Оксана Галькевич: Вот такая у нас нефтедобывающая держава: на постковидном внезапно оказались распутье. После сложного для всех 2020 года страны-участницы ОПЕК+ решили вдруг обсудить, какой стратегии впредь им придерживаться. Через 3 часа должна начаться министерская встреча. Подробности будут известны только после 16:00 по московскому времени. Но уже сейчас о чем можно говорить? о том, что у стран-участниц разное видение этой ситуации. Каких позиций на переговорах придерживается Россия, каких – Саудовская Аравия и другие государства, давайте сейчас это обсудим вместе с нашим экспертом. Друзья, ну, и так как от стоимости нефти зависит достаточно многое в нашей жизни: и курс валюты, и уровень цен в нашей стране, – выходите на связь, давайте вместе обсуждать, звоните, пишите. Все у вас на экранах для связи есть, все бесплатно. Константин Чуриков: А мы приглашаем в эфир Марселя Салихова. Это руководитель экономического департамента Института энергетики и финансов. Марсель Робертович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Марсель Салихов: Добрый день. Константин Чуриков: Где-то год назад примерно в этих же числах вот случилось так, что мы как-то там не смогли договориться, и у нас после этого бабах! – доллар вырос, рубль упал. Вот в этот раз насколько велика вероятность такого сценария? Оксана Галькевич: Как тогда писали, если помните, пресса тогда пестрила заголовками: «Хлопнула дверью Россия», как-то вышла со скандалом из этих переговоров. В этот раз как – будем хлопать дверью, со своей дверью приедем, чужую будем выносить? Или не будем хлопать вообще ничем? Марсель Салихов: Я думаю, что сценарий, который был в прошлом году, он не повторится. В том числе и потому, что страны все, которые участвуют в соглашении ОПЕК+, они увидели, к чему приводит, когда нет соглашения. Поэтому сейчас есть неопределенность относительно того, насколько увеличивать добычу и увеличивать ли ее вообще. Соответственно, до вот недавнего времени было на рынках ожидание, что ОПЕК+ договорится об увеличении добычи на 500 тыс. баррелей в сутки (это не так много, на самом деле) на всю группу. Но вот сегодня уже были публикации Reuter о том, что страны обсуждают в том числе оставить добычу без изменений и соответственно это вот уже сегодня поддержало цены. Потому что консенсус был на том, что ОПЕК+ все-таки будет увеличивать добычу. Константин Чуриков: Какие факторы в пользу того, что нефть продолжит дорожать? (Что, несомненно, выгодно Российской Федерации). И какие факторы, наоборот, говорят о том, что уже в общем цена стабилизировалась и, возможно, поползет вниз? Марсель Салихов: Сейчас цена Брента в районе 64. Это очень хорошие цены. По сути, это уровень цен выше, который был год назад в преддверии мартовской встречи 2020 года. Поэтому текущие цены в целом достаточно комфортны, в том числе и для России, для Саудовской Аравии и для других стран. Основным таким вот фактором, который привел к тому, что цены увеличиваются, это сохраняющийся дефицит на рынке. Т. е. сейчас на рынке складывается такая ситуация, что спрос уже начал расти по мере восстановления мировой экономики, но при этом предложение ограничено частично сделкой ОПЕК+, частично – что инвестиционная активность в тех же Соединенных Штатах остается достаточно низкой. Соответственно, рано или поздно ОПЕК+ придется повышать добычу. И – да, но невозможно будет оставаться в этой ситуации постоянно. Вот это в принципе является основным риском для цен. Что ОПЕК+ начнет активно возвращать добычу на рынок, это приведет к раунду снижения цен. Поэтому вот то, что мы видим сейчас, – некая такая позиция неопределенная ОПЕК+, что же делать. Есть разные точки зрения. Но рано или поздно это придется начать. Оксана Галькевич: Марсель Робертович, а что-то мы давно не слышали о наших «друзьях-сланцевиках». Т. е., ну, в кавычках, наверное. Которые активно действовали на этом рынке. И, когда цена на нефть упала, они стали постепенно закрываться, банкротиться, уходить. Вот сейчас, вы говорите, $64 это уже достаточно комфортный уровень. А мы все о них не слышим и не слышим. Они не возвращаются на рынок со своим предложением? Марсель Салихов: Пока не возвращаются. Но если цены будут оставаться на уровне $60 и выше, то соответственно в течение, там, года произойдет достаточно сильный рост сланцевой добычи. Оксана Галькевич: А в силу каких причин они до сих пор не вышли на рынок? Ведь говорили о том эксперты, что они очень гибкие, что они очень быстро перестраиваются, это не вот этот вот большой локомотив тяжелый, как, там, Россия или Саудовская Аравия, которым тяжело быстро что-то там наладить, а они быстро это делают. Что же они до сих пор не вышли? Марсель Салихов: Здесь есть несколько причин. Во-первых, просто требуется время. Даже сланцевым компаниям, которые быстро реагируют на изменение ценовой конъюнктуры, требуется время. Если вы вспомните, то еще в ноябре прошлого года цены были в пределах $40 за баррель. Сейчас $64. Но, соответственно, прошло лишь всего 3 месяца. Это даже для компаний, которые быстро действуют, это все равно достаточно короткий срок. Соответственно, если цены остаются на текущих уровнях, можно ожидать, что к концу года, ну, сейчас уже началась восстанавливаться буровая активность, соответственно, какое-то влияние на добычу произойдет в конце 2021 – в начале 2022 года. И, соответственно, основным фактором для сланцевиков являются цены. Т. е. если цены хорошие, если цены растут, соответственно все больше … месторождений становятся рентабельными. И они будут возвращаться. Это практически такой неизбежный сценарий. Хотя, естественно, то, что называется sweet spots, т. е. это самые такие «сладкие» участки, самые выгодные, они по большей части все равно уже были использованы в предыдущем раунде снижения цен. Поэтому такой вот сильной реакции, как это происходило, допустим, в частности, в 2015-2016 годах, сейчас не будет происходить, просто вот по ресурсным ограничениям. Константин Чуриков: Нам сейчас звонит такой большой, огромный, на севере нефтеносный регион – Красноярский край. Владимир. Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Владимир. Зритель: Здравствуйте. У меня вот такой вопрос. На сегодняшний день вот мы обращаем, такая у нас тенденция идет. На мировом рынке – нефть подымается в цене, падает, но почему у нас в России стабильно подымается и бензин и все это? Т. е. измена на мировом рынке у них никак не влияет на внешний рынок. Почему? Константин Чуриков: Почему в России все стабильно, Марсель Робертович? Оксана Галькевич: Спасибо. Вот у нас хоть один эфир обошелся ли без этого вопроса? Да, почему изменения цен на мировом рынке в любую сторону, хоть до $40, хоть до 20, хоть до 60, до 100, влияют в одну сторону только на рынке бензина? Марсель Салихов: Здесь есть две основных причины. Первая причина – это курс. Когда цены на нефть снижаются, соответственно снижается курс рубля. И фактически это приводит к тому, что долларовые цены бензина – они снижаются. Но понятно, что граждан России, которые получают в том числе рублевые доходы, это не сильно как бы, им не сильно помогает. Но с точки зрения производителей доларовые цены в России тоже снижаются. Поэтому первый фактор – это фактор курса. Второй фактор – это фактор налогов. Потому что, в том числе и в России, там 50-60% в цене конечной бензина – это налоги. Т. е. часть налогов зафиксированы, они не зависят, там… Те же акцизы. Они не зависят от того, какая мировая цена на нефть. Акциз нужно платить. Поэтому это приводит к тому, что и цена на внутреннем рынке колеблется меньше. Плюс есть еще механизм демпфера. Механизм демпфера как раз как бы его цель в том, чтобы внутренние цены на бензин не изменялись в зависимости от того, как меняются мировые цены. Как в сторону снижения, так и в сторону повышения. Поэтому демпфер – это механизм, чтобы цены оставались стабильными на внутреннем рынке на нефтепродукты. Константин Чуриков: Сейчас несколько сообщений наших зрителей, а вы их прокомментируйте, хотя бы одно. Ленинградская область: «Пособие по безработице 1,5 тыс. руб., независимо от цены на нефть». Тверская область: «Цена на нефть – это как ослик бежит за морковкой на веревочке у седока». И еще одно сообщение: «Простому народу от этого ни холодно и ни жарко». Марсель Робертович, вот убедите или разубедите в том, что от цены на нефть мы все зависим так или иначе. Марсель Салихов: В какой-то степени – да, зависим. Потому что, там, 40% сейчас доходов федерального бюджета – это нефтегазовые доходы. Поэтому, когда платятся те или иные пособия, в какой-то степени можно считать, что они частично финансируются в том числе за счет нефтегазовых доходов. Понятно, что есть разные механизмы стабилизации и Фонд национального благосостояния и т. д. Но все равно через бюджетный канал нефтяные цены влияют на всех граждан. Константин Чуриков: Да, спасибо большое. Роман… нет, прошу прощения… Оксана Галькевич: Марсель Салихов, да. Константин Чуриков: …Марсель Робертович Салихов, руководитель экономического департамента Института энергетики и финансов. Ну, как говорится: вот тебе, Олька, на мороженое, вот тебе, Людка, на сапоги и на помады. («Любовь и голуби»). Т. е. от того, что сегодня будет там, на ОПЕК, решаться, зависит наше будущее… Оксана Галькевич: Зависит, сколько мужики на сапоги и на мороженое дадут. Константин Чуриков: Сколько мы сможем себе позволить на траты… Оксана Галькевич: Костя запасался специально цитатами к 8 Марта. Константин Чуриков: …к 8 Марта, да.