Оксана Галькевич: Ну а мы начинаем сегодня прямой эфир с Забайкалья: там, как вы уже, конечно же, знаете, третий день продолжается не просто забастовка, а забастовка с голодовкой шахтеров на золотодобывающем Дарасунском руднике. Участвуют в ней уже 87 человек. Константин Чуриков: 9 участников голодовки сегодня попали в больницу, у них проблемы с давлением. Шахтеры не получают зарплату с мая, общая сумма задолженности более 30 миллионов рублей. Задержки, кстати, были и раньше, но вот по словам сотрудников, после того как у рудника появился новый владелец, компания «Урюмкан», ситуация ухудшилась. Павел Опекин: Продают одному, продают другому, ни одной путной компании не было. Людям, если у кого кредиты, банки уже предъявляют. Анастасия Соколова: Мы просто завтра уже придем с детьми, потому что кормить их нечем. Мама-папа помогают, но это уже все, сейчас в школу собирать, денег нет. Как хотите, «денег нет, но вы держитесь», все их слово. Оксана Галькевич: Всего без денег остались больше 400 человек, не получает зарплату и генеральный директор Дарасунского рудника. По его словам, задолженность связана со сменой руководства и банка, который финансировал рудник. Евгений Рогалев: Я также не получаю. И все руководство Дарасунского рудника точно так же, как и рабочие, зарплату не получают. Произошла смена руководства «Промсвязьбанка», новое руководство… В общем, кредит не дали, ну и рудник оказался без средств. Константин Чуриков: К нынешнему владельцу, компании «Урюмкан», рудник перешел в прошлом году от «Южуралзолота». Сделку, по словам Рогалева, согласовывал «Промсвязьбанк», теперь финансисты якобы отказываются переводить деньги из-за кредитных обязательств нынешнего владельца. Полностью рассчитаться с сотрудниками руководство предприятия планирует до конца июля. Надо сказать, что в эту ситуацию, естественно, вмешался уже и Следственный комитет, требует разобраться с произошедшим и, естественно, выплатить деньги. Уже приходила информация, что вскоре деньги дадут. Но эта история, понимаете, повторяется. Если смотреть за последний год, это уже было в мае, уже было в апреле, в сентябре прошлого года. Почему все время надо с боем выбивать деньги, которые ты заработал? Вот это вот вопрос к нашему эксперту в студии. У нас в студии… Оксана Галькевич: …Павел Михайлович Кудюкин, член совета Конфедерации труда России. Здравствуйте, Павел Михайлович. Константин Чуриков: Здравствуйте. Павел Кудюкин: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Такая главная точка на трудовой карте нашей страны, вам тоже хорошо известная. Проблемы там начались… Павел Кудюкин: Увы, не первая и, боюсь, не последняя точка. Оксана Галькевич: Проблемы там начались еще в прошлом году, и действительно все происходит из-за того, что как-то там сумбурно меняются собственники, неправильно ведется управление? Павел Кудюкин: Ну понимаете, тут много проблем. В таких ситуациях, когда возникают длительные невыплаты заработной платы, трудно разобраться в конкретных причинах, потому что неясно, насколько реальна смена собственников, нет ли тут на самом деле каких-то, так сказать, фальшивых транзакций… Оксана Галькевич: Странных схем каких-то? Павел Кудюкин: Да, каких-то странных схем. В любом случае, конечно, работник страдать не должен, он свои обязанности выполняет, он работает, и если… Оксана Галькевич: Договор заключен, стало быть, обязательства должны выполняться. Павел Кудюкин: Да, одна из обязанностей работодателя – вовремя, в срок и в полном объеме выплачивать заработную плату. Оксана Галькевич: Вы знаете, я нашла в Интернете по самому простому запросу «Дарасунский рудник» отзывы сотрудников, которые в разное время там работали. И с помощью этих отзывов, прочитав их в Интернете, мне удалось заглянуть достаточно глубоко в историю этого предприятия. Надо сказать, что положительных очень мало; люди пишут, что крайне низкая техника безопасности, что устаревшее оборудование, что, собственно, безопасностью людей, сотрудников, которые уходят туда, спускаются в рудник, никто не занимается, деньги задерживают, бесконечный какой-то бардак с трудоустройством и выплатой зарплаты – это вот самые ранние, датированные, например, 2012 годом и так далее. Константин Чуриков: Вряд ли что-то изменилось за это время. Оксана Галькевич: Да. Константин Чуриков: Я сейчас предлагаю связаться с представителем профсоюза, у нас на связи Андрей Шишкин, глава краевой организации «Горно-металлургического профсоюза России». Здравствуйте, Андрей Анатольевич, вы нас слышите? Андрей Шишкин: Слышу, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Андрей Анатольевич, скажите, все-таки какая реакция сейчас у местных властей и что, собственно, говорит владелец предприятия? Деньги когда будут? Андрей Шишкин: Значит, сегодня, насколько нам известно, была встреча директора предприятия с губернатором, там же был представитель президента по федеральному округу Миняева, после этого был звонок работникам, было обещано, что заплатят до конца июля двумя траншами за май и июнь месяцы. Люди, сразу скажу, очень-очень не верят всем этим делам, пока они не будут прекращать голодовку, пока деньги не поступят на их счета. Оксана Галькевич: Андрей Анатольевич, сейчас сумма задолженности перед сотрудниками какая? Сколько денег людям должны? Андрей Шишкин: Дело в том, что мы-то такими данными не обладаем. Здесь есть проблема в чем? Там приличная профсоюзная организация создалась на этом предприятии только в апреле этого года, и то она создавалась… В общем, если, как вы говорили в эфире, копались в истории этого рудника, то там уже это третий или четвертый, четвертый уже собственник, который меняется в этом руднике, рудник фактически перестал прибыльно говорить после того, как там случилась трагедия в 2006 году, когда погибли работники. Тогда был профсоюз, тогда было… Если посмотрите, такая была как бы реакция. Но вот с этим руководством, то есть это прошлого года история, о передаче от ЮГК к «Урюмкану» Дарасунского рудника, здесь вопросы, конечно, возникли сразу. То есть там тоже были задолженности и так далее, и люди там, если тоже возьмете прошлый год, май месяц, люди остались в шахте, было уже… Если сейчас они голодают на поверхности, то тогда они сидели в шахте. Оксана Галькевич: Это мы помним эту историю, мы ее также обсуждали в прямом эфире. Андрей Анатольевич, скажите, пожалуйста, как быстро люди пошли уже на какие-то законные действия? Ведь наш закон позволяет буквально через 2 месяца в связи с задержками заработной платы… Павел Кудюкин: Через 15 дней. Оксана Галькевич: Через 15 дней не выходить на работу. Андрей Шишкин: Через 15 дней. Оксана Галькевич: Да, приостанавливать выполнение своих обязанностей. В данной ситуации сколько люди терпели? Андрей Шишкин: Ну вот они терпели 2 месяца, обещали и так далее. Оксана Галькевич: 2 месяца. Андрей Шишкин: Да, 2 месяца. Но здесь, вы понимаете, наложилось еще то, что сейчас подготовка, правильно вы сказали, детей в школу, здесь еще чрезвычайная ситуация в этом районе, вы понимаете, в связи с паводками мероприятия… Константин Чуриков: Все гораздо сложнее, конечно. Оксана Галькевич: А вы как-то, простите, какую-то поддержку информационную, правовую оказываете этим людям? Вы им хотя бы говорите, что не надо терпеть по 2 месяца, по 1.5 месяца не надо терпеть, по месяцу терпеть не надо? Андрей Шишкин: Обязательно. Если мы говорим о наших действиях, то я говорю, когда создавалась профсоюзная организация, начинала с нуля с 14 человек, 400 человек работающих, вы понимаете, то есть влияние профсоюзной организации первоначально невозможно, то есть сразу. Сейчас когда люди… Есть там очень, так скажем, бойкая председатель профкома, она и сейчас с людьми разговаривает и так далее. Мы вот эту поддержку, некоторые правовые вопросы решаем с ними. Но самое главное, что мы все-таки решаем вопрос о том, чтобы не было каких-то эксцессов, о здоровье людей, о безопасности людей… Константин Чуриков: Ну естественно, о каком здоровье можно говорить, когда люди сейчас вынуждены голодать, уже больница к ним приезжает. Андрей Шишкин: Да, здоровье людей… Константин Чуриков: Андрей Анатольевич, вы знаете, просто подводя черту под нашей беседой, я вот обратил внимание, тут вот написали, вы говорите с мая не выплачивают деньги, – я видел, что в мае месяце всем шахтерам выдали (вот что такое зарплата) 1 тысячу 340 рублей, вот такая прекрасная сумма. Я даже не понимаю, как можно просто людям выдавать такие деньги. Средняя зарплата на предприятии сейчас? Сколько шахтеры получают? Давайте даже не среднюю, а просто сколько шахтер получает? Должен получать? Андрей Шишкин: Ну средняя 20-25 тысяч. Оксана Галькевич: Даже на, простите, золоторудном руднике? Андрей Шишкин: Ну это которые работают в подземке. Константин Чуриков: Спасибо. Это был Андрей Шишкин, глава краевой организации «Горно-металлургического профсоюза России». Вы знаете, Павел Михайлович, хочется понять, вообще в масштабах страны у нас цифра вот этой задолженности по зарплатам меняется? Сейчас какая тенденция? Мы растем, падаем? Павел Кудюкин: Она сейчас в основном колеблется, так сказать, вокруг довольно стабильной цифры. Сейчас, естественно, это, к счастью, несопоставимо с тем, что творилось в 1990-х гг., когда гораздо более массовыми были невыплаты, объем был, в общем, весьма значительный. Я сейчас не помню точно цифру, но я говорю, она колеблется, чуть-чуть подрастает, чуть-чуть уменьшается. И проблема как раз в том, что существующие формы самозащиты трудовых прав, та самая приостановка работы ведь тоже не очень эффективна. Вот представьте, вам 15 дней просрочили выплату заработной платы. Во-первых, трудно решиться подать такое заявление, потому что по закону это 142-я статья, если не ошибаюсь, Трудового кодекса, работник имеет право уведомить представителя работодателя, что он прекращает исполнение трудовых обязанностей в связи с невыплатой заработной платы и до тех пор, пока заработная плата не было выплачена. То есть по сути дела это такая индивидуальная забастовка. Но вы понимаете, что вот так вот взять и одному подать такое заявление страшно. Когда это делает группа работников, по сути дела это возможность обойти ограничение на забастовку. Это не забастовка по закону, потому что каждый подает… Фактически, конечно, забастовка, и это, в общем-то, то, что временами работники используют, но это действительно тоже когда до крайности доходит, когда это не 15 дней, а действительно уже месяцами начинает исчисляться. Но опять-таки тут еще ситуация в чем? Некоторый парадокс: золотодобывающий рудник балансирует на грани банкротства, как я понимаю по описаниям. Он не выходит на достаточный уровень просто прибыльности… Оксана Галькевич: Рентабельности. Павел Кудюкин: …обременен кредитами, которые требуют возврата и не дают новых. То есть тут, конечно, следует разбираться и с собственниками, и возможно, с управленцами. Оксана Галькевич: Павел Михайлович, вы сказали о том, что эта цифра колеблется, то больше, то меньше задолженность становится в нашей стране. Давайте выясним, как у нас с аудиторией Общественного телевидения России обстоят дела с зарплатой. Уважаемые друзья, расскажите, вам вовремя сейчас платят зарплату? 3443 – наш SMS-портал, первые буквы «ОТР», ответы «да» или «нет» присылайте, подведем итоги в конце этой беседы. Константин Чуриков: Вот ситуация развивается. Сейчас у нас есть возможность поговорить с нашим читинским корреспондентом Ириной Трофимовой. Ирина, добрый вечер. Я сейчас вижу, пришло сообщение, что все, шахтерам выплатили зарплату за май, они уже прекратили голодовку. Это правда? Ирина Трофимова: Здравствуйте. Нет, не совсем так. Зарплаты за май действительно выплатили, но шахтеры настроены голодовку продолжать до тех пор, пока вся зарплата, весь объем зарплаты не будет выплачен. Они продолжают оставаться на месте, там, где они сейчас находятся, в конторе предприятия и на улице, потому что все голодающие и бастующие шахтеры не помещаются в помещении, половина из них находится на улице. Как мне сообщил по телефону один из участников голодовки Юрий Александрович Патаев, они отпустили женщин домой, чтобы те могли передохнуть чуть-чуть, а все остальные остались там же на месте голодовки. Они собираются как минимум до понедельника оставаться и добиваться полной выплаты зарплаты. Оксана Галькевич: Ирина, расскажите вообще об этом предприятии. Что за такая черная полоса? Может быть, паводки последние были каким-то таким уже последним неприятным событием, которое подкосило, или оно ни шатко ни валко уже довольно давно стоит на ногах? Ирина Трофимова: Да, дела на предприятии давно уже не так хороши, как хотелось бы, там давным-давно проблемы. Вообще сам поселок такой полукриминальный, большая часть населения занимается тем, что добывает золото, но пиратским способом. Оксана Галькевич: Ага, вот так вот. Константин Чуриков: Нелегально. Ирина Трофимова: Да-да, нелегальным путем. Константин Чуриков: Ирина, мы уже в эфире даже обсуждаем эту историю не в первый раз, у нас как-то в студии губернатор Забайкалья была Наталья Жданова, тоже с ней об этом говорили, полпред президента постоянно к ним приезжает. Наверное, руководителям самим уже это все надоело. Есть какие-то вообще подвижки, шансы, если плохой собственник, если все так развивается, ну не знаю, другому собственнику передать, государству это как-то взять себе на баланс? Такие идеи есть? Ирина Трофимова: Правительство предлагает какие-то варианты, но они в основном продолжают оставаться теоретическими, до практики так дело и не доходит. Константин Чуриков: Ну понятно. Спасибо, это была Ирина Трофимова… Оксана Галькевич: …наш корреспондент в Забайкалье. Вы знаете, об этих «черных копателях» я на этом сайте с отзывами тоже читала. В общем, ситуация действительно такая очень странная, неблагополучная. Павел Кудюкин: Да нет, это очевидно, что она неблагополучная. Еще раз, вы вдумайтесь: золотодобывающее предприятие сидит без денег. То есть на самом деле… Константин Чуриков: Бред. Павел Кудюкин: Это не такой уж бред. На самом деле, как ни странно, в золотодобывающей промышленности в России действительно бывают очень непростые ситуации. Константин Чуриков: Знаете, мы с вами встретим любого бизнесмена, он будет плакаться и говорить, мамой будет клясться… Павел Кудюкин: Нет, это все понятно. Оксана Галькевич: Подождите, Павел Михайлович, Костя, вы знаете, я думаю о том, что, простите, это очень серьезный ресурс, золото, алмазы, на таких предприятиях обычно режим существует. Павел Кудюкин: Да, достаточно жесткий. Оксана Галькевич: И стало быть, здесь уже государство должно вмешаться. Здесь нам корреспондент говорит о том, что это криминальное место, туда, друзья, просто даже вот появиться страшно. Это значит, здесь государство тоже недорабатывает, губернатор, федеральная власть? Павел Кудюкин: Это тоже проблема очень серьезная. Вообще то, что мои знакомые рассказывали про якутские алмазодобывающие предприятия, там действительно очень жесткий режим досмотров… Оксана Галькевич: Конечно, войди и выйди, тебя там взвесят, просветят, попробуй вынеси. Павел Кудюкин: И перед работой, и после работы… Не знаю, что здесь, на этом конкретном руднике. Причем тоже непонятно, что значит вот эти «черные копатели», потому что, как я понимаю, если это шахта, то все-таки залегание золотоносной руды все-таки не на поверхности, то есть скорее это какой-то вынос из самой шахты частей, но тоже, в общем-то… Знаете, кварцевые жилы, в них вкрапления золота, в общем, кустарно это тоже не так просто переработать. Константин Чуриков: Зрители просят слово, Владимир из Новосибирской области у нас на линии. Здравствуйте, Владимир. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Да-да, слушаем вас. Оксана Галькевич: Здравствуйте, говорите, пожалуйста. Зритель: Значит, я вот из Новосибирской области. У нас муниципальное предприятие, были котельные. По концессии в… году передали эти все котельные, мы остались где-то в пределах 40 человек, уже с февраля месяца мы не получаем заработную плату. Обращались уже везде, где можно было, на данном этапе прокуратура передала мировым судьям, мировые судьи передали другой структуре, денег так и нет. Даже по тысяче рублей, я слышал, по тысяче рублей, нам даже по тысяче рублей еще пока не дали. Константин Чуриков: Подождите, еще раз, Владимир: с февраля не получаете зарплату? Уже, можно сказать, полгода? Зритель: С февраля месяца. Константин Чуриков: То есть полгода вы сидите без денег? Зритель: Полгода не получаем заработную плату. Константин Чуриков: Так. И какой-то мировой суд… Я вообще не понимаю, у нас же сейчас даже по всей строгости закона прописаны, по-моему, какие-то другие статьи за это дело. Зритель: Мы уже к господину Травникову обращались с письмом, он направил главе города, отписал по трудовым спорам… Не движется. Глава города вообще от нас открестился. Константин Чуриков: Владимир, давайте мы просто попробуем ресурс Павла Михайлович, Конфедерацию труда России подключить к вашей проблеме, оставьте свои координаты, чтобы было понятно, кто эти люди. Павел Кудюкин: Да. Оксана Галькевич: Павел Михайлович, скажите, пожалуйста, вы говорите, мы с вами всегда рассуждаем и говорим, что есть определенный психологический фактор, людям тяжело решиться на какое-то противостояние с руководством предприятия, которое их, прямо скажем, здорово унижает, лишая зарплаты. Через 14-15 дней сложно решиться, через месяц, через два, и вот так вот люди, как наш телезритель из Новосибирска, по полгода без денег сидят и все чего-то ждут. А скажите, вот это вот психологическое давление, эти угрозы «ну иди, другого возьмем», часто ли оправданы? Вот Забайкальский край, понимаете, Вершино-Дарасунский поселок – там что, очередь в забайкальской степи из желающих приехать туда (это, простите, удаленная территория, мы все смотрели на карте), там прямо очередь за оградой стоит из желающих приехать и устроиться на работу? Павел Кудюкин: Не думаю, но тем не менее вот этот страх сидит в нас глубоко, знаете, за ним десятилетия не самого положительного опыта. Действительно противостояние с начальством, неважно, с властью либо с работодателем, как бы было ощущение, что это хорошо не кончится. Другой вопрос, что рано или поздно… Оксана Галькевич: Так и не противостояние хорошо не кончается, как мы видим. Павел Кудюкин: Ну понятно, потому и получается, что когда припирает, люди через этот страх начинают перешагивать. Константин Чуриков: И совершенно справедливо замечает наш зритель из Приморского края, он пишет: «В такой ситуации людям предлагают поработать еще лишних 5-8 лет». Давайте послушаем Дениса из Амурской области. Вам слово, Денис, добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Добрый вечер. Зритель: Вот я хотел бы сказать, что вот такая ситуация, когда третьи лица, в данном случае банк, вынуждают людей оставаться без денег, – это, конечно, ужасно. Поэтому я не понимаю, почему у нас нет зарплатных фондов, куда бы работодатель перечислял деньги, а уже этот фонд будет перечислять деньги людям, чтобы люди в любом случае не оказались без денег? Оксана Галькевич: То есть какая-то подушка безопасности, вы это имеете в виду, чтобы была у предприятия, да? Зритель: Да-да, совершенно верно, то есть у государственного фонда деньги всегда должны быть, чтобы уже конкретно человек мог обратиться к фонду. То есть даже если предприятие испытывает временные трудности, чтобы люди не оставались без денег. Оксана Галькевич: Ну это такой страховой механизм мог бы быть, но за страховку, я боюсь, вас потом попросит заплатить работодатель. Константин Чуриков: А денег, как известно, мало. Оксана Галькевич: Спасибо. Какой-то комментарий? Павел Кудюкин: Вообще мировая практика страхования заработной платы существует, она в основном на случай банкротства. Потому что действительно ситуация: предприятие обанкротилось, оно выплачивает долги в определенной последовательности, и увы, работники не в первой очереди стоят. Поэтому разные модели есть. Есть действительно страховая модель, фонд, куда работодатель платит вносы; есть бюджетно-финансируемая модель, причем по-разному, иногда это из общегосударственного бюджета, иногда из региональных бюджетов идут взносы. В Минтруде в принципе разрабатывается сейчас концепция законопроекта, пока даже еще не законопроекта, а концепция тоже создания такого фонда страхования заработной платы, правда, подчеркиваю, при банкротстве, то есть вот такие ситуации, когда предприятие все-таки еще не банкротится и как-то продолжает работать, тут вообще даже концептуальных наметок, к сожалению, нет. Хотя вообще идея страхования возникала еще в 1990-х гг., когда действительно проблема была гораздо более болезненной, чем сейчас. Когда я говорю «более болезненной», тут надо понимать, что она может быть менее болезненной в масштабах страны в целом, но для людей, не получающих зарплату, она максимально болезненна, потому что, как правило, люди живут у нас от зарплаты до зарплаты, накоплений практически нет у большинства населения. Оксана Галькевич: Ну а что там копить, когда у тебя зарплата 20-25 тысяч. Павел Кудюкин: Вот то-то и оно, при вот этих 20-25 тысячах откладывать нечего. Константин Чуриков: Вы знаете, удивительный какой-то у нас результат опроса. Я сейчас попрошу вывести на экран: платят вовремя 33%, не платят вовремя 67%. Я думаю, что это, может быть, действительно так получилось, что аудитория, которой вот недоплачивают, которую обманывают, в этот момент нас смотрит… Павел Кудюкин: Да, может быть, это как бы такой перекос в выборке, как говорят в статистике. Константин Чуриков: Да. А на самом деле, ваши данные какие? Это тоже на самом деле, просто наша аудитория. Павел Кудюкин: Нет, я понимаю, просто здесь действительно возможна специфика аудитории, более активно отвечают те, для кого эта проблема острее стоит. Оксана Галькевич: Ну да, платят и платят, а вот не платят, я напишу. Павел Кудюкин: Да, конечно, так что здесь… Потому что если взять данные Росстата – а он ведет эту статистику по невыплатам – все-таки это, в общем, единицы процентов. Оксана Галькевич: Павел Михайлович, по вашим данным… Павел Кудюкин: Это не мои данные, это данные Росстата. Оксана Галькевич: Нет-нет, я сейчас о другом спрашиваю, ситуация с заработными платами как-то немножко успокаивается? Как вообще настроение людей? – поактивнее выступать в свою защиту, в защиту собственных прав, или все-таки все по-прежнему, как те люди ждали по полгода, так и ждут? Павел Кудюкин: Вы знаете, есть такая замечательная организация, Центр социально-трудовых прав, насколько я понимаю, ее руководитель программ как раз исследовательских Петр Бизюков у вас в программе неоднократно выступал. Константин Чуриков: Тоже знаем такого. Павел Кудюкин: Он как раз занимается мониторингом трудовых протестов. Оксана Галькевич: Так. Павел Кудюкин: Вот на протяжении уже почти десятка лет, когда этот мониторинг ведется, идет очень медленное-медленное нарастание и общих протестов, и протестов так называемыми «стоп-акциями», то есть остановками работы, фактически забастовками, они не учитываются статистикой как забастовки, но фактически это, конечно, забастовки. Но я говорю, это медленный-медленный, такой плавный-плавный тренд. Оксана Галькевич: Как глобальное потепление: температура медленно, но поднимется. Павел Кудюкин: Да. Оксана Галькевич: Спасибо. Павел Кудюкин: То есть вопрос в том, что не исключено, что действительно в какой-то момент это накопление приведет к какому-то скачку. Константин Чуриков: Спасибо. У нас в студии был Павел Кудюкин, член совета Конфедерации труда России. Буквально через пару минут мы к вам вернемся.