Константин Чуриков: Ну а сейчас будем говорить о том, как люди массово травятся водой в нашей стране. Вот как раз по следам истории в Дагестане: сегодня по делу о массовом отравлении жителей задержан руководитель водоканала Буйнакска Абдулвагаб Шарипов, который стал исполняющим обязанности директора около 3 месяцев назад. Он подозревается в оказании услуг, которые не отвечают требованиям безопасности. Оксана Галькевич: Это, по мнению следствия, вызвало массовое заражение людей кишечной инфекцией. Уже с 9 января жители Буйнакска начали жаловаться на отравление. Всего к врачам в итоге обратились более 300 человек, большинство из которых – это дети; 200 человек были госпитализированы. После исследования водопроводной воды специалисты Роспотребнадзора нашли в ней следы возбудителя дизентерии. – Моя... была очень слабая, только сегодня ей полегчало, моя доченька... Всему персоналу, медсестрам, врачам спасибо большое. – Все есть, да, все они сделали, лекарства дают, все полностью, все вместе, капают капельницу. Константин Чуриков: Вот уже почти 10 дней прошло, и до сих пор в больницах остается 51 человек, 24 из них – это дети. В городе до сих пор временно закрыты школы и детские сады, запрещено пользоваться водопроводной водой. Оксана Галькевич: Ужасные кадры на самом деле, вот эти ряды детских кроваток, дети там еле живые лежат... Смотреть невозможно на это. Константин Чуриков: А вот почему такое, кстати, возникает? И уже, между прочим, не в первый раз возникает в Республике Дагестан, конкретно там. Вообще в чем тут причины вот этих ЧП? Сейчас мы спросим у Георгия Самбурского, это председатель технического комитета «Качество воды» Росстандарта, кандидат технических наук. Георгий Александрович, здравствуйте. Георгий Самбурский: Здравствуйте, добрый день. Константин Чуриков: Георгий Александрович, с кого тут за это спросить, ну кроме как с главы водоканала? Это что, только изношенность труб, или это какая-то, я не знаю, халатность, попустительство каких-то других ответственных лиц и органов? Георгий Самбурский: Слушайте, как правило, это совокупность факторов. Потому что вы же только что сами сказали, что директора 3 месяца назад назначили, так что можно за 3 месяца назад ему было разрушить или что-то не так сделать. Конечно же, это и изношенность труб, и попадание, соответственно, в эти трубы воды, видимо, поверхностной, связанной с таянием снегов, и недохлорирование, какой-то недосмотр, несоблюдение технического регламента работы сооружений. То есть это совокупность кадров, одним кадром, одним словом это все описать практически невозможно. К сожалению, такое иногда случается. Оксана Галькевич: Георгий Александрович, но просто это уже не первое сообщение из Дагестана именно такого характера, не первый такой случай. Почему, собственно, там это часто происходит? Георгий Самбурский: Вы знаете, я не стал бы прямо-таки привязывать к Дагестану всю эту ситуацию. То, что было раньше, скажем, в той же самой Махачкале, там вот этот прорыв, по которому течет питьевая вода, он просто проходит через город без всякой защиты, и каждый из жителей имеет возможность туда даже сточную воду сбросить или, я не знаю, с помоек, когда снег тает или дожди идут, туда попадает. Что в Буйнакске предметно случилось, точно непонятно, надо просто рассматривать ситуацию достаточно предметно, смотреть, в чем там была ситуация, как развивалась. Скорее всего, подтопило колодцы в каких-нибудь тупиковых зонах, где маленький водоразбор, просто застой воды был, поверхностная вода туда попала, и вследствие того, что был обычный, штатный режим хлорирования, не перехлорирование, то есть не среагировали службы, возможно, вот и получили то, что получили, такая грустная история. Оксана Галькевич: Георгий Александрович, мы когда говорим, обсуждаем вопросы ЖКХ, мы часто очень говорим об изношенности труб, ну каких-то, вы знаете, такого системного характера проблемах в этой сфере. Но все-таки водоканалы гораздо реже в этих историях фигурируют, потому что ну как-то мы привыкли, что во многих субъектах федерации достаточно крепкие специалисты, хозяйственники, все это, в общем, серьезная работа поставлена. Какие-то системные проблемы есть все-таки с изношенностью коммуникаций в этой сфере, именно по водоканалам, в нашей стране? Георгий Самбурский: Конечно, проблемы более чем существуют. Дело в том, что у нас коммуникации изношены более чем на 70% в среднем по стране и темп их замены не соответствует скорости их износа, это общепринятая история. Минстрой Российской Федерации знает эту проблему, пытается ее как-то решать так или иначе, но к сожалению, по щелчку это тоже не получается, потому что для общей реновации всего трубопроводного хозяйства требуются совершенно астрономические деньги. Поэтому двигаются потихоньку, step by step, выделяют проблемным регионам какие-то деньги, но, к сожалению, видите, получается, что всюду не досмотришь, к сожалению, такие вот вещи не очень хорошие случаются. Оксана Галькевич: Но это же не из Москвы же надо смотреть, это регионы, наверное, все-таки, это на уровне регионов ответственность? Георгий Самбурский: Конечно, конечно. Но ведь понимаете как, регионы тоже не сами по себе существуют. В каждом водоканале есть своя служба техническая, которая эксплуатирует сеть, и есть требования к контролю качества воды. Эти требования к контролю утверждаются местными территориальными управлениями Роспотребнадзора. То есть совокупность действий имеет место быть, просто, когда возникает внештатная ситуация, либо авария, либо паводковая какая-то ситуация, тут система не срабатывает. Знаете, вы говорите, что крепкие хозяйственники на местах, крупные специалисты работают в водоканалах, – хорошо бы, если бы это было правдой. К сожалению, ситуация и с кадрами, и с крепким хозяйствованием, в общем, не всегда такая, какая мы бы хотели, чтобы она была. Оксана Галькевич: А почему? (Извини, Костя.) А почему, простите? Вот в энергетике все-таки как-то... Мы знаем, все жалуются ресурсники, что у них там денег не хватает в сфере и так далее. А почему такие проблемы? Тем не менее энергетики как-то умудрились работу свою наладить. Георгий Самбурский: Вы знаете, энергетика всего-навсего, у нее переток электроэнергии идет, по большому счету, работа чуточку проще. У нас есть водопроводная вода, есть вода сточная, все это вместе требует разных уровней квалификации, и одновременно с этим вода как социальная услуга явно недооценена, то есть стоимость воды, которая течет по трубам у нас, просто-напросто достаточно дешевая, я бы не сказал, что очень дешевая, я бы сказал, даже слишком дешевая. Константин Чуриков: Да. Георгий Самбурский: И мы, не ценя эту услугу в полной мере, просто привыкли за воду недоплачивать, и вот как следствие недофинансирование водоканалов не дает возможность полноценно осуществлять те самые ремонтные регламентные процедуры. Константин Чуриков: Да, совершенно верно, Георгий Александрович, но у нас сейчас нет времени рассказывать о том, какие зарплаты в Дагестане, какое там финансово-экономическое положение. Я думаю, что у людей нет денег на ту самую бутилированную вот эту воду, о которой нам сейчас пишут многие наши зрители, что «кому вообще в голову придет пить сырую воду из-под крана, надо кипятить или покупать бутилированную», – ну вот денег, видимо, на бутилированную нет. Давайте сейчас послушаем звонок, Гарик, Республика Крым. Здравствуйте, Гарик. Зритель: Здравствуйте. Республика Крым, меня зовут Гарик, город Симферополь. Я сегодня заметил, ну не придавал до этого значения, но вот сегодня особенно: открываешь холодную воду из-под крана, и пахнет канализацией. Я думаю, откуда ужасный запах, а это из-под крана. Константин Чуриков: Так. Это только сегодня или вообще всегда так? Зритель: Ну, это уже у нас здесь проблема, сами понимаете, где мы живем, в Крыму, у нас проблема большая с водой. Константин Чуриков: Так. Зритель: Я не придавал особого значения, но вот особенно сегодня заметил. И сейчас открываю, хотел чайник налить, прокипятить, вы знаете, ужасный запах. Мало того, что часто вода идет как квас, прямо квас, знаете, она еще такая как мыльная, неприятная на руках. То есть вещи помыть невозможно, стиралку включить тоже, вы знаете, испортится, колонку тоже не включаем газовую... Ну, как говорится, с водой проблема. И вы знаете, диарея, как бы не стыдно было сказать, диарея просто вот от такой воды у нас. Константин Чуриков: Кошмар какой... Гарик, и даже после кипячения она все равно всем этим пахнет, это все неубиваемо, да? Зритель: Запашок остается, да, это нужно выбирать момент... Константин Чуриков: «Осадочек остался». Зритель: ...спускаешь и уже потом смотришь по цвету. Константин Чуриков: М-да... Зритель: Если цвет, знаете, как..., ее просто не наливать и не использовать. То есть ужасно на самом деле. Константин Чуриков: Ой, Гарик, как вы там живете в Крыму?.. Да, спасибо за ваш звонок. Георгий Александрович, как прокомментируете историю? Георгий Самбурский: Понимаете... Оксана Галькевич: Какая степень близости у нас со зрителями, понимаете... Константин Чуриков: Конечно. Оксана Галькевич: Мы уже готовы всем поделиться, любую проблему… Константин Чуриков: Про диарею друг другу можем рассказать, конечно. Оксана Галькевич: Да. Георгий Самбурский: Звонивший сам сказал, что Крым – это, в общем-то, квинтэссенция водных проблем сейчас, как мы с вами понимаем, и получается, что действительно воды просто нет. Та вода, что есть, подается с некоторым перерывом, по графику, следовательно, вымывание из труб идет всего того, что там накопилось за многие годы последние. Ну и, получается, люди, конечно, сильно страдают, качество воды там сейчас не очень высокое в ряде городов и населенных пунктов. Не везде по Крыму, но вот тем не менее такая ситуация есть. Эта проблема, как вы знаете, решается на всех уровнях, просто быстро решить не получается. Оксана Галькевич: А крепкие хозяйственники все-таки есть. Вот Пенза, например, благодарит свой местный водоканал за то, что у них прекрасная, чистая, очень вкусная вода, даже накипь не образуется. Константин Чуриков: И даже ничем плохим не пахнет, да. Спасибо. Оксана Галькевич: Есть прекрасные люди у нас. Константин Чуриков: Спасибо большое, Георгий Александрович. Георгий Самбурский, председатель технического комитета «Качество воды» Росстандарта, кандидат технических наук. Сейчас обратимся к небольшому видеоопросу. Знаешь ли ты, Оксана, что течет в Липецке, ну в Симферополе уже знаешь, и в Самаре. ОПРОС Константин Чуриков: Ну, кстати, по поводу мытья действительно тоже вопрос. Ну понятно, что пить такую воду нельзя, если она желто-коричневая, а вот мыться? Это что делать, это покупать баллоны, что ли, их нагревать? Ужас какой-то! Оксана Галькевич: А если вдруг все-таки глотнул, когда мылся под душем? Константин Чуриков: Выплюнуть, Оксана, выплюнуть. Оксана Галькевич: Адыгея пишет, что «приезжайте к нам, вода идеально чистая, вкусная, серебрянка». Москва и Московская область пишет, город Талдом: «У нас вода чистая, вкусная, из артезианской скважины, пьем сырую прямо вот так, из-под крана». Камчатка, Константин, зовет тебя в гости, там тоже из крана питьевая вода. И в Анапе говорят, что... А, нет, в Анапе как раз жалуются, запах канализации. Константин Чуриков: Дорогая питьевая вода на Камчатке, один авиабилет чего стоит. Константин Крохин, председатель Союза жилищных организаций Москвы. Константин Викторович, здравствуйте. Константин Крохин: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Не буду шутить про Бразилию. Константин Чуриков: Да. Если исходить из того, что все-таки часть проблем связана с устаревшими, ржавыми, старыми, ужасными трубами, скажите, пожалуйста, сейчас на практике ремонта водопровода от водоканала до дома вообще добиться от водонасосной вот этой станции до дома просто, сложно? Что для этого нужно? Константин Крохин: Ну, для этого нужны деньги. И самая сложная проблема, что именно водопроводные сети по остаточному принципу ремонтируются, реконструируются. Обычно в тех регионах и населенных пунктах, где есть новое строительство, органы публичной власти обязывают инвесторов, производящих строительные работы, модернизировать сетевое хозяйство, и в рамках этой работы, допустим, в Московском регионе модернизируются сети тепловые, водопроводные. А в тех регионах, где нового строительства нет, то практически кроме как из федерального бюджета, из регионального бюджета решается целенаправленно у водоснабжения, как было решено несколько лет назад в Ставропольском крае, президент России дал указание губернатору провести водопровод в населенный пункт, вот так вопрос решился. А во всех остальных случаях, конечно же, практически отсутствуют и денежные средства, и частная информация отсутствует, что это нужно делать. Оксана Галькевич: Константин Викторович, а у нас, вы не знаете, там нигде в верхах не разрабатывается какая-нибудь программа по типу там электрификации всей страны, я имею в виду по замене этих самых водопроводных труб, чтобы люди в конце концов перестали уже травиться водой из-за того, что она по плохим трубам поступает в дома? Константин Крохин: Дело в том, что у нас есть программы, их несколько, там «Чистая вода», много программ на федеральном уровне, которые направлены на улучшение, но они все недофинансированы. И ключевая проблема труб ведь не в том, что они сами по себе ухудшаются, портятся. Если нет водоисточника, то есть ключевая проблема и Крыма, и засушливых регионов юга, и Кавказа – это то, что, если нет стабильного источника, любые трубы, какие бы они ни были, они испортятся. Оксана Галькевич: Ага. Константин Крохин: Не портятся только совершенно современные пластиковые трубы, которые дорого стоят, и опять же нужно финансирование для перекладки этих труб. То есть я полагаю, что это комплексная проблема, которая связана как с наличием источников, то есть есть артезианские источники, есть реки, есть опреснение, сейчас идея опреснения рассматривается по Крыму... То есть проблема в том, что нужно решить проблему источника и потом уже решать вопросы труб, потому что сами по себе трубы любые рано или поздно испортятся, если по ним не пойдет вода. Оксана Галькевич: Ну это просто в разных регионах свой набор причин, в Дагестане на первом месте одна причина, на юге другие причины, где-то в других регионах. Константин Крохин: Именно, вы совершенно правы, именно так. Константин Чуриков: Да, но и там, и там, и везде вообще недофинансирование в нашей стране. Давайте сейчас послушаем звонок, это Антон, кстати, столица Москва. Здравствуйте, Антон. Зритель: Добрый день, вечер уже точнее. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Ну, у нас, допустим, я живу в Зеленограде, у нас в 5-м районе меняли трубы буквально 5 лет назад, вот все основные трубы, которые водопровод. Пять лет назад также водоканал менял, говорил, что он меняет там какие-то свои вещи, то есть улучшает, как бы все это делает. При этом у нас сейчас уже четвертые или пятые сутки тухлая вода из-под крана в нашем районе. В соседних районах, я знаю, подруги у наших родителей есть, там говорили, что тоже тухлая вода шла дня 2–3 назад, потом воду вообще отключили конкретно в этом районе, по всему Зеленограду я не буду говорить. При этом я звоню в диспетчерскую, мне сказали, что проблем нет, звонков нет, все нормально. В «МОЭК», естественно, на выходных нельзя было дозвониться, проблему уточнить... Константин Чуриков: Ну да, то есть это она у вас тухлая, а у остальных она нормальная, да? Зритель: Ну, я не знаю про остальных, я же говорю... Константин Чуриков: Да понятно, понятно, это я с точки зрения логики ваших диспетчеров. Спасибо. Оксана Галькевич: Но все-таки реагируют, я так поняла, что, если отключили через несколько дней, даже не дозвонились, но они отреагировали, что-то там стали делать на местах. Константин Чуриков: Константин Викторович, вот скажите, как в данном случае быть? Как вообще доказать, что вода, не знаю, тухлая, не соответствует каким-то нормативам? Какие вообще есть нормативы? Где о них узнать? И в какие двери стучаться? Оксана Галькевич: Набрать в пакетик, в кулечек, завязать, отвезти куда-нибудь в Роспотребнадзор, сказать: «Проведите, пожалуйста, экспертизу». Так работает? Константин Крохин: Да, примерно так и происходит. Оксана Галькевич: А-а-а. Константин Крохин: На сегодняшний день существуют стандарты питьевой воды, и на самом деле в Московском регионе ситуация благоприятная. То есть если вдруг по каким-то причинам граждане не удовлетворены ее качеством, например изменился цвет, пожелтела или стала ржавая, необходимо набрать в емкость эту воду и передать на исследование в соответствующую лабораторию Роспотребнадзора, и много сейчас независимых негосударственных лабораторий, которые проводят анализ. Но для того, чтобы зафиксировать нарушение, необходимо обязательно продублировать эту процедуру обращением в управляющую компанию, потому что проблема может быть как на входе в дом, так и после того, как она попала в дом и по ржавым трубам пришла непосредственно к потребителю, то есть причины могут быть разные. В целом проблема в Московском регионе в основном связана с трубами, потому что на водоподготовке, в «Мосводоканале» ситуация такая, что вода достаточно качественная, она современная, современными методам обрабатывается, и входит в систему она хорошая, а вот уже как доходит до потребителя, зависит от ветхости жилого фонда, от ветхости сетевого хозяйства, трубного хозяйства и так далее. Оксана Галькевич: Константин Викторович, а это дорогостоящая процедура, проверка качества воды, вот как вы говорите? Много независимых лабораторий... Знаете, у нас тут на COVID-то не все идут проверяться, потому что 3–3,5 тысячи отдать – это кхе-кхе. Константин Крохин: Это не очень дорого, это сопоставимо как раз непосредственно с COVID, это где-то может занять 2–3 тысячи в зависимости от того, какой глубины анализ вы хотите получить. Самый простой анализ будет стоить пару тысяч, в принципе, я думаю, этого достаточно. Оксана Галькевич: Но это нужна какая-то инициативная единица в жилом доме, да, кто возьмет на себя эти расходы? Константин Крохин: Ну, на самом деле очень часто обращаются граждане, ну если кто-то попал, увидел желтую воду, конечно, если у него есть желание и время этим заниматься, это инициатива индивидуальная. Я не сталкивался с тем, чтобы это было как-то массово, но еще раз повторюсь, мы имеем статистику по Московскому региону, где в целом ситуация благоприятная, и даже если появляется какая-нибудь коричневая или желтая вода, это связано с заменой труб, приостановкой обслуживания либо после включения водоснабжения в летний период, когда проводились испытания. Понятно, что после застоя в трубах ржавчина будет появляться, и, если она исчезает в течение дня или на следующий день, наверное, нет никакого смысла идти и проверять, и так понятно, что это железо. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Да, хотелось бы, чтобы это было все-таки железо, потому что мы разные истории сегодня послушали. Спасибо, Константин Викторович. Константин Крохин, председатель Союза жилищных организаций Москвы. Жалко, сейчас нет у нас на связи медиков, потому что вот что нам пишет, Оксана, Самара: «От питья кипяченой воды утоления жажды не ощущаю, обязательно надо мне выпить сырую воду, такой организм», – Самарская область. Вот так, потребность. Оксана Галькевич: Ивановская область пишет, что... А, так, это я не буду, извините, читать, это я для другого отложила. Астраханская область пишет, Камызяк, что «вода отвратительная даже для стирки». Краснодарский край, тоже жалуется город Белореченск на качество воды. Старый Оскол тоже совершенно недоволен, сплошная известковая взвесь. Константин Чуриков: Ну а между тем, вот так вот про между прочим, несколько дней назад прошла новость о том, что на Чикагской товарной бирже начали торговать фьючерсами на воду, то есть вода становится у нас по сути жидкой валютой. Сейчас мы об этом говорим... Оксана Галькевич: Чистые ресурсы, конечно, и здоровая жизнь потому что. Константин Чуриков: Сейчас об этом поговорим с Анастасией Лихачевой, это директор Центра комплексных европейских и международных исследований Высшей школы экономики. Анастасия Борисовна, здравствуйте. Анастасия Лихачева: Здравствуйте. Константин Чуриков: Вот мы сейчас вот все эти ужасы обсуждаем, а тем временем, видите, там вот в Америке начинают на бирже на этом делать деньги. Скажите... Оксана Галькевич: Вы знаете, я, кстати, вспоминаю, просто в детстве, когда я читала «Незнайку на Луне», там вот описывались подобные какие-то вещи, как бутилированную воду продавали, тогда же мы вообще этого не знали, да, чистые какие-то ресурсы продавали за деньги, мне казалось это таким кошмаром, ужас-ужас-ужас. И вообще все эти кошмары от нас были достаточно долгое время далеко, нам казалось, что от этого, может быть, Юго-Восточная Азия страдает, Африка, какие-то неразвитые страны. Константин Чуриков: Я можно обострю сейчас? Оксана Галькевич: Давай, ты умеешь. Константин Чуриков: Анастасия Борисовна, вот мы привыкли к тому, что мы продаем нефть нашу, газ. Скажите, пожалуйста, а вода у нас вообще в стране хорошая, чистая? Мы можем ее туда продавать? Анастасия Лихачева: Смотрите, между «можем» и «нужно» есть пропасть, и пропасть эта называется здравым смыслом. Константин Чуриков: Так. Анастасия Лихачева: Вода у нас есть, и по меркам всего остального мира, не считая Бразилии и немножко Канады, все остальные страны, в общем-то, находятся в куда менее благоприятном положении с точки зрения обеспеченности водными ресурсами. Но в отличие от нефти и других ресурсов продавать воду в сыром виде, гнать ее танкерами или трубо- и водопроводами – это, в общем-то, называя вещи своими именами, большая глупость. Потому что вода в мире как проблема – это вода для развития, то есть то, для чего вода нужна, чтобы приготовить еду, получить продукты, чтобы получить энергию, сделать лист стали. То есть вода как таковая, то есть бутилированная вода, о которой сказал ваш коллега, – это обычный рыночный продукт, с ним, в общем-то, даже..., ну да, можно продавать. А вот вода, которая нужна для подъема отраслей, конечно, не нужно продавать воду, надо продавать водоемкую продукцию, то есть делать продукцию у нас, используя наше удивительное конкурентное преимущество, такое богатство водными ресурсами, и продавать в те страны, где это дефицитный товар, то есть практически во все. Оксана Галькевич: Но не обеднит ли это нас? Вы знаете, может быть, это и странно, действительно, и глупо продавать воду, но иногда мы говорим с нашими зрителями о том, что, знаете, странно продавать и нефть на Запад, а потом возвращать все это в виде бензина местному населению несколько дороже, чем нам хотелось бы. Много странностей, понимаете, встречается в нашей жизни. Анастасия Лихачева: Если можно так сказать, что здесь на нашей стороне здравый смысл и физика. Если сравнить, сколько нужно нефти, чтобы, в общем, прилично заработать, и сколько нужно воды, то разница будет в порядки. Обычный нефтеналивной танкер средней, ну второй категории, если залить его нефтью, то это будет много тысяч бензобаков бензина; если залить его водой, это будет часа 4 генерации энергии для алюминиевого завода, то есть это примерно ничто. Оксана Галькевич: Ага. Анастасия Лихачева: Поэтому масштабы здесь совершенно другие, и идеи некоторых наших людей в том, что нужно теперь продавать воду вместо нефти, в лучшем случае это лень, в худшем это глупость. Оксана Галькевич: То есть, слава богу, это по-прежнему еще все-таки очень нужный, но дешевый ресурс, да, вот с точки зрения поставок каких-то там, длинной логистической цепочки, невыгодно тащить куда-то далеко? Анастасия Лихачева: Есть точки на Земле, где он уже очень дорогой, это, например, Калифорния, собственно, к рынку которой привязаны новые фьючерсы на воду, там вода дорогая, вот. Но это не значит, что если мы отправим танкер воды в Калифорнию, то это будет разумно и выгодно. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Анастасия Борисовна, по доступности к чистой питьевой воде где наше место в мире? Анастасия Лихачева: Ну, если мы опять же берем валовые страновые показатели, то у нас все очень хорошо и благополучно. Однако не секрет, что у нас есть целые регионы, особенно расположенные на юге России, где ситуация далеко не столь оптимистична. Бо́льшая часть наших возобновляемых запасов пресной воды сосредоточена к востоку от Урала, это сибирские реки, это Амур, дальневосточные реки, поэтому здесь нам нужно понимать, что в сравнении с большинством стран мы в отличном положении. Но не нужно равняться на них, нужно равняться на себя и обеспечивать свое население качественной питьевой водой, внедрять все те технологии, которые позволяют ее беречь и эффективно использовать. Оксана Галькевич: Но тем не менее, вот вы сказали, что у нас есть южные регионы, которые определенный дефицит испытывают, мы знаем проблемы Крыма, в общем, собственно, про Дагестан мы тоже сегодня в определенной степени подробно успели поговорить. Разработки каких-то технологий, технологических решений, которые помогут проблему решать именно в этих точках наших, идут? Анастасия Лихачева: Да, они идут. Насколько я знаю, периодически обсуждаются вопросы о развитии опреснительных технологий на территории Крыма, о технологиях капельного орошения в южных регионах, более того, они где-то применяются, например, в Татарстане уже много лет есть сельхозпроекты с капельным орошением, и это замечательно, это очень правильно. В целом таких технологий много. Я напомню, что, собственно, сама технология опреснения родилась в Советском Союзе для производства воды для АЭС, поэтому нам есть на какой опыт опираться. Но главное, что мир за эти десятилетия прошел колоссальный путь, технология удешевилась в разы, и, в общем-то, при наличии энтузиазма и определенного финансирования это решаемая проблема. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Да, спасибо вам большое. Анастасия Лихачева, директор Центра комплексных европейских и международных исследований Высшей школы экономики. Будем следить за ситуацией и в Дагестане, и вообще за качеством воды, и за нашей федеральной программой «Чистая вода». Оксана Галькевич: Ну а в следующем часе, друзья, поговорим с вами о нашей экономике, о том, что будет в 2021 году. Мы как-то с вами проводили 2020-й, все выдохнули, но посмотрим, к чему готовиться в этом году. Константин Чуриков: Это будет не в следующем даже часе, а через пару минут.