Новые санкции: удар под крылья?

Гости
Кирилл Коктыш
член Совета ассоциации политических экспертов и консультантов, профессор кафедры политической теории МГИМО
Вадим Лукашевич
кандидат технических наук, независимый эксперт в авиакосмической отрасли

Дарья Шулик: Гражданское авиастроение России может попасть под санкции США. Согласно проекту, который подготовила уходящая уже администрация Трампа, ограничения коснутся более 10 российских авиационных предприятий. В сентябре этого года Минпромторг уже объявил, что иностранные поставщики комплектующих для российской авиации одновременно отказались сотрудничать с Россией.

Константин Чуриков: Ну да, как там пелось: «И напоследок я скажу».

Дарья Шулик: «Я скажу», да.

Константин Чуриков: «А напоследок я внесу», да?

Вот почему вот эта уходящая администрация напоследок решила подрезать крылья, получается, отечественному нашему авиастроению? Насколько болезненен может быть этот удар? Он вообще, так сказать, под крыло, под крылья или еще куда-то? Сейчас узнаем.

У нас на связи Вадим Лукашевич, кандидат технических наук, независимый эксперт в авиакосмической отрасли. Здравствуйте, Вадим Павлович.

Дарья Шулик: Здравствуйте.

Вадим Лукашевич: Добрый вечер.

Константин Чуриков: Ну, сразу оговоримся, что, конечно, это санкции еще не введенные, это всего-навсего проект. Но тем не менее вот я читал, что говорят ваши коллеги, что под ударом уже, получается, и Superjet, существующий самолет, и МС-21. Насколько мы здесь, скажем так, «неотечественные» в этих самолетах?

Вадим Лукашевич: Ну, я бы сначала хотел сказать, что дело вообще не в администрации Трампа. Это такая долгосрочная линия, и я думаю, что Байден, в общем-то, поддержит эти санкции и так далее. То есть тут дело не в конкретной администрации, это политика, которая идет из администрации в администрацию. Вне зависимости от того, кто бы тут сейчас ни победил, санкции идут своей дорогой.

Константин Чуриков: Так.

Вадим Лукашевич: Что касательно нашего авиапрома, вообще сейчас мировой авиапром фактически ни одна страна не производит самолеты полностью сама, из собственных комплектующих, потому что в мире есть несколько крупных разработчиков двигателей, буквально по пальцам пересчитать, авионики и всех прочих бортовых систем. Мы, в общем-то, здесь не оригинальны, то есть это не наша слабость, а это просто вот такая специализация мирового авиастроения.

Поэтому естественно, что, если мы попадаем под санкции, а в первую очередь мы говорим о Superjet, у которого иностранных комплектующих изначально вообще было 60–70%, естественно, что и в МС-21, то есть там очень много иностранных комплектующих, бортовых систем и так далее. Если вот сейчас на МС-21 мы начинаем вешать, вот первый самолет уже с нашими двигателями, но это еще длительная программа испытаний, то полноценной, нормальной авионики, естественно, которая на таком же уровне, как зарубежная, у нас просто нет. Поэтому, конечно, эти санкции в том или ином виде серьезно повлияют на эти программы.

И здесь как бы два составляющих фактора, почему эти санкции возникают. С одной стороны, это, конечно, политика, понятно. Но немаловажна в том числе, конечно, и конкурентоспособная борьба.

Константин Чуриков: Безусловно.

Вадим Лукашевич: Потому что эти самолеты, вот если МС-21, это прямой конкурент Boeing и европейскому Airbus.

Константин Чуриков: Да. Вадим Павлович, а можно вот такой прямо дилетантский, наивный вопрос: а почему, скажем так, военные самолеты, истребители, они же целиком у нас из отечественных компонентов, да, они целиком отечественные, мы их можем сделать целиком, сами под ключ, а вот что касается гражданских самолетов, мы не можем?

Вадим Лукашевич: Ну, мы начнем с того, что наши военные самолеты в том числе тоже имеют иностранные комплектующие.

Константин Чуриков: Так.

Вадим Лукашевич: Мы просто об этом не говорим.

Константин Чуриков: А-а-а, вот оно что.

Вадим Лукашевич: Во-вторых, если санкции ставят своей задачей как бы осложнить работу нашего авиапрома, мы должны понимать, что авиапром производит, в общем-то, по одним и тем же технологиям и пассажирские самолеты, и военные. Да, там разная система, разная специфика, но тем не менее. Поэтому, конечно, ударяется в том числе по авиапрому вообще.

Это то же самое, вот вы еще не сказали, что в этом же пакете санкций, допустим, несколько предприятий «Роскосмоса» именно потому, что «Роскосмос», мы понимаем, что он разрабатывает, допустим, не только эксплуатирует МКС и запускает в космос корабли «Союз» с космонавтами, он работает в том числе и на оборонзаказ.

Константин Чуриков: Ну да, военные спутники те же, да.

Вадим Лукашевич: Поэтому эти санкции работают не против конкретных предприятий, вернее не столько против конкретных предприятий, конкретных изделий, а ставится задача вообще сильно усложнить жизнь авиапрому и ракетостроению вообще, в комплексе.

Дарья Шулик: Вадим Павлович, ну давайте вот рассмотрим, скажем так, негативный сценарий, потому что нам очень много пишут и в наш SMS-чат по этому поводу. В случае принятия этих санкций что ждет наши авиапром? Потому что вот многие люди переживают, что все, закончилась история нашего авиапрома теперь.

Вадим Лукашевич: Нет, конечно, история не закончилась. Надо понимать, что проекты будут сильно сдвинуты по времени реализации. Допустим, МС-21 по идее, по первоначальным планам уже должен был закончить сертификацию, но за счет того, что, допустим, возникли именно санкционные ограничения по углепластику для крыла, сроки сдвинулись примерно на 1,5–2 года. То же самое и по двигателю, то есть первые самолеты летают на американских двигателях, но для того, чтобы в будущем не было проблем, мы вынуждены переходить на новые двигатели. То есть это, с одной стороны, увеличение сроков выхода этих новых самолетов на авиалинии, а с другой стороны, это ниже качество. То есть надо понимать, что даже наша замена не всегда будет адекватна и на уровне лучших конкурентных образцов в мире.

Константин Чуриков: Знаете, что обидно, Вадим Павлович? Что вот сейчас вот показывали, даже наши коллеги выводили эту картинку, презентация самолета МС-21, там, значит, сверкают прожектора, вот. У нас так уже много раз было: у нас так было с презентацией отечественного планшета, когда, значит, «Apple напрягся», сказал Медведев; у нас так было, когда мы, значит, презентовали Е-мобиль... Понимаете, этим случаям как бы несть числа, да? Вот очень хочется, чтобы с нашим самолетом российским эта история не повторилась.

Давайте сейчас послушаем звонок, у нас на связи Геннадий.

Дарья Шулик: Ставропольский край. Геннадий, здравствуйте. Геннадий?

Константин Чуриков: Геннадий, добрый вечер.

Зритель: Добрый вечер.

Константин Чуриков: Да, пожалуйста.

Зритель: У меня вопрос к Вадиму Лукашевичу, эксперту авиакосмической отрасли. Подскажите, пожалуйста, во времена Советского Союза в наших самолетах Ту, Ил какой процент был импортных комплектующих деталей? И почему в те времена мы эти самолеты поставляли в десятки стран мира, а сейчас мы не можем даже собственный велосипед построить без импортных деталей. У нас что, все так плохо?

Константин Чуриков: Спасибо.

Дарья Шулик: Спасибо, Геннадий.

Вадим Лукашевич: Ну, ответ-то простой. Мы сейчас ведь живем не в СССР, а в России, потому что...

Константин Чуриков: Этого ответа мы как раз и боялись, да.

Вадим Лукашевич: Да, то есть мощности СССР в авиастроении, это было порядка 20 авиазаводов, каждый из которых в месяц выпускал... Вот, допустим, в Комсомольске-на-Амуре завод в месяц выпускал 10 самолетов Су-27, а в год, соответственно, 120, и таких заводов было около 20. А сейчас мы все всей отраслью, всеми заводами оставшимися выпускаем порядка 50–60 летательных аппаратов, причем всех типов, включая вертолеты. У нас другие возможности. Если мы говорим, что в СССР какая-никакая была собственная электроника, то сейчас, в общем-то, ее тоже нет. То есть мы, если говорить по авиапрому, очень сильно просели по сравнению с СССР.

У СССР были совершенно другие возможности. Например, у нас в Горьком был специализированный завод «Нормаль», который выпускал шасси для всех типов летательных аппаратов, от вертолета до «Бурана», а на Superjet стоят шасси импортные, понимаете, да? Поэтому, конечно, наши возможности сегодня несопоставимы с возможностями СССР. Мы, например, пытаемся создать новый бомбардировщик, но говорим о том, что сначала нужно возобновить производство Ту-160. Мы говорим о том, что нам нужен новый широкофюзеляжный самолет, но разрабатываем мы его с Китаем по одной простой причине: нам не хватает где финансовых, где производственных, где технологических, а где, к сожалению, уже и интеллектуальных.

Константин Чуриков: Это печально.

Дарья Шулик: Вадим Павлович, ну то есть авиационная независимость в ближайшие годы нам явно не светит судя по тому, что вы нам сейчас такую картину обрисовали?

Вадим Лукашевич: Это если мы говорим о гражданской авиации.

Константин Чуриков: Да, мы о ней и говорим.

Вадим Лукашевич: Потому что, конечно, военная авиация – это национальная безопасность, и здесь...

Дарья Шулик: Нет, я имею в виду гражданскую, конечно.

Константин Чуриков: За вооружения мы не беспокоимся, тут все хорошо, мы это знаем, нас в этом много раз убеждали. Спасибо большое.

Дарья Шулик: Спасибо.

Константин Чуриков: Вадим Лукашевич, кандидат технических наук, независимый эксперт в авиакосмической отрасли.

Дарья Шулик: И мы переходим к нашему следующему эксперту – Кирилл Коктыш, член совета Ассоциации политических экспертов и консультантов, доцент кафедры политической теории МГИМО. Кирилл Евгеньевич, здравствуйте.

Кирилл Коктыш: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Кирилл Евгеньевич, ну смотрите, сегодня, значит, американцы планируют нас лишить поставок важных для нас компонентов самолетов, да? Завтра они нам скажут: «Ребят, вот наш Boeing, нет, значит, в лизинг его вам предоставлять нельзя, это наш самолет, до свидания». Еще европейцев подговорят, Airbus. Мы что, по стране на телегах будем ездить? Вообще как вот долго можно разворачивать эту санкционную риторику? Кажется, месяц назад там кто-то из высокопоставленных американцев сказал, что все, уже нечего подвергать санкциям в России. Оказывается, можно.

Кирилл Коктыш: Нет, санкциям подвергнуть всегда можно, всегда есть такая возможность. И в этом плане, конечно, мы должны быть благодарны Трампу за то, что он в течение всего своего срока правления ставил вопрос о том, что России нужно полноценное свое импортозамещение, например так, как оно было в Советском Союзе. При Обаме было понятно, что импортозамещение может быть имитационным, что санкции будут несерьезными; при Трампе стало понятно, что на самом деле эту задачу нужно решать всерьез, и эту задачу решать, очевидно, придется.

Константин Чуриков: Вы так говорите, будто мы Трампа должны за это поблагодарить.

Кирилл Коктыш: Ну понимаете, в чем дело, он указал направление инвестиций. В любом случае восприятие реальности без иллюзий немножко вооружает и позволяет сконцентрировать ресурсы на правильном направлении. То есть то, что здесь понятно, что речь о недобросовестной конкуренции, понятно, что Штатам нужно, в общем-то, что трамповская политика блокирования технологического прорыва Китая провалилась, что все это более-менее сыплется, да, это все очевидно. И понятно, что Штаты запрещают, накладывают санкции не от хорошей жизни, а просто потому, что проигрывают, проигрывают технологически, и это уже совершенно очевидная реальность.

Но для нас эта ситуация означает только... развивать свое, потому что изменятся центры, собственно говоря, технологического развития, не изменятся эти центры, но, в общем-то, самодостаточность в ключевых вещах, ключевых технологических вещах обязана быть, и, наверное, в общем-то, это должно быть направление существенных инвестиций, если уже не стало таким направлением.

Дарья Шулик: Кирилл Евгеньевич, вы говорите развивать свое. Мы вот только что разговаривали с Вадимом Лукашевичем, который сказал, что в ближайшее время ну как бы нам до своего-то далековато, сами пока мы явно не справимся.

Кирилл Коктыш: Ну понятно, что далековато, понятно. Но с другой стороны, концентрировать усилия на нужном направлении мы всегда умели, когда возникала эта необходимость. Давайте вспомним, что, в общем-то, исторические опыта концентрации сил на нужном направлении были, вспомним создание той же самой атомной бомбы, что, конечно, было в условиях Советского Союза, но это было реализовано в кратчайшие сроки.

Я думаю, что да, это повод научиться и вспомнить вот это вот ноу-хау, и понимать, что, в общем-то, мир не станет таким, как был прежде. Ведь на самом деле для государства, для политсистемы весьма важно понимать: либо эти инвестиции являются всерьез и надолго, это является условием выживания, либо санкционная реальность преходящая и завтра можно будет жить так, как сегодня, соответственно, импортозамещение нужно и можно имитировать, это будет гораздо выгоднее, гораздо экономичнее. И очевидно, что все-таки импортозамещением придется заниматься всерьез, и заниматься самым реальным образом.

Константин Чуриков: Мир не станет таким, как прежде, запомним эту фразу. Спасибо большое.

Дарья Шулик: Спасибо.

Константин Чуриков: Кирилл Коктыш, член совета Ассоциации политических экспертов и консультантов, доцент кафедры политической теории МГИМО.

Действительно, мир меняется, он еще будет меняться, он будет всегда меняться, потому что всегда были, есть и будут вирусы. Через несколько минут о том, почему вирусы – это на самом деле неплохо, это хорошо. Оставайтесь с нами.

Дарья Шулик: Оставайтесь с нами.

Почему гражданский авиапром? И что с этими санкциями сделает новый президент США?