Антибиотики в продуктах. 14 августа вступает в силу решение коллегии ЕЭК о максимально допустимых уровнях остатков ветеринарных лекарств, которые могут содержаться в непереработанных продуктах животного происхождения. Производители продуктов опасаются массовых изъятий из торговых сетей. Тему обсуждаем с заместителем директора по научной работе «ВНИИ мясной промышленности им. В.М. Горбатова» Оксаной Кузнецовой. Юрий Коваленко: Ну а мы переходим к нашей следующей теме – можно сказать, больной теме, раз мы будем говорить про лекарства. В наших продуктах ищут антибиотики. Если лекарственные препараты будут в большом количестве найдены, то в магазине такому товару просто не место. Вот молока, мяса, яиц и курицы на прилавках может стать меньше. 14 августа вступит в силу решение Евразийской экономической комиссии. Эксперты изучат количество антибиотиков в сырье. Ольга Арсланова: Ну а точнее – речь идет о контроле остатков различных препаратов в сырье и продукции животного происхождения, которая не подвергалась переработке. В первую очередь это касается продукции, которая поступает к нам из-за рубежа. Но производители товаров, производители продуктов сейчас встревожены, потому что, если проверки будут массовыми и нарушения будут обнаружены, не исключено, что на прилавках мы увидим значительно меньше продуктов. Юрий Коваленко: Ну и каких продуктов это касается? Давайте посмотрим. Прежде всего, это продукты животного происхождения, в которых могут содержаться антибиотики. Чаще всего это рыба и морепродукты, которые выращиваются в специальных питомниках. Ну, также и фермы, чтобы защитить поголовье от заболеваний, его, естественно, лечат. Ольга Арсланова: Ну, разумеется, речь идет и о мясе, мясе животных, о молочной продукции. Считается, что такая продукция может быть вредной для детей. И вот сейчас вы видите продукты на ваших экранах. Юрий Коваленко: На самом деле меньше их может стать. Почему? Потому что, скорее всего, из-за западных несоответствий с российскими стандартами. В разных странах различные стандарты по содержанию антибиотиков. Так вот, что же вредное у нас на прилавках – сейчас и будем выяснять. Ольга Арсланова: Но нужно добавить, что буквально год назад число отозванных деклараций у производителей уже выросло в 30 раз. Это данные Россельхознадзора. И одна из самых распространенных причин – содержание антибиотиков как раз в мясной и молочной продукции. Эта мера применяется, если выявлены нарушения при производстве, влияющие на безопасность, как считается, и качество конечного продукта. О новых правилах и о том, что изменится для нас, для потребителей, поговорим прямо сейчас. А у нас в студии – Оксана Кузнецова, исполняющая обязанности директора Федерального государственного бюджетного научного учреждения «Федеральный научный центр пищевых систем имени Горбатова» Российской академии наук. Здравствуйте, Оксана. Юрий Коваленко: Здравствуйте. Оксана Кузнецова: Добрый день. Ольга Арсланова: Давайте разберемся с главным. Что меняется с 14 августа (если, разумеется, эти нормы не будут сдвигаться в очередной раз) для производителей и для потребителей? Оксана Кузнецова: Давайте начнем с истории. Почему вообще родился этот перечень? И почему было создано это решение Евразийского экономического союза? Сейчас весь мир, можно сказать, стоит на пороге очень важной проблемы, которая называется «антибиотикорезистентность», то есть когда у человека вырабатывается резистентность к тем или иным антибиотикам. И даже если он заболевает обычным гриппом, ангиной, когда насморк возникает, человек не может вылечиться, потому что все антибиотики, которые ему прописывает врач, просто не работают. И это очень большая проблема, которой мировое сообщество очень озабочено. И даже если мы возьмем ветеринарные службы, то в том году проблема антибиотикорезистентности была признана главной, и был Год антибиотикорезистентности объявлен как Международным эпизоотическим бюро, так и медицинскими службами международными. Ольга Арсланова: Ну, давайте все-таки уточним – мы сейчас говорим о реальной угрозе или о неких прогнозах на ближайшие 20–30 лет? Потому что, насколько я знаю, случаи, когда у людей обнаруживали некую «супербактерию», которая не бралась никаким антибиотиком, все-таки пока единичные, это уникальные истории. Это страшилка? Оксана Кузнецова: Нет, это на самом деле. Если мы не будем предпринимать каких-либо мер по предотвращению, то это будет. И это будет не через 20–30 лет, а достаточно скоро, и мы можем столкнуться с этой проблемой. Но хочется сказать, что перечень, который принят, – это первый шаг. И, конечно же, он… Скажем так: он поможет в двух направлениях. Во-первых, он даст какой-то толчок вообще решению проблемы антибиотикорезистентности и контролю антибиотиков хотя бы в цепи пищевых продуктов. И во-вторых, он ограничит перечень антибиотиков, которые необходимо проверять, и определит его. Потому что если мы возьмем технические регламенты, то в мясе данный перечень… в технической регламенте «О безопасности мяса и мясной продукции» данный перечень, конечно, не в таком виде, но присутствовал. Но хочется отметить, что проблему необходимо решать системно. То есть мы должны начинать с медицинских служб, когда люди понимают, что нельзя бесконтрольно принимать антибиотики. Допустим, на примере нас с вами: если нам не помогает активированный уголь, а у нас есть какое-то расстройство, то мы можем съесть таблетку «Левомицетина» и думать, что мы решили проблему. На самом деле это неправильно. И вообще проблема в употреблении антибиотиков медицинских очень большая сейчас. Конечно, население надо образовывать и надо приводить вообще всю систему лечения антибиотиками в определенный порядок. Дальше мы должны пойти дальше, то есть от медицинского вопроса перейти к ветеринарному. В идеале необходимо запретить применение антибиотиков, которые используются для лечения людей, в ветеринарии. Юрий Коваленко: А они применяются сейчас? Оксана Кузнецова: Аналогичные антибиотики тоже могут применяться, конечно. Ольга Арсланова: То есть теперь мы перешли к этому самому списку препаратов? Оксана Кузнецова: Да, мы уже переходим к списку препаратов. Ольга Арсланова: Вот то, о чем производители говорят. Раньше было шесть запрещенных препаратов. Оксана Кузнецова: Было шесть контролируемых препаратов. Ольга Арсланова: Контролируемых? Оксана Кузнецова: Да. На самом деле перечень был достаточно широкий. Но знаете, как он был? Вот четыре или шесть (в зависимости от вида продукции) вы должны контролировать обязательно, а дальше, если вы думаете, что производитель мяса… даже не мяса, а производитель животного, фермер использовал какие-то антибиотики, то вы должны что-то еще контролировать. Ольга Арсланова: То есть сейчас мы говорим о том, что антибиотики использовать никто не запрещает производителю, но при этом должны соблюдаться некие меры, да? Оксана Кузнецова: Конечно. Ольга Арсланова: То есть животное должно на какой-то карантин отправляться. Оксана Кузнецова: Да. Ольга Арсланова: И содержание этого антибиотика в продукции должно каким-то образом измеряться. Оксана Кузнецова: Конечно. Ольга Арсланова: И вот здесь самая главная проблема, о которой говорят производители: как измерять? Оксана Кузнецова: Да, здесь очень большая проблема. И мы как центр обращались несколько раз в различные ведомства. Вводя список, мы должны производителю давать полный набор инструментов для того, чтобы достичь тех количеств антибиотиков, которые в этом списке присутствуют, или хотя бы возможность контроля этих антибиотиков. Потому что в настоящий момент методы контроля для тех антибиотиков, которые существуют, в данном списке не все есть. То есть нам необходимо разработать дополнительные методики для тех антибиотиков и тех веществ, которых нет, потому что иначе мы их не можем контролировать эффективно. И, конечно же, для тех веществ, которые не имеют в настоящий момент каких-либо методов контроля (а их сейчас шесть групп), мы просто сейчас их не можем нормировать, потому что запрет есть, а проверить никак нельзя. Юрий Коваленко: А на самом деле эта процедура насколько сложна? И как часто она должна производиться? Потому что поставщик привозит, предположим, три раза в неделю партию мяса. И каждую партию мяса необходимо проверять перед тем, как выкладывать ее на прилавок, либо раз в месяц? Не будут ли опять: «нас бизнес кошмарят», «вы не даете нам выйти на рынок» и так далее, и так далее? Ольга Арсланова: Давайте только оговоримся, что это будет, скорее всего, не наш бизнес, потому что у нас другие немножко нормы содержания. Юрий Коваленко: Ну, естественно, да. Оксана Кузнецова: Это будет и наш бизнес, и не наш, поскольку… Ольга Арсланова: И нашему тоже достанется? Оксана Кузнецова: Конечно. Поскольку этот перечень распространяется на всю продукцию, которая обращается на территории пяти стран. Ольга Арсланова: Ну, считается, что в нашей стране антибиотики используют значительно реже. Юрий Коваленко: И хорошие. Оксана Кузнецова: Используют реже и хорошие? Вы знаете, здесь проблема еще связана с тем, что нормы по выведению антибиотиков, то есть время выдержки животного с момента, когда его лечили антибиотиком, и до момента, когда животное можно перерабатывать, то есть убивать, они у нас достаточно старые. Они были разработаны в советское время, и с тех пор эти нормы никто не обновлял. Поэтому даже честные и добросовестные производители, используя, скажем так, устаревшие методики и устаревшие нормы выведения антибиотиков из организма животного, они просто могут «попасть», быть заложниками ситуации, когда они по законодательству все выдержали, период выдержки животного они соблюли, но на выходе они могут получить, что все-таки антибиотик не до конца вышел из организма. Это еще связано с тем, что методы, которые существуют, они достаточно высокочувствительные, и они могут определять минимальное количество антибиотиков, в том числе метаболиты антибиотиков, то есть не только прямой антибиотик, которым лечилось животное. Конечно же, в организме животного он метаболизирует, и вот как раз метаболиты могут накапливаться и оставаться в организме животного достаточно продолжительное время. И вот эти нормы никто не разрабатывал. Поэтому предложение нашего центра было: когда разрабатывался перечень, конечно же, необходимо пересматривать в первую очередь период выведения, потому что иначе добросовестные производители, конечно, столкнутся с ситуацией, когда они как бы все выполнили, придраться не к чему, но в итоге у них определяются те или иные уровни антибиотиков. Ольга Арсланова: Ну, разумеется, чем больше будет проверок, тем больше будет нарушений, тем больше будет проблем у производителей, и тем дороже будет их продукция, вероятно. То есть что интересует наших зрителей? Что будет с ценами на животноводческую продукцию, на сырье и на готовые продукты, если производителям надо будет все эти риски заложить на штрафы и прочее, и оборудование закупить? Я так понимаю, оно есть сейчас далеко не у всех. Оксана Кузнецова: Конечно. Если мы говорим про стандартизированные методы, которые для части антибиотиков в перечне есть, то это высокоточное оборудование, которое стоит порядка 20–30 миллионов. И на нем могут работать достаточно высококвалифицированные специалисты, то есть нельзя поставить лаборанта производственной лаборатории работать на этом оборудовании. Сейчас, если говорить про цены на исследования антибиотиков по рынку, то можно сказать, что это от 4 до 11 тысяч только на одну группу продукции. А в перечне 72 группы. Конечно же, если производитель будет делать контроль каждого антибиотика в каждой партии продукции… Юрий Коваленко: И каждый день. Оксана Кузнецова: …конечно, каждый день, то она станет нереально дорогой. И отнести это как-то на дополнительные траты или на еще какие-то издержки он не сможет. То есть это, конечно, скажется на цене продукта. Ольга Арсланова: А примерно на сколько может быть рост? Давайте попугаем наших зрителей. Оксана Кузнецова: Ну, если совсем запугать, то мы должны максимальную цену… 11 умножить на 72 – и получить, сколько производитель должен заплатить только за анализ на антибиотики. Юрий Коваленко: То есть это в 2 раза дороже, в 3 раза? Примерно как? Ольга Арсланова: Тогда никто не купит. Оксана Кузнецова: Тогда никто не купит, да. Ольга Арсланова: А есть какие-то другие способы контролировать препараты без вот этих трат? Оксана Кузнецова: Здесь, конечно же, главным вопросом, одним из главных вопросов может стать система прослеживаемости. То есть когда у нас идет полное прослеживаемость, начиная от выращивания животного, когда мы знаем полную информацию о животном, какими препаратами животное лечилось, каково время выдержки этого животного перед убоем, то, конечно, производитель, получая информацию в ветеринарном документе на животное, может уже спрогнозировать, какие антибиотики ему надо исследовать, а какие – не надо. То есть, по нашему мнению, система полной прослеживаемости как раз поможет производителям, и в том числе контролирующим органам, поскольку эта система может быть государственной, значительно сократить количество проверок и проверять только в зоне риска, когда мы видим какие-то проблемы. Юрий Коваленко: Но наш человек обычно думает как? «Зачем я пойду в магазин покупать мясо, которое неизвестно откуда привезено? Там огромная ферма, и чем их там пичкают – неизвестно. Пойду я в фермерское хозяйство. Там три коровки, их там фермер любит, холит, лелеет. И там мясо будет точно здоровое и качественное». Так ли это? Оксана Кузнецова: Не всегда. Юрий Коваленко: И где опаснее? Оксана Кузнецова: Не всегда, потому что мы иногда сталкиваемся с ситуациями, когда фермер, особенно если он покупает корма, потому что не всегда… То есть круглый год мы не можем полноценным рационом обеспечить наших животных, и иногда корма покупаются. И не всегда фермер знает, что в кормах, потому что производители кормов тоже могут добавлять антибиотики и это никак не декларировать, то есть не писать в сопроводительных документах: «Я добавил туда то-то». Но на самом деле это может быть в кормах запросто. И, конечно же, мясо с рынка здесь может быть в какой-то мере более опасным, потому что на него распространяются менее жесткие требования по контролю, чем на производителя, который на мясокомбинате, на бойне и так далее. Ольга Арсланова: А почему менее жесткие требования к нему? Оксана Кузнецова: Поскольку, как правило, только ветеринарный врач ферм, проверяя животных… Ольга Арсланова: То есть по обороту? Оксана Кузнецова: Да, по обороту. И дальше сырье идет на рынок с ветеринарной справкой. В то время как крупные производители постоянно находятся под контролем ветеринарных врачей, у них постоянно государственные врачи присутствуют на линии убоя, все туши проходят ветеринарно-санитарную экспертизу. И, конечно же, контроль за такими производителями более жесткий, они контролируются двумя службами – ветеринарными и Роспотребнадзором. Ольга Арсланова: В общем, нигде нет спасения? Фермерское мясо может оказаться еще более опасным. Вот что наши зрители пишут: «В России антибиотики агрохолдинги используют чаще из-за скученного содержания». «О какой демографии и здоровье нации может идти речь, если с детства нас травят едой с химикатами?» «А сама скотина, – спрашивает зритель, – в условиях нынешней экологии и кормовой базы сможет выжить без этих самых антибиотиков?» Давайте все-таки в корень проблемы посмотрим. Почему это необходимо сегодня? Почему нельзя вырастить в большом хозяйстве мясо без антибиотиков, без большого количества антибиотиков? Оксана Кузнецова: Ну, на самом деле сказать, что добавляется в корм животным большое количество антибиотиков, наверное, тоже неправильно. Если наши зрители внимательно посмотрят перечень и увидят те нормы, допустимые уровни, которые закладываются в мясо, то, конечно же, это следы антибиотиков. И говорить о том, что наше мясо повально содержит антибиотики, не совсем правильно. На самом деле, поскольку весь мир борется с этой проблемой, то в разных странах, скажем так, с традиционным животноводством (Дания, Германия) существуют подходы к выращиванию животных с применением минимального количества антибиотиков. Потому что животное может заболеть, оно может заразиться от человека. Все знают, что у нас есть общие заболевания с животными. И как раз все правила по выращиванию животных направлены на предотвращение заражения животных, то есть это жесткий контроль персонала, контроль, чтобы не попадали грызуны на ферму. Опять же контроль, как правильно говорят наши зрители, скученности животных, потому что есть определенные нормы, сколько животному должно полагаться квадратных метров для того, чтобы оно себя и хорошо чувствовало, и не заболело. Сейчас мы тоже идем по этому пути, потому что наши производители сталкиваются опять же с достаточно жесткими формами, когда им говорят: «Вот инструмент контроля, и мы вас будем контролировать». Конечно же, да, они как бы не совсем к этому готовы, но тем не менее они начинают все больше и больше внедрять технологии, пытаясь уйти от антибиотиков. Но в настоящий момент сказать «вот завтра мы все откажемся от антибиотиков» нельзя, потому что животные болеют. Ольга Арсланова: Тогда мы все откажемся от мяса. Оксана Кузнецова: Да, тогда мы все откажемся от мяса, это совершенно точно. И не только от мяса, а и от молока. Юрий Коваленко: И заменить антибиотики физически нечем в ближайшей перспективе? Оксана Кузнецова: В ближайшей перспективе? Нет. Потому что сколько мы бы ни изучали опыт наших коллег, пока на настоящий момент заменить – нет. Юрий Коваленко: Кстати, опыт коллег. Как с этим дело обстоит за рубежом? Насколько сильно там за этим следят? Насколько сильно там карают за чрезмерное использование антибиотиков? Либо там не уделяют этому такого большого внимания? Оксана Кузнецова: Уделяют. Особенно если мы говорим про европейские страны, то там есть жесткий контроль, но он происходит именно на ферме. То есть от мясопереработчика никто не требует кучу информации и кучу дополнительного контроля на антибиотики. То есть там все заканчивается на убое. А фермеров очень жестко контролируют. Если мы, допустим, посмотрим датский опыт, то там существует такая система тройного контроля, когда фермер говорит ветеринару: «Вот мое животное заболело». Ветеринар говорит: «Да, здесь нужны антибиотики». Фермер определенную форму заполняет в государственное учреждение ветеринарное: «Мне такой-то ветеринар прописал такой-то антибиотик». Ветеринар пишет: «Я такому-то фермеру, такому-то животному прописал такой-то антибиотик». И ветеринарная аптека, где закупался этот антибиотик, пишет: «Я такому-то ветеринару для такого-то фермера продал такой-то антибиотик». И вот когда эта информация сходится – нормально. Если информация где-то не сошлась, то начинается расследование. И, конечно же, фермеры, которые несанкционированно используют антибиотики, и ветеринарные врачи, которые несанкционированно это выписывают, они там очень сильно страдают. Ольга Арсланова: То есть история о том, что дают антибиотик не только больному животному, но и всем, кто был рядом, превентивно, профилактически, чтобы они не заболели, – это миф? Оксана Кузнецова: Существуют разные ветеринарные протоколы лечения – в зависимости от того, конечно же, какое заболевание. Но опять же организм, как и организм человека. Мы в течение своей жизни употребляем достаточно большое количество антибиотиков, к сожалению. Ольга Арсланова: Благодаря этому, возможно, еще как-то многие и живы. Оксана Кузнецова: Да, да, конечно. Поскольку, к сожалению, мы болеем. Но это не значит, что когда мы умрем, у нас будет огромное содержание антибиотиков в нашем организме, потому что они все выводятся. Если прочитать любую инструкцию к антибиотику, то там написано: «Период выведения составляет столько-то часов». То же самое и в организме животного. Если обеспечить время выдержки животного перед убоем, то, конечно же, там антибиотиков уже не будет или они будут определяться в таких просто мизерных значениях, что они никакого отношения к здоровью уже не имеют. Юрий Коваленко: А термически обработанные продукты, полуфабрикаты, колбасы – ну, предположим, все, что связано уже с продуктом, которым можно употреблять сразу, – в них насколько велик процент содержания антибиотиков? И есть ли вообще там они? Оксана Кузнецова: Как правило, если достаточно хороший контроль на сырье… А как раз этот перечень направлен на сырье, да? Если мы посмотрим, то там не написано, что надо контролировать антибиотики в колбасах. Потому что если в сырье у нас нет антибиотиков, то в процессе технологии антибиотики ниоткуда там не появятся. Ольга Арсланова: Ну, это имеется в виду, что если они даже там есть, и сварить это мясо, то там ничего не останется? Оксана Кузнецова: Фактически это не влияет на антибиотики, потому что многие антибиотики достаточно стабильные, и при термической обработке с ними ничего не происходит. Юрий Коваленко: То есть получается, что мясо с антибиотиками могут свободно засунуть в колбасу, и человек ее съест, и никто не проконтролирует? Ольга Арсланова: Контролировать будут сырье – то есть то, из чего колбасу будут делать. Оксана Кузнецова: Ну, сейчас уже будут контролировать. На самом деле Россельхознадзор… Вот вы приводили статистику о том, что они отзывали декларации. Часть из этих деклараций по готовой продукции. То есть у нас контроль по готовой продукции тоже есть. То есть нельзя сказать, что нет контроля готовой продукции. Ольга Арсланова: Давайте послушаем наших зрителей. Ростовская область на связи. Александр, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вот с интересом слушаю. Насколько я понял, метаболизм – это процесс усвоения и в конечном счете выведения всяких веществ. Но выведение происходит до определенного уровня, а методы ведь тоже разные. То есть можно ведь определить даже с точностью до молекул. Вот какой-то уровень существует, который считается более или менее безопасным для людей? Потому что без прививок тоже ведь нельзя животных и птицу оставлять, особенно когда где-то там нам говорят, что карантин из-за чумы какой-нибудь, еще черти что, кого-то пожгли, птицу уничтожили. Вот что здесь с уровнями? Ведь это еще могут использовать некоторые конкуренты для того, чтобы сказать: «Ага, вы их проверьте, у них там уровень чуть побольше». Это все записано будет. И все. Ольга Арсланова: Спасибо. Зритель: Вот кто это все может контролировать? Юрий Коваленко: Спасибо. Ольга Арсланова: Насколько адекватны те уровни, которые сейчас прописаны? То есть я иду в магазин после проверки, покупаю мясо. Знаю, что антибиотик там есть, но мало, для меня не вредно. А где гарантия? Оксана Кузнецова: Уровни прописаны, как раз в решении тоже уровни есть. Здесь спасибо большое телезрителю за вопрос, потому что, конечно, чувствительность методов разная. И те методы, которые перечислены в перечне, если внимательно посмотреть, то есть гостированный метод, но он достаточно высокочувствительный, где правда можно найти прямо остатки молекул. А есть методы, которые чувствительные, но условия проведения метода очень сложные, то есть там может быть достаточно большое количество так называемых ложноположительных результатов, когда или там есть антибиотик, но метод это не видит, или наоборот – антибиотика нет, но метод нам показывает, что он может быть. Поэтому мы выступаем за то, чтобы методы все-таки были унифицированные, чтобы они были точные как с точки зрения контроля, так и быстрые и дешевые с точки зрения того, чтобы их могли использовать производители, и это не сильно сказывалось на цене продукта. И, конечно же, без разработки таких методов, я думаю, будет достаточно сложно производителям контролировать, потому что это будет дорого и по времени достаточно продолжительно, потому что немногие лаборатории в настоящий момент владеют такими методиками и могут оперативно проводить контроль на антибиотики. Ольга Арсланова: Наверное, очень важный и последний вопрос от наших зрителей: можно ли как-то визуально при покупке определить, использовался ли какое-то лекарство? Ну, потому что многих смущают упитанные курицы. Они считают, что мало того что у них там антибиотики, а еще и какие-нибудь гормоны роста им кололи. Многие опасаются резистентности и спрашивают: «Как теперь покупать продукты? Как выбирать их?» Можно определить «на глазок»? Оксана Кузнецова: Нет, «на глаз» определить антибиотики нельзя. И это было бы для всех замечательно, не надо было бы разрабатывать такие дорогие методы. Ольга Арсланова: Понюхать. Оксана Кузнецова: Да, понюхать, лизнуть… Ну, наверное, лизнуть – неправильно. Понюхать, потыкать пальцем. К сожалению, нет. Ольга Арсланова: Большую красивую курицу не брать, а брать страшненькую? Оксана Кузнецова: Нет, на самом деле и страшная курица может быть больна, и большая красивая курица. Может быть просто селекционная работа, когда селекционеры вывели большую красивую курицу, без антибиотиков, без всего. Ольга Арсланова: Одна надежда на новые правила. Оксана Кузнецова: Ну да. Но я все-таки надеюсь, что будет проведена дополнительная работа к этим новым правилам – с точки зрения разработки экспресс-методов, с точки зрения отладки контроля за ветеринарными препаратами, которые применяются в животноводстве, с точки зрения проведения исследовательских работ по определению периода выведения антибиотика из организма животного, в том числе и вопросы, связанные с метаболитами. И оценка риска по тем уровням, которые сейчас заложены в данном решении. Там, конечно же, уровни есть, то есть выше какого предела антибиотиков не должно быть. Но опять же они все взяты или из европейских документов, или из того, что у нас когда-то раньше было, и они требуют актуализации – с точки зрения нашего населения и нашего животноводства. Юрий Коваленко: И это не приведет к повышению цен? Оксана Кузнецова: И тогда это не приведет к повышению цен. К сожалению, если мы будем пытаться решить проблему единичным каким-то мероприятием, то это может негативно сказаться на отрасли в целом. И, конечно же, благая идея борьбы с антибиотикорезистентностью будет загублена на корню. Ольга Арсланова: Спасибо. У нас в гостях была исполняющая обязанности директора Федерального государственного бюджетного научного учреждения «Федеральный научный центр пищевых систем имени Горбатова» Российской академии наук Оксана Кузнецова. Спасибо. Юрий Коваленко: Спасибо. Оксана Кузнецова: Спасибо.