Константин Чуриков: Это программа "Отражение". Всю неделю в это время мы мониторим ход исполнения майских указов. Уже, кстати, не только мы. Уже правительство сегодня тоже отчиталось о том, как эти указы исполняются. А сегодня и сейчас решили сконцентрироваться на указе за номером 599 от 7 мая 2012 года. Указ президента Российской Федерации об образовании. Вот, что говорится в этом важнейшем указе. Важнейший из пунктов – это, например, стопроцентная доступность дошкольного образования для детей в возрасте от 3 до 7 лет, то есть детских садов. По средней школе есть указания утвердить государственные стандарты образования и расширить возможности дополнительного обучения. Что касается науки, то в указе прописано и даже обещано увеличение финансирования. Отдельная строка о вузах. 5 из них к 2020 году должны войти в рейтинг 100 ведущих университетов мира по этим международным измерениям и рейтингам. Оксана Галькевич: Сегодня правительство отчиталось, как сказал Костя, о результатах выполнения майских указов. В отчете об образовании сказано, что уровень доступности детских садов в нашей стране сейчас составляет почти 99%. В 64 регионах задача выполнена полностью. В 14 регионах показатели составляют от 95% до 99%. И в 7 субъектах федерации обеспеченность местами в детских садах составляет меньше 95%. Константин Чуриков: Теперь еще о школах. Напрямую о строительстве школ в майских указах не говорится. Но на коллегии Минобрнауки, которая посвящена была как раз таки ходу выполнения майских указов, глава комитета Госдумы по образованию и науки Вячеслав Никонов предупредил: теми темпами, какими сейчас мы выделяем средства на строительство школ, на решение этой проблемы уйдет 80 лет. Не хватает денег на развитие науки. Изначально предполагалось, что к 2015 году затраты на научные исследования будут составлять почти 2% валового внутреннего продукта. Но эти цели не были достигнуты даже тогда, несколько лет назад. В этом году расходы на фундаментальные исследования составят более 29 млрд рублей. Причем, более 40% этих средств поступят из внебюджетных источников. То есть государство не будет иметь отношения к финансированию. Оксана Галькевич: 21 российский вуз претендует на вхождение в список лучших университетов мира. В этом году по престижной версии QSWorldUniversityRankings в топ-500 попали 11 российских университетов. Но в первую сотню пока не вошел ни один из них. И еще сегодня агентство Reuters сообщило, что в рейтинге инновационных вузов Европы не оказалось ни одного российского. Константин Чуриков: Уважаемые зрители, как бы вы оценили ход исполнения указов президента по части образования? Позвоните, поделитесь своим мнением. Вы родители, например, школьников. Вы родители студентов. Вы ученые, вы учителя. Пожалуйста. 8-800-222-00-14 – наш телефон в студии. Каждый звонок бесплатный, каждый звонок для нас важен. И у нас в студии уважаемые гости. Это Олег Смолин, первый заместитель председателя комитета Государственной Думы по образованию и науке. Оксана Галькевич: И Вадим Муранов, победитель конкурса "Учитель года России 2009", преподаватель физики. Здравствуйте. Вадим Муранов: Здравствуйте. Олег Смолин: Добрый вечер, уважаемые ведущие. Добрый вечер, уважаемые зрители. Константин Чуриков: Как бы вы оценили… Сейчас мы видим такую достаточно разрозненную информацию из разных источников. Правительство говорит одно. В Государственной Думе говорят другое. Наверное, в Минобрнауки что-то третье. В целом как можно на сегодняшний день оценить ход исполнения майских указов по образованию. А я напомню, что срок, когда уже начнут спрашивать за это, истекает очень скоро. Олег Смолин: Я бы мог отшутиться и сказать, что майские указы в части образования исполнены средне между "плохо" и "очень плохо". Если говорить более серьезно, правительство заявило, что на 91% майские указы исполнены. Хотя, я думаю, Вадим Александрович как представитель точных наук скажет, что точному измерению такие величины не поддаются. Хотел бы еще заметить в порядке введения, что, помимо 599-го, есть 597 указ, в котором, кстати, тоже есть вопросы образования и науки, в том числе наиболее животрепещущие связаны с заработной платой педагогических работников. Но до этого, я думаю, мы дойдем. А пока по нескольким позициям, о которых вы говорили. Давайте начнем с одной позиции, которая мне кажется самой неважной. Это вхождение пяти университетов в 100 лучших в мире. С одной стороны, хорошо, что здесь мы не имеем дела с российским Росстатом, который способен выжать 120 г сока из 100 г лимона. С другой стороны, на мой взгляд, это не самая важная задача для нашего образования. Я без всякого квасного патриотизма убежден, что качество высшего образования в России, которое, конечно, упало по сравнению с советскими временами, но оно все-таки заметно выше, чем рейтинги российских университетов. Потому что рейтинги выстраиваются каждой страной под себя. И, как справедливо говорит мой шеф Вячеслав Никонов, если ты хочешь иметь шикарный индекс цитирования, например, по гуманитарным предметам, обругай как следует Россию – и тебя будут цитировать все, кому только не лень. Но самое главное здесь вот что. Понимаете, бюджет одного только Гарвардского университета в долларах сравним со всем бюджетом российского высшего образования. Поэтому наше желание соревноваться здесь напоминает мне историю о Людоедке Эллочке, которая хотела наряжаться, как миллиардерша Вандербильтиха. Но это самый простой вопрос. Поэтому будет исполнен в этой части майский указ, не будет – качество российского высшего образования от этого сильно не улучшится и сильно не ухудшится. Нам нужно решать более важные проблемы. Уступаю Вадиму Александровичу. Константин Чуриков: Вадим Александрович, как человек изнутри, как преподаватель, что может человек из низов? Вадим Муранов: Как преподаватель, как родитель, как родитель студентов и как родитель школьника. Потому что у меня есть дети-студенты и есть ребенок-школьник. Я могу сказать, что если говорить о качестве, то качество оставляет желать лучшего. И вообще в погоне за цифрами очень часто забывается о том, что качество весьма трудно измерять цифрами. Оксана Галькевич: А мы даже говорим об ощущениях. Мы, собственно, об этом и зрителей тоже попросили: поделитесь своими ощущениями. Вадим Муранов: Знаете, ощущения очень специфические. По цифрам все растет вверх, а по факту все растет вниз. То есть рост есть, но он отрицательный, как известная цитата. Поэтому, на мой взгляд, качество российского образования не то что не выросло. Причем, и дошкольного, и школьного, и высшего образования. Оно упало и продолжает падать. И до какой степени оно будет падать, пока неизвестно. И я думаю, что ни майские указы, ни апрельские тезисы никого не спасут в этой ситуации. Олег Смолин: Давайте теперь главный, пожалуй, успех в выполнении майских указов – это система дошкольного образования. Действительно, на 2016 год в подавляющем большинстве регионов указ в этой части объявлен исполненным. С некоторыми, конечно, оговорками. Одна из моих помощниц воспитывает детей в Омске. Другая воспитывает детей в Москве. У обеих, как я понимаю, в детской группе в садике не 25 дитенков, а 37-38, как бы еще не больше. Это тоже мы все понимаем. Но самое главное – это два обстоятельства. Обстоятельство первое. Увы, с 2017 года очередь в дошкольные учреждения (детские сады) снова начинает расти. С одной стороны, это радует, потому что это говорит о том, что демография не совсем безнадежна. Это отдельная тема. С другой стороны, мы же должны понимать, что невозможно раз и навсегда решить такую задачу. Значит, программу надо было продлевать на после 2016 года. И еще одна позиция. Кроме детей от 3 до 7 лет, есть еще дети от 1.5 до 3 лет. И здесь мамочки, кстати, находятся в самом сложном положении, потому что детское пособие относительно приличное уже кончилось. На работу устроиться при ребенке, которого не берут в детский садик, практически нельзя. Константин Чуриков: А ясельки закрыты. Олег Смолин: Как правило, таких ребят не берут именно потому, что надо исполнять указ по части детей от 3 до 7 лет. То есть здесь вроде бы успех, но, увы, с изрядными ложками дегтя. Оксана Галькевич: Уважаемые гости, мы как раз заговорили о доступности образования – школьного, дошкольного. У нас есть репортаж, подготовленный нашей коллегой Маргаритой Твердовой как раз об этом. Страна у нас большая. Ситуация везде очень разная. Например, в сотнях российских сел доступность образования, о чем тоже говорится в майских указах, не такая уж доступная. Чтобы попасть в школу, детям приходится ездить в соседние деревни иногда за 20, иногда за 30 км – по-разному бывает. В некоторых селах, потому что просто школ нет, где-то их активно закрывают. Это у нас нынче теперь называется оптимизацией. Давайте посмотрим репортаж Маргариты Твердовой. СЮЖЕТ Вадим Муранов: Тут комментировать все просто. На словах одно, а на деле совершенно другое. Константин Чуриков: Уважаемые зрители, как бы вы оценили качество и доступность образования современной России по данным на сегодняшнее число – 4 мая 2017 года, фактически 5 лет спустя подписания одного из майских указов по поводу образования. 8-800-222-00-14. Будем благодарны, если вы максимально конкретно расскажете, приведете какие-то примеры. Олег Смолин: Первая статистика. В 1930-е годы, великие и страшные, было построено 25 000 сельских школ. В послесоветское время, в эпоху процветания, как известно, закрыто 25.5 тысяч школ. Большинство – сельских. Официальные данные. Причем, большинство из них закрыты даже не в лихие 1990-е, а в благополучные 2000-е. Лихие 1990-е – одна тысяча. 2000 – 24,5 тысяч. И еще один комментарий. Я абсолютно согласен с теми, кто снимал сюжет. Одна из острейших проблем нашего образования, да и не только образования – жутчайшая бюрократизация даже там, где не требуется денег. Простой пример. Омская область, в поселке Нововаршавка был открыт филиал Омского государственного педагогического университета. Использовалось здание детского сада. Детей тогда не было. Потом филиалы стали закрывать по решению министерства. Три года мы с ректором университета писали письма, обходили пороги. Государственные чиновники Минимущества и Минобрнауки никак не могли согласовать, в какой форме правильно вернуть детский сад муниципальному образованию. Через 3 года вернули. Коллеги, с такой бюрократизацией никаких иностранных агентов не надо. Хуже, чем сами себе делаем, уже не будут. Константин Чуриков: А вот по поводу бюрократизации, Вадим Александрович. У нас в 2014 году вступил в силу обновленный, существенно изменивший все, закон об образовании. С вашей точки зрения, этот закон в том виде, в каком он сейчас есть – это препятствие для исполнения майских указов президента, или, наоборот, это закон-помощник? Вадим Муранов: Я думаю, что это и не препятствие, и не помощник. Потому что препятствия создаются, как уже было сказано, чиновниками, а не законом. И помощниками в этом деле являются люди, которые готовы работать, но им не дают. Не дают те же самые чиновники. Поэтому закон, как и многие у нас законы в стране, просто не выполняется так, как был задуман. Задуман, видимо, был неплохо. Как всегда, хорошая задумка ни к чему не привела. Олег Смолин: Поскольку над этим законом я работал и голосовал против него, объясняю. С одной стороны, закон действительно и не помощник, и не помеха. В нем 184 на момент принятия отсылочных норм. То есть это закон о том, как чиновники должны распределять между собой полномочия. До сих пор не все подзаконные акты, которые должны обеспечивать работу закона, приняты. Константин Чуриков: То есть, получается, даже очень подготовленный человек не поймет, что в нем написано? Олег Смолин: Вы из самого закона ничего не поймете. Надо прочитать подзаконные акты, чтобы понять, что там написано. И второе. При всем при том, по сравнению с предыдущим, уже подпорченным, законом об образовании, я насчитал в новом законе 7 шагов вперед и 21 шаг назад. Шаг вперед – три назад, к сожалению. Константин Чуриков: Я к своему стыду… Сегодня на сайте правительства как раз отчет о ходе выполнения этого указа №599. Я читал этот отчет. Вы знаете, тоже вроде я вменяемый с утра был. Я тоже ничего не понял из этого отчета. Как раз очень хорошо, что нам звонят. Оксана Галькевич: Из Магнитогорска Любовь. Давайте пообщаемся. Любовь, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Олег Смолин: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Слушаем всегда. Говорите, пожалуйста. Зритель: Я объясню ситуацию, происходящую в городе Магнитогорске. Я, конечно же, волнуюсь. Но я до невозможности хочу донести до вас ситуацию, которая происходит у нас в городе. Вот педагогический институт, который существовал с начала постройки города Магнитогорска (1929), уже второй год, как Горный институт совместили с Педагогическим. Вот весь город считает, что это какой-то маразм. Константин Чуриков: Это маразм. Шахтеры и будущие учителя учатся вместе. Зритель: Да. Это будущие учителя, это преподаватели, которые учат будущих учителей, находятся в противостоянии с преподавателями, которые обучают людей, которые должны быть металлургами. Это такая неразрешимая проблема. Кто принял такое решение? Как это можно объяснить и понять? Никто не понимает. Олег Смолин: Жажда реорганизаций. Зритель: А караван идет. Константин Чуриков: Любовь, спасибо за ваш звонок. Оксана Галькевич: Реорганизация ради реорганизации. Вадим Муранов: Да, реорганизация ради самого красивого слова "реорганизация". Ценой школ, ценой детских садов, ценой учреждения, высшего образования. Просто ради реорганизации. Олег Смолин: Отвечаю на вопросы Любови. Первое. Решение приняли наверняка региональные власти, и прежде министерство образования и науки. Ольга Юрьевна Васильева объявила о том, что она приостановила всякого рода реорганизации. Есть, по-моему, даже один случай, когда положили обратно. То есть рассоединили тех, кого непонятно зачем соединили. Мы недавно предлагали очередной законопроект. Он назывался "об образовании для всех". На сайте Smolin.ru можно найти его основные положения. И мы там предлагали, как когда-то было, кстати сказать, не допускать ликвидации или реорганизации федеральных вузов без согласия Государственной Думы. Не потому что мы думаем, что депутаты лучше правительственных чиновников. Просто на депутата больше давят его избиратели. И он десять раз подумает, прежде чем дать согласие на такую нелепость. Константин Чуриков: Вы имеете в виду, что налажены вот эти каналы связи все-таки? Олег Смолин: Я имею в виду именно то, что говорю. То есть если депутат работает со своими избирателями, он понимает, что если он будет за такие безобразия голосовать, в следующий раз ему, даст бог, не видать парламента, как своих ушей. Оксана Галькевич: Олег Николаевич, а как губернатор или местные власти могут принять решение о реорганизации, о слиянии разных вузов, если эти вузы федерального подчинения? Это не их компетенция, не регионального уровня. Олег Смолин: Процедура именно такая. Обычно инициатива исходит от региона. Считается, что это укрепляет вузы. Считается, что чем крупнее вуз, тем умнее студенты. Хотя на самом деле, как мне недавно сказала Ольга Юрьевна Васильева, чаще бывает наоборот. Подают предложение. Министерство говорит: "Да, хорошо, мы создадим у вас крупный вуз". Вот вам крупный вуз, в котором вместе будут учиться металлурги и педагоги. Правда, какой системный эффект они от этого получат, никто и не думал. Константин Чуриков: Да, вопрос: "Попадет ли этот замечательный пединститут как раз в тот самый пресловутый рейтинг? Вадим Муранов: Нет, конечно. Это все делается не ради рейтинга, а делается ради экономии средств. А сэкономленные средства можно пустить на что-то более интересное: баню, сауну построить. Олег Смолин: Я добавлю к этому, что в Казахстане в 1990-х пытались педагогические вузы присоединять к бог знает чему. Кончилось это вот чем. Казахстан оказался в кризисе подготовки педагогических кадров. Рассоединили – и Назарбаев лично взял педагогические вузы под свой патронаж. Но неужели нам нужно обязательно разбивать собственный лоб? Недостаточно посмотреть на чужие исправленные ошибки. Оксана Галькевич: Но все-таки, справедливости ради, конечно, ситуации бывают и иные. Например, не так давно в поле моего зрения попало несколько историй из Иркутской области, где реорганизации подвергся институт иностранных языков с большой историей. И как раз люди, выходя на защиту своего вуза, ничего против федерального центра сделать не могли. Несколькими годами раньше этот год лишился другого высшего учебного военного заведения по настоянию Министерства обороны. Очень часто регионы встают на защиту своих вузов, и сделать ничего, увы, против Москвы не могут. Но это другая история. Олег Смолин: Я не знаю, в какое время это было. Я не думаю, что… Оксана Галькевич: Ин.яз. – это буквально последние месяцы. Олег Смолин: Последние месяцы. То есть, несмотря на позицию ­губернатора Левченко… Печально. Это что-то новое. Константин Чуриков: У нас есть звонок. На связи Лилия из Москвы. Лилия, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я хотела сказать, что у нас образование ужасное. Все зависит даже не от нас, людей, а зависит все от наших законов. Все начинается с детсадовского возраста. Детей не берут в садик, даже в ясли не берут. Неужели на 50 рублей, которые через три года мамы сидят, могут прожить? На каком основании в садик не берут? В группах места есть. Группы в садиках иногда даже закрывают, якобы нет желающих. Желающие всегда есть. Просто если взять, допустим, детей, на улице спросить детей, многие не могут прожить… Скажите, как? Создали закон, чтобы прожить… Пусть депутаты проживут на такую сумму. Как надо делать законы, чтобы просто вот так… Константин Чуриков: Лилия, любой, у кого есть маленький ребенок, вас, естественно, поймет. Потому что да, вот мама маленького ребенка – это теперь такая работа, профессия вынужденная, за которую не платят. Олег Смолин: Можно я отвечу? Поскольку вопрос, как я понимаю, прямо адресован в мой адрес. Я даже не буду пытаться прожить ни на мамино пособие, ни на, кстати, минимальную заработную плату в Российской Федерации, потому что это не уровень бедности. Это уровень нищеты. И в каком-то смысле в свое оправдание хочу сказать, что мы многократно вносили предложения. Один из законов звучит так. Каждой маме в возрасте ребенка от 1.5 до 3 лет либо детский сад, либо пособие в размере прожиточного минимума мамы и ребенка. Кстати, профильный комитет Думы даже не послал этот законопроект в корзину. Он сказал: ну правильная же идея, давайте будем продолжать вести переговоры с правительством. Может быть, согласятся, и, может быть, мы все-таки это примем. Оксана Галькевич: У нас очень разные сообщения на нашем СМС-портале на разные темы. Кто-то пишет о дошкольном образовании, кто-то о школе. Вы знаете, некоторые пишут, что нормально в нашем регионе. Например, в Оренбурге. Действительно, не стало очередей в детский сад. Кто-то пишет, что это все миф – реализация этих майских указов в части дошкольного образования. Есть такие, например, сообщения о том, что мы уже устали от этих бесконечных реформ, сбились со счета, какие иностранные языки какими учителями у нас будут преподаваться. Качества и толку от этого никакого. И так далее, и так далее по самым разным темам, по самым разным вопросам. Вот по поводу реорганизации ради реорганизации. То, о чем вы стали говорить. Мы действительно… Даже, знаете, в прямом эфире мы очень часто реагируем на какие-то информационные вбросы. Мы их обсуждаем, проводим замер общественного мнения. И мы уже тоже с Костей, с нашими коллегами сбились со счету. Сколько чего только не было за последнее время инициатив, каких-то придумок. Предмет ввести, предмет вывести, преподавать его так, сяк, эдак. Вадим Муранов: Да, и порядка уже, наверное, 15 лет мы находимся в непрерывном режиме реформирования. Причем, непонятно, реформирования чего и во имя чего. Вот очередная, может быть, и хорошая инициатива – снова в очередной раз реформировать, вернув в школы предмет астрономии. Замечательно. Но пока его не было, ушли и кадры, ушли и учебники. Ничего нет. На чем преподавать то? Константин Чуриков: Да уже открытия совершены за это время. Вадим Муранов: А астрономия шагнула далеко вперед. И неизвестно, как быть в этой ситуации. Олег Смолин: И все-таки я бы поддержал министра Ольгу Юрьевну, которая приняла решение вернуть астрономию в школу, потому что дальше мириться с ситуацией, когда каждый третий думает, что Солнце – это спутник Земли, то есть Коперника для него не существовало, как мне представляется, нельзя. Безусловно, Вадиму Александровичу как учителю физики виднее. Оксана Галькевич: Олег Николаевич, так, может, просто, понимаете, школьная программа – она же не резиновая. И дети, которые приходят в 8 утра на занятия… И в начальной школе, если мама, как я, работающая, находится сейчас здесь в Москве в Останкино, мои дети из школы приходят в шесть-семь часов с продленки, может быть, все-таки как-то программу надо пересматривать? Невозможно добавлять, добавлять, добавлять туда. Ребенку так, знаете, и хребет можно сломать в начальной школе. Зато у нас появилась светская этика, религиозная этика, этика такая, сякая, пятая, десятая. Константин Чуриков: Физкультуры много стало в школе. Оксана Галькевич: Физкультуры стало много. Программа все шире. По 5 уроков у бедного урока. Плюс дальше дополнительные занятия после уроков. У него рабочий день больше, чем у меня. Олег Смолин: Как говорили в "Простоквашино", для того чтобы купить что-нибудь ненужное, нужно продать что-нибудь ненужное. И я лично совершенно с вами согласен. Глядя на моего внучонка в 3 классе, я думаю, что я в 3 классе был свободный человек. Сколько у меня было времени, для того чтобы гулять! У внучонка намного меньше. Но при этом я думаю, что, не считая гаджетов и английского, в общем, я знал несколько больше, чем мой внучонок. Хотя времени вроде бы мы тратили меньше. Это я к чему? В этом году мы отмечаем 120 лет выдающегося советского психолога Льва Семеновича Выготского. Одна из его общеизвестных теорий – это теория так называемой зоны ближайшего развития. Перевожу это на русский язык. Говоря попросту, надо точно определить тот уровень нагрузки и тот уровень знаний, который ребенок способен освоить. Если вы на него навалились слишком много, он не осваивает даже то, что мог бы при нормальной ситуации. Поэтому от таких перегрузок не польза для развития ребенка, а вред. Константин Чуриков: Вы сказали про внука. О своем внуке, который владеет иностранным языком. Олег Смолин: Я сказал – изучает. Константин Чуриков: Изучает. Но пока как-то не так уверен в этом языке. Буквально на днях глава Рособрнадзора Кравцов сказал, что средний уровень освоения иностранных языков в школе у нас очень печальный. Где-то на тройку с плюсом, где-то на тройку с минусом. И тоже это нельзя не признать. Хотя, казалось бы, в советские времена мы жили в еще куда более закрытой стране. И при этом и на английском, и на немецком (во всяком случае, точно в специализированных школах) говорили значительно лучше. Может быть, конечно, я романтизирую прошлое. Вадим Муранов: Если школу так долго и усиленно дергать в разные стороны реформами и не давать ей передышки на самоосознание, в общем-то, да, это ни к чему не приведет. Потому что за вот эти годы бесконечных реформ становится уже непонятно, вообще в принципе что надо делать, а что не надо. Ведь хочется просто кричать уже: "Остановитесь. Дайте хоть подумать". Оксана Галькевич: Как-то осмыслить. Вадим Муранов: Как-то осознать, что было, что будет и куда двигаться дальше. Потому что накапливается огромное количество именно этих системных ошибок, неизбежных при любой реформе. Так их надо успевать осознавать и как-то исправлять и корректировать. У нас этого нет. Мы гонимся куда-то, как будто у нас сзади пламя горит и вся страна скоро рухнет, и давайте срочно что-то реформировать. Зачем? Сядьте, посидите и подумайте. Дайте учителям посидеть и подумать, в конце концов. Дайте им элементарно хотя бы в книжку посмотреть. Оксана Галькевич: Да хотя бы инфраструктурно как-то в стране решить многочисленные вопросы. Потому что так или иначе, вы знаете, мы ежедневно говорим об образовании. Сегодня, например, эфир мы начали с этих школьных автобусов. Сейчас в стране возрастной ценз этих автобусов хотят поднять. Потому что нечем перевозить детей в те самые отдаленные населенные пункты. Олег Смолин: А школы-то закрыты. Оксана Галькевич: Школы закрываются. Константин Чуриков: Школ поблизости нет, конечно. Не от хорошей жизни. Оксана Галькевич: Мы реформируем по всем, что называется, направлениям. И закрываем, и сокращаем. Вадим Муранов: И в итоге ничего хорошего не получается ни там, ни там, ни там. Оксана Галькевич: На выхлопе ничего: ни в городах, ни в поселках, ни в селах, ни в деревнях. Константин Чуриков: Нам звонит Олег из Ростовской области, уже ждет долго. Олег, здравствуйте. Оксана Галькевич: Спасибо за ожидание. Зритель: Добрый вечер. Я звоню по поводу как раз таки закона об образовании. Столкнулся с этим буквально конкретно. Прошла реорганизация учебного заведения. Начиная с того, что по выплате заработной платы, которая была доведена до... конечно, у нас в области выполнялось 100%. Насчет этого, безусловно, хочу поблагодарить областное руководство. А вот что касается непосредственно образования, конечно, да. Я думаю, что этот закон направлен целенаправленно просто на закрытие, уничтожение. Я сейчас речь веду об СПО – о среднем профобразовании. Я являлся руководителем учреждения среднего профобразования. Дело в том, что когда проходил лицензирование и аккредитацию, у меня в принципе материально-техническая база хромала, но я мог это сделать. После принятия закона у меня практически все иссякло, иссякла материально-техническая база. И мне пришлось реорганизоваться. Ну, заставили. В это никто не будет, конечно, вкладываться, потому что это объемные средства. Не знаю. Честно говоря, просто жутко. Константин Чуриков: Да. Притом, что, Олег, с высоких трибун сколько раз уже говорилось о том, что нам как раз нужны люди с руками. Как раз выпускники этих СУЗов, средних учебных заведений. Вадим Муранов: Благополучно развалили СПО. Константин Чуриков: Рабочие специалисты, конкурс Worldskills, не побоюсь этого слова. Сейчас очень модно стало заявить на каком-нибудь заседании. А по факту, как Олег рассказывает. Вадим Муранов: На эти пять звездочек, ими похвалиться, погордиться и сказать, что у нас все хорошо. Тогда как в целом реальная ситуация очень плоха. Олег Смолин: Во-первых, я рад за Ростовскую область, но, к сожалению, должен привести вам по поводу заработной платы данные Любови Николаевны Духаниной, зампреда комитета по образованию и науки, кстати, депутата от "Единой России". То есть ее точно не упрекнут в том, что она сгущает краски. Так вот, они опросили 5000 педагогов во всех регионах России и выяснили, что в 75 регионах России из 85 майский указ в части заработной платы учителя не исполняется. Ростовской области повезло. Дай бог, чтобы таких было больше. Она в десятку, видимо, попала. И второе. Что касается системы профессионального образования. У нас было отдельно НПО, отдельно среднее профессиональное образование. Теперь сделали все среднее профессиональное. Вроде бы помогли: о, смотрите, у нас нет больше ПТУшников, у нас все СПОшники. Но на самом деле, как посчитал бывший министр образования Российской Федерации Евгений Викторович Ткаченко, академик Российской академии образования, что произошло? Были некоторые социальные гарантии, например, бесплатное питание, которое в ПТУ были положены, а в среднем профобразовании не положены. И детей таким образом лишили некоторых социальных гарантий общей суммой на 40 млрд рублей в год. Вадим Муранов: Ну вот, цель реорганизации становится понятной. Олег Смолин: Абсолютно. Константин Чуриков: У нас очень много сообщений. Все-таки мы программа "Отражение". Отразим мнение наших зрителей. Московская область: "Работаю преподавателем в колледже, - пишет нам зритель. – Заработная плата и так была небольшая. Теперь забрали прибавку в 15%. Вообще смех. Разве можно чему-то научить детей за 15.5 тысяч рублей?". Мы уже проводили соответствующий опрос. Мы выявили, по-моему, двукратное, если не больше, несоответствие… Оксана Галькевич: У нас по всем опросам практически двукратное расхождение с росстатовскими цифрами. Олег Смолин: А вот Вадим Александрович в Московской области работает. Вадим Муранов: Да. Олег Смолин: Прокомментируйте. Вадим Муранов: Это расхождение началось еще очень давно. Очень давно пошла такая пиар-кампания, что мы якобы поднимаем зарплату учителям. И прежний министр образования Московской области тоже очень быстро начала рапортовать, что у нас все растет, все повышается и зарплаты растут. Хотя на деле мы, когда слушали эти сообщения, просто молча переглядывались, потому что понимали, что на деле все не так. А как у нас чиновники умеют играть цифрами – это ни для кого не секрет. Константин Чуриков: Сразу несколько сообщений. Спрашивают зрители: "Зачем писать? Зачем об этом говорить, если чиновники все равно не слышат?". Уважаемые зрители, ОТР – это федеральный телеканал, его смотрит вся страна. Вадим Муранов: И чиновники тоже смотрят. Константин Чуриков: Многие чиновники, поверьте, тоже смотрят. Оксана Галькевич: Тоже смотрят телевизор. У нас есть звонок из Кировской области. Давайте поговорим с Надеждой. Надежда, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я хотела вот о чем вам сказать. Моя дочь учится в Вятской государственном университете на 4 курсе. Была на практике в школе. Живем мы в поселке. С детьми справляется. Ребята довольны, она довольна. В пионерском лагере работала. Детей там было до 33 или даже до 35. Но после окончания не знаю, что будет. Если она пойдет работать на 8-9 тысяч… Вадим Муранов: Она умрет от нищеты. Зритель: То как молодая девушка будет жить? Хорошо, можно сказать, что ведь когда шла обучаться, то, наверное, знала. Но мы не знаем, что дальше будет. Сейчас у нас в регионе губернатор Белых находится под следствием. Теперь исполняющий обязанности другой человек. Он клятвенно обещал, что никаких изменений по заработной плате не будет. В регионе читаем в газете, слушаем телевидение. Оказывается, теперь у наших учителей, которые на пенсии, со стажем работают, у них снимают заработную плату. Люди имеют звания. Получали, например, 29 тысяч. Это наши учителя, которые мою дочь обучали. По 30 тысяч. У них снимаются звания, мы слышали. По 5 тысяч сняли. У кого-то еще. Вадим Муранов: То есть идет реальное уменьшение. Константин Чуриков: В том-то и дело. Как нам тут писали люди на днях буквально, "не надо никаких указов, а то еще сильнее пострадаем, еще сильнее денег снимут". Спасибо большое, Надежда, за ваш звонок. Олег Смолин: Будете комментировать, Вадим Александрович? Вадим Муранов: Да тут комментировать нечего. Олег Смолин: Если можно, я только одну вещь, пожалуй, скажу. Вообще поразительная вещь. Указы можно исполнять по-разному. Например, есть задача вывести минимальную заработную плату на прожиточный минимум. Казалось бы, что проще? Повышайте минимальную зарплату. Последнее время наш Росстат идет другим путем. Он при растущих ценах снижает прожиточный минимум. И как это возможно? Это такое волшебство, я думаю, по сравнению с которым Мавроди отдыхает. Оксана Галькевич: Это чудеса статистики. Отдельная математика. Вадим Муранов: Еще есть такая отдельная статья. По-моему, это вообще секретная область. Туда очень сложно залезть и понять что-либо. Это вообще в принципе, как ведется расчет средней заработной платы. То есть это такая тайна за семью печатям, что понять, как это вычисляется, невозможно. Но самое забавное, что эти расчеты каждый год меняются. То есть методика расчета средней заработной платы меняется каждый год. Но при этом ведется сравнение новых цифр со старыми, что типа у нас рост, ребята. А то, что новые рассчитаны по другой методике, чем старые – это умалчивается, это уже не имеет значения. Олег Смолин: И только один закон остается в силе. Если ласточки летают хвостом вперед – это к повышению заработной платы. Оксана Галькевич: У нас Новосибирская область на связи. Не спит Сибирь. Наталья, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Меня зовут Наталья Леонидовна, я из города Новосибирска. Хотела бы спросить у уважаемых присутствующих в студи вот о чем. Родительский комитет в данное время решил собрать деньги на то, чтобы по окончании начальной школы детей подарить подарки директору, завучу, учителю и так далее. Константин Чуриков: Простите, а за что подарки? Просто так? Зритель: Не знаю. Константин Чуриков: У нас же обычно подарки за что-то. А тут просто так. Оксана Галькевич: За работу в начальной школе, Костя. Зритель: Да, в честь окончания начальной школы. Олег Смолин: На память. Зритель: Именно. Когда мы сказали, что 3000 мы не можем собрать и не хотим собирать такую сумму… Константин Чуриков: 3000 с каждого? Зритель: Да, 25 человек в классе. Я думаю, что это слишком много. Член родительского комитета – она бывший следователь. Она мне сказала: "Вы хотите все сделать нахаляву. Даже было так сказано в грубой форме. Мы решили собрать – и вот собираем. А если не хотите, уходите из класса". То есть так даже было сказано. Преподаватель конкретно сказала, что вышло постановление сейчас Министерства образования Новосибирской области прекратить сборы в школах. Вадим Муранов: Это по всей России. Оксана Галькевич: Это и без постановления понятно, что нельзя этого делать. Константин Чуриков: Слушайте, Наталья Леонидовна, ну и аппетиты у директора, завуча. По 37.5 тысяч на каждую – это как-то многовато. Зритель: Понимаете, это же решили не руководство школы, не администрация. Это решил родительский комитет якобы. Оксана Галькевич: Наталья Леонидовна, но положа руку на сердце, согласитесь: они ведь берут. Родительский комитет ведь собрал эти деньги, по конвертам то разложил. И что? Куда отнес? Никто же не отказался. Давайте на родительский комитет полностью ответственность не будем перекладывать. Зритель: Я все-таки хотела бы узнать, как в таком случае действовать, например… Олег Смолин: Наталья Леонидовна, я вам даю конкретный совет. Скажите бывшему следователю, что в уголовном кодексе есть статья, которая называется "вымогательство". Ровно это и скажите. Потому что никто на законном основании ничего с вас собирать не может. Это первое. И второе. Я хочу сказать, может быть, не в тон общему разговору. Я всегда говорю родителям моего любимого внучонка: не забывайте на 1 сентября и на день учителя подарить учителю цветы. Потому что его работа сложная, его работа – любить детей. И он должен чувствовать, что дети ему благодарны. Оксана Галькевич: Вы знаете, это все правда. Но, к сожалению, вот эти все моменты в некоторых случаях настолько испортили некоторые педагогические коллективы. Опять же, я не хочу под одну гребенку. Но, действительно, в Москве это еще более остро проблема стоит. Вплоть до того, что иногда дети ощущают на себе давление со стороны педагогов, которые со стороны родительского комитета имеют информацию о родителях, которые против там чего-то сдавать, где-то что-то кому-то покупать. Вадим Муранов: Это называется "в добровольно-принудительном порядке" мы собираем по столько-то. Оксана Галькевич: И администрация школы, к сожалению, всегда в курсе того, что эти вещи происходят. Это все не просто так. Константин Чуриков: А теперь в эфир приглашается Маргарита из Ростовской области. Маргарита, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я являюсь учителем уже с 30-летним стажем. Более 30 лет у меня стаж. И хотелось бы высказаться о законе об образовании. Дело в том, что наши дети на выходе должны иметь равные возможности. При поступлении в вуз для этого было введено ЕГЭ. Но равных возможностей в плане учебы у них нет. У нас в школах мы учимся в прошлом веке. Наша школа стоит 10 лет под ремонтом. У нас интернета в классах нету. Весь интернет только в интернет-кабинете. Вадим Муранов: А отчитались, что во всех школах. Зритель: Поэтому я и говорю, что в прошлом веке мы учимся. А на выходе наши дети должны сдавать и осваивать те же программы, что и, например, московские дети, где в школах есть даже 3D-принтеры, которых мы даже в глаза не видели. Поэтому о равных возможностях и об одинаковом выходе и о хороших результатах говорить сложно. Хотя наш город с этим справляется. Наш город является победителем в Ростовской области, 2 года занимает первые места. При этом два года мы доплат, компенсационных выплат за свой труд не видим вообще. Вот 27 часов нагрузка, 15000 зарплата. И вот мы говорим о качестве образования, о подготовке учителя. То есть у нас в государстве идут перегибы. Родители сейчас говорили о поборах. Но если нет денег на тетради, если нет денег на учебники, если нет денег на проекторы, на компьютер в классе, то они вынуждены родительским собранием принимать решение о том, чтобы это купить в класс. Хотя, может быть, по выходу из класса они и возмущаются. Но они тоже хотят качественных знаний, качественного интересного образования для своих детей. Константин Чуриков: Извините, можно узнать ваше отчество? А то учителя не могу без отчества… Зритель: Маргарита Николаевна. Константин Чуриков: Маргарита Николаевна, смотрите, возникает вечный вопрос. Это просто потому, что регион такой бедный, муниципалитет, район, школа такая бедная, или все-таки на каком-то уровне эти деньги, которые нужны на класс, на проектор, где-то застревают? Вот у вас какое ощущение? Зритель: У меня лично ощущение, что часть денег расходуется на чиновничий аппарат. Потому что огромное количество бумаг, которые требуют управление образования, оно требует их приличной административной группой. Константин Чуриков: А в самой школе где-то наверху могут денежки застрять, как вы думаете? Зритель: Я думаю, что деньги застревают по чуть-чуть на всех уровнях. И поэтому они не доходят до конечного потребителя. Оксана Галькевич: Поэтому они не доходят, Маргарита Николаевна, до вашего класса с интернетом. И поэтому они доходят до кармана родителя, понимаете? И родитель поэтому, получается, правильно возмущается. Давайте честно будем говорить. Зритель: Но мы все зависимые люди. Как не могут возмутиться учителя, точно так же не могут возмутиться родители, которые тоже зависят частично от учителя, частично от администрации… Оксана Галькевич: Почему же не можем? Очень даже можем возмутиться. И надо, наверное. Константин Чуриков: Нет. Учитель, конечно, может возмущаться сколько угодно. Но есть понятие стимулирующих выплат. И он может повозмущаться. Олег Смолин: Комментарий первый. Российская Федерация по доле расходов на образование занимает предпоследнее место среди стран Организации экономического сотрудничества и развития. Комментарий второй. Для того, чтобы обеспечивать нормальное развитие образования и модернизацию страны, все международные эксперты говорят, что нужно 7% от валового внутреннего продукта. У нас 4%. Комментарий третий. Поэтому в проекте закона о народном образовании и в проекте закона об образовании для всех (мы сначала один выкатывали, потом второй) мы требовали в течение 5 лет поднять расходы до 7%. Нам говорят: "У кого будете отбирать? У крестьян, у врачей?". Ни у кого не будем отбирать. Я просто хочу напомнить, что в проклятую эпоху застоя в 1970 году, по данным Мирового банка, как раз 7% на образование и тратили. А Бразилия ставит задачу выйти на 10%, как у нас было в 1950-е годы. Поэтому, естественно, это другая экономическая политика. И тогда денег на образование обязательно хватит. Оксана Галькевич: Уважаемые гости, еще такой вопрос. Частично наша телезрительница из Ростовской области только что об этом говорила. Мы всеми этими реформами, всеми этими указами, с помощью их исполнения или неисполнения – мы вообще в принципе куда идем? Мы идем вперед или мы идем назад? Смотрите, у нас нагрузка в школах на детей растет? Растет. У нас нагрузка на учителей растет? Ни вдохнуть, ни выдохнуть учителю. Ему некогда заниматься самосовершенствованием, подготовкой к каким-то более интересным урокам. Получается, что у нас сейчас экономика догоняющая. Так концепция образования у нас тоже догоняющая? В то же самое время мы видим, как стремительно меняется мир вокруг нас. Соответственно, и образование, и подготовка наших детей и учителей тоже должны меняться. Так мы, собственно, обсуждаем сейчас майские указы. Мы идем вперед с этими майскими указами, с реформами образования, или куда? Как лебедь, рак и щука, нас в разные стороны… Вадим Муранов: Мы стоим на месте и, как старая дряхлая изба, постепенно гнием. А чиновники делают все, чтобы изба выглядела красиво. Поэтому они ее обвешали красивыми обоями, и чем сильнее гниет изба, тем больше обоев в виде различных бумаг, красивых цифр и всего остального. Оксана Галькевич: Вот здесь портретом Пушкина, здесь "даешь высокие показатели по математике". Вадим Муранов: Изба продолжает косячиться набок. Оксана Галькевич: Подпирают. Вадим Муранов: Они очередной реформой подпирают. Но это ни к чему не приводит. Гниение продолжается. Олег Смолин: В предыдущие примерно 12 лет я говорил: российское образование – как в известной песне Александра Галича: "А шарик крутится и вертится, и все время – не туда". С появлением нового министра образования Ольги Юрьевны Васильевой я готов повторить слова моего учителя, профессора с многолетним стажем, ныне уже ушедшего: "На 90% я согласен с тем, что говорит министр образования и науки". Другое дело, что, к сожалению, продвигать свои идеи министру образования и науки, как я понимаю, в ситуации, в которой она оказалась, очень и очень сложно. Константин Чуриков: Вот нам пишет республика Коми: "Уберите балльную систему оплату. Хочу работать с детьми, а не с бумагами и конкурсами". Звонок. Это Ольга из Московской области у нас на связи. Ольга, здравствуйте. Зритель: День добрый. Меня зовут Ольга. Представляю город Ивантеевку, Московская область. Вы знаете, я счастливая обладательница своей дочери, которая получила место в детском саду именно в три года. Но счастья у меня от этого не прибавилось. Почему именно у нас в городе Ивантеевка рабочий день воспитателя длится до 18:00. И каждый день передо мной стоит огромная проблема – как успеть добежать, взять ребенка, которые уже в 18 часов стоят у порога на улице, и воспитатель все время смотрит на тебя с укором, почему ты без пяти шесть забираешь ребенка. Константин Чуриков: Потому что ровно в 18:00 и на остальных предприятиях города Ивантеевки заканчивается рабочий день. Надо успеть добежать. Олег Смолин: Видимо, перемещаться надо в ракете. Зритель: Все мы рабочие люди. У нас у всех рабочий день до 18:00. Мало того, у меня еще руководство хочет, чтобы я иногда задерживалась на работе и хотя бы раз в неделю отдежурила там до 19:00 и до 20:00. И постоянно вот эта проблема. Хорошо, когда у тебя есть бабушка или дедушка. А если их нет? Константин Чуриков: У меня короткий вопрос. Ольга, с воспитательницей удается просто словами договориться, или что-то все-таки приходится? Зритель: Нет, никак не договариваемся. Это просто, знаете, все до первого громкого случая в нашей стране, наверное, когда ты просишь чужого человека, постороннего человека (какую-то бабушку) взять твоего ребенка параллельно. Это же ответственность. И она берет твоего ребенка и доводит до дома. А ты в это время добегаешь. Так же тоже нельзя. Константин Чуриков: Ольга, спасибо за ваш звонок. К сожалению, мало времени. Уважаемые гости, у нас буквально на каждого из вас по полминуты. Что делать с выполнением майских указов, с повышением доступности образования? Что сделать? Времени очень мало. Олег Смолин: Майские указы, как и вообще социальное законодательство, можно исполнить в одном случае – если серьезно поменять курс экономической политики. Чтобы дать деньги, нужно их, опять же, иметь. А поэтому нам необходима, во-первых, новая индустриализация, во-вторых, более справедливое распределение, чтобы мы перестали быть страной с самым высоким уровнем социального неравенства большой двадцатки; чтобы олигархи поделились с народом; и, конечно, вложение денег в человека, прежде всего – в образование. Константин Чуриков: Вадим Александрович. Вадим Муранов: Тоже кратко будут говорить. Если мы придумали и ввели, несмотря на колоссальное сопротивление, ЕГЭ как единый государственный экзамен, если мы говорим о школе равных возможностей, то школа должна в одинаковой степени в любой точке нашей страны одинаково финансироваться государством. Если учителя выполняют госзаказ, то они должны одинаково в равной степени в любой точке нашей страны оплачиваться. Константин Чуриков: Мы благодарим всех участников этой дискуссии, конечно же, гостей этой студии. В студии у нас были Олег Смолин, первый заместитель председателя комитета Госдумы по образованию и науке. Оксана Галькевич: И Вадим Муранов, победитель конкурса "Учитель года России 2009", преподаватель физики. Спасибо, уважаемые гости. Олег Смолин: Спасибо, всего доброго. Вадим Муранов: Спасибо.