Тамара Шорникова: Развитие экономического сотрудничества, запуск транспортного коридора «Север – Юг», поставки зерна, газовый вопрос. Лидеры России, Турции и Ирана о многом поговорили на двусторонних встречах и в рамках саммита в Тегеране. На пресс-конференции после саммита Владимир Путин ответил на вопросы журналистов. Один из них был об энергокризисе в Европе: кто виноват? Владимир Путин, президент Российской Федерации: Они большие специалисты в области нетрадиционных отношений, вот и в области энергетики тоже решили сделать ставку на нетрадиционные виды энергии: солнце, ветряная энергия. Зима оказалась длинной, ветра не было – вот и все. А инвестиции в основной капитал в традиционной энергетике припали из-за ранее принятых политических решений: банки не финансируют, страховые компании не страхуют, а местные власти участки под новые разработки не выделяют, трубопроводный и другой транспорт не развивается. Вот результат политики за предыдущие много лет, за предыдущее десятилетие, наверное. Тамара Шорникова: Во время переговоров с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом обсуждались поставки украинского зерна на мировые рынки. Российский лидер отметил: наша страна будет содействовать в этом вопросе, но при этом западные страны должны снять все затраты на российский экспорт пшеницы. Владимир Путин: Мы будем содействовать вывозу украинского зерна, но исходим из того, что и все ограничения, связанные с возможными поставками на экспорт российского зерна будут сняты. Об этом мы договаривались изначально с международными организациями. Они взяли на себя труд все это запакетировать. Никто не возражал до сих пор, в том числе и наши американские партнеры. Посмотрим, что из этого получится в ближайшее время. Но, как вы знаете, скажем, ограничения, связанные с поставками на мировой рынок российских удобрений, американцами сняты, фактически сняты. Надеюсь, то же самое, если они искренне хотят улучшить ситуацию на мировых рынках продовольствия, надеюсь, то же самое произойдет и с поставками на экспорт российского зерна. Тамара Шорникова: О чем еще говорили главы государств? О результатах встреч в Иране поговорим с Борисом Долговым – это ведущий научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН, доктор исторических наук. Здравствуйте, Борис Васильевич. Борис Долгов: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Борис Васильевич, ваши впечатления, ваш рейтинг главных результатов. Борис Долгов: Ну, здесь прежде всего надо говорить, что эта встреча трех лидеров в Тегеране – России, Турции и Ирана – это была встреча, как она и была определена, деловая встреча в рамках Астанинского переговорного процесса. То есть это очередная встреча в рамках Астанинского переговорного процесса. Главная тема Астанинского переговорного процесса, как известно, – это урегулирование и нахождение путей окончательного урегулирования сирийского конфликта. Вот это была главная тема, на мой взгляд. Это и было сказано в выступлениях трех лидеров. И здесь, конечно, надо сказать, что это не первая и не последняя встреча в этом формате. Как было заявлено, следующая встреча пройдет в Москве трех лидеров – России, Турции и Ирана, – и также в рамках Астанинского переговорного процесса. Это официальная, так скажем, постановка вопроса по поводу этой встречи. Безусловно, на этой встрече обсуждались и вопросы двусторонних отношений, и трехстороннего формата. И здесь надо сказать, что, на мой взгляд, каждый лидер говорил в том числе о проблемах, о своихпроблемах, которые он видит, первоочередность решения которых он видит. Российский президент, естественно, говорил о продвижении, о необходимости продвижения урегулирования сирийского конфликта, о перспективах развития отношений между странами, между Россией, Турцией и Ираном, о возможности продвижения этого вопроса с вывозом зерна на Украине, зерновой проблемы, и о возможности дальнейшего продвижения и расширения отношений между нашими странами – Россией, Турцией и Ираном. Турецкий лидер, безусловно, касался вопросов, которые в наибольшей степени сейчас занимают Турцию, – это борьба с так называемыми террористическими организациями, как их определяет Турция, то есть это ряд группировок Курдского национального движения, которые Турция определяет как террористические организации. Эрдоган заявил, что Турция будет продолжать бороться с этими группировками, и призвал другие страны также участвовать в этом и помогать Турции в этом вопросе. Тамара Шорникова: Борис Васильевич, вот пока не ушли далеко от этого вопроса. Турция сейчас уже контролирует 10% Сирийской Арабской Республики. И если начнет военную операцию, которую анонсировала, то будет контролировать еще больше. В этом не заинтересованы ни Иран, ни Россия. И после совместных заявлений… Речь шла о том, что пока все стороны договорились о том, что все вопросы в Сирии должны урегулироваться исключительно дипломатическим путем и так далее. Значит ли это, что Турция пока отказывается от своих военных мероприятий в Сирии? Борис Долгов: Я бы так не сказал, поскольку Турция действует во всех своих направлений. А у Турции обширные амбиции в различных регионах, в том числе и в Сирии. В Сирии находятся турецкие военные и в районе Идлиба, где они поддерживают исламистские группировки, которые Турция считает умеренной оппозицией, а Россия, сирийское руководство и Иран считают радикальными исламистскими группировками. Вот это разная трактовка того, что имеется в виду под оппозицией в Сирии, со стороны Турции и со стороны Ирана, России и сирийского руководства. Это и присутствие турецких военных в так называемой зоне безопасности по сирийско-турецкой границе, а это тоже вопрос достаточно сложный. Да, он был, так скажем, подтвержден в результате переговоров, предыдущих переговоров между Россией, Турцией и Ираном. Опять же, здесь Турция мотивирует присутствие своих войск по сирийско-турецкой границе тем, чтобы не дать проникать на территорию Турции вот этим курдским вооруженным формированиям, Рабочей партии Курдистана и другим формированиям, которые считаются Турцией террористическими организациями. Да, Турция ангажировала проведение военной операции на севере Турции… на севере Сирии, извините, против курдских вооруженных формирований. Я напомню, что Турция ведет вооруженную операцию в Ираке также против курдских формирований. Это позиция Турции. Я не думаю, что Турция откажется от этого. На время это возможно, но, в принципе, позиция Эрдогана, как мы уже убедились, она по всем вопросам, которые касаются турецких интересов, она достаточно четкая, жесткая и целенаправленная. И в этом, в общем-то, позиция Турции, причем по всем вопросам, которые касаются продвижения турецких интересов. Тамара Шорникова: Понятно. А что касается развития взаимоотношений между странами? Президент Путин на пресс-конференции рассказывал о товарообороте между Россией и Ираном.В 2021-м он достиг более 4 миллиардов долларов, а только за первые полгода вырос еще на 40%. Чем сейчас мы можем быть друг другу интересны? Какие товары мы можем и хотим получать из Ирана и, соответственно, какие экспортировать? Борис Долгов: Ну, здесь прежде всего я хотел бы сказать, что здесь, кроме экономических интересов, безусловно, присутствуют политические и, так сказать, даже глобальные интересы и России, и Ирана, поскольку вот это сотрудничество по разным направлениям между Россией и Ираном продиктовано той ситуацией, которая сложилась и в регионе, и в мире. Иран, как известно, давно противостоит санкциям, которые на него наложены Соединенными Штатами, еще со времен победы Исламской революции в Иране, то есть с 1979 года, и противостоит давлению со стороны и США, и Израиля в регионе, содействует урегулированию сирийского конфликта. Это фактически союзник для России в урегулировании сирийского конфликта, политики России на сирийском направлении. И это важный аспект. Это не только экономика. Если говорить об экономике, то, во-первых, здесь действительно Иран, несмотря, я это подчеркну, на эти санкции, на него наложенные, он развивает свою экономику достаточно динамично, и даже в военно-технической сфере: беспилотники иранские, ракеты иранские. Ну и что касается возможного взаимодействия России и Ирана в экономической сфере, то здесь, конечно, энергетическая сфера – нефть и газ; это сфера в сельскохозяйственном каком-то расширении сотрудничества; в сфере новейших технологий – это тоже взаимовыгодно и для России, и для Ирана. И здесь надо сказать, что такая сфера, как культурное сотрудничество – это тоже важный аспект. Я напомню, что на российском экране должны появляться иранские фильмы, художественные фильмы, которые завоевывают достаточно много призовых мест на мировых форумах. И в целом Иран – это достаточно динамично развивающаяся экономика. Здесь надо отдать должное иранскому руководству. Вот эти направления, безусловно, обсуждались и будут обсуждаться. Конкретные проекты, естественно, есть, но они будут расширяться, их количество будет увеличиваться. Я напомню, что Иран не так давно заключил очень такой широкий план сотрудничества, соглашений о сотрудничестве с Китаем, притом на долгие годы. Это целый пакет тех проектов между Ираном и Китаем, в том числе в военно-техническом сотрудничестве. Например, китайские военные корабли могут заходить в иранские порты. Как известно, планируются совместные военно-морские маневры Ирана и России у берегов Венесуэлы. Это тоже важный момент сотрудничества между Россией и Ираном. Ну, в плане экономики, да, вот эти аспекты, конечно, важны. И здесь есть конкретные вопросы, которые должны решаться уже конкретными организациями. Тамара Шорникова: Борис Васильевич, давайте вместе послушаем звонок от телезрителя. Александр из Санкт-Петербурга, здравствуйте. Зритель: Добрый день. Я полностью поддерживаю итоги переговоров нашего президента в Тегеране, но мы должны и в вашей программе сообщить о том (и это первично), что у нашего президента хорошая тактика: он никогда не сядет за стол международных переговоров, не гарантировав нормальный текст, отработанный предварительно и не унижающий, так сказать, условий нашей страны. Поэтому Владимир Владимирович садится за стол переговоров, зная, что эти документы будут способствовать нашему развитию и нашей самостоятельности. Это первое. Второе, что бы я отразил в этой программе. Нужно понимать, что страны абсолютно разные, но у нас с Ираном есть общие традиции дипломатических отношений и сегодня мы пребываем в одинаковом, так сказать, положении – санкции и эмбарго. Поэтому мы можем выстроить свою политику и в экономике, и в чисто политических и социальных вопросах. И третье. Мы очень мало с Ираном контактируем в гуманитарной сфере. Здесь нужно повышать роль Россотрудничества и всех общественных организаций как Ирана, так и России в плане содружества, как это было раньше. Мы не видим ни артистов, не видим деятелей искусств, наши деятели искусств и общественные деятели не посещают Иран. И вообще мы стали все меньше и меньше знать об этой стране. Вот об этом на Общественном телевидении России надо говорить – тогда люди вас поймут больше. Спасибо. Тамара Шорникова: Спасибо, Александр. Вот такое экспертное мнение от нашего телезрителя. Продолжаем обсуждать. Борис Васильевич, Иран сейчас готовит документы, проходит определенные стадии для присоединения к ШОС и БРИКС. Как вы оцениваете перспективы сотрудничества по этому направлению? Что даст нам такой участник в этих организациях? Борис Долгов: Ну, прежде всего два слова по поводу нашего слушателя, его выступления, можно так сказать. Действительно, я полностью согласен с этим. Но ведь многое сейчас зависит в России в плане культурного сотрудничества от тех организаций, тех фирм, тех структур частных, которые занимаются этим культурным сотрудничеством. И здесь государство иногда не может вмешаться просто, и это тоже очевидно. Поэтому здесь это вопрос такой открытый. Но я полностью с этим согласен, что здесь государство должно больше проявлять свою роль в этом сотрудничестве – и не только культурном, но и экономическом, поскольку тоже у нас же все-таки, так скажем, свободное предпринимательство, и тоже частные структуры занимаются в том числе и сотрудничеством в области экономики. И здесь я тоже согласен с нашим слушателем и еще раз подтвержу, что здесь должна быть усилена роль государства. Государство должно координировать и направлять деятельность экономического сотрудничества. Это совершенно очевидно. Но пока, увы, вот такая ситуация. Что касается дальнейшего развития отношений между Ираном, его возможного вступления в ШОС и другие организации, в БРИКС, то здесь, конечно, это вопрос необходимый, вопрос, который будет решаться. Насколько он будет решаться положительно? Я уверен, что он решится положительно. И здесь, конечно, это важно и для России, и для Ирана, и для российской внешней политики и экономики, и глобальной политики России. Но здесь я все-таки хотел бы еще раз подчеркнуть, что многое в политике и в отношениях между Россией и странами, в том числе странами вот этого Астанинского формата, зависит от того, как будет развиваться украинский кризис. Это главное сейчас в глобальной политике, главное в отношениях между Россией и Западом и главное в перспективах развития сотрудничества России со странами, в том числе со странами Астанинского формата. Тамара Шорникова: Борис Васильевич, МИД Ирана накануне обвинил США в иранофобии после недавнего визита Байдена на Ближний Восток. Вместе с Израилем США обсуждают создание систем противовоздушной обороны против Ирана. И израильский премьер заявил, что ядерному Ирану не бывать. Значит ли это, что судьба ядерной сделке по отмене санкций США в обмен на отказ от обогащения урана вновь под большим вопросом? Борис Долгов: Да, действительно, вот эта проблема ядерной программы Ирана существует уже достаточно давно. И здесь надо сказать, что и США, и Израиль, прежде всего вот эти две страны… Во многом это прежде всего Израиль, я бы сказал, который резко выступает против ядерной программы Ирана и всегда выступает за наложение санкций на Иран, говорит о том, что Иран является страной, которая может получить ядерное оружие, и это опасность для Израиля и для всего мира. Причем это иногда бездоказательно, иногда это подтверждается какими-то документами. Тем не менее, я напомню, что иранское руководство неоднократно заявляло, что Иран не собирается получать ядерное оружие. Это заявляли и лидеры Ирана, и духовные лидеры Ирана, что это противоречит той позиции Ирана в плане своей религиозной принадлежности, неполучение и нежелание получить ядерное оружие. Но вот то, что Байден пытался и пытается создать на Ближнем Востоке, и не только Байден, до него и другие администрации США пытались это создать – это некий альянс типа арабского НАТО, который будет называться, так скажем, если можно это назвать арабским НАТО. Антииранская направленность. Да, это позиция и направленность политики Соединенных Штатов, это одна из целей визита Джо Байдена на Ближний Восток. Но здесь надо сказать, что пока это не получается. Но, в принципе, если мы посмотрим на ту ситуацию на Ближнем Востоке, когда Саудовская Аравия и страны Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, который возглавляет Саудовская Аравия, они противостоят Ирану. Это давнишнее суннитско-шиитское противостояние, а сейчас это и политическое, и военно-политическое противостояние в Йемене. С другой стороны, это противостояние Израиля с Ираном, также уже достаточно долгое, о котором мы говорили. И на этой основе пытаются, в том числе и США, создать некий альянс арабский, антииранский. Пока этого не получается. Но, в принципе, вот эта риторика иранской опасности для арабского мира присутствует, она всегда муссируется. Ну, это вопрос такой достаточно многоаспектный. Сейчас мы наблюдаем несколько, так скажем, снижение этого противостояния между Саудовской Аравией и Ираном, некоторое снижение и некоторую, так скажем, попытку найти какие-то общие моменты в нахождении путей снижения и, возможно, снятия этого противостояния. Но это тоже сложный вопрос, достаточно серьезный. И Соединенные Штаты, естественно, играют против этого. Я напомню, что вот те заявления Байдена, антииранские, притом достаточно жесткие и даже опасные, на мой взгляд, поскольку, как и Израиль, США заявляют, что не допустят получения Ираном ядерного оружия и даже предполагают удары по Ирану, в случае если будет такая ситуация, когда Иран может получить ядерное оружие, – это достаточно опасные заявления, тем не менее это позиция Соединенных Штатов. Я напомню, что вот сейчас, после этого саммита в Тегеране, позиции и России, и Ирана, сближение позиций России, Ирана и Турции, они касались также и общей ситуации на Ближнем Востоке, – это дает такие, так скажем, перспективы возможного снижения напряженности в этом регионе. Тамара Шорникова: Спасибо. Борис Долгов, ведущий научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН, доктор исторических наук. Вот несколько сообщений. Ставропольский край: «На прилавках видел только иранскую томатную пасту». Ну, в целом, вчера эксперты говорили о большом потенциале завоза из Ирана фармацевтики, газовых турбин, станков, ну, помимо прочего, фруктов и ковров – того, что традиционно поставляет Иран. Так что будем следить за развитием событий. Что еще мы увидим иранского и турецкого на прилавках? И что наше поедет туда? Будем обсуждать.