Тамара Шорникова: «Это вам не игрушки!» – хочется сказать рядом с прилавками, когда стоишь с конструктором, с машинками. Но – нет. Это как раз они, просто стоят по-взрослому и продолжают дорожать. Петр Кузнецов: Да уж… Тамара Шорникова: Цены на игрушки за прошлый год выросли на 11% и обогнали инфляцию, кстати. Да, Петя? Петр Кузнецов: Еще хочется к своему так повернуться и сказать: «Ты ж мой золотой!» Вот так вот еще хочется сделать. Рынок игр и игрушек занимает второе место в общей структуре товаров для детей и подростков. На первом месте – одежда и обувь. Так сколько же мы тратим на наших детей? Давайте разберемся в нашей сегодняшней большой теме. И на чем приходится экономить? Это два главных вопроса в этой сорокаминутке. Тамара Шорникова: Мы предупреждаем и поясняем нашим телезрителям: мы ждем звонков от родителей детей любого возраста, потому что новый возраст – новые траты. Петр Кузнецов: Несовершеннолетних. Тамара Шорникова: Да, конечно. Звоните, рассказывайте, сколько вам примерно обходится в бюджете, сколько вы выделяете на то, что нужно для вашего ребенка. Что самое дорогое? Как экономить? Делитесь своим опытом. Сразу две эсэмэски прочитаем, но, наверное, перед этим представим гостя. Петр Кузнецов: Представим гостя. Тамара Шорникова: Да-да-да. Петр Кузнецов: Ольга Савинская – кандидат социологических наук, доцент Высшей школы экономики. Здравствуйте. Тамара Шорникова: Здравствуйте. Ольга Савинская: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Просто увидела – и сразу, конечно, зацепило. Хочется моментально рассказывать, о чем нам пишут наши телезрители. Вот Оренбургская область: «На ребенка тратится в два раза больше, чем на взрослого. Очень дорогие одежда и обувь. Если взрослый экономит на еде, то ребенку будет обеспечена в будущем инвалидность», – если, конечно, строго экономить. Мурманская область: «Сыну 15 лет, рощу одна. Полная смена одежды каждые полгода – растем. Забыла, что такое женщина, красивая одежда, маникюр, прическа и так далее». То есть действительно это дорого, говорят многие родители. Петр Кузнецов: И вот на контрасте, извини, Кемеровская область: «Дети – это дети. И нельзя вообще задаваться вопросом, сколько они стоят. Они есть, и их нужно вырастить людьми, а не просто особами по продолжению рода». Ольга Савинская: Я абсолютно соглашусь со всеми этими эсэмэсками. Петр Кузнецов: Они же разные. Ольга Савинская: Они разные, но и в том, и в другом случае, и в третьем случае родители говорят, что дети – это важно. Да? Есть, может быть, разные приоритеты в том, что есть самое важное для ребенка, но в любом случае все-таки траты на его развитие, на его одежду, обувь – они огромные. Ребенок растет, ребенок развивается. Если растет, то, естественно, нам нужно каждый год менять его одежду. Развивается – возникает потребность в новых игрушках. Конечно же, на это уходит очень много денег. Ну, понятно, что важно вырастить его прежде всего замечательной личностью. Но без трат на то, чтобы вырастить его замечательной личностью, все равно невозможно. Тамара Шорникова: А без каких трат? Потому что… Наверное, в меня сейчас полетят копья, но я все-таки выскажу эту мысль. Это действительно так, что мы очень много тратим на своих детей и просто обязаны, вынуждены так делать в связи с дорогими ценами и так далее на необходимые товары? Или все-таки мы заложники брендов, часто переплачиваем и покупаем то, что нам не нужно? Вот эти бизиборды, вот эти дощечки с абсолютно простыми вещами, с какими-то выключателями, которые можно… Петр Кузнецов: Хорошая штука, кстати. Я даже сам играл. Тамара Шорникова: Здорово! Но они стоят каких-то космических денег. Петр Кузнецов: Я имею в виду – вчера. Не в детстве, а вчера. Тамара Шорникова: Сам сделал или купил? Петр Кузнецов: Да нет, купили, конечно. Подарили нам, да. Тамара Шорникова: То есть около 3 тысяч они стоят. Какие-то резиновые жирафы, которые… Есть приставка «интерактивный». Интерактивный резиновый жираф! Петр Кузнецов: Интерактивный жираф. И ты опять смотришь на меня. Меня так называли в детстве – интерактивный жираф. Ольга Савинская: Я бы сказала, что есть разные стратегии того, чтобы появилась та или иная вещь в доме. То есть понятно, что дорого. И каждый семейный бюджет это понимает. И в зависимости от семейного бюджета родители… Ну, самый простой способ – конечно, идти в магазин и купить. Купить там одно, другое или подарить своим знакомым, родственникам, их детям какие-то новые новинки, то есть новые игрушки. Но вместе с тем есть и другие способы получения какой-то интересующей вещи. Это разные, может быть, сайты, где родители обмениваются, причем действительно вещи могут быть почти новые. Есть сайты не только те, которые помогают именно продать какую-то вещь, которая почти новая, но и просто отдать в дар. То есть такие, скажем, по сути, способы взаимопомощи существуют. Наверное, нужно на это обращать внимание родителей, для того чтобы понимать, что не единственный способ – это пойти в магазин, для того чтобы добиться того, что у ребенка появилось что-то интересное. Петр Кузнецов: Алтайский край как раз пишет: «Покупаем на «Юле», дают друзья, соседи. Новое все дорогое. Спасибо большое государству за заботу». Вернемся к игрушкам, если позволите, к индексу детской стоимости, детской цены. К нам сейчас присоединяется производитель детских товаров Александр Точенов, член совета директоров фабрики «Весна» из Кирова. Здравствуйте, Александр. Александр Точенов: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста, какова ситуация сейчас с игрушками российского производства? Александр Точенов: Ну, вопрос очень такой широкий – игрушки российского производства. Фабрика «Весна» – это в первую очередь фабрика кукольная, в первую очередь производство кукол, мягкой игрушки. И все это в основном для девочек. Я могу отвечать за этот маленький сегмент. Хотя понятно, что у коллег, наших производителей есть схожие проблемы. Суть в чем? На наш взгляд, детям должно быть лучше. Помните избитую фразу «лучшее – детям»? Петр Кузнецов: Да. Александр Точенов: Это на самом деле так. Должна быть лучшая одежда, удобная и правильная, лучшая обувь, продукты питания. И точно так же – лучшие игрушки. Если лучшие игрушки, то, говоря о куклах, лучшие глазки производятся в Испании, лучшие волосики для кукол – в Италии. Много-много комплектующих импортного производства, которые в России не производится. Тамара Шорникова: А почему? Я добавлю к вопросу Петра еще статистику. 23%, по современной статистике, на рынке игрушек только российского производства. Как раз из-за нехватки комплектующих? Или есть какие-то другие причины? Александр Точенов: Ну, не только так. Мы понимаем, что наш большой сосед восточный, который завалил рынок дешевыми и не всегда качественными товарами, в первую очередь дешевыми, и дешевыми по разными причинам. Там есть государственная поддержка этого сегмента, что отсутствует у нас, за исключением НДС, который, слава богу, не повысили. НДС у нас льготный, у производителей детских товаров и прочее. Это есть. А в остальном-то поддержки нет. Если в западных странах… Испания – один из основных производителей европейских кукол. Там есть поддержка государством этих производителей детских товаров, потому что, ну, какими будут дети – такими будет и будущее страны. У нас это также отсутствует. Элементарный вопрос. Не только государство, но и, извините, ваши коллеги, журналисты. Вот недавно закончилась главная выставка игрушечников в Нюрнберге, международная. Смотрю – на одном из центральных каналов сюжет идет в топовое время, оттуда сюжет. Думаю, сейчас посмотрю. Наша фабрика там была представлена, и не только наша. Ни одного российского производителя по федеральному каналу показано не было. Понимаете? Ну не надо стесняться… Петр Кузнецов: Показательный пример, да. Александр Точенов: …заниматься протекционизмом своих производителей. У нас хорошие есть производители, очень хорошие производители разных видов детских товаров, игрушек в том числе. Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста, много игрушек не проходят проверку? Александр Точенов: Ну, если говорить о наших, то у нас в первую очередь качество – это основа, это наше конкурентное преимущество. А особенно когда было много такого совершенно плохого китайского производства продукции. Да, мы выигрывали только за счет качества. Это наш бренд, это наш выигрыш. Говоря о наших, мы проходим везде сертификации, все как положено. То, что много «серой» продукции еще на рынке. Мало того что они не проходят сертификации, а она «по-серому» доставлена на наш рынок российский, поэтому и цены у них ниже. Тамара Шорникова: Цены – все-таки это одна из основных претензий покупателей к товарам отечественного производства. Они, конечно же, значительно дороже импортных аналогов часто бывают. Вы, ваши коллеги такое ценообразование выставляете, потому что по-другому вы просто выжить не можете, и слегка окупаете себестоимость, или многие просто жадничают? Петр Кузнецов: Хотя мы знаем, что, например, производители детских товаров и игрушек освобождены от НДС, от полной ставки. Тамара Шорникова: Ну, льготный НДС. Александр Точенов: Нет-нет-нет, НДС не полная ставка. Ну что вы? Во-первых, российские производители тоже двойного состава есть. Российский производитель полностью, от начала до конца, производящий продукцию на территории Российской Федерации. И российский производитель, который разрабатывает, а производит в других странах и потом завозит. Им выгоднее – там дешевле, многие вещи там дешевле производить. У нас не только продукция социального назначения, но и социально ответственный бизнес. Мы выдерживаем средний уровень заработной платы по региону, это в обязательном порядке. Что бы ни случилось, мы должны людям заплатить. Это высокие зарплаты по сравнению с нашими, так сказать, конкурентами, не российскими. Точно так же, знаете, все-таки многий бизнес «в серую» работает. Много в легкой промышленности швейного бизнеса, который занимается… А мы же шьем тоже детские кукольные платья. Когда работаешь «в белую», то это очень сложно, очень тяжело. Можно это делать, и мы это делаем, но это очень тяжело, это сказывается на цене. Петр Кузнецов: Спасибо вам. Спасибо вам за то, что вы делали, делаете и продолжаете. Спасибо, что были с нами на прямой связи. Это Александр Точенов, член совета директоров фабрики «Весна» из города Кирова. Ольга, скажите, пожалуйста… Вот нам из Татарстана только что пришла эсэмэска: «Жена забеременела, берут ипотеку, после рождения муж на вахтах пару лет…» Такая формула. Сегодня, я думаю, еще очень много будет вот этих формул. «Встану на ноги – заведу детей». Вы как к ней относитесь? Или по-вашему… Есть другая формула: «Даст Бог детей – даст и на детей». Ольга Савинская: Наверное, обе формулы в разных жизненных ситуациях хороши, но первая формула достаточно часто выбирается сейчас современными родителями. И мы знаем, что материнство у нас сейчас, ну, так же как и отцовство, появляется в более старших возрастах, да? То есть дети появляются ближе к 30, а не в 20 с небольшим, как это было раньше. И мне кажется, это… Петр Кузнецов: Как раз финансы. Ольга Савинская: За этим стоит все-таки ответственное родительство. Понятно, что надо сначала иметь перинку, чтобы ее подложить в трудный момент себе в жизненных ситуациях. Поэтому так и поступают люди. В этом есть вполне обоснованные причины. Но если Бог дал и дети желанные, то, мне кажется, это тоже очень приветствуется. Это особенно проявляется в многодетных семьях, когда дети появляются, а родители этому рады. И тоже пытаются находить какие-то самые разные способы, как можно воспитать ребенка человеком, как в самом начале было сказано, но при этом все-таки дать ему все самое необходимое. Вот мы уже начали говорить про то, что есть разные сайты обмена, покупки, скажем, уже не в полную цену вещей. Потому что, с одной стороны, ребенку действительно нужны и новые игрушки, и новая одежда, одежда в размер. Но, с другой стороны, поскольку ребенок быстро растет, действительно есть такая возможность – обменяться, отдать эти вещи. Может быть, такие инициативы надо больше развивать. Кроме таких светских обменов через сайты, я знаю, что есть и разные церковные общины, которые помогают друг другу. И есть родители, особенно среди многодетных, малообеспеченных, которые пользуются этим и действительно благодарны, что есть вот такая поддержка. Петр Кузнецов: Такая возможность, да. Тамара уже затронула частично этот вопрос. А правда ли, что основные переплаты как раз приходится на стадии появления ребенка? Как только узнают – и все! Начинаются кредиты, потому что ребенку нужна лучшая коляска, нужны вещи. Залезают в кредит. И потом это уже может аукнуться. Вот задел создан, люди залезают в долги. А потом кучу из того, что они… Ну, семья неопытная, особенно если речь идет о молодой семье, первый ребенок, покупают кучу ненужного. Это потом даже сбыть не получается куда-то, а просто раздается по знакомым. А деньги-то существенные потрачены уже на этой первой стадии. Ольга Савинская: Да. Наверное, все-таки лучше предостеречь. Конечно же, первый ребенок – это огромная радость в семье. И хочется, что это был такой замечательный момент в жизни. Но при этом, конечно, нужно понимать, что за рождением следует его рост. И востребованность того, что ребенку много чего нужно, она остается. И дальше нужно много чего покупать – вслед за коляской, вслед за кроваткой. То есть одна кроватка, она через какое-то время уже не нужна, а нужно следующую кровать. После небольшой кровати уже большую кроватку, кровать на подростка. То есть, конечно же, потребности есть. За одной коляской следует другая коляска. Поэтому, конечно, важно, чтобы родители понимали, что траты начинаются, но не кончаются. Это, наверное, важно об этом говорить, не знаю, может быть, в каких-то школах материнства. Потому что больше, может быть, делают акцент на том, как успешно родить. Петр Кузнецов: Ну да, здоровье. Ольга Савинская: Но вот как действительно перестраивать семейный бюджет – этому тоже важно учиться, быть к этому готовым. И поэтому, если такие школы есть, то мне кажется, что это полезный момент в подготовке к родительству. Тамара Шорникова: Давайте подключим телезрителей к нашему разговору. Евгения, Новгородская область. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Меня слышно? Тамара Шорникова: Да, отлично слышано. Слушаем вас. Зритель: Слышно, да? Я с 67-го года прошлого века по 73-й вынуждена была жить в Монголии, ну, по месту службы мужа. И чему мы там удивлялись? Что детская одежда, обувь была настолько дешевая! Все импортное, все очень качественное, все очень красивое. Вот покупали у нас даже женщины впрок, на 10 лет вперед своим детям на вырост, всем на подарки покупали. А детей там очень много. Там семья 10 человек – это считалось, что совсем не редкость. Там очень много семей было за 15 детей. И тем не менее, мне кажется, это все-таки государственная программа должна быть. Все-таки детские вещи – может быть, даже не игрушки, а именно одежда, то, что необходимо – должны все-таки стоить дешевле. У меня подруга в Мурманске себе купила по скидке сапоги зимние за тысячу, а дочке 11-летней вынуждена была купить за 4 тысячи. Это же тоже тяжело. Тамара Шорникова: Евгения, подскажите… Мы еще живем в современном рыночном мире, в котором сложно государству навязывать цены какие-то производителям. По-вашему, как эта государственная программа могла бы работать? То есть государство работает с производителями, как-то субсидирует их деятельность – и за счет этого они держат приемлемые цены? Или это адресная помощь родителям? Или это помощь всем родителям? Вот что бы, по-вашему, было эффективнее? Зритель: Ну, адресная помощь, как мне кажется, она и не очень-то доходит. Во всяком случае… Я, извините, в этом не разбираюсь, какая должна быть. Но меня просто удивляло, что именно государство было заинтересовано именно в населении, в подъеме населения. Тогда во всем Улан-Баторе жил миллион… вернее, во всей Монголии было миллион населения, а в Улан-Баторе – 250 тысяч. Вы сравните сейчас, какие цифры там, как население подняли. Понимаете? Есть люди более умные, которые понимают, как это сделать. Петр Кузнецов: Спасибо, да. Тамара Шорникова: Да, спасибо, понятно. То есть вот такой запрос на снижение цен. Петр Кузнецов: О том, как… вот как раз об увеличении населения. Вот смотрите, если сопоставить эти затраты на ребенка с теми доходами, которые мама молодая получает от государства, то здесь, извините, вряд ли приходится говорить об увеличении рождаемости, согласитесь. Ольга Савинская: Конечно. Размер пособий и те траты, которые приходится делать на ребенка, конечно, они совершенно несопоставимые. Вроде бы у нас и рассчитывают прожиточный минимум для взрослого, прожиточный минимум для ребенка, но тот прожиточный минимум, который рассчитывается, он действительно уж совсем прожиточный минимум, такой нищенский уровень. Но мы ведь не хотим, чтобы ребенок жил абсолютно на таком нищенском уровне. С другой стороны, конечно… Вот мы говорили про интересные игрушки, не самые такие прямо простейшие, которые реально необходимы для того, чтобы ребенок развивался. Это в таких расчетах не учитывается. И естественно, в жизни мы видим, что пособия совершенно не соответствуют. Как уже правильно было сказано, особенно если это одинокое материнство, то мама в большей степени работает на ребенка, чем на себя. Действительно, так и происходит. Даже если это и хорошая зарплата – значит, мама хочет, чтобы ребенок соответствовал тому социальному статусу, которым она обладает, и тоже пытается больше вкладывать в его развитие. В любом случае вот это соотношение вложений как бы в себя и вложений в ребенка остается. И мы видим, что в ребенка приходится – для разных, не только для малообеспеченных – вкладывать очень много. Тамара Шорникова: Пара SMS. Одна как раз в тему нашего разговора сейчас: «Хотят рождаемость поднять в России, – Владимирская область пишет. – Сначала отрегулируйте цены на детские товары. Цены – как в ювелирных магазинах». Ну, то есть запрос очевидный, конечно. И одна SMS с таким практическим советом. Это о том, как работает ОТР и как он объединяет для того, чтобы можно было помогать друг другу. Виталий предлагает отдать детям танчики, у него есть целая коллекция. Если есть какой-то запрос, тоже пишите на сайт нашего канала или нам в соцсети – мы вас как-нибудь соединим. Я предлагаю посмотреть шире, потому что, конечно же, игрушки не единственная статья расходов у родителей. На что мы тратим, сколько это стоит? Петр Кузнецов: И отправиться в регионы. Две разные истории, два разных города – Пермь и Сочи. Давайте посмотрим внимательно материал, вернемся и обсудим его. СЮЖЕТ Петр Кузнецов: У нас сообщений очень много из разных регионов по этой теме, совершенно разных. «У меня трое детей. Это очень большая роскошь, – Москва пишет. – Не понимала, на что иду», – признается наша телезрительница. «Дети – это сейчас непозволительная роскошь», – Краснодарский край. Ульяновская область: «А это нормально – ходить в обносках? Может, пособие на детей повысить?» Челябинская как будто бы продолжает, слыша этот призыв: «Пособие на детей сейчас – это позор и издевательство». И Приморский край, вот здесь совершенно такая грустная картина: «Дети порой с такими глазами проходят мимо вещей и игрушек, отказываются от развлечений, при этом понимают родителей. И очень тяжело на это смотреть со стороны». Ольга Савинская: Мы с вами говорим про игрушки. Я вспомнила, что недавно только были материалы о том, что детям иногда так же грустно смотреть в школьных столовых, что они едят, а у других не каждый день есть даже деньги на обед. Действительно, и такие слои населения есть. И это тоже говорит о том, что многим семьям прямо очень серьезно приходится экономить. С другой стороны, правильно было отмечено, что в обносках… Если это многодетная семья, ну конечно же, последнему ребенку, не знаю, пятому, шестому, конечно, не совсем приятно, когда достается только то, что носили старшие. Конечно, хочется, чтобы и последний ребенок имел какие-то новые, интересные, последние разработки, ну, какие-то новые вещи. Конечно, это очень такой важный момент. Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста, а когда мы говорим «на чем-то сэкономить», имея в виду детей, то это всегда говорит о том, что это в ущерб ребенку? Ольга Савинская: Ну, иногда, может быть, и не всегда. Вот был сюжет, да? Мама говорит, что очень много, все шкафы в игрушках и в каких-то вещах для того, чтобы реализовывать свои хобби. Сейчас, конечно, мы живем в мире потребления. Может быть, нужно и детей тоже учить играть с теми игрушками, которые есть, и понимать, что постоянно требовать что-то новое… То есть это такая культура баланса. С одной стороны, конечно, какие-то новинки среди игрушек – это важно. Но все-таки переусердствовать в этом не стоит. И родителям… И это тоже, наверное, часть как раз такого ответственного родительства – уметь убеждать ребенка в том, что не всегда нужно гнаться за какой-то новой игрушкой, а любить те игрушки, которые есть. И еще я бы хотела добавить, потому что один из сюжетов был, мне кажется, как раз ровно про это. Сейчас отмечается тенденция, что деньги на услуги, на разные… с одной стороны, репетиторы, на какие-то кружки – они действительно растут. В советское, в постсоветское еще время традиционно у нас достаточно хорошо было развито дополнительное образование, спортивное образование, но сейчас все постепенно перекладывается на плечи родителей. Петр Кузнецов: Природу этого роста мы можем сейчас объяснить? Просто потому, что спрос? Ну как? Почему растут? Почему растут цены на товары, на секции, на кружки? Ольга Савинская: На секции и на кружки – потому что меньше вкладывает в это государство. Петр Кузнецов: Ладно, растут. А почему именно дорого настолько? Ольга Савинская: Дорого, потому что есть потребность. Ну как? Это столько стоит. Но ведь важно, чтобы все-таки мы не отказывались от государственной поддержки. Важно, чтобы деньги, которые вкладываются в дополнительное образование, действительно доходили до ребенка. Но они не всегда доходят, потому что… Даже по Москве я знаю такой мониторинг, что какие-то кружки не там, в неудобное время, не тогда. Даже власти могут говорить, что не востребовано. Соответственно, нужно подстраиваться под образ жизни родителей и предлагать то, что будет востребовано. В итоге родители ищут те кружки, которые платные, но они как раз востребованы. То есть тогда нам нужно говорить о том, как мы должны перестроить всю эту систему. И второе. Конечно, замечательно, что у нас страна спортивная, но, абсолютно верно, если уж ребенок занимается спортом, то это очень дорого стоит. И это тоже важно. Мне кажется, в спорт надо продолжать вкладываться. Петр Кузнецов: Ну и никто навстречу пока не идет, это правда, ни по одному виду спорта. Тамара Шорникова: Много звонков, давайте послушаем. Людмила, Астрахань. Слушаем вас. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Зритель: Вот у меня такой вопрос. Здравствуйте. Мы хотели бы, чтобы были для школы магазины с качественной формой, а не одноразовые. Потому что разработки никакой не видим, все на базарах. А базары, сами знаете, там лишь бы урвать, лишь бы обмануть. После первой стирки на ребенка не оденешь. Я как бабушка звоню. Уже третью форму меняю, рубашки. Это невозможно носить! Петр Кузнецов: Людмила, давайте в цифрах, мы здесь считаем в этой большой теме в том числе. Три формы вы уже сменили. Сколько каждая вышла у вас? Зритель: Вот смотрите. На базаре купили, обманули нас, сказали: «Эти рубашки качественные, возьмите». 1,5 тысячи. Купили. Голубые купили по 1,5 тысячи. Сейчас они и рвутся – как бы сказать? – под мышками, что ли. Петр Кузнецов: Неважно. Зритель: Мнутся, как только оденет. Выгладишь, только оденешь – все, она уже мятая. Петр Кузнецов: 1,5 тысячи рублей – рубашки. Зритель: Купили с длинным рукавом, потому что сейчас с коротким не продают. Скажите, ну все равно разработка какая-то существует? Ведь министров много, депутатов много. Какого черта сидят? Не видать, что они работают. Понимаете? Не хочется словами плохими говорить. Не видно! Только спрашивают. Придешь только в школу: «Деньги давайте! Деньги давайте!» А для школьников ничего не делают вообще. Вот брюки купили, 2 300 отдали. И что вы думаете? Петр Кузнецов: 2 300? Полторы… В общем, сколько за последнее время вы потратили? В районе 7–10 тысяч? Зритель: Ну, мы не считаем так. Вот я вам сказала сколько. Не считая куртки или что-то такого. Двое детей. «Рожайте детей». Да, мы детей любим, все для них. И бабушки, и дедушки, все пенсии наши, и подработки… Петр Кузнецов: И даже бабушки помогают, а все равно очень сложно справиться. Спасибо. Это Людмила. Хороший вопрос о поборах в школах. Недавно свыше 65% московских (правда, только московских) мам высказались за возрождение (опять-таки, естественно, только в Москве) института государственных яслей. Тогда у них будет возможность ходить на работу. Насколько сейчас остра проблема с местами в детских садах и с этими бесконечными поборами в школах? Потому что был закон «Об образовании», где было прописано, насколько я понимаю, что нельзя устанавливать стоимость услуг для населения выше 20% от общего содержания. Сейчас эти ограничения сняли, поэтому поборы в любом количестве. И суммы доходят, как решат школы… Ольга Савинская: С одной стороны, власти могут говорить о том, что у нас очереди нет в детский сад. С другой стороны, мы видим, что охват детей дошкольным образованием и не растет. Конечно, это может быть связано с тем, что сеть дошкольных учреждений она есть, мы в нее вроде вкладывали в последние годы немного, ну, немного относительно. Но и дети рождаются. Соответственно, мест в детских садах не так много. В итоге власти отчитываются, что очередей нет, но мы при этом видим, что только две трети детей оказываются в детских садах, а одна треть оказывается вне детских садов. Соответственно, можно сделать вывод, что потребность в развитии дошкольного образования остается. Но второе – не просто в развитии, а в развитии доступного дошкольного образования так, чтобы все-таки родительская плата была, ну, как-то соизмерима с доходом и уж тем более с прожиточным минимумом на ребенка. То есть она сейчас у нас однозначно несоизмерима. Вот хотелось бы, чтобы власти соотносили. У нас был такой норматив, тоже от прожиточного минимума на ребенка… ой, на взрослого, и не более одной четвертой – это оплата за жилье, потому что без жилья никак. Наверное, такой же нужно норматив ввести и по родительской плате, чтобы она соотносилась с тем, какой же государство прожиточный минимум на ребенка выдвигает. И вот тогда бы дальше… Петр Кузнецов: То есть своеобразный минимум для семьи с детьми, отдельный индекс? Ольга Савинская: Да-да-да. То есть вот индекс, сколько нужно платить за детский сад. Как вы правильно сказали еще, чтобы туда попасть, может быть, нужно детскому саду как-то помочь, купить те же самые игрушки или какие-то другие предметы, не знаю, интерьера детского сада. Петр Кузнецов: Конечно, конечно. И то он еще подумает, знаете ли. Ольга Савинская: Даже если это как бы от вас требуется не в деньгах, то все равно на это нужно найти деньги, чтобы прийти в детский сад. А после того, как мама сидела с ребенком достаточно длительное время… Ради чего она и хочет отправить в детский сад – чтобы все-таки дошкольное образование как-то помогло ей вернуться к работе и приносить заработок в семью. Соответственно, мы должны понимать, что этот первый шаг выхода на работу и первый поход ребенка в детский сад должен быть соизмерим с тем, какие доходы есть у этой семьи. Потому что мы знаем, что, даже по данным нашего Госкомстата, родители говорят: «Детский сад для меня – это дорогое удовольствие», – порядка 10%. То есть каждый десятый говорит: «Я даже в очередь не буду вставать, потому что это дорого». И это проблема не решается. Петр Кузнецов: Это уже в ущерб. Ольга Савинская: Да. Это опять-таки говорит о том, что вроде бы отчитываются… Петр Кузнецов: Хотя есть куча альтернативных способов, но они тоже далеко не бесплатные, это правда, альтернатив детскому саду. Ольга Савинская: Это вообще дорогущие способы. Тамара Шорникова: Да. Владимир, Белгородская область. Давайте выслушаем папу наконец-то, он дозвонился нам. Здравствуйте. Зритель: Алло. Здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Тамара Шорникова: У вас двое детей, насколько нам рассказали? Зритель: Да. Ребенок, сын – 6 лет, и дочка – 14. У меня первый вопрос такой. Я в Белгородской области живу, недавно, три года назад приехал с Дальнего Востока, поселок. Я думал, там цены бешеные на детские вещи, на все. Ну, смотрю здесь – и тут тоже цены недешевые. Почему нельзя сделать какую-то сеть наподобие… ну, как раньше был, допустим, военторг, государственную сеть магазинов и государственных предприятий, которые бы фиксировали наценку на ту же обувь, на ту же, допустим, одежду? И предприятия были бы в плюсе. Я больше чем уверен, что очень много бы людей там покупали вещи. Потому что вещи берешь, и не гарантировано, что ты купишь дорогие ботинки за 3 тысячи с лишним или ты их купишь за 1,5 тысячи, что они будут качественные. Это уже раз на раз, как попадется. Почему нельзя сделать так? У нас большое богатое государство, но только богатства идут не в то русло вообще. Тамара Шорникова: Да, это замечательный совет. У вас личный опыт какой? Вот вы говорите, что все дорого, тем более двое детей, наверняка траты действительно большие. Как вы выходите из положения? Вам хватает вашей зарплаты? Или вы действительно как-то обмениваетесь с соседями? Что делаете? Зритель: Нет, не хватает, не хватает зарплаты. Ну, единственное, конечно, экономим, что-то стараемся. Помогают также бабушки, дедушки, соответственно. Сами тоже много отдаем, очень много вещей, допустим. Сын носит аккуратно, много хороших вещей отдаем. Мы не меняемся, ничего. Просто есть знакомые, у кого дети меньше, допустим, отдаем тоже вещи. Что-то нам тоже присылают, есть старшие братья и сестры. Ну а так, допустим, просто сейчас ребенка собирать в первый класс – я не представляю. По ориентировочной стоимости это как минимум тысяч двадцать, не считая тетрадок школьных. Вы посмотрите просто, сколько стоят одни портфели, сколько стоят одни рюкзаки. Петр Кузнецов: Владимир, скажите, на какой возраст падают максимальные траты, как вам кажется, как по вашим прикидкам? Зритель: Чем меньше ребенок, тем дороже цены. Уже взрослая дочка, у нее как бы вещи такие возрастные. Допустим, у нее размер обуви уже, как у матери почти, 37. Ну, на нее как-то дешевле купить, чем купить, допустим, на шестилетнего ребенка. Те же зимние сапоги, допустим, или ботинки можно купить в пределах, ну, начиная… самые дешевые от 700 рублей и заканчивая, естественно, неограниченной ценой. Самое дорогое все равно… Я считаю, самое дорогое – это обувь и верхняя одежда. Но самая дорогая – это обувь. И игрушки. С чего они их делают? Просто пойти и ребенку купить какую-то игрушку – я не могу себе такого позволить. На какие-то праздники, на какие-то… Петр Кузнецов: А просто так, чтобы прийти неожиданно… Зритель: Ну, мелочь какую-то. Какой-то конструктор LEGO небольшой, какую-то машинку такую. А допустим, купить хорошую какую-то игрушку – она стоит 2–3 тысячи. А 2–3 тысячи – это получается минимум в среднем 20% зарплаты. Петр Кузнецов: Ну да. Спасибо, Владимир из Белгородской области. Давайте подключим к нашему разговору Дмитрия Хлопцова, он заведующий кафедрой экономики Томского государственного университета, и он же отец четверых детей. Дмитрий Михайлович, здравствуйте. Вы с нами по Skype на прямой связи. Дмитрий Хлопцов: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Да, видим вас, слышим прекрасно. Тамара Шорникова: Да, спасибо за то, что включились в наше обсуждение. Петр Кузнецов: Вы скажите, пожалуйста… Эсэмэска у нас, мы ее уже зачитали: «Трое детей – это очень большая роскошь. Не понимала, на что иду», – призналась наша телезрительница. Вы как экономист и многодетный отец ведете подсчеты, записываете как-то все траты? Дмитрий Хлопцов: Вы знаете, трудно подсчитывать все траты. Тем более что как экономист профессиональный я могу сказать, что у нас все траты делятся на внутренние и внешние, ресурсы и затраты. Внутренние ресурсы, когда мы дома варим борщ, то затраты на картошку и капусту никто не подчитает никогда, потому что ее едят все – и большая семья, и маленькая. Это внутренние затраты, которые мы финансово не выплачиваем куда-то на сторону. Поэтому затраты, которые мы считаем как экономисты и я просто как родитель, мы считаем только те внешние выплаты, которые действительно в реальном финансовом выражении платятся куда-то на сторону. Ну, например, как наш эксперт из Высшей школы экономики подсказал, сколько затраты в садик. Мои затраты на садик однозначно по самой младшей дочери составляют около 5 тысяч в месяц. Это просто оплата за посещение садика… Петр Кузнецов: Государственный садик? Дмитрий Хлопцов: Государственный муниципальный садик. Чуть-чуть больше, чем 2,5 тысячи – это просто за питание ребенка ежемесячно. И конечно, 2 тысячи рублей – это все равно какие-то кружки, дополнительные услуги садика, которые сейчас садики фактически вынуждены предоставлять, потому что это задача департамента образования – развивать эти услуги в садиках. На мой взгляд… Вот Владимир сказал, что самые большие расходы приходятся как раз на дошкольный возраст: чем младше, тем больше. Но все-таки родители детей уже постарше… Я могу сказать, что самые большие траты – это как раз выпускники школ. То есть именно в выпускных классах, в десятом и одиннадцатом классе начинаются большие затраты на подготовку к ЕГЭ, на репетиторов. То есть репетиторство обходится около 10 тысяч в месяц. Чтобы поступить в вуз и потом не платить до сотни тысяч в год дополнительно за платное образование, все-таки, естественно, родители вынуждены тратить на репетиторов довольно большие суммы. Кроме того, это подготовка к выпускному баллу, это все остальное. И вот я прикинул просто расходы на мою дочь, которая в этом году заканчивает школу. В месяц это около 20 тысяч рублей на одного ребенка. То есть это, естественно, те затраты, которые… я поделил среднегодовые расходы. Тамара Шорникова: Дмитрий Михайлович, а с экономической точки зрения, можете объяснить нам или свое мнение высказать? Действительно, все жалуются, что дороги очень детские товары. Вы это подтверждаете? Есть какая-то экономическая база? Вот у нас выступал до вас как раз один из производителей детских товаров и говорил, что цены, в общем-то, не ломят, все обосновано, нужно платить зарплаты, многие комплектующие за рубежом закупают. Это действительно так? Или все-таки вот эти сумасшедшие какие-то цены часто с потолка? Дмитрий Хлопцов: Вы знаете, есть два объяснения. Первое объяснение – оно чисто экономическое и оно оправдывает данные высокие цены, потому что требования к детским товарам все равно выше, чем к товарам взрослым. Взрослые товары – мы можем купить обувь любую, можем кожзаменитель, можем что угодно, можем хоть резиновую обувь. Для детей мы стараемся купить все лучшее, с одной стороны. С другой стороны, и требования к детским товарам заранее выставляются не только производителями, а государством, они выставляются более повышенными. То есть стандарт этих товаров выше. Соответственно, они изготавливаются из более качественных вещей, по крайней мере должны. Соответственно, и себестоимость этих товаров все равно получается выше. Это, конечно, одна сторона. С другой стороны, мы понимаем прекрасно, что детские товары в размере-то вроде как поменьше и должны стоить меньше, но этот размер нисколько не оправдывает ту себестоимость, которую вынужденно все равно производитель нести. И вот это, конечно, показывает, что какая-то доля правды в том, что детские товары должны стоить дороже даже, чем подростковые и чем взрослые, какая-то толика в этом, конечно, есть. Тамара Шорникова: Если бы не было жалоб на качество, которые звучали даже у нас сегодня в эфире. Дмитрий Хлопцов: Несомненно, это уж точно так. Петр Кузнецов: Спасибо вам огромное, спасибо. Дмитрий Хлопцов, заведующий кафедрой экономики Томского государственного университета и отец четверых детей, был с нами на прямой связи по Skype. Мы уже подходим к итогам. Все-таки давайте определимся, что же нам нужно. Какая-то государственная отдельная программа? Потому что семьи с детьми – это наиболее уязвимая прослойка населения. С другой стороны, это практически все население, правда же? Ольга Савинская: Конечно. Петр Кузнецов: Адресная помощь? Ну, здесь, наверное, функционирование под большим вопросом. Вообще как это осуществить? И опять-таки семей очень много. Какой же инструмент нам нужен? С чего мы хотя бы можем начать, к чему подступить? Ольга Савинская: Я бы сказала, что инструменты у нас в государстве есть – вот то, что вы перечислили. Программы есть. Президентская программа «Десятилетие детства» предусматривает в том числе, чтобы у нас развивалась индустрия детских товаров самых разных. Адресная помощь есть, но помощь скорее по категориям, а не по сопровождению отдельных семей, которые в категорию вроде как не попадают, но действительно требуют помощи. Про детские садики мы уже говорили. И так далее. Наверное, основная идея – работать не на бумаге чиновникам. Потому что сейчас мы много говорим о том, что многое забюрократизировано. И в итоге мы видим как будто бы на бумаге красивые показатели, но они никак не соответствуют тем жизненным ситуациям, в которые попадают люди. Поэтому мы и видим сейчас то, что было сказано в течение передачи. То есть очень важно, чтобы все-таки была какая-то, не знаю, человеческая экспертиза того, что мы делаем в рамках государственных программ. Их действительно надо перестраивать под человека и постоянно об этом думать, потому что если не делать этого, не знаю, ежемесячно, то она почему-то постоянно скатывается в сторону излишней бюрократизации. И отчеты красивые, а жизнь остается тяжелой, как она и была. Петр Кузнецов: Начать с похода, что называется, в народ. Ольга Савинская: Абсолютно верно. Петр Кузнецов: Убедиться, прийти в квартиру и посмотреть, как живет среднестатистическая российская семья. Ольга Савинская: Да, двигаться от потребностей людей. Петр Кузнецов: Какие вещи и где приходится экономить. Увы, все-таки в большинстве случаев в ущерб ребенку, получается так. Ольга Савинская: Да, да. Петр Кузнецов: Или в целом семье. Спасибо большое. Ольга Савинская, кандидат социологических наук, доцент Высшей школы экономики. Спасибо, что пришли. Ольга Савинская: Спасибо и вам.