Виталий Млечин: Мы начинаем наш первый час, как всегда, самый информационно насыщенный, три темы у нас впереди. Менять их будем быстро, поэтому не откладывайте, пожалуйста, если хотите нам позвонить или написать. Еще раз напомним наш телефон – 8-800-222-00-14, 5445 – короткий номер для ваших SMS-сообщений. Правительство планирует ограничить торговые наценки на несколько социально значимых продуктов. В перечень могут войти свекла, морковь, капуста, молоко, хлеб и несколько других товаров. Марианна Ожерельева: По данным Федеральной антимонопольной службы, наценки в крупнейших сетях могут сильно отличаться. Так, на мясную продукцию в прошлом году они колебались в пределах от 3 до 38%, а вот на овощи – до 48%. Виталий Млечин: От нуля, т. е. ФАС нам говорит, что некоторые сети вообще не делали наценку на овощи. Марианна Ожерельева: Вообще не делали наценку, да. Виталий Млечин: Ну, это такие данные. А кто-то, наоборот, 50% почти. При этом во втором полугодии 2021 года средний уровень наценок на социально значимые продовольственные товары в федеральных торговых сетях снизился с 22% до 16,5%, это опять же среднее такое число. Марианна Ожерельева: И вот если инициативу, над которой работают Минпромторг, Минсельхоз и ФАС, одобрят, то максимальная торговая наценка в 5% будет действовать до начала нового сельскохозяйственного сезона, именно до 1 июля. Виталий Млечин: Какие перспективы у этой идеи? И поможет ли она сдержать рост цен? Давайте обсуждать. Сколько стоят продукты в ваших магазинах, тоже расскажите нам, насколько все подорожало. С нами на прямой связи Андрей Карпов, председатель правления Ассоциации экспертов рынка ритейла. Здравствуйте. Марианна Ожерельева: Андрей Николаевич, здравствуйте. Андрей Карпов: Здравствуйте. Виталий Млечин: Андрей Николаевич, понятно, что цены растут, все, кто ходят в магазин, это видят, и когда об этом заходит речь, очень многие говорят: это все ретейлеры виноваты, это у них наценки бешеные, надо их ограничивать, потому что они слишком жадные. Вот как вы считаете, вот этот способ снизить цены, по крайней мере остановить их такой быстрый рост, или какие-то другие еще нужны? Андрей Карпов: Ну, об этом, наверное, могут говорить только недобросовестные какие-то участники рынка. На самом деле ситуация на рынке абсолютно понятна, понятна всем, и государству, и бизнесу, что инфляционные процессы достаточно велики и тот маховик, который был запущен с коронавирусом, в общем-то, не останавливается, и тенденция по росту цен продолжается в этом году, поэтому... Январь уже показал с достаточно высокой инфляцией, что ожидать какого-то сбавления роста цен не приходится. При этом государство пытается превентивно реагировать на складывающуюся ситуацию и попытаться снизить цены на социально значимые товары за счет каких-то нерыночных методов регулирования. Марианна Ожерельева: Андрей Николаевич, а вот вы сказали «превентивно пытается» и «нерыночные методы регулирования». Все-таки, смотрите, население недовольно тем, что такой скачок цен, правильно? Это первый аспект. Далее мы говорим, кто же здесь виноват: ретейл не виноват, сельхозпроизводители не виноваты, никто не виноват, но цены растут и разброс, мы смотрели сейчас, даже до 50% бывает на ту или иную продукцию. Как с этим можно бороться? Вот мировая практика что говорит? Просто много вопросов к Федеральной антимонопольной службе, чем она занимается и должна ли она как-то жестко реагировать, не привлекать к какому-то там разговору, беседе и подумать, что мы можем на 5%, вот такую наценочку оставить, а как-то иначе, может быть, разговаривать? Что в этом случае делают за границей, например? Андрей Карпов: Ну смотрите, на самом деле вопросов к ФАС нет. Здесь, в общем-то, государство может пытаться, скажем так, каким-то образом придумать, как можно заставить рыночные компании снижать цены или менять цены. Дело в том, что есть рыночная конъюнктура, отсутствует регулирование цен на рынке, и, действительно, нужно применять какие-то иные меры, которые может включить государство, – в частности, оказывать прямую социальную поддержку, например, социально незащищенным слоям населения. Об этом уже речь идет, не знаю, лет 7, наверное, но государству жалко тратить свои деньги, государство не хочет выделять, субсидировать либо напрямую населению, либо субсидировать какие-то издержки, либо формировать госзаказ. Государство предпочитает регулировать, точнее договариваться, методами какими-то нерыночными, не стимулирующими, договариваться с бизнесом, с тем чтобы бизнес самостоятельно снижал цены, сдерживал эти самые наценки. Но фактически уже рынок неоднократно говорил, что это проблема достаточно имеет, отразится потом, позднее, тогда, когда инвесторы будут уходить из тех направлений, в которые инвестировать невыгодно, в которых прибыль будет низка, в которых государство пытается так или иначе регулировать эти направления. Поэтому мы фактически можем прийти через какой-то другой промежуток времени к дефициту на прилавке. Поэтому вот эти все меры нерыночного регулирования нужно применять крайне аккуратно и понимать, что пострадают и фермеры, пострадают переработчики, пострадает и торговля в т. ч. Поэтому бизнес не особо, скажем так, в восторге от данных предложений. Марианна Ожерельева: Но все-таки хочется понять, что изменилось-то? Получается что, семена стали дороже? Земля та же самая. Что произошло? Почему сам продукт... ? Вот вы говорите, дефицит – что, не будет этой свеклы в достаточном количестве? Я понимаю, как регулирование негативно влияет, да, действительно, когда ты в условиях рынка и пытаешься этот рынок нарушать, баланс в нем, вот эти спрос и предложение, конечно, это ведет к негативу. Ну а все-таки, почему же оно взлетает так вверх-то стремительно? Андрей Карпов: Ну, во-первых, урожай действительно был не особо хороший в прошлом году, соответственно, его есть определенный дефицит, и этот дефицит закрывается импортом. Импорт априори дороже, и эта, соответственно, ситуация давит на цены. Вот таким образом мы получаем рост цен на те же самые овощи и фрукты. Марианна Ожерельева: Свои причем и не свои тоже. Андрей Карпов: Когда дефицит товара, когда небольшое предложение, начинает поступать импорт и цены коррелируются в т. ч. с импортными ценами. Мы почему-то считаем, что фермер должен продавать товары как можно дешевле, а ведь издержки-то у фермера тоже растут: растут горюче-смазочные материалы, тарифы на электроэнергию и т. п. Соответственно, фермер, конечно же, хочет заработать, он должен заложить деньги на будущие в т. ч. урожаи, на какие-то зернохранилища попытаться накопить, на орудия труда и т. д. Поэтому, конечно же, это все отражается на ценах. Виталий Млечин: Александр из Курска нам звонит. Александр, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, ребята. Виталий Млечин: Слушаем вас. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Зритель: Это Александр из Курска. То, что я сейчас слышу, сказал мужчина... Вы же меня слышите? Марианна Ожерельева: Да. Виталий Млечин: Слышим. Зритель: Только отчасти правда. Потому что надо, если вы продаете продовольствие за границу, так следите за тем, сколько вы продаете и чего. Очень много продавали в том году, и у нас цена сразу подскочила, гречка от 28 до 30 рублей была, а стала за этот год, за 2021-й, 84, она подорожала. Картошка была 10 рублей, стала 40. В Курске тогда никакого нет... Что, картошки не стало? Просто картошку продавали за границу. Кому? Китайцам, еще кому-то. Вот и зерно продают. Марианна Ожерельева: Зерно продают. Зритель: Почему зерно продают, не перерабатывают полностью, например, хотя бы муку или макароны делали и продавали готовые изделия, тогда бы и фермеры развивались, у них бы было прибыли больше. Виталий Млечин: Понятно, спасибо большое. Марианна Ожерельева: Спасибо. Виталий Млечин: Интересная мысль. Давайте еще послушаем Наталью сразу из Тульской области. Наталья, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я хотела сказать о наценке на еду. Виталий Млечин: Да, давайте. Зритель: До Нового года я брала сахар в нашем магазине по 46 рублей, сейчас он стоит 59, после Нового года, в январе месяце. Куриная печень была 160, сейчас уже 280. Подорожала мука на 20 рублей. Молоко было 70 рублей литр, сейчас 78. А нам, пенсионерам, добавили 500 рублей. Вот и скажите, какая это добавка, куда ее? Я не знаю, куда ее... Марианна Ожерельева: Как ее распределить, да. Спасибо вам большое. Виталий Млечин: Спасибо большое. Марианна Ожерельева: Андрей Николаевич? Виталий Млечин: А вот пишут зрители, Воронежская область: «Гречка 800 граммов 150 рублей. Картофель подорожал, стоит 50–60 рублей за килограмм. Хлеб сильно подорожал: раньше батон стоил 26 рублей, сейчас 45, почти вдвое. Цены растут, зарплата снижается». Дальше Смоленская область: «Картофель 49, лук 29, морковь 35, свекла 38, капуста 58, огурцы 150, помидоры 180». Марианна Ожерельева: И это же урожай прошлого года, т. е. мы же не говорим о том, что вот сейчас взяли все это, нарастили, привезли новое импортное или там свое где-то попридержали. Андрей Николаевич, очень много о том, что наживаются просто сами по себе производители, раздражительность есть. Виталий Млечин: Ну то есть получается, как бы факт в том, что растет цена, он неоспоримый. Но вот мысль, которую высказал наш телезритель, что это из-за того, что за рубеж много вывозится, – это так? Андрей Карпов: Ну смотрите, конечно же, это не совсем так или, скажем так, не во всех категориях. Не очень известно о том, что мы картошку, например, вывозили. О том, что мы ее ввозим, мне об этом известно. Пшеница, какие-то другие – конечно же, мы их вывозим. Но здесь, наверное, все-таки проблема другого рода, она касается того, что у нас нет государственного заказа. Все, что у нас производится, выращивается, выращивается бизнесом на свой страх и риск, соответственно, бизнес сам решает, что ему с этим товаром делать: хочет продавать за границу, хочет продавать внутри России. Соответственно, если у него отлаженные есть каналы продажи за границу, то, конечно же, он пытается сбалансировать цены на эту свою продукцию, внешние цены с внутренними ценами, за счет этого и наблюдается рост цен на товары именно у производителя. Плохо это или хорошо, я здесь не готов комментировать. Просто, когда государство пытается показывать, что оно вроде бы как бы всячески каким-то образом это регулирует, – это не совсем так, потому что фактически государство-то регулирует нерыночными методами, не всегда даже запретительными, иногда придумывает какие-то механизмы, начинают не выдаваться документы, отсутствуют вагоны по транспортировке зерна и т. д. И здесь нужно государству определиться, ведь еще недавно президент говорил, что мы должны повышать экспортные продажи продукции АПК. Но мы же должны понимать, что чем больше фермеры выстраивают каналы продажи за границу, тем, естественно, у них возникает вот эта вот ситуация, когда им нужно либо продать дороже за границу, либо дешевле внутри страны. За счет того, что они хотят внутренние цены видеть такими же, как внешние, ну за счет минуса логистики и каких-то других расходов, соответственно, это прямо влияет на ценообразование внутри нашей страны. И пока не будет какого-то государственного заказа, когда государство не будет впрямую регулировать и вкладываться, самое главное, вкладываться в заказ определенного товара, продукции внутри страны, только тогда оно сможет регулировать цены на ту продукцию, в которую они вкладываются. На сегодняшний день государство фактически хочет все меры регулирования делать за счет бизнеса, за счет того же самого фермера, которого оно пытается защищать, но фактически оно будет вредить развитию АПК в нашей стране. Поэтому государство находится вот в этой сложной ситуации, пытается угодить населению, но в то же время пытается не сделать так, чтобы уж совсем не оказалось хуже для того же самого потребителя, что вместо того, чтобы товар по высокой цене, просто товар может в принципе исчезнуть с прилавков, потому что бизнесу станет невыгодно его производить. Виталий Млечин: Андрей Николаевич, ну и вопрос, который невозможно не задать. Вот говорят, вот есть список определенный социально значимых товаров, на него наценку ограничить, т. е. не убрать, не сделать ее 0%, а ограничить 5%. Вот скажите, пожалуйста, 5% для ретейла – это мало? Обычно больше наценка? И сразу из этого следует второй вопрос: если все-таки это будет принято и на эти товары таки придется ограничить наценку в 5%, что будет с наценкой на другие товары? Андрей Карпов: Наценка на товары разная, есть в т. ч. и нулевая наценка, как вот вы показали в начале сюжета. Это действительно так тоже есть, потому что ретейл зарабатывает не на конкретной единице товара, а на объеме продажи, соответственно, есть трафикообразующие товары, ради которых вы приходите в магазин, чтобы их купить, и попутно покупаете другой товар. Соответственно... Но это опять же такая политика, это самих торговых сетей, никто их не заставляет, поэтому сеть, в общем-то, понимает, когда она делает в т. ч. какую-то нулевую или, может быть, отрицательную наценку, для чего она это делает. На самом деле себестоимость продажи товара значительно выше, соответственно, подспудно это субсидируется, грубо говоря, за счет продажи других товаров. Но это не за счет того, что вот осознанно где-то мы должны поднять на более премиальные товары, это тоже не работает, это такая очень сложная система, сложившаяся в ценообразовании в сетях, и она меняется, цены на товары меняются периодически, в т. ч. мониторя конкурентов, и вот складывается таким образом разная ситуация. Насколько... Вот меры по поводу снижения наценки на самом деле, конечно же, здесь подспудно государству-то важна задача неповышения цены в целом, т. е., соответственно, помимо наценки государство хочет видеть, чтобы цена сама по себе на товар не менялась и чтобы сети не принимали изменения цен от производителя. И вот в совокупности как бизнесу вот это удержать, тем более далеко не все имеют запас прочности в той же самой даже торговле, как, например, крупные торговые сети, которые почему-то все стараются сравнивать и пытаться показывать какую-то ситуацию у них. У нас есть огромное количество региональных сетей, у которых ситуация значительно хуже, значительно сложнее, в т. ч. с точки зрения маржинальности, прибыльности, конкуренции вот в тех условиях, в которых они живут с другими участниками рынка. Поэтому далеко не везде в стране можно выдержать вот эти рекомендации по установлению какой-то минимальной наценки. Виталий Млечин: Понятно. Спасибо, спасибо большое. Марианна Ожерельева: Спасибо, Андрей Николаевич. Андрей Карпов, председатель правления Ассоциации экспертов рынка ритейла, был с нами на связи. Сейчас звоночек. Виталий Млечин: Да, совершенно верно, из Санкт-Петербурга Надежда. Здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Виталий Млечин: Слушаем вас. Зритель: Да, здравствуйте. Вы знаете что? Я бы хотела услышать хотя бы от одного эксперта по поводу борщевого надоевшего уже, извините меня, набора, что вот он дорожает-дорожает, и нам все время объясняют, что мировые цены, транспортировка продуктов долго... Скажите, пожалуйста, вот я живу в Санкт-Петербурге, вокруг Всеволожский район, Кировский район, где я бываю часто: поля – но там же никто ничего не сажает, там уже теперь одни коттеджи. Конечно, если мы будем морковку выращивать на Кубани или везти ее из Польши, конечно, она у нас будет дорогая. Об этом, наверное, даже никто не задумывается: боже мой, а вообще где у нас вообще что выращивают? Марианна Ожерельева: А раньше на этих полях, где сейчас коттеджи у вас, выращивали что-то? Зритель: Конечно: картошка, морковка... Марианна Ожерельева: То есть все было. Зритель: Да. А сейчас же... Ну, во всяком случае где я бываю, Бокситогорский район, вокруг Санкт-Петербурга никто же ничего не выращивает. Где это все, ребята? А нам все время говорят, что да, вот... Мы не используем то, что рядом, такие овощи, я не говорю об экзотике, но морковку, картошку мы же можем вырастить у себя в области. Марианна Ожерельева: Спасибо. Виталий Млечин: Понятно, спасибо за вашу мысль. Сейчас спросим у Ильи Блинова, члена правления ассоциации «Руспродсоюз». Здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Илья Блинов: День добрый. Марианна Ожерельева: Илья Владимирович, где все свое? Почему поля под коттеджи отдают, а свою сельхозпродукцию не выращивают? Виталий Млечин: И насколько логистика влияет на цену? То есть если привезти действительно из другого региона, насколько это удорожает товар? Илья Блинов: Ну смотрите, все-таки почему не хватает, почему растут цены? Вот Андрей, предыдущий эксперт, достаточно подробно, достаточно четко рассказал, там очень много правильных вещей. Действительно, если говорить о картофеле, то в этом году был очень низкий урожай, картошка уродилась крайне мелкая и не очень хорошая. Но надо понимать, что как только государство начинает регулировать цены, то возникает у нас с вами негативный стимул для любого сельхозпроизводителя, для любого фермера. Почему? Потому что государство начинает регулировать цены, сельхозпроизводитель приходит в розничную сеть, розничная сеть говорит: «Нет-нет-нет, цены регулируются, ты не можешь продавать нам дорого, ты должен продавать дешево». А что происходит с сельхозпроизводителем? Во-первых, урожайность зависит от погоды, от природы, это, к сожалению, не все в руках людей, а в руках того, что у нас есть наверху, достаточно много, раз. Во-вторых, любой сельхозпроизводитель зависит очень серьезно от стоимости дизельного топлива, например, а если это компания-переработчик, то она еще зависит от стоимости упаковочных материалов. Не знаю, знаете не знаете, но за последний год стоимость различных упаковочных материалов выросла от 15 до 50%, вот просто-напросто... Виталий Млечин: Ну понятно, но это все производители с этим сталкиваются. Ну а все же, если производить ближе к потребителю, станет от этого дешевле? Марианна Ожерельева: Дешевле будет? Илья Блинов: Ну смотрите, вы можете, конечно, как в 1960-е гг., производить кукурузу за полярным кругом, но это будет дороже. Надо понимать, что банан производить в нашей стране можно, есть технологии, но он будет гораздо дороже. Это профильный, не во всех местах можно... Марианна Ожерельева: Нет, Илья Владимирович, о другом. Смотрите, яблоки на Кубани стоят 50 рублей, при этом они в Москве будут стоить тоже 50, или пока их с Кубани довезут... ? Поэтому мы видим другой ценник? Мы об этом, не про то, что в Анадыре будет дороже, это еще дальше. Давайте все-таки определимся. Вот к чему был звонок? – если совсем близко, мы же говорим, вы сказали, топливо влияет, это все понятно, все растет. То есть оно будет дешевле, если рядышком все это для конкретного региона выращивать у себя как-то постараться? Илья Блинов: Если у вас это будет хорошо здесь расти, потому что зависит от земли, от почвы, зависит от климатических условий. Безусловно, Краснодарский край, Ставропольский край – прекрасные места, где можно производить фрукты, и они производятся. Но фрукты производить в Санкт-Петербурге можно, гибридные различные, селекционные, но все равно урожайность будет хуже. И надо не забывать про простую вещь: фермер работает, сейчас не только фермеры, крупные сельхозпроизводители, они работают в условиях конкуренции, они конкурируют в т. ч. за землю. Они конкурируют с кем? Они конкурируют с застройщиками. Вот женщина очень правильно говорила, рядом с Санкт-Петербургом земля будет золотой, и фермера просто оттуда сгонят, ему не дадут там возможность производить, ее продадут под коттеджи. Давайте не будем себя обманывать, мы живем в рыночной экономике, и для многих фермеров стоимость земли является очень важной. Марианна Ожерельева: А сегодня государство поддерживает как-то очень серьезно фермеров, или это осталось несколько в прошлом? Илья Блинов: Нет, поддержка есть, просто она снижается. Марианна Ожерельева: Снижается. Илья Блинов: Вот, к сожалению, она снижается, субсидирование снижается, это все снижается. Но, коллеги, давайте так. Вот мы все время говорим, кто виноват, что делать. Давайте поговорим о том, что делать, как можно выходить из этой ситуации. Виталий Млечин: Да, давайте, конечно. Илья Блинов: Скачки цен при неурожайности, безусловно, будут. Но есть несколько механизмов, которые позволяют сгладить эти скачки цен. Первый и самый простой, про который уже и производители, и ретейлеры говорят, вот как Андрей сказал, уже больше 7 лет, – это, собственно говоря, помощь малоимущим в большей степени. Надо увеличивать пенсии, надо адресно... У нас сейчас цифровая экономика, мы можем адресно помогать тем людям, у которых не хватает денег. А посмотрите, пожалуйста, на доходы федерального бюджета за 2021 год, они выросли на 35% по сравнению с 2020 годом: ожидали дефицитный бюджет, сейчас он профицитный. Ну дайте эту помощь людям, которые реально нуждаются. Потому что вот переход к государственному регулированию цен – это Советский Союз. Я вырос в Советском Союзе, я из города Перми, я помню 2–3-часовые очереди за тем, чтобы что-то купить. Не надо двигаться в этом направлении. Надо развивать, первое, конкуренцию, у нас недостаточная конкуренция, и на самом деле вот здесь государство может поработать, это в области конкуренции в ретейле, т. е. надо установить порог доминирования жесткий. И абсолютно правильно Андрей сказал, на трафикообразующие продукты ретейлеры очень часто делают очень низкую наценку. Так чем больше у нас будет ретейлеров, тем более низкую наценку они будут делать на большее количество продуктов. Да, на сахар очень часто она нулевая, а на специи она может быть 60, 80 и 100%. Люди же не только сахар и хлеб едят, они едят все остальное. Потому что вот абсолютно Виталий же упомянул, что, коллеги, вот если здесь нулевая, за счет чего? – за счет всего остального. Сказок не бывает, где-то деньги надо брать: надо платить налоги, надо платить зарплату людям, надо платить аренду за все эти вещи. Поэтому государство должно озаботиться конкуренцией на розничном рынке. У нас формируется олигополия, это одна история. Вторая история – по наиболее чувствительным продуктам надо создавать госрезервы. Как это делается? Да просто, вот план государственной закупки, и фермеры, агропроизводители, они знают, что они безрисково по такой-то цене смогут продать в такой-то сезон государству, государство закупает в свои резервы. И если цены растут, оно из этих резервов высвобождает. Но в этом случае риск перепроизводства, когда очень большое производство и цены упали, риск лежит на государстве, т. е. на нас с вами, на бюджете, и есть вероятность, что какая-то часть из этого картофеля или морковки (морковь очень сложно, кстати, хранить) сгниет, но это зато тоже решение. И очень важно адресно помогать тем, кому это нужно. И тогда это даст очень хороший эффект. Марианна Ожерельева: Спасибо вам за эту ясность. Виталий Млечин: Спасибо большое! Марианна Ожерельева: Спасибо огромное! Илья Блинов, член правления ассоциации «Руспродсоюз», был с нами на связи. Много сообщений. Виталий Млечин: Несколько сообщений. Вот из Московской области: «У нас на полях лес вырос, за грибами ходим», – т. е. не только в Ленинградской области такие сложности. «Кубанские яблоки 50–80 рублей, но они совсем не вкусные и не красивые. Кемерово: «Огурцы в одном из сетевых магазинов 319 рублей за килограмм», – неплохо... Марианна Ожерельева: Пока довезли, подорожали в 3 раза. Виталий Млечин: Это не Заполярье даже, это Кемерово. Все подорожало в Новосибирской области... Дальше Саратовская область: «Цены растут». Алтай: «Картофель у сетевиков 70 рублей, молоко жирностью 2,5% около 80 рублей, сахар 56». И вот из Курска еще наблюдение: «Производители и продавцы поднимают цены на товары и тут же уменьшают объем и вес продукции. Объем 0,9 вместо 1 литра, 8–9 сосисок в упаковке вместо 10, 0,45 вместо пол-литра и т. д., девяток яиц вместо десятка», – это действительно, действительно так.