Одежда и обувь подорожают?

Марина Калинина: Ну что, мы идем дальше, следующая тема для обсуждения вот какая. Одежда, обувь и аксессуары в России могут подорожать уже к летнему сезону, об этом предупреждают ретейлеры на рынке моды. И одна из причин, которая называется, – это рост стоимости материалов: с начала этого года только цена хлопка увеличилась на 30–35%. У продавцов также выросли издержки на логистику, на фонд оплаты труда. Чтобы не потерять трафик, торговые компании будут постепенно индексировать цены, это опять же прогнозы экспертов.

И вот данные Росстата: с начала года цены в среднем выросли чуть больше чем на 2%, при этом кроссовки подорожали (ну, так уже более подробно, некоторые товары) на 1,5%, майки и футболки почти на 2%, цены на колготки, носки, джинсы выросли на величину от 1 до 1,5%.

Иван Князев: Поговорим на эту тему с экспертами. Андрей Разбродин у нас на связи, председатель Комитета Торгово-промышленной палаты России по предпринимательству в текстильной и легкой промышленности. Здравствуйте, Андрей Валентинович.

Андрей Разбродин: Добрый вечер.

Марина Калинина: Здравствуйте. Ну какой у вас прогноз? Цены будут расти? И на сколько, с вашей точки зрения?

Андрей Разбродин: Ну, то, что цены будут расти, это на сегодняшний день однозначно и понятно абсолютно. Причины вы уже в самом начале передачи отчасти объяснили. Вообще говоря, это нормальный цикл, когда сначала растут, как говорится, сырьевые продукты, а мы знаем, что все последнее время энергоресурсы, нефть, газ и прочие, все это росло, соответственно рос бензин, соответственно дальше растут, как говорится, энергозатраты. Потом растут следующие переделы, вот не так давно обсуждались вопросы с ростом цен на продукты питания разнообразные. Ну и последним дорожает то, что, как говорится, находится вверху цепочки, то есть непосредственно продукты уже такого потребления, как одежда, обувь... и так далее.

Иван Князев: Ага. Скажите, пожалуйста, Андрей Валентинович, хлопок почему 30–35% рост только с начала года? Что случилось?

Марина Калинина: Да, вот откуда такие цифры появились?

Иван Князев: Причем рост достаточно резкий.

Андрей Разбродин: Ну, давайте мы начнем с того, что Россия хлопок не производит, поэтому практически весь хлопок, не практически, а весь хлопок мы сегодня покупаем в разном виде, то есть или в виде хлопка-сырца, или в виде уже пряжи, поэтому мы зависим от мировых рынков. И если, как говорится, хлопок – это биржевой товар на сегодняшний день, и как складывается цена на бирже, как всегда для товаров такого типа, как хлопок, то есть сельскохозяйственного производства, они формируются исходя из урожая, спроса и так далее. То есть, соответственно, вот хлопок подорожал на бирже, на это, безусловно, повлияла пандемия, изменения логистики, соответственно, вот произошло такое биржевое подорожание хлопка.

Марина Калинина: Ну а...

Андрей Разбродин: Помимо всего прочего, есть, конечно, крупные игроки, крупные производители, такие как Индия, Китай и так далее, которые тоже на бирже, естественно, имея доминанту, они в определенный момент играют на повышение.

Марина Калинина: Ну а стоит ли тогда ожидать такого же скачка роста цен, как предсказывают эксперты, что тоже на 30–35% подорожают соответственно обувь и одежда?

Андрей Разбродин: Ну нет, конечно, скорее всего, в ближайшей перспективе, то есть постепенно, как говорится, идет изменение и курса в том числе, не в лучшую сторону, я имею в виду курс рубля по отношению к основным валютам, поэтому подорожание будет происходить. Но, во-первых, как говорится, доля сырья в общей стоимости продукции не составляет точно так же 100%, то есть она составляет в зависимости от типа товара от 40 до 60%, возможно.

Иван Князев: А у нас...

Андрей Разбродин: И поэтому, соответственно, подорожание будет не на 30%, а приблизительно максимально на половину этой стоимости. Кроме всего прочего...

Марина Калинина: Ну то есть на 15%?

Андрей Разбродин: Да.

Марина Калинина: Но тоже неприятно на самом деле.

Андрей Разбродин: Но на возможность повышения влияет еще и спрос. То есть на сегодняшний день повышение заработных плат, конечно, серьезно отстает от повышения, скажем, цен на те же самые энергоносители, на коммунальные услуги... от темпов повышения, и поэтому спрос тоже очень определяет возможности повысить цены. Поэтому, естественно, продавцам и производителям нужно продавать, поэтому... С другой стороны, им нужно производить и покрывать издержки, поэтому повышение будет, но оно, конечно, не будет такое высокое, как повышение цен на сырье.

Марина Калинина: Но покупателям же тоже нужно брать откуда-то деньги, чтобы это все покупать. Понятно, что производители покрывают свои расходы, сырьевики покрывают свои расходы...

Андрей Разбродин: Я сказал, что потребительский спрос, в данной ситуации его восстановление отстает, и это тоже будет определять стоимость повышения, то есть сдерживать его существенно. Вы же говорили о том, что с начала года несмотря на то, что издержки уже увеличились достаточно давно, но повышение цен на основные виды было 1,5%, 1,8%...

Марина Калинина: Ну, это вот по Росстату, да, такие данные в целом.

Андрей Разбродин: Да, ну да. Тем не менее мы эти цифры сегодня приводили и их обсуждаем, то есть это говорит о том, что как раз вот это повышение цены очень сильно сдерживается возможностями и спросом. Поэтому оно неизбежно будет, возможно, даже за счет того, что будет опять перераспределение в структуре спроса в сторону из товаров дорогого, среднего спроса, то есть будет меняться корзина, длина, плечо спроса и так далее. Кризис, как говорится, везде кризис так или иначе, а кризис пандемии пока что продолжается, поэтому тот же Росстат и те же наши официальные органы говорят о том, что мы восстанавливаться начнем более серьезно во второй половине этого года и в следующем году, то есть темпы роста экономики, соответственно, и темпы прироста заработной платы будут примерно, как говорится, восстанавливаться в такой же прогрессии.

Марина Калинина: Но существует же, наверное, какая-то планка с точки зрения экономики предприятия, что вот есть предел, выше которого стоимость товара повышать нельзя, потому что его просто не купят.

Андрей Разбродин: Я только что об этом и говорил.

Марина Калинина: Ага.

Андрей Разбродин: Это и определяется спросом. Поэтому если предприятие не может продать, оно перестает производить.

Иван Князев: Давайте послушаем телезрителей. Елена из Ярославля на связи. Елена, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Марина Калинина: Слушаем вас, говорите, пожалуйста.

Зритель: Да. Вот я звоню из города Ярославля, вот хотела по поводу повышения цен на одежду и обувь. У нас средний уровень заработной платы по городу составляет примерно 25 тысяч рублей. Если пойти что-то купить из одежды, не говоря уже об обуви, которая сейчас бешеных денег стоит, то у нас, соответственно, вот этого уровня заработной платы не хватает одеть, например, ребенка, не говоря уже про взрослого. То есть как вот вообще жить людям, если человек живет на зарплату 25 тысяч рублей, одежда стоит достаточно высоких цен, а обувь вообще заоблачных цен?

Марина Калинина: Ага.

Иван Князев: Да, спасибо, спасибо, Елена, за ваш вопрос, за ваше мнение.

Андрей Валентинович, мне вот знаете, что хотелось узнать? У нас наших-то собственных, российских брендов какая доля в стране?

Андрей Разбродин: Ну, на сегодняшний день в среднем по рынку у нас, в общем-то, в нашей отрасли 15 подотраслей разнообразных, то есть это не только обувь, одежда, еще много разных подотраслей у нас, поэтому мы можем говорить о средних цифрах. То есть от общего объема рынка сегодня производство российское составляет порядка 17,5–18%.

Иван Князев: А дешевле у нас в стране производить одежду, чем, например, покупать, завозить готовую, импортировать? Даже с учетом того, что и хлопок подорожал, и полиуретан, и тому подобное?

Андрей Разбродин: Если говорить абсолютно конкурентными правильными цифрами, то примерно если мы говорим, сравниваем, например, себя сегодня с Китаем, то мы примерно находимся на одном уровне сегодня по стоимости производства, если мы говорим об одежде и продукции одинакового качества. Проблема сегодня заключается очень часто в том, что зарубежный продукт, в том числе китайский, приходит сюда и продается, как говорится, по низким ценам якобы того же самого качества, как аналогичная наша продукция. На самом деле качество ниже и цена должна быть ниже.

Иван Князев: Но цена ниже не становится.

Марина Калинина: А цена не ниже?

Андрей Разбродин: А цена часто... Ситуация такая: цена несколько ниже, но заявляется качество, которое как бы выше и должно соответствовать более высокой цене в производстве. То есть понимаете, да, о чем я говорю?

Марина Калинина: Ага.

Андрей Разбродин: То есть сравниваются несравниваемые вещи. Часто вот, когда мы сравниваем, например, одежду произведенную некоторых видов в России, в частности очень характерный пример по школьной форме, мы специально тут в последние годы очень сильно боролись за введение стандарта на качество тканей для производства школьной формы именно потому, что стало завозиться большое количество, как говорится, продукции...

Иван Князев: ...китайской.

Андрей Разбродин: ...по достаточно конкурентным ценам, но качество совершенно не соответствует. То есть наше качество значительно выше, но, соответственно, несколько выше цена. Поэтому если будет завозиться продукция такая же, такого же качества, как производится в России, то наша продукция не просто конкурентна, она будет дешевле просто за счет более качественной, дешевой логистики.

Иван Князев: Осталось тогда, я правильно понимаю, ограничить вот этот ввоз некачественных товаров, некачественной одежды из Китая?

Андрей Разбродин: Ну, сейчас идет процесс, он идет тяжело, я пока не буду останавливаться на причинах, почему, идет процесс маркировки, он как раз и призван разложить ситуацию по уровням, по качеству, то есть чтобы сравнивалось сравниваемое и ограничить «черный» импорт, значительно его снизить, «серый» импорт и так далее. Пока процесс идет достаточно тяжело и спорно, но в конечном итоге, я надеюсь, он выйдет на правильный уровень, и это в значительной степени приведет к более учетной ситуации на этом рынке, в том числе и в вопросах качества.

Иван Князев: Андрей Валентинович, а мы сможем так быстро, например, даже вот если этот процесс ускорить и резко ограничить ввоз некачественной продукции из Китая, например, мы сможем так быстро собственное производство развернуть, нарастить и так далее? Почему этого не происходит сейчас?

Андрей Разбродин: Ну к сожалению, должен сказать, что прямо вот так вот быстро, чтобы, как говорится, закрыть потребности собственного рынка, мы это нарастить не сможем, это, наверное, в полном объеме делать и не нужно, нужно как раз правильно регулировать вот эти вот внешние потоки и рынок, тогда свое будет аккуратно подтягиваться и мы будем грамотно получать продукцию из-за рубежа. Сейчас вот очень сильно развиваются, скажем, наши соседи, такие как Узбекистан, в текстильном направлении, они 5-е место занимают по хлопку. Нам надо выстроить такую хорошую совместную на государственном уровне политику совместной работы, это может, поскольку у нас давние, еще с Советского Союза очень качественные связи, хорошая логистика, это тоже в значительной степени может решать вопрос...

Иван Князев: Он там дешевле, дешевле хлопок там?

Андрей Разбродин: Конечно, конечно.

Марина Калинина: Андрей Валентинович...

Андрей Разбродин: Он там не просто дешевле, там мы можем на внутригосударственном уровне в значительной степени договариваться, потому что сегодня узбекские товарищи заинтересованы в значительной степени...

Иван Князев: ...в рынке сбыта.

Андрей Разбродин: ...в постоянной работе с нами, то есть в кооперации серьезной, глубокой промышленной кооперации, и наш интерес в принципе такой же. То есть нам тоже не стоит упускать эту возможность, потому что если они будут развиваться отдельно, то они однозначно станут просто конкурентами еще одними на этом рынке. Поэтому если развивать кооперацию, то здесь, как говорится, можно получить синергетический эффект.

Марина Калинина: Давайте, мы про хлопок много говорили, а что со льном? Ведь Россия издревле была страной льна, а сейчас как-то вот... Какая с этим ситуация? Мы вообще... ?

Андрей Разбродин: Ну, давайте мы так: не надо повторять фраз, которые любят у нас говорить некоторые товарищи, что страна была страной льна и так далее.

Марина Калинина: Это сами производители говорят, это не моя придумка, как говорится.

Андрей Разбродин: Вы понимаете, это неграмотный подход и неграмотная фраза.

Марина Калинина: Так.

Андрей Разбродин: То есть мы выпускали лен, изо льна мы... То есть у нас грубый лен, как говорится, коротковолокнистый, по этой причине в основном изо льна мы делали все-таки не столько одежду, хотя понятно, на ранних этапах делали одежду, но это не та одежда, в которой мы сегодня с вами ходим, в том числе льняная одежда, которая производится в мире. Поэтому основное производство все-таки были технические виды, это были канаты, мешки и так далее, продукция такого плана. Сегодня это все заменено в значительной степени с бо́льшим эффектом на синтетические волокна, вот. Кроме всего прочего, как бы технология производства льна сегодня ориентирована, то есть мы не производим сегодня оборудование для льна, а производят его западные страны, прежде всего французская компания LAROCHE очень известна в этом направлении. Поэтому это машина для тонковолокнистого, длинноволокнистого льна, которого у нас производится очень немного, и по природным условиям эффективно и много мы его производить все равно не сможем.

Марина Калинина: Ну это нам невыгодно просто, да, насколько я понимаю?

Андрей Разбродин: Это нам невыгодно, мы будем тратить больше, чем те страны, где природно есть для этого условия, в частности это есть в Белоруссии, в той же самой, как ни странно, Франции, ну и в ряде других. Кроме всего прочего, это не такой на самом деле большой рынок, он занимает менее 1% в общемировом рынке тканей и одежды. Поэтому нам надо все-таки...

Да, мы много производили льна в свое время и отказываться от этой культуры ни в коем случае нельзя, но вкладываться сегодня нужно именно, поскольку котонизация, это процесс обработки льна, была придумана в нашей стране в 1920-е гг., то нам нужно сегодня, как говорится, совершенствовать этот процесс котонизации в направлении переработки именно грубого короткого льна на производство утеплителей, на производство биологически чистых продуктов нетканой отрасли и так далее, и так далее, то есть то, что сегодня более современные вещи, то есть для технических нужд, то есть то, что можно использовать, как я сказал, как утеплители и так далее, и так далее.

Марина Калинина: Ну понятно.

Иван Князев: Спасибо вам.

Андрей Разбродин: Это уже делается в нашей стране, но в это надо вкладывать деньги.

Иван Князев: Спасибо.

Марина Калинина: Спасибо.

Иван Князев: Андрей Разбродин, председатель Комитета Торгово-промышленной палаты России по предпринимательству в текстильной и легкой промышленности.

Марина Калинина: Ирина, Воронеж с нами на связи. Ирина, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я могу говорить, да?

Марина Калинина: Да.

Зритель: Ага. Я хотела высказаться вот по поводу сравнения качества товаров китайских и российских. Вот эксперт не совсем прав, потому что, если это российские товары, они тоже делятся, и очень сильно, товары хорошего качества и, простите, которые хуже китайских, недоделанные швы, абсолютно какая-то невменяемая ткань, которая линяет, или мода сейчас на хбшную ткань, наносить могут как пластик, что ли, это все не дышит, это просто отвратительно. И китайские товары тоже есть разные...

Иван Князев: А это какие бренды? Вы точно уверены, что это именно российские бренды?

Зритель: Конечно уверена. Я понимаю, о чем вы говорите. Вот, допустим, очень много в интернете мы покупаем ивановские какие-то вещи, причем покупаем фактически через интернет-заказы, это именно от производителей. И есть нормальные вещи, а есть, ну вот я говорю, вот эта вот ткань, когда рисунок...

Иван Князев: Ну да, понятно. Я просто к тому, коль вы через интернет это все покупаете, тут как бы где шанс, что это вот опять же не китайское вы получили и купили, вот в чем вопрос.

Зритель: Нет, это не китайское. Вы можете зайти на официальные сайты производителей, и вот очередной раз убеждаешься, что есть товары дорогие и качественные, а есть наши товары, которые реально хуже китайских.

И еще один момент. Те, кто ввозят товар из-за границы, к сожалению, вот к нам в Воронеж стараются не привозить качественный, но дорогой товар, потому что его не будут покупать. Будут покупать, допустим, в каких-то бутиках, но сейчас вообще уровень жизни падает, и они просто говорят: «Да, мы можем привезти его, но у нас его не будут брать». Просто вот везут из-за границы, к сожалению, из Китая, из Турции, то, что самое дешевое, а эксперт начинает сравнивать российский товар с самым дешевым китайским.

Кстати, я хочу сказать, что, допустим, вот в Москве очень много фабрик, которые реально производят достаточно качественный текстиль, и очень хорошо все заделано, пошито и так далее. Но, простите, он стоит очень дорого, он стоит... Можно пойти, ну вот реально купить хорошую импортную вещь за эти же деньги.

Марина Калинина: Спасибо.

Зритель: Что касается обуви, это отдельный вариант, потому что даже импортную везут... Ну как, вот заходишь в магазин типа...

Марина Калинина: Да, спасибо, Ирина, мы вас поняли, вашу точку зрения.

У нас есть небольшой сюжет. «Заметили ли вы подорожание одежды и обуви?» – спрашивали наши корреспонденты жителей Владивостока, Бийска и Екатеринбурга. Давайте послушаем, что отвечали люди, и посмотрим.

ОПРОС

Иван Князев: Ну, такие нерадостные новости для модников, придется, наверное, донашивать до последнего что есть уже. Николас Коро у нас сейчас...

Марина Калинина: Ты уж совсем прямо пессимистично настроен.

Иван Князев: Ну, как люди говорят, с такими ценами.

Николас Коро, член совета «Гильдии Маркетологов», у нас сейчас на связи. Николас, здравствуйте.

Николас Коро: Доброго вечера.

Иван Князев: Ну вот как уже сказали, цены будут расти, новости не очень хорошие. А можно у нас одеться так, чтобы и недорого, и в принципе красиво было, и качественная одежда?

Николас Коро: Да, действительно, это возможно, постольку-поскольку несмотря на то, что логистика российская, конечно же, гораздо дороже, нежели китайская, горделивые цифры, которые сегодня звучали, о том, что Россия может составить конкуренцию Китаю, не идут ни в какое сравнение с реальностью...

Иван Князев: Почему? Почему, Николас?

Николас Коро: Потому что так называемый российский сегмент одежды на 80%, это по самым скромным подсчетам, отшивают в Китае.

Иван Князев: То есть вот те бренды, которые мы считаем, что они российские, вроде наши, они все равно шьются в Китае?

Николас Коро: Страна бренда, да как-то это во всем мире, это вовсе не имеет никакого отношения к месту производства бренда. Именно поэтому во всем мире идут разговоры о том, что необходимо указывать две страны, национальность бренда и национальность производства. Но, отвечая на ваш вопрос, можно ли одеться, – да, постольку-поскольку сейчас можно миновать покупку в живом ретейле, а заказывать непосредственно из-за рубежа. И если эта покупка менее 200 условных единиц, то за нее не приходится платить дополнительные налоги.

Марина Калинина: А что сейчас с нашими модельерами российскими молодыми? Вот как, насколько они сейчас активны? Что-то поменялось за пандемию? Вот как-то они стали более популярными, менее популярны, так же? Пользуется спросом эта продукция?

Николас Коро: Уровень роста популярности именно российских марок и именных российских модельеров продолжается достаточно уверенно, хотя и не так быстро, как хотелось бы...

Марина Калинина: Но сейчас же много молодых ребят и не очень молодых, которые придумывают модели достаточно симпатичные...

Николас Коро: Я об этом и говорю, что этот тренд есть, и я подтверждаю ваши слова, я отвечаю на ваш вопрос о том, что уже 8-й год этот тренд наращивается с каждым годом. Если ориентироваться по прошлому году, по пандемическому периоду, то мы видим, что возникло достаточно большое число в формате малых производств, в формате ИП, зачастую даже не регулируемых каким-то образом юридически, возникло достаточное число сетевых марочных капиталов почти домового производства, которые пользуются (ну, «домового производства», конечно, условно мы говорим) спросом и популярностью у определенных групп. Вот эти все поползновения смелых и дерзких молодых дизайнеров не благодаря государству, а вопреки возникают хотя бы потому, что тренд и доверие к российским молодым дизайнерам действительно высоко особенно в мегаполисах.

Иван Князев: А одежда у них дорогая?

Николас Коро: В каждом сегменте существует. Понятно, что молодые дизайнеры без инвестиций не идут в премиум-сегмент, потому что это достаточно рискованная инвестиция. Но luxury-сегмент российских модельеров достаточно уверенно существует и сложился, шьют его, конечно же, не только в России, к сожалению, зачастую опять же за границей, причем это не только в азиатском рынке, не об азиатском рынке идет речь. А вот если мы говорим об экономсегменте и middle-сегменте, то молодая аудитория в мегаполисах, в Москве, в Санкт-Петербурге, в последнее время и в Екатеринбурге достаточно активна. Да, цены абсолютно конкурентны мировым массовым маркам. Ну, если привести реальный пример, то достаточно легко сейчас зайти либо в Instagram, либо в Facebook и увидеть большое количество предложений именно весенних, где средняя стоимость хорошей коттоновой майки отечественного производства отечественного дизайна будет варьироваться где-то около 1 тысячи рублей.

Иван Князев: Вот, Николас, просто, понимаете, очень важно понять, действительно насколько серьезную конкуренцию вот такие небольшие производства могут составить массовому рынку.

Николас Коро: Нет.

Иван Князев: Если так вроде по цене они как бы укладываются.

Николас Коро: Нет и еще раз нет. Как бы мне ни жаль говорить вам «нет», но я вынужден, «Сократ мой друг, но истина дороже». Без целенаправленной государственной поддержки не легкой промышленности как промышленности, а ориентированной на потребителя, брендоориентированной промышленности, так, как это было сделано когда-то в Италии, и Италия заняла несколько десятилетий назад, вырвав опять у Франции пальму первенства в fashion-индустрии. Но для этого была сделана государственная программа, были созданы кластеры, где практически дизайнеры, молодые дизайнеры творили бесплатно, не выплачивая ни за электроэнергию, ни за коммунальные расходы, но тем не менее каждый раз выдавали, раз в 3 месяца, отчет, что предложено рынку, что произведено и насколько это конкурентоспособно с точки зрения оценки потребителей мировым трендам.

Марина Калинина: Есть у нас звонок, давайте вместе поговорим с Ириной из Московской области. Ирина, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Я бы хотела сказать, что меня, например, больше всего беспокоят цены на детскую обувь, на детскую одежду. Даже для самых маленьких детей такие несуразные цены! Например, ботиночки 6 тысяч – это что за цена? Это вообще ни в какие ворота не лезет! То есть при том что у детей так быстро растут ножки. А форма школьная? Ребенку покупаешь новую, красивую одежду, форму, и через месяц она вся в катышках, ребенок в ней потеет, а цена невозможная. Вообще мне кажется, что по детской одежде и обуви и школьной форме обязательно нужен очень строгий контроль, потому что это невозможно.

Иван Князев: Ирина, такой вопрос. Вы знаете, у меня когда ребенок маленький был, я вполне себе без всякого там, ну я не знаю, смущения одевал ее в одежду, которую ближайшие родственники когда-то носили, потому что одежда в принципе как бы не портится. И точно так же, когда ребенок мой вырастал из какой-то обуви и так далее, я благополучно ее продавал. Сейчас, мне кажется, в интернете очень много объявлений, где можно задешево купить вполне себе хорошую детскую одежду. Не пробовали так, чтобы каждый раз за каждой вещичкой не бежать в магазин?

Зритель: Нет, лично я просто, я не о себе совсем, потому что эти вопросы у меня решают дети, соответственно, что покупать внукам. Ну вот я просто хожу по магазинам когда, ну в подарок...

Иван Князев: Ну вы просто видите, да, что детская одежда стоит дорого, да.

Зритель: Да, ужасно дорого, очень, неоправданно просто. Я считаю, что если при нашей демографии...

Иван Князев: Ну понятно, да.

Зритель: ...хотят иметь детей больше, надо как-то...

Иван Князев: Да, Ирина, спасибо, услышали мы вас.

Марина Калинина: Ирина, спасибо. Ну действительно, мы как-то порой забываем про детскую одежду. Ну просто, когда дети вырастают, наверное, уже не обращаешь на это внимания, но тем не менее действительно большая проблема, потому что там ботиночки за 6 тысяч через месяц малы, естественно, и надо будет идти и покупать еще другие, и так лет до 13.

Николас Коро: Детская одежда во всем мире – это наиболее дорогой сегмент, постольку-поскольку детская одежда, как правило, не поддерживается абсолютным большинством развитых государств.

Марина Калинина: А почему так складывается?

Николас Коро: Детская одежда...

Марина Калинина: А почему, вот интересно?

Николас Коро: ...исключительно дотационный продукт. Потому что вопросы кроя, скажем так, в детской одежде не регламентируются, по большому счету, метражом кожи, которая на нее пошла.

Марина Калинина: Ага.

Николас Коро: Потому что в среднем, для того чтобы сшить качественные детские кроссовки, мы условно этот термин используем, на качественную работу требуется от 28 деталей до 42 деталей, это на качественную, правильно регламентированную одежду. В отношении мужской, женской, взрослой обуви мы должны понимать о том, что там гораздо слабее, если угодно, медицинский или ортопедический прессинг, контроль, в отличие от детей, потому что у детей формируется нога, там требования гораздо более жесткие. А когда гораздо более жесткие требования, подразумеваются все нюансы, вплоть до миллиметра. Это дорогое, очень дорогое удовольствие, и без дотаций государства невозможно сделать недорогую детскую обувь в частности.

Марина Калинина: Спасибо.

Иван Князев: Спасибо вам, Николас. Николас Коро, член совета «Гильдии Маркетологов». Говорили мы о том, что будет у нас с ценами на одежду и обувь в ближайшее время.

Ну а после небольшого перерыва поговорим о том, сколько стоит лечить зубы в нашей стране. Вы тоже позвоните, расскажите, когда в последний раз ходили к стоматологу.

Марина Калинина: Ну, не только лечить, решить проблемы с зубами, потому что все дорожает, платных услуг становится все больше и больше, бесплатных все меньше и меньше, к сожалению.