Новый школьный стандарт

Гости
Игорь Реморенко
ректор Московского городского педагогического университета
Евгений Ямбург
заслуженный учитель России, директор Центра образования № 109 города Москвы
Александр Лосев
финансист, член президиума Совета по внешней и оборонной политике

Константин Чуриков: Мы люди консервативные. Сейчас поговорим о том, каким должно быть у нас образование, должно быть консервативным или новым, таким ультрасовременным. Во всяком случае, вступят в действие, очень скоро вступят в действие новые образовательные стандарты, приказ уже подписан, приказ Минпросвещения, и мы сегодня решили это обсудить отдельно.

Вот смотрите, тут где-то порядка 50 с лишним страниц. Самое главное, что теперь, насколько вот мы понимаем, Минпросвещения, получается, пошло на поводу у тех родителей, которые были недовольны вторым иностранным языком в школе: ну что это такое, 2 часа в неделю, и потом в итоге ребенок ничего не знает, как влетело, так и вылетело.

Оксана Галькевич: Толку никакого, так можно сказать, да.

Константин Чуриков: Есть и другие изменения. Вот какие, сейчас расскажут наши уважаемые эксперты в этой студии.

Оксана Галькевич: Я напомню, друзья, что вы тоже можете подключаться к обсуждению этой темы, звоните-пишите, телефоны бесплатные у вас на экранах.

Ну а в студии у нас сегодня Игорь Реморенко, ректор Московского городского педагогического университета, – здравствуйте, Игорь Михайлович.

Игорь Реморенко: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: И Евгений Ямбург, заслуженный учитель России, доктор педагогических наук, директор Центра образования №109 в Москве, – здравствуйте, Евгений Александрович.

Евгений Ямбург: Добрый вечер.

Константин Чуриков: Добрый вечер.

Уважаемые гости, прежде чем мы начнем вообще эту тему обсуждать, как вы считаете, в целом на что эти новые образовательные стандарты нацелены? На получение знаний, на знания или на то, что их можно добыть где-то там в калькуляторе, в интернете, я не знаю, еще где-то?

Евгений Ямбург: Ну, все не так просто...

Константин Чуриков: На «Яндекс.Дзене»?

Евгений Ямбург: Что касается иностранных языков, поверьте, безусловно, обязательным является один иностранный. Но вот у меня в школе, и не только у меня, фактически три языка, то есть если первый английский, то второй будет немецкий или французский; если первый немецкий, будет английский или французский. А некоторые дети китайский учат. Знаете, как сегодня говорят, пессимисты учат английский, а оптимисты китайский. И они имеют право это сдавать. И вообще, это же старая история, неслучайно говорится, что сколько ты языков знаешь, столько ты человек. И понятно, что у всех лингвистические способности разные, и гибкость здесь должна быть. Но это не значит, что запрещен второй язык и так далее, это ерунда, конечно.

Что же касается этих стандартов, их надо уметь читать на самом деле. Здесь должно быть здоровое сочетание консерватизма и инноваций, это как два плеча коромысла, это моя любимая метафора. А дальше уже начинаются подробности.

Константин Чуриков: Игорь Михайлович, а вы как оцениваете новые стандарты?

Игорь Реморенко: Ну, здесь надо сказать, несколько уточнений внести, что на самом деле их два, этих стандарта.

Константин Чуриков: Так.

Игорь Реморенко: Один из них для начальной школы, с 1-го по 4-й классы, который, вы сказали, 56 страниц, а второй для 5–9-х классов, там уже 124 страницы.

Евгений Ямбург: Да.

Константин Чуриков: Подождите, то есть это я только первую часть, первый компонент распечатал, да?

Игорь Реморенко: Вы только первый распечатали.

Константин Чуриков: Понятно...

Игорь Реморенко: Вот у меня есть второй, если хотите, сейчас почитаем.

Константин Чуриков: Интересно.

Игорь Реморенко: Но что касается языков, то действительно это стандарт второй, это 5–9-е классы. Там осталась норма о возможном втором иностранном языке, но есть оговорка, раньше этой оговорки не было, теперь она появилась, что второй иностранный язык по заявлению родителей и при наличии в школе условий.

Евгений Ямбург: Да.

Игорь Реморенко: То есть если родители такое заявление сделали, условия в школе есть, есть учитель, есть в библиотеке учебные пособия, то тогда можно этот второй язык изучать, эта оговорка есть. Но, конечно, про языки не самое главное, что есть там.

Евгений Ямбург: Конечно.

Оксана Галькевич: Мы сейчас об этом поговорим. Я хотела вот уточнить один момент. Скажите, эта история со вторым иностранным языком, пошли на поводу у родителей, или все-таки это поправка, которая появилась в силу условий в нашей образовательной сфере сейчас?

Евгений Ямбург: Ну да-да. Вы знаете, я думаю, что...

Оксана Галькевич: Не везде ведь возможно просто иметь в штате учителя французского, немецкого, какого-то другого языка.

Евгений Ямбург: Конечно. Ну, поправка появилась не на поводу у родителей, сколько родителей, столько и мнений, а в силу действительно объективных обстоятельств. И смешно вводить второй язык, если нет квалифицированного учителя и так далее.

Но здесь очень интересная тонкость, знаете как? Вот я, например, детей агитирую уже в начальной школе за немецкий, хотя английский международный. Не только потому, что, как сегодня шутит народ, немецкий выучил только за то, что на нем разговаривал Путин, да, а потому, что на самом деле настает такой момент замечательный, они оканчивают школу, поступают в высшие учебные заведения, в том числе и туда, где языки изучаются. Но поскольку по-английски сейчас только кошки не разговаривают, там бешеный конкурс. Они сдают немецкий, там начинают учиться, и будет два диплома переводчика, и английский, и немецкий, и так далее, и так далее. То есть я даже прагматически как-то так, так хитрее все.

Константин Чуриков: Вы знаете, все по-разному смотрят на эти новые стандарты и на то, что за ними стоит. Есть просто некоторое опасение, что это приведет к дальнейшему, скажем так, упрощению (в плохом смысле) школьной программы.

Евгений Ямбург: Да.

Константин Чуриков: Вы знаете, сегодня когда я узнал вот эту новость и мы дистанционно договорились, что вот именно с этого начнем наш эфир, я сегодня у своего старшего сына, его зовут Степа, он закончил 5 класс, я говорю: «Степ, а что в учебниках у вас?» И он мне начал так накидывать, сейчас я это попробую вам всем показать. Значит, это из учебника математики, он уже его сдал, естественно, поэтому из интернета. Значит, это 12-летним лбам такое разъяснение: «Из двух натуральных чисел, имеющих разное количество цифр, бо́льшим является то, у которого количество цифр больше». Тут объясняется, что нужно смотреть на какие-то цифры, что 4 меньше, чем 5. Вот далее я, значит... Оказывается, есть у нас фонохрестоматия для 5 класса...

Оксана Галькевич: Давай сразу переведем: аудиохрестоматия.

Константин Чуриков: Аудиокниги, где, оказывается, в общем, сказки, сказки...

Евгений Ямбург: А что вас смущает вообще?

Константин Чуриков: Нет, нормально? 12 лет, нет?

Евгений Ямбург: Можно я вам сейчас в двух словах объясню, почему не надо паниковать?

Константин Чуриков: Так.

Евгений Ямбург: Вот я вам должен сказать, что вот есть же как бы две позиции. Вот есть позиция бабушек и дедушек моего поколения, что раньше учили фундаментально, серьезно.

Константин Чуриков: А что, нет?

Евгений Ямбург: Ну, раньше, как известно, и вода была мокрее, и деревья были большими, и девушки нас любили, а сегодня вот все это плохо и так далее. Вот обратите внимание, пока нам не мешали и не лезли некомпетентные люди, мы внедряли стандарт с 1-го по 5-й классы, и в этом стандарте... Почему сейчас вышли чуть ли не на первое место в PISA и так далее? Кроме фундаментальных знаний умение использовать их в нестандартных ситуациях, понимаете, вот эти инструменты использовать. И в этой ситуации...

А вот тут началась какая-то паника, опять попытка отступить назад и так далее. Поэтому здесь ведь есть возможность, еще раз я хочу сказать, очень мощно, очень вариативно, и дети абсолютно разные, и никакие фонохрестоматии меня не пугают, потому что на самом деле сказки можно и в машине слушать, и стихи заучивать, или, или...

Константин Чуриков: Ну, лучше все-таки книгу открыть, правда?

Евгений Ямбург: Чтобы книгу открыть...

Константин Чуриков: Чтобы грамотно писать, чтобы не словарь исправлял.

Евгений Ямбург: Да что вы говорите? Для того чтобы книгу открыть, надо, чтобы родители были родителями, чтобы они начиная с младых ногтей, уже когда ребенку 3 года, читали с ним книжки, кстати, ставили те же кассеты, это на корочку записывается...

Оксана Галькевич: У нас были пластинки, кстати, в свое время.

Константин Чуриков: Да.

Евгений Ямбург: И что в этом было плохого?

Оксана Галькевич: Нет, ничего, наоборот.

Евгений Ямбург: Да. Вот поэтому здесь как-то, знаете, тут все какие-то фейковые паникерские вещи. Ну ребят, давайте все-таки не паниковать, а разбираться аккуратно в этой ситуации.

Оксана Галькевич: Уважаемые гости, у нас звонки, уже прямо в очередь люди выстраиваются, чтобы высказаться, давайте предоставим им возможность такую. Кирилл из Мурманска. Здравствуйте, Кирилл.

Зритель: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Зритель: Ну, во-первых, я, конечно же, скажу, что я, наверное, как и большинство граждан и профессионалов, считаю, что наши школьные стандарты все-таки пошли куда-то не в том направлении. Наверное, кажется обратное только чиновникам, которые их утверждают. Но вот что касается данных изменений о том, что необязательным сделать второй иностранный язык, я здесь, наверное, соглашусь.

Я, наверное, свой пример приведу. Когда в 1990-х гг. появились новомодные гимназии, лицеи и такие вот формы учебных заведений, стали вводить обязательные вторые и третьи языки, и у нас его тоже ввели. Ну и что вы думаете? Те, кто пошли на второй язык, а он изначально был обязательный, стали забывать и первый иностранный язык в том числе. В итоге вот с этими артиклями, различными окончаниями стали путаться, ни один из языков не усваивался.

Ну, через какие-то там полгода, может быть, через год второй обязательный язык отменили, остались буквально один-два человека из класса на этом втором иностранном языке, а все остальные прекрасно изучали английский язык в основном обязательный. Это абсолютно не привело к какому-то снижению интеллектуальных способностей либо образованности, все эти люди окончили вузы, стали многие кандидатами наук, докторами наук, я сам тоже являюсь довольно образованным человеком. То есть это никак не влияет.

Константин Чуриков: Кирилл, ну а как вы считаете, если у нас... Хорошо, вот главный и единственный теперь будет стандартный иностранный язык в школах английский, у нас вообще английский в России люди хорошо знают, которые вот закончили школы?

Зритель: Ну, мне кажется... Я много очень путешествовал, и я могу сказать, как это вообще за границей. Конечно же, у нас не дотягивает до заграничного уровня, потому что приезжаю в другие страны европейские, да и не только европейские на самом деле, знают очень хорошо английский язык.

Константин Чуриков: Ну да.

Зритель: У нас меньше знают, но...

Константин Чуриков: Ну, Виталия Леонтьевича Мутко же помним, как он говорил...

Евгений Ямбург: Ха-ха-ха.

Игорь Реморенко: Успешно.

Константин Чуриков: Да, примерно так.

Зритель: Ну, это всего лишь нарицательные такие скорее случаи, вот. Но вместе с тем, если обратится сейчас иностранец где-нибудь в Москве или в Санкт-Петербурге к прохожему, то, скорее всего, ему примерно расскажут, куда пройти и как пройти. Конечно же, не так, как в советское время...

Константин Чуриков: How can I get to the bibliotheque? В 3 часа ночи.

Евгений Ямбург: Да-да-да.

Зритель: Типа того. Но мне кажется, я вот согласен с вашим одним гостем, что, возможно, действительно сейчас уже не английский нужно продвигать. Конечно, он универсальный язык. Какие у нас универсальные языки? Это языки ООН: французский, немецкий, английский. Но сейчас и китайский действительно очень важен...

Евгений Ямбург: Да-да-да.

Оксана Галькевич: Да.

Константин Чуриков: Ну да.

Оксана Галькевич: Да нам бы еще и русский тоже продвигать. Спасибо, Кирилл, большое.

Константин Чуриков: Подтянуть как-нибудь. Еще звонок.

Оксана Галькевич: Я просто коротко скажу, что я не совсем согласна с мнением, что за границей прямо прекрасно все говорят на английском языке... Когда-то, давным-давно, в доковидные еще времена, в Испании, если отъезжаешь от каких-то более-менее крупных городов, вы там в провинции ни с кем не сможете поговорить, вот честное слово. Не знаю, что у них там не так с образованием...

Надежда из Московской области. Надежда, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Слушаем вас.

Зритель: Скажите, пожалуйста, почему иностранные языки убрали из экзаменов вообще?

Евгений Ямбург: Кто сказал?

Константин Чуриков: О.

Оксана Галькевич: Из экзаменов?

Зритель: Ну если кто-то выбрал.

Константин Чуриков: Вы имеете в виду обязательный экзамен по иностранному, да, ЕГЭ?

Зритель: Обязательный, обязательный. У нас как дети?

Игорь Реморенко: Они и не были...

Зритель: Если его будет экзамен, он будет учить, а если по выбору, он его не выберет, поэтому мы и не знаем эти языки. Я помню, Медведев предлагал ввести экзамены с 2020 года, так же как математика и русский.

Игорь Реморенко: Да, было такое.

Зритель: Но почему-то вообще их убрали.

Оксана Галькевич: Да, Надежда, спасибо.

Константин Чуриков: Ну да... Все поменялось с тех пор.

Оксана Галькевич: Сейчас вот спросим об этом изменении в том числе. Почему вдруг решили действительно от обязательного иностранного языка отказаться?

Игорь Реморенко: Ну, его и не было как обязательного.

Оксана Галькевич: Речь о ЕГЭ как раз.

Игорь Реморенко: Были планы ввести его как обязательный с 2020 года.

Оксана Галькевич: Были планы, да. Почему от этих планов отказались?

Игорь Реморенко: А потом от этих планов отказались, потому что несмотря на то, что решение, справедливо совершенно телезритель говорит про то, что аж в 2012 году принималось решение, что в 2020-м должен быть обязательный экзамен для всех по иностранному языку. Но в итоге правительство от этого отказалось, поменяли стандарты, убрали этот самый экзамен, по всей видимости, потому, что за 8 лет не смогли подготовиться, не смогли подготовиться.

Евгений Ямбург: Ну да...

Игорь Реморенко: И если бы этот экзамен пошел как обязательный, случилось бы так, что очень многие его бы не сдали.

Евгений Ямбург: Да. Можно реплику, да? Значит, смотрите, на самом деле я вам должен сказать, что под угрозой автомата-экзамена изучение иностранного языка принудительное – это не самая лучшая мотивация. И в этой ситуации я не согласен вот и с вами тоже, с Испанией особая история, вот у меня у сына три языка, английский, французский, испанский, они принципиально говорят только на испанском языке, но это проблема. Кстати, как и французы, они стараются только на своем и так далее.

Константин Чуриков: Боже сохрани им...

Евгений Ямбург: Да-да-да.

Оксана Галькевич: И мы же этим умиляемся, прошу прощения.

Константин Чуриков: Сильна своя языковая культура.

Евгений Ямбург: Я считаю, что... Можно я закончу? Я не хочу этому умиляться, потому что на самом деле...

Оксана Галькевич: «Ах, какие они молодцы».

Евгений Ямбург: ...чем хуже... Вот мы даже с детского сада уже ведем вот этот английский язык не в смысле догматического, языковые конструкции, говорение, говорение, говорение, говорение, тогда нет страха, нет скованности. А потом приходит игроматика.

Константин Чуриков: Да.

Евгений Ямбург: И в этой ситуации, если мир открыт, если действительно мы не инкапсулируемся и путешествуем, он моментально востребован, и вот в чем... Почему там индусы и все говорят вообще на иностранных, на английском языке? – ну потому что открытый мир, стеклянные окна в этом мире и так далее, и так далее. А если мы будем говорить только...

И в этом смысле прав мой коллега, потому что это был план, и я с ним был согласен, мы в те годы, в 2012 году, думали, что мы будем открываться, а не закрываться, и на 2020–2021-е гг. был придуман вот этот экзамен, что... Кстати говоря, я этим пользовался как инструментом и стимулировал, говорил: «Надо, ребята, надо». Но реально подготовить учителей, которые не просто догматически по учебнику, но выезжают, разговаривают, конечно, не удалось, поэтому по одежке и протягиваем ножки.

Оксана Галькевич: Евгений Александрович, не в качестве спора какого-то с вами, а просто в качестве реплики: все-таки индусы действительно хорошо многие говорят по-английски...

Евгений Ямбург: Да, да.

Оксана Галькевич: …но образованные, те, кто получают образование в более-менее хороших школах, там ведь тоже этот вопрос есть, стоит. Далеко не все индусы говорят по-английски.

Евгений Ямбург: Да.

Константин Чуриков: Я предлагаю сейчас обратиться...

Оксана Галькевич: Я хотела Игоря Михайловича спросить вот о чем. Вы в самом начале нашей беседы сказали о том, что вот, собственно, изменения, которые коснулись второго иностранного языка, – это не единственное, на что стоит обратить внимание...

Игорь Реморенко: Не главное.

Оксана Галькевич: Не главное. Вот на что вы обратили внимание? И вы, Евгений Александрович, тоже.

Евгений Ямбург: Да-да.

Игорь Реморенко: Вы знаете, вот самое главное, что, мне кажется, есть в этих стандартах, этот вопрос пытались решить последние 2 года, – это конкретизация так называемых требований к результатам образования по всем учебным предметам. То есть если раньше, в прежних стандартах, эти результаты были описаны достаточно общо, «владеть математической грамотностью», «уметь применять» что-то и так далее, то сейчас очень подробно по многим предметам эти результаты образования прописаны. Причем в 2019 году, когда такие стандарты появились первый раз, все эти требования к результатам по каждому году обучения прописывались. И вот стандарт, который вот сейчас перед нами, он был 300 с чем-то страниц.

Евгений Ямбург: Да-да.

Игорь Реморенко: Это вызвало действительно большой негатив в профессиональном сообществе, потому что тогда бы пришлось отменить огромное количество учебников, потому что методически учебники по-разному позволяют учителям проходить темы в разное время. Оказалось, что нужно было, так сказать, все вот так выстроить в единую линейку, и был большой взрыв в 2019 году.

Но в 2020 году президент создал специальную группу, ее возглавил помощник президента Фурсенко и вице-премьер Голикова, эта группа весь год работала, и они отказались от этого подхода детализировать по всем годам обучения. Но тем не менее результаты оказались прописанными достаточно подробно по каждому из школьных предметов, причем по некоторым они прописаны и на базовом уровне, и на углубленном. Мы проводили такой анализ, и выяснилось, что чем больше внимания властей к тому или иному учебному предмету, к истории, к литературе, например, если есть какие-то специальные группы при президенте, при Государственной Думе...

Оксана Галькевич: Так.

Игорь Реморенко: ...то там результаты прописаны предельно детально, так сказать, все, что нужно знать, запомнить...

Оксана Галькевич: Что, сколько, к какому классу.

Игорь Реморенко: ...какие книжки читать и так далее. Там, где этого внимания меньше, там результаты прописаны более разумно, более взвешенно, потому что там профессиональное сообщество договаривалось без власть предержащих. Там, где власти влияли, там очень все подробно и очень все...

Константин Чуриков: То есть все по пунктам, должен знать теорему Пифагора, что там...

Оксана Галькевич: То есть это история у нас? Тут как раз просто «математическая грамотность», а вот история, нужно знать даты какие-то?

Игорь Реморенко: Мы с вами помним...

Константин Чуриков: Математическая грамотность – это не для всех просто.

Игорь Реморенко: ...из «Евгения Онегина»: «Не мог он ямба от хорея отличить», – а здесь и ямб, и хорей, и дактиль, и амфибрахий, и анапест, все это должно отскакивать от зубов наших подростков, как написано в этом стандарте.

Евгений Ямбург: У меня несколько другая точка зрения.

Константин Чуриков: Так.

Евгений Ямбург: Она, как ни странно, и да и нет. Чем больше власти начинают этим заниматься, тем больше путаницы они вносят в нашу жизнь.

Игорь Реморенко: Ну это тоже, конечно.

Евгений Ямбург: Это вторая сторона. Смотрите, на что я обращаю внимание всех? Вот сейчас буду пугать, и все будут меня ненавидеть. Там в этих стандартах прописано так называемые метапредметные компетенции, проектная деятельность, приобщение детей к исследовательской работе. Вы не поверите, уже в детском саду мы начали делать. Это другие дети сегодняшние.

Константин Чуриков: А какой толк от этого, если в детском саду проектная деятельность?

Евгений Ямбург: От этого колоссальный толк, потому что уже маленькие дети занимаются прототипированием, работой с 3D-ручками и... Я вам сейчас скажу на пальцах, подождите...

Константин Чуриков: Давайте-давайте.

Евгений Ямбург: Ну вот хорошо, вот они одеваются у нас в детском саду в халатики и начинается операция на куклах, они удаляют трахею, удаляют аппендицит. Можно на живых лягушках, но родители меня не поддержат, это будет большая беда на самом деле.

Оксана Галькевич: Ха-ха. Лягушек жалко просто, Евгений Александрович.

Евгений Ямбург: Жалко лягушек, но тем не менее. Если девочка, удаляя аппендицит в группе шестилеток, падает в обморок, ну не надо ей в медицину, пусть идет в филологию, уже начинается ранняя профориентация. Понимаете, это все кажется так, но это очень важно, потому что сегодня главное направление выдающееся всей науки – это межпредметные открытия, где медицина...

Константин Чуриков: На стыке разных наук.

Евгений Ямбург: На стыке, конечно, и к этому... И когда они щупают, уже эти маленькие дети работают с микроскопами, это не вот эти мел и доска, это катастрофа, понимаете.

Игорь Реморенко: Этого как раз и нет в стандартах.

Евгений Ямбург: А?

Игорь Реморенко: Этого в этих стандартах как раз и нет.

Евгений Ямбург: Вот это и беда.

Игорь Реморенко: Вот это и беда.

Евгений Ямбург: Это отступление назад. Вот власть вмешалась, и приехали опять...

Константин Чуриков: Давайте сейчас обратимся к небольшому видеообзору, видеоопросу, который устроили наши корреспонденты, я скажу на своем втором иностранном языке...

Оксана Галькевич: Давай.

Константин Чуриков: Давайте посмотрим следующий видеофрагмент (говорит на иностранном языке).

Оксана Галькевич: Похвастался.

Константин Чуриков: Посмотрим.

ОПРОС

Оксана Галькевич: Цивилизация.

Константин Чуриков: Давайте сейчас подключим к нашему разговору Александра Лосева, член президиума Совета по внешней и оборонной политике. Александр Вячеславович, здравствуйте.

Александр Лосев: Добрый день.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Александр Вячеславович, вы согласны с тем, что в принципе действительно надо изучать то, что пригодится в жизни, да и все? Зачем тратить свое время почем зря? Калькулятор поможет, словарь исправит, Т9...

Оксана Галькевич: Цивилизация, ничего учить не надо, как сейчас, собственно.

Александр Лосев: Мы...

Константин Чуриков: Да-да, пожалуйста. Так, у нас, видимо, связь зависла, мы чуть позже...

Александр Лосев: А мы знаем, что нам пригодится в жизни? Зависимость от цифровых систем...

Константин Чуриков: Так, вот наши цифровые системы пока нас подводят...

Оксана Галькевич: К сожалению, да, нас система наша подводит.

Уважаемые гости, я вот хотела вот о чем спросить. Евгений Александрович, вы когда рассказывали об этом метапредметном преподавании, о ранней профориентации, о цифровых досках и так далее, и так далее, все это, конечно, замечательно.

Евгений Ямбург: Да.

Оксана Галькевич: Вы говорили о том, что нужно быть гибким, да...

Евгений Ямбург: Да-да-да.

Оксана Галькевич: Подходить, одна школа может, другая не может. Но у нас страна большая и очень разная.

Евгений Ямбург: И что?

Оксана Галькевич: Вот гибкость в рамках такой большой образовательной системы, большой страны, она какие может давать сбои? И что нам с этим делать?

Евгений Ямбург: Значит, смотрите, давайте последовательно...

Оксана Галькевич: Потому что в этой же программе (я прошу прощения), там как раз сказано о том, что мы должны обеспечить равные образовательные возможности нашим детям.

Евгений Ямбург: Окей, хорошо, окей. Но я вам хочу сказать, что, безусловно, всем черчение не нужно, и в этой ситуации, если... Вот у меня черчение изучается, но в каких? – в художественно-графических классах, и оно очень нужно там для объемного мышления, стереоскопического. Зачем это фило... То есть профилизация позволяет это делать гибко, это первый вопрос.

Второй вопрос, который очень серьезный. Вообще я считаю, что знания лишними не бывают.

Константин Чуриков: Вот.

Евгений Ямбург: Это об этом. Вот у меня пример такой ну разительный, мне выпало счастье в одной из передач общаться с Мариэттой Чудаковой, это блестящий...

Константин Чуриков: Мы тоже с ней общались.

Евгений Ямбург: ...специалист по Булгакову. Она окончила школу с золотой медалью и когда вместе со своей дочерью оказалась в Париже и дочь отравилась, трудно было вызвать кого-то из, она быстро спустилась вниз в аптеку. Она не могла сказать «la марганцовка», но она быстро написала эту формулу, напоила дочь, и дочь выздоровела, понимаете? То есть, ребята, извините, это все... Как вам сказать, мы не знаем, что, когда и где нам понадобится. Другое дело, что не должно быть перегрузки детей, объема этого.

Оксана Галькевич: Ага, очень важно, да.

Евгений Ямбург: И кстати говоря, то же самое, то, что сейчас гибкое ЕГЭ, есть базовая математика, ее будут сдавать филологи, историки, а есть повышенная математика, если вы идете на мехмат и в Физтех, будьте любезны сдавать. Поэтому, когда мы говорим о едином образовательном пространстве, это не значит всех построить в колонну по четыре и вести к светлому будущему.

Константин Чуриков: Давайте сейчас все-таки вернем в наш эфир Александра Лосева. Александр Вячеславович, теперь вы нас слышите? Мы с вами по телефону теперь общаемся, да?

Александр Лосев: Да, слышу, слышу прекрасно.

Константин Чуриков: Здравствуйте еще раз, да. Тот же самый вопрос, собственно, надо ли изобретать велосипед. Может, правда, XXI век, калькуляторы и все остальное за нас все решат и нам самим не нужно думать и детей учить, переучивать зря?

Александр Лосев: Ну, действительно, не надо изобретать велосипед, а лучше вернуться к тому, как учили в гимназиях в Российской империи или при Сталине, потому что мы видим, за что вручаются Нобелевские премии сейчас, – за открытия прошлого века, новых открытий нет. Более того, вот растущая зависимость от цифровых систем подрывает человеческое познание, делая более трудными поддержание внимание, запоминание информации и критическое мышление. Людям требуется все больше и больше усилий для поддержания фокуса на чем-то из-за частого переключения между различными цифровыми задачами. Если мы не изучаем языки, если мы не учим математику, если мы не учим детей думать самостоятельно, не полагаясь на гаджеты, то мы потеряем поколения и потом можем потерять страну.

Константин Чуриков: Ну да, странно, вот почему-то в Советском Союзе при всей его закрытости и второй язык был, и нормально.

Оксана Галькевич: Не во всех школах, Костя.

Константин Чуриков: У меня был второй язык.

Оксана Галькевич: Далеко не во всех школах.

Константин Чуриков: Да?

Евгений Ямбург: Совсем нет.

Оксана Галькевич: Вот к вопросу о разных образовательных...

Константин Чуриков: Нет? У меня был.

Оксана Галькевич: А у меня не было, Костя.

Евгений Ямбург: Нет, не совсем так.

Оксана Галькевич: Это было в лицеях, в гимназиях, у меня не было, у меня обычная школа.

Евгений Ямбург: Понимаете, ну вот коллега и прав, и не прав, как все мы, и я тоже прав и не прав. Это замечательно, как учили при Сталине, но что-то, если сравнить количество Нобелевских премий, почему-то у американцев в разы больше, чем у нас.

Игорь Реморенко: Хотя они не учились при Сталине.

Евгений Ямбург: Хотя они не учились при Сталине, понимаете? Поэтому я еще раз говорю, мы не отрицаем необходимость фундаментальной подготовки, но надо к этому еще прибавить гибкость мышления, широту и свободу мышления, умение применять эти знания во многих нестандартных ситуациях.

Константин Чуриков: У меня еще вопрос к вам, Александр Вячеславович: а как вы думаете, почему возникает необходимость менять эти стандарты? Чем продиктовано это стремление как-то, не знаю, что ли не обременять школьников лишними знаниями?

Евгений Ямбург: Ну нет, это...

Александр Лосев: Я думаю, что вот как цифровизация – это деньги и власть, так и управление людьми – это тоже деньги и власть. Если у вас все упрощается, если растут грамотные потребители, которые должны просто подчиниться диктату цифровых платформ и новому капитализму, то зачем им знания какие-то? Если наука не развивается, если вместо науки мы видим просто такой проектный подход, деньги выделяются только на те исследования, которые дают прибыль через 3 года, ну в течение 3 лет максимум, а не какие-то фундаментальные знания. То есть мы идем в мир антиутопий, где знания не нужны, где знания будут у ограниченного числа людей, вот что, мне кажется, происходит. И когда мы говорим про Нобелевские премии...

Оксана Галькевич: Александр Вячеславович, но вот на фоне вот этих стремительных перемен, которые вот все-таки в мире происходят в разных совершенно сферах нашей жизни, образование ведь не может оставаться на месте, правда? Какие-то изменения ему нужны.

Александр Лосев: Смотрите, если мы хотим строить свою страну, если мы не хотим идти по пути деградации, как идет весь мир, то надо возвращаться к тому, что дети должны получать как можно больше знаний. Потому что мозг ребенка гибкий, чем больше знаний вложено в голову человека в детстве, тем больше будут его способности, когда он вырастет. И здесь и второй язык, и математика, и химия, и астрономия – это все открытие каких-то новых, интересных знаний.

Игорь Реморенко: Да...

Александр Лосев: Тем более что у детей мозг формируется постепенно, мы не знаем, сегодня ему нравится рисовать, завтра ребенку нравится музыка, будет ли он художником или музыкантом, мы не знаем, может быть, он будет математиком, потому что к тому времени будут другие области мозга уже развиты.

Константин Чуриков: Да. Спасибо вам большое, спасибо, Александр Вячеславович! Александр Лосев, член президиума Совета по внешней и оборонной политике.

Вы знаете, однажды ездил в пресс-тур в Великобританию, там вот местные, так сказать, учителя, сотрудники министерства объясняли: понимаете, Константин и остальные, вот сила нашего образования в том, что за последние несколько веков оно как канва, как система не очень сильно менялось.

Евгений Ямбург: Нет, ну это неправда.

Константин Чуриков: Меня обманывали?

Евгений Ямбург: Ну, не обманывают...

Оксана Галькевич: Ты попал под обаяние.

Евгений Ямбург: Да, им просто очень хочется в это верить. Вы знаете, я встречался с директором манчестерского колледжа, и он мне подарил огромный альбом, где все директора начиная с 1380 года и его последний портрет. Я говорю: «Старик, у нас в 1380 году была Куликовская битва, через 600 лет у нас тоже будет high class», – понимаете? Это вот есть традиционные вещи. И кстати, там очень серьезно отличаются элитарные школы, где телесные наказания были отменены только в 75 году прошлого века, мы в эту сторону не пойдем. Но я хочу сказать о другом. Понимаете...

Оксана Галькевич: У нас учитель тоже в школе линейкой по пальцам тыдыщ!

Константин Чуриков: У нас это было нормально.

Евгений Ямбург: Я не за это. Понимаете, можно и без этого.

Оксана Галькевич: Можно. Нужно!

Евгений Ямбург: Я просто хочу сказать о другом: школа не в безвоздушном пространстве. И мне знаете, что обидно как директору огромной московской школы? – что очень многие наши дети уезжают работать за границу. Не подумайте, что за деньгами. Но у нас для того, чтобы получить материалы для исследований, нужно пройти таможню, это все протухнет, пока получишь это оборудование, миллион документов. Для развития науки, занятий наукой нужна возможность самореализации. Люди уезжают туда за самореализацией, а не за большим рублем.

Поэтому давайте менять не только, что называется, так сказать, содержание образования, но и создавать ту среду в широком смысле, социальную и общественную, которая позволит талантливым, – а у нас много талантливых ребят в России, не меньше, чем в Америке и в другом месте, – реализовываться, вот и все.

Константин Чуриков: Подождите, я не путаю? Вчера была новость, что у нас на всю страну только один ребенок, и это девочка, сдала ЕГЭ на 400 баллов, на всю страну.

Евгений Ямбург: Слушайте, да перестаньте вы.

Игорь Реморенко: Это очень много.

Евгений Ямбург: Я вам хочу сказать, я только сегодня вручал аттестаты, у меня есть дети, их около 15, которые три сотки получили по трем предметам. Это не дешевле...

Оксана Галькевич: Это тоже хорошо, большие молодцы.

Евгений Ямбург: Да. И в том, что есть парень, который по математике сотню получил...

Константин Чуриков: Да, кстати.

Евгений Ямбург: Да, есть он. И даже среди больных детей, раковых, которые у меня тоже, там тоже есть красные дипломы. Вопрос же не в этих вещах. Ну хорошо, он получил две сотки, а где-то 87 или 90 баллов, и что, это плохо, что ли? Поэтому это же опять какой-то фейк, ну вот один на всю страну, и давайте рвать на себе волосы. А то, что они сейчас, в этом году, сдали лучше, чем в предыдущем несмотря на все эти ковиды? Я за это отвечаю головой, и Роспотребнадзор об этом заявил тоже.

Оксана Галькевич: Евгений Александрович, вот вашу бы эмпатию к детям, вот эту вот поддержку в любой ситуации да на все наши школы, слушайте, очень этого не хватает, эмпатии, такая простая вещь.

Константин Чуриков: Да. Игорь Михайлович?

Игорь Реморенко: У нас с Евгением Александровичем есть совместный проект по обучению больных детей.

Евгений Ямбург: Да-да-да.

Игорь Реморенко: Там мы, может быть, более всего видим, это онкобольные дети...

Евгений Ямбург: Да, причем они не хотят как инвалиды, они живьем сдают, под камеры сдают, по пять предметов берут и не ноют, как некоторые родители: «Ой, наши дети перегружены».

Константин Чуриков: Ну да.

Игорь Реморенко: Вот там это особенно видно, что важно не то, что чем больше знаний, тем лучше, – нет.

Евгений Ямбург: Да.

Игорь Реморенко: Важна осознанность. Важно не только вот просто напичкать голову чем-то...

Евгений Ямбург: Да-да-да.

Игорь Реморенко: ...а важно глубоко понять, о чем речь. Понимаете, если в стандартах написано «знать теорию электролитической диссоциации», конечно, можно выучить эти слова и рассказать наизусть, что такое теория электролитической диссоциации. Но если мы с вами сейчас выйдем на улицу и опросим людей, которые имеют общее образование, что это такое, чтобы они могли объяснить, очень малая часть вообще вспомнит, о чем речь.

Константин Чуриков: Люди не могут вспомнить, куда впадает Волга, мы проводили опрос, когда отменили крепостное право, элементарные вещи.

Игорь Реморенко: Конечно. Но в то же время, если...

Оксана Галькевич: Костя, а для химика электролитическая вот эта вот, простите...

Игорь Реморенко: ...диссоциация.

Оксана Галькевич: ...диссоциация хуже, чем Волга.

Игорь Реморенко: Но тем не менее, если все-таки мы хотим, чтобы у них не от зубов отскакивало, что это такое, а чтобы они вообще различали...

Оксана Галькевич: Понимали.

Игорь Реморенко: ...что жидкость из крана отличается от жидкости, налитой в аккумулятор...

Константин Чуриков: Хотелось бы.

Игорь Реморенко: Хотелось бы.

Константин Чуриков: Жидкость, налитая в эту баночку, где вот «Боярышник», или что, бутылочка, отличается от другой жидкости.

Игорь Реморенко: «Боярышник» – тот же самый пример. Нам важно, чтобы люди понимали, что они осваивают, а не просто запоминали. Вот в этом главный вопрос.

Оксана Галькевич: Игорь Михайлович, для этого мы должны, взрослые я имею в виду, даже в первую очередь, наверное, вы как профессионалы этого сообщества, понимать, что мы хотим дать, что мы хотим с наших детей спрашивать, понимаете. Вот у меня, например, впечатление, дети учатся уже, 9-й и 6-й классы закончили, такие вопросительные знаки в отношении нашей системы образовательной... Ну, про эмпатию я уже сказала, все-таки мне ее недостаточно...

Константин Чуриков: У тебя дети не любят систему?

Оксана Галькевич: Я думала, что после советской школы как-то что-то должно поменяться, – нет, не очень, медленно все очень. Некая чехарда, знаете, в образовательных, плохой второй иностранный язык – это только часть этой самой чехарды. Русский язык плюс родной язык, разные оценки, разные программы – это вообще о чем? Вот эта чехарда, понимаете, не понимаем, мы должны понимать, что мы хотим от детей, что мы хотим им в голову вложить и что хотим с них спрашивать.

Игорь Реморенко: Ну, честно говоря, это не только наша проблема. Сейчас во всем мире думают, как знания сделать вот таким не схоластичным, ради запоминания, а глубоким. Вот в обществознании есть тема, и она тоже есть в стандартах, называется «типы межличностных отношений», и дети должны запомнить, что межличностные отношения бывают: знакомство, приятельство, товарищество, дружба, любовь. Вот как бы знают они эту типологию, ну запомнили, ну ответили на уроке...

Оксана Галькевич: Так. Будущий социолог.

Игорь Реморенко: Это вообще как, куда, где это применяется, как помогает им разобраться с их тяжелой подростковой жизнью?

Евгений Ямбург: Вы знаете, да. Вы знаете, я вот не так давно сидел на уроке в начальной школе, и, кстати, для эмпатии надо родителей приглашать на уроки и даже их демонстрировать, сейчас это можно онлайн. И там они сидели, значит, это 2 класс. И там, значит, были такие команды, где были редакторы, корректоры, и они работали над текстом совместно, это такая проектная деятельность, где вот эта грамотность, «-жи-/-ши-» пиши через «и» и так далее, не вот так «-жи-/-ши-» пиши», пятьдесят раз повторим, где понятно было, зачем это, как работают в команде и так далее. И вы знаете, родители, причем моего возраста (собственно, я давно в школе, понимаете, я сам уже дедушка и так далее) вдруг увидели, что это очень продуктивно, понимаете? Когда это осознанно, мотивированно, а не просто вот чтобы от зубов отскакивало.

Константин Чуриков: Давайте сейчас послушаем нашу зрительницу...

Оксана Галькевич: ...Ольгу из Самары.

Константин Чуриков: ...и потом еще вопрос тоже будет.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Ольга.

Зритель: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Слушаем вас.

Зритель: Меня зовут Ольга Викторовна, я из Самары, и я учитель английского языка.

Оксана Галькевич: Очень приятно.

Константин Чуриков: Очень приятно, здравствуйте.

Зритель: У меня есть такой вопрос.

Константин Чуриков: Да?

Зритель: Вопрос в следующем. Вот форму тестирования, контроля знаний мы взяли из-за рубежа, так же как в Англии, в США, в других странах. Однако предметов количество у нас во много раз больше, чем в тех странах. Например, в Канаде, в США дети 5–7-х классов изучают четыре предмета всего, вот. У нас же 5–7-е классы изучают 12, 14 предметов. Как можно столько предметов учить и сдавать по всем экзамены, вот эти тесты, ВПРы постоянные, поскольку ВПР сейчас тоже вводится в обязательный порядок? Спасибо за ответ.

Константин Чуриков: Спасибо, Ольга Викторовна.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Евгений Ямбург: Можно я объясню? Значит, во-первых, ВПР обязательным не является.

Игорь Реморенко: На самом деле.

Евгений Ямбург: На самом деле. Я, например, от них отказался, потому что это школа сама решает. Ну, если есть какие-то проблемы у школы, например, я не очень уверен, какой уровень образования мы даем, я могу по этому предмету ВПР заказать и провести, но обязательным это не является.

Второй момент. Это неправда... То есть не неправда, я прошу прощения, коллегу не обижаю, что там всего четыре предмета и так далее, и тому подобное. Там действительно в старшей школе уже ты набираешь предметы, ты можешь выбрать один элективный курс, другой и так далее, но не в 4–5-х классах. А вот перегрузка действительно, и я вам объясню почему. Это правда перегрузка.

Это, знаете, что русскому хорошо, то немцу смерть. Вот введение электронного дневника – это большое благо для крупных городов: родители знают, где находится ребенок, что задано дома и так далее, и тому подобное. Но эта бездушная система принимает только то, что заложено в эти программы. Кстати говоря, в условиях тяжелых коронавируса действительно были предложены контенты такие, ну чтобы учителю легче было работать, которые можно использовать, они довольно жесткие, это не метафора, 2 часа на преступление, 2 часа на наказание, 4 часа на дождевого червя. И если я как учитель не соблюдаю... А собственно, почему я обязан соблюдать? Я, например, хочу «Войну и мир» изучать 15 часов, а что-то дать обзорно, – система это не принимает, и начинается гонка, мы ничего не успеваем отрабатывать. Это крепостное право, которое никто не вводил в России, а на самом деле временно был такой запрещен переход в Юрьев день, а потом выяснилось, что оно стало постоянным. Вот эта технологизация, с одной стороны, руки развязывает, а с другой стороны, приводит к перегрузке.

Константин Чуриков: Уважаемые гости, вы умные, титулованные люди, специалисты, объясните, пожалуйста, почему нам сейчас чуть ли не вся страна пишет о том, что действительно за последнее время вообще мы все как будто стали глупее? Ну как будто действительно идет какое-то массовое поглупение. Вы с этим согласны или нет? Вы видите в этом какое-то явление? У нас есть, смотрите, в нашей стране есть прекрасная такая соцсеть TikTok, да?

Евгений Ямбург: Да.

Константин Чуриков: Мы тут как-то изучали, что там происходит. Вы знаете прекрасно не хуже меня, что там сидят 99% наших детей.

Евгений Ямбург: И что?

Константин Чуриков: Смотрят вот все вот это.

Евгений Ямбург: И что, и что?

Константин Чуриков: Эту глупость.

Евгений Ямбург: Значит, я вам могу сказать, я совершенно не согласен, что мы поглупели. Нам просто внушают средства массовой информации, никаких репрезентативных выборок нет: поймали двух кретинов, которые не знают, куда впадает Волга, ой, мы стали глупые.

Константин Чуриков: Мы поймали не двух, это были случайные люди.

Евгений Ямбург: Пятнадцать, да? Поверьте, я знаю, что жизнь идет и за кольцевой дорогой, я выезжаю и в сельские школы, я вижу прекрасных детей, очень интересных, удивительных учителей. Никто с полной ответственностью не может сказать, что мы поглупели. А вот что действительно стало хуже – нас заставляют быть глупыми, потому что на самом деле есть такие вещи, которые нельзя обсуждать, врать не надо детям. Я вхожу в TikTok и вижу, как они в период даже вот этих всяких неприятных событий для власти, шестиклассники одни топят за Путина, а другие за Навального. Школа стоит не на Луне, и поэтому на самом деле, когда мы пытаемся что-то запретить, ограничить, интернет и так далее, – не выйдет ничего.

Константин Чуриков: Евгений Александрович, слава богу, вы не были в TikTok, потому что я там, конечно...

Евгений Ямбург: Я не был? Я не вылезаю оттуда!

Константин Чуриков: Но когда я туда захожу, там нет ни про того ни про другого, там, понимаете, в общем, юмор телесного низа, скажем так.

Игорь Реморенко: Кривляния.

Константин Чуриков: Да, исключительно.

Оксана Галькевич: Костя, а ты знаешь, что TikTok предлагает то, что интересно входящему?

Константин Чуриков: Я там не зарегистрирован, ха-ха.

Оксана Галькевич: Ха-ха.

Евгений Ямбург: Да.

Игорь Реморенко: Там и уроки есть на самом деле.

Евгений Ямбург: Есть и уроки, да.

Константин Чуриков: В формате одной минуты, да, за одну минуту.

Игорь Реморенко: В формате и 15 секунд, когда берется какая-то задачка и быстро разбирается. Такие форматы тоже есть.

Константин Чуриков: Для людей с клиповым мышлением.

Игорь Реморенко: Но вот знаете, где бы я согласился? У нас стало больше рисков быть зависимыми от всего этого насыщенного информационного поля. Пока никто не понимает, что с этим делать. В самом деле, когда ежеминутно человек может, находясь в метро, находясь в дороге, находясь в очереди, где-либо, он все время находится в этом давлении гигантского информационного поля. Я согласен с Евгением Александровичем, что как-то ограничить это невозможно.

Евгений Ямбург: Да.

Игорь Реморенко: Так или иначе люди найдут способ увильнуть через VPN, еще как-то, и смотреть другие ресурсы.

Евгений Ямбург: Конечно.

Игорь Реморенко: Но с этим нельзя не работать. Мы как профессионалы обязаны научиться с этим работать.

Евгений Ямбург: Вот, и мы стараемся с этим работать. Потому что на самом деле я вам хочу сказать: грязи много и в жизни, и в интернете. И когда мне говорят: «Вот информационная безопасность», – да о чем вы говорите? На самом деле «манипулируют ребенком» – что, только интернет? А телевидение? А политические деятели?

Константин Чуриков: Ой да, слушайте...

Евгений Ямбург: А конфессии?

Константин Чуриков: Прямо сейчас, вы знаете, полистать каналы, посмотреть, что там вокруг...

Евгений Ямбург: Да-да-да.

Оксана Галькевич: Но там работают одни взрослые люди.

Евгений Ямбург: Значит, тогда мы должны суть образования свести к тому, чтобы они ставили блок перед манипуляцией. Это развитие критического мышления. А развитие критического мышления требует свободы, от которой мы стараемся отказаться, думая, что в ней беда. Беда не в свободе, а беда в том, что мы боимся с детьми разговаривать честно.

Оксана Галькевич: Игорь Михайлович, Евгений Александрович, наверное, уже как-то вот в финале нашего разговора я, знаете, все хочу вас спросить вот о чем. Евгений Александрович, вы рассказываете о том, как вы организовали работу, настроили работу в вашей школе. Это замечательно, мы знаем, что вы прекрасный педагог, вы заслуженный учитель России, доктор педагогических наук.

Евгений Ямбург: Слушайте, я знаю директоров по всей стране, я не один такой, поймите.

Оксана Галькевич: Да. Я к тому, что...

Евгений Ямбург: Даже сельские директора, я знаю эти имена, фамилии и явки.

Оксана Галькевич: У меня вопрос о том, как сделать эту нашу образовательную систему не настолько зависимой от человеческого фактора. Потому что директор школы, педагогический коллектив, состав – это очень важно, качество подготовки коллектива. Мы же не можем от этого зависеть. Что делать?

Евгений Ямбург: Вы знаете, я вам хочу сказать, вот сидит человек, которого я безумно уважаю, – это нужно менять содержание педагогического образования.

Оксана Галькевич: Это и к вам тоже, Игорь Михайлович.

Евгений Ямбург: От педагога. И мы работаем над новыми профессиональными стандартами, я первый говорил не внедрять сейчас, хотя я автор и разработчик этих стандартов. Нельзя с учителя требовать то, чему его никто никогда не учил. Поэтому сначала надо в педвузах, и это происходит в таких пилотных вузах, вот сидит ректор, потому что не может телега идти впереди лошади. Изменение содержания педагогического образования, подготовки современных специалистов, которые не боятся ни TikTok, умеют работать в чатах с детьми и так далее.

Константин Чуриков: Да, и, наверное, тоже с учебниками что-то подкрутить в этой консерватории.

Евгений Ямбург: Да.

Константин Чуриков: Сейчас еще раз напоследок, у меня сын сфотографировал...

Оксана Галькевич: Мне кажется, Игорю Михайловичу надо дать возможность...

Константин Чуриков: Значит, учебник русского языка, вопрос №5: «Какие компьютерные игры ты предпочитаешь?» – то есть предполагается, что вот обязательно ты в 12 лет в 5 классе ну должен предпочитать какую-то игру. Игорь Михайлович, пожалуйста.

Игорь Реморенко: Ну, в этом смысле ответ на этот вопрос должен предполагать, что никакие потому-то и потому-то.

Евгений Ямбург: Да.

Игорь Реморенко: Вот понимаете, самое важное, чему мы пытаемся учить, что важны в школе не ответы на готовые вопросы, а сами вопросы.

Евгений Ямбург: Постановка.

Игорь Реморенко: То есть если мы работаем над теми вопросами, которые волнуют детей... Вот в этих стандартах есть такая запись «умение соблюдать сетевой этикет». Но сетевой этикет, вот он недавно появился, мы до сих пор не знаем, как на самом деле правильно, включать всем веб-камеры в Zoom или их отключать. Это зависит от типов занятий. Само обсуждение, включать их или выключать, заставляет людей критически мыслить, оно заставляет подбирать аргументы, оно заставляет обосновывать свою позицию, оно заставляет кооперироваться друг с другом – вот это самое важное, когда люди совместно обсуждают и находят решение, а не когда им навязывают эту самую норму.

Оксана Галькевич: И учитель должен быть к этому готов опять же.

Игорь Реморенко: Конечно.

Евгений Ямбург: Да, конечно.

Оксана Галькевич: Вспоминая свое школьное прошлое... Спасибо, уважаемые гости.

Константин Чуриков: Ну, в общем, будьте готовы, уважаемые зрители, уважаемые родители и, кстати, дети, к новым образовательным стандартам, с 1 сентября 2022 года, да? Еще годик у нас есть. Спасибо.

Оксана Галькевич: Костя, ну не пугай.

Константин Чуриков: Игорь Реморенко, ректор Московского городского педагогического университета (я не пугаю, я предупреждаю), и Евгений Ямбург, заслуженный учитель России, доктор педагогических наук, директор Центра образования №109 города Москвы.

Оксана Галькевич: Наши гости час успокаивали, а ты опять нагнетаешь. Спасибо, друзья.

Константин Чуриков: Работа такая.

Минпросвещения снижает планку. Это правильно?