Константин Чуриков: Ну а сейчас давайте обсудим военно-политическую обстановку, как идет специальная военная операция. Ну и на что мы обратили внимание, да и не только мы: в публичное поле вернулась дискуссия о ядерном ударе. Вот сегодня уже пресс-секретарь президента комментировал, в общем, заявил, что Кремль не намерен, внимание, «быстро менять ядерную доктрину». Дмитрий Песков сказал, что «установки нашей ядерной доктрины сопоставляются с положениями, которые приняты в Соединенных Штатах», где, между прочим, превентивный удар прописан. До этого сначала на заседании Совета по правам человека, а вот потом и по итогам саммита ЕАЭС в Бишкеке президент говорил как раз-таки о доктрине и вот заявил, что «если потенциальный противник считает, что возможно использование теории превентивного удара, а мы нет, то все-таки это нас заставляет задуматься о тех угрозах, которые нам создаются». Вот давайте задумаемся и об этих угрозах. У нас сейчас на связи Дмитрий Корнев, военный эксперт, основатель портала MilitaryRussia.ru. Дмитрий Николаевич, здравствуйте. Дмитрий Корнев: Да, здравствуйте, Константин. Константин Чуриков: Вот на самом деле очень важная тема возвращается в публичное поле обсуждения. Вы знаете, я бы вот сейчас обратился к тому, что сегодня днем заявил ваш коллега, у нас был в эфире Владимир Козин, член-корреспондент Российской академии военных наук, и вот как он прокомментировал вообще все эти разговоры о ядерной доктрине. Владимир Козин: Я считаю, что в нынешних условиях Российская Федерация должна действительно отказаться от концепции ненанесения первого ядерного удара и, как американцы, перейти на первый ядерный удар. Почему? Во-первых, мы будем на равных с американцами, которые, как я сказал, являются сторонниками нанесения первого ядерного удара в т. ч. по Российской Федерации. Константин Чуриков: Дмитрий Николаевич, а вы как думаете? Дмитрий Корнев: Ну, знаете, это же вопрос такой очень сильно пиарный. Дело в том, что понятно, что та страна, которая первая наносит ядерный удар, она начинает ядерную войну, а в ядерной войне победителей, как известно, не бывает. Соответственно, здесь моральное право той или иной страны, вот хотим ли мы быть такими, как США, или все-таки мы будем испытывать концепцию ответно-встречного удара, которой сейчас и придерживаемся... Пересмотреть... Константин Чуриков: То есть что они «просто сдохнут», а мы попадем туда, куда надо? Дмитрий Корнев: Ну, видите, проблема вот этого ядерного противостояния, скажем так, в неотвратимости возмездия и в том, что возможность встречного удара, ответного удара гарантирует ненанесение первого удара. На этом строилась вся история новейшая Советского Союза и вся история ядерного противостояния. Там были ситуации, в которых буквально минуты оставались, секунды до перехода от противостояния к реальным боевым действиям, и тем не менее эта концепция себя оправдала. Все-таки несколько десятилетий мы жили именно в этой парадигме. Константин Чуриков: Дмитрий Николаевич, вы говорите, что в этом есть пиар-составляющая, – а вот вообще в сегодняшнем противостоянии России и Запада на самом деле ведь, наверное, процесс, фактор пиара тоже важен, да? Ведь никто не знает, что будет дальше, никто не знает, у кого крепче нервы. Может быть, как раз-таки эти несколько исправленных слов в этой ядерной доктрине остудили как-то пыл противника, нет? Дмитрий Корнев: Понимаете, здесь же есть риск определенный, что на той стороне окажутся не вполне адекватные люди и мы перейдем от словесного противостояния к противостоянию ударами ракет, и назад пути уже не будет, у человечества не будет пути назад. Константин Чуриков: По поводу адекватности по ту сторону океана. Вот сегодня такие, знаете, громкие заголовки, сейчас мы живем в такое нервное время, когда вот эти заголовки, тоже я себя ловлю на мысли, что они работают. «РИА Новости»: «США планируют полномасштабную войну с Россией». Уважаемое агентство ссылается на председателя Комитета начальников штабов Вооруженных сил США Марка Милли, который недоволен тем, что Конгресс слишком активно помогает Украине, это может привести к дефициту нужного вооружения в контексте плана полномасштабной войны НАТО с Россией. Это с одной стороны. С другой стороны, господин Столтенберг тут дает интервью норвежскому какому-то телеканалу и говорит, что вот он опасается полномасштабной войны НАТО с Россией. Вот все вот так этого опасаются, и тем не менее они об этом говорят, тем не менее они намекают, что, в общем-то, они сейчас не будут так пристально следить за тем, Украина готова бить вглубь территории России или не готова. Понимаете, вот я не понял эту игру: они боятся столкновения с Россией, или они не боятся? Дмитрий Корнев: Столкновения с Россией, я думаю, в любом случае на Западе боятся, потому что это... Столкновение с Россией положит конец, скажем так, достаточно неплохой жизни в Западной Европе, в Америке, везде в мире, собственно говоря. Конечно, и у нас тоже будут проблемы в случае такого столкновения, но их потери комфортной жизни будут несопоставимы с нашими потерями. Поэтому я думаю, что здесь опять же очень много вот этого вот тестирования друг друга словами, выражениями. Да, конечно, они какие-то эти угрозы будут поддерживать своими действиями, закупками вооружений, размещениями, ракетные программы американские, которые начнут разворачиваться в 2023 году, новые совершенно, под которые увеличенный оборонный бюджет принят сейчас. То есть да, это холодная война, если можно так выразиться, холодная война №2. Константин Чуриков: С другой стороны, это же здорово, что мы истощаем запасы вооружений у коллективного Запада. Может быть, этим и объясняется то, что, знаете, как на Западе, по-моему, один журналист говорил: «Русские отменили календарь – они никуда не торопятся, они никуда не спешат». Может быть, с этой точки зрения как раз-таки и хорошо? Дмитрий Корнев: Ну, здесь можно рассуждать, знаете, взять бумажку, расчертить ее пополам и вот сюда записывать позитивные моменты, сюда отрицательные... Тут надо только понимать очень простую вещь, что финансовые и экономические возможности США и стран НАТО вместе взятых сопоставимы с нашими возможностями плюс Китай. Если мы останемся одни, например, предположим, то наши возможности будут значительно уступать. Даже если произойдет полная мобилизация экономики, перевод экономики на военные рельсы, все равно мы финансово не сравнимы с коллективным Западом. Константин Чуриков: Простите, Дмитрий Николаевич, у вас есть ощущение, что мы можем остаться одни? Дмитрий Корнев: У Китая своя политика, она всегда была своей, и она будет своей. Китай живет для себя. Пока мы им полезны, они будут с нами. Тут надо просто об этом знать, помнить и учитывать. Константин Чуриков: Дмитрий Николаевич, вот вы хороший пример привели, вот что нам, расчертить вот эту табличку, плюсики и минусики. Но поправьте меня, если я не прав, но я уверен, что мы уже давно расчертили эту табличку, проставили плюсы, минусы, мы все взвесили, и плюсов больше. Дмитрий Корнев: Понимаете, ситуация же меняется, постоянно меняется. Я так думаю, никто не рассчитывал, что специальная военная операция продлится 9 с лишним месяцев. Я думаю, что ожидания были несколько иные... Константин Чуриков: С другой стороны, я помню, в первый же день закричал Макрон, что это будет долго? Помните, когда вот COVID начался, там закричала Меркель, сказала, что это надолго... То есть они сразу уже знали, что будет. Дмитрий Корнев: Ну да, потому что Запад, вероятно, предполагал, что они вступятся, начнут оказывать помощь Украине; спонсор №1, США, вообще прямо... В общем-то, пока ничто не предвещает каких-то замедлений поставок систем вооружений и военной помощи. В Европе, да, есть какие-то разные точки зрения, скажем так, но тем не менее в целом обстановка, поддержка есть, она продолжается. Ну, что тут поделаешь, только военными способами теперь, видимо, можно решить эту проблему. Константин Чуриков: Несколько комментариев наших зрителей, SMS-портал 5445 активно работает, может быть, и вы что-то тоже прокомментируете. Архангельская область: «Мы вечно только отвечаем, поэтому так и относятся к нам». Санкт-Петербург: «Детушки по Америкам рассованы, как тут стрельнешь?» Краснодар спрашивает: «А мы не можем затопить США?» – это, видимо, намек на наше оружие знаменитое. Расскажите, пожалуйста. Дмитрий Корнев: Ну, про «Посейдон» можно... Начну с него. Можно сказать, что эта программа развивается, она двигается, она, безусловно, очень закрыта, информации какой-то конкретной по «Посейдону», по испытаниям нет. Известно, что программа не заморожена, программа продолжается, и судя по, скажем так, фенотипическим признакам, по тем же западным космоснимкам, еще какой-то информации, которая просачивается в западную, как правило, печать, программа продолжает развиваться. Но до развертывания ее как системы вооружений, я думаю, у нас еще есть несколько лет. Константин Чуриков: То есть получается, что вот до сих пор считалось, что ядерное оружие – это самое опасное оружие в мире. Но появились новые виды вооружения, которые сопоставимы своим разрушительным воздействием с ядерным оружием, но таковым не являются? А кстати, с юридической точки зрения, с военно-юридической «Посейдон» – это что? Дмитрий Корнев: «Посейдон» – это, по сути, термоядерный заряд большой мощности, мощности, сопоставимой с тем, что... Ну вот помните «кузькину мать» Никиты Сергеевича Хрущева, т. е. это десятки и сотни, может быть, мегатонн. Этот термоядерный заряд вот этим подводным атомным дроном с атомной энергетической установкой может быть доставлен в любую точку Мирового океана. Соответственно, это может быть точка у побережья США, например, в гавани Нью-Йорка. После взрыва такого заряда в такой близости от Нью-Йорка на протяжении нескольких десятков, а может быть, и больше, лет проживать на этой территории будет затруднительно либо невозможно. Константин Чуриков: Отличная SMS из Ярославской области: «Нас 89 регионов России – разве мы одни?» – это вот как раз ответ одному из наших зрителей. Дмитрий Николаевич, не могу не спросить по поводу хода СВО. Сейчас мы видим, что в Донбассе идет продвижение. Вот буквально несколько минут назад появилось сообщение ТАСС: глава Чечни Рамзан Кадыров заявил, что по всей линии фронта прошла перегруппировка войск, имеющиеся силы переведены на более удачные позиции, что наши военные планомерно отодвигают линию фронта на территорию врага. Скажите, пожалуйста, вот сейчас... Понятно, всем хочется быстрее, выше, сильнее, исполнить этот лозунг. Как сейчас будет развиваться ситуация с учетом погоды, с учетом зимы? Дмитрий Корнев: Как раз именно об этом и хотел сказать, что ситуация в зоне специальной военной операции, погодная ситуация сейчас, скажем так, отвратительная. Там дождь, дождь со снегом, нулевая, плюсовая температура, т. е. вновь вернулась распутица. На прошлой неделе там несколько дней было, когда вроде чуть-чуть приморозило, но сейчас обстановка для нормальных, полноценных наступательных действий, скажем так, крайне тяжелая. Поэтому продвижение есть, продвижение позитивное, но продвижение очень медленное. Мы двигаемся, по сути, вышли на окраины Бахмута с востока и с юга, уже практически, получается, бои начинаются на территории Бахмута. Но говорить о том, что у нас там какие-то прямо гигантские успехи, пока рано. Вероятно, в ближайшие пару недель будет тепло относительно, соответственно, применять, допустим, механизированные части будет достаточно тяжело. Артиллерийские дуэли идут, продолжаются. Из позитивного можно отметить еще то, что, соответственно, и ВСУ никаких успехов добиться не смогло несмотря на то, что, в общем-то, пыталось. Это относится и к Сватово, это, получается, к северу от Бахмута, и на других участках фронта. Никаких успехов каких-либо контратак, каких-то действий у ВСУ нет. Константин Чуриков: Дмитрий Николаевич, когда 24 февраля Россия начала специальную военную операцию на Украине, мы помним ту карту специальной военной операции, в общем-то, в достаточно короткие сроки была взята бо́льшая, по сравнению с сегодняшним днем, территория Украины под контроль, тогда погода нам помогала или мешала? Она вообще была другая или такая же, как сейчас? Дмитрий Корнев: Ну, здесь надо сказать, что погода была, может быть, немножко лучше, скажем так, не было дождей, была еще зима, конец зимы. Проблема была в том, что мы двигались по транспортным магистралям и достаточно быстро, оперативно продвигались, очень динамично двигались по транспортным магистралям, обходили крупные города, мы не вступали в какие-то бои с укрепленными районами, за счет этого нам удавалось продвигаться. Если же мы говорим про Бахмут, окрестности по сути Донецка, там мощнейшие укрепрайоны, которые строились несколько лет последних. По сути, наши войска сейчас прогрызаются через вот эту оборону. Двигаться маневровыми группами по транспортным магистралям здесь уже не получается, потому что просто все простреливается, все достаточно тяжело. Ну и плюс надо, конечно, отметить, что у ВСУ подтянулись те самые резервы, которые ожидалось, что будут поставлены: западная артиллерия, HIMARS – это все работает. Константин Чуриков: А если говорить о военнослужащих? Вот мы все время говорим «ВСУ» – а в какой степени ВСУ сегодня представляет собой украинского солдата? Вообще сколько сегодня наемников в процентном соотношении? Откуда они? Мы же должны понимать, кто наш враг конкретно. Дмитрий Корнев: Наемники есть, конечно же есть. Я думаю, что сейчас... У меня нет точных данных по процентному составу, но мы говорим о том, что есть наемники из Западной Европы, есть наемники из Америки, есть наемники из Польши, вероятно, есть из Прибалтики, даже есть белорусские там какие-то части небольшие очень, ну то есть понятно, что из белорусов, которые уже не белорусы, так скажем. Константин Чуриков: Да, и спасибо нашим зрителям, которые добавляют, что, конечно же, Артемовск, мы так называем Бахмут, это у них Бахмут, у нас Артемовск. Дмитрий Николаевич, спасибо большое! Дмитрий Корнев, военный эксперт, основатель портала MilitaryRussia.ru, в прямом эфире из Томска со своим видением ситуации. Мы сейчас приглашаем в эфир Николая Межевича, это главный научный сотрудник Института Европы РАН. Николай Маратович, здравствуйте. Николай Межевич: Добрый день. Константин Чуриков: В лучшие годы, когда во всяком случае наши взаимоотношения с Западом, в частности с Германией, были, скажем так, неплохими, мы и представить себе не могли, что фрау Меркель способна нас обмануть. И вот недавнее ее заявление о том, что, оказывается, Минские соглашения были всего-навсего сдерживающим фактором, чтобы Украина успела подготовиться, оно открыло, ну как сказать, новую дискуссию, а как можно договариваться с теми, кто обманывает. Вот на днях Макрон заявил о том, что рано или поздно нужно будет вернуться к теме предоставления гарантий безопасности России, заявил он. Казалось бы, почему бы это не пообсуждать. Но стоп, а как мы можем вообще о чем-либо думать, если мы этим людям априори не доверяем? Я понимаю, что мы забегаем вперед, но как вы на это смотрите, Николай Маратович? Николай Межевич: Безусловно, произошло неординарное событие. Когда Порошенко сказал, что «мы использовали Минские соглашения, для того чтобы потянуть время и подготовиться лучше», есть нюанс: все, что произносят политические деятели, действующие или бывшие киевские лидеры, ну все уже привыкли делить на десять. Сказал экс-президент и сказал. Но Германия – это не Украина, Германия никогда не была Украиной. Германия весь XX век и конец XIX прошла как мощная держава, определяющая характер жизни Европы. В общем, тот, кто с этим был не согласен, вынужден был с такой Германией сражаться... Правда, оба раза успешно в конечном счете, но не без гигантских потерь для себя. Так вот, учитывая особый статус Германии, заявление человека, который в течение длительного времени был канцлером, т. е. реально высшим должностным лицом, президент Германии – фигура протокольная, так сказать, ленточки перерезает, посольства открывает... Так вот, заявление такого рода, что «мы с самого начала хотели Россию...», простите за стиль Никиты Михалкова, т. е. «нас кинули», как он говорит, играя бандита в фильме «Жмурки». Да, действительно, получается, что кинули. Поэтому заявления Макрона как-то сейчас вызывают некоторую улыбку, грустную улыбку, потому что а какая гарантия, что это не повторится? Но тут есть нюанс. Первый момент, кстати, на него обратил внимание президент Республики Беларусь Александр Лукашенко: а действительно ли Меркель сегодня говорит то, о чем она думала тогда? Тут есть нюанс. Константин Чуриков: Ой, это уже какая-то прустовщина, это вот Марсель Пруст любил это описывать, знаете, как меняется сознание человека с годами... Тут мы можем уйти в такую философию махровую. Николай Межевич: Нет-нет-нет, есть один важный момент. Дело в том, что сегодня Меркель находится под давлением как человек, который понимал Путина, а сегодня это хуже, чем есть младенцев. Так вот ей надо отвести от себя удар и сказать, что «вот мы с самого начала хотели его обмануть». Но это, в общем-то, часть такая... Константин Чуриков: А, это чтобы отмежеваться? Понятно, чтобы к ней не было претензий. Николай Межевич: Ну разумеется. Константин Чуриков: А то виллы отберут, зачем это все, конечно. Николай Межевич: Да-да-да, в гроб положили не как человека, понимавшего Путина, а как человека, который искренне с ним боролся. Но эффект оказался противоположным. Себя, предположим, она спасла, ну от поругания немецкой общественности, особенно заатлантической общественности, но вот действительно как теперь Западу договариваться с Россией, непонятно. Далее. Я посмотрел некоторые комментарии у наших китайских коллег. Так вот, вы знаете, они тоже интересуются, а можно ли договариваться с Западом: Вашингтоном, Брюсселем, Лондоном, Берлином. И как вы понимаете, реакция наших китайских коллег тоже, мягко говоря, сдержанная. То есть когда к ним придут с договорами, переговорами, они будут спрашивать: «Простите, вы в кого сейчас играете, в госпожу Меркель или в господина Макрона?» – который, кстати, тоже имел прямое отношение к гарантиям по Минским соглашениям. Так что здесь, конечно, во-первых, Запад сам убил свою основу, доминирование долларовой системы, сказав, что можно доллары дать, а можно их забрать. А теперь он убивает свою политическую легитимность, «мы можем пойти на переговоры, сознательно обманывая». Кстати, на самом деле, конечно же, знаете, в российском МИД нет наивных людей, это не то ведомство, где наивные люди, все все прекрасно понимали. Но одно дело быть людоедом, а другое дело об этом публично говорить с таким, я бы сказал, еще и демонстративным пафосом. Так вот Меркель выступила в качестве людоеда-демонстратора, а это, конечно, уже за пределами добра и зла. Константин Чуриков: Николай Маратович, когда мы говорим о продолжительности противостояния с Западом, мы сюда, конечно же, закладываем и политическую составляющую. Нам, видимо, придется подождать, пока к власти в странах Евросоюза и в Соединенных Штатах придут какие-то другие силы. Скажите, пожалуйста, как вы думаете, вот сейчас, на данный момент, наш некий такой, давайте честно скажем, негласный расчет на то, что вот, значит, несчастные европейцы взбунтуются, не выдержат холодов зимы, выйдут на улицы, снесут свое правительство, он скорее оправдывается или не оправдывается? Или это произойдет, но не сейчас? Николай Межевич: Ну я не знаю, у меня нет такого расчета, что к понедельнику или к пятнице европейцы взбунтуются. У меня нет уверенности, что это произойдет даже к весне. К весне определенные сложности будут уже, скажем так, совсем очевидными. Я читаю по мере возможности зарубежную прессу, я могу сказать, что настроения, мягко говоря, разные. Индексы промышленного оптимизма падают, падают и будут падать. Времена, когда Европа сама себя с легкостью кормила (за исключением острова, Британия давно себя прокормить не может, но это, в общем, известно), эти времена тоже прошли. И в общем, Европу ждут, конечно, сложные времена, но я не думаю, что люди будут массово выходить на улицы, – европейцев от этого отучили. Европа долгое время последние лет 40 ставила перед собой легкие, комфортные цели. Знаете, когда мишень ставится в двух шагах, 100%-но попадание достигается: жить чуть получше, есть чуть повкуснее, ездить на более новом автомобиле. Европа перестала заботиться о себе, передав свои заботы в Америку. А вот дальше будет очень интересный вопрос, готова ли Америка взять на себя заботу о Европе или она ее, простите за цинизм и вульгаризм, высосет и выбросит. Константин Чуриков: Кстати, вот Макрон слетал в Штаты, вот толку от этого визита в принципе? Вот то, что он там высказал в кулуарах, как вот это все расписывают, конечно, свое некоторое недовольство – ну и что? Что дальше? Николай Межевич: Было бы странно, если бы до того, как взлетел самолет Макрона, в американском посольстве в Париже не знали о том, что повезет с собой президент Франции. Я думаю, это было известно вплоть до запятой и цвета конверта. Поэтому, конечно, данная встреча носила скорее протокольный характер. Америка не может пойти навстречу всем европейским требованиям, не может уравнять конкурентные условия в экономике. Собственно, речь шла об этом, о конкретных условиях в экономике. При равенстве конкурентных условий, т. е., условно говоря, когда энергоносители стоят одинаково для Техаса и для, предположим, Иль-де-Франс или, не знаю, Корсики, – при этих условиях по многим товарам и продуктам Европа будет выигрывать у США за счет своих традиций, к примеру, за счет германского машиностроения, за счет французской индустрии моды и многого другого. Но США-то это не устраивает абсолютно. Константин Чуриков: Николай Маратович, я понимаю, что вы больше по Европе, про Европу у меня еще будет отдельный вопрос. Вот уже много месяцев длится специальная военная операция, мы говорим о том, что у нас есть союзники, которые нас поддерживают. Конечно, наряду с Ираном, Северной Кореей нам хочется как-то мысленно обратиться к более такому серьезному союзнику под названием Китай. А вот в практическом русле, как вы считаете, на сегодняшний день мы чувствуем эту поддержку со стороны Китая? Или Китай, в общем-то, на своей волне? Николай Межевич: Китай, безусловно, всегда на своей волне. Китай готов нас поддерживать. Но вообще-то я хотел сказать, что поддерживают всегда сильного и успешного. Нам надо доказать, что мы сильные и успешные. И текущая хроника военных действий не позволяет нашим китайским друзьям уверенно, со 100%-й уверенностью делать ставку на нас, потому что мы не показали эффектного результата, пока не показали. Китайцы умеют играть вдолгую, китайцы понимают, что и мы умеем играть вдолгую, и они тоже будут ждать этого результата. Что же касается Северной Кореи и Ирана, то уверяю, это очень и очень серьезные страны, которые на протяжении долгого времени находились на периферии, а сейчас они возвращаются вместе с Турцией, вместе с Индией в круг лидирующих государств, откуда выпадает Япония, откуда выпадает Германия, Франция, Италия и т. д., и т. д. Те страны, которые исторически сохраняли свою независимость, тут скорее сложненько, а вот Китай, Персия (Иран) и Турция, они зависели от Лондона, от Берлина или от Парижа, но они никогда не спускали свой флаг, как и мы. Так вот, соответственно, наше время пришло, а время лимитрофов, польско-литовско-латвийско-эстонско-финского, это время проходит. Кстати, почему они так кричат? Именно потому, что это время проходит, и они это понимают. Константин Чуриков: Уже не только кричат, в Финляндии уже флаг Российской Федерации в день их независимости они там сожгли, все это видели... Вы знаете, хочу спросить еще о наших, казалось бы, самых ближайших союзниках, вот про государства Средней Азии. Не так давно мы обсуждали перспективы создания газового союза на троих, это комментировал пресс-секретарь президента, по-моему, президент об этом тоже говорил. И вот сегодня я вижу новость: Минэнерго Казахстана заявляет, что Астана, Москва и Ташкент не обсуждали создание газового союза, не было об этом речи. Обсуждали только технические возможности газотранспортных систем, а вопрос строительства газового союза даже не обсуждался. У меня вопрос. А наши вообще союзники – они союзники? Николай Межевич: Наши союзники вполне союзники. Кстати, да, вы знаете, это напоминает старую дискуссию: вот есть животное на четырех лапах, покрыто шерстью, по-русски если слушать, говорит «мяу», но это не кошка. Вот наши друзья из Узбекистана и Казахстана по понятной причине, с оглядкой на Вашингтон, кошку кошкой не называют, но говорят, что это вот небольшое животное, мяукает, на четырех лапах, покрыто шерстью, любит греться на батарее, а там нет, мы не знаем, кто это. Понимаете, какая штука, опять же все зависит от наших военных успехов. С политической линией у нас все в порядке, с дипломатией, с активностью органов власти и управления, уникальной ролью президента, который берет на себя функцию целого ряда органов власти и управления, – это все есть, но нужны военные успехи. Константин Чуриков: Вы хотите сказать, что, когда завершится специальная военная операция, разумеется, победой Российской Федерации, после этого мы увидим абсолютно другое отношение? Мы перестанем замечать какое-то, знаете, такое осторожное отношение, какое-то иногда, извините, кажется, пренебрежение даже? Мы это перестанем замечать, да? Николай Межевич: Нет, все будет происходить немножко иначе. Это вот как черный цвет не переходит сразу в белый. Константин Чуриков: 50 оттенков... Николай Межевич: Да-да-да, 150, 250, 350. По мере приближения к Киеву, или к Одессе, или к Николаеву позиция наших соседей будет неуловимо меняться, но непрерывно. Вы знаете, вот есть такое государство Швеция. В годы Второй мировой войны она занимала позицию нейтралитета. Но до конца 1943 года это был дружественный нейтралитет в отношении Германии, они даже особо это не скрывали. А с 1944 года это был дружественный нейтралитет в отношении Соединенных Штатов Америки, Соединенного Королевства и Советского Союза. В результате, если в 1942 году наши дипломаты чувствовали себя, скажем так, как в осажденной крепости, то в 1945 году немецкие дипломаты из немецкого посольства перебегали улицу, как при бомбежке, а наши, британские и американские ходили с высоко поднятой головой. Вот, понимаете, так. А так все это было нейтральное государство. Равным образом наши друзья и союзники будут менять свой характер нейтралитета и степень дружелюбия по мере продвижения на каждые 50–100 километров. Это не цинизм, это жизнь такая. Константин Чуриков: Да, очень хочется как раз увидеть именно такую жизнь. Спасибо большое за ваши ответы на не всегда простые вопросы. У нас был в прямом эфире Николай Межевич, главный научный сотрудник Института Европы Российской академии наук. Мы сейчас уйдем на небольшой перерыв, короткий 3-минутный, а потом в нашей студии Сергей Лесков, «Темы дня», не пропустите.