Тамара Шорникова: В начале дневного эфира поговорим о том, каких перемен ждать рыбакам по всей стране. Кабинет министров доработал закон о любительской рыбалке. И вот его основные пункты. Виталий Млечин: Что появится нового и интересного? В законопроекте о любительском рыболовстве сказано: «С 1 января 2021 года в стране должны вообще исчезнуть участки для платной рыбалки». Также уточняется понятие суточной нормы добычи абсолютно любой рыбы. Правительство собирается утверждать специальный перечень ценных видов рыбы. Для их вылова придется получить именное разрешение рыболова (вроде охотничьего билета). В нем будет прописана индивидуальная норма добычи с указанием веса и количества рыбы. Тамара Шорникова: Что-то законопроект не вводит в качестве новинки, а уточняет. Например, по-прежнему запрещается ловить рыбу при помощи взрывчатых и химических веществ и электротока. Подводная рыбалка недопустима в местах массового отдыха. Бесплатно ставить сети можно будет только в районах Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока, и только в оговоренное время, которое определяют власти. При этом сети поштучно должны маркироваться. Это и не только будем обсуждать сегодня в эти полчаса. И вообще это наша тема дня. Виталий Млечин: Да, сегодня это наша тема дня, потому что, конечно, то, что мы будем обсуждать в ближайшее время, не ограничивается теми пунктами, которые мы только что обозначили. Будем говорить о квотировании и вообще о той рыбалке, которая является не развлечением, а еще и средством заработка. Представим нашего гостя. У нас в гостях председатель подкомитета по новому качеству жизни и устойчивому развитию регионов Торгово-промышленной палаты России, государственный советник Российской Федерации Ольга Штемберг. Ольга Николаевна, здравствуйте. Тамара Шорникова: Здравствуйте. Перед тем как начать разговор, обратимся к нашим телезрителям. Расскажите нам, звоните и пишите из разных регионов, как рыбачите в своем регионе, что это для вас – хобби или заработок? Это наш СМС-опрос. Вот так мы его сформулировали: коротко, понятно. Более пространных ответов ждем уже в звонках в наш прямой эфир. Виталий Млечин: Да, обязательно поучаствуйте, пожалуйста, в нашей программе, как всегда вы это делаете. Хобби или заработок – что для вас рыбалка? Ольга Николаевна, вы рыбачите? Ольга Штемберг: Когда-то да. Когда жила в Арктике 15 лет, конечно, я занималась рыбной ловлей, разумеется, любительской – как в озерах, так и в Баренцевом море. Бросала спиннинг с берега прямо в Баренцево море, для того чтобы поймать себе на обед треску. Виталий Млечин: Вот эти нововведения, которые сейчас предлагает правительство, они чем обусловлены? Это нужно делать прямо сейчас, и то, что предлагается – это необходимые меры сегодня, или это просто какие-то плановые поправки, что ли, какие-то косметические меры? Как вы это оцениваете? Ольга Штемберг: Я оцениваю это как очень важный и нужный шаг, для того чтобы все-таки регламентировать и всем нам понять, а что для нас для всех рыбалка. Потому что для меня, например, рыбалка, я уже давно не занимаюсь, для меня это философия, это возможность побыть на природе, это возможность пообщаться с близкими, дорогими друзьями. Это совершенно другой, более свойственный мне способ общения. А с точки зрения того, что сейчас правительство, Минсельхоз пытается регламентировать любительскую рыбалку, это очень своевременно. С моей точки зрения, это надо было сделать значительно раньше. Потому что наш закон о рыболовстве – это такой рыболовный кодекс, очень перегруженный нормами, очень требующий дополнительных возможностей нормирования уже с точки зрения любительского лова. Закон о любительском рыболовстве – это необходимая и очень важная мера. Тамара Шорникова: Многие пишут нам уже на СМС-портал и до этого обращались к нам в редакцию… Для многих рыбалка – это прежде всего способ заработка, это способ прокормить свою семью, это способ заработать в том регионе, где нет другой работы. Они переживают, что тот пункт, который касается уточнения суточной нормы вылова, может как-то затронуть их жизнь, ударить по их карману. Стоит ли им опасаться? Ольга Штемберг: С моей точки зрения, опасаться не стоит. Почему? Потому что в любом случае, знаю по себе, ты вылавливаешь ровно столько, сколько нужно для твоей семьи и для тебя. Тамара Шорникова: Многие вылавливают еще с учетом того, что можно что-то продать. Ольга Штемберг: Да. Но учитывая очень непростую экономическую ситуацию в регионах, разумеется, здесь нужно будет держать руку на пульсе и Минсельхозу нужно будет четко понимать социальный статус данного законопроекта или данного закона, который потом станет уже законом. Здесь нужно обязательно выслушать все регионы. Регионы все разные. Не у всех у них рыбалка является возможностью людям заработать себе на пропитание или на прокорм своей семьи. И с этой точки зрения нужно обязательно (я всегда это подчеркиваю) опираться на научные данные. Потому что многие водоемы уже истощены. Появляются сорные виды рыб, которые не представляют серьезной с гастрономической точки зрения возможности людей пополнить свой рацион и свои необходимые потребности в белке. Поэтому здесь нужно очень четко ориентироваться именно на регионы. Я подчеркиваю, что это закон не столько федерального, сколько регионального смысла. Тамара Шорникова: Нормы будут устанавливать либо корректировать на местном уровне регионы? Ольга Штемберг: Конечно. С моей точки зрения, это правильно. Потому что именно регионы знают свою ситуацию и знают то, насколько возможно открывать те или иные водоемы для любительской рыбалки. Виталий Млечин: Давайте дадим слово нашим телезрителям, как мы всегда это делаем. Здесь Сергей из Ханты-Мансийского автономного округа нам дозвонился. Сергей, здравствуйте. Вы в эфире. Говорите, пожалуйста. Зритель: Здравствуйте. У меня такой вопрос, одновременно замечание по поводу рыбной ловли и ее запрете. Я вырос на реке, где водится много вкусных рыб, где рыбу местные жители, такую как щука, вообще ей печки топят, то есть она не интересна никому. А нельма, муксун, стерлядь – вот эта рыба для нас не дикая, а абсолютно обыденная рыба. На нее даже никто не удивляется. И местным жителям, конечно, представителям малых народов крайнего севера разрешено ловить эту рыбу в любых количествах на своих угодьях, а нам как местным жителям… Например, я здесь родился, вырос. Я хочу поймать себе рыбку, покушать, хочу семью угостить. Не для продажи. Меня могут оштрафовать за это. А если даже у нас ситуация такая… я думаю, это не только в нашей области. Если ловят представители Рыбхоза, у них на столах часто бывает такое, что рыба запретных сортов в изобилии. Я думаю, что за браконьерство и за продажу наказывать. А если местные жители для себя в небольших количествах ловят, я думаю, с них нельзя спрашивать. Еще такой момент. У нас красная и черная икра кратко дороже, чем в некоторых зарубежных странах. А браконьерскую достать и проще, и дешевле. Опять же, вот, что вызывает такой вид бизнеса. Это мое мнение. Виталий Млечин: Сергей, а то, что касается не на продажу, а для себя, вам какого количества рыбы было бы достаточно для себя? Зритель: Если взять всю мою большую семью (8-9 человек), 2 стерлядочки на человека вполне было бы достаточно. Если это сравнивать с какими-то большими объемами улова среди браконьеров или среди людей, кому беспрепятственно позволено ловить в любых количествах, я думаю, это капля в море. Потому что не все рыбу едят и не все заморачиваются куда-то плыть далеко, собираться, как-то готовиться к рыбной ловле. Виталий Млечин: Сергей, спасибо вам большое. Что касается коренных народов, обижается наш телезритель, что коренным народам можно, а ему, если он там живет всю жизнь, нельзя. Но это же делается неспроста на самом деле. Ольга Штемберг: Можно только порадоваться за коренные малочисленные народы, которые сумели консолидироваться все-таки, создали международное сообщество, которое защищает свои права. Это отдельная тема. Я сейчас хочу по следам выступающего нашего собеседника сказать: вот, пожалуйста, ответ на наш главный вопрос – нужно слушать людей прежде всего, тех, кто живет… Этот человек родился, ему не нужно стяжать, ему не нужно проявлять здесь какие-то меры промышленного масштаба. Человек просто хочет накормить свою семью. С этой точки зрения закон о любительском рыболовстве должен быть очень четко отстроен, чтобы людей, которые выросли на своей территории, не считали браконьерами, потому что это очень опасная вещь. Хочу еще добавить касательно того, как консолидированные коренные малочисленные народы… Для них это не просто способ жизни. Для них это способ, опять же, философия этого края, этих населенных пунктов… Они не считают, например, спортивное рыболовство легитимным для себя. Почему? Потому что они не понимают, как это вообще можно с едой играть. Это в их философию не укладываются. В их жизненном укладе нет этого. Они себя считают хозяевами, и совершенно справедливо. Поэтому все природные ресурсы, которые есть на их территории, должны быть в их распоряжении. Это наша конституция. Тамара Шорникова: Новые поправки в закон, новая ситуация в рыболовной сфере как-то изменит жизнь нашего телезрителя из Ханты-Мансийского округа? Есть какой-то шанс повлиять на эту ситуацию в его регионе для него? Ольга Штемберг: Опять же, я хочу повториться, что поправки в закон о рыболовстве – это полумера. Хотя, конечно, если это будет принято очень срочно, Государственная Дума проявит некую прыть и проведет эти поправки, может быть, да. Но закон о любительском рыболовстве должен быть обязательным в нашей стране, учитывая наши масштабы, учитывая, что страна начинает постепенно те регионы, которые были всегда изначально национальными местами рыболовства, сейчас становятся уже достоянием других народов. Я имею в виду тот же самый Китай, который приходит на Дальний Восток, на Байкал. Поэтому это совершенно другой менталитет, совершенно другая культура. Поэтому нам нужно максимально защитить наших людей на местах. Виталий Млечин: А почему полумера? Ольга Штемберг: Еще раз повторюсь. Закон о рыболовстве – это кодекс, в котором много норм, которые у нас отсылаются дальше к правительству и так далее. Закон о любительском рыболовстве должен быть, с моей точки зрения, очень конкретным. Там должны быть прописаны как раз те самые количественные и качественные меры, которые защитят наших людей на местах. Тамара Шорникова: У нас есть небольшой видеоматериал о том, что не только в Ханты-Мансийском округе есть проблемы с выловом тех или иных рыб. Вот на Байкале тоже жалуются: «Нельзя ловить омуля». Есть определенный запрет для вылова определенных рыб. В том числе он действует и для любителей. На Байкале он как раз касается рыбы омуля. Виталий Млечин: Ввели этот запрет год назад, чтобы восстановить популяцию. Рыба омуль водится только в Байкале и считается местным деликатесом. Промышленная добыча этой рыбы сейчас полностью запрещена. Любители могут ловить ее на удочку, но только зимой, и продавать при этом улов нельзя. Для представителей малых и коренных народов есть квоты. Они могут добывать до 18 килограммов рыбы на человека. На общину в год выделяется 55 тонн. Всем остальным придется платить штраф за каждый хвост от 250 до 500 рублей. К тому же нарушителям грозит уголовное наказание до 2 лет лишения свободы. Тамара Шорникова: Планировали, что запрет на вылов омуля будет действовать 3 года, но его могут продлить до полного восстановления популяции. Как здесь соблюсти и интересы природы, и интересы конкретных людей, которые живут в этой местности? Ольга Штемберг: На такие ценные породы рыб, как омуль… это действительно совершенно уникальный вид рыбы, больше нигде не водится, только в Байкале, с моей точки зрения, необходимо вводить мораторий, конечно, для того чтобы она смогла восстановить свою популяцию. Но прежде всего необходимо очень четко регламентировать орудие лова на Байкале. Для Байкала это очень существенно, потому что именно для Байкала нужно четко отрегулировать те самые возможности, которые открывают горизонты для добросовестных рыболовов и для тех, кто пользуется недобросовестными видами улова. К сожалению, у нас такие есть. Кроме того, с моей точки зрения, на Байкале ни в коем случае нельзя вводить платные участки, как это обычно бывает. Потому что Байкал, во-первых, это особо охраняемая природная территория, находящаяся под защитой ЮНЕСКО. Поэтому она уже сама как бы защищена. Но численность популяции – это уже возможности государства, потому что Байкал – это не только наше, а наша ответственность перед всем миром, по существу. Виталий Млечин: Давайте узнаем, что думает Александр из Челябинска. Александр, здравствуйте. Вы в эфире. Зритель: Здравствуйте. Я с города Магнитогорска. Вот закон этот пишут… Аренда озер нельзя. Куда ни приедешь, у нас кругом деньги требуют. Раньше на магнитогорское водохранилище после работы ездили и отдыхали. И рыба была, все. После 1990-х годов рыбакам-любителям туда нельзя, здесь нельзя, здесь сети… Сейчас отдохнуть нам просто-напросто негде, чтоб половить. Кругом выцеживают и бросают эти озера. То есть они уже получаются мертвыми. И я не знаю. Вот эти законы принимают, а ни один из них не работает. Для чего они тогда бумагу портят? Тамара Шорникова: Спасибо, Александр. Виталий Млечин: Спасибо, Александр. Человек волнуется, скажем мягко. Тамара Шорникова: С 1 января 2022 года рыбная ловля за плату будет запрещена, согласно этим поправкам. Кто будет контролировать исполнение этого пункта? Ольга Штемберг: С моей точки зрения, очень хороший механизм контроля всегда со стороны людей, опять же, со стороны тех объединений… это у нас был такой Союз охотников и рыболовов. Когда я работала в Арктике, у нас такой был. И мы все были с билетами. То есть наши возможности все написаны. И были соответствующие климатические нормы, когда можно ловить, когда можно подледный лов, когда можно на озерах. С моей точки зрения, сама процедура введения платных участков на водоемах общего пользования – это неконституционная норма. Ее надо отменять, причем, давно. Потому что люди действительно имеют право отдыхать на тех озерах или ручьях и водоемах, где они живут. Это их, опять же, право. И лишать их этого права, взимать с них плату за это – это неконституционно, опять же. Другое дело, что когда речь идет о ценных породах, здесь, опять же, нужно отсылать к местным органам власти, которые обязаны регулировать эти вещи, они должны обеспечивать возможность доступа к тем нормам и правилам игры, которые существуют в данном регионе. И они прежде всего сами должны руководствоваться этими нормами. Опять же, повторюсь, это все региональные вещи. Федеральный закон может только дать такой тренд, какие-то общие нормы, которые, допустим, приняты или которые уже обкатаны в ряде регионов. Здесь нужно обязательно учитывать региональные особенности. Виталий Млечин: Давайте посмотрим. У нас есть небольшой сюжет об особенностях рыбалки во Владивостоке и в Бийске. СЮЖЕТ Тамара Шорникова: Вот логичный вопрос от Архангельской области: «Ловля сетями запрещена. Почему сети в свободной продаже». То есть часто рыбаки говорят о том, что не тех людей начинают прессовать. Ольга Штемберг: Это дело местных властей все-таки. Опираясь на условия местные, я очень хорошо знаю Архангельскую губернию. Это место, которое испокон века было традиционным рыбачьим раем, где можно было ловить. И это все в генетике людей, которые там живут. Кстати, хочу сразу сказать по поводу того, что выпускать – не выпускать, если вам на спиннинг или на крючок попала… Виталий Млечин: Да. Если вдруг я выловил, я же не знаю, какая рыба у меня клюнула, пока я не достану. Ольга Штемберг: Вероятностные процессы – они и есть вероятностные. И совсем не обязательно, если рыба получила огромный стресс при вылове, потом ее выпускать. Это вероятность. Значит, вам повезло. Но это же не сеть. Что касается сетей, если они есть в продаже, тогда нужно как раз регламентировать платными местами – раз, местами, где нет соответствующих запретов – два. Это, опять же, местные органы власти должны совершенно четко понимать, опять же, в сотрудничестве, в содружестве с союзами или клубами охотников и рыболовов, или любителей-рыболовов. Виталий Млечин: Что касается урона, который наносят рыбаки нашей природе, очевидно, что когда принимаются эти ограничительные меры, квоты и так далее, в первую очередь заботятся о том, чтобы популяция не стала слишком маленькой, чтобы определенные виды рыб просто не вымерли, и так далее. Так кто же урона больше наносит – рыбаки-любители или браконьеры? Ольга Штемберг: Вы сами же на свой вопрос отвечаете. Конечно, браконьеры, потому что браконьеры – это хищники на самом деле. Это люди, у которых нет никаких тормозов. А рыбаки-любители, вот тот рыбак-любитель, который из Бийска, например, он удит на свой спиннинг. Он понимает, что он поймает или не поймает. Это его рыбацкое счастье или удача. А если запускать механизм хищничества, стяжательства, вот такого отвратительного отношения к природе, которого никогда на Руси не было… Никогда в русских регионах и вообще в русских местах, где всегда ловили рыбу, где была эта замечательная философия рыболовства, никогда не было вот этого стяжательства. То есть браконьерство нужно действительно очень строго и очень серьезно пресекать. Виталий Млечин: Просто получается, что вводятся жесткие правила для законопослушных людей, которые будут их исполнять. А те люди, которые действительно наносят урон природе, они же плевали на эти правила, будем откровенны. Ольга Штемберг: Насколько они плевали, настолько для них нужны будут особые совершенно средства и нормы наказания. Потому что запрещать можно, разумеется, абсолютно все. Запрещать ловлю или как-то ее регламентировать. Но запрещать нормальную стабильную рыбную ловлю добросовестных рыболовов, с моей точки зрения – это неправильно, это незаконно, это неконституционно. Нужно пресекать вот эти все стяжательства со стороны, опять же, наших граждан, которые не знают удержу в своих потребностях, совершенно не опираясь на гуманное отношение к рыбе и к природе. Потому что нельзя забывать, что рыба – это живое существо. У нее тоже есть боль, у нее тоже есть страх, у нее тоже есть стресс и так далее. То есть здесь нужно быть очень-очень созвучным природе и тому месту, где ты живешь. Тамара Шорникова: Давайте подключим к нашему разговору эксперта. Игорь Константинович Чиняков, вице-президент Международной федерации рыболовного спорта в пресных водах, почетный член ассоциации «Росохотрыболовсоюза». Здравствуйте. Виталий Млечин: Игорь Константинович, слышите ли вы нас? Игорь Чиняков: Да, слышу вас. Здравствуйте. Тамара Шорникова: Скажите, Игорь Константинович, вот нынешние поправки к закону о любительской рыбалке разрешают проблемы рыболовов-любителей или добавляют новых? Игорь Чиняков: Вообще, честно говоря, отношение к этому законопроекту очень неоднозначное. И оно зависит в первую очередь от той позиции, которую занимает рыболов. Насколько я знаю, сейчас в связи с тем, что предлагается в последнем законопроекте упразднение всех участков так называемых РПУ (рыболовно-промысловых или платных участков), вроде бы это хорошая мера, на первый взгляд. Тамара Шорникова: Да, рыбаки жаловались, что все стало платным и негде ловить рыбу. Игорь Чиняков: Да, вроде как все хорошо, все сейчас будет бесплатно, в пределах правил. Очень все прекрасно. На самом деле это большой подводный камень под вообще состояние водных биоресурсов, и особенно в густонаселенных районах. Объясню. История этого законопроекта восходит к тем временам, когда поправками в 66 закон о рыболовстве был введен механизм более серьезного закрепления платных участков за пользователями водоемов. И платные участки стали брать все, кому не лень. Не только общество охотников и рыболовов, как это было раньше, но и коммерсанты самого различного уровня целей и задач. И пошла волна неконтролируемого платного рыболовства, когда люди организации получали эти участки и, не вложив копейки, сразу начинали брать плату за использование. Это приобрело массовый характер, такая неуправляемость. И это породило массовые выступления рыбаков, в результате которого руководству страны было дано поручение разработать закон о любительском рыболовстве. Но давайте посмотрим, что было раньше. Раньше, если обращаться к опыту организации рыболовства в Советском Союзе, платные участки были. Были водоемы, закрепленные договорами за обществами охотников и рыболовов. Плата там была чисто символическая, и она носила компенсационный характер. То есть по своему абсолютному размеру она равнялась стоимости билета в кинотеатр. Эти деньги собирались обществами охотников и рыболовов, хозяйствами, и шли на воспроизводство, на закупку рыбопосадочного материала, на охрану егерями. Не государственными егерями, а общественными егерями этих же охотничье-рыболовных хозяйств. На выкос жесткой растительности, на другие рыбоводно-мелиоративные работы. Кому от этого было плохо? Насколько я помню, в исторический период это не вызывало какого-то неприятия. Потому что любой член мог вступить в общество и ловил, условно говоря, 50 копеек платил за путевку. Если ты не хочешь вступать в общество, пожалуйста, приходи, плати рубль (в 2 раза больше, чем член общества) и так же пользуйся теми благами, что тебе создали твои коллеги из общества охотников и рыболовов. Тамара Шорникова: То есть вы предлагаете, что разумнее было бы не избавляться от платных участков, а ограничить тех, кто эти платные участки может брать в собственность. Игорь Чиняков: Конечно. И ведь механизм исполнения договора пользования, который сейчас еще есть и боюсь, что доживает последние годы, предусматривает контроль за исполнением договора. И также возможно расторжение договора в случае его недобросовестного исполнения. Тамара Шорникова: Понятно. Чем плох новый вариант? Игорь Чиняков: Новый вариант плох тем, что институт этих участков полностью уничтожается. И это ведь несет еще какой отрицательный посыл? Те добросовестные пользователи, которые вложили деньги, закупали на свои средства рыбопосадочный материал, создавали инфраструктуру, вкладывались в это, по договору ведь участки закреплялись на период до 49 лет. И сейчас им говорят: «Всем спасибо, до свидания. Свою рыбу можете забрать с собой, если это возможно. Теперь на вашем участке будут ловить все, кому не лень». Это, во-первых, отрицательный посыл развития малого и среднего бизнеса. Кто будет вкладывать в какие-то новые инициативы средства, если правила пересматриваются по ходу игры, а не до того, как люди начинают этим заниматься? Тамара Шорникова: Игорь Константинович, но если смотреть, например, со стороны обычного рыболова, который как хобби, как философию, для удовольствия, разве ему от этого не выгодно? Раньше было платно, а теперь на всех водоемах общего пользования никакой платы не будет. Игорь Чиняков: Эта выгода, опять же я говорю, носит сиюминутный характер. Но мы видим, что уже уменьшается размерный ряд тех видов рыб, которые относятся к популярным объектам любительского рыболовства, идет в какой-то степени и бесконтрольный лов. Потому что количество госинспекторов рыбоохраны отнюдь не увеличилось за последние годы. А количество общественных инспекторов, которых было достаточно большое количество в прежние времена за счет деятельности обществ охотников и рыболовов, его практически нет. То есть у нас уменьшается количество госинспекторов и уменьшается количество общественников. Кто будет осуществлять контроль за рыболовством? В случае существования таких участков контролируемого рыболовства это было бы как раз силами общественности без привлечения государственных средств, что немаловажно. Откуда взять средства на зарыбление, если все будет бесплатно и общедоступно? Из бюджета? Я очень сомневаюсь, что будет выделено адекватное необходимое количество средств. То есть с упразднением этих участков контролируемого рыболовства мы придем к тому, что будем ловить ерша, пескаря, и все. Тамара Шорникова: Понятно. Что касается самих норм вылова, многие переживают, что какие-то корректировки будут и меньше можно будет обычному рыболову ловить рыбу, чтобы накормить свою семью и что-то продать в качестве заработка. Есть ли повод для опасения здесь, по вашему мнению? Игорь Чиняков: По моему мнению… Я тоже знаком с деятельностью головного института Росрыболовства, который занимается разработками и научными рекомендациями норм вылова, здесь в принципе по нормам вылова опасений нет, потому что они продиктованы как здравым смыслом, так и состоянием рыбных запасов. Но что касается… у вас прозвучало «продать», вот здесь большой вопрос. Потому что ведь раньше правилами рыболовства… Что такое любительское рыболовство? Это для собственного потребления, для отдыха, для удовольствия. Если речь идет о том, чтобы поймать и продать, это, извините, уже не любительское рыболовство. Тамара Шорникова: Игорь Константинович, мы все прекрасно понимаем, мы все ездим по дорогам, на обочине которых в разных регионах стоят люди с рыбой, и это зачастую это их единственный способ выжить. Виталий Млечин: Игорь Константинович, есть немалое количество людей, которые не занимаются этим профессионально, не имеют какого-то профессионального оборудования, и самое главное – объемы достаточно небольшие, но все же эти люди вылавливают рыбы чуть больше, чем просто для того, чтобы семью накормить, и вот эти самые излишки они продают, и тем самым зарабатывают некоторые деньги, в общем, достаточно небольшие, но тем не менее. Как с этими людьми быть, как не ущемить их интересы? Игорь Чиняков: Опять же, понимаете, здесь о каких людях идет речь? Если это, допустим, сельские жители, которые живут и их предыдущие поколения жили все время на берегу этой реки, естественно, они каким-то образом кормятся и должны иметь право, пусть и более преимущественное, кормления от этой реки. Естественно, с этим никто не спорит. Если же человек приезжает откуда-то специально экипированный, не говоря уже о сети, и занимается чисто ловлей для перепродажи своего улова, то здесь уже другой вопрос, другой подход должен быть. Тамара Шорникова: Понятно. Спасибо. Виталий Млечин: Спасибо вам большое. Это был вице-президент Международной федерации рыболовного спорта в пресных водах, почетный член ассоциации «Росохотрыболовсоюза» Игорь Чиняков. Давай сразу послушаем нашего зрителя Валерия из Хабаровского края. Валерий, здравствуйте. Вы в эфире. Зритель: Алло, здравствуйте. Тамара Шорникова: Здравствуйте. Зритель: У меня такой вопрос. Много лет назад Амур поделили на промзоны. И местному населению в этих промзонах места не осталось. Лицензии мы можем выписать… это конкретно Ульчский район Хабаровского края. Выписывают за 120 км. А… сама находится почти за 200. Бензин стоит 50 рублей/литр. Скажите, как рыбачить, если даже получил лицензию, дойдя до берега 50 метров, я просто вынужден браконьерством заниматься. Тамара Шорникова: Здесь как-то можно разрешить эту проблему? Ольга Штемберг: Ситуация абсолютно, с моей точки зрения, тривиальная. У человека всегда должен быть внутренний тормоз. Одно дело, когда ты понимаешь, что тебе нужно что-то выловить, накормить семью и продать. Другое дело – это когда ты начинаешь наворачивать это все уже на промышленные масштабы. Я очень согласна с нашим собеседником, с Игорем Чиняковым. Он абсолютно прав. Он говорит абсолютно профессиональные выстраданные вещи, к которым нужно прислушаться властям. Виталий Млечин: Вы имеете в виду приоритет для местных жителей? Ольга Штемберг: Конечно. Виталий Млечин: Но как это можно контролировать? Кто будет этим заниматься? Насколько это реально в реальных условиях, в действительности проконтролировать, кто здесь живет всю жизнь, а кто приехал… Ольга Штемберг: Коллеги, есть охотничьи билеты, опять же, про которые Игорь Чиняков говорил. Я еще раз повторю, что когда я жила в Арктике, у нас у всех, кто жил в этом месте и занимался рыбной ловлей, у нас у всех были охотничьи билеты охотников и рыболовов. Мы состояли в обществе, мы платили какие-то взносы. И мы могли ловить в озерах, на берегах и так далее. С моей точки зрения ,такой механизм запуска ответственности и действительно какой-то небольшой платы должен быть введен в любом случае. Потому что если ты имеешь такое преимущество у себя на территории, ты здесь родился, вырос, твои права должны быть защищены обязательно. Конечно. Виталий Млечин: Игорь с Камчатки нам позвонил. Игорь, здравствуйте. Говорите, пожалуйста. Зритель: Добрый день. У нас уже доброй ночи, конечно. У меня такой вопрос. В настоящее время водный кодекс запрещает двигаться вдоль водоемов на расстоянии 50-250 метров. И как же нам добраться до речки… В принципе за километр-два я еще могу продолжить. Но, представляете, если я собрался… Камчатка у нас большая. Я собрался за 100-200 км. На материке у нас дорог нету. Только вдоль речек кое-какие протоптаны тропы. Как же с этим быть? Потому что штраф 5000. Тамара Шорникова: Понятно. Спасибо. Виталий Млечин: Спасибо вам большое. Это проблема. Ольга Штемберг: Вот еще один аспект введения соответствующего законодательства, касающегося непромыслового лова. Пожалуйста, введите изменения в водный кодекс. Наш водный кодекс, кстати говоря, очень далек от совершенства. Он, опять же, учитывает какие-то промышленные масштабы и совершенно не учитывает того, что в рамках этого водного кодекса живут простые люди. Это на Байкале та же история. На Камчатке. Действительно, человек, который всю жизнь прожил на Камчатке, вынужден будет становиться браконьером, потому что так прописано водным кодексом. Вот поправки в водный кодекс. Соответственно, обязательно должен быть закон о любительском рыболовстве. Вне всякого сомнения. Несмотря на то, что у нас существует закон о рыболовстве. Это мое четкое мнение уже как чиновника. Виталий Млечин: Давайте посмотрим. У нас есть небольшой сюжет. Наши корреспонденты на улицах спрашивали у людей, что для них рыбалка – хобби или средство для зарабатывания денег? И вот, что отвечали люди. ОПРОС Тамара Шорникова: Продолжим этот опрос еще нашими СМС-ками, которые приходят к нам на портал. Еврейская автономная область: «Хобби». Забайкальский край: «В условиях нынешней безработицы это один из способов заработать на хлеб насущный». Бурятия, как раз по отсылке к нашему сюжету про омуля: «На Байкале после обращения к президенту насчет ловли омуля на удочку президент сказал «можно ловить на удочку», а региональные власти запретили». У меня в связи с этим вопрос. Мы часто сегодня в программе в связи с ответами на вопросы наших телезрителей произносим фразу: «Разумеется, нужно учитывать интересы тех или иных жителей тех или иных регионов». Эта формулировка означает, что в ближайшее время, скорее всего, жизнь не изменится. Кто реально может повлиять на то, чтобы все-таки перемены были? Это замкнуто только на региональных властях, или возможно воздействовать общественным организациям? Кто может включиться в эту игру? Ольга Штемберг: С моей точки зрения, здесь должна проявиться как раз именно активность гражданского общества, прежде всего. Потому что речь идет… Люди должны понимать, во-первых, они должны свои права превосходно осознавать, и второе – они должны учиться их отстаивать. Тамара Шорникова: Как? Ольга Штемберг: Потому что сейчас обращение, внесение поправок, обращение в ту же Общественную палату, обращение к нам в Торгово-промышленную палату. Мы тоже являемся представителями бизнеса в государственных органах власти. К нам тоже прислушиваются. Поэтому здесь нужно консолидировать гражданское общество. Как замечательно консолидировались коренные малочисленные народы. Вот точно так же нужно и нашему гражданскому обществу, людям нужно понять, что у них природные ресурсы нашей страны – это их право, их право пользоваться ими. Другое дело, что это все должно быть очень серьезно регламентировано. Но ущемлять права людей, которые выросли на данной территории и всю жизнь ловят ту или иную рыбу – это неконституционно. И еще я хочу добавить. Посмотрев этот сюжет, я прекрасно понимаю, что это еще и возможность продлить жизнь человеку, сделать его жизнь активной. То, о чем мы сейчас все говорим – об активном долголетии. Обратите внимание, что для тех людей, которые сейчас давали интервью, они все уже в достаточно серьезном возрасте, и для них это драйв, для них это новые возможности, это возможность общения, побывать на свежем воздухе и заработать, в конце концов, для кота того же. Поэтому здесь нужно четко выстраивать вот эти отношения между обществом, природой и государством. Виталий Млечин: У нас есть целые два звонка. Мы успеем на них оба ответить. Сначала Дмитрий из Москвы. Дмитрий, здравствуйте. Вы в эфире. Зритель: Здравствуйте. Я бы хотел озвучить такую проблему. Я каждый год с женой езжу на рыбалку в Астраханскую область на реку Ахтубу. Отдыхаем в палатке диким образом. Ездим уже довольно продолжительное время. И я хочу сказать, что в нынешнее время, когда появилось очень много разнообразной техники, которую рыбаки тащат с собой, там генераторы, морозильные камеры, все оснащены по последнему слову, то рыба вылавливается рыбаками-любителями гораздо больше, чем им это нужно. Мы, например, не занимаемся заготовкой. Мы поймали, грубо говоря, двух судачков. Нам на еду сегодня хватит. Мы ловим для удовольствия. То, что сверх того – отпускаем. Люди с морозильным камерами тащат все подряд, целыми днями рыбачат, не взирая ни на какие нормы вылова. Они берут любую рыбу, потому что сделать филе и заморозить… Им все равно, что 100-граммовый судачок, что килограммовый. То есть выбивается практически и молодь, и взрослые особи. Также этому способствует много расплодившихся рыболовных баз на берегу, которые предоставляют услугу по заморозке рыбы. Виталий Млечин: Дмитрий, вы считаете, что это плохо, что не нужно так делать – для себя, чтобы потом есть весь год? Зритель: Понимаете, когда человек берет взрослую особь рыбы, ладно, я согласен, причем, при существующих нормах вылова в Астраханской области (5 кг на человека) они в разы превышаются, никто этого не контролирует. Если бы нельзя было морозить, то человек, поймав 30-граммового судачка, его бы не взял, он выпустил. Он ему ни к чему. А здесь он делает из него филе и в ту же заморозку – бац. И потом зимой все это дело пройдет. Тамара Шорникова: Спасибо. Есть и такое мнение, что недостаточно ограничений, следует вводить новые. Виталий Млечин: Спасибо большое, что нам позвонили. И Михаил из Крыма. Теперь ваша очередь. Михаил, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. У нас ситуация следующая. В Ялте уже четвертый год подряд 1 ноября вводится абсолютный запрет рыбалки на территории Ялтинского пассажирского порта и на всей набережной. То есть человек, находясь с удочкой на набережной, приравнен к преступникам. Тамара Шорникова: А штраф какой? Зритель: Все зависит от выловленной рыбы. Запрет распространяется на всю рыбу. Рыбачить вообще нельзя. Так как в законе прописано то, что эта территория является зимовальной ямой для кефалевых рыб. Но в свою очередь навигация в порту и на набережной в этот период запрета не прекращается. То есть вот такая ситуация. В свою очередь ни в Балаклаве, ни в Севастополе подобных законов нет. Все рыбачат. Хотя там точно такие же зимовальные ямы. И никто не может пойти на рыбалку – ни старый пенсионер, никто. Тамара Шорникова: А если кратко, действительно обычный рыбак с удочкой разве больше вреда наносит, чем навигация та же в порту? Ольга Штемберг: Нет, конечно. Это какие-то перегибы. Абсолютно понятно, что здесь власти сами себя испугались. Действительно, поскольку Крым вошел сейчас в нашу законодательную базу, в зону нашего законодательства, они обязаны… сейчас у них заканчивается период адаптации. И они обязаны соблюдать уже наши нормы. Но в данном случае здесь явно какие-то промахи со стороны местных властей. Здесь нужно действительно об этом просто во всеуслышанье заявить. Виталий Млечин: То, чем мы и занимаемся здесь. Давайте подводить итоги. Мы спрашивали у вас: «Что для вас рыбалка – хобби или заработок?». И вот, какие результаты. 85% ловят рыбу для удовольствия, и только 15% для того, чтобы что-то на этом заработать. Наше время вышло. Спасибо вам большое. У нас в гостях была Ольга Штемберг, председатель подкомитета по новому качеству и устойчивому развитию регионов Торгово-промышленной палаты России, государственный советник Российской Федерации. Мы благодарим всех наших зрителей, особенно того зрителя из Владимирской области, который всех нас пригласил на рыбалку. Мы ваш номер записали. Большое вам спасибо. Тамара Шорникова: Спасибо. Ольга Штемберг: Спасибо.