Петр Кузнецов: У нас сейчас получится обсудить возвращение наших соотечественников. Мы уж не знаем, получится ли у них вернуться, но обсудить это мы сможем. Оксана Галькевич: Обязательно. Петр Кузнецов: Дело в том, что в Госдуме собираются с ними разобраться, с соотечественниками. Ну, в каком смысле? До июня депутаты должны определиться с ключевыми признаками потенциального репатрианта, то есть по сути конкретизировать само понятие соотечественников. Оксана Галькевич: Кто это такой. Петр Кузнецов: Расширить, уточнить его, да, законодательно оформить. Оксана Галькевич: Да. Законопроект этот должен раскрыть границы перед теми, кто считает себя россиянином, человеком, принадлежащим к такому в широком смысле русскому миру... Петр Кузнецов: До сих пор, да, не забыл. Оксана Галькевич: Ведь действующая госпрограмма переселения давно уже превратилась, скажем так, в инструмент подбора рабочей силы, а должно быть не так совсем, должно работать по-другому. Петр Кузнецов: Да, цель должна быть другой – всячески помочь человеку в переселении независимо от его профпригодности. То есть соотечественник за рубежом априори должен иметь право на возвращение, и делать это нужно в упрощенной форме. Оксана Галькевич: Ну, законодатели, естественно, пытаются прописать и объем помощи для обустройства репатриантов на новом месте при переезде. В предложениях рабочей группы, например, говорится о субсидировании найма жилья, о льготной ипотеке и о предоставлении земельных участков. Петр Кузнецов: Да. Ну а пока, пока что, до программы репатриации? В прошлом году российское гражданство получили 656 тысяч человек, в 2019-м, для примера, почти 500 тысяч человек было. В 2020-м российское гражданство получали в основном таджики, казахи и украинцы, у украинцев безусловное лидерство по оформлению, видите вот эту вот строчку главную верхнюю, которая намного-намного длиннее таджиков и казахов. Оксана Галькевич: Друзья, обращаемся к вам, уважаемые зрители, вот как вы считаете, как должна выглядеть эта программа репатриации в этой стране? Какие те самые критерии, о которых Петр сказал, должны в этом определении значиться? Как нужно поддерживать переселенцев? И вообще, на самом деле, по большому счету, поможет ли это нам, может быть, решить демографическую проблему? Петр Кузнецов: А вот тоже вопрос, да, что мы пытаемся этим решить. Оксана Галькевич: Да. Петр Кузнецов: Это один из основных вопросов. Начнем обсуждать с нашими экспертами. Константин Затулин первый из них, первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы по делам СНГ и связям с соотечественниками. Здравствуйте, Константин Федорович. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Затулин: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Вы знаете, вот мы сейчас в статистике привели, 656 тысяч человек получили российское гражданство, в 2019 году почти 500 тысяч человек, но это не те, кто вернулись, а те, кто просто оформил российское гражданство. У меня есть другие цифры, которые говорят именно (поправьте, если здесь что-то не так, просто цифра очень странная, по-моему, это очень мало), что за 11 последних лет вернулись, вот именно вернулись наши, не оформили российское гражданство, а вот именно те возвращенцы, 800 тысяч, тогда как с 1992-го по 2002-й мы приняли 10 миллионов. Даже в сложных экономических тогда условиях у нас получилось помочь вернуться. Почему сейчас не получается? Или просто за то время все вернулись и сейчас особо некому возвращаться? Константин Затулин: Ну, насчет того, что у нас получилось помочь, я бы был чуть-чуть поскромнее. Просто люди ехали, в связи с распадом Советского Союза началось движение народов, великое переселение в конце XX века, и в самом деле многие переезжали в Россию. Из одного только Казахстана в 1994 году 1 миллион человек выехал не только в Россию, но в основном в Россию, и не только русские, но, например, немцы, которые уезжали из Казахстана в Германию. Петр Кузнецов: Раздавали паспорта мы, да. Оксана Галькевич: Ага. Константин Затулин: Да. Но в 2002 году мы приняли новый закон о гражданстве, который очень ужесточил, вообще говоря, процедуры получения гражданства. И в этом законе первоначально слово «соотечественник» вообще не звучало. Оно и сейчас там звучит только в одном контексте, «участие государственной программы добровольного переселения соотечественников России». А эта программа инициирована была в 2006–2007-х гг. президентом как раз для того, чтобы пойти навстречу желанию соотечественника вернуться в Россию и здесь работать. К сожалению, она оказалась очень громкой по названию, но очень на самом деле скромной по возможностям и фактически отдана на откуп регионам, которые совсем не рвутся вообще заниматься переселением в рамках этой программы, потому что на это какие-то пусть небольшие деньги надо тратить, а денег в бюджетах местных мало, их на это еще не хотят тратить. И вот, собственно говоря, инициатива, с которой я выступил, успеть в составе этой Думы по крайней мере запустить в оборот слово «репатриация», оно у нас нигде не прописано в законодательстве, то есть возвращение на родину, для того чтобы посмотреть, проанализировать, а что мы можем предложить для тех, кто хочет вернуться, наших соотечественников. Но тут вопрос, как вы верно заметили, упирается в то, кто вообще наши соотечественники, как мы их определяем. На самом деле мы их определяем... Оксана Галькевич: Да. Константин Федорович, ведь изначально речь шла о том, что это были все выходцы из Советского Союза, люди, может быть, которые там не успели получить российское гражданство или находились на территории других союзных республик. А вот сейчас это кто? Ведь репатриация – это более широкое понятие. Константин Затулин: Послушайте меня минуточку, потому что вы очень приблизительно на самом деле представляете, как это написано в законодательстве, извините ради бога. Оксана Галькевич: Нет, я вас как раз об этом и спрашиваю. Петр Кузнецов: Для этого вы нам и нужны, конечно. Константин Затулин: В законодательстве написано, в 1999 году вышел закон «О государственной политике в отношении соотечественников за рубежом». Он действует в редакции 2010 года, он был перередактирован. Там сказано, кто такие соотечественники. Это, верно, выходцы с территории Советского Союза и Российской империи или их потомки по прямой восходящей линии, то есть это значит, что бабушки, дедушки, отцы, матери если жили, то у вас есть основания, это первая часть определения соотечественника. Вторая: вы сами должны себя считать соотечественником, это субъективный фактор. Наконец, третье, что на самом деле очень важно, – это представители, как правило, тех народов, которые исторически проживают на территории нынешней Российской Федерации, то есть не таджики, не киргизы, не узбеки, а те, кто исторически. Что, таджики и туркмены исторически проживают на территории Российской Федерации? У нас, конечно, проживают многие народы, у нас по переписи прошлой, сейчас новая будет перепись, нигерийцы проживают на территории России, их 1,5 тысячи человек – можем мы их считать исторически проживающим народом на территории? Наверное, нет. Оксана Галькевич: А корейцев? У нас большая корейская диаспора исторически была в стране. Константин Затулин: То, что касается корейцев, вопрос. На мой взгляд, у корейцев есть историческая родина, Южная и Северная Корея, так же как у таджиков, киргизов она тоже есть. Оксана Галькевич: Ага. Константин Затулин: А вот, извиняюсь, у русских, у татар, у адыгов, у якутов никакой исторической родины, кроме Российской Федерации, нет, об этом идет речь. Поэтому, когда мы говорим о репатриации, мы прежде всего имеем в виду людей одной с нами крови, одного с нами языка, а не просто всех, кто захотели перебраться в Россию. В отношении этих людей тоже не должно быть никакой дискриминации в том смысле, что у них действуют другие нормы, таджики, киргизы, узбеки, казахи – это бывшие наши сограждане, если это люди старшего поколения, но это никак не наши соотечественники, вот в чем вопрос. Петр Кузнецов: Ага. Константин Федорович, а что эти переселенцы-соотечественники могут дать нашей стране, вот региону в частности? Константин Затулин: Ага. Петр Кузнецов: Вы говорили, приводили пример, у региона просто нет денег на эти программы. Как это должно сработать на нашу экономику, в целом на страну? Или государство... Здесь важно понимать, с какой позиции государство смотрит вот на тех, кого пытается вернуть, кому предлагает вернуться, соотечественников, – с демографической, экономической, какой-то идеологической? Константин Затулин: Ну, первое, что мы пытаемся доказать, что это не только вот такая утилитарная, прагматическая задача, что, вы знаете, вот чем они нам могут помочь, но это прежде всего наш долг по отношению к ним, поскольку они потомки нашего народа и мы хотим, чтобы наш народ был соединен, а не разделен. Второе обстоятельство, что касается прагматической части. Ну, вы знаете, во-первых, население Российской Федерации падает уже не первый год в численности, и уже сальдо миграции не покрывает убыль населения. Во-вторых, есть регионы, которые еще быстрее безлюдеют, это Дальний Восток, Сибирь, и, конечно, там должны быть созданы особые привилегии. Кстати, правительство это увидело, вышло известное решение о дальневосточном гектаре, но его надо развивать, не только гектар, но и, скажем, налоговые каникулы на первые 2–3 года переселения... Могут быть разные варианты, они существуют в мире... Петр Кузнецов: Проблема внутренней миграции, да. Константин Затулин: Значит, для того чтобы это работало, для этого как минимум надо, чтобы не милиционер и не полисмен занимался у нас миграцией исключительно, как это есть у нас в государстве, у нас за всю миграцию отвечает МВД, а организации и ведомства, которые понимают социально-экономическую, политическую сторону вопроса. Петр Кузнецов: Ну это кто? Константин Затулин: Конечно, МВД будет заниматься миграцией с точки зрения правоохраны, порядка, регистрации документов и так далее, но все остальное, стимулы – это не по их части, это не Министерство внутренних дел времен Столыпина, это милицейское или полицейское министерство времен советской власти, это не их функция. Петр Кузнецов: А кому предлагается поручить контроль? Константин Затулин: Вот, собственно говоря, это тоже один из вопросов, который возникает в связи с этой темой, кто должен этим заниматься. У нас пока создан вот первый, на мой взгляд, шаг – это создание правительственной комиссии по миграционной политике, я состою в ней как представитель Государственной Думы, ее возглавляет сейчас Голикова, прежде возглавлял Силуанов, вот она у нас будет заседать в эту среду. И это пока еще не орган, это просто сбор раз в полгода людей, которые к этому относятся, но я надеюсь, что это в конце концов послужит созданию полноценного ведомства, которое бы занималось и репатриацией, и миграцией. В отношении репатриации одни нормы, более преференциальные, в отношении миграции более жесткие, может быть, но и миграция, и репатриация нам требуются. Потому что посмотрите вокруг, вот вернемся к этим киргизам, таджикам и так далее: каждый 5-й киргиз работает в Российской Федерации, потому что он находит здесь место работы, потому что сегодня эти должности часто не востребованы. Тут надо наводить порядок, тут много злоупотреблений, но факт остается фактом: рынок рабочей силы в России должен существовать, и в результате и мигранты на нем должны найти место, ну и уж, конечно, репатрианты в первую очередь. Петр Кузнецов: Ну да, в разумных пределах, не смешивать соотечественников... Оксана Галькевич: Давайте выслушаем звонок, из Московской области Юлия, как раз вот она переехала в Россию из бывшей советской республики. Здравствуйте, Юлия. Расскажите, как у вас этот процесс проходил. Сколько времени занял? Зритель: Добрый день, добрый день. Мои родители, комсомольцы, в 1950-е гг. уехали в Казахстан целину поднимать, так мы там и застряли в этой Средней Азии. И вот когда начались вот эти все там войны, эти дележки между президентами, там каждый год была война, в общем, и вот нас стали... У меня пять детей, вы представляете? Мы пока здесь получили гражданство, мы прошли, наверное, не девять, а двенадцать кругов ада. Это невозможно! Я считаю, это вот мое личное мнение, вот евреи переезжали когда, из Одессы поехали, 3 дня, написано «еврей», бабушка еврейка? – все, гражданин Израиля. А у нас «русский» нельзя говорить, они оскорбляются, а как они там нас гоняли: «Ох, русские, иди на своя Россия, иди на своя Россия!» Оксана Галькевич: Ох... Зритель: Я говорю: «Так я туда приехала, не успела приехать, вас там больше, чем нас». Оксана Галькевич: Юлия, так скажите, сколько лет, не знаю, месяцев у вас эта процедура заняла? Петр Кузнецов: Несколько кругов давайте перечислим. Неприятно, конечно, вспоминать все это, но тем не менее, чтобы мы понимали. С чего эти круги начинались? Зритель: Процедура тогда была упрощенная гражданства в Киргизии, мы с семьей получали почти 1,5 года вот это гражданство. Оксана Галькевич: Ага. Зритель: А 3 месяца было упрощенное, потому что очень много..., столько бумаг... Оксана Галькевич: Оформляли бумаги. Петр Кузнецов: «Получали» – в смысле все это время что-то собирали? Или собрали и ждали просто 1,5 года потом? Зритель: Ой, как вам сказать... Ну как собирали... Там пока придешь за каждой бумажкой туда, сюда, потом поедешь, потом езжай в консульство, потом с консульства туда... Короче говоря, я даже это вспоминать не хочу, это было уже давно, а вот в последнее время... Вот у меня муж один остался дома, то есть там дом был у нас, гражданин Киргизии один будет, потому что там законы не работают, придут, скажут: «Дом мой, иди отсюда на свою Россию», – и вот он был киргизом у меня, только получил в декабре, в течение 1,5 лет он здесь... Оксана Галькевич: А, то есть вы перебрались только недавно совсем, да, в прошлом году? Зритель: Мы-то с детьми в основном уже лет 15 так, а мужа вот мы только перевезли, потому что там имущество было... Оксана Галькевич: Ну все ясно. Зритель: Он еще там работал, потому что здесь же мы тоже, старые, кому мы нужны? Пенсия сами знаете какая... В общем, вот так. Я считаю, что русских нужно всех собрать. Там такие у нас люди живут хорошие, но не могут, нет возможности им выехать, родственников здесь нет, с деньгами сами знаете какие... Русским там работы нет, там им-то работы нет. Вы говорите, киргизы едут сюда работать, – почему они едут сюда работать? Они живут, снимают квартиру 15–20 человек, батонов набрали, майонеза, этим они питаются, все денежки туда отправляют. А наши не хотят на эту низкооплачиваемую работу, русские, идти, потому что... У меня, вон, сыновья, он же не пойдет работать на 20–30 тысяч, ему за газ заплати, за свет заплати, детей в школу заплати, в рисовальню заплати, в спортивную заплати, а они говорят: «Мам, только получили деньги, раз-раз, раздали, опять нет». Оксана Галькевич: Юлия, хорошо... Зритель: Работают, не пьют, ничего, потому что низкооплачиваемые эти должности, поэтому русские и не идут. Платили бы хорошо, и наши бы русские о! Везде пашут только... Петр Кузнецов: Спасибо за вашу историю. Оксана Галькевич: Да, спасибо, Юлия, спасибо. Петр Кузнецов: Хочется сказать «Добро пожаловать»... Константин Федорович? Константин Затулин: Да? Петр Кузнецов: Вот соотечественники чувствуют себя вот сейчас в Российской Федерации лишними людьми, и нам пишут на SMS-портале, и с равнодушием, и с презрением начиная с паспортного стола сталкиваются. Ну вот как, почему такая ситуация складывается? Как ее вы предлагаете изменить? Константин Затулин: Я ее предлагаю изменить тем, что, во-первых, возвести... Во-первых, я предлагаю ее изменить на всех уровнях. Хочу отметить, что в прошлом году я внес поправку и она прошла в Конституцию Российской Федерации, в ней тоже слово «соотечественник» не звучало, как и слово «русский народ». Вот две мои поправки, они прошли, и русский народ появился, даже «государствообразующий русский народ» теперь у нас в Конституции. И обязанность Российской Федерации поддерживать связи с соотечественниками, этого раньше в Конституции не было. Ну теперь давайте выстраивать все остальное, танцуя от Конституции как, извините, от печки. Если мы таким образом к этому относимся, то должна быть атмосфера изменена, должна быть практика изменена, должны быть решения, законы изменены. У нас с прошлого года мы приняли решение, что иностранцы, проживающие в России, если они хотят стать гражданами России, если они законопослушные при этом, то в этом случае они не обязаны выходить из гражданства своей страны, для того чтобы получить гражданство России. Мы их будем рассматривать как своих граждан на своей территории, это если они здесь живут и работают. Между прочим, это революционное решение. А вот то, что касается сотен тысяч получивших гражданство, то это мы сейчас ликвидируем те заторы на пути к гражданству, которые возникли в 2014 году: 2,5 миллиона граждан Украины переместились через русско-украинскую границу, бежали в Россию. И они долгое время оказывались без гражданства, без вида на жительство, без разрешения на временное проживание, потому что у нас все эти барьеры чрезмерно усложнены, их надо на самом деле в отношении соотечественников, не вообще всех иностранцев, а именно соотечественников менять, и это... Петр Кузнецов: Да, тогда как господин Депардье за один день, по-моему, стал русским. Константин Затулин: Ну и некоторые другие тоже. Петр Кузнецов: И это тоже, да. Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Петр Кузнецов: Константин Затулин, первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы по делам СНГ и связям с соотечественниками. Оксана Галькевич: У нас еще один эксперт сейчас на связи, друзья, и мы по-прежнему ждем ваших звонков и сообщений. Александра Докучаева, заведующая отделом диаспор и миграции Института стран СНГ. Александра Викторовна, здравствуйте. Александра Докучаева: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Александровна Викторовна, так или иначе репатриация, помощь соотечественникам в переселении в некотором смысле помогает нам в решении наших демографических проблем. Скажите, а есть ли какие-то оценки, каков этот ресурс, так скажем, соотечественников, вот этот демографический ресурс, который мог бы нам помочь при воссоединении? Александра Докучаева: Вы знаете, в 1991 году, когда распалась большая страна, за пределами нынешней Российской Федерации находилось 30 миллионов русских, да плюс еще представители других народов российских. Значит, это был достаточно такой большой резервуар в принципе, потенциально стремящихся к России. И наш институт, а я работаю в Институте стран СНГ, наш институт делал исследование, и, как показали исследования, по крайней мере 30% соотечественников, это было исследование еще начала 2000-х гг., 30% выражали вполне осознанное намерение, то есть в ближайшие год-два, решить вопрос о переезде. Но уже сейчас, конечно, по оценкам, где-то прошли переписи, где-то оценки населения, сейчас уже русских осталось не более 14 миллионов человек, но вместе с представителями других российских народов это может быть миллионов 16. И если даже треть из этих людей, которые сейчас там живут, захотят переехать в Россию, ну тоже это немаленькое число, это по крайней мере несколько миллионов человек. Почему, будем так говорить, так немного из них, из этого числа, из этих миллионов пользуются программой переселения, действующей госпрограммой, о которой вот говорил Константин Федорович? Ну, потому что там есть многие ограничения, в частности, связанные с запросами регионов, куда хотят переселиться соотечественники, с запросами по профессиям, по возрасту, по образованию, и, конечно, это резко сужает возможности для переселения. Хотя надо сказать, что бо́льшая часть соотечественников говорят: «Да ладно, мы не так ждем материальной какой-то поддержки при переезде, дайте возможность въехать в Россию нам полноценными российскими гражданами». Ведь мы же, и так говорят большинство, приедем не с сумой, у нас здесь есть жилье, у нас есть какие-то накопления, и мы приедем и вложим в экономику России, в конце концов, даже в жилищную сферу, в сферу жилищного строительства вложим свои деньги. Но мы не хотим приезжать и потом месяцами, а то и годами слоняться по миграционным органам, дожидаясь наших российских паспортов, которые... Оксана Галькевич: Обивать пороги, да, что называется? Александра Докучаева: Да. Петр Кузнецов: Да-да-да. Александра Докучаева: Вот то, как рассказывала нам наша соотечественница. Петр Кузнецов: Двенадцать кругов ада, да, телезрительница. Давайте еще одну историю послушаем вместе с вами, Шахты, на связи Татьяна. Здравствуйте. Татьяна? Зритель: Алло? Петр Кузнецов: Доброго дня. Оксана Галькевич: Да, здравствуйте, Татьяна. Зритель: Вот у меня мужа распределили в город Учкудук, Узбекистан, а я как жена 2 года еще продолжала, институт кончила и к нему как декабристка поехала. Мы там прожили 44 года, жили прекрасно в Узбекистане. Но потом у меня муж умер, и мы решили переехать в Россию, это в 2011 году, у меня как раз умерла мама. И вот мы сюда приехали. У меня сын, 27 лет ему в то время было, русский, с нас потребовали документ о знании русского языка, хотя он учился в русской школе, институт кончал в Ленинграде западный, заочный. Мы сюда приехали, хорошо мама в то время была живая. Пока мы сдали на временное проживание или как это, сколько денег утратили на всякие справки, на все... Сдали. Через 2,5 года (на 3 года же нам дали) нам нужно было еще сдавать, с нас потребовали, чтобы у нас на счету было по 90 тысяч на каждого человека, чтобы, дескать, дадут нам русское гражданство, а мы будем ходить побираться. Представляете? Хорошо знакомые были, все, кинули нам деньги, мы эту справку взяли с банка, что у нас есть деньги, сдали. Там уже пенсионерка я была, в то время я, на русские деньги если пересчитывать, получала 11 200, сюда я приехала, мне ровно напополам, мне дали 6 241 рубль. Оксана Галькевич: Ну да, социальный минимум вам дали. Татьяна, спасибо вам большое. Вот давайте вернемся к Александре Викторовне. Александра Викторовна, вот выслушивая все эти истории, которые в чем-то различны, но в чем-то очень схожи... Петр Кузнецов: Показательны очень. Оксана Галькевич: Да, очень показательны... Петр Кузнецов: По отношению к тем, кто возвращается. Такое ощущение, что... Оксана Галькевич: Какой основной все-таки барьер? Почему наша бюрократическая машина настолько действительно отрицательно настроена к вновь приходящим? Ведь это же не чужеродные, так скажем, люди, как у нас часто бывает... Петр Кузнецов: Ну да, настроены на «Оставайтесь лучше там». Оксана Галькевич: Да, «А что вы приехали?», «Походите-ка по кабинетам»... Петр Кузнецов: «Сейчас мы погоняем, может, передумаете». Александра Докучаева: Вы знаете, да, к сожалению, к сожалению, те, кто принимают решения, те, кто принимают решения, вот там позиция, которая была еще практически 20 лет назад оглашена. В 2002 году, когда подготовили новый закон о гражданстве Российской Федерации, новый федеральный закон, тогда его разработчики исходили из позиции: а, это уже 10 лет прошло после разрушения большой страны, мол, все, кто хотели, те приехали. Петр Кузнецов: Ага. Александра Докучаева: И поэтому новый закон уже как бы снял те упрощенные процедуры в регистрационном порядке, которые гражданство могли получить люди. Более того, тот первый закон содержал совершенно справедливую норму вообще о признании гражданства по рождению за теми, кто родился на территории РСФСР. Оксана Галькевич: Право земли такое, да, аналог права земли такого, как у немцев есть. Александра Докучаева: Нет, самое главное, что, если человек родился на территории РСФСР, он получил соответствующее свидетельство о рождении, затем, может быть, ребенком уехал с родителями в какую-то из союзных республик и там его застал развал. Но как уже Конституционный суд в нескольких решениях по вопросам гражданства свою позицию изложил: гражданство, полученное при рождении, не исчезает, если человек сам от него не отказался. Так вот эта норма была, норма о признании гражданства по рождению, была действующей, была в законе, первой версии закона о гражданстве Российской Федерации. Петр Кузнецов: Ага. Александра Докучаева: Затем в 2002 году ее не стало, но потом, правда, под давлением вот этого огромного массива наших соотечественников, которые, конечно же, стремились в Россию и после того, как прошло 10 лет, была принята статья, которая позволяла тем, кто сюда приехал и получил разрешение на временное проживание, в упрощенном порядке получить гражданство. Петр Кузнецов: Александра Викторовна, а вот теперь... Александра Докучаева: Но она закончилась тоже в 2009 году, эта статья. Петр Кузнецов: И вот теперь готовится закон о репатриации, и, честно говоря, мне не совсем понятно, как он способен изменить самое главное, отношение к тем, кто возвращается. Такое ощущение, что здесь дело в ментальности: какой закон ни принимай, какие льготы ни предлагай, отношение, что самое главное, а мы же стремимся к сплочению, собрать весь русский мир у себя, оно не получится уже изначально. Александра Докучаева: Нет, я тут не могу с вами уж совсем согласиться. Во-первых, если будет закон, в котором будет четко прописаны нормы, как раз нормы, во-первых, предоставления гражданства соотечественникам, может быть, до приезда в Россию, если они соотечественники вот по тем критериям, о которых Константин Федорович говорил. Петр Кузнецов: Да, Александр Викторовна, простите, что еще раз перебиваю, я больше о том, что нормы-то да, хорошо, льготы хорошо, примут, но так, чтобы они себя не чувствовали потом уже, когда оформились, по-прежнему чужими в своей родной стране. Александра Докучаева: Ну, вы знаете, дело в том, что, если вы говорите о том, как будут к ним относиться здесь чиновники, когда они приедут, ну, чиновники будут выстроены под тот закон и под те нормы, которые будут сделаны, будут приняты. Что касается населения, то в принципе можно ожидать проблем, что приехали там чужаки, и, кстати, по первым годам, когда шло массовое переселение, такие конфликты наблюдались. Приезжали в деревню люди активные, желающие работать, в русскую провинциальную деревню, в которой нет работы, в которой, извините, за годы перестройки люди просто-напросто утратили даже свой какой-то человеческий статус гражданский, пьянство, и, конечно, люди такие работящие, сумевшие на первых же шагах выстроить себе дома, какие-то производства открыть, они порой встречали очень сильное неприятие вплоть до того, что сжигали дома, постройки, было такое. Но надо сказать, что вот сейчас уже для тех, кого мы считаем соотечественниками, то есть людей нашего облика, нашей ментальности, прекрасным знанием русского языка, уже у населения старожильческого там уже нет этого отторжения. Более того... Петр Кузнецов: Понятно. Хорошо. Оксана Галькевич: Да, спасибо. Александра Викторовна, спасибо большое, время, к сожалению, истекло. Заведующая отделом диаспор и миграции Института стран СНГ была у нас на связи. Ну а мы идем дальше, друзья. Петр Кузнецов: О дорогах поговорим далее.