Тамара Шорникова: Русский орфографический словарь Российской академии наук стал немного толще: в нем появилось 151 новое слово. Вот некоторые из них: «шаверма» (Петербург сейчас ликует, Москва недоумевает), «решала», «антиваксер», «коронасептик», «джетлаг», «бумер», «медиафейк», «погуглить», «ретвитнуть», «покерфейс». Я человек, который ежедневно работает с языком, но вы, наверное, слышали, как где-то иногда голос еще дрожит, потому что не очень понимаешь, как произносить, через «е» или через «э», где ставить ударение в словах. Вот теперь нормы закреплены в Орфографическом как минимум словаре, как минимум написание. Но как попали эти новые слова в словарь? Кто их отбирал? Все ли вот сейчас поняли, что означают эти слова? Позвоните и расскажите, поняли или нет значение, слышали ли такие слова, от кого. У нас в студии Марина Королева, филолог, профессор Высшей школы экономики. Здравствуйте. Марина Королева: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Вам все слова знакомы? Марина Королева: Ну, давайте, во-первых, скажу, что не я отбирала слова, это точно. Тамара Шорникова: Безусловно, да. Марина Королева: Вторая поправочка: насколько я понимаю, слов 152, но несильно отличается от 151... Тамара Шорникова: 152, от разных источников, я видела 151. Марина Королева: Нет, мне не все слова знакомы. Вот буквально первое слово, которое я вижу в этом списке (я себе тоже его распечатала), – это слово «аморель», я этого слова не знала. Тамара Шорникова: Аморель? Марина Королева: Да, аморель. Тамара Шорникова: Так. Марина Королева: Это никак не связано с моралью, ни с чем таким. Слово «аморель»... Тамара Шорникова: А вы погуглили? Новое слово употреблю. Марина Королева: Естественно, конечно, я погуглила – это растение. Тамара Шорникова: Растение. Марина Королева: Да. Слава богу, здесь все нормально. Но надо сказать, что не только это слово. Мне кажется, что каждое 10-е в принципе вызывало бы у меня вопросы. Но... Вот это ответ на ваш вопрос, знаю ли я их все. С другой стороны, если мы с вами откроем сейчас словарь Даля, четырехтомный словарь, как вы думаете, все ли слова вы там будете знать? Тамара Шорникова: Ну, естественно, нет, потому что что-то уже давным-давно вышло из обихода, устарело и незнакомо нам как понятия, конечно. Марина Королева: Ну конечно, конечно. Поэтому, например, в словаре Даля, я боюсь, что там этот процент будет еще выше, т. е. мы с вами не будем знать около 60% имеющихся слов. Тамара Шорникова: Да. Секунду, меня поправляют: «коронаскептик», не «септик». Марина Королева: «Коронаскептик», конечно. Здесь вообще довольно много слов, связанных с коронавирусом, но это понятно, потому что все-таки 2022 год, это уже у нас 2 года пандемии... Тамара Шорникова: Третий год мы живем с этим явлением, и, конечно, оно так сильно вошло в нашу жизнь, во многом изменило ее, что, естественно, какие-то новые слова... Это вопросов не вызывает, откуда вот пошли такие слова. Марина Королева: Да, у нас здесь «коронакризис», «коронаскептик», «ковид-положительный» и «ковид-отрицательный», так что, как видите, да, вот эти слова тоже вошли сюда. Но, если мы с вами посмотрим на количество слов, которые, например, вошли в прошлом году точно так же в Русский орфографический словарь, их было примерно столько же, 165, т. е. ничего необычного не произошло. Что интересно, в 2020 году слов было новых 800, просто мы с вами этого не заметили. Как всегда это бывает, так получилось, что соцсети, которые распространили эту информацию, журналисты сделали новость, это нормально, и это стало новостью. На самом деле каждый год какие-то новые слова включаются в Русский орфографический словарь. Тамара Шорникова: Безусловно. А как это происходит? Не вы вносили эти слова в Орфографический словарь... Марина Королева: Нет. Тамара Шорникова: ...но вы наверняка понимаете, как работают коллеги. Вот часто встречала такое выражение «как только это слово становится общеупотребительным». Но если мы с вами некоторые слова не понимаем, не знаем, что они означают... Марина Королева: Я бы сказала так: все-таки не «общеупотребительным», а «достаточно частотным». И слава богу, для этого сейчас все-таки есть все инструменты. Потому что если мы с вами вспомним, как издавались бумажные словари в свое время, наверное, вы себе в общих чертах представляете. То есть это картотеки, это карточки, которые вели наши замечательные лексикографы. Допустим, в среднем словарь мог обновляться, мог издаваться раз в 10 лет, бумажный словарь, и тогда раз в 10 лет лексикографы, основываясь на этих карточках, на употреблениях слов, вносили в словари какие-то новые слова, неологизмы, которые в течение какого-то времени использовались. Сейчас все проще, сейчас есть интернет-порталы, есть интернет-ресурсы. Ну вот, в частности... Тамара Шорникова: Есть поисковики, которые фиксируют, сколько раз то или иное слово... Марина Королева: Не только поисковики – прежде всего, конечно, базы. Это электронные базы словарные. Ну, есть такая совершенно замечательная вещь, которая называется Национальный корпус русского языка. Вы можете зайти по адресу ruscorpora.ru и увидеть там базу из 1,5 миллиардов слов. Но понятно, что 1,5 миллиарда, имеются в виду слова, словоформы и т. д., словоупотребления. Но вот этот Национальный корпус русского языка – это совершенно такой непревзойденный ресурс для хранения текстов на русском языке и употреблений слов. Вот на основе работы, в частности, с Национальным корпусом русского языка мы с вами приходим к тому, куда, собственно, производятся добавления. Это т. н. орфографический академический ресурс, который называется «Академос» Института русского языка РАН. И вот там около 200 тысяч слов, и этот ресурс постоянно пополняемый. Не знаю, как это, честно говоря, т. е. я не вхожа в саму кухню, как это делают коллеги, но знаю, что существует и работает орфографическая комиссия Российской академии наук. И эта орфографическая комиссия собирается регулярно и по окончании каждого года подводит итоги работы и отбирает, но уже, конечно, не вручную, а именно на основе какого-то электронного обсчета, подсчета и т. д., отбираются слова, которые, на взгляд орфографической комиссии, достойны того, чтобы войти в словарь. То есть, скажем так, это не слова однократного употребления – это слова, которые так или иначе появились в разных контекстах, которые употребляются, которые появились в текстах, повторяющиеся слова. Хорошо ли это, плохо ли это? Честно говоря, словарь ведь – это не рекомендательный ресурс, словарь – это фиксирующий ресурс. Кроме того, там ведь есть... Мы видим с вами, что, например, туда вошли жаргонные слова. Ну вот там есть слово «решала». Тамара Шорникова: Да. Марина Королева: Слово «решала» явно жаргонное слово, оно относится к словам сниженного толка, это стилистически сниженное слово. Надо ли его включать в словарь литературного языка? Я думаю, что у многих возникает этот вопрос. Тамара Шорникова: Точно так же, как и с диалектизмами, например «шаверма». Марина Королева: Подождите, но там есть кроме «шавермы» «шаурма», т. е. у нас добавлены оба слова, и «шаверма», и «шаурма». Не добавлен еще третий вариант, который в некоторых регионах тоже есть, «шварма». Тамара Шорникова: «Шварма»? Марина Королева: «Шварма». Тамара Шорникова: А это в каких регионах? Не слышала, честно говоря. Марина Королева: Ну вот я вам сейчас точно не скажу. Я знаю, что так говорят, например, все русскоязычные жители Израиля. У них нет никакой шаурмы, нет шавермы, у них есть «шварма», но это просто близко к арабскому произношению. Что касается, скажем, жаргонных слов, то почему бы их не включить, если при этом слове будет стоять помета «сниженное», «просторечное», «разговорное» и т. д.? Это не значит, что это слово как бы рекомендовано нам для литературного высокого употребления, т. е. здесь уже нужно учитывать вот эти вот нюансы, которые связаны со стилистическими особенностями слов. Тамара Шорникова: Да. Мы как люди, влюбленные в язык, можем бесконечно говорить о нем, о новых словах. Давайте подключим к разговору наших телезрителей. Сначала у нас Александр из Москвы. Александр? Зритель: Хорошо. Тамара Шорникова: Хорошо, да. Вы в эфире, Александр, это точно хорошо. Зритель: Спасибо. У меня вот есть вопросы к современному русскому языку. Тамара Шорникова: Какие? Зритель: Например, вот теперь очень часто приходится слышать, даже чаще, чем... Остались одни «гаджеты» – а вот вопрос, а «девайсы» куда делись? Тамара Шорникова: Хороший вопрос, да. Марина Королева: Понятно. Ну, я так понимаю, что у нас... Зритель: И еще. Тамара Шорникова: Да-да-да, еще вопрос. Зритель: Извините, у меня еще вопрос: чем была плоха «тенденция» и чем лучше «тренд»? Тамара Шорникова: Да, вот любопытно, кстати. Марина Королева: Ничем не хуже и ничем не лучше, просто есть два слова. Вы можете их использовать, выбирать. И не журналистам ли знать, как полезно иметь синонимы. Мы часто в поисках синонимов находимся, и нам нужны и «тренды», и «тенденции». Другое дело, что слово «тенденция», мне кажется, тоже трудно отнести к исконно русским словам, правда же, т. е. оно просто было заимствовано, но когда-то на другом уровне. Поэтому они оба иностранные, но в разной степени обжились в языке, вот и вся разница. Тамара Шорникова: Давайте подключим к разговору еще одного поклонника языка русского – Владимира Елистратова, профессора МГУ, доктора культурологии. Владимир Станиславович? Владимир Елистратов: Да, здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, здравствуйте. У меня, знаете, к вам вот какой вопрос, действительно, уже из раздела культуры, что называется. Вот новые слова, которые, хорошо, если не общеупотребительными их признали, но часто встречающимися, «джетлаг», например. Джетлаг – понятие, когда ты испытываешь какой-то дискомфорт из-за смены часовых поясов. В огромной стране, в которой достаточно маленькая часть населения, например, имеет загранпаспорта, редко выезжает за пределы своего собственного региона, ну где часто встречаются эти слова? Наверняка в каких-то крупных мегаполисах, наверняка в столицах люди жалуются на джетлаг. Я не думаю, что в глубинной России, как мы ее называем иногда, это слово вообще слышали. Возникает какая-то вот такая смесь французского с нижегородским: у нас такие любители языка, специалисты из Москвы решили, что это теперь тоже часть нашего языка. Мы не отделяем тогда одну часть страны от другой? Мы не используем какой-то административный ресурс, для того чтобы решить, а вот как теперь говорить по-русски? Вот и так тоже по-русски. Мы не создаем ситуацию, когда одна часть страны не поймет другую скоро? Владимир Елистратов: Вы меня поставили в трудную ситуацию, я уже должен какие-то политические проблемы решать, политико-идеологические. Ну давайте так: вы знаете, если мы решаем все с помощью вопроса о частотности, то вот, например, какое самое частотное слово в нынешнем году? Вот Марина Королева, которая сидит в студии, она скажет, слово «а», например, оно самое частотное, потому что самые частотные – это предлоги, союзы и т. д. Ну, может быть, слово, ну я не знаю, «кризис», что-то еще. Поэтому это слово, оно... ну как сказать... Во-первых, есть такой институт прекрасный, там все решают, я все понимаю, все прекрасно, там замечательные люди, но критериев нет никаких четких. Это примерно такие же критерии, как обозначить Мисс мира, например: ну вот понравилось слово – сказали. Есть, конечно, какие-то... Хорошо, давайте смягчим и скажем, что это, например, критерий по художественной гимнастике или что-то такое, там тоже вот как-то непонятно. Когда это прыжок в длину, то там уже сантиметр все определяет. А мы определили почему-то, что вот это слово, вот оно важное, но почему ребята там определили так или нет... Там очень хорошие люди, но для того, чтобы определить, какие слова важнейшие в нашей жизни, вы знаете, нужно задействовать такое количество резервов и финансовых, и научных, и т. д., что просто... Я еще раз говорю, что в Институте русского языка работают прекрасные люди, они профессионалы, но это просто капля в море, как это определить. И вот то, что вы назвали, английское слово, я могу... Ну хорошо, я вот, например, вчера услышал «жена пошла в контрнаступ» – давайте поставим «контрнаступ» как какое-то слово, например. И потом это все раскрутится где-то в средствах массовой информации очень легко, это делается очень легко, это будет решаться по частотности употребления, по тому, насколько это вносится, например, в заголовки... Какие критерии? Вот мне бы сказали, какие критерии, вот как определяется. Может быть, Марина, мною глубоко уважаемая, скажет, как это определяется и почему. Я не понимаю. Там должно быть пятьсот тысяч всяких критериев, при этом какие-то качественные СМИ, в интернете вообще это решать невозможно и т. д. Поэтому мне кажется, что... очень «смишные», они очень «смишные», это просто вот интересно, действительно, это очень прикольно, прикольно и интересно. Марина Королева: Ну, честно говоря, этот список, Владимир, этот список во многом вызывает удивление, да. Я в данном случае исхожу из того, что, как мне кажется, чем больше слов окажется в словаре, а мы ведь речь здесь ведем не о бумажном словаре, а именно о том самом пополняемом электронном ресурсе, который в принципе может изыматься, т. е. там слова могут, по идее, и изыматься тоже. И я не исключаю, что для такого ресурса чем больше слов окажется там употребляемых, которые были зафиксированы уже, тем лучше на самом деле. Потому что часто возникает вопрос – а как писать? Вот, например, меня часто спрашивают, как писать слово «ресепшен». Точно так же можно сказать: да кому нужно это слово? Боже мой, в конце концов, это английское слово, давайте скажем «стойка администратора», допустим. Но тем не менее словарь орфографический электронный его зафиксировал, зафиксировал в определенном написании «ре-сеп-шен» и есть... Тамара Шорникова: Уже по этому поводу нет споров, да. Марина Королева: И есть к кому обращаться. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Владимир Станиславович, если бы не о новых словах шла речь, а вот обычно в конце года любят подводить такие итоги, слово года, вы бы сейчас какое назвали? Вот промежуточные итоги подведем. Владимир Елистратов: Вот я сейчас назову, да? Давайте я сейчас назову. Тамара Шорникова: Так. Владимир Елистратов: Я думаю, что «счастье», например, вот слово, которое очень будет хорошее. Я могу миллион слов назвать всяких разных, но хочется назвать хорошие именно, вот опять же, хорошие слова. Но вот давайте мы сейчас будем выискивать с помощью тысячи способов, как чего... Ну давайте скажем все-таки что-нибудь хорошее. Я понимаю, что в рейтингах есть и минус, и плюс, и минус-слова, и плюс-слова, и т. д. Давайте как-то вот «счастье», «будущее», «любовь», назовем вот эти вот нормальные слова, которые нам нужны, нам очень нужны сейчас. А остальное все – это просто «интэрэсно», вот, что называется, «интэрэсно». Ну давайте поговорим об этом. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Владимир Елистратов, профессор МГУ, доктор культурологии. Мне эти слова точно нравятся. Давайте еще послушаем слова от жителей страны. «Какие новые слова знаете?» – спросили наши корреспонденты в Москве, Казани, Липецке. Вот что отвечали жители этих городов. ОПРОС Тамара Шорникова: Много слов новых. Но, в общем-то, их всегда было действительно в достаточном количестве, особенно вот в молодежной среде. Это такое вечное стремление обособиться... Марина Королева: Это правда. Тамара Шорникова: ...и придумать свой язык, который бы не понимали люди постарше. Часто говорят: чем больше слов, любых, заимствований в т. ч., тем богаче наш язык, язык вечно меняется, это живой организм... Марина Королева: И это правда. Тамара Шорникова: Этот организм, по-вашему, сейчас в каком состоянии? Он болеет, с ним все в порядке, он счастлив? Марина Королева: Я бы сказала, он в революционном состоянии, как когда-то, лет 100 назад в России. Конечно, безусловно, вот то, что в 2020 году 800 новых слов внесли в этот словарь, показатель того, что мы находимся в какой-то очередной революционной эпохе. (Не дай бог, конечно.) Но язык это всегда показывает, и выплеск новых слов – это всегда признак вот такого как-то бурного этапа в развитии страны. Тамара Шорникова: А как вам кажется, вот эта революционность в чем заключается? Это что, какое-то желание познать что-то другое? Марина Королева: Приход новых слов – это смена эпох, это слом эпох. Ушел XX век, пришел XXI, немного поздно, спустя 20 лет после начала XXI века, но вот этот вот слом сейчас чувствуется в языке, как когда-то в 20-е гг. XX века. Поэтому ждем на самом деле новых слов, ждем их прихода, и я вот как лингвист, как филолог с огромным интересом их встречаю. Тамара Шорникова: Вы сказали, в 2020 году 800 новых слов, правильно? Марина Королева: Да. Тамара Шорникова: 2020 год – это как раз пандемия. Марина Королева: Да, по итогам 2020 года. Тамара Шорникова: Многие большую часть времени провели в четырех стенах: на удаленной работе, на карантине и т. д., много смотрели чего-то нового в интернете, познавали мир, что называется. Может быть, этот всплеск как раз этим объясняется? Марина Королева: Можно будет, но и приходом пандемии в т. ч., которая дала огромное количество нам новых слов. Собственно говоря, не так давно был издан коллегами-филологами «Словарь ковидной эпохи», там 3,5 тысячи слов. Поэтому, как видите, есть о чем поговорить. Я могу только повторить: с огромным интересом наблюдаю. Для лингвиста такие эпохи – подарок. Тамара Шорникова: У нас был звонок, и там телезритель начал с того, что у него есть вопросы, по сути претензии в шуточной форме, к русскому языку. Марина Королева: Это понятно. Тамара Шорникова: У вас есть сейчас свои вопросы и претензии к нашему языку, к его качеству, к его разнообразию? Марина Королева: Никогда не было и не будет. Тамара Шорникова: От окружения... Марина Королева: Ну смотрите, вы в данном случае, это примерно так же, как обращаться к врачу и говорить: «У вас есть претензии к медицине или к пациентам?» Нет абсолютно, это просто такая область наблюдения. Тамара Шорникова: Объясню. Сейчас многие, особенно старшее поколение жалуется: сложно понять, молодежь еще в т. ч., как-то они общаются очень бедно, скудно, как вот есть ограничение по количеству символов в какой-нибудь соцсети, вот так же и... Без знаков препинания, без прилагательных, просто какая-то морзянка. Марина Королева: Это неправда, ваша честь, это неправда. Я много общаюсь со студентами, никакой бедности в их языке я не вижу. Другое дело, что... это бесконечный разговор... можно говорить о языке чатов, о том, что это особый жанр, там действительно уходит пунктуация и т. д. Но я боюсь, что за несколько секунд мы с вами точно это не обсудим. Тамара Шорникова: Ну и совсем коротко – приличнее стал язык или нет? Мата больше или меньше? Мы ругаемся чаще или реже сейчас? Марина Королева: Мата много, но им не ругаются – на нем, к сожалению, разговаривают, и вот это просто действительно предмет моей грусти, это да. Тамара Шорникова: Понятно. Марина Королева, филолог, профессор Высшей школы экономики. Спасибо за интересный разговор. И спасибо вам, дорогие телезрители, за ваши вопросы, ваши комментарии, ваше участие.