Константин Чуриков: Как всегда, раз в две недели именно в это время – 17:36 сейчас в Москве – выходит в эфир рубрика "Ищу солдата". Я вам представляю своего коллегу – журналиста, поисковика Константина Зубакина. Привет, Константин. Константин Зубакин: Привет, Константин. Константин Чуриков: И у нас, по-моему, Константинов очень много в студии. Константин Зубакин: Да, сегодня, наверное, уникальный случай, когда сегодня к нам в студию пришел тоже Константин – и таким образом нас стало трое. Ну а говорить мы сегодня будем о поисковых экспедициях в Тверской области, о том, почему многие солдаты были похоронены только на бумаге. Кстати, уникальная ситуация. Константин Смирнов, наш гость, буквально на днях вернулся из экспедиции в Тверскую область, в Торжокский район. Но об этом мы поговорим чуть попозже. Сейчас же традиционный момент, когда мы отвечает на запросы наших зрителей. На прямой связи с нашей студией Ирина Мыльникова из Свердловской области. Ирина, здравствуйте. Ирина Мыльникова: Здравствуйте. Константин Зубакин: Ирина, расскажите, пожалуйста, кого вы ищете. Ирина Мыльникова: Мы ищем Мыльникова Артемия Яковлевича. Константин Зубакин: А что вы о нем знаете? Кто он вам был? Ирина Мыльникова: Это дедушка моего мужа. Константин Зубакин: Что вы о нем знаете, может быть, что-то о его довоенной жизни либо о его службе уже во время войны? Ирина Мыльникова: Ну, родился он в 1906 году в деревне Большое Горбуново. Призван в Советскую армию в сентябре 41-го из города Катайска. Погиб в декабре 41-го года. Константин Зубакин: А это данные откуда – о деревне, о дате рождения? Ирина Мыльникова: Ну, как? У нас. Год рождения мы же знаем, родственники. Жена его как бы умерла, она нам все это рассказала, откуда его забрали, в каком году, когда он погиб. Ну, точно мы не знаем данных, где он погиб. Константин Зубакин: Ирина, еще такой вопрос. Вас никогда не называли Мельниковой? Фамилию никогда не путали? Ирина Мыльникова: Нет, нет. Константин Зубакин: Вы знаете, вот как раз много несовпадений с тем, что нам удалось найти. Есть конкретные анкетные даты на солдата, и по большей части они совпадают с вашими данными. Попробуем мы сейчас их вам озвучить. Во-первых, записан был солдат как Мельников. Ну, такое часто бывает, когда писарь ошибается в одной букве. Это очень часто происходит. Во-вторых, в графе "семья и адрес" не Курганская, а соседняя – Челябинская область, но сельсовет Горбуновский, что совпадает с деревней Большое Горбуново, которую написали вы. Совпадает и дата смерти – декабрь 41-го года. Ирина Мыльникова: Да, был Горбуновский сельсовет. Константин Зубакин: Этот солдат погиб и был захоронен в деревне Овсянниково Тверской области, тогда она называлась еще Калининская. Ближайший к ней военный мемориал – в деревне Суровцово. Вы можете связаться с администрацией местной и уточнить, есть ли на обелисках Мельников (или Мыльников) Артемий Яковлевич. Также в администрации, возможно, есть списки захороненных всех там солдат. Ну или попробовать связаться с поисковиками, которые там работают, тоже через администрацию. Может быть, они тоже вам что-то подскажут. Ирина Мыльникова: А скажите, вообще это захоронение существует или его уже нет? Константин Зубакин: Захоронения в Овсянниково нет. А вот именно в соседнем Суровцово есть. И как раз мы показывали фотографии. Это именно это захоронение. Так что обращайтесь в администрацию. Скорее всего, они вам помогут. Спасибо большое. Ирина Мыльникова: Спасибо вам огромное. До свидания. Константин Зубакин: До свидания. Если вас тоже интересует судьба родственников, пропавших на войне, пишите и звоните в редакцию программы "ОТРажение". Номера телефонов и SMS есть сейчас на ваших экранах. Ну а сегодня мы будем говорить о поисковых экспедициях в Тверской области, об учтенных и неучтенных воинских захоронениях. Например, Торжокский район – на днях поисковики обнаружили там братскую могилу. 18 советских солдат числились пропавшими без вести. СЮЖЕТ Константин Зубакин: Ну и сегодня в нашей студии – один из участников этой экспедиции, ее руководитель, руководитель Московского объединения поисковиков "Плацдарм" Константин Смирнов. Константин Смирнов: Добрый вечер. Константин Зубакин: Добрый вечер. Ну, раскроем небольшой секрет. Наверное, для вас и не секрет, что для всех поисковиков, кто работает в вашем объединении, кто вас знает, вы просто Серафимыч. Константин Смирнов: Ну, так оно и есть в данном случае. Константин Зубакин: Константин, расскажите об экспедиции в Торжок. Что за район? Каким там были бои? Какой это год? В чем особенность поиска именно там? Константин Смирнов: Ну, Торжок нас увлек уже в прошлом году. Почему? Потому что в прошлом году мы случайно нашли санитарный сброс на 110 человек, из которого при обследовании были подняты 37 медальонов. 13 медальонов были прочитаны. Некоторые – прямо, как говорится, от ногтя; вторые – от экспертизы. И 12 родственников на тот момент, в прошлом году, были установлены. И 4 родственников пожелали, чтобы бойцы вернулись на малую родину. Поэтому нами было принято решение о том, чтобы экспедиции сделать не одномоментными, а сделать постоянно действующими. И в этом году уже… В прошлом году, когда подавался план в Министерство обороны, экспедиция была забита в план, и поэтому в этом году пять регионов России приехали на данную экспедицию. Дело в том, что это место в районе деревни Рябиниха Торжокского района вообще как бы уникальное. Сама война по идее проходила не более трех суток – это 25-е, 26-е и 27-е декабря 41-го года. Но потери по тем временам были колоссальные – более 1,5 тысячи человек, погибших в двух местах. В том месте, где совершил свой первый подвиг Герой Советского Союза Падерин Яков Михайлович, который своим телом закрыл амбразуру уже в декабре 41-го года. Но по иронии судьбы было присвоено ему звание Героя Советского Союза посмертно только после того, как было присвоено звание Героя Советского Союза матросу. Так вот, основа поиска заключается в том, что все бойцы практически стащены по ямам, по противотанковым рвам. Константин Зубакин: Ну, то есть три дня – бои прошли, они успели захоронить. Константин Смирнов: Да. То есть три дня прошло, наши войска двинулись дальше. Осталась похоронная команда и местное население, которое практически сделало на этом месте, скажем так, уникально, то есть верховых останков практически нет. То, что попадается, скажем так, из металлолома – гильзы, какие-то стреляные "хвосты" – ну, это минимально. Не так, как, допустим, в том же самом в Бельском районе или в Ленинградской области, где реально останки лежат верховых захоронений. Здесь они прошли. Но мало того, единственное, что, может быть, даже и после Великой Отечественной войны в 42-м году, после захоронений были установлены, может быть, и пирамидки со звездочками, и так далее. Но все со временем приходит как бы в негодность. И я думаю, что только из-за этого эти ямы и оказались обезличенными. То есть сейчас для того, чтобы их определить, необходимы людские резервы, чтобы именно прощупать землю, пробить ее. Потому что похоронили они реально по тогдашней директиве, то есть глубина захоронения – не менее 1,5 метра. Константин Зубакин: Вот 1,5 метра. Просто я понимаю по технологии. Это либо глубинный щуп… Константин Смирнов: Глубинный щуп, да. Константин Зубакин: Щупом там особо не напрыгаешь. Если мало в округе железа, то все-таки нужно иметь какие-то ориентиры, да? Константин Смирнов: Ну, правильно. Сначала пробивается щупом. То есть если, скажем так, стук характерный, как мы знаем уже, то реально забивается шурф, и шурф этот довольно-таки глубокий, когда уже доходит рука до останков, то есть уже понятно – есть дальнейшие варианты развития событий или просто это ошибка. Но в данном случае как бы ошибки не получилось. 18 бойцов. Из них, скажем так, наверное, 13 останков были уложены в правильном порядке. Ну и остальные человек пять были просто сброшены. Они причем лежали в ногах, в головах, то есть заканчивали эти ряды. И при подъеме бойцов был применен археологический метод. Соответственно, те медальоны, которые были найдены, они на 98% принадлежат именно тем бойцам, с которыми они и были найдены. Константин Зубакин: Сколько в итоге медальонов удалось поднять? Константин Смирнов: Из этой ямы мы на 18 человек подняли пять медальонов. Из них три медальона были прочитаны и установлены фамилии трех бойцов, имена и отчества, откуда призывался. А два медальона были у одного бойца, причем один был в нагрудном кармане, а второй был, как положено, в пистоне на брюках. Но в том медальоне, который был в пистоне, хранились иголки. А тот, который был в нагрудном кармане – бумажки вообще практически не было. То есть либо скурил ее, либо… Константин Зубакин: Еще одна особенность этого захоронения – то, что оно было найдено буквально в нескольких метрах от официального воинского мемориала, от братской могилы. Константин Смирнов: Да. Ну, самое интересное то, что те фамилии, которые нам удалось прочитать сразу во время экспедиции, ни одно имя не выбито именно на тех плитах, которые там установлены. То есть возможно, что под этим воинским захоронением лежат как бы останки бойцов. Но те, которые мы поднимали, находились порядка в 40 метрах от той братской могилы, на которой стоит очень красивый памятник, я считаю, потому что таких памятников на моей жизни я видел очень мало. Константин Зубакин: Ну, как же так получилось, что оно оказалось не учтенным? Соседняя братская могила – там до сих пор мемориал. А здесь все-таки неучтенный. Константин Смирнов: Вы знаете, честно говоря, в свое время даже директива выходила о том, чтобы даже для трофейных команд указывать как меньше цифр и количество именных. То есть, скажем так, были воинские захоронения, в которых прописывалось 5–7 фамилий, а с ними еще захоронены столько-то неизвестных. То есть был такое указание, так хоронили. Я просто далек от такой мысли, что, скажем так… Может быть, просто к тому моменту, когда… Это опять же предположение. Первая наша кампания по укрупнению воинских захоронений прошла в 64-м году. Так вот, я просто думал о том, что, может быть, к 64-му году либо столбик, либо колышек со звездочкой просто был либо сломан, либо просто уже потерял значимость. Поэтому когда создавали, когда первая волна пошла по укрупнению воинских захоронений, просто эту могилу не нашли в тот момент. А сейчас уже тем более подавно не нашли бы. Константин Зубакин: Я много раз сталкивался с тем, что солдат числится захороненным на каком-то мемориале, а по сути оставался на полях сражений. С чем это может быть связано? Константин Смирнов: Ну, это можно сравнить только с одним – с быстротечностью атак, с наступлением фронта. Почему? Потому что во многих местах, где мы работали, я сталкивался с такой же системой. То есть это и в Ленинградской области встречается. Почему? Потому что поднимаешь бойца с запиской… Причем у нас были даже некоторые спорные моменты, когда мы спорили о том, что возможно, что подняли не того. То есть возможно, что медальон кому-то передали. Но в Демехах у нас был случай такой. Мы подняли красноармейца Орлова, разыскали его родственников. На том конце провода раздался звонок, по которому нам сказали: "Извините, а чего вы его искали? Мы 30 лет ездим и возлагаем цветы к братской могиле, на которой выбито его имя". Ну, единственная просьба была. Говорят: "У вас письма остались?" – "Остались". – "Приезжайте. В этом году приедете? Давайте сравним почерки". И когда они приехали, привезли письмо и разложенный медальон – почерки один в один совпали. И тогда просто сказали: "Да, погиб". Только вопрос, что взяли и записали его за ту деревню и учли по той деревне, то есть когда произошла передышка на фронте. То есть встали и: "Давайте подведем итоги, кто погиб, кто ранен". И записали по той деревне, где стояли, а не ту, где начиналась атака. Они могли за день проходить по 5–6 километров. Поэтому в этом ничего удивительного нет. Кстати, вот того бойца, которого мы нашли первым в этой яме… Жена, умирая, сказали, чтобы оставили место. Когда мы разыскали родственников, они нам прислали сразу его фотографию. Почему? Потому что рядом с могилой жены они поставили крест и поставили на нем фотографию этого бойца, которого мы нашли, который сейчас готовится к тому, чтобы поехать домой. Константин Зубакин: То есть сделали могилу еще до того, как… Константин Смирнов: Да. С этой темой я встречался и раньше. Почему? Потому что в прошлом году, когда мы возили четверых бойцов в Кировскую область, там в трех местах из четырех была точно такая же картина. То есть было захоронение, получается, жены его, потом пропуск и потом пошли уже дети и так далее. На трех кладбищах между женой и детьми был пропуск. Причем не меня одного это удивило, потому что мы ездили с Олегом Мартыненко, который является у нас сейчас руководителем этой экспедиции "Торжокский плацдарм". Мы поехали с ним, и я говорю: "Олег, смотри, какая зависимость – три захоронения и три места, которые специально ждали, что они вернутся". Константин Зубакин: Я все время говорю, что возвращаются туда, где ждут. Константин Смирнов: Да. И я хотел бы тоже сказать телезрительнице, когда вопрос задавала. Ирине. Я бы сказал: ждите. И возможно, что он вернется. Может быть, не сегодня. Может быть, завтра. Может быть, через полгода. Но он обязательно вернется. Если людей ищут, людей ждут – значит, они возвращаются. Константин Зубакин: А что бы вы еще посоветовали нашим зрителям, которые, как Ирина, например, знают приблизительное место гибели, возможно, где-то в списках есть первичное захоронение, но на мемориалах нет? Какие основные шаги должны сделать родственники? Константин Смирнов: Я бы даже чуть-чуть сказал больше. Даже если есть фамилия на мемориале, рано успокаиваться по одной простой причине: именно на мемориалах выбивались фамилии тех, которые погибли где-то рядом. Поэтому не факт, что если он выбит там, он будет там и лежать. В лучшей степени нужно надеяться на тех поисковиков, которые работают в тех местах. А практически во всех театрах боевых действий работают поисковики. И смысл в том что найтись он может в любой момент. Сейчас выходит книга "Имена из советских медальонов", надо смотреть там. Есть эти же данные, те, которые уже подняли поисковики, начиная с 89-го года. Сейчас начинают их опубликовывать. То есть вероятности найти бойца очень много. Есть даже медальоны, которые в свое время ввиду того, что не было таких программ… Константин Зубакин: Не удалось прочесть. Константин Смирнов: Невозможно было прочесть. Зато сейчас техника шагнула настолько, что можно провести экспертизу и прочитать данный медальон. Ждите. Константин Зубакин: Ну и сейчас предлагаю перейти к нашей традиционной рубрике, так ее можно назвать – "Поисковики ищут родственников найденных солдат". Как раз информация о тех красноармейцах, что были найдены возле Торжка. Московское объединение "Плацдарм", точнее – отряд "Высота 201.2" разыскивает семью Василия Яковлевича Ткаченко. Он родился в 1911 году в Тайге – так называлась станция тогда в Новосибирской, а сейчас в Кемеровской области, к тому же Тайга теперь город. В графе "семья" в медальоне значилась жена – Ткаченко А.Д. Родных красноармейца Ткаченко Василия Яковлевича разыскивают поисковики отряда "Высота 201.2". Боец найден 11 июля 2017 года в ходе экспедиции "Торжокский плацдарм". Если вы услышали знакомые имена, фамилии или адреса – пишите и звоните к нам в редакцию. Номера телефонов и SMS есть на ваших экранах. Я же благодарю нашего сегодняшнего гостя – Константин Смирнов, руководитель Московского объединения "Плацдарм". Константин Смирнов: Спасибо. Константин Зубакин: Это была рубрика "Ищу солдата". Увидимся ровно через две недели. Константин Чуриков: Ровно через две недели в 17:30 по московскому времени. Спасибо, Константины. Программа "ОТРажение" продолжится буквально через несколько минут. Это ОТР, "ОТРажение" не переключайтесь.