Тамара Шорникова: Ну а прямо сейчас поговорим о финансах. 3 сентября в силу вступает закон об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг. Новая служба будет бесплатно для граждан разбираться в их спорах со страховыми компаниями, банками и микрофинансовыми организациями. Так кому смогут помочь уполномоченные? Обсудим вместе с нашим экспертом. Юрий Коваленко: К нам присоединяется Павел Алексеевич Медведев, финансовый омбудсмен. Павел Алексеевич, здравствуйте. Павел Медведев: Здравствуйте. Юрий Коваленко: Расскажите поподробнее, пожалуйста, об этой структуре. Что в ней нового? И кому она может быть полезна, а кому-то, может быть, даже необходима? Павел Медведев: Про финансового уполномоченного? Тамара Шорникова: Да. Павел Медведев: Вы знаете, это очень странная структура. Закон о финансовом уполномоченном был принят, потому что президент Путин просил дважды, просил ускорить принятие этого закона по причине, которую он объяснил: из-за закредитованности граждан нужно, чтобы кто-то им помогал. И вот принят закон. И как раз закредитованные граждане, граждане, у которых есть кредит, не имеют права обращаться к финансовому уполномоченному. Во всяком случае, финансовый уполномоченный не может рассматривать их обращения. Можно рассматривать обращения только кредиторов, финансовых организаций. Но и с кредиторами, финансовыми организациями, анекдот. Вот известно, что наиболее напряженные отношения граждан с микрофинансовыми организациями, поэтому микрофинансовые организации присоединяются к финансовому уполномоченному раньше, чем банки. Банки – в 2021 году, а микрофинансовые организации – в 2020-м. Спрашивается: для чего? Самые острые проблемы граждан с микрофинансовыми организациями, потому что граждане закредитованы, а закредитованные по общему правилу жаловаться не могут. А те, которые кредитуют микрофинансовые организации, они могут жаловаться или нет? Ну, принципиально вроде бы могут, но только есть ограничения на объем кредита, который выдал гражданин, на объем претензии, которую он может предъявлять финансовой организации. Это 500 тысяч рублей. Но по закону меньше 1,5 миллиона микрофинансовой организации гражданин дать не может. То есть для чего в 2020 году микрофинансовые организации присоединяются к финансовому уполномоченному, догадаться невозможно. Наверное, только для того, чтобы им объяснили, что к финансовому уполномоченному не надо писать жалобы. А совсем анекдотическая ситуация с ломбардами, потому что граждане принципиально не могут дать кредит ломбардам. То есть зачем ломбарды присоединяются к финансовому уполномоченному, точно понять невозможно. Юрий Коваленко: А какими инструментами будет пользоваться финансовый омбудсмен? Вот что он будет делать? Павел Медведев: Я думаю, что он заведет большой департамент отписок и будет гражданам сообщать, что зря они к нему обращаются. Более того, с ним посоветоваться нельзя. Вот сейчас на втором месте по частоте обращений ко мне вслед за закредитованными гражданами – это граждане, которые просят совета. И это прекрасно. Если они попросят совета, прежде чем они сделают ошибку, то это замечательно. И я очень много советов даю. Финансовый уполномоченный не имеет права давать советов. С одним большим начальником я обсуждал эту проблему и пытался вызвать его удивление этим странным текстом. Он мне сказал, что этот закон поработает некоторое время, накопится правоприменительная практика, и тогда, может быть, его исправят. Я задаю вопрос: «А какая практика, если практики никакой принципиально не может быть?» Очень экзотические случаи есть такие, когда можно обратиться к финансовому уполномоченному с жалобой, но в моей практике реально таких обращений нет, хотя много лет я работаю, и за много лет такие случаи должны были бы реализоваться. Это очень странный закон. Тамара Шорникова: Павел Алексеевич, вот сейчас в большинстве случаев гражданин, если у него есть какой-то спор с той или иной организацией, он идет в суд, чтобы там отстаивать свои права. Есть ли сейчас какие-то альтернативные способы по решению таких споров в досудебном порядке? Что вроде как предполагает новый закон. Сейчас есть такие возможности? Павел Медведев: К сожалению, нет. К сожалению, нет. Суд? Вы большой оптимист. Проникнуть в суд очень трудно. Если человек взял кредит, заболел и не может расплатиться, и если он захочет пойти в суд для того, чтобы суд как-то его поддержал, не знаю, пени и штрафы с него списал, какой-то режим выплат льготный ему назначил, он не сможет подать иск, потому что суд не примет. Суд не может понять, в чем проблема. Подписал договор – выполняй. К сожалению… Юрий Коваленко: Но все же для чего-то этот институт появляется. Финансовый омбудсмен – это человек, который отстаивает права, поддерживает и как минимум дает советы и рекомендации по решению какой-то ситуации. Неужели действительно не останется никаких инструментов для того, чтобы помогать человеку? Потому что, скорее всего, человек и поставлен во главу угла здесь. Павел Медведев: Я вам цитирую закон, я вам цитирую закон. Надо сказать, что это не первый странный закон. Вот тот закон, который в просторечье называется «законом о коллекторах», он тоже очень странный, но там хотя бы логика есть. Были страшные безобразия, когда людей чуть не убивали коллекторы. И написали закон, где один из важных пунктов есть: должника не только убивать нельзя, но даже грозить ему убийством нельзя. Здесь хоть логика какая-то есть. Как добиться того, чтобы человеку не грозили убийством – это в законе не написано. И реально продолжают эти так называемые коллекторы, хотя на самом деле они юридически коллекторами не являются, продолжают грозить, продолжают гадости всякие делать. Но там хоть логика есть. В этом законе логики нет. Закон о том, что нельзя жаловаться. Тамара Шорникова: Павел Алексеевич, вот вы долгое время занимаетесь тем же самым – отстаиваете права финансовые потребителей. У меня вот какой вопрос. В законе прописано, что до тех самых установленных сроков подключения организации к реализации этого закона организации могут добровольно присоединиться, добровольно стать частью этой системы. По вашему опыту, насколько активно банки, микрофинансовые организации, страховые компании хотят действительно в чем-то подобном добровольно участвовать? Павел Медведев: Вы знаете, только авторы закона и, кажется, вы еще думаете, что можно добровольно присоединиться. В законе есть такая «вишенка на торте», что называется: присоединиться добровольно могут только те организации, которые одновременно (ну, по типу организации) присутствуют и отсутствуют в некотором списке. Я не шучу, так написан закон. То есть это полный абсурд. Тамара Шорникова: Хорошо. Когда к вам обращаются сейчас (а наверняка обращаются) по разрешению каких-то споров, как вы действуете, какими методами и инструментами руководствуетесь? Павел Медведев: Вы знаете, по знакомству в основном. Я очень долго преподавал на экономическом факультете, и многие банкиры являются моими бывшими студентами. И, как ни странно, я их очень мучил, когда они были студентами, но они зла не держат и очень часто идут мне навстречу. Но возникают такие проблемы, в которых они мне навстречу пойти не могут. Вот главная моя проблема, которая неразрешима, и с принятием этого закона она тоже не разрешается, – это множественные кредиты. Если у человека есть несколько кредиторов, я ему помочь не могу, я не могу согласовать реструктуризацию для нескольких кредиторов. А финансовый уполномоченный этим и заниматься не будет, потому что, напоминаю, он от закредитованных людей не может принимать заявления. Тамара Шорникова: Павел Алексеевич, тогда, раз мы сейчас пока раскритиковали готовящийся к вступлению в силу законопроект, давайте пофантазируем и придумаем, как мог бы этот… Юрий Коваленко: Что он должен был бы делать. Тамара Шорникова: Да, как мог бы, чем бы руководствовался этот специалист, если бы все было грамотно продумано. Каким должен быть законопроект, чтобы эта служба финансовых омбудсменов заработала бы в нашей стране? Павел Медведев: Ну, просто те проблемы, о которых говорил президент, например. Он говорил, что финансовый уполномоченный должен помогать закредитованным гражданам. Это и надо написать в этом законе, что финансовый уполномоченный принимает заявления от закредитованных граждан, что у него есть возможность проводить реструктуризацию. Эльвира Набиуллина придумала прекрасную схему реструктуризации. Она посоветовала включить в закон такую статью, где финансовый уполномоченный будет придумывать, как реструктуризировать множественные задолженности, предлагать кредиторам. И если кредиторы соглашаются, тогда эта схема действует. И до тех пор пока должник аккуратно платит, для всех кредиторов снижаются резервы. А резервы для банков – это бич. То есть прекрасная схема. И она, скорее всего, работала бы. Но в этом законе эта схема никак не помещается. Юрий Коваленко: То есть получается, что закредитованные граждане – это выгодно банкам, а реструктуризация не выгодна. И они же могут лоббировать вот такой практически неработающий инструмент как финансовый омбудсмен. Логично? Павел Медведев: Ну, это вы сказали. Злые языки вслед за вами или вами говорят именно так, что какие-то сильные банкиры не хотели, чтобы был хоть какой-то закон. И они его выхолостили полностью. Я подчеркиваю, что какие-то немногочисленные, потому что Ассоциация российских банков меня поддерживает, а она объединяет довольно много банкиров. Вопреки своим членам она делать бы не могла. Тамара Шорникова: Ну, это все-таки действительно пока предположения. Давайте больше по конкретике. У нас есть на связи также те, кто занимался изучением этого законопроекта. Юрий Коваленко: Мы подключим экспертов чуть позже. Все-таки хотелось еще раз спросить Павла. Павел Алексеевич, а вот будущее этого закона – к чему мы, в принципе, хотим прийти? То есть человек должен чувствовать себя защищенным, скажем так, стоя напротив большой махины банка, иметь возможность защитить свои права, иметь возможность какую-то поддержку получать, потому что все-таки юридически и финансово у нас немногие образованы настолько, что могут действительно поспорить с банком. Это так? Либо есть какая-то еще сверхзадача? Павел Медведев: Ну, подождите. Президент говорил, что это так. А читаем закон – и получается не так. Юрий Коваленко: То есть получается, что закон не дописан, его надо шлифовать и полировать, так? Павел Медведев: Мне кажется, наоборот – переписан. Юрий Коваленко: Даже так? Павел Медведев: Да. Юрий Коваленко: Ну что же… Тамара Шорникова: А есть ли какие-то альтернативные инструменты? Вот мы перечислили то, что предлагала Эльвира Набиуллина, например. А есть ли альтернативные инструменты, которые помогли бы в работе финансовому омбудсмену? Павел Медведев: Если бы финансовому уполномоченному разрешалось принимать жалобы закредитованных граждан, тогда схема Набиуллиной просто бы блестяще сработала. Но не разрешается принимать просто. Юрий Коваленко: То есть достаточно финансовому омбудсмену не мешать, не надо ему помогать такими законами. Павел Медведев: Нет, если угодно, то так. Юрий Коваленко: Ну что же, мы подключаем к нашему разговору экспертов. В данный момент к нам присоединяется Олег Константинович Шибанов, профессор Российской экономической школы. Здравствуйте, Олег. Олег Шибанов: Добрый вечер. Юрий Коваленко: Как вы относитесь к инициативе финансового омбудсмена, который, как нам предыдущий финансовый омбудсмен Павел Медведев сказал, не работает этот инструмент, вообще никак не работает? Он вообще нам нужен? Тамара Шорникова: Или у вас альтернативная точка зрения на данный законопроект? Олег Шибанов: Вы знаете, я очень хорошо отношусь к этому законопроекту. Опять же там вопрос в деталях, как всегда, и в имплементации, потому что надо посмотреть, как это заработает в том виде, в котором сейчас это приведено. Но вообще инструмент медиации во многих странах довольно хорошо развит и работает достаточно прилично, позволяя в том числе снижать нагрузку на суды, которая у нас достаточно большая, особенно в тех делах, которые, вообще-то, бессмысленно в суды привозить. Поэтому мне кажется, что вся эта история имеет довольно приличный потенциал. Тамара Шорникова: А если говорить… Юрий Коваленко: А почему тогда на опыт Европы не посмотрели перед тем, как создавать такой серьезный и важный закон? Почему мы пытаемся сделать все самобытно, а потом переделывать и делать работу над ошибками? Можно же было взять чей-то опыт? Олег Шибанов: Ну, понимаете, здесь вопрос того, как вы относитесь вообще к работе Центрального банка. На мой взгляд, все-таки люди смотрели на этот закон и не писали его с кондачка. Но опять же у каждого может быть свое представление о том, как этот законодательный процесс происходил. Что касается подхода. Понимаете, там действительно выглядит это пока пилотом немножко, чем все-таки уже доработанным до конца законом. Ну, это нормально. В общем-то, если вы начинаете что-то большое и серьезное на всю страну, то действительно лучше начать с такого, что позволит вам посмотреть на возможность отработки этих вещей. Тамара Шорникова: Кому эта новая служба финансовых омбудсменов может помочь? Основные категории граждан, которые смогут обращаться к уполномоченным – это прежде всего кто? Олег Шибанов: Ну, там, судя по закону опять же, по крайней мере по той версии, которую я читал, это ОСАГО и все финансовые дела до 500 тысяч рублей суммарного интереса. И, вообще говоря, это такие ограниченные достаточно вещи. С другой стороны, как я понял опять же, ОСАГО подразумевается вообще любое, то есть вне зависимости от сумм. Понимаете, здесь вопрос такой достаточно хитрый, потому что мы знаем о злоупотреблениях, которые происходили, в том числе в ОСАГО, автоюристы так называемые. Я просто не заметил, может быть, вы об этом уже все рассказали. И в этом смысле там есть двухсторонняя польза – и гражданам, и бизнесу. Потому что если удастся снижать эти издержки и за счет этого больше денег оставлять бизнесу, то это позволит всем сторонам чувствовать себя лучше. Понимаете, медиация – это штука такая, надо начать, а потом, может быть, окажется, что ее вообще надо очень сильно расширять и вводить на другие финансовые дела. Тамара Шорникова: А если говорить о другой стороне конфликта, собственно о финансовых организациях – о банках, о страховых компаниях, о микрофинансовых организациях, – насколько им важен и нужен этот институт? Или проще пока без него? Юрий Коваленко: Или он им даже не выгоден? Олег Шибанов: Вот это вопрос очень хороший. Вообще говоря, теоретически он выгоден, конечно, потому что те же страховые компании, в общем-то, устали, наверное, уже судиться в ситуациях, когда вроде бы все прозрачно и понятно. Понимаете, тут опять, к сожалению, только работа института покажет, действительно ли это бизнесу полезно или нет. Потому что у нас благих намерений было много в разных отраслях, скажем так, но не во всех отраслях удача сопутствовала таким хорошим инициативам. Поэтому я бы сказал, что сама идея очень правильная и должна сработать. А с точки зрения того, как это будет в итоге выглядеть… Ну, вы прекрасно знаете, что у нас много всего макроэкономического и финансового в стране было придумано за долгие годы, а работало не всегда идеально. Тамара Шорникова: Прямо буквально реплика, хочу разъяснить до конца. Сейчас одно из основных преимуществ этого законопроекта – это то, что действительно можно решить болезненный для себя вопрос в досудебном порядке бесплатно. Я имею в виду – для потребителей финансовых услуг. Но много ли действительно тех самых потребителей, которые в этот суд обращаются? Или это проблематично, и их не так немного, скажем так? Олег Шибанов: Если я ничего не перепутал, я боюсь вас обманут, но, по-моему, там сейчас статистика такая, что по одному ОСАГО больше 300 тысяч дел в год. И вот этот институт, как я понимаю опять же, способен на себя взять существенную долю – треть этого или четверть, или половину. Посмотрим, время покажет. Ну, в общем, достаточно приличная доля. То есть в этом плане граждан это касается очень массово. Там, конечно, миллион дел не сразу, наверное, для этого института удастся представить, но, по крайней мере, 200 тысяч дел в год они будут разбирать буквально, наверное, сразу после того, как все это начнется. Юрий Коваленко: Олег Константинович, вот вопрос. Финансовый омбудсмен представляется как один человек, который сидит где-то в далекой Москве, к нему не пробиться, письмами он завален и обращениями. Каков предположительно штат этого института, который может справиться с таким количеством дел? Как вы только что сказали, по ОСАГО там 300 тысяч обращений. Ну, примерно. То есть сколько должно быть человек у финансового омбудсмена, чтобы он успешно решал свою задачу? Олег Шибанов: Это отличный вопрос. Довольно много бывает чиновников в разных организациях. То есть в этом плане я бы сказал: давайте начнем, как ВЭБ. Вот ВЭБ сейчас, например, пытается сократить свою численность до 500 человек, если я все правильно опять же понимаю. Вот давайте начнем с сотни человек и посмотрим, это вообще реалистично. Если нет, то тогда штат придется расширять. Но это даже, наверное, до тысячи человек может не дойти. Это очень большой вопрос с точки зрения того, не пойдут ли туда какие-то дела, кроме ОСАГО, сразу же и в большом объеме. Но, вообще говоря, такая служба может быть эффективной и довольно небольшой. Тамара Шорникова: И по-вашему, есть ли там достаточный объем инструментария сейчас, в этом законопроекте, чтобы эта служба работала эффективно? Или вы бы его чем-то добавили? Олег Шибанов: Мне кажется, что там вполне достаточно таких первых шагов, по крайней мере, которые можно использовать (назовем это так). И я бы пока ничего не дополнял. Понимаете, у нас просто службы постоянно получают (грубовато я сказал, но тем не менее) какие-то новые полномочия и пользуются ими, может быть, не всегда идеально. Поэтому лучше начинать с того объема, который есть, а дальше смотреть, нужно ли это расширять или можно воспользоваться ровно тем, что есть. Тамара Шорникова: Отрабатывать на практике. Юрий Коваленко: Большое спасибо. Тамара Шорникова: Да, спасибо огромное. Юрий Коваленко: С нами на связи был Олег Константинович Шибанов, профессор Российской экономической школы. Ну а к нам присоединяется следующий наш спикер – Дмитрий Баранов, заместитель начальника управления по связам с общественностью главного управления Банка России по Центральному федеральному округу. Здравствуйте. Тамара Шорникова: Здравствуйте. Дмитрий Баранов: Здравствуйте. Юрий Коваленко: Вот предыдущие два спикера не смогли объяснить, как финансовый омбудсмен вообще будет работать, чем он будет заниматься, почему у него такие урезанные функции и связанные руки. Может быть, у вас есть какое-то свое видение этого пока проекта закона? Тамара Шорникова: Должно быть. Дмитрий Баранов: Ну, во-первых, это не проект закон, а уже закон. С 3 сентября он вступает в силу. И с 3 декабря уже фактически служба финансового омбудсмена может начать активную работу. Речь идет о чем? Правильно сказал предыдущий эксперт, безусловно. У нас порядка 400 тысяч только судебных исков по ОСАГО было в прошлом году. И статистика за минувшие годы свидетельствует о том, что огромное количество населения недовольно деятельностью финансовых организаций. Вы же понимаете, если 400 тысяч дошло до суда, то сколько не дошло. Ну, сложно предполагать, но тем не менее мы понимаем, что гораздо больше. Тамара Шорникова: Масштабы айсберга понятны. Юрий Коваленко: Множим на 10, я думаю. Дмитрий Баранов: И задача финансового омбудсмена – в досудебном порядке решить эти вопросы. Статистика, зарубежная статистика говорит о том, что больше половины всех жалоб, которые поступают на финансовые организации, могут быть решены непосредственно с финансовой организацией. 15% споров решается финансовым омбудсменом. И на судебную стадию выходят только порядка 5% всех жалоб. В этом законе есть очень важная вещь. Первое – финансовые организации обязаны отвечать на жалобу гражданина по тому или иному финансовому продукту. Сейчас, как мы знаем, есть законы, которые обязуют все государственные органы отвечать гражданину в течение 30 дней, но этот закон об обращениях граждан не содержал никакой нормы для коммерческих организаций. И в случае спора многие недобросовестные коммерческие организации просто не отвечали гражданину, и все. Ну, хочешь – иди в суд, через суд истребуй ответ и дальше еще на полгода зависай в судебных разбирательствах. Закон обязывает в течение максимум 30 дней (там есть градация определенная) ответить гражданину. Если гражданин согласен с этим ответом, то все хорошо; если не согласен, то дальше уже пишет финансовому омбудсмену. И решения финансового омбудсмена обязательны для исполнения собственно финансовой организацией. Юрий Коваленко: Один из наших экспертов, Павел Медведев (вы наверняка с ним знакомы), финансовый омбудсмен, он сказал… Дмитрий Баранов: Конечно. Мы очень уважаем Павла Алексеевича. Юрий Коваленко: Он сказал, что, в принципе, по этому закону у финансового омбудсмена не то чтобы связаны руки, а у него их просто нет. Он не имеет права принимать ряд обращений, он не имеет права обращаться самостоятельно. Это так на самом деле? Либо мы просто прочитали и неправильно поняли все вместе? Дмитрий Баранов: Смотря что считать связанными руками, а что считать возможностями. У финансового омбудсмена появляется возможность принимать решения, которые обязательны к исполнению в досудебном порядке. При этом эти решения прежде всего направлены на защиту потребителей финансовых услуг. То есть это огромная возможность… Не хочу употреблять слово, что это революция определенная на рынке финансовом, но тем не менее это уже огромный шаг. То есть возможностей станет для потребителей гораздо больше. Нужны ли новые возможности? Ну, это уже вопрос правоприменительной практики. Давайте сделаем вот то, что сейчас уже принято, сейчас уже начинает потихоньку раскручиваться этот механизм. И с 3 декабря, пожалуйста, будем уже иметь определенные результаты. И могу вам сказать, вы знаете, в прошлом году Центральный банк получил 200 тысяч жалоб граждан. 200 тысяч – огромнейший поток! И естественно, мы проводили анализ, был проведен анализ, который показывает, что в результате этих обращений где-то в половине случаев удавалось решить проблемы гражданина в досудебном порядке просто благодаря тому, что Центральный банк взялся за рассмотрение той или иной жалобы. То есть вот такой некий опыт, который будет передан финансовому омбудсмену, его службе, он как бы позволит, на мой взгляд, обеспечить защиту прав потребителей финансовых услуг. Юрий Коваленко: А откройте, пожалуйста, карты. Каков будет штат финансового омбудсмена? Если 400 тысяч обращений только по ОСАГО, а будут еще кредиты, микрозаймы, да все что угодно, сколько человек будет этим заниматься? Либо мы в XXI веке, у нас электронная экономика, все в цифре, и этим будет заниматься один человек, просто нажимая кнопку всем «да»? или как? Дмитрий Баранов: Вы знаете, всем «да» – и в итоге получилось всем плохо. Речь, конечно же, не идет об одном человеке. Я, конечно же, штатное расписание не знаю. В любом случае сейчас обращениями граждан занимаются десятки человек. Это такой высокопрофессиональный и достаточно компактный штат людей, которые работают в Центральном банке. Вы знаете, сейчас идет обсуждение, сколько будет людей работать. Мы не плодим чиновников просто потому, что сотрудники финансового омбудсмена не являются чиновниками и не будут чиновниками в классическом смысле. Они не госслужащие. Они не получают и не будут получать заработную плату из бюджета. То есть финансирование вот этой службы будет вестись на первых порах (и это открыто говорилось) за счет взносов Центрального банка. Центральный банк, как известно, не финансируется из бюджета. А на последующих этапах – уже за счет взносов непосредственно финансовых организаций, которые будут подключаться к системе финансового омбудсмена. Вот сейчас финансовые организации могут в добровольном порядке уже подключаться к этой системе. И есть в законе четкий график, когда они уже будут обязаны работать со службой финансового уполномоченного и исполнять его решения. График законодательно прописан, и он секретом не является. Но могу сказать, если интересно, что страховые организации в части ОСАГО и других моторных видов страхования – это с 1 июня 2019 года. Вот сейчас имеют право те, кто готовы, а с 1 июня уже обязаны. Ну и дальше есть график вплоть до 1 января 2021 года. Тамара Шорникова: Дмитрий, и такой финальный вопрос, наверное. А вот из тех, кто пока не обязан, но имеет право, есть ли какие-то заявки, может быть, от финансовых организаций? Есть ли желающие уже сейчас подключиться к той системе, что называется, впрок думающие? Дмитрий Баранов: Безусловно, безусловно. Любая организация, которая готова и технически, и морально, и прежде всего делает свой бизнес на основе добросовестной практики, конечно же, будет стремиться попасть в эту систему как можно раньше. Почему? Понимаете, если человек недоволен… Вот есть статистика в коммерческих организациях такая: один довольный клиент может не привести никого, другого клиента, а вот недовольный клиент может увести до десяти потенциальных клиентов. Поэтому любая финансовая организация добросовестная заинтересована в том, чтобы клиенты уходили довольными. Во всяком случае, даже если они не решили их проблему, но получили настолько исчерпывающее объяснение, которое удовлетворило их: почему вот такие расчеты, почему столько нужно выплатить по вкладам или по компенсациям ОСАГО, а вот не столько. Ну, тоже определенный такой вариант развития финансовой грамотности. Тамара Шорникова: Спасибо. Ну что же, пока такие прогнозы. А как все будет в реальности – узнаем скоро. Юрий Коваленко: Дождемся реальности. Тамара Шорникова: Да. На связи был Дмитрий Баранов, заместитель начальника управления по связам с общественностью главного управления Банка России по Центральному федеральному округу.