Ольга Арсланова: Итак, естественно, мы возвращаемся к главному событию этого дня – пресс-конференция президента Владимира Путина, общение с журналистами сегодня произошло. Глава государства начал его с небольшого отчета. Давайте вспомним, с чего все началось, и попробуем чуть позже проанализировать эти слова. Владимир Путин: За 10 месяцев текущего года ВВП вырос на 1.7%, прогноз Минэкономразвития по году 1.8%. Промышленное производство росло более быстрыми темпами: если в прошлом году рост составил 2.1%, за январь-октябрь текущего года 2.9%, по итогам года прогнозируется 3%. Ну и повышение потребительского спроса, конечно, заметно, это положительный фактор. После длительного перерыва зафиксирован и незначительный, но все-таки положительный тренд роста реальных располагаемых доходов населения – где-то по последним данным он составит 0.5%. Я надеюсь, что эта тенденция сохранится, поскольку растет реальный уровень заработной платы за первые 10 месяцев текущего года это 7.4%, а по итогам года ожидается где-то 6.9%, около 7%. Сохраняется приемлемая для нас инфляция, правда, за последнюю неделю она чуть-чуть подросла на 0.5%, по-моему, и поэтому мы выйдем за ориентир Центрального банка в 4%, но будет 4.1-4.2%, 4% с небольшим. Сокращается и безработица, что отрадно: если в прошлом году она побила исторический минимум, была 5.2%, в этом году будет еще ниже, 4.8%. Профицит, впервые мы имеем профицит с 2011 года. Мы выйдем на профицитный федеральный бюджет в районе где-то 2.1% ВВП. Ну и растет Фонд национального благосостояния примерно на 22%. Петр Кузнецов: Ну и мы приветствуем эксперта в нашей студии – это Павел Салин, директор Центра политических исследований Финансового университета. Павел Борисович, здравствуйте. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Павел Салин: Добрый вечер. Петр Кузнецов: Как вы прокомментируете вот этот статистический блок в качестве пролога пресс-конференции? Ольга Арсланова: Зачем он нужен? Павел Салин: Он нужен, это уже устоявшаяся традиция, то есть это в принципе… Подобия мероприятия, что большая пресс-конференция, что прямая линия (послание здесь стоит особняком), – это сеанс коллективной психотерапии, то есть населению объясняют, что в принципе у нас в стране все нормально, где-то что-то не очень хорошо, мы это исправим. А чтобы сформировать необходимое настроение, настрой на всю пресс-конференцию, это же точка зрения, она подтверждается цифрами, то есть сначала цифры приводятся, а потом уже звучит рефреном, что в принципе все нормально. Ольга Арсланова: Но тут есть и определенная стратегическая, наверное, цель своей речью в том числе как-то повлиять и на дальнейшие вопросы. Павел Салин: Да, повестка, определение повестки и тональности конференции, то есть не то, какие вопросы будут задаваться, а какие акценты в них будут расставляться. Ольга Арсланова: Совершенно верно. А значит ли это, что именно эти позиции, которые в самом начале президент обозначил, ему на данный момент интереснее всего? То есть это касается внутренней повестки российской жизни? Павел Салин: Нет, это значит, что такие моменты интересны населению Россию, потому что власть реагирует на новый общественный запрос, президенту прежде всего, конечно, интересна внешняя политика, и когда была такая возможность (еще 2-3 года назад), у нас же подобные мероприятия в основном на 60-70% состояли из внешнеполитической тематики. Потом запрос населения изменился, сейчас запрос на внутреннюю повестку, и уже 2 года подобные мероприятия минимум 50 на 50, а то и больше посвящены внутренним вопросам социально-экономическим. Это интересно населению, и власть на этот интерес реагирует. Петр Кузнецов: Челябинская область нам пишет: «Президент был подготовлен, а журналисты? Вопросы регионального значения должны решаться на местах». Атмосфера пресс-конференции – что изменилось? Павел Салин: Очень хорошее уточнение. Единственное, если посмотреть по вопросам, по повестке, чем отличается от предыдущих мероприятий, в принципе все то же самое говорится, что все у нас хорошо, есть отдельные недоработки, мы исправим, или где-то за рубежом еще хуже, или у нас когда-то было хуже, в 2008 году. Но есть важное отличие: сегодняшнее мероприятие напоминало прямую линию, то есть когда люди с мест… Обычно пресс-конференция и прямая линия немножко разные форматы, даже не немножко, а сильно разные форматы. Петр Кузнецов: Я даже себя поймал в какой-то момент на сравнении. Павел Салин: Да, а сейчас это напоминало прямую линию, то есть вопросов, просьб с мест было как во время прямой линии. То есть получается, что системная управляемость снижается, если люди на местах не могут от мэров, от губернаторов, от других институтов власти на местах добиться решения своих проблем, они делают ставку и надеются исключительно на систему ручного управления. Вопрос: а система ручного управления сможет так функционировать, в таком режиме? Ольга Арсланова: Если мы сравниваем с прошлым годом и с другими пресс-конференциями, эта была с точки зрения вопросов журналистов более острой, более спокойной, более предсказуемой? Что вы можете сказать? Павел Салин: Нет, она была действительно более предсказуемой, потому что те вопросы, которые задавали журналисты, в целом соответствовали той повестке, которая волнует население, и тем настроениям, которые волновали население. Потому что большинство журналистов, которые спрашивали про внутреннюю политику, про экономику, в более-менее деликатной манере, кто-то более прямо, кто-то более деликатно, но спрашивали, когда у нас что-то начнет меняться в лучшую сторону по отдельным направлениям. Ответ был за некоторым исключением (частный вопрос вроде детского стадиона в Петербурге и прочего, тут ручное управление в действии), что либо у нас все нормально, либо на Западе еще хуже, либо у нас в недавней истории, в 2008 году, условно говоря, во время кризиса было еще хуже, но мы справились. То есть в принципе эти вопросы журналистов были ожидаемы, потому что они чувствуют тот запрос снизу, который есть, они этот запрос доводят до власти. Но я бы не сказал, что острой была пресс-конференция, потому что вопросы задавались, повторю, очень деликатно. И самое главное – президент практически на все вопросы отвечал прямо, что ничего меняться не будет, за редким исключением, когда уходил от ответов. Допустим, из Хакасии задали несколько вопросов, на один он не ответил, почему на местах люди голосовали не за власть, а за оппозицию. Петр Кузнецов: Было больше комплементарных вопросов? Я обратил внимание на то, что вернулись вопросы о личной жизни. Это о чем говорит? Павел Салин: Это говорит о том, что рейтинг Владимира Путина остается фактически единственной опорой российской политической системы, и если бы президент был частью какого-то института, тогда он бы воспринимался как функция, позиционировался бы как функция. А здесь у нас есть необходимость и дальше Владимира Путина позиционировать как личность, которая, с одной стороны, человек, человек из народа, а с другой стороны, и его личная жизнь, персональные какие-то моменты, связанные с ним, интересны широким слоям населения, потому что президент – это наше все. Ольга Арсланова: Несколько сообщений, просто разные отзывы. Вот, например, нам пишут из Московской области: «А мне кажется, президент ответил на все главные вопросы, которые нас интересовали, и сказал о том, что нас ждет технологический прорыв». Кировская область пишет: «Ждала большего, как всегда ответы по политике, мы и так это слышим каждый день, а цифры, которые приводил президент по поводу доходов, жизни населения спорны». «Конкретики мало, много общих слов», – пишет нам Ивановская область. Екатеринбург: «Искренне жаль президента, его обманывают, он верит Росстату, и это печально». Смотрите, один из первых вопросов, причем, по-моему, это был представитель пула президентского, ИТАР-ТАСС, если я ничего не путаю… Петр Кузнецов: Первый ИТАР-ТАСС, да. Ольга Арсланова: …касался национальных проектов и как раз вот этого технологического прорыва, нового технологического уклада, о котором говорил президент. И вопрос был, в общем-то, его нельзя назвать комплементарным, а хватит ли денег, стоит ли этим заниматься, посмотрите, даже в правительстве многие критикуют… Точнее не то чтобы критикуют, но ставят под сомнение возможность реализации всех этих проектов. Петр Кузнецов: Мы можем послушать как раз. Ольга Арсланова: Давайте послушаем, как это было. Петр Кузнецов: По целесообразности и реализуемости нацпроектов. Ольга Арсланова: И что на это ответил президент, будем обсуждать. Владимир Путин: Нам нужен прорыв. Нам нужно прыгнуть в новый технологический уклад. Без этого у страны нет будущего, это принципиальный вопрос, мы должны это понимать. А как это сделать? Нужно концентрировать ресурсы имеющиеся, найти и сконцентрировать на важнейших направлениях развития. Так как организовать работу? Просто так раздать деньги? 20.8 триллиона рублей только по нацпроектам запланировано, еще 6.5 триллионов отдельный фонд по развитию инфраструктуры. Естественно, их нужно сконцентрировать в каких-то прорывных документах. Можно как угодно назвать эти планы развития, но их назвали национальными проектами. Во всяком случае это ясно поставленные цели. Без постановки целей в какие бы ни упаковать конверты эти цели, невозможно добиться конечного результата. Действительно есть вопросы, связанные с контролем над исполнением, и вот этот контроль должен быть действенным, а все наши мероприятия по надзору, так скажем, из федерального центра за тем, что происходит в регионах, должны быть реалистичными. И там есть проблемы, это правда, и регионы должны быть настроены на эту конструктивную работу, не просто на повышение цен в связи с тем, что денег много, а на достижение конкретного результата, который люди почувствуют. Ольга Арсланова: Можно ли сказать, что вот эти основные пункты нацпроектов «Здравоохранение», «Образование», «Производство», «Наука» и есть главная программа, основная программа, основные пункты программы президента на этот срок? Павел Салин: Ну они, естественно, есть, они так позиционировались, это единственные пункты программ президента. Президент здесь в самом конце совершенно верный тезис продекларировал, абсолютно, на 110% можно согласиться: нужно не чтобы на бумаге были улучшения, а чтобы люди это на себе почувствовали. Потому что, извините, как в ситуации с Приморьем: там декларировалось на федеральных каналах, на официальном уровне, что очередной транш ушел на поворот России на Восток, на развитие Дальнего Востока, а люди этого не чувствовали, им по телевизору говорили одно, а они чувствовали… И вот этот вот разрыв происходил. Поэтому главный результат нацпроектов должен быть в том, чтобы люди реально почувствовали улучшение ситуации на своей шкуре, извините за выражение, в своей личной жизни, чтобы они, их семьи почувствовали, чтобы это не свелось к каким-то абстрактным цифрам, которые будут докладывать, а с мест на такой же прямой линии через пару лет будут звонить и говорить, что нет, не так все происходит. Петр Кузнецов: Обращает на себя внимание то, что очень много Владимир Путин говорил о внутренних источниках финансирования внутри. То есть как будто бы расчетов на внешние инвестиции у нас особых нет. Павел Салин: Ну расчетов нет, потому что… Ольга Арсланова: …и инвестиций нет. Петр Кузнецов: Ну то есть в том числе он тот же НДС… Павел Салин: Ну естественно, сначала… «Люди – наша новая нефть», как говорили, то есть ищите внутренние резервы, тоже на излете СССР был такой лозунг, когда экономика не совсем в коллапсе находилась, но уже и демонстрировала негативную динамику. Естественно, на Западе ресурсов нам не дадут, а поворот на Восток в том виде, в котором он планировался в 2014-2015-х гг., когда «не нужна нам Европа, нам Китай деньги даст», себя не оправдал: китайцы очень жесткие переговорщики, наверное, даже менее выгодно с ними иметь дело, чем с европейцами. С европейцами нельзя под американским давлением, с китайцами тоже не все так сладко получается, а деньги нужны. Откуда брать? Вот деньги из внутренних резервов. Большой вопрос, кто по предположениям власти должен за этот рывок платить. Что население должно платить, мы это видим по действиям повышения НДС, пенсионной реформе и прочему. А вот, допустим, другие игроки крупные? Сегодня был задан вопрос достаточно любопытный про зарплаты менеджеров компаний, имелись в виду, наверное, госкомпании, так не уточнялось… Ольга Арсланова: О том, как сильно их зарплаты отличаются. Павел Салин: Да, и ответ был: это нормальная международная практика, во-первых, в крупных государствах, и в дополнение к нему… Там так не говорилось, но «зарплаты мы снижать не будем, мы будем бороться с бедностью, для этого есть нацпроекты». Ольга Арсланова: В самом начале пресс-конференции было несколько резких замечаний от президента в адрес критиков, то есть такая критика критиков: кто не хочет работать, пусть оставляет свои места, кто не верит в нацпроекты… Петр Кузнецов: Но при этом он сказал, что таких не видит людей. Ольга Арсланова: Потом да, смягчил. Господин Кудрин, который упомянул невысокий экономический рост в последние 10 лет, тоже, в общем, получил по заслугам. Как вам кажется, какой сигнал пытался президент дать своим подчиненным в этой пресс-конференции? Был ли он вообще? Павел Салин: Естественно, сигнал был, это вот о чем мы говорили, ищите внутренние резервы, то есть бюрократическая машина работает… Ольга Арсланова: То есть задание я дал, а вы работайте? Павел Салин: «Я поставил цели, ориентиры, а за их достижение отвечайте вы», – а машина-то бюрократическая работа все хуже и хуже. Мы уже говорили, что данная пресс-конференция больше напоминала прямую линию, то есть люди верят в то, что остался единственный инструмент решения своих частных проблем – это как-то донести свою точку зрения до президента. Они напрямую на прямой линии доносят, сейчас через СМИ. То есть государственная машина что делает на местах, на федеральном уровне? И это журналисты сегодня тоже пытались донести до президента. Но он в итоге, естественно, говорил своим подчиненным: «Работайте лучше». Вопрос в том, как… Большой вопрос, цели, которые декларировались, все замечательно, вопрос-то другой – а как, как конкретно? Петр Кузнецов: Раз уж мы об этом заговорили, давайте, может быть, попробуем определить главный посыл этой пресс-конференции, точнее кому он шел, кто основная аудитория в этом году была? Я обратил внимание, кстати, на то, что точно 2 раза там было произнесено «вот в чем фишка», – это что-то новое, такое молодежное. Я имею в виду, может быть, здесь больше о молодежи, о будущем речь шла? Давайте попробуем все-таки определить. Павел Салин: Нет, там микс был, конечно, нет одной конкретной аудитории, точнее нет такой среднестатистической аудитории, не было, а было несколько целевых групп. Молодежь была не основной. Да, там был вопрос про рэперов, и «фишка», про которую вы говорите, и «образец молодежи – это 96 псковских десантников» в первую очередь. Нет, это были чиновники, про которых мы уже говорили. Та группа населения, которая сейчас начинает постепенно разочаровываться во власти и отказывать ей в поддержке, – вот это вот, наверное, была основная группа, целевая аудитория. Ей слался сигнал, что с одной стороны президент заставит чиновников работать, с другой стороны нас ждет в принципе светлое будущее, а те трудности, которые сейчас есть, во-первых, на самом деле не такие уж и трудности, потому что в какой-то другой стране хуже, и у нас, вспомните, условно говоря 10 лет назад или 5 лет назад, в 2015 году тоже были такие трудности, мы их пережили, поэтому на самом деле не все так плохо. Ольга Арсланова: Кстати, о трудностях. Во время пресс-конференции Владимир Путин признал, что западные санкции несут негативное влияние на экономику России, но у этих санкций есть и плюсы. Какие, давайте послушаем. Владимир Путин: Наша экономика, уже много раз было об этом сказано, адаптировалась к этим внешним ограничениям. У нас после мирового кризиса 2008-2009-х гг. упал ВВП на 7.8%, никаких санкций вроде не было. А после введения санкций в 2014 году падение составило 2.5%. Вы спросили, как мы оцениваем. Мы оцениваем всегда так, как нам лучше смотрится для нас, но давайте посмотрим, как оценивают наши оппоненты, те же, кто вводят санкции. Вот Минфин США, допустим, считает, что вот это падение в 2.5% в 2015 году связано на одну треть с санкциями, а на две трети связано с падением цен на энергоносители, прежде всего на нефть. На самом деле я думаю, что и одной трети там нет, гораздо меньше, но как-то влияет. Это влияет на тех, кто это делает. Вот по данным Европарламента, на 500 миллиардов евро примерно их потери, европейской экономики. Вот санкции, которые они ввели против России. Петр Кузнецов: И еще президент сказал, что санкции даже оказали некоторое положение влияние на экономику: у нас начали активно развиваться импортозамещение в машиностроении, агропромышленном секторе. То есть они, как он сказал, «заставили нас включить мозги», это плюс от западных санкций. Что это значит? Что мы готовы жить в таком положении еще долгое-долгое время? Ольга Арсланова: К новым санкциям тоже готовы? Петр Кузнецов: И в принципе нас все устраивает? Павел Салин: Ну то, что все устраивает, явно нет, иначе власти бы не пытались так действовать на антисанкционном направлении, эту Европу постоянно как-то теребить, что же вы, ребята, под американскую дудку пляшете, то есть не все так хорошо. Но есть понимание власти где-то последние год-полтора, что санкции – это надолго, об этом официально говорили и президент, и премьер еще раньше, до этого. Санкции – это надолго, и то, что санкции – это новый стимул, наверное, значимость этого стимула, эффективность этого стимула переоценивается. Потому что да, действительно, в сельском хозяйстве произошло в значительной степени импортозамещение. А семенной фонд откуда берем? А удобрения, на которых это сельское хозяйство растет, откуда берем? То есть здесь хорошо бы взять этот тезис, конкретную производственную цепочку (машиностроительную какую-нибудь, там тоже общая температура по больнице средняя, нужно взять конкретику) или производственную цепочку в сельском хозяйстве и посмотреть по этапам производства от семечка до попадания на стол к человеку продукта, где импортозамещение есть, а где его нет. Условно говоря, семенной фонд чей? Удобрение чье? Те машины, на которых развозится готовая продукция, чьи? А тот софт, на котором обрабатывается, бухгалтеры условно работают в этих ритейловых компаниях, сельскохозяйственных компаниях чей? Вот взять бы цепочечку и размотать. Я думаю, что там немножко другой был бы результат. Хотя действительно в принципе формально импортозамещение конечной продукции, во многом большой рывок именно в сельском хозяйстве. Петр Кузнецов: То есть сельское хозяйство, там был задан вопрос, почему сельское хозяйство не в нацпроектах, – он сказал, что сельское хозяйство давно уже нацпроект, собственно, оно развивается успешно и не в рамках нацпроекта. Павел Салин: Ну здесь позиция оправдана, она логичная. Да, сельское хозяйство действительно… Нацпроектом для него стали как раз санкции. Петр Кузнецов: Вот, да. Павел Салин: Поддерживать стали без всяких нацпроектов, и конъюнктура благоприятная была создана, и некоторые моменты, связанные с межгосударственными конфликтами, как с Турцией, тоже. Поэтому да, действительно, наверное, здесь отдельного нацпроекта не нужно, и нацпроект, который был 10 лет назад, дал очень мощный импульс, плюс еще это инвестиционно привлекательная отрасль, и в нулевые годы, когда создавали вот это все производство птицы и прочее, и сейчас туда частный капитал идет, поэтому нормально. Ольга Арсланова: Интересно было узнать, как оценивает работу нынешнего правительства президент, был как раз вопрос, устраивает ли его работа правительства Дмитрия Медведева. Довольно сухо ответил… Петр Кузнецов: Так уж из зала был вопрос, он на него уже так же кратко ответил. Ольга Арсланова: Да, Владимир Путин очень кратко… Петр Кузнецов: Что в целом устраивает. Ольга Арсланова: Как можно трактовать этот ответ? Нежелание в эту тему погружаться, или действительно все в порядке? Петр Кузнецов: И, по-моему, все-таки профицит был поставлен в главную заслугу правительству как раз? Павел Салин: Да, но это макроэкономический блок правительства, не все. Владимир Путин считает это основной заслугой так называемых системных либералов, то, что есть профицит бюджета в любых, даже неблагоприятных условиях этот профицит помогает справляться с политическими вызовами. В 2008 году не было бы кубышки, извините, политсистема пошла бы в разнос, в 2014-2015-х гг. помогло, сейчас на фоне долгого противостояния с Западом тоже есть расчет, что кубышка поможет. Поэтому, с одной стороны, есть понимание, что правительство у населения в целом непопулярно, потому что в первую очередь, если брать федеральный уровень, то падение доходов группы населения связывают с исполнительной властью, поэтому хвалить его значит наносить удар по своему рейтингу. А с другой стороны да, действительно он доволен в целом работой правительства, и ответ на этот вопрос он дал уже в мае, когда фактически правительство было переназначено с небольшими изменениями. Петр Кузнецов: Да. Мы уже так упомянули группу несогласных. Путин еще раз сказал, когда встретится со всеми недавно избранными губернаторами, отметил, что победа на выборах представителя оппозиции является не первым случаем. Владимир Путин: Это же ведь не первый случай, когда у нас на выборах побеждают представители оппозиционных партий. Разве их не было? Представитель ЛДПР возглавляет Смоленск, в Омске у нас, по-моему, от «Единой России», в других регионах представители КПРФ есть – ну и что? Они работают нормально. Я в партиях не состою, я создавал «Единую Россию», это правда, президент не состоит ни в каких партиях. Для меня главное, чтобы люди на территориях, в регионах Российской Федерации чувствовали, что жизнь меняется к лучшему. Ольга Арсланова: Вам показалось, правильно мы поняли, что ответ был недостаточно развернутым? Павел Салин: Ну как сказать «недостаточно развернутым»? Там было несколько вопросов, на остальные вопросы был получен развернутый ответ, но был самый неприятный вопрос, почему люди голосуют не за власть, а за оппозицию. И там нужно было тогда либо на этот вопрос начинать отвечать и порождать новые, уже неприятные вопросы, потому что сам по себе вопрос нейтральный, – значит, недовольны властью. Ольга Арсланова: С чем связываете? Павел Салин: Да, с чем связываете? – значит, недовольны властью. А дальше вопрос – почему недовольны властью? А кем конкретно недовольны, потому что вопрос, недовольны конкретно этими чиновниками, губернаторами, против которых голосовали? Недовольны были «Единой Россией», которая их поддерживала, или все-таки в том числе и федеральным центром были недовольны? То есть само развитие вот этой дискуссии для власти нежелательно, поэтому просто не начали отвечать, потому что говоришь «А», нужно говорить «В», потом «С», и «С» уже неприятно, «А» нормально, а «С» уже неприятно. Ольга Арсланова: Скажите, пожалуйста, какой вопрос вы считаете самым важным, самым интересным? Петр Кузнецов: Только что хотел спросить. Ольга Арсланова: Ожидаемо. Петр Кузнецов: Вы обозначили какой-то вопрос, который вам понравился? Ольга Арсланова: Больше всего. Петр Кузнецов: Самый главный. Павел Салин: Если брать именно вопрос, то мне понравился один из последних вопросов про разрыв… Эта тема звучала рефреном всегда, но вот наиболее остро была сформулирована, по-моему, в вопросе Александра Гамова из «Комсомолки»… Петр Кузнецов: Ближе к концу. Павел Салин: …про разрыв доходов. А в ответе я бы выделил ценное – часть ответа на вопрос китайского корреспондента, когда Владимир Путин положительно отозвался о решении китайского руководства снять ограничения по срокам пребывания у власти. Мне кажется, это намек элитам очень серьезный, как у нас пойдет конституционная реформа. Петр Кузнецов: Хорошо. Ольга Арсланова: Интересно. Петр Кузнецов: На что еще дает надежды эта пресс-конференция? Павел Салин: Надежды? Надежды на лучшее. По крайней мере власть пытается еще говорить с народом; другое дело, что она пытается вести не диалог, а монолог, то есть подобного рода мероприятия прежде всего предназначены для того, чтобы транслировать точку зрения власти вниз, а вот сигналы, которые идут снизу вверх, воспринимаются, но не то чтобы игнорируются, они воспринимаются, но их пытаются парировать. И это, наверное, не совсем правильно. Ольга Арсланова: Спасибо большое за ваш комментарий. Петр Кузнецов: Спасибо вам огромное. Ольга Арсланова: Директор Центра политических исследований Финансового университета Павел Салин был у нас в гостях. Мы продолжим обсуждать пресс-конференцию президента буквально через несколько минут.