Оксана Галькевич: Ну а сейчас, уважаемые друзья, у нас рубрика «Личное мнение». Сегодня мы приветствуем в нашей студии Павла Грудинина, директора «Совхоза имени Ленина», – Павел Николаевич, добрый вечер. Павел Грудинин: Добрый вечер. Константин Чуриков: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Павел Николаевич, а вас как представлять, как политика или все-таки как директора «Совхоза имени Ленина»? Павел Грудинин: Ну политиком я побыл, а теперь я директор «Совхоза имени Ленина». Оксана Галькевич: Хорошо. Константин Чуриков: Ну что, вопрос-то, что далеко ходить по поводу тем, думать – пенсионный возраст. В частности, новая информация: Минтруд подготовил некий проект плана по смягчению последствий повышения пенсионного возраста. Среди прочего в этих предложениях есть такая идея наказывать уголовно тех работодателей, которые увольняют пожилых людей. Как вы на это смотрите? Павел Грудинин: Во-первых, я плохо смотрю вообще на пенсионную эту аферу, которую называют реформой, и надеюсь, что все-таки здравый смысл возобладает в том числе и в Государственной Думе и они ее изменят или вообще отменят, потому что это не реформа, это просто, скажем так, попытка обобрать граждан. Но уж если говорить о вот этих вот новеллах, что за то, что кто-то увольняется… А ведь у нас же увольнение как? – либо по инициативе работника, либо по инициативе работодателя, но уволить человека без оснований вообще невозможно у нас. Поэтому, как правило, это происходит по соглашению сторон, а если соглашения стороны достигли, какая тут уголовная ответственность? Другое дело, что, конечно, можно ввести уголовную ответственность и за то, что ты увольняешь мать с двумя детьми, беременных, кого угодно, но какое отношение уголовная ответственность имеет к ситуации между работником и работодателем? Я вам сейчас пример один приведу. Я неделю назад разговаривал с одним работником своим, которому 60 лет исполнилось. Ему начислили, слава богу, пенсию, он теперь будет ее получать. Я его спросил: «Ты собираешься увольняться?» Он сказал: «Слушай, пенсия 13 тысяч», – а у него сейчас зарплата 70. – «Я до гробовой доски будут работать, потому что 13 тысяч мне точно не хватит на то, чтобы жить, особенно в Москве или в Московской области:. Константин Чуриков: Ну так и происходит. А вот вы спросили, собираешься работать или не собираешься, – почему вы так спросили? Павел Грудинин: Дело в том, что в любом случае любой работодатель думает о будущем предприятия. И будущее предприятия, когда у тебя поровну молодых специалистов и специалистов уже с опытом, опыт передается молодым, но молодые – это будущее любого предприятия. К сожалению, так получилось, что все-таки когда у тебя возраст (а у меня тоже возраст предпенсионный), ты уже к новому менее восприимчив, чем молодежь, это факт. И вот представьте себе доярку, которой 60 лет, ее надо переучить на оператора роботов машинного доения. То есть люди только с высшим образованием могут, естественно, доярка не сможет этого сделать. Или тракторист, которому 60 лет, ему надо переучиться по новым технологиям работать с тракторами, которые тоже имеют уже компьютеры. Это сложно достаточно. Поэтому… Но с другой стороны, человек оказался в результате этой так называемой пенсионной реформы выброшенным без средств к существованию, ему придется как-то дорабатывать. Найти ему работу, знаете, тут же, но только более спокойную (сторожем, еще кем-то) довольно сложно. Поэтому работодатели находятся с работником в одной лодке, а тут говорят: «Слушай, ты из этой лодки сейчас в уголовную ответственность попадешь». У нас и так достаточно давления на бизнес, уж это тем более не поможет, ничего не решит. Оксана Галькевич: Павел Николаевич, а как вообще вы относитесь к тому, что вот у нас чуть что, так сразу начинают уголовной ответственностью угрожать? У нас уже, у меня такое чувство, по любому поводу: что-то не получается в стране – а давайте за вот это уголовную ответственность, что-то тут не получается, мы вот здесь тоже. Грозить начинают этой уголовной ответственностью по любому поводу. Павел Грудинин: Я бы ввел одну уголовную ответственность: депутаты Государственной Думы должны понести уголовную ответственность за принятие антинародных законов. Тогда, может быть, мы уравняем шансы. Потому что у нас в Конституции записано, что нельзя принимать законы, которые ухудшают жизнь населения, а они сплошь и рядом принимают такие законы, но уголовной ответственности почему-то они избегают. Оксана Галькевич: Да хоть бы административная, понимаете, оставить без депутатской пенсии, например, что-нибудь такое. Павел Грудинин: Ну я с этим согласен. Другое дело, что все понимают, что реформа по типу Сингапура или других европейских стран, в общем-то, нужна, потому что ты работаешь-работаешь, деньги сумасшедшие перечисляешь в Пенсионный фонд, потом его разворовали или потратили на какие-то сумасшедшие здания, а потом тебе говорят: «Денег нет, а давай работай еще дальше, потому что нам денег не хватает». Поэтому я думаю, что большинство населения Российской Федерации категорически против этой реформы и тем более против уголовной ответственности, потому что это ничего не решит, только, скажем так, еще больше усугубит ситуацию. Константин Чуриков: У нас сейчас на одного работающего приходится уже сколько, почти 2 или даже больше пенсионера, верно? Павел Грудинин: Не так. На самом деле это абсолютно неправильные сведения… Константин Чуриков: Ну вот эти сведения приводятся. Павел Грудинин: Да, это абсолютно неправильные сведения. Другое дело, что срок жизни в большинстве регионов России, к сожалению, показывает, что до пенсии 50% мужчин не доживут и какое-то количество женщин тоже достаточно большое. Поэтому это на самом деле, как сказал один политический деятель Геннадий Зюганов, «людоедское» такое предложение, которое обирает граждан, но ничего им не дает. Но на самом деле, понимаете, мы в период работы очень большие отчисления производим в Пенсионный фонд, очень большие, а получается, что мы теперь никак не защищены. Если бы нам просто отдавали те деньги, которые мы когда-то перечислили в Пенсионный фонд, как это делают в Сингапуре, например, есть специальный банк, у каждого есть счет, каждый знает, куда эти деньги пошли, но если ты умер, эти деньги достаются твоей семье. Константин Чуриков: Как и положено по логике. Павел Грудинин: Это естественно, да, а у нас получается, что все достается государству, государство обеспечивает чиновников, например, повышенными пенсиями, причем очень большими, в том числе, кстати, депутатов Государственной Думы, а вот население каким-то образом забывает. Поэтому если кормилец умер, а он перечислял все в Пенсионный фонд, почему же эти деньги не отдать членам его семьи? Казалось бы, логично, но это не предлагается. А вот напугать, настращать, ввести уголовную ответственность – это любимое занятие нашей власти. Оксана Галькевич: Но нам же приводят некие расчеты, говорят, что вот у нас не хватает денег, нет денег в Пенсионном фонде, если учитывать нашу демографическую яму, не хватает нам денег. Павел Грудинин: Говорят, что Пенсионный фонд занял «Газпрому» 40 миллиардов рублей, то есть денег если не хватает, то чего занимать-то? А потом все-таки мы же работаем в том числе и на страну, казалось бы, из бюджета можно было решить эти проблемы. Если вы помните, в Советском Союзе не было никакого Пенсионного фонда, но все пенсии платились из бюджета, в федеральном бюджете денег достаточно, судя по тому, что они сейчас показывают, у них там профицит сумасшедший, поэтому совершенно спокойно можно решить проблемы пенсионеров за счет, скажем так, бюджета, который они же и наполняют. Но самое интересное то, что, я бы так сказал, пенсионеры – это люди, которые самые бедные, а президент Российской Федерации, если помните, в майских указах сказал, что первая задача заключается в том, чтобы побороть бедность. И в этот момент у пенсионеров отбирают деньги, у работающих пенсионеров, практически у всех. Поэтому никакой борьбы с бедностью такими методами быть просто не может. Константин Чуриков: Просто, как нам объясняют, в стране очень не хватает денег на инфраструктуру, на больницы, на поликлиники. Я вот пытаюсь… Павел Грудинин: Вот одного единоросса Макарова, председателя бюджетного комитета, прорвало как-то на Петербургском форуме, он взял и сказал: «Слушайте, сколько денег в эту систему ни вливай, все равно бесполезно». Скажем так, к закромам нужно дно приделать, у них же на самом деле все проваливается, все разворовывается, они же сами… Это же Счетная палата сказала, что свыше 2 триллиона, почти 2 триллиона рублей нецелевые расходы бюджета или просто, скажем так, разворованные деньги. Так, может быть, начать с себя? Уменьшить количество чиновников, которое за последние 15 лет в 3 раза увеличилось, сделать более эффективным государственное управление, перестать тратить деньги на всякие игрушки типа футбольного мундиаля или других сумасшедших проектов, которые только для воровства, в общем-то, а даже не для поднятия престижа нашей страны, и начать заниматься населением, которое действительно одно из самых, если посчитать по покупательской способности, бедных в Европе, в общем-то, недалеко ушло от Африки. Оксана Галькевич: Павел Николаевич, вы вспомнили депутата Макарова, как вы сказали, процитировали его слова, что там все проваливается куда-то. Макаров высказался в том числе и по поводу повышения НДС, принятого буквально на днях, с 18 до 20%. Он считает эту меру справедливой, более того, он считает, что если есть люди, которые не хотят это платить, то, в общем, это неправильно с их стороны, не буду… Павел Грудинин: Ну конечно, он депутат… Константин Чуриков: Секундочку, он даже сказал, что якобы бизнес сам об этом попросил, сказал, что он осознает свою ответственность перед государством. Оксана Галькевич: Такой налог на обустройство страны. Вот как вы относитесь к этому повышению НДС? Павел Грудинин: Это вот со времен Советского Союза: «По многочисленным просьбам граждан мы увеличиваем вам ЖКХ, налоги и все остальное». На самом деле это полная глупость, экономисты, особенно независимые, говорят, что косвенный налог – а НДС является косвенным налогом – берется из карманов граждан. Опять же если мы говорим о борьбе с бедностью, забирать последние деньги у граждан из карманов по меньшей мере странно. И поэтому никто никогда не брал с, скажем так, экономическим кризисом или стагнацией повышение налогов, это только в нашей стране так придумали. Если уж говорить откровенно, то когда НДС снижался, это был 2003 год, президент Российской Федерации Путин говорил о том, что это будет продолжаться, потому что это даст возможность дышать бизнесу, соответственно повышать зарплаты, повышать доходы населения. И тут кто-то говорит: «Нет, вы знаете, мы будем бороться с бедностью повышением косвенных налогов», – это абсолютная глупость. Другое дело, что есть какое-то, по-моему, недопонимание. Вот знаете, все же видят, что, например, повышение пенсионного возраста ничего хорошего людям не принесет, повышение НДС ничего хорошего ни бизнесу, ни людям не принесет, потому что у них цены повысятся. Значит, еще менее конкурентоспособной будет наша продукция, мы даже в странах Единого экономического пространства проигрываем, Белоруссии и Казахстану мы уже проигрываем, уж не говоря о других странах мира. Поэтому вот эти вот… Лучше бы знаете что сделали? НДС отменили для экспортеров, то есть вот это возмещение НДС, которое происходит, Китай-то как-то живет с таким ростом экономики, у него экспортерам ничего не возмещается, а у нас все, кстати, иностранные компании, я же все-таки эксперт в сельском хозяйстве, – представляете, все компании, которые вывозят зерно за рубеж, о чем мы так много говорим, хвастается правительство, все они иностранные компании, всем им возмещают НДС. Ну отмените это. Все иностранные компании и вообще все компании должны НДС платить как все или наоборот, не платить никто не должен. Ведь Америка как-то живет с неплохой экономикой, вообще не принимая налог на добавленную стоимость. Константин Чуриков: Что с продуктами питания будет? Мы вчера пытались разобраться, у нас даже в студии был человек из думского Комитета по бюджету и налогам, мы спросили, продукты питания сохранят льготную ставку НДС? Она вообще будет, или это тоже коснется и продуктов напрямую? Павел Грудинин: Вы понимаете, в экономике все взаимосвязано, и хотя льготная ставка НДС на продукты питания сохранится, на самом деле цена все равно повысится, потому что перевозка тоже закладывается в цены продуктов питания, это все будет облагаться – все, вся цепочка. Константин Чуриков: Ну понятно, на конвейере упаковываются эти продукты, это целая технология. Павел Грудинин: Константин, вы понимаете, цена на прилавках магазинов определяется не наличием или не количеством налогов, а покупательной способностью населения. Это, знаете, баланс между спросом и предложением. И если у людей нет денег, то она будет расти, но несильно, потому что просто никто не купит. Другое дело, что начнут разоряться предприятия, которые будут платить повышенный НДС, у которых возникнет много других, там же есть еще новеллы, которые в ближайшее время мы услышим. Попытка собрать все деньги у населения, у предприятий и запихнуть их в бюджет, а потом каким-то образом потратить – вы знаете, 40% статей, по-моему, защищенные, то есть закрытые вообще, никто не знает, куда эти деньги уходят. Константин Чуриков: Подождите, еще раз, я не понял. Какие? Оксана Галькевич: Закрытые статьи. Павел Грудинин: Закрытые статьи бюджета… Константин Чуриков: А, закрытые статьи. Павел Грудинин: …которые невозможно проконтролировать. Об этом знает только правительство. Константин Чуриков: Ну естественно, военный бюджет и прочее. Оксана Галькевич: Павел Николаевич, но с другой стороны, должны же быть какие-то объяснения тому, зачем, если идут на этот шаг, а перед этим президент сказал, что нам нужно держать курс на рост экономики до среднемировых уровней как минимум. И тут вдруг бац! – вы говорите, принимают этот закон о повышении ставки НДС, а это совсем, как вы говорите, не способствует росту. Как так? Павел Грудинин: Вы знаете, как-то наш президент сказал, но это старая цитата, о том, что если бог кого-то хочет наказать, он отнимает разум. У меня такое впечатление, что у большинства в Госдуме разум просто отняли. Потому что только недавно они говорили совершенно другое, вы помните, все лидеры единороссов рассказывали, что они не допустят повышения пенсионного возраста, это же было совсем недавно. Ситуация в экономике ухудшилась, они не могут сказать, что она улучшилась, и вот в этот момент поднимать пенсионный возраст или поднимать НДС тем более странно. Потому что в попытке снизить налоги сразу в кризис 2008 года тоже было, мы это помним прекрасно, и это позволило бизнесу адаптироваться и выйти куда-то. Сейчас при тех же, даже худших условиях, почему-то совершенно обратные решения. Почему они это делают? Честно, с точки зрения бизнесмена, предпринимателя – а я был заместителем председателя Комитета по экономической политике в областной думе достаточно долго – это необъяснимые действия, просто необъяснимые. Поэтому, наверное, что-то они там говорят, но на самом деле некомпетентность правительства видна невооруженным глазом. Константин Чуриков: Давайте послушаем звонок. Оксана Галькевич: Звоночек, да. Константин Чуриков: Виталий из Челябинска хочет о чем-то спросить или что-то сказать. Виталий, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Виталий. Зритель: Здравствуйте. Павел Николаевич, у меня к вам такой вопрос. Павел Грудинин: Я готов. Здравствуйте. Оксана Галькевич: Говорите, пожалуйста. Зритель: Еще раз здравствуйте. Павел Николаевич, вопрос такой. Со всех высоких трибун говорится о том, что у нас идет поддержка малого и среднего предпринимательства. Однако закон о мобильной и нестационарной торговле 4-й год не могут принять. Убедительнейшая просьба помочь этот закон реализовать, ибо это есть действительно действующий драйвер экономики, развития экономики, малого предпринимательства как для сельских, так и для жителей мегаполисов. В общем, вот такая наболевшая проблема, с 2014 года ждем, в 2016 году обещали… Константин Чуриков: Чтобы не загоняли в эти капитальные строения, чтобы можно было какие-то палаточки открывать, не знаю, фудтраки какие-то, я не знаю. Оксана Галькевич: Мобильность экономическая. Павел Грудинин: Вы знаете, например, некоторые страны мира вообще освободили от налогов малый бизнес вообще весь, в особенности тот, который занимается торговлей. Недавно на постсоветском пространстве, по-моему, Туркменистан принял такое решение, они вообще всех освободили, особенно в селах до 5 тысяч человек. Люди должны понимать, я имею в виду наших чиновников и депутатов Госдумы от правящей партии, что самозанятые – это люди, которые сами себя кормят, или малый бизнес, ему же «спасибо» надо сказать, что он не ходит и не просить поставить его, скажем так, на учет как безработного, платить ему дотации. Их надо всячески поддерживать. Кстати, в программе кандидата в президенты было написано, что надо освободить весь малый и средний бизнес не только от налогов, но и от поборов и проверок. У меня сейчас в совхозе проходит 9 проверок, я одному проверяющему сказал: «Слушай, у меня уже людей не хватает, чтобы за вами ходить, водить вас по совхозу». Константин Чуриков: Это внеплановые? Павел Грудинин: Нет, 6 плановых и 3 внеплановых, все как положено, как написано прокуратурой, 6 пришло одновременно плановых и 3 внеплановых. Но дело не в этом, дело в том, что вообще на самом деле везде малый бизнес составляет основу государства, а у нас малый бизнес вроде как… Главные – это госкорпорации, всякие энергетические, стратегические компании, а малый бизнес вроде как должен дань им платить в виде тарифов повышающихся, плюс еще налоги все платить, плюс еще быть все время виноватым, потому что такое количество инструкций, рекомендаций, штрафы ты будешь получать просто за то, что дышишь, уже штраф за это можно получить. И я могу тысячу примеров привести, как это приводит к тому, что малые предприятия разоряются, люди теряют работу. И куда они идут? Потому что на всех «Газпромов» и «Роснефти» не хватит. Константин Чуриков: Биржа труда, пособия в лучшем случае. Оксана Галькевич: С другой стороны, Павел Николаевич, такое отношение государства к малому и среднему бизнесу и к большим корпорациям. А малый и средний бизнес ведь не может, не способен, наверное, платить столько в бюджет налогов, обеспечивать налоговых поступлений, как «Газпром», «Роснефть» и прочие, связанные с нефтью, газом, чем-то там еще? Павел Грудинин: Малый бизнес платит вмененный налог, мало того, он еще и платит подоходные налоги всякие. Чем больше малый бизнес покупает – а вы знаете, что во многих странах мира не действует НДС, действует налог с продаж – чем богаче человек, тем больше он тратит, тем больше он платит налога. Это логично, это не тот НДС, который нам всем предлагают, и мы, кстати, неоднократно говорили в том числе в областной думе о том, что нужно заменить НДС налогом с продаж, поэтому тот, кто больше… Константин Чуриков: Покупаешь Lexus, тогда уж заплати. Павел Грудинин: …покупает, тот больше и платит, это логично. Но пока вот… Знаете как? Все реформы, которые предлагает правительство и правящая партия, не в сторону людей, а в сторону крупных госкорпораций. Вы знаете, что сейчас появляются уже разговоры про офшоры… Оксана Галькевич: Но там тоже люди, Павел Николаевич, поймите. Павел Грудинин: Нет-нет, у нас все больше и больше миллиардов. Это, конечно, радует. Константин Чуриков: Мы гордимся. Павел Грудинин: Я не думаю, что мы все гордимся… Константин Чуриков: Ну как, это тоже успех России. Павел Грудинин: Мы где-то первые в мире то по количеству яхт у этих миллиардеров, по длине яхт мы первые. Но честно, мы бы больше радовались, если бы по количеству, скажем, богатых малых и средних предпринимателей мы были первыми, тогда было бы лучше, тогда более стабильным было бы общество, не было бы вот этих выходов на улицу, демонстраций, в том числе несанкционированных. Оксана Галькевич: Звоночек у нас из Ханты-Мансийского автономного округа. Ольга, здравствуйте, мы вас слушаем. Зритель: Да, здравствуйте, уважаемые ведущие, Павел Николаевич. У меня вот такое предложение для правительства: пусть не платили бы пенсию работающим пенсионерам, но не повышали пенсионный возраст, чтобы у человека была возможность в любой момент – через 2, через 3 года – уйти на пенсию, и потом возобновлять выплаты. Константин Чуриков: Ольга, но вы же понимаете, что все равно вот людям, скажем так, пенсионного возраста на этой их работе, если она у них есть, много не платят, как раз нынешняя пенсия какая-никакая, а все-таки подспорье. Зритель: Дело в том, что я сама пенсионер, но это лучше, чем повысить пенсионный возраст. Константин Чуриков: Да. Павел Грудинин: Мы из двух зол выбираем оба. На самом деле что такое пенсия? Человек работал и откладывал деньги до определенного возраста. Если вы возьмете расчеты, вы выясните, что если человек получал 30 тысяч рублей или 35, то он обеспечил себя на долгие годы, когда он выйдет в 60 лет или в 55 на пенсию, этих денег должно хватить на его содержание. Ну да, есть, конечно, пенсии по инвалидности… Константин Чуриков: Социальные. Павел Грудинин: Да, но у нас есть и государство, которое неплохо торгует нефтью, которое, в общем-то, получает большие доходы, которое может в том числе и потратить на малообеспеченных людей, попавших в тяжелую жизненную ситуацию. Но это не выход, не платить заработанные человеком деньги, которые он долго откладывал, потом он лишается всего. И поэтому во многих странах мира совершенно другой принцип формирования и пенсионных отчислений, и одновременно расходов. Я уже говорил, что во многих странах мира пенсия или пенсионные накопления – это достояние не государства, а всех членов семьи, и если кормилец умер, не достиг пенсионного возраста, то эти деньги переходят на расчетный счет его семье. Оксана Галькевич: Павел Николаевич, а это не совсем ли упрощенная популистская идея, которую вы сейчас высказываете? Простите, есть люди, которые две руки, две ноги, он работает, у него все хорошо, у него есть семья, которая тоже работает, можно унаследовать эти деньги. Но есть люди с ограниченными физическими возможностями… Павел Грудинин: Это социальные пенсии. Оксана Галькевич: Есть люди, попавшие в определенный момент в сложную жизненную ситуацию, они за всю жизнь себе ничего не отложили, не смогли. Павел Грудинин: Но их взяло на себя государство, то есть расходы на их содержание взяло на себя государство. Государство собирает другие налоги различные, государство фактически должно торговать недрами, потому что недра принадлежат народу, и в том числе перераспределяет эти средства на вот тех людей, о которых вы говорите. Это логично, во всех странах мира это делается. Но есть и другое: если ты не работал, например, не хотел работать, то на твоем пенсионном обеспечении в фонде небольшое количество денег. Ты можешь их потратить, но тогда ты вынужден другую пенсию получать. А у нас получается так, что ты работал-работал-работал очень долго, а после этого деньги куда-то пропали, потому что ты умер в 59 лет, например, или в 54 года. В этом-то и самая проблема, что Пенсионный фонд должен быть, скажем так, индивидуальным для каждого, это сделано в Сингапуре: есть банк специальный государственный, который гарантирует сохранность, там деньги лежат на конкретном твоем расчетном счете, ты всегда можешь узнать, сколько там денег, проценты получаешь ты, но если с тобой что-то случилось, эти деньги переходят твоей семье, и все работает, представляете. Константин Чуриков: И все прозрачно, все понятно. Павел Грудинин: Поэтому это не популистское решение, это решение, которое применено во многих странах мира. А государство в свою очередь, работодатель тоже перечисляет деньги. Мне может кто-нибудь объяснить, почему, например, у водителя трамвая, вышедшего в 65 лет, зарплата примерно такая же, как, например, у чиновника в какой-то администрации, но чиновник получает в 3 раза больше пенсию – почему? Как это связать? За одни и те же… Мы же определяемся зарплатой, соответственно должны быть и пенсии одинаковые, на мой взгляд. Почему у чиновников пенсия гораздо больше, объясните? Константин Чуриков: Понимаете, тут еще другой вопрос. Мы работаем, но вы говорите, деньги перечисляются, но что мы видим? Мы видим пенсионные баллы, то есть каждый из нас работает за какую-то вот эту мифическую условную единицу. Оксана Галькевич: Виртуальная реальность. Павел Грудинин: Я пока вижу только пенсионные дворцы. Вот куда бы, в какой город… Я много проехал городов особенно в предвыборную кампанию – куда ни приедешь, лучшее здание у Пенсионного фонда, вы не представляете. Откуда они берут деньги? Они собирают деньги с людей, которые ютятся иногда в бараках до сих пор, и эти деньги тратят на то, чтобы построить вот эти дворцы. Зарплата знаете какая у них? Маленькая. Но главное другое: их 126 тысяч человек, а на большее количество пенсионеров, например, в той же Америке 20 тысяч. А что их так много, никто не задавался вопросом? И мы всех их содержим за счет пенсионных денег наших граждан. Поэтому неэффективная, несправедливая пенсионная система, конечно, должна быть реформирована. Но повышение – это не реформация, это просто обираловка какая-то. Оксана Галькевич: Еще один звонок, не перестает работать у нас телефон. Галина из Челябинска. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Говорите, пожалуйста. Павел Грудинин: Добрый вечер. Зритель: Вот правильно Павел Грудинин говорит про предпринимателей, про мелких предпринимателей. Вот у нас рынок «Меридиан», у нас все закрываются: обувщики закрылись, мужские товары закрылись. Потому что сейчас ввели такие налоги, они нас задушили. Константин Чуриков: Галина, это прямо сейчас, в этом году происходит, вот сейчас буквально? Зритель: Да-да. Все закрываются. Это сколько мест! Молодая женщина с женскими товарами тоже закрывается. У нас 5 предпринимателей сразу закрываются. Константин Чуриков: Да, спасибо за ваш звонок, Галина. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Павел Николаевич, вчера у нас в студии был такой экономист известный, вы его знаете наверняка, Сергей Хестанов. Мы спрашивали, что же будет с родиной и с нами, с курсом рубля и так далее. И вот он не единственный, кто говорит, что, ребята, скоро все будет очень плохо, что нас ждут какие-то там шоки, дефолты и кризисы. Я хочу спросить об ощущении бизнеса, бизнес же всегда тонко-тонко чувствует, что вот носится в воздухе. Как вы думаете? Павел Грудинин: Бизнес на самом деле по-разному себя чувствует. Понимаете, тому, кому тарифы поднимают решением правительства, то есть «Газпрому», крупным компаниям, они не чувствуют проблем, то есть денег все больше и больше, тем более что цена на нефть, в общем-то, достаточно приличная. Поэтому это тот бизнес, который я бы бизнесом не назвал. А вот мы, мелкий и средний бизнес, страдаем оттого, что покупательная способность населения падает. Какой смысл производить много качественных товаров, когда у тебя ничего не покупают? Именно поэтому, поскольку покупательная способность населения упала, все бизнесмены, которые работают непосредственно (а мы все практически работаем на людей), конечно, находятся в таком шоке. Если сейчас деньги изымут в качестве налога или меньше станут платить пенсионерам так или иначе, потому что это, кстати, не приведет к тому, что люди, достигшие пенсионного возраста, скажем так, если оставят этот возраст, сразу начнут уходить на пенсию, к сожалению, на эту пенсию не проживешь. Кстати, мы всегда говорили, что надо повышать пенсию, а не повышать пенсионный возраст, это правильно. Поэтому у бизнесменов пока очень грустное состояние, потому что НДС ты все равно заплатишь, НДС очень хорошо собираемый налог, налоговая инспекция прекрасно работает по консолидации всех налогов, надо отдать им должное, они соберут и с мертвого все, что, скажем так, он не заплатил. А вот свободы ведения бизнеса, о которой так говорили, административных препонов, которые нужно убрать и о которых говорил президент, пока не происходит. Мы знаем, что количество проверок… Причем каждый проверяющий, чтобы вы знали, приходит и говорит: «Ты знаешь, я к тебе очень хорошо отношусь, но я же инструкцию знаю лучше, чем ты, поэтому ты должен заплатить штраф, и по-божески, не 300 тысяч, мы тебе 200 выпишем. Но если ты подаешь в суд, судья может скосить до 100». Я говорю: «А ты не можешь сразу 100 написать?» Ну потому что на самом деле… Константин Чуриков: Чтобы не мучиться. Оксана Галькевич: Что ходить туда-сюда. Павел Грудинин: В нормальных странах сначала пишут предписание и говорят «вам полгода на устранение», а если не устранил, тогда штраф, а тут сразу штраф и все равно предписание, чтобы ты устранил. А устранение предписания тоже стоит денег. Я могу вам долго рассказывать, как с нас высасывают деньги по мелочам, по-крупному. Так вот бизнес, с одной стороны, покупательная способность населения уменьшается, с другой стороны, налоги, соответственно давление на бизнес увеличивается, и вот только что было сказано, что многие уже просто бросили работать или ушли вообще «в черную», тогда платить налоги не надо, или, скажем так, выживают как придется, на подножном корме. Ведь многие же в деревне живут знаете как, с города. Константин Чуриков: Натуральным хозяйством, мы об этом будем в следующем часе говорить отдельно. Оксана Галькевич: Мы сейчас поговорим в начале следующего часа. А сейчас давайте Калуге слово предоставим, наш телезритель Евгений. Евгений, здравствуйте, мы вас слушаем. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Евгений? Константин Чуриков: Говорите, пожалуйста, не пропадайте. Зритель: Да я не пропадаю. Я хотел Павлу Николаевичу задать один вопрос личного характера. Вот мы вас, Павел Николаевич, почему-то после выборов президента не видим. Павел Грудинин: Я вот он, здесь. Зритель: Бросили ли вы свою политическую деятельность или нет, или все-таки собираетесь бороться, выступать на телевидении, на радио, в прессе со своими взглядами? Павел Грудинин: Евгений, ты приходишь на телевидение, когда тебя приглашают, и кстати, я хочу огромное спасибо сказать ОТР, которое меня приглашает. А вот остальные как-то вот решили про меня много рассказывать, но меня не показывать. Константин Чуриков: Ничего, они нас посмотрят и тоже вас пригласят. Зритель: А вот почему? Не думаете ли вы создать свой канал, чтобы пропагандировать свое видение? Павел Грудинин: Нет, вы знаете, «Совхоз имени Ленина», которым я руковожу, каналов никаких… Константин Чуриков: Это совхоз, это не телеканал. Павел Грудинин: Да, мы не будем телеканал создавать. Но всюду, куда меня приглашают, я прихожу. Константин Чуриков: Еще один вопрос, о котором нельзя не поговорить. Минсельхоз сейчас готовит новую доктрину продовольственной безопасности, ибо прежняя должна истечь уже в 2020 году. Соответственно, производители, эксперты тоже направили свои предложения, они считают, что надо сейчас очень активно стимулировать не само даже сельское хозяйство, а потребление, потому что как раз-таки нет у многих средств достаточных. Скажем, что вы думаете по поводу нашей продовольственной безопасности? Уже достаточно много лет нашему импортозамещению, какие у нас тут успехи и как нам упрочить свою безопасность? Павел Грудинин: Ну давайте так. Продовольственная безопасность – это физическая, то есть на полках магазинов, и экономическая доступность продовольствия, это известно всем. И правительство Российской Федерации нанесло сокрушительный удар по продовольственной безопасности, потому что экономическая доступность продовольствия стала практически невозможной. Вы знаете, что большинство нашего населения больше 50% своих доходов тратит на еду, и куда растворяется это пальмовое масло и все суррогаты, которые ввозятся в страну, мы с вами знаем, их съедают. То есть это никого не должно радовать, потому что нормальное, здоровое питание – это основа вообще государства, в том числе здоровье населения. Мы на самом деле недоедаем, это знают все без исключения, поэтому критерии, которые были записаны в той госпрограмме о том, что нам нужно достигнуть 90% обеспечения себя, например, мясом… Если мы едим, например, 77 килограммов на душу населения мяса, а в среднем мир ест 90, а Европа 120, то какого же, извините меня, импортозамещения мы достигли? Ничего мы не достигли. Вот, например, я же плодово-ягодное предприятие: вы знаете, что, например, яблок и ягод человек должен есть в год 120-130 килограммов? Константин Чуриков: Иначе что? Павел Грудинин: Иначе у него не хватать будет витаминов, он не будет так развиваться. Вы знаете, что такое ожирение, которое постигло нашу страну покруче, чем Америку, анемия у детей? Это все оттого, что люди недоедают фруктов, овощей, а мы не производим. Если бы у людей были деньги, вдруг выяснилось, что у нас нет такого количества, объема, который мы производим. Вообще есть такая ФАО, вы слышали? – это такая организация, которая делает доклад по продовольствию в мире. Так вот недавно они сделали доклад о том, что вообще проблемы голода в мире уже нет, но есть проблема качественного продовольствия, потому что некачественное продовольствие для бедных слоев населения достигло огромных масштабов. Константин Чуриков: На эту тему принят свеженький, буквально с пылу с жару законопроект об органической продукции. Павел Грудинин: Слушайте, законы вы можете принимать, но органическая продукция всегда дороже, чем, скажем так… Константин Чуриков: Значительно дороже. Павел Грудинин: Значительно дороже. А если у вас большинство населения с трудом сводит концы с концами, зачем это нужно, органическое? Константин Чуриков: На экспорт, объяснили. Оксана Галькевич: Если у вас НДС 20%, а не 18%... Павел Грудинин: А тем более я, знаете, с этими разработчиками разговаривал, говорю: «Слушайте, а можно ли в экологически грязной стране произвести экологически чистое продовольствие?» Надо сначала понять, чем поливает сельхозпроизводитель, откуда он берет воду, какой дождь над ним выпал, какой воздух висит… Вы слышали, в Москве постоянные скандалы с превышением различных… Константин Чуриков: …ПДК. Павел Грудинин: …ПДК. Так о чем мы говорим сейчас, о каком экологически чистом продовольствии? Но дело даже не в этом. Сначала нужно просто хорошее, натуральное, качественное продовольствие произвести, а потом его продать. Но из-за того, что мы… Кстати, вы вот вспомнили об импортозамещении: из-за того, что мы не субсидируем должным образом свое производство сельскохозяйственное, у нас дороже все продается, чем в Европе. Вы знаете, что цена на молоко у нас дороже, чем в европейских странах? Нам нужно произвести очень много, сначала обеспечить свое население, потом уже излишки вывозить за рубеж. Мы с вами ввозим молоко, ввозим огромное количество… Главное, самое страшное, что мы ввозим технологии, семена, геномы животных, вот это вот самое страшное. Оксана Галькевич: Павел Николаевич, так мы, собственно, должны обеспечить сначала свое население много чем, не только продовольствием, – газом, например, доступным бензином, например. Павел Грудинин: Сразу вам скажу… Оксана Галькевич: Почему у нас получается все время так, что мы недокормленные, недопоенные… Константин Чуриков: …недозаправленные. Оксана Галькевич: …но активно торгуем через границу, а своему человеку все время недодаем, недокладываем нашему тигру мяса? Павел Грудинин: Потому что у нас правительство такое, правительство непрофессионалов, которое не понимает, что делает, потом начинает исправлять ошибки, с умным видом рассказывает… Вот эта госпрограмма, они же достигли в предыдущей госпрограмме, как будто бы из 12 показателей только 2 достигнуто, которые они перед собой ставили, но они остались работать на своих рабочих местах. У них очень хорошо получается докладывать президенту. Но сельское хозяйство же видит, что все по-другому. Если вы возьмете просто энергонасыщенность тракторами нашу по сравнению даже с Советским Союзом, вы обнаружите удивительные вещи: мы вроде как все производим, а тракторов новых у нас нет, новых технологий нет. Мы в молочном союзе, я член правления молочного союза, все время говорю: «Слушайте, давайте молоко посчитаем нормально». У нас не 30 миллионов тонн молока, у нас максимум 15, может быть, 17, если двойной счет посчитать, но у нас нет… Вы знаете, что один из замминистров сказал, что мы производим очень много овощей и фруктов, но 50% фруктов и 30% овощей погибает прямо там же, где мы производим. Кстати, одна из основ доктрины продовольственной безопасности мировой – это чтобы продовольствие доходило до потребителя, а не уничтожалось и не пропадало. У нас с этим совсем нехорошо, скажем так. Константин Чуриков: Но заранее санкционное продовольствие по-прежнему должно уничтожаться. Павел Грудинин: Но оно по-прежнему попадает. Оксана Галькевич: И уничтожается, естественно. Павел Грудинин: Да, 7 тысяч тонн они уничтожили, но как один чиновник сказал, не больше 10%, все остальное все-таки проходит к нам. Константин Чуриков: Нет, ну хорошо, все равно продовольственные санкции, эти санкции надо сохранить, с вашей точки зрения? Павел Грудинин: Нет. Константин Чуриков: Нет? Павел Грудинин: Я считаю, что не нужно. Понимаете как? Нам это ничего не дает… Оксана Галькевич: Конкуренция нужна? Павел Грудинин: Конечно, нужна конкуренция. Но мы должны сделать свою продукцию конкурентоспособной, а для этого нам нужно сделать те же самые преференции хотя бы как в Белоруссии. Белорусы, например, если вы знаете… У нас как достижение считается, некоторым дают 5%-е кредиты. А если я вам скажу, что в Белоруссии дают всем, но 3%-е, а нам 5%, но не всем, сколько кредитных ресурсов хватит, и поэтому, как правило, вся эта господдержка попадает знаете куда? – в крупные агрохолдинги. Если вы разберетесь, то эти агрохолдинги – иностранные компании во втором и третьем поколении, и эти деньги потом через дивиденды уходят в офшоры. А может быть, сделать по-другому? – помочь всем без исключения, особенно малому и среднему бизнесу, а вот этих вот крупных олигархов, сказать им: «Слушайте, если вы крупные олигархи, то вы можете спокойно сами производить». Константин Чуриков: Вот крупные агрохолдинги нас как раз не интересуют, через несколько минут будем говорить об ЛПХ и о том, как их хотят обложить налогом. Оксана Галькевич: О том, какие есть идеи насчет помочь вот этому простому малому и среднему производителю на себе, сейчас узнаете. Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо, что пришли. У нас в студии был Павел Грудинин, директор «Совхоза имени Ленина». Смотрите ОТР. Оксана Галькевич: Друзья, оставайтесь с нами, дальше тоже будет очень интересно. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Павел Грудинин: Спасибо.