Марианна Ожерельева: Никита Масленников, экономист и ведущий эксперт Центра политических технологий. Никита Иванович, здравствуйте! В продолжение про тех, кто больше всего пострадает. Виталий Млечин: Здравствуйте, Никита Иванович! Марианна Ожерельева: Мы тут обсуждали как раз таки, что пока не видим или не хотим видеть, не замечаем всего того санкционного давления, мы, простые граждане, и очень радуются определенная часть населения тому, что забирают яхты и Абрамович остался без «Челси», и хотим немножко дальше повернуть. Это же такой беспрецедентная история про то, как право на обладание чем-то, пусть оно сейчас в отношении российских бизнесменов применяется, первый сигнал. Далее про тот самый климат инвестиционный, про который мы сейчас говорим, вам не кажется, что это будет некая точка невозврата, даже когда все будет хорошо? Когда будет мир во всем мире? Чтобы заново они все пришли сюда, чтобы заново они начали здесь опять какие-то производства? То есть та история, та страница будет каждый раз напоминать, потому что она уже написана. Никита Масленников: Ну вы знаете, здесь ведь важен фактор времени. Сейчас ситуация очень сильно неопределенная. И, скажем, предыдущий мой коллега, выступавший здесь только что, он прав, что мы еще не можем в полном объеме оценить объем ущерба и для граждан, и для бизнеса от санкций. Потому что не ясно, сколько они будут длиться, как они будут менять отменяться и будут ли отменяться. Все это зависит от геополитической ситуации, продолжительности специальной операции в Украине и потом содержания собственного последующего политического урегулирования, которое, конечно, неизбежно, но сколько потребуется времени, чтобы туда прийти, какой ценой это все будет происходить, это все очень еще сложно сказать. Поэтому мы сейчас вынуждены пока реагировать на то, что вот сейчас происходит. А сейчас я так понимаю, что у нас бизнесмены за несколько дней падения фондового рынка потеряли более 38 миллиардов рублей от капитализации своих компаний. Ну сейчас торги приостановлены, посмотрим, что будет на следующей неделе. Посмотрим, как начнет реагировать финансовый рынок, в том числе и на тот комплекс антикризисных мер, которые сегодня только что приняла и Дума в трех чтениях, и одобрил уже Совет Федерации. Ну, в частности, например, один триллион из Фонда национального благосостояния направить на выкуп российских государственных ценных бумаг и bye back для корпоративных акций. Это действительно поддержит. В какой мере, как, потому что надо понимать, что такая поддержка – это означает одновременно и поддержку же и работников, занятых в этих компаниях, предприятиях. У нас уже под напором этого санкционного давления, которое только-только начиналось разворачиваться, под этими вербальными постоянными интервенциями. Марианна Ожерельева: Давайте звонок примем. У нас Игорь из Калуги. Игорь, здравствуйте! Виталий Млечин: Здравствуйте, Игорь! Зритель: Добрый вечер! Марианна Ожерельева: Слушаем вас. Зритель: Я хотел бы эксперту задать вопрос. Европа, Европа, уже давно к нам враждебно настроена. Она спит и видит, как уничтожит Россию. Я просто не могу понять логику нашего финансового блока правительства, для чего было размещать ценные бумаги, капитал нашего Центробанка в европейские ценные бумаги. И почему их нельзя было вывести эти двести миллиардов долларов, которые заморожены, перед началом военных действий на Украине? Потому что дураку было понятно, что будут санкции. И первым делом будут заморожены активы. То есть мы им подарили, сейчас мы девальвируем рубль, будем с вами платить в два раза больше, по глупости, а может быть, и не по глупости, а целенаправленно там сидят вредители, которые. Как можно? Виталий Млечин: Понятно. Игорь, спасибо вам. А правда, вопрос-то интересный. Никита Иванович, там же даже не двести, а триста миллиардов. Марианна Ожерельева: Двести восемьдесят пять миллиардов. Никита Масленников: Во-первых, давайте все-таки поаккуратнее с цифрами, потому что все, что там, там господин Жак Боррель говорит о том, что у нас половина международных резервов Центрального Банка попала под санкции, это все, скажем, оставим пока на его совести. У нас Центральный Банк прекрасно понимал, что угрожает, какие, так сказать, возможные риски существуют, и, естественно, все необходимые, так сказать, меры, чтобы обезопасить себя, они приняты. Остаются, естественно, корреспондентские счета между банками, ну, так устроена финансовая система, что один Центральный банк держит в другом Центральном банке какие-то средства, иначе невозможно просто существовать финансовому миру. Ну, вот это да, попало, под санкции. Сколько, как, почему? Это мы давайте узнаем спокойно через какое-то время. Хочу напомнить, что Центральный Банк только что сообщил, что наш объем международных резервов составляет 643,2 миллиарда (в долларовом выражении) долларов, и в течение трех месяцев он данные об этом публиковать не будет. Сегодня же Минфин сделал утечку о том, что, очевидно, в ходе переговоров, которые возможны с финансовыми властями тех стран, которые ввели в отношении нас санкции, возможно, что мы получим доступ к этим якобы заблокированным резервам. Я думаю, что, когда публично такая утечка происходит со стороны Минфина, то вряд ли у них для этого нет оснований. Что касается, почему размещали, почему не размещали. Потому что ФНБ нужно было зарабатывать. И размещали мы в эти самые в основном ценные бумаги не только те, кто нам сегодня объявил санкции, многих и других, так сказать, во многие другие финансовые инструменты. Размещались тогда, когда нам нужно было только начинать зарабатывать деньги в этом самом Фонде национального благосостояния, чтобы они еще и подрастали. Потом начали, как вы помните, принимать решения о том, что инвестируем в наши инфраструктурные проекты. И там уже достаточно большая сумма. Инвестиции на инфраструктурные проекты из ФНБ – это почти два триллиона рублей на один год. Было. Сейчас еще добавляем один триллион из ФНБ на инвестиции в ценные бумаги государственные. Это значит экономим на обслуживании государственного долга, потому что эти деньги, которые мы брали для обслуживания долга из банковской системы, сейчас остаются в экономике и могут пойти на кредитование. Марианна Ожерельева: Но те-то остались заморожены, Никита Иванович. Те, которые остались, 285 миллиардов. Никита Масленников: Я не могу подтвердить эту сумму, понимаете. Давайте будем очень осторожны в оценках. Марианна Ожерельева: Ну хорошо, не досчитаемся же, все равно. Никита Масленников: Что значит, не досчитаемся? Не досчитались? У нас, что, сейчас проблемы, чтобы расплатиться с чем-то? Марианна Ожерельева: А вдруг придет эта проблема завтра? Виталий Млечин: Ну, как же, у нас проблема с курсом рубля, Никита Иванович? Марианна Ожерельева: У нас фондовый рынок практически похоронен. Никита Масленников: Да ну бросьте вы. Давайте сегодня мы, что нас сейчас волнует больше всего. Ажиотажный спрос на рынке. Люди бегут в валюту, вот, причем не понимая очень часто, что сегодня вы купили по 115, а завтра он будет 100. Марианна Ожерельева: А когда? При каких обстоятельствах? Виталий Млечин: Точно будет, Никита Иванович? Никита Масленников: Доллар сегодня уже во второй половине дня потерял один рубль. Рубль уже потерян. Виталий Млечин: А до этого набрал 30 или 40. Марианна Ожерельева: Да. Никита Масленников: Он набрал, ну понимаете, опыт всех кризисов предыдущих показывает, что, если вы сегодня вложились в валюту немножечко бездумно, то завтра у вас шансы потерь составляют существенно больше 50%. Я не говорю, что я не уважаю позицию людей, которые ведутся на это дело. У них, видимо, есть свои какие-то резоны. Но в любом случае включить, так сказать, логику и подумать, что здесь очень большой риск. По крайней мере, ну подумать хотя бы, что есть варианты покупать золото. Только что Государственная Дума и Совет Федерации приняли этот самый закон, освобождающий от 20% НДС. Значит, у вас, если вы, допустим, до этого закона могли одну сумму потратить, сейчас вы потратите на одну пятую меньше. Кроме того, давайте поглядим, а какие ставки в банке? Центральный Банк под давлением обстоятельств, конечно, сделал шаг такой драконовский, 20% годовых по ключевой ставке – это фактически почти запретительная для кредитования. Если мы еще не сохраним какие-то льготные кредитные программы, скорее всего, перезапустим их, потому что с учетом опыта, как они работали, достаточно эффективно в эти антиковидные, так сказать, дела, антикризисные. Ну вот давайте посмотрим. Банковский процент по банковским вкладам, он сейчас практически нигде не ниже 20%, если у вас выше года, уже нет, а может быть, будут еще и выше. Кроме того, только что, позавчера, по-моему, комитет по финансовым рынкам Государственной Думы предложил, давайте-ка мы вот гарантии сохранности вклада в банковской системе. Сегодня действует планка – миллион четыреста тысяч. Давайте поднимем до трех миллионов. И идет на мой взгляд, насколько я информирован, обсуждение и с Минфином, и с Центральным банком, а может быть, нам придется еще больше повышать. Это уже некая гарантия сохранности средств. И потом ведь очень важно, понимаете вот, мы, давайте логично порассуждаем, сегодня мы побежали покупать немедленно что-то, что, нам кажется, завтра не будет. Но мы должны понимать, что чем больше мы сегодня покупаем, тем больше будет инфляция завтра. Марианна Ожерельева: То есть люди, которые вчера побежали в ИКЕЮ, они вчера одним днем разогнали, сделали свой вклад в эту инфляцию? Никита Масленников: Почему нет? А вы смотрите, что за два дня у нас сколько, последние замеры? Марианна Ожерельева: Сметаем же с полок все, да. Спасибо большое! Виталий Млечин: Спасибо большое, Никита Иванович! Марианна Ожерельева: Никита Масленников, экономист, ведущий эксперт Центра политических технологий.