Антон Алфимов: Итак, о классической музыке прямо сейчас Павел Коган, народный артист России, лауреат Государственной премии, художественный руководитель и главный дирижер Московского государственного академического симфонического оркестра, сегодня в студии Общественного телевидения России. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте, спасибо, что пришли. И сразу обращаемся к нашим зрителям. Если у вас есть вопросы нашему гостю, есть у вас возможность их задать. Антон Алфимов: У меня тоже есть вопрос. Мы сегодня обсуждали некоторые футбольные итоги Евро, который для нас закончился. Как вам кажется, какое классическое произведение наиболее отражает игру сборной России? Работа футбольного тренера подразумевает постоянное внимание к тому, чтобы команда была хорошо сыграна. То же самое приходится делать и дирижеру симфонического оркестра  Павел Коган: Это сложно сказать. Сам по себе факт. Вообще командная игра. Мы же занимаемся практически очень схожим делом. Симфонический оркестр состоит из нескольких десятков артистов-музыкантов. И очень важно чувство локтя, чувство ансамбля. Это совместное музицирование. И однажды, я помню, это было во время Олимпиады в Сочи, у нас была беседа с Фабио Капелло, который мне сказал, что наши профессии в чем-то сходы. Действительно, наверное, это так. Тренерская работа подразумевает постоянную работу, постоянное внимание над тем, чтобы команда была хорошо сыграна. То же самое приходится делать и дирижеру симфонического оркестра ежедневно. Антон Алфимов: Тогда, может быть, у вас есть рецепт для наших футболистов: им нужно принять дирижера или тренировать чувство локтя? Павел Коган: Нужно все-таки, наверное, самим ощущать то, что команда есть команда, что нельзя быть все время солистом, нельзя все время претендовать на то, что ты один и вокруг рядом никого нет. Мне думается, что я тоже очень остро переживаю неудачи, которые случаются, и мне хотелось бы, чтобы наша футбольная команда была лучшей в мире. Но когда смотришь, именно недостает чувства локтя, именно настоящей командной игры. Когда смотришь некоторых наших соперников, известные футбольные команды мира, как они потрясающе ловко играют вместе, чувствуют друг друга, хочется, чтобы мы все больше и больше постигали это искусство. Ольга Арсланова: Можно мы от футбола все-таки к оркестру перейдем? Павел Коган: Сейчас стоит такая очень животрепещущая тема. Ольга Арсланова: Насколько сложно работать с музыкантами в оркестре? Мне представляется, что это творческие единицы. И каждый хочет реализоваться отдельно. Здесь получается так, что ты часть целого, и не более того. Павел Коган: Как раз это очень именно сопрягается с только что сказанным. Ведь это каждодневный огромный труд. Во-первых, для того чтобы работать в профессиональном симфоническом оркестре, для этого нужно пройти огромную школу, в том числе временную. Более полутора десятков лет нужно учиться. Потом молодой человек приходит в симфонический оркестр и начинает фактически сначала, с азов постигать искусство ансамблевой игры в большом коллективе, в большом симфоническом оркестре. На это уходят порой тоже годы. Но в нашем оркестре очень много яркой талантливой молодежи. Мне очень нравится с ними работать. Я вижу в этом огромное будущее, будущее и нашей музыкальной культуры, нашего искусства в целом страны. И я ощущаю очень хорошую перспективу в этом плане. Антон Алфимов: А кого вы называете молодежью в оркестре? Сколько им уже всем лет? Павел Коган: Это обычно люди, получившие высшее образование. Это и есть молодежь. Потому что очень часто можно было встретить во многих коллективах людей такого уже, скажем, позднего пенсионного возраста, которые обладают огромным опытом и могут очень много дать приходящей молодежи. Но мы все под богом ходим. И время – это неумолимая штука. И настает такой момент, когда знания огромные, опыт огромный, а уже средства выражения начинают подводить. Тут молодежь как раз начинает занимать… Антон Алфимов: То есть вы хотите сказать, что музыкант-исполнитель, которому 20 с чем-нибудь, вполне может попасть в такой крупный известный оркестр, как… Павел Коган: Конечно, может. И попадает. Если он обладает определенными персональными качествами, если у него есть большой энтузиазм, желание и любовь именно к этому делу, конечно. Ольга Арсланова: А большая конкуренция? Молодежь сейчас активно… Павел Коган: Сейчас достаточно большая конкуренция. Хочется только, чтобы профессиональное образование, получаемое молодыми людьми, все время становилось бы еще более качественным. Ольга Арсланова: У вас есть претензии к нему? Павел Коган: Порой бывают. Но мы стараемся уже сглаживать те проблемы, которые возникают. И, в общем-то, сам по себе оркестр является колоссальной школой для молодого артиста, который приходит. Ольга Арсланова: Роль дирижера, насколько я понимаю – в том числе и доучивать, по большому счету? Главная вершина всей нашей работы – это вечернее выступление, концерт, когда дирижер должен своим воздействием заразить музыкантов оркестра и слушателей Павел Коган: Дирижер должен быть достаточно многогранной личностью. Почему? Чем отличается дирижер от тренера или от режиссера, или от балетмейстера-постановщика? Потому что названные мною люди, представители таких замечательных профессий, они готовят своих подопечных, но не принимают непосредственного участия уже в самый момент либо игры, либо балетного спектакля, либо спектакля в драматическом театре и так далее. А дирижер в этом плане обязан быть многоликим. Это и работа подготовительная огромная с музыкантами, с людьми. И самая главная вершина всей этой работы – это вечернее выступление, это концерт, когда дирижер должен своим воздействием заразить музыкантов оркестра и слушателей. Ольга Арсланова: И постоянно быть в каком-то колоссальном понимании. Я просто не так давно была на классическом концерте. И одна из исполнительниц в оркестре потеряла сознание. Павел Коган: От жары, наверное. Ольга Арсланова: Плохо себя почувствовала. Не знаю, что произошло. От напряжения, возможно. И настолько тактично повел себя дирижер. Эта пауза была наполнена таким уважением к труду этого человека, который не выдержал по каким-то причинам. И такое ощущение, что дирижер уже по ее глазам видел, что сейчас это произойдет. Потрясающее внимание и концентрация. Это тоже обязательные качества? Павел Коган: Все это вырабатывается уже с опытом нахождения на сцене, с опытом работы с большими массами людей. И дирижер обязан к тому же обладать одним очень важным качеством – очень быстрой и моментальной реакцией. Это касается, естественно, и профессиональных моментов, но также и всяких привходящих, того, что может случиться неожиданно. И реакция порой спасает. Антон Алфимов: Бывают такие случаи, когда музыкант гениально играет, но не может выступать на публике? Павел Коган: Бывает. Очень сильно мешает волнение. Бывают замечательные талантливейшие артисты, которые в атмосфере домашней либо просто в какой-то… Антон Алфимов: То, к чему они привыкли. Павел Коган: Обстановке, когда нет большого скопления слушателей, представляют какие-то уникальные качества и раскрываются полностью. А в присутствии слушателей, в присутствии публики у них появляется огромное волнение, которое очень мешает им реализовать себя. Очень много таких случаев. Антон Алфимов: Как вы это исправляете? Павел Коган: Это касается в большей степени солистов. В меньшей степени – артистов оркестра. Хотя в оркестре тоже есть солисты различных оркестровых групп, которые часто исполняют сложнейшие соло из симфонического репертуара. И некоторые из этих сольных эпизодов по своей сложности бывают ничуть не менее ответственными и трудными, чем сольные выступления известного солиста. Поэтому они тоже должны обладать большой выдержкой, чувствовать сцену, иметь определенную привычку нахождения на сцене, владеть собой. Это очень сложно, поверьте. Ольга Арсланова: Давайте от музыкантов немного к зрителям. Тем более, что реагируют наши зрители. В частности, приходят такие сообщения: "Высокое искусство в нашей стране стало менее доступным для простых людей, менее доступно, чем, например, в СССР. Сравните хотя бы цену на билеты". Если сравнивать публику в советское время, потом некий определенный, насколько я понимаю, провал в 1990-е и то, что происходит сейчас. Павел Коган: Совершенно правильно говорите. Потому что в советское время, мне удалось очень хорошо его застать, цены на билеты были действительно доступными. Люди могли себе позволить посещать концерты, спектакли, делать это с определенной регулярностью. И это было частичкой их жизни. Очень многих людей. Потом, не надо забывать, что в те годы огромную роль играло радио как средство действительно массовой информации. И радиоточка или какие-то радиопрограммы постоянно транслировали концерты классической музыки. В ДЗЗ (Доме звукозаписи) были передачи прямого эфира, в которых принимали участие и симфонический оркестр, крупнейшие исполнители, наши замечательные вокалисты. И волей-неволей огромные массы населения страны приобщались к музыкальной классической культуре. Это давало свои огромные результаты. Массы писем люди писали. Простые люди. Это были и интеллигенция в провинции, это были и рабочие, и колхозники – все слушали. Ольга Арсланова: Практически у каждого дома был с десяток пластинок с классической музыкой. Павел Коган: Да. И главное – радиоточка. Это все время было на слуху. Потом, вы правильно абсолютно сказали – потом был определенного рода провал. И нам было тогда очень горько, потому что мы это ощущали. Это было видно и по залам, число слушателей в которых стало редеть, и их стало меньше. Люди сейчас повернулись в сторону академической классической музыки Но, к счастью, сейчас последние годы пошло возрождение. Мне сейчас приходится со сцены видеть много молодых людей, которые посещают концерты классической музыки, в частности – симфонической музыки, испытывают к этому большой интерес. В социальных сетях идет много обсуждений по этому поводу. Люди сейчас как-то повернулись в сторону академической классической музыки. Ольга Арсланова: Но им приходится чуть большую работу проделывать самим, получается. Павел Коган: В каком смысле? Ольга Арсланова: То есть если раньше это было повсеместно, этот интерес культивировался, то сейчас по большому счету на государственном уровне, наверное, это поддерживается не так активно? Павел Коган: С точки зрения популяризации через средства массовой информации – меньше, чем было в советское время. Но при этом государство сейчас очень много делает для поддержки. Если бы государство не поддерживало крупнейшие коллективы, учебные учреждения, театры, то я думаю, что, наверное, была бы ситуация крайне плачевная. А сейчас система грантов, которая возродила культуру в стране. Это очень важно. И то, что это происходит сейчас – это даже невозможно переоценить. В этом плане государство сейчас делает очень и очень много. Но, конечно же, такой популяризации, про которую я говорил, которая была, еще раз я подчеркну, через самый простой радиоприемник. В каждом доме была так называемая радиоточка. Антон Алфимов: Смотрите, сейчас у нас есть целый телеканал, едва ли один. Есть радиостанция. Павел Коган: Телеканал "Культура" очень много делает. Но он не направлен эксклюзивно на пропаганду классической музыки. Антон Алфимов: Вы хотите сказать, что раньше просто деваться было некуда. Павел Коган: Радиостанция "Орфей" – да. Вот это единственная радиостанция. Я боюсь сказать неточно, на какие города и регионы страны она вещает и где могут люди слушать. Не могу сказать точно. Но это действительно специализированная единственная радиостанция. Ольга Арсланова: Вы сказали о российских регионах. Наверняка вы много гастролируете и можете сравнить, где интерес классической музыки… Павел Коган: Он есть везде. Антон Алфимов: Считается, что, например, в регионах часто говорят, что люди читают больше, потому что так складывается. Как с классической музыкой? Большие города лидируют или маленькие? Павел Коган: Сейчас в любом случае люди имеют огромный доступ к информации как таковой. И поэтому в регионах очень хорошо осведомлены о том, что происходит в столице, в наших столицах. И желание людей, желание слушателей в очень многих городах страны очень большое. Люди хотят слышать, люди хотят слушать. Сейчас делается очень много фестивалей, сейчас тоже проводится политика на поддержку такого рода форумов, если так можно сказать, классической музыки целиком по стране. Конечно, должно быть и еще больше. И я думаю, что к этому, наверное, придет. Надо сказать, что несмотря на то, что сейчас экономическое время не самое простое. Как говорят экономисты, кризис очень во многом действительно помешал в прошедшее время. Но, тем не менее, все время идет определенная поддержка такого рода мероприятий. И это очень правильно. Потому что все равно страна выйдет из кризиса раньше или немножечко позже, а то, что поддерживается и то, что устояло, будет развиваться. Это очень важно. Антон Алфимов: Давайте немного поговорим еще об образовании. Как вам кажется, достаточно ли у нас учебных заведений? Про их качество вы сказали, что бывают некоторые провалы. Но самое главное – сохранилось ли такое понятие, как русская школа? Павел Коган: Конечно же, сохранилось. Но, опять-таки, в 1990-е годы очень подкосили ее. Потому что, во-первых, естественным путем мы лишились замечательных педагогов, профессоров, которые просто ушли из жизни в силу возраста и так далее. А потом кто-то перестал преподавать, кто-то преподает или преподавал в другой стране или в других странах. Поэтому, конечно, определенный урон в этом плане был нанесен. Но у нас все равно есть такие крупнейшие институции, как консерватории Москвы, Санкт-Петербурга, многих других городов в стране, которые ежегодно… Антон Алфимов: Это лишь здания. Павел Коган: Почему здания? Антон Алфимов: Сохранилось ли там то, что… Павел Коган: Они ежегодно готовят молодых специалистов. Мы же тоже подпитываемся ими. В наш оркестр по конкурсу тоже приходят молодые выпускники этих учебных заведений. Другой вопрос – опять-таки, что сейчас я бы сказал, наверное, мы испытываем, лично я, может быть, дефицит великих личностей. Понимаете, мне очень сложно судить. Потому что когда я пришел в консерваторию студентом, еще на первый курс, я раскланивался в коридоре приходящему в свой класс Шостаковичу, который преподавал, Хачатуряну. Вот такого рода личности преподавали в Московской консерватории. Я никого не хочу обидеть. Наоборот, я считаю, что у нас замечательные специалисты своего дела и так далее. Но с кем сравнивать? Вот, в чем дело. Ольга Арсланова: Это только российская проблема, или это вообще сейчас свойственно классическому образованию во всех странах? Павел Коган: Это не только российская проблема. Потому что великие ушли, есть выдающиеся, есть замечательные. Посмотрим, станут ли они великими. Ольга Арсланова: Кого из великих россияне любят слушать во время ваших выступлений? Есть какие-то пристрастия? Павел Коган: Вы имеете в виду композиторов? Ольга Арсланова: Да. Павел Коган: И, кстати, в России и в мире, может быть, мы сравним. Ольга Арсланова: Вы знаете, российская публика в хорошем смысле всеядна. О русской музыке мы не говорим. Чайковский, Рахманинов, Прокофьев – любимейшие композиторы в России. И Шостакович, конечно. И другие русские композиторы. Но русские слушатели, русская публика очень любит и западноевропейскую музыку, и восторгается Бахом, Бетховеном, Моцартом и так далее. Ольга Арсланова: А на Западе русскую музыку хорошо воспринимают? За рубежом слушатели обожают русскую музыку в исполнении российских исполнителей. Это уже традиция   Павел Коган: На Западе примерно такая же ситуация, но русскую музыку очень любят. Потому что русская музыкальная культура – это огромный пласт мировой музыкальной культуры. И, конечно, даже когда мы ездим на гастроли вместе с оркестром по миру, только в этом сезоне у нас были две очень больших гастрольных поездки по городам Японии и практически всей Великобритании. Слушатели обожают русскую музыку в исполнении российских исполнителей. Это уже традиция. И надо сказать, что какие бы ни были одномоментные межгосударственные, когда музы начинают говорить, люди испытывают восторг, где бы то ни было. Мы только что возвратились из Великобритании. Слушатели принимали великолепно оркестр. И было какое-то единение зала с музыкантами оркестра на сцене. Антон Алфимов: А плотный вообще календарь у симфонического оркестра? Павел Коган: Очень плотный. Симфонический оркестр – это как мини-завод, фабрика, который должен постоянно выдавать качественную продукцию, которая должна быть востребована. Антон Алфимов: То есть не бывает такого, как в театре – отыграли спектакль, у нас перерыв до осени? Павел Коган: Нет, конечно, нет. На протяжении сезона оркестр очень плотно и с огромной отдачей работает, за что я им благодарен сердечно. Ольга Арсланова: От наших зрителей пришло сообщение: "Слава богу, талантливые наши музыканты и певцы сейчас могут уехать на Запад на достойные условия и хорошую зарплату". Антон Алфимов: Что такое достойные условия… Ольга Арсланова: Может быть, они есть и в России? Павел Коган: Я скажу таким образом. В принципе это правильно, потому что искусство не имеет границ. Невозможно. Если искусство замыкается в рамках какой-то одной области, одного района или даже целой страны, это неправильно. Искусство не должно иметь границ. И то, что именно такую популярность имеет та же самая русская культура, русская музыка тому подтверждение. Я считаю, что это абсолютно правильно. И люди должны и вольны работать и представлять свое искусство и себя, где они чувствуют возможность самовыражения и так далее. Так что абсолютно нормально и правильно. Другой вопрос, что все равно выступать у себя дома и выступать у нас, на наших замечательных великих сценах – это честь и прерогатива, мне кажется, каждого российского артиста. Антон Алфимов: Тем не менее, условия, которые существуют в нашей стране, они достойные? Они адекватные требованиям музыкантов? Павел Коган: Условия разные. Но в нашем деле все равно деньги все не решают. Это очень важный момент, конечно, для людей. Это понятно и ясно. Но мы все-таки люди творческие. И нам очень важно получить какое-то огромное творческое удовлетворение, которое может дать единение с залом, единение со слушателями, а главное – сцена, на которой ты выступаешь. Если взять большой зал Московской консерватории, это просто намоленный храм музыки. Ни один величайших артист еще с конца XIX века через весь XX век и в XXI веке не пропустил возможности выступления на этой великой сцене. То же самое Большой театр, то же самое сцена Санкт-Петербургской (в прошлом – Ленинградской) филармонии. Это величайшие площадки. Я, правда, не очень люблю это слово. Но тем не менее концертные площадки мирового уровня. Антон Алфимов: Тем не менее, всегда ли у молодых специалистов есть возможность устроиться? Понятно, что Большой симфонический оркестр далеко не резиновый. Павел Коган: Конечно, нет. Но, опять-таки, требуется очень хорошая подготовка. Требуются большие природные способности от человека. Потому что мы часто сталкиваемся с тем, что человек умеет недостаточно, от природы не шибко одарен, а хочет многого. В каждой профессии такое есть. И, кстати, в последние годы эта тенденция, мне кажется, вообще во многих областях только росла. Что говорить? Именно в нашей отрасли требования очень высокие. Это действительно так. Мы должны держать высокую планку. И профессионализм имеет первостепенное значение у нас. Мы не можем допустить ничего иного. Антон Алфимов: У вас довольно узкая специализация. И куда идет музыкант, который полтора десятка лет, как вы сказали, отучился, попробовал куда-то устроиться – не получилось. Куда ему уже деваться? Потому что ничего он больше не умеет. Время упущено. Павел Коган: Правильно. Это огромная проблема. И мне очень жалко людей, которые действительно как-то усредненно потратили огромную часть своей жизни на то, чтобы научиться, выучиться, но в силу каких-то обстоятельств карьера не складывается, и профессиональная жизнь остановлена и не идет. А самое главное, тоже правильно было сказано только что – что человек ничего другого не умеет, ничем другим не занимался. Вот это огромная проблема. И если просто человек идет и преподает в школу или в училище, конечно, наверное, уровень жизни, который ожидает такого человека, настоящего трудягу, не может считаться полностью достойным. И здесь необходима, конечно, большая поддержка. Потому что все равно эти люди, которые получили такое образование, которые отучились столько лет, все равно они проводники культуры в массы, они обязаны быть, они обязаны делать свое дело и таким образом духовный культурный уровень вообще страны повышается. Это очень важно. Ольга Арсланова: А вы сказали о культуре, которая отправляется в массы. У меня вопрос. Буквально минута у нас остается. Я знаю, что сейчас вновь становится очень модным и востребованным направление музыкальных детских школ, для того чтобы с самого маленького возраста привить эту любовь к искусству и чему-то научить. Это правильное направление? Такое начальное музыкальное образование для страны. Павел Коган: Абсолютно правильно. Все решает семья. Если в семье культура такова, что ребенка с самого раннего детства приучают, водят на концерты, спектакли, это присутствует все время в какой-то домашней атмосфере, это оставляет неизгладимый след на всю жизнь. Ольга Арсланова: Даже если он не станет профессиональным музыкантом. Павел Коган: Абсолютно. Он будет культурным человеком. Культура во всем, она пронизывает всю нашу жизнь, что бы мы ни делали. Антон Алфимов: Это был народный артист России, лауреат Государственной премии, художественный руководитель, главный дирижер Московского государственного академического симфонического оркестра Павел Коган. Спасибо.