Петр Кузнецов: Наконец-то мне хоть где-то пригодился второй иностранный язык, который я еще учил в школе. Во второй школе, когда я туда перешел, была гимназия, и это было обязательно. Оксана Галькевич: Das ist fantastisch, Петр! Петр Кузнецов: Потому что это была гимназия, и деваться было некуда, пришлось догонять программу с помощью репетитора. Оксана Галькевич: Тебе очень идет французский язык. Петр Кузнецов: Да, спасибо. Оксана Галькевич: А вот большинство современных родителей на самом деле не хотят, чтобы их дети такой сложный путь проделывали, как ты, что-то с репетитором догоняли. Они вообще выступают против второго иностранного языка в школе. По данным опроса, 66% родителей недовольны качеством преподавания, а 62% уверены, что большинству школьников он просто не нужен сейчас и не будет нужен, как тебе однажды в эфире. Петр Кузнецов: Ну знаете, с таким подходом в программу «ОТРажение» не попадешь, да. Оксана Галькевич: Ты сдавал какой-то тест на французском языке, когда устраивался? Петр Кузнецов: Нет, я умею читать. Вот все, что осталось со школы. Сейчас, мы напомним, по действующим школьным стандартам в пятых-девятых классах второй иняз – это обязательная часть программы. Школа сама определяет объем часов, их распределение по годам обучения. Ну, обычно это выходит два урока в неделю. Однако большинство выпускников школ так и остаются на уровне «читаю и перевожу со словарем» – ну, как я. Оксана Галькевич: На самом деле даже те, у кого был один язык, часто на таком же уровне. Петр Кузнецов: Да и с русским у многих… Оксана Галькевич: И на самом деле не со словарем, наверное, Петя, сейчас, а со смартфоном, потому что у детей современных сейчас вся жизнь, в том числе словари, в основном в смартфонах. Друзья, мы попросим вас ответить на такой вопрос: нужен ли второй иностранный язык в наших школах, как вы считаете? Ваши ответы «да» или «нет» присылайте на короткий номер, он в низу у вас указан. Все это бесплатно. Петр Кузнецов: А пояснения – на SMS-портале и, конечно же, в прямом эфире. Здесь же мы поговорим в целом о загрузке школьной программы. Марианна Шевченко с нами на связи сейчас – это директор по развитию Национальной родительской ассоциации. Здравствуйте, Марианна. Марианна Шевченко: Коллеги, добрый день. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Ваша-то позиция какая? Вот если бы мы вас спрашивали, то вы бы пополнили число недовольных или все-таки выступаете за второй иностранный язык в школе? Марианна Шевченко: Я за второй иностранный язык в школе при условии наличия условий, правильных и хороших, в самой школе. Потому что сама идея – конечно, я только «за». Языки – это инструмент, без которого совершенно невозможно сейчас быть конкурентоспособным в современном мире. Но изучать их… условия изучения должны соответствовать запросам современных школьников и, соответственно, учитывать возможности самой школы. При нынешней ситуации, при тех условиях, как сейчас преподается язык, я бы поставила его на паузу. Оксана Галькевич: А что вы имеете в виду, когда говорите «соответствовать запросам современных школьников»? Это что за запросы такие, которым надо соответствовать? Марианна Шевченко: Детям нужен язык, потому что сейчас поликультурное пространство, когда они общаются. Особенно последний год, по-моему, окончательно стер все физические границы, но особенно обнажил наши лингвистические границы и барьеры. Для того чтобы входить в любые комьюнити, общаться друг с другом, я не знаю, иметь доступ к знаниям, которые сейчас на самом деле открыты, причем к знаниям всего мира, нужен язык. И чаще всего это не просто английский, базовый, но еще нужен и язык той страны или, я не знаю, той специальности, в которую ты собираешься погружаться, я не знаю, каких-то ситуаций, все что угодно, тех предметов, которые ты сейчас собираешься изучать. И не факт, что они будут переведены на язык, который ты уже знаешь. Оксана Галькевич: Ну, в основном обычно хватает русского и английского, так скажем. А второй язык – это французский, испанский, немецкий, может быть, итальянский сейчас тоже изучают, китайский. Петр Кузнецов: Китайский, да. Ну и потом, если сейчас такой, как вы говорите, общий запрос у современных школьников на языки, то давайте тогда в ущерб чему-то увеличивать их присутствие в школьной программе. Марианна Шевченко: Нет, я считаю… Петр Кузнецов: Например, им сейчас ни к чему физика и химия. Значит, давайте убирать, ну, минимизировать количество часов по физике и химии. Марианна Шевченко: Нет, ни в коем случае. Петр Кузнецов: Невозможно же их так нагружать. Марианна Шевченко: Нет-нет. И физика, и химия, и математика – все это нужные и важные предметы. Я хочу еще раз сказать, что второй язык поддерживается родителями, родительским сообществом только при условии, что есть и созданы все необходимые условия, что есть ресурсы у школы, которых сейчас, на данный момент нет. И вы уже привели эту статистику, и очень правильно привели. Я ее очень поддерживаю. 60% родителей оценивают качество преподавания второго языка как отрицательное. Это так и есть. Потому что невозможно при том кадровом составе, который есть, при той квалификации (при всем моем уважении к педагогам), при той квалификации, которая есть у преподавателей второго языка. А ведь это особые условия, особая методика преподавания. Это не просто иностранный язык, только в ускоренном режиме. Нет, там есть специфика. Я как филолог об этом говорю. И у преподавателей второго языка часто нет таких навыков. Расписание настолько сложное, настолько укомплектованное! Дети, уйдя в восемь утра в школу, в четыре выходят. И этот единственный предмет, единственный час в неделю, который вызывает, по большому счету, правда, раздражение (давайте называть вещи своими именами), нервы и нежелание его учить, нежелание им заниматься. Петр Кузнецов: Давайте об этом нежелании с телезрителями поговорим. Татьяна из Волгограда на связи сейчас. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Татьяна. Зритель: Алло. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Добрый день. У меня внучка в этом году пошла в первый класс. Учится она в гимназии, она считается языковой. Вот они английский учат со второго класса, а с пятого класса – немецкий язык. Класс разделили, естественно, на две части, и одной половине учительница… Учебников нет вообще. Один раз в неделю занятия. Учебников не дают. Но во второй половине класса учительница каким-то образом берет из библиотеки на уроки учебник немецкого языка за второй класс языковых школ. В их половине класса учебников вообще нет. Учительница пишет на доске, а они переписывают, и переписывают неправильно. Хорошо, что я… Родители знают только английский. Я, бабушка, знаю немецкий язык, во всяком случае помню, в школе и в институте учила. И я с ней занимаюсь. Оксана Галькевич: Татьяна, скажите, это сейчас такой организационный момент: нет учебников, нет отдельного помещения, расписание составлено неправильным образом. А если бы все это было, соответствовало требованиям, вы были бы за второй язык у вашего ребенка? Зритель: Да, конечно. Да, конечно. Я ее убеждаю, вот как сказала ваша эксперт. Я полностью согласна! Нет мотивации. Я понимаю и учителя, что за один час она не может это сделать. И у детей совершенно нет интереса, поскольку по английскому у них все получается, а немецкий – нет. Я с ней занимаюсь, стараюсь ей убедить, показываю ей фотографии и видео. Мы были и в Германии, и в Австрии. Язык ей может пригодиться, этот немецкий. Ну, как-то у нас сдвинулось с мертвой точки, когда у нее стало немного получаться. С чего мы начинаем? Она приходит и показывает, что они написали. Мы в первую очередь с ней проверяем по словарям, правильно ли она списала с доски. Оксана Галькевич: Ну понятно, то есть еще дополнительная работа дома проводится. Петр Кузнецов: Татьяна, знаете, еще вопрос какой? А вас перед фактом поставили, да? То есть нельзя выбрать? У нас, например, можно было выбрать хотя бы между немецким и французским, когда речь идет о втором иностранном. У вас однозначно немецкий? Зритель: Ну, дело в том, что у них одна девочка из ее класса, подруга, хотела перейти на французский. Петр Кузнецов: Есть такая возможность? Зритель: Не получилось. У них три класса. Во всех классах учат английский, основной, со второго класса. В двух классах учат немецкий и в одном только французский. То есть на французский очень маленькая группа набирается. Петр Кузнецов: Понятно. Зритель: Не все могут. Ну, немецкий, в принципе… Хотя бы я могу немецкий, ну и муж мой. Петр Кузнецов: Пришлось выбрать его. Спасибо большое, Татьяна. Оксана Галькевич: Из своих соображений каких-то. Марианна, вот видите, оказывается, такая распространенная история. Причем чем дальше от каких-то крупных региональных центров, тем сложнее преподавание дается этого второго иностранного языка. Марианна Шевченко: Абсолютно согласна, именно такая история. Если бы сейчас была возможность повлиять на эту ситуацию, то я бы рекомендовала внести изменения на уровне того, чтобы изучение второго языка было добровольным. Оксана Галькевич: А ваша Национальная родительская ассоциация такие рекомендации может куда-то направить? Марианна Шевченко: Мы можем. Мы сейчас готовим, да. Более того, мы каждый год проводим Общероссийское родительское собрание, в этом году оно будет уже восьмое. Мы собираем самые актуальные запросы. Кстати, в том числе благодаря и нам отмена ЕГЭ по английскому, потому что мы очень четко и очень внятно свою позицию говорили: мы за иностранный язык, очень важно его изучать, но создайте условия его изучения и только после этого спрашивайте, требуйте его как обязательный и как ЕГЭ. Следующим этапом, я думаю, у нас на повестке дня сейчас будет именно второй иностранный. Либо он должен быть добровольным в принципе как опция, которую человек, ребенок выбирает: «Я хочу учить второй язык». Петр Кузнецов: Факультатив. Марианна Шевченко: И следующий обязательный выборный момент: «Какой второй язык ты хочешь изучать?» Потому что взять и сказать: «Иди, теперь ты будешь учить еще и французский/немецкий…» Оксана Галькевич: Нет, ну а почему нет? Простите, многие дети не хотят, простите, ни химию, ни физику, ни географию. Даже знаю таких детей. Знаете, если я их буду спрашивать, то я очень интересную ситуацию на выходе получу. С чем пытаюсь пока бороться по мере сил. Марианна Шевченко: Я думаю, что с преподаванием физики и математики значительно легче, чем с преподаванием второго иностранного. Оксана Галькевич: Нет, я просто к тому, что по умолчанию предметы включаются. Знаете, кто-то решил, что это для общего развития, для кругозора, для какой-то образованности средних масс населения включили. Может быть, у нас захотели бы, чтобы в оригинале читали «Войну и мир». Я имею в виду… У нас есть еще один звонок – Татьяна из Нижнего Новгорода. Здравствуйте, Татьяна. А то все с переводами, с подглядыванием, Петя. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Татьяна. Марианна Шевченко: Здравствуйте. Зритель: Алло. Я вас слушаю. Оксана Галькевич: Да-да. Мы вас слушаем, вы в эфире прямом. Говорите, пожалуйста. Зритель: Я в свое время училась в сельской школе, и учила нас немецкому языку учительница… вернее, девочка после десятого класса. Но у меня был талант к изучению иностранного языка, немецкого. Потом я преподавала, окончив вуз, учитель русского языка и литературы. Преподавала немецкий язык. Я вас очень прошу: детей пожалейте! Второй иностранный язык, только если у ребенка есть способности к этому языку. Петр Кузнецов: А способности – это как? Желание? Зритель: Потому что очень немногие дети овладевают иностранным языком вообще. Он нужен, но это должен быть талант, способности. Если есть, то ребенок и вторым, и третьим овладеет. А если их нет, то это мука Ребенок не хочет идти на уроки языка – и не только иностранного, но потом и на другие уроки. Я преподавала в сельской местности. Пожалейте детей! Кто это так придумал, не продумав до конца? Оксана Галькевич: Ну, видимо, Министерство образования, Татьяна. Спасибо большое. Петр Кузнецов: Не найдя преподавателей соответствующих. Спасибо большое. Оксана Галькевич: Марианна, прокомментируете? Марианна Шевченко: Я абсолютно поддерживаю. Я филолог, я сама преподавала язык. И я знаю, что это такое. Я знаю, через какие муки проходили те, у кого вообще нет никаких способностей лингвистических. Но у меня как у педагога была возможность, потому что был полноценный предмет, у меня было несколько часов в неделю, где я могла вложиться в каждого ребенка и получить результат. И ребенок видел результат, и педагог. В этом и был смысл обучения. А придя один раз в неделю… Ну, сама по себе постановка звучит: как факультатив. Раз в неделю я что-то рассказываю очень быстро. А если ребенок заболел на две недели? Получается, он вообще только два часа в этом месяце послушает что-то про иностранный язык. Он его даже не учил. Он немножко где-то услышал иностранных слов. Вот как это называется. Петр Кузнецов: Это правда. Оксана Галькевич: Спасибо. Петр Кузнецов: Да, спасибо. Марианна Шевченко: Поэтому я поддерживаю Татьяну. Я считаю, что действительно должны быть способности, должно быть желание, возможность выбора и хорошие качественные условия внутри школы. Оксана Галькевич: И интерес. Спасибо. Петр Кузнецов: Интерес, конечно. С него и начинается. Оксана Галькевич: Марианна Шевченко, директор по развитию Национальной родительской ассоциации, была у нас на связи. Петр Кузнецов: «Какой второй иностранный язык учит ваш ребенок в школе? Есть ли эффект от этого обучению второму иностранному языку в школе? Как вы считаете, нужен ли он вообще?» – много вопросов, их задавали жителям Бийска, Чебоксар и Казани. Вот такая получилась подборка. ОПРОС Петр Кузнецов: Ну что, мы продолжаем. Леонид Перлов с нами сейчас на связи, учитель высшей категории, почетный работник общего образования. Леонид Евгеньевич, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Леонид Перлов: Добрый день. Петр Кузнецов: Леонид Евгеньевич, Алла Борисовна Пугачева еще в 80-х пела про первый класс, который стал вроде института. То есть мы понимаем, что проблеме как минимум лет сорок уже, а мы все продолжаем и продолжаем школьников нагружать, все больше и больше. У нас какие-то предельно допустимые нормы нагрузки на ребенка в школе существуют? Леонид Перлов: Да, разумеется. Эти нормы определены санитарными нормами, СанПиНами. Ограничено количество урочных часов в течение недели в соответствии с возрастом. Оксана Галькевич: Соответственно, получается, если мы включаем второй иностранный язык или увеличиваем количество часов физкультуры, то мы это делаем за счет чего-то? Леонид Перлов: Ну да, разумеется. Неделя не резиновая. Положено 36–38 часов. И ничего, кроме этого, туда не воткнешь. Но тут, как мне представляется, вопрос-то не столь сложен, как выглядит. Есть понятие «нужно», есть понятие «можно», а есть понятие «должно». Оксана Галькевич: Так вот, второй иностранный в какое понятие вписывается? Леонид Перлов: Вот я как раз об этом и хотел сказать. Для ребенка-европейца сегодня два языка, кроме родного, – это, в общем, норма. Они сегодня так живут. Введение у нас второго в качестве обязательного, на мой взгляд, было абсолютно не готово, в первую очередь в кадровом отношении. Учителя нужны для того, чтобы любой предмет преподавать, даже если каким-то образом найдено место в расписании. Если найдет один час в неделю – ну, это даже не смешно. Один час в неделю – это несерьезно, это хуже, чем ничего. Оксана Галькевич: Леонид Евгеньевич, а давайте все-таки, пока мы дальше не ушли, в начало вернемся. Когда принималось решение о введении второго иностранного языка, какая ставилась цель? Понимаете, когда мы вводим русский язык, нам нужно, чтобы у нас грамотно говорили люди на родном языке. Когда мы изучаем географию (предмет, который вы преподаете, если я правильно помню), нам же нужно, чтобы люди не считали, что у нас, условно говоря, Земля плоская, знали, где находится какой регион, какая страна, какие моря омывают и так далее. А когда мы вводим второй иностранный язык, то целеполагание здесь какое? Леонид Перлов: Ну, как мне представляется, цель ставилась: чтобы было не хуже, чем у них. Потому что других аргументов я совершенно не вижу. Готовность к тому, чтобы это ввести отсутствовала уже тогда и отсутствует до сих пор: кадровая, техническая, ресурс времени в школе. Не впихнуть – некуда. И некому преподавать. Коллега тут говорила о том, что низкое качество преподавания. Разницы особой я не вижу – первый и второй иностранный язык, если подготовка учителей недостаточная для того, чтобы преподавать. Дикий голод на учителей, в том числе и на учителей иностранного языка. Как вы понимаете, люди, сносно владеющие языком, без труда находят работу за пределами школы. Поди их замани. Петр Кузнецов: Леонид Евгеньевич, как часто у нас и все-таки конкретно каким составом у нас определяется школьная программа? Как часто она меняется и вводятся новые уроки? Леонид Перлов: Это очень тяжелый вопрос. Навскидку, за год календарный поступает пять-шесть-десять инициатив, как правило, из Государственной Думы о введении в школьный курс каких-либо новых предметов. Это может быть кино. Это могут быть шахматы. Это может быть банковское дело. Все что угодно. Что-то в конечном счете попадает. Как в свое время попали, например, конфессиональные курсы в школу. Оксана Галькевич: В четвертом классе вот это, да? Религиозные эти все предметы: светская этика, религии мира, еще что-то. Леонид Перлов: Да-да-да. Петр Кузнецов: На латыни. Леонид Перлов: Пытаются растянуть на всю остальную школу, но пока, к счастью, не получается из этого ничего. Попадает редко, потому что впихнуть уже категорически некуда. И что-то надо убирать для того, чтобы что-то другое вставить. Я прекрасно помню, как третий час физкультуры, например, втискивался с урезанием той же биологии, географии и химии в школьном курсе, потому что как-то нужно было его туда поместить. Оксана Галькевич: У нас есть звонок, давайте послушаем Наталью из Белгородской области. Наталья, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Что скажете? Нужен второй иностранный язык? Петр Кузнецов: Можно на французском. Зритель: На французском, к сожалению, не скажу. Я сама лингвист, знаю английский и испанский. У меня ребенок учится в четвертом классе. Сейчас официально заявили, что будет вводиться второй язык у нас по области. Английский – это первый, соответственно. Я абсолютно против. Я институт заканчивала сама лично, учила испанский. Несмотря на то, что это одна и та же группа (романо-германская), это очень тяжело даже для взрослого человека. Я не могу понять, почему наше Министерство просвещения вот таким образом делает, вводит какие-то уроки, какие-то религиозные эти все мотивы. Я вообще понять не могу! Что происходит? Караул! Что происходит? Оксана Галькевич: Понятно, спасибо. Я, кстати, тоже помню, после немецкого английский начала учить – и надо было перестраиваться. Петр Кузнецов: Кстати, Леонид Евгеньевич, существует министр образования. Мы понимаем, что конкретная школа ему напрямую не подчиняется. Это же так, да? Но я к тому, что сама школа, когда ей спускают эту программу (понятно, что это делает не министр лично), она может аргументы какие-то привести «против»: «В нашей конкретной школе, у нас нет соответствующего преподавательского состава, нет желания, – опросив своих учеников и родителей, – нет желания изучать второй язык, нет сил, нет возможностей, нет времени»? Оксана Галькевич: «Не нашлось желающих». Петр Кузнецов: И отклонить то, что спускают сверху. Леонид Перлов: Я хотел бы только немножко поправить. Все-таки испанский и английский язык в двух разных группах – соответственно, романская и германская. В отличие от немецкого, который в той же группе, что и английский. Так вот, школа обязана выполнить команду, которая поступила ей из министерства – из Министерства просвещения. Если школа попытается сказать: «У нас нет учителей», – школе будет сказано: «Плохо работаете. Ищите». С момента, когда предмет признан обязательным, школа обязана найти и место в расписании, и учителей. Оксана Галькевич: И вариантов нет, да? Ну а сказать: «Слушайте, обеспечьте нас тогда кадрами, пришлите нам специалиста. Не можем же мы за три месяца каникул из-под земли достать», – условно говоря, как в русской сказке. Как это делается? Леонид Перлов: Это не интересует министерство. Оксана Галькевич: Ну а как в отдаленных школах, в малонаселенных каких-то регионах, где сельская школа, удаленные территории? Ну, там вообще возможностей нет. Мы понимаем, что в Москве можно еще «попылесосить», знаете, поискать эти кадры. А в других регионах как? Леонид Перлов: В других регионах можно «попылесосить» и не найти. Оксана Галькевич: И что потом? Вот директор не справился с поставленной задачей – и что? Пиши объяснительную и увольняйся? Леонид Перлов: Да, например, пиши объяснительную. Например, увольняйся. Например, используется статья Трудового кодекса, позволяющая уволить директора по инициативе работодателя. Мы об этой статье говорили с вами, по-моему, пару раз – как не справившегося со своими обязанностями. Школа должна решать сама эти проблемы. Совершенно железный аргумент: школе предоставлена автономия, вот и пользуйтесь. Петр Кузнецов: А результат спрашивают со школы после того, как введен язык, какие-то оценки, итог первого года? Леонид Перлов: Ну а как же. Многократно и в разных формах. Возьмите те же всероссийские приснопамятные проверочные работы, за результат которых со школы спрашивают, несмотря на то, что многократно обещали этого не делать. Оксана Галькевич: Леонид Евгеньевич, спасибо вам большое. Подведем итоги нашего опроса. Спрашивали вас: «Нужен ли второй иностранный язык»? 15% считают, что он нужен, да. Но подавляющее большинство все-таки против. Очень много нам писали. Спасибо, друзья. Ну, сходятся в том, что надо бы родной язык в первую очередь нормально выучить. Петр Кузнецов: Au revoir! Это программа «ОТРажение», дневная ее часть. До завтра. Оксана Галькевич и Петр Кузнецов. Оксана Галькевич: Тебе говорят «très bien». Это как? «Очень хорошо»? Петр Кузнецов: «Очень хорошо», да. Оксана Галькевич: Спасибо. До свидания. Петр Кузнецов: Спасибо.