Новые россияне

Оксана Галькевич: Меняемся местами, потому что хочу вам кое-что показать, уважаемые телезрители. Нас все больше становится. Но дело не в демографии. О своем вкладе в прирост населения, скажем так, отчиталось наше Министерство внутренних дел. В прошлом году почти в 2 раза больше иностранцев получили российские паспорта, т. е. официально стали гражданами нашей страны. Большая часть – это жители Украины, в основном из непризнанных Донецкой и Луганской республик. Вы помните, наверное, что им всем президентским указом упростили процедуру оформления российского гражданства. И еще около 50 тыс. приехали из Казахстана, более 44 тыс. из Таджикистана и 19 тыс. из солнечного Узбекистана. Как вы понимаете, это все пространства бывшего Советского Союза. Но не только ими мы сейчас прирастаем. Среди новых россиян есть также латиноамериканцы. Константин, из Латинской Америки к нам тоже едут. Есть бывшие граждане Мозамбика, Панамы, Руанды и Сингапура. Вы знаете, мы не раз обсуждали эту тему…

Константин Чуриков: Вот Сингапур не смущает, Руанда как-то…

Оксана Галькевич: Да, Костя?..

Константин Чуриков: Ну, страна на подъеме, она стремится.

Оксана Галькевич: Да, да. Вот наша в общем-то позитивная. Мы часто обсуждали в наших прямых эфирах проблемы, связанные с получением российского гражданства. Это и долго бывает, и сложно. Зачастую унизительно, связано с разными коррупционными схемами, много таких историй мы слышали от наших телезрителей. И вдруг, смотрите, такой вот статистический прорыв. Что-то все-таки, может, изменилось, Константин, как ты думаешь?

Константин Чуриков: Мы сейчас спросим об этом зрителей…

Оксана Галькевич: Вы звоните, пожалуйста, тоже, да, друзья.

Константин Чуриков: …которые, может быть, тоже ждут получения гражданства. Разные люди, разные ситуации бывают.

Оксана Галькевич: А сейчас подключаем к нашей беседе заместителя директора ФМС в 2003-2008 гг., эксперта по вопросам миграции Вячеслава Поставнина. Вячеслав Александрович, здравствуйте.

Вячеслав Поставнин: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Вячеслав Александрович, ну что, колесо вот этой чиновничьей волокиты, получается, все-таки провернулось? Посмотрите, как заработали: почти в 2 раза. В чем причины вы видите? Вы-то знаете работу изнутри.

Вячеслав Поставнин: Да-да. Ну, это не может не радовать, конечно. Это сразу бросается в глаза. Удивительная ситуация, что больше всего гражданство получили украинцы. Не русские, а украинцы. Вот это, конечно, странно. Можно здесь чуть предыстории, буквально чуть-чуть, а? На мой взгляд, там были совершены в нулевые годы, когда понимали уже (тогда, кстати, понимали), что вопрос демографии стоит достаточно остро в будущем, совершили 2 ошибки. Первая ошибка – академическая, когда вдруг решили, что мы будем воспитывать не русских там или каких-то других национальностей – чечен и прочих, – а россиян. И поэтому всех приравняли как бы в правах. Бывших советских граждан, проживавших на территориях наших бывших братских республик. Т. е. что русский, что таджик, для нашего законодательства было все равно в получении гражданства. Это была ошибка. Мы еще не готовы к этому. Поэтому русских просто как бы, знаете, отделили от своей исконной родины. Если у тех – таджиков, узбеков – была своя родина, собственно говоря, исконная, где они проживали, то русских вот не пускали на свою исконную родину. И если бы не Регент, которая в 90-х годах обеспечила приезд 10 млн. человек… Кстати говоря, она в жесткой схватке с мощным тогда министром внутренних дел Рушайло отстояла эту возможность тогда. Потому что МВД того времени хотело вообще забрать … Т. е. были такие ошибки. Вторая ошибка была в нулевых годах – эта академическая, а вторая была бюрократическая. Когда поняли, что что-то у нас здесь не так, в 2005 году, решили тогда сделать Год программы содействия переселения соотечественников. Но решили схитрить и сделать это узкоутилитарной. Т. е. заместить поток, скажем, трудящихся мигрантов из Узбекистана и Таджикистана русскими. Но наложили столько ограничений: и возраст, и без родителей… Короче говоря, программа тоже не сработала.

Оксана Галькевич: Захлебнулась. Ну, а сейчас-то, смотрите, как стартануло. Чем подмазали это колесо, все хочу спросить?

Вячеслав Поставнин: …все наши попытки когда вовремя сделать это, нормально, все это спехом. Но теперь мы пришли к чему? А пришли мы к следующему. Что уже мы не можем обеспечить набор военнослужащих, не хватает кадров для Росгвардии, не хватает кадров для силовых структур и т. д. Вы посмотрите на наших росгвардейцев-то, там такие экземпляры встречаются! Там дети, да еще какого-то такого рахитичного телосложения. Т. е. это говорит о том, что вычерпали все до дна.

Константин Чуриков: Ну, бросьте вы. Ну, разные люди и т. д. Смотрите, Вячеслав Александрович, я вот что хочу спросить. Вы говорите: украинцы. Но это же люди из Донецкой и Луганской областей, они себя считают русскими. Т. е. по сути те, кто считает себя русскими, они получили гражданство. В основном если брать.

Вячеслав Поставнин: Но написано же «граждане Украины», понимаете? Не надо здесь путать. Слушайте, здесь очень важно, вот вы меня зря перебиваете…

Константин Чуриков: Извиняюсь.

Вячеслав Поставнин: …я вам хотел на цифрах доказать это.

Константин Чуриков: Так.

Вячеслав Поставнин: У нас сейчас в нашем 2020 году призывников меньше, чем в 2010, в 2 раза. Чтобы вы понимали. Извините, девушек, которые входят в фертильный возраст, на четверть меньше. Вы понимаете? Просто нет ресурса. А здесь вопрос какой еще стоит. Вопрос, так сказать, мобилизационные ресурсы, если мы в окружении Запада. Т. е. у нас просто не хватает ресурсов. Не надо забывать, что молодежь уезжает, молодежь очень сильно наркоманизуется. И эта проблема наконец-то встала остро. Она встала – просто вычерпали ресурсы. Теперь их надо срочно, срочно… Мы об этом еще писали в 2015 году, когда по просьбе Кудрина доклад делали. Мы об этом сказали, что мы столкнемся с этой проблемой. И смотрите, сейчас что делается. Вдруг объявили, что у нас в высшие учебные заведения принимают много иностранцев. Увеличивают количество мест в 2 раза. Почему? Потому что сейчас даже наши вузы могут принять всех выпускников, которые сейчас выйдут из школы. Всех, и еще места останутся.

Константин Чуриков: Вячеслав Александрович, извините…

Вячеслав Поставнин: Да, все, хорошо.

Константин Чуриков: …вот ваша оценка, сколько на просторах бывшего Союза сейчас людей, которые говорят по-русски, считают себя русскими, хотят перебраться в Россию и в общем-то потенциально могли бы пополнить ряды граждан РФ?

Вячеслав Поставнин: Такое особенно никто не проводил. Уже давно. Ее проводили знаете в каком? В 2005-м как раз, перед тем как программу создать. Официально тогда изучали, и тогда было 25 млн. Но не надо забывать, что много переехало. И плюс еще у них родились дети там у многих. Теперь уже дети хотят переехать. Я думаю, что не меньше 10 млн. Недаром Константин Затулин, нынешний депутат, которого я очень уважаю, выходит с инициативой создать все-таки закон о репатриации.

Константин Чуриков: Да.

Вячеслав Поставнин: Да даже Жириновский выступал в Госдуме и говорил: «Хватит издеваться над русскими. Давайте мы им обеспечим въезд».

Оксана Галькевич: А я вот, кстати, хотела вас спросить, Вячеслав Александрович: а что мы стесняемся таких как бы терминов, таких ситуаций, которые есть в Германии, например. Там есть право крови, право земли, например. Я уж не говорю про Израиль.

Вячеслав Поставнин: И в Израиле, в Германии, … в Венгрии, в Японии. И Казахстан.

Оксана Галькевич: Да, Японии. Чего мы стесняемся-то?

Вячеслав Поставнин: А я просто сказал поэтому с самого начала: была допущена академическая ошибка. Некоторые эксперты вот почему-то убедили наше руководство, что, типа, давайте мы не будем выпячивать никакие национальности, а будем создавать российский народ.

Константин Чуриков: Да.

Вячеслав Поставнин: Российский народ, да? Общность – российский народ. Но, вы знаете, если у нас здесь вдруг окажется больше узбеков, то я думаю, что они вряд ли себя будут называть россиянами.

Оксана Галькевич: Но, Вячеслав Александрович, справедливости ради, если вот идти по праву крови и по праву земли (вот такие термины в Германии, которые расхожи), это не только русские же, правда? У нас же многонациональная страна, вот если так вот совсем-то по чесноку.

Вячеслав Поставнин: Да конечно. И я об этом говорю. Я же сказал: и чеченцев, и бурятов, и якутов. Все национальности, которые проживали на этой территории…

Константин Чуриков: Все наши люди, да.

Вячеслав Поставнин: …и не имеют своего государственного образования. Все должны войти в этот список наравне с русскими.

Оксана Галькевич: Да.

Вячеслав Поставнин: Я просто скажу, что когда мы это все сделаем, окажется, что 95% будет русских. Вот и все.

Константин Чуриков: А, я понял.

Вячеслав Поставнин: Поэтому это, условно, в большей степени проблема русских. И так же считает Константин Затулин, которого я полностью поддерживаю.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Константин Чуриков: Спасибо огромное. Вячеслав Поставнин, эксперт по вопросам миграции, был у нас на связи. Звонок есть.

Оксана Галькевич: Но вот, кстати, нам пишут, что «вы знаете, иммигранты тоже разные бывают. К нам переехал в Самарскую область таджик, открыл магазинчик, прекрасно говорит по-русски, наш человек». А звонок у нас откуда? Мария из Московской области. Мария, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Говорите.

Зритель: Я вот хочу, меня что беспокоит. О новых наших русских – таджиков, узбеков и там всяких прочих. Вот я живу в Дедовске подмосковном. Иду по улице – поздороваться уже стало с русским нет никого. И зачем бы они здесь были нужны? Пусть тут будут украинцы, немцы уже, слава богу. Но только не таджики и, там, разные узбеки.

Константин Чуриков: По-русски вообще не говорят, по-русски не здороваются, да, вы хотите сказать?

Зритель: Не то что не здоровается. Идешь – школы забиты все узбеками и таджиками этими. Больницы: зайдешь в гинекологию – одни в платках, они здесь рожают, получают льготы, какие-то прописываются. Это уже караул для России.

Константин Чуриков: Я сейчас посмотрю, какой регион. А, собственно, Москва. Москва звонила.

Оксана Галькевич: Московская область.

Константин Чуриков: Московская – тогда неудивительно. Действительно большой рынок труда, действительно много приезжих, да.

Оксана Галькевич: Слушайте, но это ваша субъективная просто такая ситуация. Так сложилось, что вы живете в таком месте. Люди-то хоть приличные, скажите? Или все сплошь негодяи?

Зритель: Это… Приличных нет никого из них.

Оксана Галькевич: Да?

Зритель: Они все кучкуются по-своему. Нету их приличных никого.

Оксана Галькевич: Но, тоже… такого не бывает просто.

Константин Чуриков: Подождите. Давайте разберемся. Как вы считаете? Наверное, если люди приехали из этих республик к нам, у нас живут, работают, да? Их надо как-то интегрировать, да? Сделать так, чтобы они по-русски говорили, чтобы они знали нашу культуру. Как это сделать, как вы считаете?

Зритель: Как это сделать, чтобы они здесь не становились гражданами России? У меня вот чего.

Оксана Галькевич: Понятно.

Константин Чуриков: Понятна ваша боль. Спасибо за звонок.

Оксана Галькевич: Позиция нашей телезрительницы нам понятна. Костя, ты сейчас поедешь туда, ты там как-то мимикрируй, чтобы тебя не обижали.

Константин Чуриков: Нет, там все в порядке, куда я поеду. Вот с этим вопросом там все в порядке.

Оксана Галькевич: Да? Вот.

Константин Чуриков: У нас сейчас на связи Ренат Каримов, председатель Центрального комитета профсоюза трудящихся мигрантов. Ренат Исмагилович, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Ренат Исмагилович.

Ренат Каримов: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Ренат Исмагилович, скажите пожалуйста, среди мигрантов наверняка немало тех, кто действительно хотел бы получить российское гражданство. Насколько сегодня эта процедура проста или сложна для граждан, например, среднеазиатских республик?

Оксана Галькевич: Как непросто это сделать, на самом деле, да.

Ренат Каримов: Много. Много мигрантов трудовых хотели бы получить тот или иной статус, разрешение на временное проживание, вид на жительство, гражданство, в конце концов. Но есть разные мотивы для этого. Не все хотят встать на этот вот эскалатор, который ведет в конце к гражданству исключительно из любви к Российской Федерации, к российскому народу, к русскому языку. Многие хотят каких-то послаблений в смысле работы здесь, на территории Российской Федерации, потому что, например, даже первый статус – разрешение на временное проживание – уже освобождает иностранных работников от уплаты фиксированного авансового платежа.

Оксана Галькевич: Они патенты какие-то покупают, да?

Константин Чуриков: Вы заговорили про интересную вещь: любовь к российской культуре, к русскому языку. Сейчас, например, чтобы получить патент, там, ну, формально, надо сдавать какие-то экзамены. У вас есть данные, насколько знания русского языка с точки зрения этого экзамена как-то – в лучшую, в худшую сторону – изменились со стороны приезжих?

Ренат Каримов: В худшую сторону изменились. Это объективно. Потому что с годами меняется состав приезжающих. Приезжают молодые ребята, которые уже не учились в школе, где преподают русский язык, если мы говорим о государствах Центральной Азии. Поэтому, разумеется, русский язык страдает, им владеют все хуже и хуже.

Константин Чуриков: Ренат Исмагилович…

Оксана Галькевич: Но на самом деле, вот я хотела спросить (прости, Костя), программы интеграции, как вы считаете, они у нас на должном уровне? Возьмем детей, возьмем взрослых. Потому что, так или иначе, приличных людей надо как-то включать в свою среду.

Ренат Каримов: Я не большой эксперт по интеграции здесь. То, что я знаю, вообще как бы нет каких-то серьезных программ, нет каких-то государственных программ. Во всяком случае, мы не сталкиваемся здесь в практической работе в нашем профсоюзе с тем, что есть какие-то программы. Если не считать такой программы, как программа переселения соотечественников, условно, которая тоже не очень хорошо работает.

Константин Чуриков: У меня буквально последний вопрос. Вы слышали звонок нашей зрительницы из Подмосковья. Вот человеку не нравится, что очень много приезжих, что как-то вообще даже ощущение, что она не у себя на родине. Отношение нашей зрительницы и причины понятны. Как к нам, к россиянам, к русским людям и людям других национальностей нашей страны, относятся приезжие из Средней Азии?

Ренат Каримов: Они относятся положительно. Но если вы хотите какой-то негативный момент…

Константин Чуриков: Нет, я хочу любой момент.

Ренат Каримов: …ожидая, значит, что русские люди в лице офицеров полиции попросят документы. «Стой, кто идет, ваши документы». Или русский человек, наделенный статусом работодателя, там, прораба, какого-то заведующего, не заплатит заработную плату. Но в целом, если люди едут сюда, значит, они верят в то, что здесь их примут, что к ним отношение будет хорошее, нормальное и что они смогут здесь…

Константин Чуриков: Если к нам едут, значит, у нас хорошо. Спасибо вам большое. Ренат Каримов.

Оксана Галькевич: Спасибо. Ренат Каримов, председатель Центрального комитета профсоюза трудящихся мигрантов, был на связи. Я думала, ты спросишь, как относятся к нам в тех самых республиках, откуда приезжают. Я вот, кстати, бывала в Узбекистане…

Константин Чуриков: Я именно об этом и спрашивал, да. Как к нам относятся. Я ровно об этом спросил.

Оксана Галькевич: Вот именно там? Ты спросил, как они здесь к нам относятся.

Константин Чуриков: Ну, здесь, а что – и здесь, и там, мне кажется, одинаково.

Оксана Галькевич: А там вообще теплейшим образом. По крайней мере, в Узбекистане. Ну что, меняем тему.

Кому ФМС наиболее охотно выдает российские паспорта?