Петр Кузнецов: Наконец-то, это я не только про рубрику «Личное мнение», но и про инфоповод: в нашем кино теперь есть доска позора – это такой черный список кинематографистов, которые взяли у Минкульта деньги и не вернули. Чиновники впервые раскрыли, сколько государство потратило на производство конкретных фильмов, получается, в период с 2015 года по сегодняшний день. Так вот оказалось, что каждый третий наш фильм не окупает госрасходов. Поступления из казны делятся, внимание, на возвратные и невозвратные, что из них что, по названию понятно. В отдельной вкладке на сайте Минкультуры можно посмотреть список неисполненных обязательств, то есть тех самых должников, тех, кто не вернул как раз деньги возвратные. Пока их 18, давайте на них посмотрим, точнее на первую тройку лидеров. Фильм «Герой», в котором снялся Дима Билан, должен, точнее не сам фильм, а его производители, должны государству 110 миллионов рублей. Картина «Ночные стражи» 55 миллионов, между прочим, Иван Янковский и Леонид Ярмольник там снимались, Леонид Ярмольник был одним из продюсеров, по-моему, он с пулеметом и на афише за 55 миллионов. И «Дед Мороз. Битва магов», прости господи, с Федором Бондарчуком, такая лента задолжала 40 миллионов. Есть отдельный рейтинг, то есть эти фильмы, которые сейчас появятся, уже не в этой отдельной вкладке должников, сейчас попробую пояснить, почему. Это самые яркие провалы, если изучать информацию из той, что есть на сайте Минкультуры, то есть они ярче всех провалились, но при этом они не самые злостные должники. Это боевик «Семь пар нечистых», он получил от государства 119 миллионов, в прокате заработал всего 1 миллион рублей. Но суть в том, что производителям не надо возвращать вот эту разницу в 118 миллионов, потому что 100 миллионов были невозвратные. И еще один антирекордсмен, это прямо вот антиантирекордсмен – мультфильм «Баба Яга. Начало», ему дали 138 миллионов рублей (хочется сказать «и это только начало»), а в прокате они заработали только 1 миллион 300 тысяч рублей. Опять-таки разницу возвращать не надо, потому что в этом случае все 138 миллионов были невозвратными, то есть безвозмездными. Ольга Арсланова: Вот на это посмотришь и невольно задашься вопросом, на что же идут наши деньги? Это же бюджетные деньги наши! Петр Кузнецов: Задаешься вопросом, что же я на кинопроизводителя-то не учился, вон как все просто. Ольга Арсланова: Да. Кто же раздает наши с вами деньги киношникам и почему на такие спорные, мягко говоря, продукты, как «Баба Яга. Начало» и прочие, тратятся такие космические суммы? Давайте как раз об этом и поговорим. Сегодня «Личное мнение» Олега Иванова, генерального директора компании «Киноэкспертиза». Здравствуйте, Олег Валентинович. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Олег Иванов: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Давайте разбираться, зачем эти фильмы снимаются. Мы понимаем, что на бюджетные деньги снимался фильм «Крым. С любовью», по-моему, так он называется. Олег Иванов: Да. Ольга Арсланова: Задача понятна, она пропагандистская во многом. Какие еще цели есть у таких фильмов? Зачем они нужны? Олег Иванов: Хорошо, что это вопрос в рубрике «Личное мнение», то есть я хочу высказать личное мнение… Ольга Арсланова: Ну, может, вы их как-то сейчас защитите. Олег Иванов: Я не продюсер, я не заинтересован в том, чтобы в карманах продюсеров оседали какие-то деньги или чтобы государство сильно потратилось. С точки зрения ситуации, когда фильм выставляется на питчинг и представляется к финансированию, в этот момент еще много неизвестных. То есть сказать, этот фильм провалится или этот фильм сможет собрать большую кассу, изначально невозможно, потому что успех… Петр Кузнецов: Извините, а должно изучаться это? Олег Иванов: Успех фильма… Петр Кузнецов: Предварительный успех, возможный интерес зрителя, попали ли в повестку, тот ли сюжет, отвечающий современным реалиям? Олег Иванов: Есть упрямая статистика Голливуда, который говорит, что из восьми запущенных картин в производство выстреливает только одна, и именно она производителям позволяет окупить все остальные картины. То есть невозможно сделать так, что давайте выпускать только кино, которое приносит большую кассу. И статистика голливудских картин в России говорит о том же самом, что один фильм из восьми, который приходит на российский рынок из Голливуда, только один фильм из восьми попадает в число лидеров. Ольга Арсланова: Но давайте уточним, Голливуд спонсируется не государством. Олег Иванов: Мы сейчас не будем обсуждать тему финансирования Голливуда, там много всякого рода льгот, которые тоже имеют отношение, собственно, к бюджету. То есть в разных регионах есть система рибейтов, какие-то поблажки и так далее. По-моему, вопрос… Ольга Арсланова: Но это все равно коммерческая история. Олег Иванов: Нет, это не коммерческая история. Каждая территория привлекает кинематографистов к себе, и для того чтобы там снималось кино и чтобы там какие-то были инвестиции, они возвращают часть денег из тех, которые потрачены из бюджета муниципального или какого-то. Сейчас такая система вводится и в России, слава богу. Значит, то, что касается вот этих явных минусов: я считаю, что это очень большое достижение всех нас, что мы сегодня видим, на какие картины сколько дали денег и сколько в результате фильм заработал в прокате. Я вхожу в экспертный совет «Фонда кино», я голосую за те самые картины, выслушаю на питчинге эти самые презентации и так далее… Петр Кузнецов: «Фонд кино» тоже дает деньги, как и Минкульт? Олег Иванов: «Фонд кино» дает деньги. Минкультуры поддерживает экспериментальное, авторское, детское, дебютное, а «Фонд кино» поддерживает как раз фильмы для массовой аудитории. Так вот когда мы голосуем, мы изначально видим только сценарий, какие-то презентации, какие-то материалы. И если продюсер нам говорит: «Мой фильм заработает 400 миллионов рублей», то у меня сегодня появляется удивительно важный аргумент, я скажу: «Слушай, ты снял уже восемь картин, ни один твой фильм не заработал и 30 миллионов…» Ольга Арсланова: Даже миллиона. Олег Иванов: «…а ты очень рассказываешь, что твой фильм поможет получить 400». Нам очень нужна была эта обратная связь, чтобы при следующем голосовании смотреть этим людям в глаза и говорить: «Зачем ты врешь?» По-моему, это очень важная позиция, это та самая обратная связь, на которую Министерство культуры решилось. Я не знаю, какие у них были причины для открытия этой информации, но то, что сейчас это сделано, приветствуется большинством участников рынка, особенно независимыми студиями, которые почти не получают денег из бюджета. И я скажу, что даже те, кого эта система затрагивает в негативном смысле, они все равно делают хорошую мину при плохой игре, то есть они сегодня как бы считают, что да, будем ориентироваться на эти результаты, будем двигаться дальше. Петр Кузнецов: Позвольте я процитирую двух «лузеров», Леонид Ярмольник у нас, в том смысле, что он был продюсером фильма, который сейчас должен 55 миллионов, он говорит следующее, оправдывая неудачу: «То ли время проката не угадали, то ли реклама была не такой», – на которую, кстати, тоже нужны деньги. Продюсер «Семи пар нечистых», это тот, которому 100 миллионов можно не отдавать, но в прокате он заработал миллион, попросил о дополнительной помощи, то есть ему не хватило 100 миллионов: «Если Минкульт выделяет средства на создание фильм, то должен помогать и с его прокатом, рекламой, как это происходит во всем мире». «Должен», «должен», «должен», «если хотите», «давайте еще», «рекламы мало» – такое ощущение, что… Ольга Арсланова: …плохие танцоры не признают, что проблема в них. Петр Кузнецов: Нет, а еще по ощущениям, даже по этим двум репликам: «Как будто бы нам, что ли, это надо? Вы еще мало дали». И государство вроде как: «Ну нате вам деньги, снимайте, желательно что-нибудь успешное». То есть незаинтересованность максимальная с обеих сторон. Олег Иванов: Я думаю, что вполне справедливо по отношению ко многим продюсерам звучит упрек в том, что они зарабатывают на процессе, а не на результате. То есть если бы продюсеры были мотивированы только от результата, то ситуация была бы иной. Я полагаю, что это такая постепенная перестройка, машина поворачивается в сторону такого кино, которое позволяет привлекать зрителя в кинотеатр. То есть все-таки фильм делается для зрителя, и никакие аргументы, если фильм не дошел до этого зрителя, не могут оправдывать. Кроме того, я считаю, что есть право на ошибку, но, если эта ошибка повторяется систематически, эти люди должны перестать получать эти деньги от государства. Ольга Арсланова: Ну вот сейчас Петя рассказывал о том, что есть невозвратный фонд и возвратный фонд. Не проще ли сделать так, чтобы все деньги нужно было вернуть? Тогда все были бы заинтересованы в результатах. Олег Иванов: Не проще. У нас не такой большой рынок, если посчитать, то вернуть можно, если ты мало потратил. Это значит, что мы скатимся до того, что у нас будет очень низкобюджетное кино. В Америке любая картина, которая меньше 10 миллионов долларов бюджет, называется low budget, это низкобюджетные фильмы. Так вот у нас все фильмы, которые производятся, за очень маленьким исключением, это low budget. Мы не можем скатиться до малоформатных локальных историй, когда ничего не видно на экране. Вы сами не пойдете смотреть такое кино в кинотеатр, вы возьмете дома за кружкой чая, смотреть это будете в Интернете, и то в том случае, если… Ольга Арсланова: А значит, он не заработает на мне. Олег Иванов: Значит, он в кинотеатрах не заработает. Поэтому на самом деле, для того чтобы мы конкурировали, я имею в виду наши продюсеры и режиссеры, в кинотеатрах с фильмами, которые имеют высокие бюджеты, это должно каким-то образом поддерживаться государством, и такая поддержка существует не только в России, она существует во Франции, в Германии, во всей Европе и еще в целом ряде стран. То есть каждая страна сражается на своем локальном рынке и конкурирует с голливудским кино, которое имеет прокатной площадкой весь мир. Петр Кузнецов: «Хорошим фильмам реклама не нужна», – пишет Челябинская область. Насколько сейчас сильна реклама? Можно ли сказать, что реклама даже важнее содержания самого фильма? Или через то же сарафанное радио, как-то через знакомых крутой фильм в принципе может зайти и абсолютно без рекламной кампании, предшествующего пиара? Олег Иванов: Такое иногда бывает, когда фильм выходит в прокат без рекламы и зритель только в кинотеатре узнает про то, что это хорошая картина. Петр Кузнецов: Есть такие примеры последние? Олег Иванов: Такие примеры есть, их примерно 5–7 картин в год… Петр Кузнецов: Наших? Олег Иванов: Да, у которых вторая неделя проката либо сопоставима, либо даже выше той кассы, которую он собирает в первый уик-энд, как говорят. Петр Кузнецов: Знаете, что вспоминаю из последнего? Не видел рекламы, случайно посмотрел, мне понравился фильм «Кислота». Ольга Арсланова: Ну это скорее артхаус, наверное. Олег Иванов: Может быть, вы не целевая аудитория для кинотеатров, потому что на самом деле… Петр Кузнецов: Не помню, сколько он собрал. Олег Иванов: …сколько зрителей, столько мнений. То есть 17-летняя девушка выберет совершенно другое кино и по-другому его оценит, чем 35-летний молодой человек, который работает в каком-то бизнесе. Ольга Арсланова: Это сейчас, Петя, о тебе и обо мне. Петр Кузнецов: А ориентируются на кого в среднем, чтобы собрать? Те, кто собираются много собрать, за ориентир берут какой портрет? Среднестатистический зритель широкий, большой? Олег Иванов: Двадцать девять лет – это средний возраст. Ольга Арсланова: Кто у нас самый платежеспособный, ходящий в кино? Олег Иванов: Но сейчас зарабатывают картины, которые в состоянии привлечь в кинозал тех, кто в кино не ходит. Картина, допустим, «Движение вверх» собрала 3 миллиарда рублей, а в зрителях это больше 10 миллионов зрителей, это невероятный результат. Петр Кузнецов: А выделили, я смотрю, 400 миллионов. Олег Иванов: А собрали 3 миллиарда. Ольга Арсланова: Здесь удачно. Петр Кузнецов: Собрали 3 миллиарда, да. Ольга Арсланова: А вот смотрите, про аудиторию разную нам пишут: «Ходили с внуком на фильм «Битва магов», – который Петр высмеял в прямом эфире. Петр Кузнецов: Почему высмеял? Они в долгах. Ольга Арсланова: «Понравился обоим! Мне 58…» Петр Кузнецов: И Федору Бондарчуку, который снимался в этом фильме. Ольга Арсланова: «…внуку 12. Все фильмы Бондарчука со смыслом», – вот сколько людей, столько и мнений. «А что, – пишут нам, – не видно, талантлив режиссер или нет? Разные мэтры вроде Ярмольника или Бондарчука в народе не котируются». Олег Иванов: Смотря какой народ. На самом деле у нас очень мало вообще людей приходит в кинотеатры. Если вы знаете, у нас всего 200 миллионов билетов в год продается на сеансы в кинотеатрах, это примерно 1,5 человека, это 1 человек в среднем в год. Ольга Арсланова: Ну это понятно, дорогие билеты, у людей нет денег. Петр Кузнецов: Билеты дорогие, люди нам пишут, что не на что идти. Олег Иванов: Есть еще огромное количество людей, которые вообще географически отрезаны от кинотеатров, просто там, где они живут, кинотеатров нет. Некоторые действительно не могут заплатить за билет, это стало дорогим удовольствием. Если лет 10 назад основной аудиторией, которая ходит в кинотеатры, были 17-летние как раз девушки, они ходили чаще других, даже несколько раз в неделю… Петр Кузнецов: Неважно на что… Олег Иванов: Неважно на что, да. Сейчас эта аудитория повзрослела, и человек, который собирается пойти в кино, десять раз посмотрит, на что ему идти, в Интернете, потом выберет подходящий день, очень избирательно. То есть основные деньги сейчас приносят те, кто ходят в кинотеатр примерно 2 раза в месяц. Ольга Арсланова: Понятно. И это вот, наверное, оптимальный сейчас средний показатель по стране? Олег Иванов: Да. Ольга Арсланова: Мало кто ходит чаще. Олег Иванов: И кстати, если человек 2 раза в месяц собирается сходить в кино, он, скорее всего, выберет не российский фильм, есть из чего выбирать. Ольга Арсланова: Послушаем наших зрителей, у нас Тульская область на связи, Елена. Здравствуйте. Что, Елена, вы смотрите в кино, если смотрите? Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, у нас город немаленький, но, в общем-то, всего только один кинотеатр, было три, сейчас один. И вот я как раз хотела сказать, что очень важно, чтобы фильм доходил до зрителя, потому что у нас, например, в городе в этом самом кинотеатре идут какие-то ужасные фильмы, какие-то глупые мультики или какие-то, знаете, ужастики, а вот нормальных фильмов идет очень-очень мало. Например, с удовольствием я ходила смотрела и фильм Безрукова по Довлатову, и фильм «Движение вверх», а сейчас… Вот смотрите, идет по телевидению реклама двух фильмов с Александром Петровым, у нас в городе их нет. Зато идет какой-то, знаете, триллер «Оно», он идет уже бесконечно, по-моему. Вот такие вот дела. Так что прокат, наверное, тоже очень важную роль играет в том, чтобы хорошие фильмы доходили до зрителей. Спасибо. Петр Кузнецов: Ага. Ольга Арсланова: Может быть, в этом дело? Петр Кузнецов: Здесь я прямо процитирую, не понимают, зачем мы столько мусора, это цитата, выпускаем непонятного, есть и грубее SMS. Ощущение, что есть какой-то план у государства. Олег Иванов: По мусору. Петр Кузнецов: Да, по мусору. Мусорная же реформа у нас запущена, может быть… То есть в год, не знаю, сколько, какой-то план, и неважно: «Так, ну давайте, какой у вас там… Что, сценарий? Ну давайте, все, нам нужно добить вот эту линейку в год». Ольга Арсланова: Освоить нам нужно помимо прочего. Петр Кузнецов: Есть такое? То есть почему… Вы сейчас сказали, что обязательно, скорее всего, выберут не наш фильм. Может быть, мы как-то будем просто реже выпускать, но качественнее, зато все эти деньги, которые в итоге не возвращаются, мы как-то сконцентрируем на хорошем качестве, актерском составе, новых ходах, может быть, режиссерах иностранных? Олег Иванов: Говорят, такое уже было в истории Советского Союза, одна историческая личность попыталась сократить количество производимых картин и сказала: «То, что выпускаете, должно быть изумрудами, а все остальное перестать выпускать». Это путь в никуда, потому что в кино, как я сказал, на старте невозможно угадать, он получится или нет. Только когда фильм уже снят, когда ты видишь на экране картинку, можно сказать, будет ее смотреть зритель или нет, и это закон, который, собственно, существует во всех странах и во всех кинематографиях. Поэтому получается, что нужно выпускать 150 картин в год, как сейчас делается, чтобы из них порядка 12, максимум 15 картин превышали планку в 1 миллион зрителей, то есть были зрительскими. То есть если вас спросить, какие вы фильмы вспомните за последний год, вы назовете не больше 5–7 картин, ну 10 было тех, которые собрали какую-то кассу. Поэтому здесь чисто такая статистическая закономерность, в этом не виноваты режиссеры, продюсеры, государство, это просто такой закон. Другое дело, что наша российская кинематография, к сожалению, не очень индустриальна. То есть представьте себе, если вы снимаете 5 картин в год или вы снимаете одну картину в 5 лет. Снимая одну картину в 5 лет, вы понимаете, что, выходя на съемочную площадку, вы имеете дело не с профессионалами и сами становитесь недостаточно профессиональными. Это должно быть индустриально. Петр Кузнецов: Вы это Тарантино скажите. Олег Иванов: Да, но это как бы великие люди, которые позволительно делать какие-то уникальные вещи. А вообще-то это индустрия, то есть люди, которые выходы на съемочную площадку, должны понимать каждую секунду, что они делают, потому что время на съемочной площадке стоит дорого. Поэтому… Не знаю, часто ли вам приходилось бывать где-то на съемочных, там сразу видно все, там видно, кто эти люди, насколько они чувствуют свою профессию, как они понимают друг друга, сто человек как единый организм делают три минуты в день фильмов, которые выходят после этого на широкий экран. И вот от слаженности этой работы очень многое зависит. Поэтому мне кажется, что чем больше будет выпускаться картин в принципе, тем более индустриальны и профессиональны будут люди, которые выходят на съемочную площадку и должны нас с вами чем-то порадовать. Ольга Арсланова: Ну то есть им нужно тренироваться, постоянно быть в форме. Олег Иванов: Абсолютно. Ольга Арсланова: А что смотрят наши зрители, что смотрят жители российских городов, давайте посмотрим, это опрос на улицах. ОПРОС Ольга Арсланова: А вы знаете, что нам интересно? Всем нам зрителям интересно… Петр Кузнецов: Конечно. Ольга Арсланова: Может быть, просто удачно можно распилить и украсть эти деньги? Петр Кузнецов: Ключевое слово, когда речь заходит о таких деньгах, когда они видят такие суммы, тем более которые можно не возвращать. Ольга Арсланова: Это же кино, сказать: «Вот эта штука странная очень дорого стоила», – и поди докажи. Петр Кузнецов: Или это особенная какая-то индустрия у нас, где жесткие правила, где особо не попилишь? Олег Иванов: Я думаю, во-первых, по-разному. Ольга Арсланова: Как не попилишь? Нет у нас таких сфер, где попилить нельзя. Петр Кузнецов: Можно пилить, можно нет. Олег Иванов: Мне кажется, больше всего экономят продюсеры, которые используют частное финансирование, поэтому вот моя формула успеха для продюсерства, продюсирования картин – это чтобы там кроме государственных денег были живые, реальные, возвратные частные деньги. В этом случае… Петр Кузнецов: Но пока с инвестициями частными…? Олег Иванов: Они сейчас начали нарастать, то есть некоторое время назад это были просто маленькие проценты, сейчас растут. Петр Кузнецов: А я правильно понимаю, что коммерческие проекты тоже государственные деньги у нас получают, вот как ни странно, нет? Олег Иванов: Можно сказать, что все проекты коммерческие, потому что государственных проектов нет. Петр Кузнецов: Ага. Олег Иванов: Все продюсеры – это частные компании. Ольга Арсланова: Но есть госзаказ все равно. Олег Иванов: Нет, никаких заказов нет, есть конкурс, куда все подают свои заявки, дальше экспертный совет на питчинге отсматривает заявки, и происходит голосование. Те, кто получают большее количество баллов, преференций, получают деньги на финансирование. Ольга Арсланова: Но очень приятно, что главное голосование все-таки за зрителем. Олег Иванов: Конечно. Ольга Арсланова: Голосование его рублем, поэтому только хорошие фильмы в итоге мы с вами и будем поддерживать. Петр Кузнецов: Спасибо большое. Ольга Арсланова: Спасибо. Это было «Личное мнение» генерального директора компании «Киноэкспертиза» Олега Иванова. Спасибо, что пришли. Петр Кузнецов: Спасибо. Олег Иванов: Спасибо вам.