Александр Денисов: Ну как мы говорили, сейчас наша рубрика «Личное мнение». Сегодня его выскажет Олег Иванович Столяров, заместитель генерального директора Международного центра развития регионов. Олег Иванович, добрый день. Анастасия Сорокина: Добрый день. Олег Столяров: Здравствуйте. Александр Денисов: Как раз про развитие регионов сегодня и поговорим, почему одни успешнее, другие отстают. Вот, кстати, Дальневосточный форум сейчас проходит. Олег Столяров: Да. Александр Денисов: Пообещали льготы компаниям, которые вкладываются, налоговые льготы… Анастасия Сорокина: Инвестируют. Александр Денисов: Да, инвестируют в инфраструктуру, а во всех рейтингах Дальний Восток как раз нижние строчки и занимает по уровню социально-экономического развития. Олег Столяров: Понимаете, какая штука? Сначала это все… Сначала событие происходит в виде трагедий, потом оно повторяется в виде фарса. В 2006-2007-х гг. Герман Оскарович Греф и Дмитрий Николаевич Козак сказали: а зачем в программе Дальнего Востока мы будем учитывать объекты, которые обеспечиваются инфраструктурой? – айда оставим этой программе только одни объекты инфраструктуры. Через год Минэкономики нам звонит и говорит: «Ребята, а как посчитать эффективность этой программы?» Мы говорим: «А никак». Ну а через 2 года начался анекдот: «Дерипаска, ты построишь алюминиевый завод?» – «А вы построите Богучанскую ГЭС, государство?» В результате Дерипаске дали кредит из ВЭБ и на алюминиевый завод, и государство достроило Богучанскую ГЭС. К сожалению, на сегодняшний день в России очень сложно обосновать строительство объектов инфраструктуры длительно окупаемых. Почему? Потому что для того чтобы, так сказать, окупилась инфраструктура, необходимо на рубль вложений в инфраструктуру рублей 5 коммерческих проектов. Это можно реализовать, только разрабатывая долгосрочные программы. К сожалению, таких программ на Дальнем Востоке нет. Анастасия Сорокина: А сегодня как раз будут обсуждать, по-моему, на 2024 год, до 2035 года. Олег Столяров: Вот. И вот сегодня будут обсуждать, вот я специально сюда принес эту редакцию национальной программы развития Дальнего Востока до 2025 года и на перспективу до 2035 года на Госсовете. В чем ее парадокс? Главная проблема, вы помните, Галушка объявил, что мы сделали новую модель развития Дальнего Востока. Ну ладно, новая модель так новая модель, ТОСЭРы, свободный порт. Говорю: ребят, бизнес-модель ТОСЭР есть? – «нет, мы дадим льготы, создадим привлекательные условия для инвестиций, свесим ножки и будем ждать инвесторов». Свободный порт – ребят, а ваши порты вообще конкурентоспособные на Дальнем Востоке по отношению к корейским и китайским? – «да нет, они в 3 раза дороже обслуживают корабли и в 3 раза дольше их обслуживают». И плюс на Дальнем Востоке в принципе-то надо решить две проблемы – это благосостояние и качество жизни населения. Читаем программу: решить 6%-й рост. А всегда ли рост за собой влечет благосостояние и качество жизни? Да не всегда. Приезжает Путин в Астраханскую область и говорит: «Ребят, у вас с ростом все хорошо, а население разбегается, доходы не растут». Добавленная стоимость выводится за пределы региона. Мы сейчас Дальний Восток понапихали, так сказать, госкомпаниями, серьезными холдинговыми компаниями, которые не факт, что оставят там добавленную стоимость. Ведь та же судоверфь «Звезда», про которую только ленивый не знает, она столкнулась с одной простой вещью, что там нет листа 24 метра длиной металлического, и она вынуждена получать корпуса из Кореи, из Южной Кореи с верфи. Естественно, корейцы поставят рядом и электронику. А что остается у нас? Значит, владивостокский порт входит в компанию «Fesco». Значит, уже мы давно говорим, чтобы Дальний Восток хоть что-то получал с рыбы, чтобы была рентабельна рыба, чтобы он получил рыбный рынок, необходимо делать вертикально-интегрированную компанию. То есть на Дальнем Востоке рыба ловится, нормально транспортируется, где-то в Москве продается. Потому что пока рыба от Дальнего Востока доходит до Москвы, она успевает в 5 раз подрасти в цене, она становится неконкурентоспособной. Как шутил Крайний, на Дальнем Востоке лучше рыбу ловить прямо в банках консервных. Александр Денисов: Вот вы сразу привели пример с Дерипаской, Богучанской ГЭС… Олег Столяров: Да. Александр Денисов: А вот те же самые примеры, Прохоров собирается никелевые месторождения новые, медные разрабатывать, и он то же самое требует от государства, чтобы там построили инфраструктуру, дороги и так далее, все подвели. А вы говорите, что на 1 рубль нужно 5 рублей от бизнеса. Олег Столяров: Да, 5 рублей. Александр Денисов: А бизнес, наоборот, ждет от государства, что оно им возведет инфраструктуру, все сделает, приготовит, они придут деньги зарабатывать. Все друг друга ждать, получается, тогда будут. Олег Столяров: Понимаете, какая штука? Вот тут суть-то в чем? К сожалению, в 1990-е гг. мы сформировали режим недоверия между государством и бизнесом, государством и населением. Александр Денисов: По-моему, режим полного доверия, бизнесу отдали все, по-моему, в те годы. Олег Столяров: И вот тут-то бизнес сделал одну простую вещь. Вы помните, как долго искали владельца «Домодедово», хотя все знали, что он каменщик, потому что бизнес наш так сейчас зашифровался, ну просто… У меня получалось так, что я проектировал одну из компаний на Дальнем Востоке по инвестфонду, так мы знали, что хозяева вообще-то российские, но нашли собственником на Кипре только. На сегодняшний день, к сожалению… Вот я шучу, есть ли национальная экономика в России: она есть, но она в большинстве своем за рубежом. Александр Денисов: Ну так вот к недоверию – и к чему это приводит? Олег Столяров: Это приводит к одной простой вещи, что, к сожалению, бизнес не хочет подписывать обязывающих документов о том, что он обеспечит окупаемость этой инфраструктуры. Ну вот простой пример, реконструкция БАМ и Транссиба – они же закончили тем, что с РЖД подписали договор «бери или вези»: либо вы обеспечиваете перевозку угля, либо, извините, платите за то, что вы не перевезли уголь. Но это типа газпромовский контракт, это не рыночные условия. Угольщики вопят благим матом, потому что сейчас конъюнктура европейских рынков упала по ценам, не дай бог упадет на азиатских рынках уголь, и мало не покажется. Вы помните, как мы долго бегали ВСМ Москва – Казань, которую якобы делали за китайские деньги; кончилось тем, что мы не нашли режима окупаемости. В принципе был такой, помните, анекдот интересный, когда у Якунина спросили, когда окупится реконструкция Транссиба и БАМ, он сказал «никогда». «Ну слушай, ты же все-таки инженер-экономист, ты поручи своим людям». – «Ну 50 лет». Потом его взяли и уволили, потому что 50 лет – это уже не при нашей жизни. Александр Денисов: Олег Иванович, а мы должны всюду искать окупаемость? Потому что у нас есть же такое высказывание, что государство – это не фирма, оно не должно быть озабочено непременно возвратом, получением дивидендов, так сказать, возвращением вложенных средств. Это же для людей делается, почему обязательно мы… Анастасия Сорокина: Но только для тех, которые, я так понимаю, не в России. Александр Денисов: …задумываемся, когда мы отобьем эти деньги. Олег Столяров: Вы понимаете, какая штука тут? Значит, мы должны либо знать идею окупаемости, что она точно отобьется. Допустим, мы знали, когда Столыпин поднимал Сибирь, он туда загнал столыпинские вагоны, давал землю, давал подъемные, и мы четко видели идею конкурентную, то есть под Транссиб мы четко видели конкурентную идею. Вот я согласен, допустим, почему наш Дальний Восток, собственно, не развивается? У Китая есть конкурентная идея, у Японии есть конкурентная идея, у Кореи есть конкурентная идея. Мы, к сожалению, говорим, что мы будем создавать условия, а там как-нибудь, глядишь, конкуренция сама по себе сложится. Ну вот сейчас все радуются, вот китайцы у нас сейчас будут делать молочно-товарные комплексы, цельное молоко. А зачем они их делают? Потому что китайцы распробовали наше мороженое. Александр Денисов: Они любят наши продукты. Олег Столяров: Мороженое, им оно страшно понравилось. Так у нас созданы условия такие, что проще везти мороженое в Китай из Санкт-Петербурга, чем из Приморья, это уже из администрации Приморского края я вам говорю данные, вот такая экономика. И китайцев идеология по отношению к России: Россия – дополняющая экономика. Ничего второй степени переработки из России не завозить, точка. Ну Ми-28 мы с ними сделали, тяжелый вертолет, но там, в общем, непонятно, сколько мы, сколько они. Александр Денисов: А что значит «второй степени переработки»? Объясните, это что? Олег Столяров: Ну это значит, например, допустим, вот фирма «Петропавловск», которая участвует в форуме, так? Она очень долго мыкалась с мостом Благовещенск – Хэйхэ в Амурской области, чтобы вырабатывать железную руду прямого восстановления, брикетированное железо. Это первичная переработка: руду добыли, обогатили, сделали брикеты. Дальше-то можно было делать слябы какие-то, какие-то рельсы, какие-то конструкции, так? Китай говорит: нет-нет, ребята, вы нам поставляете вот эти брикеты, а дальше мы работаем. Дальше получилась смешная вещь с этим мостом: мы считали его с одной стороны, он не окупается никак. Я прилетаю в Еврейскую область, говорю: ребят, а чего вы к китайцам не обратитесь? Обращаемся к китайцам, китайцы говорят: «Да конечно, мост нам нужен больше, чем вам, экономит хорошее плечо». Китайцы на 80% его, в общем-то, и построили. Тут же возбудился РЖД, давай международный тариф. Китайцы говорят: а зачем нам международный тариф? Мы делаем его двухколейным, 142 сантиметра и 152, 3 головки рельса. Вот. К сожалению, мы сейчас поняли уже, что, в общем-то, если просто размещать на своей территории сырьевые производства, это будет относительно убывающая добавленная стоимость даже по топливу, даже по энергетике. Ну уменьшается потребление нефти, угля в полной цене товара, идет экономия энергоресурсов. А с продукции более высокой добавленной стоимости, вот первая тема, высокотехнологичные производства на Дальнем Востоке – там, извините, жесткая конкуренция, и там нужно, прежде чем этим делом заниматься, просчитывать, какие рынки вы будете захватывать и как. Ведь вот в чем беда наших ТОСЭР на Дальнем Востоке? Мы дали все льготные условия и мы говорим: да, вот в Сингапуре тоже такие условия дали, мы конкурентны. Александр Денисов: Территория опережающего экономического развития. Олег Столяров: Мы конкурентны. А инвесторов нет, собственно, таких, которых мы хотели, так? Что делают китайцы? Китайцы тоже так делали на первом поколении, потом поняли, что не туда идут. Они вызывают фирму «Lenovo» и говорят: «Что тебе нужно, для того чтобы ты захватила 20% рынка ноутбуков мировых?» Ну фирма «Lenovo» перечисляет условия индивидуальные, а ведь Дальний Восток развивается индивидуальными проектами. Александр Денисов: У нас есть звонок с Сахалина, Олег Иванович, давайте послушаем и продолжим беседу. Анастасия Сорокина: Полина из Сахалинской области дозвонилась. Здравствуйте, Полина. Зритель: Здравствуйте. Мы живем в Южно-Сахалинске на острове Сахалин. После Великой Отечественной войны здесь были большие надбавки, люди сюда потянулись. Затем приехал Никита Сергеевич, убрал надбавки, сказал «у вас климат, как в Сочи», хотя это не так, и теперь у нас народ массово уезжает. Никакие гектары народ не задерживает. Почему? Потому что здесь все очень и очень дорого. Раньше у нас были фабрики, у нас были рыболовецкие колхозы, сейчас этого ничего нет. Рыба у нас 200 рублей горбуша за килограмм, представляете себе? Олег Столяров: В Москве 500. Зритель: А пенсия у нас такая же, как и в на материке. Как будет развиваться Дальний Восток, если такие большие цены? Надбавки убрали. Это невозможно. Как думают там развивать? Мост не строят, все завозное, все: бумага завозная, раньше были бумкомбинаты, сейчас нет. На севере люди бедствуют, потому что негде работать. Они собирать ягоды, грибы и вынуждены продавать, чтобы как-то прожить. А сейчас по закону нельзя это делать. А как быть людям? Анастасия Сорокина: Спасибо за звонок. Александр Денисов: Спасибо. Олег Столяров: Вы действительно правы, Сахалин мог бы быть богатейшим регионом России, если бы не одно «но». Вы помните, что Виктор Степанович Черномырдин страшно радовался, а фракция «Яблоко» в Думе вообще плясала, когда заключили соглашение о разделе продукции по разработке газа на сахалинском шельфе. Но это соглашение имело такую ренту, которую даже Африка считает для себя стыдной объявлять. И больше того, в смету на платежи со стороны России включали полеты американских менеджеров к корейским проституткам. Александр Денисов: Но мы же потом переиграли правила. Олег Столяров: Да, потом «Газпром» перехватил, к сожалению, но это «Газпром» перехватил, и как он перераспределяет прибыли… То есть получается так, что Сахалин сейчас осваивается, но не развивается, и у нас тогда еще при защите стратегии Сахалина говорилось: ребят, ну оставьте хотя бы часть ренты для развития Сахалина. Там действительно может развиваться рыба. На самом деле вы не совсем правы в том, что ваша рыба не совсем, так сказать, конкурентная. Александр Денисов: Почему это? Олег Столяров: Пять сортов сайры, которые выпускает «Гидрострой» на комбинате «Островном» на Курильских островах, достаточно хорошие. Я просто занимался программой Курильских островов и специально сказал: «Давайте мне ваши конкурентные продукты». Да, действительно, есть конкурентные продукты. К сожалению, мы до сих пор уперлись в одну простую вещь: либо мы делаем вертикально-интегрированную компанию по сбыту рыбы вплоть до магазинов «Океан» централизованных, либо посредники и там, и здесь, доходя до Москвы, доходя до центральных районов России, рыба становится неконкурентоспособной по сравнению с той же норвежской семгой, которая в несколько раз хуже, потому что та семга естественная, а тут у нас, извините, она искусственная. Анастасия Сорокина: То есть она неконкурентоспособна просто в силу цены? Олег Столяров: Да, в силу цены. И больше того, я скажу, что китайские товары идут по Транссибу и БАМ раза в 2 быстрее, чем наша рыба, вот так получается. Ну еще, естественно, китайцы смеются почему? Вы знаете, что мороженная рыба стеклуется, окунается в соляной раствор и замораживается. Александр Денисов: «Шуба» так называемая. Олег Столяров: Да. Так вот наши, к сожалению, рыбаки уже смеялись, и помните, прокуроры этим делом занимались, не один раз окунали ее в солевой раствор, а четыре. И после того, как вы рыбу размораживали, там немножко мало ее оставалось, вот. Это факт, исторический факт. Поэтому, к сожалению, мы вошли в дикий капитализм, нерегулируемый капитализм. И да, мы нигде не разбираемся в себестоимости. И к сожалению, да, у нас идет присвоение прибавочной стоимости, это надо понимать. Да, во время приватизации Анатолий Борисович Чубайс нанес нам урон активов больше, чем Отечественная война, Наполеон, гражданская война и половина нашествия хана Батыя. Александр Денисов: Послушаем Эльдара из Челябинской области, позвонил нам. Эльдар, добрый день. Анастасия Сорокина: Добрый день. Зритель: Добрый день. Я вот полностью согласен с Олегом Столяровым. Вот мы самая богатейшая страна в мире – почему мы все продаем за рубеж? У нас ничего нет своего. Вот я полностью согласен. Надо развивать агрокомплексы, это все… Это просто по телевизору кричится, что вот мы это здесь строим, это здесь строим, а ничего нет, вот. Я с Олегом согласен полностью: рыба – мы что, себя не можем обеспечить рыбой? Я не понимаю вообще, что происходит в стране, если честно, я вообще не понимаю. Анастасия Сорокина: Спасибо, Эльдар, за звонок. Олег Столяров: Нет, по агрокомплексу я отвечу. Я беседовал с губернатором Миклушевским, я ему сказал: «Прежде чем запускать агрохолдинги в Приморский край, десять раз подумай». Почему? На сегодняшний день сложился серьезнейший технологический разрыв между мелким товарным производством (огороды и все прочее, фермерские хозяйства) и крупными холдингами. Крупные холдинги, входя на территории края, входя на любую территорию, захватывают все площади практически, выпускают продукцию на современных технологиях, и практически 9/10 населения сидит на бобах, делать ему нечего, оно превращается в безработных. А дальше получается интересная вещь. Мы пытаемся дальше их развивать фермерские дела. Тут вот у вас товарищ сидел по аграрной политике и долго рассказывал, в чем противоречие, почему у нас фермерство задавлено, – да потому что эти же холдинги, развиваясь, идут в Минсельхоз и почему-то там получают госсубсидии, а вот фермеру получить сложнее их. Я не знаю, почему, честное слово, даже догадываться не буду. Александр Денисов: Он не ходит в Минсельхоз. Олег Столяров: Даже догадываться не буду. Нет, ходит, но не получает. Александр Денисов: Но напрасно. Анастасия Сорокина: Еще один звонок из Приморского края, Любовь дозвонилась до нас. Здравствуйте. Олег Столяров: Знаем край. Зритель: Здравствуйте. Я могу говорить? Анастасия Сорокина: Да-да, мы вас слушаем. Зритель: Вот я живу во Владивостоке с 1955 года, больше 60 лет. Раньше у нас была рыба доступна всем, морепродукты, мы могли, вообще все ели. А сейчас мы ходим в магазин в рыбный и смотрим, как в музей: все тысячи, тысячи, тысячи. Несчастную горбушу, которая лежит, как говорится, с проваренными глазами, – 200, 200 с чем-то рублей продают. Это вокруг нас вода и рыбы сколько, где она, непонятно. Теперь было коров у нас ну по тем временам… Везде – в столовых, в магазинах – было молоко, сметана, творог, не какое-то там, как говорится, с дополнениями всякими, а настоящее. У нас пастбища такие. Почему у нас китайцы должны строить комплексы животноводческие? И что у нас, людей нет? Анастасия Сорокина: Понятно. Зритель: Все, что растет на полях, соя, в общем, короче говоря, все отправляется напрямую в Китай. Цены у нас, если бы вы знали, это кошмар какой-то, а пенсии, пожалуй, в 2–3 раза меньше, чем в Москве или в Питере. Вот так наша жизнь. Вот, правда, сейчас у нас… Анастасия Сорокина: Спасибо вам, Любовь, за звонок. И можно сейчас еще сообщение из Ленинградской области в дополнение прочитаю: «Слышал, что в Китай будут отправлять наше натуральное мороженое, а взамен пришлют соевое. Покупают у нас морскую рыбу и креветки, а нам присылают выращенные. Вывозят наш лес, а нас кормят овощами, которые, скажем, еще сомнительного качества». Олег Столяров: Нет, скажем так, на сегодняшний день государство полностью ушло с контроля качества нескольких рынков, в том числе пищевой продукции. Особенно страшно, что оно ушло с контроля качества лекарств. И поэтому да, на сегодняшний день очень сложно показать… Ну помните, какая шла борьба за то, чтобы написать, присутствуют растительные жиры или животные жиры в молочной продукции и какими буквами их писать. Ну вот сейчас только в некоторых московских магазинах пишется «БЗМЖ», но редко-редко, мелкими буквами пишется, это раз. Второе. С рыбой во Владивостоке действительно забавная история. Значит, на Владивосток, и на Сахалин, и на Камчатку страшно жалуются японцы. Дело в том, что Росрыболовство в свое время сделало систему слежения за кораблями, геосистему, и оно сразу видит, что рыболовные сейнеры подходят к границе территориальных вод и перегружаются на японские сейнеры, и рыбка оттуда уходит в Японию и демпингует там. Японцы уже несколько раз нас просили: ребят, прекращайте демпинг, верните рыбу на берег. Александр Денисов: Так у них свои же японцы и демпингуют, какие-то компании. Олег Столяров: Совершенно верно, потому что рыба-то не ловилась, сейнер ничего не тратил, просто подошел, перегрузился и все. Свои же японцы, разумеется, рынок-то их, они же не нас пускают, просто идет перегрузка и все. Поэтому да, это дело, в общем-то, антимонопольной службы посчитать и Росрыболовства доказать, что рыба перегружается, посчитать реальную себестоимость рыбы. Простой пример: я в свое время, когда делал проект для рыбаков, он у меня не сходился, не сходилась окупаемость. Мне сказали: «Слушай, Олег, да чего ты там думаешь? Ты умножай прибыль от краба в 1990-е гг., в середине на 10, в начале 2000-х гг. на 5, а сейчас на 3». Александр Денисов: А вы закладывали российские цены, а на самом деле нужно корейские и японские? Олег Столяров: Нет, на самом деле просто умножать формальную прибыль на фактическую. Александр Денисов: Ага. Олег Столяров: Чтобы получить фактическую прибыль, есть баланс реальный, есть «черный» баланс, официальный. Вот такие были соотношения на сегодняшний день. К сожалению, да, мы не работаем как экономисты с себестоимостью, и к сожалению, наши рынки монополизированы. И беда в том, что активы достались забесплатно, а рыбаки работают на изношенных пароходах, и они, в общем-то… Допустим, работал я когда с черноморскими рыбаками, 26 траулеров, из них все 26 на пределе технического износа. Ну потонут так потонут. Александр Денисов: Олег Иванович, ну вот вы привели пример с перегрузкой, но тут же Росрыболовству вообще грех жаловаться: если вы это увидели, лишайте их лицензии, квот, и все, привет. Олег Столяров: Так вот то-то и оно, что они это видят, но нет статьи. Они это видят, но доказать не могут. Вот ваша спутниковая система засекла, что два сейнера сблизились, так? Ведь раньше, в СССР что было? Сейнеры, а посередине «матка» ходила. Сейнеры аккуратненько прыгают-прыгают вокруг, отлавливают и все на «матку». «Матка» перерабатывала… Александр Денисов: Платформа некая, да? Олег Столяров: Совершенно верно, и везла все на берег. На сегодняшний день сейнер ушел и виден только со спутника, куда он пошел и чем он там занимается. Это факт, перегруз до сих пор идет. Помните, там одного генерала даже чуть не сожгли за это дело, рыболовного пограничника. Там это достаточно серьезно с рыбой и с крабами. Александр Денисов: Если говорить про развитие региона в целом, есть же такие показатели эффективности губернаторов, KPI, вот так на западный манер все это называется… Олег Столяров: Да. Александр Денисов: И там, по-моему, инвестиционная привлекательность, развитие региона чуть ли не на первых позициях. Это влияет на изменения делового климата, социального климата? Олег Столяров: Нет, не влияет. Александр Денисов: Не влияет? Почему? Олег Столяров: Почему? Поясняю. Дело все в том, что у нас получается одна простая вещь, что мы под инвестициями почему-то понимаем кредиты. Как только на Запад и Восток краники завернут по кредитам, мы тут же говорим: «Ах, вот у нас санкции, мы не можем найти дешевые длинные деньги», – как вот сейчас одна из тематик на Восточном экономическом форуме. Ребят, вообще-то существуют и заимствования через облигации, и наконец-таки АКРА с Росконгрессом подготовили обзор специально для Восточного экономического форума, как финансировать регионы за счет облигаций. Я говорю: ребят, ну надо же, наконец догадались! Анастасия Сорокина: Вот сообщение от наших зрителей из Рязанской области: «Почему мы в такой ситуации даем, например, другой стране деньги на развитие?» – по поводу встречи в Монголии. Олег Столяров: Вы понимаете, в чем дело? Это давнишний спор, что впереди, политика или экономика. И к сожалению, если политика опирается на хорошую идею… Допустим, Белоруссия – это наш буфер, это в случае чего, дескать, куда деваться… Александр Денисов: Проблемный, но буфер. Олег Столяров: Да, это буфер, давайте говорить по-русски. Если, так сказать, американцы разворачивают что-то там в Польше, до Украины не доберутся, это какой-то буфер, хошь не хошь, давать надо, так? Прибалт ладно, там развернуты батальоны мобилизационного развертывания. А так сказать, что у нас есть какая-то идеология в политике, я не могу, честное слово. То есть, допустим, даже у Трампа есть сейчас идеология его политики: все товары с высокой добавленной стоимостью, производства вернуть на территорию США. Как он собирается это делать, правда, никто не знает… Но у нас только один разговор: давайте встраиваться в глобальные цепочки добавленной стоимости. Давайте, но это глобальная конкуренция. А у нас хоть в одной программе найдите, чем мы будем конкурировать. Мы вот сами чисто случайно увидели, что мороженое у нас хорошо пошло, и что мы для этого сделали, чтобы расширить рынки? Да ничего. Александр Денисов: Спасибо, Олег Иванович. Анастасия Сорокина: Но это отдельная тема. Спасибо вам за «Личное мнение». В студии был Олег Иванович Столяров, заместитель генерального директора Международного центра развития регионов. Спасибо, что были с нами. Александр Денисов: Будем встраиваться в экономические цепочки. Олег Столяров: Конечно. Александр Денисов: Спасибо.