Виталий Млечин: Ни подержанных деталей, ни китайских аналогов. Центробанк выступил против инициативы Всероссийского союза страховщиков, который предлагал разрешить использовать при ремонте по ОСАГО китайские аналоги запчастей и бывшие в употреблении детали. Тамара Шорникова: В первую очередь здесь речь идет о видавших виды машинах – от шести лет и старше. Но специалисты ЦБ посчитали, что такой подход вызовет рост аварийности. Виталий Млечин: Да и вообще неудобно. Но ведь попросили об этом не от хорошей жизни: запчастями сложностями, а те, что все-таки есть, сильно подорожали. Что лучше в такой ситуации? Давайте разбираться. Вы тоже, пожалуйста, поделитесь своим мнением. 8-800-222-00-14 – бесплатный телефон прямого эфира. 5445 – короткий бесплатный номер для ваших SMS-сообщений. А у нас в гостях главный редактор журнала «За рулем» Максим Кадаков. Максим, здравствуйте. Максим Кадаков: Добрый день. Виталий Млечин: Ну давайте разбираться. Вот это предложение от страховщиков… Очевидно, они опять нам будут говорить, что они очень сильно недополучают по ОСАГО, и так невыгодно страховать, а тут еще и цены на запчасти выросли. И вообще непонятно, что делать. Но почему ЦБ против? Максим Кадаков: Прямо с самого начала и совсем коротко, чтобы всем было понятно. Сейчас справочники, по которым высчитывается стоимость запчастей и стоимость восстановительного ремонта, пересматривается каждые три месяца. Раньше было раз в полгода. В общем-то, это хорошо. То есть они, по идее, должны следовать за жизнью, то есть точнее отражать цены. Но последний справочник, который был принят, как раз обсуждение общественное было закончено 24 февраля. Виталий Млечин: Совпадение? Максим Кадаков: Ну, совпадение. То есть цены в нем фигурируют фактически февральские. Ну, начало февраля, середина – неважно. Понятно, что сейчас цены совершенно другие. И было очевидно всем специалистам, что рано или поздно это приведет к коллапсу, потому что на все выросли: на услуги, на запчасти в первую очередь. И, конечно же, если мы берем у страховой деньгами, то нам, автомобилистам, не хватит денег, чтобы восстановить автомобиль. Их и раньше не хватало, а сейчас – тем более. Но по закону страховая должна нам предложить сначала восстановительный ремонт, и только как крайняя мера, если мы согласны взять, деньгами. И специалистам было понятно, что СТО, которое работает в содружестве со страховой компанией, столкнется с той же самой проблемой: «Друзья, а как при таких ценах и при таких справочниках, при таких реальных ценах, как это сделать?» И вот одно из предложений: давайте б/у использовать, не оригинал и так далее. И в этом смысле реакция Банка России, на мой взгляд, правильная, поскольку закон об ОСАГО подразумевает ремонт автомобилей новыми запчастями. Ведь для того мы на государственном уровне и делали этот проект… не проект даже, а эту систему, для того чтобы мы – автомобилисты и даже, кто не автомобилисты, а пешеходы, пассажиры и так далее – были уверены: если машина пострадала, то ее отремонтировали грамотно. Тамара Шорникова: Возможно, я сейчас глупый вопрос задам, но, действительно, все-таки почему именно Центробанк озабочен этой проблемой? Почему, условно, не ГИБДД? Максим Кадаков: Центробанк как регулятор озабочен этой проблемой. Здесь как раз все очень хорошо. А РСА (Российский союз автостраховщиков) как раз пытается решить свои проблемы. Им же надо как-то выходить… Кто-то должен заплатить. Если мы полисов купили по старым деньгам, по старым ценам, по старым расценкам, а запчасти подорожали, кто-то должен заплатить. СТО платить не будет. Должна заплатить страховая компания. Ну все. Виталий Млечин: Так на то она и страховая компания. Максим Кадаков: Но мы же заплатили как бы по старым расценкам, по старым ценам. Человек же купил полис год назад. Поэтому мы придем, кстати говоря, к тому, что в итоге полис подорожает. Виталий Млечин: Ну, это неудивительно. Тамара Шорникова: Да. На сколько – мы еще обсудим. Но, с другой стороны, проблемы вот такого рода у страховщиков начались относительно недавно. До этого они прилично долгие годы зарабатывали. У них же должен быть какой-то накопленный резервный фонд… Максим Кадаков: «Жирок». Тамара Шорникова: …«жирок», чтобы обеспечить свои обязательства хотя бы по действующим контрактам. Максим Кадаков: Это такой «черный ящик». Нам страховые компании… Мы же, автомобилисты, всегда знали, что нам страховые компании бесконечно говорили: «Денег не хватает. Бизнес невыгодный. Давайте повысим тарифы, давайте расширим тарифный коридор». Тамара Шорникова: И поэтому никто не уходит из этого бизнеса и ежегодно, напротив, все больше новых игроков? Максим Кадаков: Конечно, конечно. Нам, автомобилистам, их проблемы, в общем-то, не интересны. Если это государственная программа, и она важная действительно (а это нужно – страхование перед третьими лицами), если мы платим по установленным расценкам, то будьте любезны отремонтировать автомобиль. Но очевидно, что если все это будет двигаться именно в таком ключе, то все равно мы придем к тому, что полис подорожает. Кто-то должен платить. СТО платить не будет. Мы купили полис, платить не хотим. Если за нас сейчас, в данном случае заплатит страховая компания, «жирок» свой немножко уменьшит, то завтра, послезавтра, через полгода все равно вернемся к тому, что мы будем это оплачивать, к сожалению. Мы – это автомобилисты. Виталий Млечин: Вот давайте узнаем точку зрения представителя страховой компании. Андрей Крупнов с нами на прямой связи, директор по отраслевым решениям страховой компании «КРОК». Андрей Анатольевич, здравствуйте. Андрей Анатольевич? Андрей Крупнов: Добрый день, да. Виталий Млечин: Вот! Отлично! Теперь и мы вас слышим. Скажите, пожалуйста, а насколько серьезная ситуация, если посмотреть на нее глазами страховых компаний? И как быстро надо решать проблему? Андрей Крупнов: Проблему надо решать быстро. И ситуация, действительно, очень серьезная. Вот я не совсем согласен с тем, что такое в первый раз. У нас уже были истории с девальвацией и с соответствующим подорожанием запчастей, увеличением стоимости ремонта. Это происходит не в первый раз уже, к сожалению, наверное. Это все было. Но проблема в том, что у нас закон и Роспотребнадзор требуют, чтобы стоимость страхования, так же как и стоимость всего остального, указывалась в рублях и копейках. Это совершенно верно. Но чисто математически стоимость страхования все-таки считается в процентах – в процентах от того размера возмещения, которое страховая компания своим клиентам выплачивает. Поэтому если у вас стоимость возмещения возрастает на 60–70%, то я тут с Максимом Кадаковым совершено согласен: да, рост тарифов неизбежен. Но я не стал бы относить это к злому умыслу страховых компаний, которые не хотят сбрасывать тот самый «жирок». Виталий Млечин: Ну а он есть все-таки? Вот скажите честно, есть «жирок»? Андрей Крупнов: С «жирком» все сложно. Это можно отдельную передачу посвятить этому. На самом деле его не так много. Другой вопрос, что он уходит не совсем туда, куда должен был бы уходить. Если считать так, как любят считать, так сказать, диванные аналитики, сравнивая страховую премию и размер страховых выплат, и не учитывая больше ничего, то как бы получается, что страховые компании должны были заработать бешеные деньги за время, когда существует ОСАГО. На самом деле там есть много других расходов, самые большие из которых – это расходы на выплаты посредникам. А рынок ОСАГО принадлежит посредникам практически полностью. И вот эти расходы на самом деле «съедают» колоссальное количество денег, которые платят страхователи. И, соответственно, «жирка» там… «Жирок», конечно, остается, вопросов нет. Тут я совершенно согласен с тем, что если бы этот бизнес был убыточный, то им бы никто не занимался уже давно. Но считать, что ОСАГО – это суперприбыльный бизнес, тоже было бы ошибкой. Тамара Шорникова: Еще немного вокруг этого вопросов. Коротко. Возможно, вы ответите на SMS от нашего телезрителя, и тоже как-то прояснится дело. Вот наш телезритель из Хабаровского края считает: «В аварии попадают 10% водителей, а 90% – прибыль страховщиков. А страховки при этом только растут». Он прав? Или какая здесь пропорция? Андрей Крупнов: Нет конечно. Ну давайте так. Во-первых, если считать аварийность по ОСАГО, то она в настоящее время составляет, по-моему, 6,8%, около 7%. То есть это означает, что из 40 с небольшим миллионов полисов ОСАГО, продаваемых каждый год, 7% владельцев полисов попадают в аварии в течение года. Но какая тяжесть этой аварии, какой ущерб понес пострадавший в этой аварии – это с количеством никак не связано. Есть такая страшная вещь, называется «профиль риска», который как раз используют страховщики, рассчитывая тариф, где как раз учитывается, какая из этих аварий является максимально тяжелой, то есть весь размер страхового возмещения, предусмотренный законом, страховая компания выплачивает. Где аварии легкие, страховая компания платит меньше той максимальной суммы, которая предусмотрена законом. Как все это распределяется в статистике. Ну, это немножко более сложная математика, чем то, что предлагает ваш телезритель. Тамара Шорникова: Спасибо, что рассказали. Виталий Млечин: Давайте еще одного нашего телезрителя послушаем. Дмитрий из Московской области до нас дозвонился. Дмитрий, здравствуйте. Зритель: Да, добрый день. Тамара Шорникова: Слушаем вас. Зритель: Вот такая ситуация. Я застрахован в компании «ПАРИ». Авария произошла 22 января, до сих пор не получил выплаты. И кормят только завтраками: «Позвоните через неделю». Но нет никаких, получается, начислений. Не говорят – сколько. Потому что машина в тотале, ну, полностью, микроавтобус. Была крупная авария на Варшавском шоссе… Виталий Млечин: Понятно, понятен ваш вопрос, спасибо. Тамара Шорникова: Какие-то, возможно, вопросы есть у эксперта. Андрей Анатольевич? Андрей Крупнов: Ну, вы знаете, как я понимаю, речь идет о КАСКО, судя по тому, что телезритель сказал, что там тотальная машина. Во-первых, я не знаю наизусть правил страхования всех страховых компаний на рынке. И мне сложно сказать, какая процедура регулирования именно у «ПАРИ». Тем более в случае с тоталом, тотальные убытки всегда урегулируются дольше, потому что там всегда служба безопасности подключается, они всегда очень нервно реагируют на угоны, тратится значительное количество времени на всевозможные разбирательства, связанные с этим. Ну правда, я не готов за страховую компанию вам сейчас сказать, что она делает так, а что она делает не так. Если вы считаете, что ваши права нарушаются, у вас есть целый набор инструментов, который сейчас для потребителей предусмотрен, начиная со страхового омбудсмена, продолжая Центральным банком и судом. Ну, для начала, конечно, неплохо бы со страховой компанией все-таки разобраться и получить от них более или менее вменяемый ответ относительно того, на каком этапе находится урегулирование вашего убытка, почему оно длится столько времени. Может быть, от вас страховая компания ждет каких-то дополнительных документов, еще что-то. А это тоже часто бывает. Страхователи забывают какую-нибудь бумажку предоставить, и это все затягивается. Я ни в коем случае не говорю, что вы в этой ситуации не правы, но просто лучше разобраться, а потом уже делать выводы, подавать жалобы. Инструментов для этого достаточно много. Тамара Шорникова: Андрей Анатольевич, уже выяснили общими усилиями, что в любом случае полисы подорожают. А насколько и когда? Андрей Крупнов: Когда? Вопрос интересный, потому что Центральный банк до сих пор имел право на увеличение тарифного коридора один раз в год, а сейчас речь идет о том, чтобы количество таких изменений увеличилось. Ну, я думаю, что это решение будет, скорее всего, принято, учитывая ситуацию, учитывая, насколько выросли цены, насколько сейчас… Ну, сейчас даже не то что цены выросли, а еще и запчастей не достанешь для ремонта. То есть проблема – двойная. Я думаю, что во второй половине этого года решение о расширении тарифного коридора будет принято. Не берусь давать каких-то более конкретных прогнозов. Лучше такой вопрос задавать, конечно, коллегам из Центрального банка, которые имеют полномочия на принятие таких решений. Тамара Шорникова: А если вдруг все-таки как-то удастся дожать вопрос с использованием б/у-запчастей, удастся остановить рост цен? Андрей Крупнов: С б/у-запчастями интересная ситуация. Центральный банк же не хочет этого делать, мотивируя свой отказ тем, что б/у-запчасти недостаточно качественные и не обеспечат должную надежность ремонта. Но вот лично я как автомобилист лучше бы предпочел, чтобы мне поставили бэушную оригинальную запчасть, чем сделанную неизвестно из какого материала подделку из какой-нибудь дружественной страны. Но с бэушными запчастями, с моей точки зрения, проблема другая – она не в качестве, она в криминале, потому что бэушную запчасть по определению можно снять только с какой-то существующей машины. В идеале как это должно все работать? Есть те самые тотальные машины так называемые, которые продаются на рынке и используются авторемонтными мастерскими для того, чтобы снимать пригодные к дальнейшему употреблению запчасти, неповрежденные, и ставить их на новые машины. Но вы же понимаете, что в реальной жизни это все будет работать немножко не так. У нас уже на рынке наблюдается всплеск спроса на страхование КАСКО с риском «угон», потому что источником вот тех самых бэушных запчастей, которые используются в ремонте (не официально по ОСАГО, а в ремонте вообще), сейчас становятся просто машины каких-то добропорядочных автовладельцев, которые просто воруют, разбирают на запчасти и используют эти запчасти в ремонте. Если сейчас узаконить использование бэушных запчастей в ремонте, то мы рискуем получить еще больший всплеск угонов. И вот это действительно серьезная проблема. Поэтому здесь, конечно, такого лобового выхода, который не создавал бы кучу дополнительных рисков, не просматривается. Виталий Млечин: Понятно. Спасибо, спасибо вам большое. Андрей Крупнов, директор по отраслевым решениям страховой компании «КРОК». Максим, вы знаете, пишут нам наши зрители, и достаточно много об этом пишут: что вообще ОСАГО это и не очень нужно, потому что как-то дорого, потом сложности, если вдруг, не дай бог, понадобились выплаты, заплатят мало или вообще не заплатят, обман… Вот как-то проблемы с доверием к этой системе достаточно серьезные. Максим Кадаков: Да. Виталий Млечин: Как вы считаете? Сейчас же, наверное, еще больше усугубится это? Максим Кадаков: Проблемы с доверием есть. У нас масса автовладельцев, которые принципиально не оформляют полис ОСАГО. Я считаю, что это неправильно. И таких владельцев нужно ставить на место. Каким способом – можно обсуждать. Я хочу сказать немножко о другом. Во-первых, это нужно. Еще раз: обязательно все должны иметь полис ОСАГО. Нужно понимать, что сама система ОСАГО не гарантирует нам всем, что нам машину обязательно починят в идеале. Потому что, во-первых, есть максимальная стоимость компенсации. На данный момент по «железу» – 400 тысяч рублей, по жизни и здоровью – 500 тысяч рублей. Хотя хотят до 2 миллионов по жизни и здоровью увеличить – что правильно. Тем не менее, это не гарантия. Это помощь. Потому что человек может быть вообще без денег, виновный в аварии, да? Но все-таки государство говорит: «Если вы в этой системе, то мы вам поможем хотя бы частично». Но закон говорит о том, что даже наличие полиса ОСАГО… Вот если вы стали виновником аварии и разбили мой автомобиль, если у вас есть полис ОСАГО и у меня есть полис ОСАГО, вас закон от ответственности не освобождает. Поэтому, друзья мои, что получается? Вам разбили автомобиль, допустим, на 150 тысяч рублей, а страховая возместила вам всего 50 тысяч рублей. Допустим, вы взяли деньгами. Это значит, что вы можете в судебном порядке к виновнику аварии предъявить иск в судебном порядке на компенсацию вот этой разницы. Вам страховая выплатила 50 тысяч, вы в ремонте потратили на автомобиль 150 – значит, 100 тысяч вы можете потребовать с виновника аварии. Виталий Млечин: С виновника, а не со страховой? Максим Кадаков: Потому что виновник отвечает. Вы управляете средством повышенной опасности. Вы вообще можете теоретически не ходить в страховую, а пойти к виновнику аварии и снять с него… Такое слово «снять», да? Потребовать с него компенсации стопроцентной ущерба. Либо, как правило, у нас всегда… Надо добиваться, надо идти в суд и так далее. А мы сначала идем в страховую и пытаемся с ней что-то решить. Как я уже сказал, страховая в обязательном порядке должна предложить сначала ремонт или по договоренности сторон, если у вас нет времени ждать, вы берете деньгами. Виталий Млечин: Ну подождите. Смысл страховки – он как раз же именно в том, чтобы вот того человек, который спровоцировал аварию, чтобы у него было лишних проблем. Он за это и платит за страховку. Максим Кадаков: У вас не может быть лишних проблем, потому что вы являетесь человеком, который управляет источником повышенной опасности. Вы за это отвечаете. Мы все, автомобилисты, все должны это понимать. Мы все находимся в этом смысле в абсолютно равных условиях. И просто хочу сказать тем… Да, это же вопрос с двух сторон. Вот вы задаете его уже с другой стороны. Нет, друзья, если вы купили полис ОСАГО – это вовсе не значит, что вы, так сказать, отгородились от всех проблем. К вам могут предъявить… вам могут предъявить судебный иск по возмещению ущерба. И это работает именно так. Кто хочет предъявить такой иск – простой механизм. Вы пошли в страховую компанию, вы эти 50 тысяч рублей получили, а потом везете автомобиль в ремонт. Вы должны хранить самые базовые вещи. Первое – независимую оценку состояния автомобиля. Это раз. Акты. Сдали автомобиль в ремонт, приняли автомобиль из ремонта – весь список запчастей и работ, которые провели, и кассовые чеки. Не квитанция, а именно кассовые чеки. Собираете это все. Сначала идете к владельцу, если есть такая возможность физическая, и говорите: «Иван Иванович, вы мне должны 100 тысяч. Нет? Тогда в судебном порядке». Сейчас суды полны такими исками. И это практически беспроигрышное дело. Виталий Млечин: Все-таки я не понимаю, почему не к страховой, а почему к человеку? Максим Кадаков: Потому что это только помощь. Если вы хотите полностью застраховать свою машину – пожалуйста, КАСКО. Если вы хотите, чтобы мы как владельцы полисов вообще потом не имели дело, то тогда полис должен стоить… я не знаю сколько. 100 тысяч? 200 тысяч? Виталий Млечин: Нет, есть же эта сумма возмещения в 400 тысяч рублей, да? Максим Кадаков: А если машина… Да, да, хорошо. Виталий Млечин: Если она превышена, то тут уже тогда понятно, нет проблем. Максим Кадаков: Ну, тогда тоже нет ответа на ваш вопрос. Виталий Млечин: Вот если в вашем примере, когда ты потратил 150, а страховая заплатила 50? Максим Кадаков: Да. Потому что учитывается еще амортизация автомобиля. Мой пример. Мне в прошлом году на Volkswagen моем «газелист» бешеный снес зеркало. Представляете, сколько стоит зеркало автомобиля с обогревом, с электроприводом, складывающееся, с поворотниками? Бешеных денег. Мне страховая начислила с учетом (машина не новая, не гарантийная) амортизации, которая может достигать 50% (то есть страховая вообще может половину только заплатить), начислила 11 тысяч рублей. За 11 тысяч только на разборке можно купить зеркало. Что мне делать? В итоге я оказался как бы в проигрышной ситуации. Но я могу подать в суд на этого человека. Я не стал с этим возиться. К счастью, удалось найти какое-то решение, не все сломалось. И стребовать с него эти деньги, которые я потратил бы, если бы я поставил абсолютно новое зеркало. Виталий Млечин: Просто раньше как-то со страховой предпочитали судиться, а не с людьми. Максим Кадаков: А сейчас бесполезно со страховой судиться, потому что, судите, финансовый омбудсмен, который как раз является этим буфером между нами и страховой, когда мы судебный иск подаем, он даже может не пропустить этот иск, потому что страховая компания что использует? – справочники, о которых я сказал. Страховая компания и справочники правильно использовала? Да. Амортизацию посчитала правильно? Да. Цены взяла из справочника? Да. К страховой претензий нет, она действует в рамках закона. В том-то все и дело. Виталий Млечин: Интересно! Максим Кадаков: Претензии к тому, кто причинил вам ущерб. Виталий Млечин: Владимир из Хакасии нам звонит. Владимир, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Виталий Млечин: Слушаем вас, вы в эфире. Зритель: Вот у меня заканчивается срок ОСАГО, поехал продлять, а мне как бы сказали, что машина больше 10 лет, и не продляют. Тамара Шорникова: Так? Максим Кадаков: Вопрос понятен. Виталий Млечин: Понятен вопрос? Спасибо, Владимир. Максим Кадаков: Ну, это нарушение со стороны страховой, поэтому… Тамара Шорникова: Мне кажется, в нашей стране 10 лет – это вообще не срок. Максим Кадаков: Да, это вообще не срок. У нас сейчас средний срок… средний возраст автомобиля легкового – 15 лет (в частном пользовании). Поэтому это не срок, а это машина, на которой можно еще ездить и ездить. Поэтому нужно, во-первых, получить письменный отказ от страховой, и с этим письменным отказом обращаться во все инстанции, которые вам доступны: это Российский союз автостраховщиков, Центробанк, Роспотребнадзор – куда угодно. Вот уверяю вас, что можно страховую быстро поставить на место. Виталий Млечин: А «быстро» – это сколько? И пока ты туда ходишь, ты же на машине можешь ездить без страховки. Максим Кадаков: Согласен, да, без страховки ездить нельзя. Ну, если вы живете не в тайге, то, очевидно, за углом есть другая страховая компания, тем более… Мне кажется, это не проблема. Виталий Млечин: Тем не менее, жалоб очень много! Тамара Шорникова: Вот нам подсказывают, что таких звонков много, что как раз страховщики сейчас не очень жалуют владельцев старых автомобилей. Максим Кадаков: Это именно сейчас, в данный момент. Тамара Шорникова: Очевидно. Максим Кадаков: Потому что, конечно, они не хотят на себя брать лишний груз и отказывают по разным предлогам: «У вас старая машина»; «Вы нам не нравитесь, как-то выглядите не очень хорошо». Тамара Шорникова: Просто учитывая то, что таких звонков много, может, можно как-то систематизировать решение этой проблемы? Условно, чтобы не каждый Иван Иванович жаловался в Роспотребнадзор, ЦБ и далее по списку, а, может быть, не знаю, общество обратится, коллективный иск подать или еще что-то. Максим Кадаков: Мы не жалуемся, мы не жалуемся. В том-то все и дело. Когда поступает одна жалоба – это жалоба городского сумасшедшего. Когда поступает тысяча жалоб на все что угодно – на неправильно оформленный штраф с камер, на действия страховой компании и так далее – тогда все гораздо проще. Не жалуемся. К сожалению, мы так устроены. Ну хорошо, я как-то это снесу. Или полис не куплю, буду ездить – а вдруг меня не оштрафуют. Или пойду в другую страховую компанию. Нужно дожимать, что называется, таких людей. Они действуют уже вне… нарушают закон, вне правового поля. Тамара Шорникова: И еще один телефонный звонок. Виталий Млечин: Да. Тамара Шорникова: На этот раз Александр из Челябинской области. Здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Александр. Зритель: Здравствуйте. Я все годы последние страховал машину на шесть месяцев. Ну, я только летом езжу на дачу. А уже с октября в этом году: «Мы, как говорится, на шесть с месяцев не страхуем, только на год». А зачем мне на год, если я езжу пять-шесть месяцев? Виталий Млечин: Понятно. Зритель: Отказали. Виталий Млечин: Тоже нарушение? Максим Кадаков: Ну, вообще – да. Но эти вопросы надо задавать страховым компаниям, представителям. Вот их надо сюда вызывать и трясти, чтобы они отвечали. На самом деле без этого давления движения в нашу сторону – в сторону автомобилистов – не будет. Видите, и жирок там есть какой-то, и желание обмануть нас, и так далее. Я ничуть не обеляю автомобилистов, потому что на самом деле среди случаев… при страховом возмещении очень много случаев и до сих пор мошенничества. Это тоже есть. И страховые компании в этом смысле тоже можно понять – они пытаются ограбить себя от лишних расходов. Но все-таки, если это государственная программа, то автомобиль, безусловно, должен быть защищен. И должна быть… вы совершенно правильно говорите, должна быть простая кнопка, я не знаю, на Гослуслугах, еще где-то – «Пожаловаться». Выбираешь из списка страховую компанию. «Почему жалоба?» – «Потому что отказали в оформлении полиса», – и так далее. Вот тогда бы все было гораздо проще. Тамара Шорникова: Есть сообщение из Ростовской области. К сожалению, когда такой текстовый вариант, не очень понятно – это ирония или реальные убеждения. Но много восклицательных знаков: «Ура!!! Машин будет меньше! Воздух – чище! Газоны будут зелеными!» Вы разделяете вот такую версию? Максим Кадаков: Нет. Тамара Шорникова: Все-таки действительно сложные времена для автомобилистов наступили. Максим Кадаков: Нет. Машин будет не меньше. Они будут в худшем состоянии. В этом и проблема. Виталий Млечин: И больше загрязнять окружающую среду. Максим Кадаков: В этом проблема, да. Поэтому мы так устроены… Во-первых, у нас большая страна, большие дистанции. Автомобиль для нас – чуть больше, чем просто ящик с колесами и с мотором. Мы будем ездить до последнего. Так что это неправильно. Тамара Шорникова: Хорошо, а ваш прогноз? Вот это «последнее» – это в какой день недели настанет, условно? Есть какая-то дата? Потому что запасы заканчиваются и так далее. Что там будет с параллельным импортом – пока вопрос. Максим Кадаков: Параллельный импорт был и раньше, только какое-то время назад бренды под себя это забрали. То есть, если это запчасти, условно, BMW, то официально должен ввозить только BMW. Я утрирую, чтобы всем было понятно. И так далее. То есть дилеры… компании, даже не дилеры, забрали себе эти деньги, бренды. Сейчас вот эта история с параллельным импортом… Это красиво так называется «параллельный импорт», а на самом деле будут везти со всех щелей, из каких только возможно. Поэтому запчасти у нас, конечно, будут. Сократится выбор, увеличится срок. Вот недавняя история: коробка, кстати говоря, на BMW, из Америки. Вот друзья мне рассказывали, вчера вечером звонили. «Нельзя, все. К нам доставки нет». Как? Звоним друзьям в Армению: «Ребята, что можно сделать?» – «Присылайте к нам в Ереван». Все! Коробка сейчас летит до Еревана, а из Еревана ее пришлют в Москву. Значит, удлиняется путь, увеличивается время. Виталий Млечин: И это все не бесплатно. Максим Кадаков: Стоимость доставки вдвое дороже. Вот и все. Тамара Шорникова: Нет, если друзья, то, может быть, дело коньяком обойдется, конечно. Максим Кадаков: Ну, если друзья, то – да. Тамара Шорникова: Ну хорошо. В любом случае цены на все это действительно будут космическими. Максим Кадаков: Цены уже космические. Тамара Шорникова: У нас и сейчас машина – это роскошь часто. Максим Кадаков: Плюс 30–50%, да-да-да. К сожалению, нужно понимать, что к ценам января… Я не беру спекулятивные цены, которые задраны, как доллар по 300. Ну, вообще, да? Но к ценам января, если говорить об адекватных ценах, мы уже не вернемся, к сожалению. Поэтому берегите свои автомобили, на них еще долго ездить. А поскольку вам могут предъявить иск, как я уже сказал, даже если у вас есть, надо соблюдать правила дорожного движения, ездить аккуратно, думать не только за себя, но и за того парня. Это банальные истины, которые всем надоели, но это так. Тамара Шорникова: Вот еще одно сообщение, намекающее на то, что хватит этих упаднических разговоров: «Будем ездить на российских машинах». С этими-то запчастями все будет хорошо? Виталий Млечин: Так парадокс-то в том, что российский «АвтоВАЗ», по-моему, одним из первых остановил свой конвейер. Максим Кадаков: «АвтоВАЗ» сейчас находится до 24 апреля в корпоративном отпуске. Я надеюсь, что 24 апреля он все-таки из отпуска выйдет. Но сам выход людей из отпуска на конвейер еще не означает решение проблемы с комплектующими. Эти проблемы сейчас решаются. Пути решения есть. Есть некий оптимизм, я его поддерживаю. Это не значит, что все будет легко, но все-таки, да, я надеюсь, что будут у нас наши машины. Тамара Шорникова: Стоп! Как минимум от «КамАЗа» я видела такое сообщение, что там тоже некая перестройка, приостановка, для того чтобы перестроить производственные цепочки и использовать больше российских запчастей. Виталий Млечин: Кстати, про «КамАЗ». У нас есть графика, давайте мы сейчас попросим ее показать. Вот импортные детали для «КамАЗа». Казалось бы, что «КамАЗ» – российский, советский КамАЗ»! А на самом деле выясняется – вот! – огромное количество сейчас деталей, именно на «КамАЗе», импортных. Вот двигатель из США. Топливная аппаратура из Германии. Коробка передач тоже из Германии. Максим Кадаков: Ну, там что-то собирается у нас, но в любом случае у нас много скрытого импорта. Вроде бы деталь собрана в России, деталь комплектующая, но когда ты ее начинаешь разбирать, оказывается, что она собрана из более мелких импортных комплектующих. Вот сейчас «КамАЗ» решает одну… одна из задач, которую он решает – это краска. Автомобильные лакокрасочные материалы мы очень многие получаем по импорту – либо целиком по импорту, в том числе из Европы (например, компания BASF – крупнейший поставщик), либо получаем какие-то пигменты. Вот простой белый цвет, чтобы он не желтел, автомобиль не желтел с годами, его нужно красить правильной современной хорошей краской. Более того, линии на многих предприятиях заточены, настроены под определенную краску, под определенные материалы. Это тоже проблема. Казалось бы, краска. Хотя у нас в России она тоже выпускается. Ну, мы, естественно, будем эти проблемы решать. Но – не быстро. И все будет стоить времени и денег. Тамара Шорникова: Понятно. Спасибо. Виталий Млечин: Спасибо большое. Главный редактор журнала «За рулем» Максим Кадаков был у нас в гостях. Говорили об автомобилях, естественно. Спасибо. Максим Кадаков: Спасибо и вам. До свидания. Тамара Шорникова: А через пару секунд поговорим о счастье. Виталий Млечин: Да. Договорились.