Петр Кузнецов: Олимпиада без гостей. Японские власти все-таки не планируют приглашать иностранных болельщиков на Летние игры в Токио. Это риск. Люди боятся коронавируса, особенно учитывая появление новых штаммов, которые могут быть более заразными. Такова официальная позиция властей. Марина Калинина: Ну, без зрителей пройдет и эстафета Олимпийского огня, она стартует уже в конце марта. Петр Кузнецов: Британский премьер Борис Джонсон объявил на днях о готовности страны принять все матчи Евро-2020. Напомним, этот турнир тоже был отменен в прошлом году, перенесен на этот год. Но есть условие: если УЕФА примет решение отказаться от проведения чемпионата в 12 городах Европы. «Если они захотят, чтобы какие-либо другие матчи турнира были проведены у нас, мы, конечно, готовы к этому. Мы очень хотим вернуть футбол домой», – отметил британский премьер. О том, как будут выглядеть крупные соревнования в этом году (или все будет так же переноситься, потому что с Олимпиадой это окончательно не зафиксировано), побеседуем в финале дневного «ОТРажения» вместе с нашими экспертами и, конечно, вместе с вами – с болельщиками, которым, судя по всему, все-таки большую часть времени придется у экранов телевизоров проводить в этом году. Марина Калинина: Так что звоните, пишите, свои мнения высказывайте. Петр Кузнецов: Как вы к этому относитесь? Или вы уже привыкли, и на стадион вас еще попробуй затащи, верни? Дмитрий Дагаев, заведующий Лабораторией исследований спорта Высшей школы экономики, с нами сейчас на связи, и Алексей Кыласов, руководитель Центра традиционных игр и спорта Института наследия. Здравствуйте, уважаемые эксперты. Марина Калинина: Здравствуйте. Дмитрий Дагаев: Добрый день, коллеги. Алексей Кыласов: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Ваш короткий комментарий, пожалуйста, по поводу этой новости. Все-таки Олимпиада такой первой ласточкой в этом плане стала. Ну, судя по всему, ее проведут, но проведут, опять же судя по всему, без иностранных зрителей. Есть ли смысл проводить в таком формате? Или уже просто деваться некуда? Ну как? Столько соревнований нужно отложенных провести. Давайте начнем с Алексея. Алексей Кыласов: Давайте. Ну, первое, что нужно принять во внимание: Япония, собственно говоря, шла на рекорд по продаже билетов. Но его, естественно, не состоялось, потому что… Где-то 60% билетов они намеревались продать как раз иностранным болельщикам. И главное, почему все-таки игры состоятся, несмотря на то, что не будет главного составляющего, как определял Кубертен, коллективной мышечной радости, потому что спорт он понимал как церковь, догму, культ… Собственно говоря, если Римский папа выйдет и прочитает молитву в пустом соборе Святого Петра, то, в общем… Это, конечно, возможно. И это можно показать по телевизору. Но вряд ли это будет иметь то сакральное значение, именно сакральное значение. Это ключевое слово в Олимпийских играх, потому что такая сакраментальность современного спорта совершенно очевидна, потому что он производит кумиров. И в этом смысле, конечно, это очень серьезная потеря. А почему все-таки игры состоятся? Здесь тоже, в общем, секрет Полишинеля. Потому что программа TOP (The Olympic Partners) подразумевает контракты. Собственно говоря, эти обязательства, которые взял на себя Международный олимпийский комитет как бизнес-партнер, если они срываются, то, собственно говоря, там неустойка превысит не то что прибыль, а весь планировавшийся доход. И в этом смысле, конечно, потери будут далеко не имиджевые, а это будет фатально для Олимпийского движения, потому что наступит тот самый отрицательный баланс, который поставит крест на Олимпийском движении. Собственно говоря, вот поэтому игры и проводятся, даже в ущерб и экономической, и имиджевой составляющей. Марина Калинина: Дмитрий, давайте с экономической точки зрения на это посмотрим. Как уже было сказано, такого уровня мероприятие – это огромные вливания в страну. Это и приезд болельщиков. Это и гостиничный бизнес, и ресторанный бизнес. Это туризм. Это продажа билетов. Петр Кузнецов: Сувениры. Марина Калинина: Это рейсы самолетов и прочее, и прочее, и прочее. Вот в таких масштабах потери, в общем-то, ну огромные. Почему на это идет страна? Дмитрий Дагаев: Ну, дело в том, что определенные расходы уже понесены, инфраструктура построена, поэтому никаких новых инвестиций, по сравнению с теми, которые уже были произведены, не потребуется. Вынуждены в каком-то смысле проводить эту Олимпиаду. При этом я хочу сказать, что прямые потери, если мы будем говорить, например, о потерях от продажи билетов, – это примерно 10% от потенциальных доходов. Телевизионные права проданы, и трансляции состоятся. Другие источники спонсорства, понятно, тоже понесут определенные потери, но тем не менее это сотни миллионов долларов. Я считаю, что в этой ситуации основными мотивами, которые вынудили проводить Олимпиаду, все-таки являются не экономические мотивы, а скорее спортивные мотивы. Мне кажется, что для целого поколения спортсменов есть только одна возможность выступить на Олимпийских играх. Поэтому я здесь, может быть, хотел бы поспорить с коллегой о том, что отказ от проведения очередного соревнования просто вынудит целый ряд спортсменов распрощаться с мечтой о получении олимпийской медали. А для кого-то это просто шанс поучаствовать раз в жизни в этом знаковом мероприятии. Мне кажется, сакральный смысл здесь как раз был очень важен для Международного олимпийского комитета. Петр Кузнецов: Дмитрий, а скажите, пожалуйста (к вопросу о спонсорах), спонсору важно физическое присутствие зрителей на трибунах? Там будут, судя по всему, только японцы. Или здесь важна телевизионная картинка, за счет чего и продается бренд тот или иной? Дмитрий Дагаев: Здесь нужно разделять внутренних спонсоров и внешних спонсоров. Если посмотреть структуру доходов, то, как правило, на последних Олимпиадах до двух третей доходов приходилось как раз на внутренних спонсоров. И для внутренних спонсоров, конечно, присутствие внутренних болельщиков важно в первую очередь. Для тех спонсоров, которые рекламируют свои товары на внешнюю аудиторию (а это примерно треть от доходов), конечно, отсутствие болельщиков на стадионах будет заметно, но тем не менее все-таки существенная часть стратегии направлена на рекламу для телеаудитории. И эта реклама сохранится. Марина Калинина: А скажите (сейчас, Петя, извините), с точки зрения чисто человеческой, чисто психологической, спортсменам из других стран будет сложнее выступать, если они будут понимать, что их не поддерживают болельщики? Ну, я имею в виду – на стадионе. Или для них все равно вот этот высокий спортивный результат важнее? Или все-таки накладывает отпечаток? Петр Кузнецов: Алексей? Алексей Кыласов: Здесь, конечно, есть эффект восприятия. Я тоже сделаю некоторое замечание в адрес коллеги, потому что основным выгодополучателем является Международный олимпийский комитет. 80% дохода – это как раз продажи The Olympic Partners. Что касается доходов оргкомитета, то они не превышают 20%. Собственно говоря, в них роль примерно пополам от продажи билетов и локальных спонсоров. Это на всякий случай, чтобы он просто имел в виду, что надо серьезнее относиться именно к структуре общего дохода в Олимпийском движении. Это тема, в общем, достаточно изученная. И очень много публикаций на эту тему существует. Что же касается спортсменов, то, безусловно, очень важно, когда тебя поддерживают, особенно когда за рубежом выступаешь. И в этом смысле, конечно, в эмоциональном плане для японцев, безусловно, эта домашняя Олимпиада будет хороша. Но в общем и целом я хочу сказать, что японцы представлены довольно слабо. И претендовать на медали… В общем, это такие очень скромные цифры. В этом смысле, конечно, ожидать всплеска японского трудно. Хотя, конечно, дома им будут помогать стены. В общем и целом, мне кажется, все-таки эмоциональный фон будет существенно снижен, потому что это получается какое-то очень дорогое, с завышенной ценой телевизионное шоу. И если уж это формат телевизионного шоу, то надо было тогда его полностью менять. Но это сделать невозможно, потому что это запрещает ряд статей Олимпийской хартии, где прописан весь ход организации Олимпийских игр. Петр Кузнецов: Алексей, то есть вряд ли можно говорить о снижении мотивации, о снижении спортивных результатов на таких крупных соревнованиях, даже с таким ограниченным числом зрителей, верно? Алексей Кыласов: Ну, разумеется, конечно. Петр Кузнецов: Давайте покажем нашим телезрителям (наши эксперты явно с этим знакомы), что еще в этом году состоится. В этом году от спортивных событий все-таки решили не отказываться так или иначе. Эксперты даже называют 2021-й одним из самых насыщенных в плане спорта, потому что с 2020-го многое перенесется. Пройдут и чемпионаты мира (давайте так: должны), и чемпионаты Европы, и Летние Олимпийские игры те же самые. На все главные старты в этом году сборная России вроде бы как допущены. Давайте посмотрим. Чемпионат Европы по футболу должен состояться. Чемпионаты мира по фигурному катанию, по хоккею, Зимняя Универсиада. Ну и Олимпийские игры. Скажите, пожалуйста, можно ли сейчас говорить о том, что: а) зрители за год привыкли; б) они все еще опасаются идти на стадионы, а тем более ездить в другие страны? Мы знаем и видим по картинкам (сейчас проводится, например, Лига Чемпионов) пустые стадионы. Долго еще, судя по всему, в полном объеме не вернутся зрители на стадионы. Первый вопрос: не привыкнет ли зритель к такому диванному просмотру? И второй вопрос: если все-таки мы берем футбольные клубы, другие спортивные клубы, то что для них важнее, ну, выгоднее – зритель на трибунах или зритель у экрана, ну, телеаудитория – в плане дохода? Давайте начнем с Дмитрия, а потом Алексей продолжит. Дмитрий Дагаев: Я не вижу больших рисков того, что зритель больше не вернется на стадионы. Мы видим по тем соревнованиям, которые уже возобновляются, что зритель с удовольствием приходит на трибуны. И постепенное повышение доли заполняемости этих стадионов, скорее всего, будет продолжаться по мере ослабления эпидемиологических ограничений. Вместе с тем я здесь хочу обратить внимание на то, что ограничения очень неоднородные по разным странам. Темпы развития эпидемии тоже очень неоднородные. Посмотрим на соревнования, которые проводятся, например, в Австралии, где практически нет случаев заболеваемости коронавирусной инфекцией. Там заполняемость стадионов достаточно хорошая. Если мы посмотрим на соревнования, скажем, в Англии, то многие соревнования до сих пор проходят при пустых трибунах. Поэтому мне кажется, что здесь мы просто дожидаемся того момента, когда эпидемия пойдет на спад. Сразу после этого мы увидим практически полное восстановление интереса со стороны болельщиков. Петр Кузнецов: Алексей, ваш комментарий, пожалуйста. Алексей Кыласов: Сейчас довольно сложно сопоставлять то, что было до пандемии, и такие постпандемические события проектировать, потому что, собственно говоря, та ситуация, которая складывалась до пандемии, если мы ее берем как оригинал, как эталон, то в общем и целом это вряд ли можно использовать сейчас. Есть такой сравнительный анализ, бенчмаркинг. В рамках этого анализа это совершенно невозможно делать, потому что, собственно говоря, очень сильно изменилась ситуация. И речь идет не только о боязни болельщиков. Скорее наоборот – болельщики-то готовы прийти. Не готовы правительства стран, не готовы организаторы, безусловно, подчиняющиеся властям, для того чтобы идти навстречу болельщикам. И здесь, конечно, сейчас строятся только прогнозы. В этих прогнозах самым слабым местом является не столько поведение болельщиков, не столько поведенческие реакции болельщиков как потребителей, а сколько совокупность… изменение позиций match day, изменение позиций в покупке телевизионных прав, потому что на самом деле отпадает тоже очень серьезный блок, связанный с такой рекламой, как BTL. То есть это какие-то раздатки, контактная работа с теми, кто пришел на трибуны. Вот это все отпадает. Соответственно, если меняется таким образом ситуация, то я бы назвал эту ситуацию тектоническим сдвигом. И меняется сама культура потребления продукта. И здесь мы сталкиваемся просто с такими изменениями, которые просто не могли мы до этого прогнозировать. И в этом смысле, конечно, будем наблюдать, будем смотреть. Сейчас очень много экономистов, спортивных экономистов и специалистов по поведенческим каким-то реакциям потребителей очень напряжены. На самом деле эта Олимпиада даст великолепный эмпирический материал, потому что, собственно говоря, на базе этого можно будет проектировать, что будет дальше. Пока все замерли. Потому что все эти чемпионаты, которые вы перечислили, – это большой вызов. И пока что правительства осознанно идут на то, чтобы покрывать убытки. И это уже не секрет. Марина Калинина: Ну смотрите. Очень много сообщений от наших телезрителей. Если их объединить в одно: «Это не негостеприимный спорт, а дикий спортивный бизнес и политика. Зачем нам нужны эти Олимпиады?» И таких сообщений много. Алексей Кыласов: Это эмоциональная оценка. Ну, спорт всегда был бизнесом, большой спорт во всяком случае. Марина Калинина: Ну, отношение к Олимпиадам изменилось за последнее время тем не менее? Вот как вы это оцениваете? Алексей Кыласов: Оно изменилось в первую очередь через этическую оценку участия самих спортсменов. Это проблема с допингом, проблема с коррупцией. Соответственно, это тоже показатели скорее из области экономики, из области права, чем, собственно говоря, спортивные соревнования. И даже есть такая шутка: сейчас победителем можно стать, вообще не участвую в соревновании, потому что перераспределение медалей, которое мы наблюдаем последние десять лет, – это совершенно поразительный феномен, когда люди становятся олимпийскими чемпионами, сидя на диване и давно закончив карьеру, то есть простым перераспределением. И это не делает спорт более популярным и не создает того ажиотажа, который изначально планировался. То есть когда чемпионом становятся просто по субъективному решению судей или по решению суда, спортивного арбитража, то это, конечно, не придает зрелищности и не придает той динамики, которую ожидают зрители, которую ожидает телевидение. Собственно говоря, получается, что вы, ваши коллеги, дикторы телевизионные – те самые первые люди, которые сообщают об олимпийских рекордах зачастую. В этом, собственно говоря, большой вызов для современного спорта. Петр Кузнецов: Много сообщений такого характера на SMS-портале: «Спорт давно не смотрю, потому что это спорт больших денег. Они получают сильно много, поэтому я уже их не люблю». Ну, я примерно пересказываю. Опять вот это: «Ну, 22 миллионера. И что на них смотреть?» Очень много говорилось на пике еще пандемии в 2020 году, что теперь спортсмены не будут получать такие баснословные деньги, потому что пандемия показала, что спортсмены ничем не могут помочь обществу, то есть это не врачи на передовой. То есть некое такое обесценивание профессии произошло. Ну и потом пересматривались же контракты, потому что был простой, и многие, по-моему… Ну не знаю, с них началось или нет, но я просто вспоминаю яркий пример, как футболисты «Ромы» одними из первых согласились на пересмотр контрактов: «Почему я буду получать, если я сидел дома? И сколько месяцев я просидел?» В итоге это привело к падению цен на рынке спорта? Или на самом деле как только начало общество возвращаться к более или менее нормальной жизни, соревнования возобновились – ну и контракты вместе с ними, и цифры вернулись? А может быть, даже и дороже стали футболисты. Вот давайте комментарии с этой стороны. Дмитрий, пожалуйста. Дмитрий Дагаев: Я бы хотел не согласиться с тем, что спортсмены не полезны обществу. Во-первых, если люди готовы платить за то, чтобы приходить на стадион, если люди готовы делать ставки на спортивные события – значит, люди готовы, в общем-то, выражать свои чувства, выражать свои ощущения по отношению к спортивному соревнованию. Это удовлетворение потребностей, которое важно само по себе. Во-вторых, спортсмены являются моделью, на которую можно ориентировать поведение своих детей. Занятие спортом и физической культурой во многом основано как раз на том, что ребенок посмотрел по телевизору соревнование, вдохновился Лионелем Месси или Криштиану Роналду – и пошел на стадион. Петр Кузнецов: Главное, чтобы не Дзюбой. Дмитрий Дагаев: Мне кажется, что на самом деле роль спорта недооценена. И на самом деле внимание государства к спортивной индустрии, в том числе с точки зрения массового спорта, будет усиливаться. А когда мы говорим теперь про цены… Возвращаюсь ко второй части вашего вопроса. Петр Кузнецов: Ну, зарплаты. Дмитрий Дагаев: Я думаю, что спрос есть, спрос восстановится сразу после того, как станет понятно, что коронавирусная эпидемия осталась позади. Это может занять, по моим оценкам, несколько лет, тем не менее на горизонте 2023–2024 года я ожидаю восстановления и трансферных рынков, и всего остального. Петр Кузнецов: И переходы активнее начнутся, потому что это тоже связано с переездами, с разными ситуациями в странах. Дмитрий Дагаев: Ну, переходы работают и сейчас. Другое дело, что трансферная стоимость в ряде случаев по понятным причинам падает. Это зависит и от спонсоров. Петр Кузнецов: Кстати, этим можно воспользоваться. Алексей, добавите что-нибудь к ценообразованию? Алексей Кыласов: Ну, собственно говоря, в целом я согласен с коллегой. Но я сделаю единственное замечание относительно спада, пересмотра контрактов. Все-таки следует его рассматривать как… Есть такое термин – forcing cooperation, то есть «принуждение к сотрудничеству». И в данном случае спортсменам просто ничего не остается, как идти навстречу пожеланиям работодателей, у которых нет денег. Они отдают себе отчет в том, что если он не согласится на предложенную сумму, то не будет никакой другой суммы. Собственно говоря, это и есть принуждение к сотрудничеству. В данном случае это не позитивный фактор. Ну, я не буду заниматься прогнозами, потому что, собственно говоря, здесь сложно строить прогнозы, когда все восстановится, потому что, прежде всего, мы не знаем, сколько продлится еще пандемия. Потому что сейчас, когда начинаются разговоры о каких-то третьих и четвертых версиях вируса, сложно что-либо предполагать. Петр Кузнецов: У нас остается буквально минута, очень коротко. Много говорится и о состязаниях в режиме онлайн, что так или иначе все больше будет онлайн. Не знаю, я себе представляю только шахматы хорошо в онлайне. Как онлайн может повлиять на мировой спорт, задействовать его и вовлечь в больших процентах составляющих? Алексей, ваш комментарий, 30 секунд. Алексей Кыласов: Если речь идет об индивидуальных видах спорта, то это, конечно, возможно. Если речь идет о командных видах, то это просто в принципе невозможно, потому что это принципиально другая структура соревнований. Петр Кузнецов: Нам не грозит это, да? Или в этом ничего плохого нет? Алексей Кыласов: Нет, штангисты могут встать перед камерой и поднять вес какой-то. Вы понимаете, да? Петр Кузнецов: Например. Алексей Кыласов: В конце концов, гимнасты могут исполнить какие-то свои программы. И это можно оценить. Но невозможно это сделать даже с тем же гольфом. Петр Кузнецов: Дмитрий, пожалуйста. Дмитрий Дагаев: Наступает время киберспорта. Киберспорт и до наступления пандемии рос очень быстро. Я думаю, что когда появятся первые цифры по общим бюджетам отрасли за 2020 год, то мы увидим еще более резкий рост. Так что я думаю, что… Петр Кузнецов: Кстати, да. И доходы там тоже уже будь здоров. Спасибо вам огромное, уважаемые эксперты. Марина Калинина: Спасибо. Петр Кузнецов: Дмитрий Дагаев и Алексей Кыласов. Это было интересно. Это дневное «ОТРажение». Спасибо, что провели это время вместе с нами. Никуда не уходите. Марина Калинина, Петр Кузнецов. Вечернее «ОТРажение» совсем скоро. Прощаемся до завтра. Марина Калинина: Всем пока!