Ольга Арсланова: Неграмотным работа не положена, ну или положена не всегда: судя по последнему опросу портала SuperJob, половина работодателей в России отказывают соискателям с ошибками в резюме. Каждый второй работодатель отклоняет резюме претендентов на вакансию, если в документах есть любые, орфографические или пунктуационные, ошибки. Другой половине, как вы видите сейчас на экране, в целом все равно, многое зависит от вакансии и требований к соискателю, то есть если это профильный специалист, для которого грамотность очень важна, скорее всего, откажут. Ну а для 39% это не повод для отказа в принципе. Александр Денисов: Да. Ну вот в случае безграмотности принято как-то искать виноватого, то ли ЕГЭ тут что-то не так с нашими детьми делает, то ли интернет нам все подпортил. В общем, поищем виноватых вместе с Ольгой Ребковец, членом Совета по русскому языку при Президенте Российской Федерации, директором Фонда поддержки языковой культуры граждан «Тотальный диктант». Ольга, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Ольга Ребковец: Добрый вечер. Александр Денисов: Вы знаете, вот Оля стала рассказывать про профессии, что работодатели обращают внимание. Я вот припоминаю историю про одного гангстера, мне приятель рассказывает, говорит: представляешь, достали пистолет, поставили и все, и привет, мы, говорит, решили, что уже все, конец. Я говорю: и что, и что было? Он говорит: ну он договорился, вот так вот показал. То есть в любой профессии важно подобрать верные слова, даже у гангстера, помогает ему жизнь спасти, видите. Про «Яндекс», уж, казалось бы, цифровая корпорация, там важны навыки программирования, но там показывают знаменитый рисунок Сент-Экзюпери, удав проглотивший, и спрашивают, что это, шляпа или что-то другое, если ты не знаешь, то как бы к тебе не очень относятся. То есть гуманитарные навыки, умение хорошо говорить ценится в первую очередь везде. Ольга Ребковец: Да, это абсолютно так. По моему мнению, когда мы начнем, когда мы научимся договариваться друг с другом, начнем понимать друг друга, то, конечно, все проблемы человечества будут решены. И действительно, коммуникация, успешная коммуникация – это залог успеха абсолютно в любой области, чем бы вы ни занимались, где бы вы ни работали. Александр Денисов: Но для программиста-то почему это оказывается важнее? Мы слышали про японцев, они там просят проанализировать сонет Шекспира, мы думали, это сущий бред, – нет, сейчас наши корпорации такие же примерно фокусы прокручивают. Ольга Ребковец: Во-первых, потому что программисты не живут в вакууме, они живут, например, во взаимодействии с другими отделами, тестировщиками, разработками и так далее. Для того чтобы программисты могли общаться друг с другом, они тоже ставят друг другу техзадания, взаимодействуют в коллективе, в команде и так далее. Оттого, насколько, например, верно поставлена задача, зависит не просто успех коммуникации, будут тебя или не будут уважать, примут тебя на работу или не примут, могут зависеть, например, большие сроки, большие объемы финансовых вложений компании, поэтому грамотность – это еще и про экономику. И конечно же, грамотность не сводится к умению расставлять правильно запятые и писать слова без ошибок, это понятие, которое намного-намного шире сегодня. Ольга Арсланова: Ольга Александровна, вот мы начали разговор с того, что нужно найти виноватого, виноватых, – а виноватых в чем? Действительно, сейчас есть какой-то злокачественный процесс, какая-то деградация, рост безграмотности? Конечно, мы говорим не о правильном письме, что тоже важно, а в целом об умении мыслить, умении критически мыслить в том числе, чтении и так далее. Все плохо сейчас разве? Ольга Ребковец: Вы знаете, я и эксперты «Тотального диктанта» все-таки считаем, что не все плохо, и на самом деле нет людей, которые виноваты в чем-то, и катастрофы никакой нет. Время изменилось, и общество изменилось. По сравнению с тем, что было 20–30 лет назад, например, если раньше, чтобы быть грамотным, нужно было действительно уметь читать и писать, то сейчас каждый из нас является автором, издателем, редактором, пишет резюме при устройстве на работу, пишет посты в Instagram, продвигает свои услуги, свои организации через общение с внешним миром. Это общение происходит без надзора специалистов, профессионалов, редакторов, корректоров и так далее, поэтому просто в обществе повысились требования к уровню грамотности каждого человека. А система, которая помогала бы нам грамотность повышать, прокачивать ее в течение всей жизни, потому что достаточно глупо, мне кажется, считать, что в школе нам дадут все и на всю жизнь, поэтому нужно постоянно обновлять свои знания, постоянно их пополнять. Такой системы, такой инфраструктуры нет. Если даже человек вдруг захочет каким-то образом повысить свои знания, улучшить свои знания в области русского языка, он зачастую не знает, например, куда идти. И поэтому два вот этих встречных направления столкнулись и превратились в так называемую катастрофу безграмотности. Хотя нет, если анализировать, например, те же результаты «Тотального диктанта», если посмотреть письма наших бабушек, мы поймем, что не упал катастрофически уровень грамотности в обществе, просто действительно наша безграмотность чаще заметной становится. И доверие к безграмотным людям, которые публично ее демонстрируют, свою безграмотность, оно, конечно же, намного ниже, чем к людям, которые грамотно пишут и грамотно говорят. Александр Денисов: Про политиков еще поговорим, конечно, да, это в первую очередь они таким образом нормы меняют... Ольга Ребковец: Я не совсем это имела в виду, ха-ха. Александр Денисов: Ну, мы все помним, вернемся к этому. История есть знаменитая про Дитмара Эльяшевича Розенталя, 30 лет возглавлял кафедру стилистики на журфаке, про него рассказывают, что студентам он говорил: «Забудьте про этот кофе в мужском роде, вот как народ говорит, так и правильно». Действительно, в какой-то мере прогноз оказался верным, сейчас кофе «оно» и не вопрос, норма поменялась. Поменяется ли норма, например, «зво́нит», мы будем говорить, станет ли это нормой, как считаете? Ольга Ребковец: Конкретно вы я не знаю, но как... Александр Денисов: Ха-ха-ха! Я могу начать прямо сейчас, сказать: «Нам зво́нит один зритель», – это не вопрос. Ольга Арсланова: Не обещают. Александр Денисов: Станет ли это нормой? Ольга Ребковец: Возможно, через несколько поколений, скорее всего, это станет нормой, как, например, нормой стало «ва́рит» вместо «вари́т». Потому что язык – это не что-то законсервированное, в языке постоянно происходят те или иные процессы, изменения, приходят новые слова, уходят старые слова, которые языку не нужны, меняются ударения, меняются конструкции синтаксические, которые мы используем. И в том числе, да, в течение нескольких поколений может поменяться ударение и то, что не было нормой раньше, станет нормой. И «зво́нит», видите, это не просто то, что может быть следствием естественных процессов в языке, сейчас это превратилось в некоторый такой щит, на котором несут всю русскую орфографию, это стало уже каким-то орудием борьбы, культурным кодом и так далее, здесь больше уже принципиальной позиции, поэтому, как говорит Владимир Пахомов, наш главный филолог, председатель филологического совета «Тотального диктанта» и главный редактор «Грамота.ру», вот когда последний человек умрет, для кого это важно, для кого принципиально говорить «звони́т», тогда, скорее всего, норма изменится окончательно. Ольга Арсланова: Ольга Александровна, давайте поговорим о роли образования в формировании грамотности, что бы мы под этим ни подразумевали. Часто наблюдаю, что люди, которые получили образование в советское время, грамотны вне зависимости от страты. Я слышала, знаете, такие умелые цитаты от, как это, «бывшие интеллигентные люди» у метро «Кузьминки», ну то есть они явно уже давно бездомные, но они говорят на литературном языке, когда-то, наверное, учились в советской школе, люди старшего поколения. Вот там почему-то этот уровень более-менее ровный. Сейчас в современном обществе многие ваши коллеги говорят о том, что очень много расслоения, стратификации в зависимости от того, в какой семье родился, в какую школу ходил, чем занимаешься, физический труд, интеллектуальный труд, то есть произошла вот такая вот какая-то смесь, и сейчас такого нет. Это действительно так? Ольга Ребковец: Скорее да, я соглашусь с коллегами. И знаете, когда мы говорим, часто говорят, вот есть опять же врожденная грамотность, врожденная безграмотность или «в наше время было хорошо, сейчас плохо». Скорее более грамотны те люди, которые больше читали, и если в советское время это действительно было обязательным, принятым и на самом деле иногда единственной или преимущественной формой досуга, то сейчас у нас очень большой выбор. Естественно, те, кто выбирают в качестве досуга чтение, в качестве образования чтение, у тех больше шансов быть грамотными, у тех действительно выше уровень грамотности базовый, так называемой начитанности, насмотренности и так далее, и так далее. Александр Денисов: Есть ли мода на хороший, грамотный язык? Вот все мы слышали про Англию, что у них там есть акцент cockney, и сразу понятно, ты, значит, отребье, а не в каком-то районе, где они posh спесивые живут. Для России нет ли изменения? Вот одно время элита, так сказать, козыряла знанием языка арго, вот этой ненормативной лексики, уголовной и прочее, это считалось атрибутом. Сейчас очевидно, что люди берут уроки ораторского искусства, взвешивают слова, тщательно их подбирают. Вот мода на хороший, чистый, грамотный язык начинается, именно в зависимости от элиты она появляется? Ольга Ребковец: Вы знаете, мне кажется, нет, скорее нет. Очень разный язык, очень много веяний. Кто-то говорит больше языком, например, бизнес-терминологии, бизнес-среды. Ну то есть каждый, мне кажется, пытается либо следовать каким-то тенденциям, либо тому окружению соответствовать, в котором он хочет оказаться или в котором он находится... Александр Денисов: Замкнуться в той среде таким образом. Ольга Ребковец: Да-да. Кто-то транслирует милитаристские метафоры, например, это сейчас модно, «завоевывать» и так далее, и так далее, модно уже достаточно давно, мне кажется. Поэтому вот я бы не сказала, что есть какой-то русский литературный чистый язык, которому пытаются соответствовать многие. Ольга Арсланова: И по которому можно было бы четко определить, к какому социальному классу принадлежит человек. Ольга Ребковец: Да-да, абсолютно верно. Если говорить о моде на курсы ораторского мастерства, на то, чтобы быть успешным в выступлении, в самопрезентации, здесь скорее, мне кажется, идет акцент на эмоциональность, на то, чтобы быть заметным, на то, чтобы оставить какой-то след. Это все-таки к правильной речи имеет не самое прямое отношение. То есть да, конечно, нужно говорить грамотно и правильно, но в первую очередь ты изучаешь разные крючки, как начать с хорошей интересной истории, как расположить, даже вплоть до того, каким образом жестикулировать, чтобы настроить собеседника, чтобы достичь в первую очередь тех целей, с которыми ты выходишь в аудиторию. Александр Денисов: Уточню вопрос: а есть ли в языке такое понятие моветона? Ну не комильфо, например, говорить «эсэмэска». Вот опять же из той же Англии, ну хорошо, Лондонград у нас там, все мы все знаем, там, например, сказать слово «пардон», как мама одного учила в рассказе английском, она говорит: «Скажи лучше слово «fuck», – ну все-таки английское, чем «пардон». Ольга Арсланова: Что может быть хуже этого французского слова? Александр Денисов: Да, так же и у нас. Есть какие-то маркеры, по которым человек понимает, что это моветон? Вот в обществе если ты на что-то претендуешь, ты все-таки должен за базар отвечать, говоря языком девяностых? Ольга Ребковец: Знаете, один из компонентов грамотности как раз – это умение чувствовать языковую ситуацию, чувствовать собеседника и умение переключать, так скажем, языковые регистры. То есть даже филологи в кругу своем узком могут сказать «в пальте», и они не будут неправильно поняты, они не будут дискредитированы. Когда вы выходите... Александр Денисов: Ну если шутливый разговор, да, необременительный. Ольга Ребковец: Да-да. Если я напишу своему другу в сообщении «щас», он тоже прекрасно поймет, что я не безграмотный человек. То же самое относится и к стилю, который мы выбираем. Если выйти, например, на аудиторию людей в возрасте или академических людей и говорить языком бизнес-терминологии с обилием заимствований, то вы рискуете быть непонятым и скомпрометированным, скажут, что вы чужой, вы будете действительно очень странно выглядеть. Если вы придете опять же в бизнес-аудиторию на форум по маркетингу и будете говорить языком Толстого, например, Пушкина, не употребляя никаких заимствований, это будет смотреться достаточно чуждо. Поэтому очень важно уметь соответствовать языковой ситуации, в которой вы находитесь, тому окружению, на которое вы выступаете, и тогда вы всегда будете грамотным, тогда вы всегда будете грамотно выбирать средства. Ольга Арсланова: То есть уместность, куда бы вы ни попали, важна уместность. Ольга Ребковец: Да-да-да. На самом деле так интересно, филологи, наверное, в первую очередь должны говорить про то, что грамотность – это вот знать словари, справочники, правила и так далее, но все больше филологов говорят о том, что это база, но эта база есть в общедоступных ресурсах, например, на каких-то, например, «Грамота.ру», всегда можно заглянуть в словарь, необязательно знать все правила наизусть. Но вот эта надстройка, умение правильно коммуницировать и правильно выбирать языковые средства, она сейчас, пожалуй, является основным залогом грамотности. Ольга Арсланова: Послушаем зрителей. У нас Надежда на связи из Брянской области. Добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Спасибо, такую тему затронули, спасибо огромное. Еще спасибо за то, что пригласили такого гостя, эксперта, согласна с ней практически, и с вами, ведущая. Поддержу Александра: нужно создать моду на грамотных людей, ввести моду обязательно. И не только у нас в стране, наблюдая, смотря, что и как говорят, как ведут себя представители... Но не будем про другие страны, про Россию. В советское время нас, я училась в советское время, в советской школе, нас учили понемножку, но всему. И самое главное, как сказала ваша гостья, нас учили, приучали читать. И если взять того советского троечника, он будет намного грамотнее по логике, по мышлению, по выражению своих мыслей, чем современный молодой человек. Современный молодой человек разбирается примерно в компьютере, сходу, быстро, все сразу, но спроси у него не то что там какую-то цитату из какой-то книги или какой-то отрывок стихотворения, он не назовет ни писателя, ни поэта и даты перепутает, и вы уже много раз об этом, и не только вы, показывали, рассказывали. Я считаю, нужно ввести моду, еще раз повторюсь, на грамотных людей. Ольга Арсланова: Да, спасибо. Ольга, скажите, а существует эталон правильной речи сегодня? Какая-то группа лиц или, не знаю, какая-то книга, что-то? Мы понимаем, что в любом случае все иерархично, есть эталон, как бы мы к этому ни относились, практически во всем так или иначе, ну где-то слегка можно смягчить, но мы понимаем, что вот это хорошо, это грамотная речь. Сегодня, например, для молодежи такой эталон существует? Ольга Ребковец: Ну, во-первых, все эталонные нормы, все эталонные употребления слов зафиксированы в академических словарях и справочниках по орфографии и пунктуации, поэтому можно смотреть там, и там, конечно, указаны варианты, какой считается действительно эталонным, какой допустимый, который вариант считается разговорным, например... Ольга Арсланова: Но это валидно, это в обществе используется? Ольга Ребковец: Ну да, что касается использования, здесь я скажу, где это должно быть. Должно быть строже всего в эфире, потому что самые жесткие нормы, я думаю, вы с этим знакомы, вы знаете это, самые жесткие нормы ударения у работников эфира. По-хорошему, мы должны слышать самую грамотную, самую правильную речь от телеведущих, от дикторов, поэтому на вас очень большая ответственность, вот. Что касается других сфер, то, конечно же, всегда преподаватель, учитель считался эталоном. Хочется верить, что преподаватели школ, вузов и так далее для нас для многих, они так или иначе ориентиры, и хочется верить, что они уделяют своей грамотности и своей речи большое внимание и могут служить примерами для многих учащихся. Александр Денисов: Насчет эталонов. Вот эталон для молодежи – это, как правило, первый же паразит и разносчик самой несусветной речи, которая вообще подавляющему большинству непонятна. Например, я слышу «лол», «лолчик». Я специально полез смотреть... Ольга Арсланова: Это уже устарело давно! Александр Денисов: Ну, я тоже устарел, я тоже устарел. Ольга Арсланова: Ха-ха. Сейчас уже кринжи какие-то... Ольга Ребковец: Господи, я не знала. Ольга Арсланова: Ха-ха. Александр Денисов: Вот да, мы не поймем, а у них эти эталоны есть, для них они эталоны, понимаете. Ольга Ребковец: Здесь, мне кажется, вы немножко путаете понятия, потому что сленг молодежный – это явление, которое было и есть всегда. Молодежи нужно выделяться как определенной группе возрастной, и этот сленг меняется со скоростью света, а для языковых процессов эта скорость выше, чем скорость света, поэтому через 3 года уже кринж никто не запомнит, как мы не помним те слова, которые были в обиходе 5 лет назад. Поэтому здесь нельзя мешать молодежи играть, это все уйдет, но сейчас это необходимо как средство самовыражения, к этому тоже надо быть терпимыми. И мы тоже употребляли какие-то словечки. Ольга Арсланова: Только сейчас этим занимается интернет. Или что, они в интернете рождаются, вот эти неологизмы, или... ? Ольга Ребковец: Они рождаются в общении, и если раньше... Ольга Арсланова: И там распространяются? Ольга Ребковец: Просто раньше был круг общения у́же, он ограничивался компанией, классом и так далее, какими-то, может быть, сериалами, то сейчас, естественно, все общаются со всеми во всем земном шаре, поэтому скорость распространения таких слов стремительна, они более интернациональны, действительно, мы у блогеров, в каких-то хитах поп-звезд, например, их цепляем, видим и так далее. Ольга Арсланова: Вот, Ольга... Александр Денисов: А вот интересный момент, я тут хотел козырнуть «лолчиком», а выяснилось, что он уже давным-давно помер, ну это как «смех», я уж переведу зрителям, чтобы уж не забивали головы и не запоминали. Ольга Арсланова: Только по-английски. Александр Денисов: То есть они как быстро возникают, так быстро умирают, можно даже этим себе голову не забивать. Вот помните историю, Жириновский жаловался Владимиру Путину, говорил, что мы тут все устроили сплошной локдаун, почему нельзя сказать «ограничения»? Полгода не прошло, все уже, это слово никто не вспоминает, его и помине нет, исчезает быстро. Что это, язык чистится, или мы все-таки беремся за голову? Ольга Ребковец: Это опять же те же самые естественные языковые процессы, которые происходят с ним в последние столетия регулярно. То есть когда-то была необходимость заимствовать много слов из немецкого языка, потому что происходили разные виды сотрудничества, экономические процессы и так далее, и эти слова заимствовались. Какие-то ушли, их много, какие-то остались в языке, их мы используем сейчас. А про заимствования я очень люблю анекдот, когда говорят, зачем использовать в этом отношении иностранное слово «сэндвич», когда есть нормальное русское слово «бутерброд». Поэтому какие-то слова мы не понимаем... Ольга Арсланова: Мы мокроступы сейчас с вами вспомним. Ольга Ребковец: ...зачастую не осознаем как заимствования. То же самое было с французским языком, есть очень много тюркизмов в русском языке и так далее, и так далее. И на самом деле много заимствований из английского, потому что есть какие-то явления действительно общемировые, которые называются англоязычными словами, есть явления сиюминутные, которые приходят и уходят, как, я надеюсь, «локдаун», а есть явления, которые остаются с нами, как, например, «кешбэк». Это слово не только пришло в язык, а оно уже зафиксировано в академических словарях и справочниках. То есть сначала оно пришло, было в употреблении какое-то время, филологи за ним наблюдали и предполагали, каким образом оно может зафиксироваться в языке, его написание, теперь оно уже есть на ресурсе «АКАДЕМОС», например, это как раз авторитетный словарь-справочник, которым занимается Институт русского языка имени В. В. Виноградова Российской академии наук. Ольга Арсланова: И все-таки, если мы говорим о лексике, которая используется в интернете для общения, то, как мы пишем в мессенджерах, это ведь действительно не похоже на литературную речь, и это не всегда даже похоже на разговорную речь, это какое-то совершенно новое явление. Почему вот там все стремится к примитивизации? И опасно ли это для языка русского и для мышления? Ольга Ребковец: Во-первых, языку в принципе присуща экономия усилий любых. Во-вторых, конечно же... Ольга Арсланова: Ага, как и человеку. Ольга Ребковец: Весь ход нашей жизни стремителен, и мессенджеры придуманы, для того чтобы ускорить нашу коммуникацию, ускорить наше общение, сделать что-то проще. Поэтому, соответственно, и в соцсетях мы стараемся проще писать. Но здесь не только упрощение происходит, происходят очень интересные процессы, за которыми наблюдают и лингвисты, и появляются, например, специалисты... Мне очень нравятся исследования, Telegram-канал даже отдельный есть у Ольги Лукиновой, эксперта по цифровому этикету, и мы как раз наблюдаем за тем, как меняется значение знаков препинания. Все уже слышали о том, что точка в конце короткого сообщения в мессенджерах считается признаком агрессии, желания завершить разговор. «Нет» и точка – все, значит, человек раздражен, я больше ему ничего не пишу. Уже говорят о переосмыслении значения восклицательного знака в такой коммуникации, в социальных сетях, что если мне пишут восклицательный знак, значит, это какая-то буря эмоций у человека... Ольга Арсланова: Поди пойми. Ольга Ребковец: Да, если человек употребляет его. И действительно, другая сторона – это смешение разговорного языка и литературного. Оно в принципе присуще, это смешение коммуникаций, сегодня, но в соцсетях, естественно, особенно. Поэтому это совершенно новый стиль, это совершенно новое явление, за которым, опять же я повторюсь, эксперты по коммуникации, в принципе и лингвисты с интересом наблюдают, эта сфера живет совершенно по своим законам. Александр Денисов: Зрителей у нас много на связи. Астрахань, Анна. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Зритель: Добрый вечер, здравствуйте. Замечательная тема, затронула до глубины души. Очень больная тема. Согласна с автором в том плане, что вокруг нас очень много безграмотной речи. Считаю, что медийные лица, персоны должны в первую очередь следить за этим. Федеральные каналы очень часто допускают ошибки, бегущая строка, корректоры совершенно не владеют языком. И вот из свежайшего. Ребенок закончил в 2020 году школу с медалью, шикарный балл по русскому языку. Но какие учебники, вот на что стоит внимание обратить: масса ошибок орфографических, пунктуационных, а фактические... Вот сами мы астраханцы, у нас течет шикарная река Волга, которая впадает в Каспийское море. Так вот в учебнике русского языка у ребенка было написано, что Волга впадает в Черное море. Вот согласитесь, о чем можно говорить, когда в учебниках масса, море просто ошибок. Как же можно говорить о грамотности? Я уже молчу про интернет со всеми ошибками и прочее разное, когда в школах навязывается безграмотность. Александр Денисов: Анна, спасибо. Еще Андрей из Екатеринбурга. Андрей, добрый вечер. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. У меня вопрос такого плана. Социальные сети. Мы не будем говорить про корректоров, у нас вот губернатор, за его посты отвечает редактор, корректор. Но те чиновники, которые председатели городской Думы где-то в маленьких городах, маленьких поселениях, они пишут свои публикации настолько неправильно... Я уж не говорю про причастные обороты и деепричастные, они даже на вопрос «что делать?» не могут там, где нужно, поставить мягкий знак или без него оставить это слово. Как быть с этими постами, с этими публикациями, от которых, простите, лично мне неприятно? Я не знаю русский на «пять», но «четыре» уж, наверное, сам себе, простите за бахвальство, могу поставить. Александр Денисов: Спасибо большое, Андрей, за вопрос. Вот вернемся к политике. Влияет ли лексикон политической элиты на наш язык? Все мы помним Михаила Сергеевича с его «мы́шлением», «ширее», «углу́бить» и прочее, но мы понимаем, что это слова той эпохи, относимся к этому с юмором и вообще даже и не подхватывали, и насморка у нас не было. Единственное вот исключение «озву́чить», оно как-то вот загуляло в народе, и мы этим грешны, я имею в виду телевидение... Ольга Арсланова: Все у нас озвучивают. Александр Денисов: Да, все у нас озвучивают. Ну а так, в общем, от политики-то мы не всегда перенимаем это. Ольга Ребковец: Знаете, есть какие-то явления в речи политиков, которые можно назвать таким индивидуальным стилем, которые действительно у нас могут вызвать юмор, мы можем это разнести на мемы, запомнить, пошутить и так далее, «денег нет, но вы держитесь» и разные другие интересные фразы. Но мне кажется, действительно все чаще, как заметил Андрей, ошибки в речи или в письменной коммуникации чиновников становятся заметными, они вызывают раздражение, они вызывают осуждение, и все больше и больше к чиновникам требований в плане грамотности, например, возникает. Что с этим делать, я позволю себе ответить на вопрос. Например, были прецеденты, когда губернатор Орловской области лишал премий чиновников, которые допускали ошибки в документах и допускали ошибки в тех документах, которые их подчиненные, например, сдают. Я не за, честно, такие репрессивные меры. Мне кажется, что действительно сейчас в таком кодексе чести и в должностной инструкции каждого чиновника более-менее крупного уровня должно быть грамотное владение русским языком. К счастью, в некоторых программах повышения квалификации, которые чиновники регулярно проходят, такой блок русского языка и блок коммуникации в принципе есть. Тяжелее сотрудникам других фирм, ну фирм коммерческих и бизнесов, в которых это не предусмотрено. Но в целом сейчас в нашем обществе ответственность за личную грамотность лежит на каждом носителе русского языка, и нам нужно предпринимать очень много усилий, для того чтобы тексты были грамотны, потому что часто это удар действительно по репутации, который сложно выровнять. Александр Денисов: Ольга, вы знаете, а вот их безграмотность – это наш хлеб. Я все время привожу эту историю, руководитель одной из думских фракций устал, вот ему приносили документы, он там дикие ошибки видел орфографические, пунктуационные, и он говорит: «Все, наймите человека, пусть он проверяет каждую бумажку, которую вы мне кладете на стол». Этот человек мой друг, он сделал карьеру в этой фракции только потому, что он грамотно пишет, просто человек зашел и все, стал помощником депутата, понимаете. Пусть они ошибаются, мы поработаем, наш хлеб, ха-ха-ха! Спасибо большое. Ольга Арсланова: Спасибо. Ольга Ребковец: Спасибо. Александр Денисов: Ольга Ребковец. Ольга Арсланова: Ольга Ребковец, член Совета по русскому языку при Президенте России, директор Фонда поддержки языковой культуры граждан «Тотальный диктант». Спасибо.