Иван Князев: Ну а мы начинаем, первая тема. Федерация независимых профсоюзов России предложила ежегодно увеличивать минимальный размер оплаты труда в стране. Бизнес пока идею не поддерживает, в частности, тарифные компании выступили против, говорят, что расходы в фонды оплаты труда в том числе закладываются и в стоимость услуг, которые они поставляют населению, ну а значит, есть риск роста тарифов. Ну и вообще, повышение зарплат людям разгонит инфляцию, это вот их аргументы, тарифных компаний, про инфляцию. Оксана Галькевич: Какой-то, да, однозначной позиции у Минтруда тоже пока нет, пообещали обсудить это с бизнесом и руководством регионов. С 2021 года МРОТ в России рассчитывают от величины медианной зарплаты, которая растет вместе с увеличением оплаты труда и сейчас составляет 42%. Если в прошлом году МРОТ у нас был 12 792 рубля, то в этом он вырос до 13 890 рублей. Предполагается, что к 2030 году составит уже больше 22 тысяч рублей. Вот в чем риски повышения МРОТ? Давайте поговорим об этом с экспертами. И вы, пожалуйста, уважаемые зрители, тоже подключайтесь к этому разговору, поделитесь своим мнением, каким должен быть МРОТ, на сколько, на какую величину его нужно поднимать, или, может быть, не трогать, просто назначить какой-то и все. Иван Князев: Ну да. И также звоните, уважаемые друзья, кто получает у нас сейчас в стране минимальный размер оплаты труда, в каких регионах и на какой работе. Ждем ваших звонков. Павел Кудюкин у нас сейчас на связи, член совета Конфедерации труда России. Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Павел Михайлович. Павел Кудюкин: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Павел Михайлович, аргументы бизнеса мы так привели, еще подробнее об этом поговорим. Вот все-таки как вы считаете, нужно ли поднимать МРОТ и как это делать так, чтобы, собственно говоря, все стороны были согласны? Павел Кудюкин: Ну, насчет согласия всех сторон – это, наверное, довольно трудно договариваться... Оксана Галькевич: А без этого никак просто тогда невозможно добиться изменений. Павел Кудюкин: Нет, понятно. Но дело в том, что вообще это вопрос, скажем так, переговорной силы. Предложение ФНПР на самом деле вполне умеренное, это ведь очень постепенное, получается, где-то 8 лет только подтянуть размер МРОТ до половины медианной заработной платы, а я напомню, что у нас медианная заработная плата примерно на треть ниже, чем средняя, это некоторый показатель того, в общем-то, реального уровня доходов большинства населения, трудящегося населения России... Иван Князев: Чуть больше 40 тысяч, по-моему, там. Павел Кудюкин: Ну да. И при этом минимальный размер оплаты труда в России..., скажем, постсоциалистических стран, мы тут сильно отстаем даже от Черногории, например. Оксана Галькевич: Павел Михайлович, а он там рассчитывается по такому же принципу, как и у нас? Потому что ведь разные системы есть, где-то почасовая оплата, где-то... Павел Кудюкин: Нет, понятно. Дело в том, что это тесно связано с расчетом прожиточного минимума. Прожиточный минимум, как правило, рассчитывается по двум: либо потребительская корзина, как у нас считали до 2020 года включительно, либо опять-таки процент от медианного дохода. Ну вот мы сейчас перешли на такой более современный метод. Но при этом, вот смотрите, кстати, по требованиям ФНПР, или предложениям ФНПР, ведь 50% от медианного заработка – это европейский стандарт, заложенный в Европейскую социальную хартию. Оксана Галькевич: А давайте объясним, что такое медианная зарплата, потому что если среднюю мы еще понимаем, это когда, знаете, самые высокие, обычные зарплаты и самые маленькие... Иван Князев: ...и на всех поделили. Оксана Галькевич: Да, среднее арифметическое такое, то медианная зарплата – это что? Павел Кудюкин: Медианная – это зарплата, которая делит как бы получающих ее ровно пополам: половина получает меньше этого размера, половина больше. Оксана Галькевич: Ага. Павел Кудюкин: Это на самом деле более такой реалистический показатель, чем средняя зарплата, чем средняя зарплата, потому что средняя зарплата, ну этот известный афоризм про лошадь и рябчика и про среднюю температуру по больнице, т. е. это, конечно, тоже о чем-то говорит... Оксана Галькевич: Ну потому что сложно сравнивать зарплату в 12 тысяч рублей и в несколько миллионов рублей в месяц, как у руководства госкорпораций каких-нибудь. Павел Кудюкин: Совершенно верно, совершенно верно, да. И поэтому медианная зарплата более точно отражает ситуацию в стране, вот как бы почему говорю. Но еще раз, европейский стандарт, что минимальный размер оплаты труда действительно половина от медианной. Это достаточно все равно для России будет умеренное требование, потому что вообще-то, по уму, если исходить из того, что задача МРОТ – это как бы обеспечивать уровень воспроизводства рабочей силы, то вообще-то МРОТ следовало бы повышать как минимум раза в 2, если не в 3. Иван Князев: Павел Михайлович, а вот действительно, что мешает? Вот сколько раз уже задавал этот вопрос экспертам – сколько мешает поднять МРОТ в 2, в 3 раза? Просто назовите, какие причины. Павел Кудюкин: Ну смотрите, здесь на самом деле, конечно, надо понимать, что, если мы просто возьмем и поднимем, это повлечет за собой целую цепочку последствий. Придется пересматривать все тарифные системы оплаты труда, потому что если мы МРОТ подняли в разы, то, соответственно, в той же пропорции либо в меньшей пропорции должны будут подняться все зарплаты, потому что ну не могут они все быть приближены к одному и тому же уровню. Вопрос о том, что у нас очень часто дифференциация неоправданно большая, но это другой вопрос. Второй момент действительно, что просто повышение, скажем, фонда оплаты труда в масштабах всей экономики без серьезных изменений в экономической системе, которые позволили бы удовлетворить возросший спрос, влекут за собой риск ускорения инфляции. Тем более, действительно, если мы говорим о каком-то разовом большом... Оксана Галькевич: Это вещь такая неприятная, но вот вы говорите, что если поднимать МРОТ, то тогда должны быть пересмотрены все тарифные планы и так или иначе должны вырасти как-то все зарплаты. А почему все зарплаты, простите, должны вырасти? Ведь у нас огромный разрыв между зарплатами. Вот, например, мне кажется, что какие-то там большие зарплаты руководителей, какого-то начальства необязательно и расти должны, может быть, их надо даже и чик-чик, где-то там подрезать в пользу, собственно, тех людей, которые недополучают. Павел Кудюкин: Ну вот да, тут я с вами полностью согласен. Но я сейчас говорю в основном об уровне заработков рядовых работников, потому что они определены, как правило, привязкой к ставке первого тарифного разряда, которая в каких-то отраслях равна МРОТ, где-то несколько выше МРОТ, и повышение МРОТ как бы вот эту систему... То, что у нас есть сверхзарплаты у топ-менеджеров, неоправданные, часто более высокие, чем в Соединенных Штатах Америки, в Канаде, в Западной Европе, при том что эффективность их работы в разы меньше, да, стоило бы их сильно-сильно подрезать, ну, возможно, просто... Оксана Галькевич: Ну, это как минимум говорит о том, что они зарабатывают эти деньги, т. е. есть возможность для вот этого зарплатного движения вперед. Павел Кудюкин: Ну, понимаете, ведь, собственно, как делится? Вот есть добавленная стоимость, мы знаем по налогу на добавленную стоимость, это, собственно, стоимость продукции за вычетом материальных расходов, т. е. по сути дела это зарплата плюс прибыль. А вот как они делятся, вот это вопрос действительно во многом политической воли руководства и договорной силы сторон трудовых отношений. Оксана Галькевич: Да что ж такое, везде нужна какая-то политическая воля, ха-ха. Павел Кудюкин: Да, да. Оксана Галькевич: Какой-то, не знаю... Павел Кудюкин: Плюс еще договорная сила со стороны работников. Оксана Галькевич: Да, профессиональный какой-то... Павел Кудюкин: Потому что, когда у работников нет сильных массовых профсоюзов боевых, которые не только просят что-то, а имеют возможность требовать и подкреплять свои требования при необходимости, если работодатель слишком уж упирается, забастовочным давлением, ну работник и будет вот выпрашивать подачки и все. Оксана Галькевич: Да. В общем, профессиональной какой-то и финансовой, скажем, порядочности недостаточно только. Иван Князев: Сознательности. Послушаем наших телезрителей. Оксана Галькевич: Давайте послушаем нашего зрителя. Кто у нас? Иван Князев: Иван из Липецка. Здравствуйте. Оксана Галькевич: Да, здравствуйте, Иван. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Алло? Оксана Галькевич: Говорите, пожалуйста, мы вас слушаем вместе со всей страной. Зритель: Вот вы говорите о повышении МРОТ, да? Оксана Галькевич: Да. Зритель: МРОТ повысить нужно на 13 тысяч, 13 890 рублей он будет составлять. Оксана Галькевич: Да. Зритель: А пенсия, пенсия у нас составляет 9 тысяч. То есть мы повышаем МРОТ, а пенсия повышается? У нас как получается? Значит, МРОТ мы повышаем, а пенсионерам мы, ну я не знаю, как это... ? И за счет повышения МРОТ, за счет повышения МРОТ начинают расти цены. Все эти менеджеры и тому подобные, сейчас у нас вся эта частная собственность, она начинает повышать цены. Цены повышаются, и МРОТ, ну как, опять... Оксана Галькевич: Ну понятно, такой круговорот получается, замкнутый круг, да, т. е. поднимают одним, цены начинают расти, и никак из этого замкнутого круга не вырваться. Павел Михайлович, обоснованы опасения нашего зрителя? Павел Кудюкин: Да. Ну, есть такое понятие «инфляционная спираль», когда, скажем, в ответ на действительно повышение заработных плат при недостаточном встречном росте предложений, товаров и услуг это приводит к тому, что начинают расти цены. При этом часто предпринимателям проще действительно поднять цены на свою продукцию, чем увеличивать выпуск. Оксана Галькевич: Чем труженику поднять цену на свою работу, на свой труд. Павел Кудюкин: Да. Нет, здесь вопрос институциональных изменений в экономике. Вот наша российская экономика, она очень неповоротлива, она плохо реагирует на повышение спроса, действительно реагирует в основном повышением цен либо увеличением импорта и очень слабо реагирует увеличением продукции собственной промышленности и собственного сельского хозяйства. Вот это наша беда и серьезная проблема. Следующая проблема. Вот я начал говорить об этом, что на самом деле повышение МРОТ может быть частью только общих, достаточно серьезных изменений в социально-экономической политике, в частности такой ее части, как политика доходов. Это очень комплексное направление, которое включает в себя налоговую систему с обязательным переходом к прогрессивному налогообложению, но и действительно пересмотр всей системы социальных выплат, в том числе и пенсий. Оксана Галькевич: Да, спасибо, Павел Михайлович. Иван Князев: Понятно. Спасибо вам большое. Оксана Галькевич: Ну, у нас вроде целые программы есть по борьбе с бедностью, но, видимо, там каких-то элементов не хватает. Павел Михайлович Кудюкин, член совета Конфедерации труда России, был у нас на связи. А сейчас давайте побеседуем с экономистом. Владимир Карачаровский, кандидат экономических наук, доцент Департамента прикладной экономики Высшей школы экономики. Владимир Владимирович, здравствуйте. Иван Князев: Приветствуем вас. Владимир Карачаровский: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Владимир Владимирович, получается, вот мы, знаете, сейчас беседовали и со зрителями, и с нашим предыдущим экспертом, куда ни кинь, что называется, всюду клин: начнешь поднимать МРОТ – поползут цены вверх, запускается инфляционная спираль, еще там что-то. Что делать, как быть? Ведь на 12–13 тысяч в месяц действительно жить невозможно. Владимир Карачаровский: Ну, вообще-то на самом деле как быть понятно. Я абсолютно согласен с Павлом Михайловичем, что вот тупиковость этой ситуации связана с тем, что мы хотим решить проблемы бедности, проблемы низкой оплаты труда, не меняя связи в системе. То есть бизнес не хочет повышения МРОТ, потому что он не хочет оптимизировать бизнес-процессы, не хочет перестраивать цепочки смежников, упрощать их, да, с одной стороны... Оксана Галькевич: А почему, слушайте, Владимир Владимирович? А это странно звучит на самом деле. Почему? Бизнес же всегда стремится к некой оптимизации, к сокращению издержек... Иван Князев: Ну, это смотря какой бизнес. Оксана Галькевич: К большой эффективности... Это что за ленивый такой бизнес у нас, которому ничего не надо? Владимир Карачаровский: Ну почему? Нет, ну почему? В России народ очень терпеливый, перестраивать цепочки – это очень сложно, а не повышать МРОТ, если народ терпит, это легко, вот вам и экономия, чистое экономически рациональное поведение. Оксана Галькевич: А-а-а. Владимир Карачаровский: Конечно. Ну смотрите, вот о чем говорят? Мне, кстати, странно, что ладно бизнес, мне странно, что госкомпании это заявляют, вообще-то это как бы часть государства по своей социальной функции. Но я понимаю, что они работают как коммерческие предприятия фактически, но госкомпании создавались для того, чтобы экономика была государственно управляемой, вообще говоря, и мне странно говорить, что нельзя повышать МРОТ, потому что это приведет к росту тарифов и т. д., при колоссальном неравенстве, которое у нас есть. Оксана Галькевич: Владимир Владимирович, а неравенство внутри госкомпаний – это разве не странно? Такая тоже, мне кажется, не самая редкая история. Владимир Карачаровский: Ну конечно, макроэкономическое неравенство и складывается из неравенства внутри компаний. Значит, совершенно очевидно... Вот смотрите, о чем говорит бизнес, один из его аргументов: сейчас мы повысим МРОТ низкооплачиваемым работникам, и нам нужно будет всем повышать МРОТ, потому что иначе от нас работники разбегутся. Ну правильно. А теперь давайте представим, ну это как бы они против государственной инициативы, инициативы профсоюзов. А теперь давайте представим, что это рыночная ситуация. Допустим, у нас возник вдруг, откуда-то вот с неба свалился сектор, новый комплекс предприятий, сектор экономики инновационный, где нормальные заработные платы, так сказать, где наконец мы начали работать на производство, а не на услуги и перераспределение, начали выпускать принципиально новый вид продукции, там в массовом количестве нужны люди и там предлагают хорошую зарплату. Что происходит у компании, которые сейчас говорят, что от них разбегутся работники? – они от них будут разбегаться, но уже по рыночным, потому что рынок создает альтернативные, более интересные места. Что тогда будет делать этот бизнес? – естественно, искать способы оптимизации. Проблема только в том, что у нас структура экономики консервативная и таких мест высокооплачиваемых не возникает. Так профсоюзы и предлагают: давайте тогда искусственно создадим этот стимул работодателям, чтобы они заставили себя пересмотреть эти процессы. Вот они против этого и сопротивляются. Если бы это был просто рыночный эффект, они бы ничего не говорили, ну рынок есть рынок, а тут как бы это вмешательство государства, нет. Оксана Галькевич: Слушайте, Владимир Владимирович, а кроме того, что есть ловушка, так скажем, наличия такой дешевой, доступной рабочей силы в нашей стране и терпеливых вот этих вот людей, которые работают за МРОТ, в чем еще ошибка в этом алгоритме экономическом? Я не знаю, может быть, где-то государство все-таки избаловало в каком-то смысле? Ну вот я пытаюсь понять что, вы подскажите, вы специалист. Владимир Карачаровский: Кого избаловало, кого? Оксана Галькевич: Ну я не знаю, вот этот вот наш бизнес, который сел и поехал, на дешевой рабочей силе выезжает. Иван Князев: Те же государственные компании, те же тарифные компании, которые не хотят оптимизировать... Оксана Галькевич: ...свои процессы, цепочки вот эти пересматривать. Иван Князев: Да, и т. д. Владимир Карачаровский: Ну... Да нет, понимаете, это сложившаяся система, это рынок целиком является рынком работодателя, он делает на нем практически все что хочет, исключая малый бизнес только, вот малый бизнес – это отдельная песня. Значит, поэтому в каком смысле он избалован? Просто это равновесие сложилось инерционно еще с 1990-х гг., когда люди готовы в принципе работать за бесценок и не выходить на стачки, забастовки, ну просто потому, что ты потеряешь место и никуда больше не попадешь. И в итоге мы получили бизнес, который в принципе ничего не боится: народ будет терпеть, деться ему некуда... Оксана Галькевич: Слушайте... Иван Князев: Мне вот просто интересно, а что будет, если профсоюзы все-таки усилят свою роль в этом процессе и дойдет до того, что просто скажут людям «Хватит выходить на работу»? Оксана Галькевич: «Хватит обесценивать себя» на самом деле. Иван Князев: Да, обесценивать свой труд и т. д. Владимир Карачаровский: Смотрите, во-первых, МРОТ нужно повышать, потому что, прошу прощения, рабочая сила – это единственный ресурс, цена которого растет с темпами ниже инфляции, это раз, поэтому это просто неприлично не повышать МРОТ. Во-вторых, МРОТ и вот слои населения, которые получают в районе МРОТ заработную плату, в основном тратят деньги на продовольствие, а продовольственная инфляция – это не средняя инфляция по стране... Оксана Галькевич: Это двузначная уже, да, у нас. Владимир Карачаровский: Да. Так она не только двузначная, она по отдельным категориям наиболее ходовых товаров 25%, а то и 35% составляет, поэтому... А эти люди тратят деньги именно на это, поэтому не повышать нельзя, ну это просто как бы нечестно. А что касается... Оксана Галькевич: Ну, вы знаете, «честно» и «неприлично» – это, мне кажется, такие не экономические категории, или я ошибаюсь? Владимир Карачаровский: Нет, простите, это категории, в которых должно рассуждать государство, потому что функция государства – не максимизировать прибыль, а максимизировать благосостояние, у него функция социальная. А что делать, для того чтобы не было инфляционной спирали? Ну, сколько вы доходов доходите, так сказать, беднейшим слоям, столько же нужно изъять за счет... Мы опять вот это как мантру, понимаете, уже тысячи раз: надо изъять в виде прогрессивного налога со сверхбогатых, вот и все. Вот у вас не будет роста денежной массы и не будет инфляционной спирали. А говорить о том, что у нас продукты разметаются с полок, – ну это же абсурд, у нас выкидываются продукты. Зайдите в магазин, стоят полные полки продуктов, которые... Иван Князев: Да и вообще очень странно, когда именно вот эти вот государственные компании начинают говорить о том, что повышение МРОТ, повышение зарплат своих сотрудников будет разгонять инфляцию. Пускай об этом Центробанк думает, пускай об этом Минэкономики думает, а не эти компании. Владимир Карачаровский: Нет, вообще говоря, что касается... (Да, извините.) Что касается естественных монополий, железные дороги, электроэнергетика, это вообще должны быть не частные компании, а государственные, тогда вопросов никаких не будет. Оксана Галькевич: Так они и монополисты, «РЖД», разве нет? У нас перевозки – это монополисты, госкомпании. Владимир Карачаровский: Нет, я и говорю, в чем смысл был приватизации этих отраслей? Давайте менять и это. Но это сложнее менять, чем... Ну, понимаете, все сложно, да. Проблема в том, что для того, чтобы сдвинуться с мертвой точки, нужно действительно провести существенные преобразования по изменению связей в системе. Оксана Галькевич: Владимир Владимирович, у нас очень много звонков, нам говорят. Давайте Сергея из Москвы выслушаем. Сергей, здравствуйте. Иван Князев: Приветствуем вас. Зритель: Добрый день. Оксана Галькевич: Добрый. Зритель: Ну, мое мнение такое. Алло? Оксана Галькевич: Говорите, пожалуйста. Иван Князев: Слушаем. Зритель: Да. Копеечное повышение МРОТ ничего в жизни россиян не изменит абсолютно. Нужно не МРОТ повышать, а экономику развивать и сетку тарифную зарплатную делать. Если будет сильная экономика, тарифная зарплатная сетка, никаких МРОТ не надо. У нас в разных регионах зарплата начисляется по-разному, вы же сами знаете, учителя, врачи и т. д. получают в Москве одну зарплату, в Тамбове, в Рязани другую зарплату. И МРОТ платится, кто-то платит по МРОТ, кто-то получает ниже МРОТ, кто-то чуть выше. Это ничего не даст. Пока у нас экономики нет, промышленность разбита, ничего это не даст. А то, что, говорят, цены подымутся, – да, подымут на 2 рубля МРОТ, на 10 рублей подымут цены, вот и все. Оксана Галькевич: Да, Сергей, спасибо. Зритель: Тот же тариф... Иван Князев: Да, об этом и говорили. Спасибо. Оксана Галькевич: Еще у нас есть звонки, давайте сразу выслушаем – Алла из Рязани как раз. Здравствуйте, Алла. Зритель: Добрый день. Я хочу сказать, я согласна с предыдущим выступающим по поводу МРОТ. Я хочу сказать, что МРОТ – это нижняя граница совести работодателя... Слышно меня? Оксана Галькевич: Подождите, но МРОТ вообще устанавливается не работодателем, государством, за это голосуют депутаты Государственной Думы, это вписывается... Зритель: МРОТ устанавливается правительством, но для того, чтобы обозначить нижнюю границу совести работодателя, что ниже такой суммы зарплата быть не может. В бюджете, в котором я раньше работала, есть большая прослойка людей, которые согласны работать за МРОТ и работают за него. МРОТ надо постепенно повышать. Есть пенсионеры, которые работают обслуживающим персоналом, есть мамы, которым нужно свободное время, они работают за МРОТ. Отменять его никак нельзя, это нижняя граница совести работодателя. Иван Князев: Да нет, никто не говорит про отмену МРОТ... Оксана Галькевич: Просто нужно как-то с совестью поработать, да? Понятно. Иван Князев: Просто пока только про повышение. Зритель: С совестью работать никак невозможно, мы все... Оксана Галькевич: Ха-ха, понятно. Иван Князев: Да, спасибо вам большое. Владимир Владимирович, тут же еще в этот процесс вмешиваются регионы, так или иначе вклиниваются, особенно регионы, у которых поменьше возможностей, финансовых в том числе, бедные так называемые регионы. И вот им даже если так вот искусственно менять эту систему, им туговато придется. Разъясните нам, почему и какие там есть моменты. Владимир Карачаровский: Ну смотрите, во-первых, если я не ошибаюсь, года полтора назад был законопроект государственный, который предполагал, что поэтапно у учителей и врачей в разных регионах (и у ряда других категорий госслужащих) будет выравнена сетка оплаты труда, т. е. различия сохранятся, но в пределах, если не ошибаюсь, 30%. То есть государство такие задачи уже ставит. Действительно, здесь нужно делать коррекцию на различия уровня цен в разных регионах, но это будет откорректировано... Здесь же МРОТ ни при чем, это будет... У нас зарплаты состоят из двух частей: ГОТ, гарантированная оплата труда, ну вот это МРОТ, и оплата труда, которая по финансовым приказам назначается работнику за его успехи. Вот эта надбавка по регионам может быть разной на усмотрение работодателя, а МРОТ – это элементарная величина минимальная, поднимать которую нужно, и ничего плохого с экономикой не будет. А почему для регионов это накладно? Если мы возложим все финансовые тяготы повышаем МРОТ исключительно на регионы, то тогда конечно. Но в этом смысле я за принципы, которые были в унитарном государстве, которые... Здесь принципы федерализма работают несколько хуже. Значит, мы должны собирать за счет прогрессивной шкалы налоги с прибыли, налог с прибыли, тех компаний в большей степени, которые являются наиболее прибыльными, так сказать, и работники, руководители с наибольшими доходами, это может быть и в Москве, это может быть и в Питере, это может быть, я не знаю, в ЯНАО, где угодно, а государство перераспределяет это по регионам, для того чтобы обеспечить равенство МРОТ. То есть здесь нужно немножко отступить от принципа федерализма экономического и привнести принцип унитарного государства. Я вижу, что этот регион не потянет, поэтому я собираю вот эти сверхналоги и перераспределяю так, чтобы всем регионам хватило. А, конечно, на регионы это сейчас бросать не имеет смысла никакого, это будет все то же, что с майскими указами. Оксана Галькевич: Я думаю, что в принципе это такой вопрос действительно необходимо обсуждаемый. Но тут, мне кажется, очень важный момент прозрачности и четкости алгоритма этого перераспределения, вот этих вот доходов, от одних регионов другим регионам в помощь. Ведь мы не всегда понимаем, понимаете, по какой формуле считается, я не знаю, что вот сюда уходит столько-то, а вот туда уходит почти ничего. Владимир Карачаровский: Ну а давайте... Оксана Галькевич: По субсидиям, по дотациям вопросов всегда очень много возникает, почему вот, я не знаю, даже называть не хочется уже, все, сто раз говорили. Владимир Карачаровский: Давайте упростим эту формулу. Давайте сделаем Совет по ценам и Совет по заработным платам, он будет централизованно работать, создаст простую формулу, по которой всем будет понятно, как перераспределяются средства на выплату МРОТ по регионам. А вот надбавка за производительность труда – это уже регионы сами будут определять исходя из того, какая у них экономическая ситуация, это во-первых. Оксана Галькевич: Да... Владимир Карачаровский: Ну а во-вторых, опять же это как бы бессмысленно: если бизнес не... Правильно, что структурные изменения в экономике нужны, но бизнес этого не делает, а если он этого не делает, значит, это должно сделать государство. Оксана Галькевич: Слушайте, класс. Мы, в общем, собственно, и вернулись к тому, с чего начали с нашим предыдущим спикером Кудюкиным, – а для этого нужна политическая воля, ха-ха, для каких-то изменений в экономике. Владимир Карачаровский: Совершенно верно. Оксана Галькевич: Спасибо. Владимир Карачаровский: Спасибо. Оксана Галькевич: Владимир Карачаровский, кандидат экономических наук, доцент Департамента прикладной экономики Высшей школы экономики, был у нас в прямом эфире. Иван Князев: Идем дальше.