Тамара Шорникова: А мы переходим к следующей теме. И, в общем-то, она перекликается с предыдущей. Мы продолжим рассказывать о нововведениях в регионах. В регионах возвращаются, как мы уже поняли, ограничения из-за коронавируса. В Петербурге разрешили не пускать в транспорт пассажиров без масок и перчаток. Заведения общепита там будут закрываться на ночь. А школьников досрочно отправляют на каникулы. Ну, собственно, так же, как и в Новосибирской и Брянской областях. Иван Князев: А в Иркутской области всех учащихся переводят на дистанционку. В Курской и Тамбовской областях вновь заперли дома пожилых людей, как мы уже сказали. Поможет ли это сдержать распространение болезни? И каких еще ограничений нам всем ждать? К примеру, страны Европы одна за одной уже вводят комендантский час. То есть там все по-взрослому, как на войне: с 9 вечера до 6 утра на улицу не ходить, иначе штрафы, аресты и так далее. Тамара Шорникова: Ждем ваших мнений. Как вы считаете, все эти ограничения нам сейчас нужны, важны? Готовы ли вы их соблюдать, потому что понимаете в том числе и свою ответственность? Или «все равно все переболеем»? Звоните, пишите. Ваше мнение интересно. А мы поговорим со специалистами. Владислав Жемчугов, доктор медицинских наук, врач-терапевт, иммунолог. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Владислав Евгеньевич. Владислав Жемчугов: Добрый день. Иван Князев: Владислав Евгеньевич, если бы я весной увидел цифру в 17 тысяч заболевших за сутки, то я бы, наверное, ужаснулся. Сейчас как-то почему-то… То ли обстановка как-то поменялась, то ли мы все привыкли к этому, но не так уж и пугает. Хотя стоит, мне кажется, насторожиться – 17 тысяч. Что у нас происходит? Владислав Жемчугов: Вы знаете, это совершенно нормальное явление. И пугаться не стоит, впадать в панику не стоит, потому что это 17 тысяч не заболевших, а выявленных положительных тестов у людей. Я думаю, больше трети или треть точно – это те, которые болеют бессимптомно. Ничего страшного нет. Основные показатели, которых надо пугаться, – это рост количества погибших. Это главное. Вот это самая главная цифра – сколько людей погибло. Иван Князев: Мне кажется, просто одно с другим связано. Ну, такое количество выявленных… Владислав Жемчугов: Конечно. Чем больше тестов мы делаем, тем больше мы выявляем. В этом есть плюс, потому что на самом деле на ранней стадии выявленные люди уже имеют больше шансов переболеть легко и без осложнений. И вторая цифра очень важная – это заполненность коечного фонда, а особенно в реанимациях и там, где есть аппараты искусственной вентиляции легких и другие какие-то кислородные установки. То есть эти цифры. Я думаю, администрации заботят именно эти цифры – сколько коечного фонда остается свободного. Потому что на самом деле люди болеют большей частью действительно легко. Тамара Шорникова: Владислав Евгеньевич, а что сейчас действительно с нашими резервами? Потому что очень тревожные новости приходят из регионов. Родственники, друзья, которые в регионах живут, тоже много всего страшного рассказывают: как возят в четыре больницы и в итоге отвозят домой, потому что мест нет, даже если поражение легких уже на 70%; как врача не дождаться и так далее. При этом мы понимаем, что сейчас и по тестам тоже работа во многом свернулась, что ли, в регионах, потому что людям не делают. Значит, заболевших может быть еще больше. Владислав Жемчугов: Вы правы. И я с этим сталкиваюсь как доктор, к которому обращаются как к человеку из телевизора, как к последней инстанции, потому что не могут дозваться, например, скорой помощи или ждут сутки, несколько часов, не могут сдать анализы на ПЦР. Это плохо на самом деле, потому что от этого зависит напрямую цифра погибших. Если человек три дня думает, идти ему в больницу или нет, а потом он три дня дожидается кого-то, потом три дня дожидается анализа, то первое время – самое важное для борьбы с вирусом на ранних этапах и вообще для прогнозов тяжести течения – оно упущено. При этом не просто упущено, а отдано вирусу, и он спокойно в это время размножался. Понимаете, вот такая вещь. Поэтому надо сейчас взять все силы, которые есть, и бросить на количество тестов, чтобы человек в течение дня хотя бы получал готовый тест ПЦР и уже имел возможность… Тем более что есть еще и грипп. Хотелось бы еще и на грипп иметь тесты, потому что его никто не отменял. А он не менее тяжелый у пожилых людей, в группах риска, чем коронавирус. Только грипп еще и затрагивает маленьких детей – для них он тоже опасен, в отличие от коронавируса. Иван Князев: Владислав Евгеньевич, а в среде медиков сейчас мнение поменялось о том, нужно ли прямо жестко сейчас всех ограничивать, всех опять домой отправлять? Потому что весной нас всех отправили на карантин при 5 тысячах, а сейчас 17 тысяч, но пока только точечно. Владислав Жемчугов: Есть разница большая между ситуацией весной и сегодняшней, потому что, действительно, весной была, я не знаю, как битва под Москвой… Извините за такое сравнение. Ну, похоже. А летом «ввели в строй резервы главного командования», врачи научились не умирать достойно, что очень плохо, и научились лечить как надо, появились новые схемы, новые лекарства. И летом мы замечательно прожили, как и ожидалось. И ждали, что действительно будет осенью накат, потому что приедут все из отпусков расслабленные, и процесс может пойти назад, но уже в другой обстановке. Сейчас у нас достаточное количество коечного фонда, лекарств и всего прочего. Хотя с лекарствами что-то странное творится. Действительно, многие говорят, что где-то чего-то не хватает. Это просто недопустимо! Поэтому сейчас ситуация такая, что власти отпустили тормоза в расчете на то, что усовершенствованное, обновленное и обученное здравоохранение не допустит роста погибших. За этой цифрой надо обязательно следить. И все ограничения как раз связаны с тем, чтобы не допустить роста погибших. А ускоренное распространение вируса приведет к быстрейшему наращиванию иммунной прослойки и естественным путем ликвидации пандемии. Тамара Шорникова: Да, понятно. Спасибо. Владислав Жемчугов, доктор медицинских наук, врач-терапевт, иммунолог. Многие уже высказываются на нашем SMS-портале – за или против ограничений. Рязанская область: «Никакие ограничения не нужны. От других болезней умирает в десять раз больше», – по-прежнему считает телезритель. Новосибирская область: «Перчатки? Но ведь главный вирусолог сказал, что перчатки излишни. Толку от них нет, только непоправимый вред». Иван Князев: Общее настроение в SMS такое, что все уже устали на самом деле от коронавируса. И даже вроде бы реальная опасность, которая нам всем грозит, все равно… Тамара Шорникова: Устали бояться, да? Иван Князев: Да, устали бояться. Тамара Шорникова: Давайте послушаем телезрителя, мнение или вопрос. Михаил, Краснодарский край. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я из Краснодарского края, город Тимашевск. Сейчас я послушал из Краснодара… Радченко, по-моему, ее фамилия. Ну, как бы она немножко лукавит. Ну ладно. Тамара Шорникова: Коваленко. Зритель: Я не помню уже фамилию. Значит, сегодня прошелся – нигде масочный режим не соблюдается. В магазин заходи хоть без штанов! Значит, зашел в магазин, смотрю – продавцы в лучшем случае до носа натянули, и все. А теперь – по заболеваемости. У нас, допустим, в подъезде три человека кашляют так, что аж по всему дому слышно. И сколько я общаюсь, лаборатории Краснодара не справляются с анализами. Они берут анализ, и отправляются они все… Тупо ставится двухсторонняя пневмония. И лечат. Понимаете? Ситуация страшная, я не знаю. Наверное, стоит штрафовать сильно, большие штрафы для тех, кто нарушает масочный режим. Ведь оттуда идет все заражение – от несоблюдения режима. Тамара Шорникова: Михаил, вы расскажите, как вы себя бережете сейчас. Какие меры предосторожности соблюдаете? Зритель: Я без маски никуда не выхожу. Со мной обязательно антисептик, обрабатываю руки. Маску необработанными руками не касаюсь. Пришел домой… Иван Князев: Ну понятно, достаточно сознательно подходите к своей безопасности. Просто хотелось спросить: неужели в магазинах никто не проверяет, никто не заходит, ни один полицейский не сделает замечание? Зритель: Нет, видать, когда Роспотребнадзор рейд делает, то сразу… Иван Князев: Сразу все попрятались, все маски надели. Зритель: После этого опять на второй день тишина. Вот сегодня в «Пятерочку» зашел – там лежат разовые маски, но в магазине ходят без маски. Кассир не обслуживает без маски. Со скандалами возвращаются. А впускать – впускают. Полиция не ходит, нет, вообще не ходит. Тамара Шорникова: Понятно, Михаил. Спасибо, что рассказали. Иван Князев: Спасибо. Тамара Шорникова: Послушаем еще эксперта. Светлана Завидова, исполнительный директор Ассоциации организаций по клиническим исследованиям. Здравствуйте, Светлана Спартаковна. Светлана Завидова: Добрый день. Тамара Шорникова: Хочется уже перейти к ограничениям. Что вы о них думаете? Какие нужны нашей стране? Потому что, действительно, мы видим, что за рубежом очень серьезно уже взялись. Иван Князев: Ну, комендантский час, там отлавливают всех по ночам. Тамара Шорникова: Как вы считаете, вот то, что у нас сейчас есть – достаточно ли этого? Или нужно возвращаться к каким-то серьезным мерам? Иван Князев: И чем мы отличаемся, например, от той же ситуации в Европе: в Бельгии, во Франции, в Италии? Светлана Завидова: Ну смотрите. Я, наверное, присоединяюсь к мнению, которое высказал предыдущий ваш зритель, – по поводу того, что, действительно, к сожалению, на сегодняшний день средств борьбы против этого заболевания у нас до сих пор не так много. И главное, наверное, действительно не забывать о таких мерах, как в первую очередь поддержание жесткого масочного режима. В отношении ограничений – это в любом случае баланс, потому что у нас, с одной стороны, угроза для населения, а с другой стороны, угроза для экономики. И здесь как бы руководства стран принимают для себя какие-то решения. Собственно говоря, владельцы бизнеса часто для себя принимают решения, рискуют ли они закрытием бизнеса, если они уходят полностью на действительно дистанционный режим. И не во всех бизнесах это возможно. В общем, я бы присоединилась, наверное, к тому мнению, что надо сейчас более жесткие меры вводить. Иван Князев: Просто, например, вопрос опять же касается ограничений по посещению других стран. Мы сейчас границы пооткрывали. Может быть, стоит задуматься, насколько это было своевременно сделано? И знаете, какой еще вопрос? Количество тестов нужно наращивать? Очень многие жалуются, что один тест сделал – и результат положительный. Следующий делаешь через несколько дней, уже платный, в частной клинике – результат отрицательный. Какая-то неразбериха с ними происходит. Светлана Завидова: Тестирование – вообще сложный вопрос. Тут, во-первых, помимо количественного вопроса, есть и вопрос качественный, какие тесты используются. Есть и объективные факторы… Тамара Шорникова: Простите, а у нас нет какого-то стандарта? То есть они же должны все работать, условно, раз они допущены. Светлана Завидова: Стандарт у нас единый. У нас необходимо, чтобы тесты, которые используются, были зарегистрированы Росздравнадзором. Другой вопрос, что различная чувствительность может быть. И те же тесты ПЦР – там часто объективно могут возникать ложно-положительные и ложно-отрицательные результаты. То есть только в определенный период вирус остается в носоглотке, когда его действительно можно этим тестом как бы «поймать». Поэтому здесь вопрос сложный. Да, действительно, по примеру многих стран мы смотрим и понимаем, что часто увеличение количества тестирований, с одной стороны, влечет за собой увеличение статистики, а с другой стороны, все-таки помогает не забывать о проблеме. Иван Князев: И реагировать на нее. Светлана Завидова: Другое дело – насколько мы нашей статистике можем доверять. Иван Князев: Просто знаете, какие бывают еще моменты? Полгода назад тест на антитела показывал, что они есть. Прошло несколько месяцев – и новый тест показывает, что их уже нет. В итоге просто задумываешься: а зачем все это делать? Светлана Завидова: Ну, к сожалению, если мы говорим об антителах, то, действительно, на сегодняшний день ученые говорят, что после заболевания не так долго они, к сожалению, сохраняются. Но все больше и больше озвучивается примеров, когда, к сожалению (и в мире, и даже уже звучали в России), речь идет о повторном заболевании. То есть на сегодняшний день мы с этой эпидемией знакомы только год. Иван Князев: Ну понятно. Светлана Завидова: Это мало для того, чтобы понять все о вирусе. Да, сейчас все усилия ученых многих-многих стран направлены на то, чтобы изучить это заболевание, но, к сожалению, надо признать, что мы пока знаем о нем мало. Иван Князев: Ну понятно. Все больше и больше нового будем узнавать об этой заразе. Тамара Шорникова: Спасибо. Светлана Завидова, исполнительный директор Ассоциации организаций именно клиническим исследованиям. Иван Князев: Несколько SMS прочитаем. Удмуртия: «Дезинфекцию после госпитализации больной сделали только на седьмой день», – из Ижевска SMS пришла. Тамара Шорникова: Башкортостан уверяет: «В Уфе маски носят практически все». Иван Князев: Саратовская область, из села Ивантеевки: «В аптеках почти нет антибиотиков, воды для инъекций, лидокаина и других препаратов». Тамара Шорникова: Ну и Астрахань: «Все ограничения и запреты – правильные. Вот только с перчатками неясно». Прямо детектив! Непонятно. Иван Князев: Из Ленинградской области телезритель пишет: «Очень страшно идти на работу, в школу. Много детей болеют бессимптомно. Учителя ходят по классам, где 38 детей. Нет никаких обеззараживателей». Вот такая ситуация. Тамара Шорникова: Следующая тема.