Оксана Галькевич: Переходим к обсуждению нашей первой темы. Вот есть мусор, производится определенное количество отходов. Зачем мусору просто лежать? Пусть он еще и поработает. Подконтрольный "Ростеху" фонд решил отправить в топку отходы со свалок и переработать их в электричество и тепло. Фонд получил право строить пять МТЭС – это такие мусороперерабатывающие ТЭС. В Подмосковье, Татарстане они должны появиться. Планируют построить еще четыре станции в Московской области, как я сказала, и три мусоросжигательных проектах на юге России – в Сочи, в Тамани. Юрий Коваленко: Ну, это после туристов, наверное, и курортников мусор будут сжигать. Ну а если серьезно, то первые пять МТЭС будут строить в рамках договоров поставки мощности, когда вложения возвращают за счет повышенных платежей потребителей. Сложно звучит, правда? Давайте расшифруем. 50% платежа за такую станцию даст оптовый энергорынок в целом, а вот 50% – потребители региона. То есть мы с вами из своих кошельков будем за это доплачивать. Правительство поручило, правда, проработать финансово-экономическое обоснование детально. Может быть, что-то и изменится в процентном соотношении. Оксана Галькевич: Попробуем разобраться. При строительстве МТЭС тариф для населения не должен как-то увеличиваться, расти, а на термопереработку должны пойти отходы, которые нельзя направить во вторичный оборот. Так считают в том самом фонде "Ростеха". В Минэнерго говорят, что не поддержат этот проект, если единственным механизмом будет перекладывание всех затрат на плечи потребителей. Юрий Коваленко: Ну, действительно, за вывоз мусора платим, за его переработку платим. Вот в итоге еще и свет подорожает, мы ведь его покупаем. А это же "мусорные" киловатты. Вот эксперты считают, что среднегодовой платеж потребителя электроэнергии в европейской части страны за электроэнергию (общий счет, получается) может увеличиться на 50, а то и на 55 миллиардов рублей Ну а если переложить все это на население и разделить простым методом математическим, то получается, что где-то 300–400 рублей в год мы будем платить больше за электроэнергию. Так это или нет – мы выясним и спросим Михаила Антонова. Это координатор общественного экологического проекта #РОСЭКО. Здравствуйте, Михаил. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Михаил Антонов: Приветствую. Оксана Галькевич: Давайте сначала обратимся к нашим телезрителям. Тема такая народная, так или иначе, всех это нас касается. И мусор нам не нравится. В общем, честно говоря, и платить бы больше еще не хотелось, даже в таких вот каких-то… Михаил Антонов: Проблема близкая, насущная. Оксана Галькевич: Да, насущная. Уважаемые друзья, уважаемые телезрители, выходите с нами на связь. Телефоны, SMS-портал – все способы с нами указаны внизу экранов, все это совершенно бесплатно. Комментируйте, высказывайтесь, критикуйте. Как вы вообще считаете, какие обоснования финансово-экономические могут представить? Вот то, о чем попросило министерство. Михаил Антонов: Ну, смотрите. Здесь как надо смотреть? Считается, сейчас есть такое мнение, что это такая будет панацея решения проблемы свалок, проблемы отходов. Тем более, видите, есть ориентация, чтобы их построить в Москве и в Московской области, потому что Московская область задыхается от отходов, задыхается от свалок. Эта тема людей достаточно волнует. Это негативно влияет на окружающую среду. Оксана Галькевич: Ну, потому что здесь самый большой производитель мусора, наверное, да? Самый большой город в нашей стране. Михаил Антонов: 15-миллионный мегаполис. Юрий Коваленко: А свозится все это в Московскую область, поэтому Московская область против того, чтобы вывозили из Москвы. Так получается? Михаил Антонов: Все верно. В качестве такой меры предлагается: вот можно построить такие данные объекты, а деньги, из них вырученные… То есть, чтобы вернуть инвестиции вложенные туда, продавать электроэнергию, продавать образуемые от них отходы, потому что отходы просто будут в объеме уменьшаться, если они будут сжигаться. И потом вопрос – что с ними делать? И одна из тем – как раз переложить это на конечного потребителя. Ну, понятное дело, что люди тоже особо платить не хотят. И здесь задается дальше вопрос – как с этим быть? Опять же, не везде данные проекты тоже находят поддержку. Здесь нужно исходить из того, что действительно не все считают, и я в том числе, что мусоросжигание является панацеей. Я здесь смотрю, что нужно в первую очередь смотреть. Вот эти полезные товары, которые можно извлечь из мусора… Оксана Галькевич: Ну, некий ресурс, так скажем, да? Михаил Антонов: Да, именно ресурс. Вот это все, что можно… Оксана Галькевич: "Мусорный" ресурс. Юрий Коваленко: Полезные ископаемые. Михаил Антонов: Все верно, абсолютно. То есть вот то, что у нас отправляется в мусорку, вот эти все полезные фракции – они снова стали бы полезными товарами и вещами. Для этого нужна глубокая переработка, сортировка. И как опять же подсказывают разные расчеты, что это, наоборот, не будет требовать особых затрат от жителей и, наоборот, будет привлекать еще больше денег в экономику. Люди смогут… Это не потребует дополнительных каких-то затрат и не сильно ляжет на плечи простых граждан. Направление на переработку отходов в полезные товары принесет больше денег, чем, допустим, или мусоросжигание, или термическая обработка. Юрий Коваленко: И дальше вопрос… Оксана Галькевич: Михаил… Михаил Антонов: Сейчас я договорю. А вот здесь уже надо дальше смотреть, потому что не все же, конечно, можно пока что переработать. А вот куда это девать? Потому что основная тема – эти заводы как продвигаются? Что это решение проблемы свалок. Здесь надо смотреть все равно. То есть не все можно будет переработать. И тогда будет стоять вопрос – что это? Вот эти так называемые "хвосты" – либо их захоранивать, либо их сжигать. И давайте вот это сначала все выберем. А потом то, что останется, уже можно будет подумать, что с этим и как сделать. Оксана Галькевич: Михаил, тут ведь вопрос и инвестиций. Вы говорите, что это может быть очень даже выгодно потребителям, наоборот, это привлечет деньги в экономику. Но нужны все-таки большие инвестиции на первоначальном этапе, потому что глубокая переработка – это дело серьезное. Это новые технологии, это не просто так мусоросжигательный завод. И еще есть сроки реализации всех этих проектов, потому что нужно срочно что-то делать. Смотрите – у нас есть Москва, которая не справляется с объемами. А есть у нас, например, небольшой сюжет из Новгородской области. Там вообще даже полигонов твердых бытовых отходов нет. И вот, например, жителям города Пестово в Новгородской области приходится сжигать мусор – что? – самостоятельно или просто подкидывать его в какие-то там контейнеры определенных предприятий. Вот посмотрите – мы сейчас видим это все на экране. Полигон в Пестово начали строить еще 10 лет назад. За это время несколько раз менялись нормативы утилизации мусора, проект переделывали постоянно. А недавно площадь свалки решили увеличить – и теперь нужно получать новые разрешения на работу полигона. Вот когда он откроется – никто из людей, естественно, не знает. Николай Веселов, заместитель главы администрации Пестовского района: Деятельность пока приостановлена судом. Мы должны все-таки построить новый полигон и перевезти место утилизации на другое место узаконенное. Юрий Коваленко: Новый полигон в Пестово начали строить еще 10 лет назад. За это время несколько раз менялись нормативы утилизации мусора, и проект приходилось переделывать. Ну а недавно площадь свалки решили увеличивать – надо получать разрешения. И вот неизвестно, когда же все-таки появится. Но опять же, судя по видео, там еще жечь и жечь. Но ведь это же неэкологично. То есть получается, что мы берем, убираем мусор из земли и возгоняем его в атмосферу – что распространяет его на большую площадь территории нашей страны. Михаил Антонов: Все верно. То есть, по сути, как происходит? Вообще мусор, который мы выбрасываем, он возвращается к нам обратно. Попадая на свалки, образуется свалочный фильтрат. Это такая жижа. Не знаю, все видели ее у себя в мусорном ведре. А теперь можно представить в объемах свалки. Свалки тоже постоянно горят. И там эти выбросы не контролируются ничем. Это все летит на сельское хозяйство, попадает с дождем. И мы снова этим дышим. И все это возвращается нам опасными болезнями. Но здесь как раз смотрите, в чем суть. Почему именно переработка? Выделение полезны… Во-первых, мощности по переработке отходов у нас уже есть в стране – есть более 400 предприятий. Это официальная статистика. Они есть на большей части территории. Ну, сейчас мы, к сожалению, не будем говорить об отдаленных регионах, но в более густозаселенных все мощности и возможности для этого есть. Для этого необходимо, скажем так, настроить эту систему так, чтобы… Потому что кому-то выгоднее (есть даже такое понятие "мусорное лобби") перевозить мусор из точки "А" в точку "Б" и за это… Оксана Галькевич: Заниматься транспортировкой, да? Михаил Антонов: Да. Они на этом зарабатывают суммы. И как раз сейчас это называют именно… Основной вопрос в тарифе. То есть мусор в первую очередь выгодно… Он дает деньги, когда он едет. А потом, когда уже перерабатывается, то это уже отдельная история. То есть это развитие культуры, это внедрение практики. Пока не во всех регионах есть эти мощности действительно. Одним из способов снижения количества отходов, извлечение полезных фракций является вовлечение населения в раздельный сбор. И как показывают соцопросы, у нас уже и так 6% населения сдает отходы на переработку. И практически 50% готовы в этом участвовать фактически забесплатно. При этом в Государственной Думе Ольга Тимофеева тоже этот вопрос поднимала. Возможно, стимулирование население. Меньше вот этих баков будет уезжать на свалку – соответственно, будут экономиться деньги. И их можно инвестировать в развитие этого дома. То есть это будет еще приносить пользу, собственно говоря, жильцам. И уже даже есть в Москве несколько, в других регионах такая практика, когда люди сдают целым домом раздельно вторсырье – оно едет на переработку. И у них меньше этого мусора. И они там экономят от 20 до 70 тысяч в месяц. И это получаются большие суммы в год, которые можно потратить на озеленение, на ремонт дома, еще куда-то, распределить в пользу пенсионеров и так далее. То есть эти все решения есть. Кстати, пример из Нижнего Новгорода. Я тоже был в Государственной Думе, и там был представитель Нижнего Новгорода. Он сам говорит: "Мы у себя в своем регионе собираемся делать раздельный сбор в той части, которая нам подведомственная". И он говорит, что надо, чтобы отходы были раздельно. Там простой мужичок с говором, и он говорит: "Один поток вот этого всего, этой массы нельзя разделить на два. Надо сначала отдельно вторсырье, а отдельно то, что поедет захораниваться". И это даже там, в Нижнем Новгороде. То есть простой представитель говорил. Оксана Галькевич: Два варианта, да? Либо переработка (то, что можно в качестве вторсырья), либо захоронение… захоранивание, да? Михаил Антонов: Смотрите, они предлагают у себя в Нижнем Новгороде… Вот у него есть какая-то возможность захоранивать. Захоронение – это, конечно, совершенно абсолютно не решение без необходимых технических средств, то есть сбора фильтрата, сбора газа и так далее. Но в первую очередь давайте сейчас определим, все это полезное достанем. Начнем с того, что достанем. А потом посмотрим, сколько у нас останется, и что мы с этим сделаем. Тем более есть технологии рекультивации свалок. Есть специальные бактерии, которые эту всю грязь объедают. И опять это вторсырье можно достать. У него, конечно, меньше полезного выхода, но как минимум эту свалку можно тоже… чтобы ее не было. Оксана Галькевич: Даже, слышала, какие-то бактерии сейчас где-то культивируются, наука этим занимается, которые пластик научились перерабатывать! Юрий Коваленко: Так это уже не новое. Оксана Галькевич: Если это наше будущее, то это замечательно. Давайте примем звонок из Геленджика. Наталья на связи с нами. Наталья, здравствуйте. Зритель: Добрый день. Оксана Галькевич: Добрый. Михаил Антонов: Приветствую. Зритель: Скажите, пожалуйста… Вот у нас в Геленджике… Можно обращаться, правильно? Оксана Галькевич: Да-да-да, говорите. Зритель: У нас в Геленджике до 2017 года плата за вывоз мусора с человека была 27 рублей. С 2017 года, так как в Новороссийске построили завод и стали весь мусор вывозить в Новороссийск, плату подняли до 100 рублей. Мусор сейчас вообще не вывозят по три дня, даже неделями. Контейнеры переполнены! Они летают по улице. Такая грязь в городе стала! Такого никогда не было. Замечательно, что поставили желтые, синие контейнеры для каждого мусора. Люди на самом деле подходят и кидают. А эта машина, которая собирает этот мусор, едет – и все ссыпают в общую кучу. Оксана Галькевич: О, знакомая история! Да-да-да. Михаил Антонов: Ну, это я сейчас могу прокомментировать. Зритель: Да, это делается показуха. По телевидению показали – замечательно в Кабардинке и в Геленджике. Но на самом деле мусор вывозят настолько плохо! Плату подняли, а мусор вывозят почти раз в неделю. Оксана Галькевич: Спасибо, Наталья. Юрий Коваленко: Бардак, как говорится, в головах, как у классика. Михаил Антонов: Здесь все верно. Потому что организация санитарного состояния города – это задача местной власти. И как они ее там организуют… То есть проблема вторсырья и свалок не связана… То есть этим должны заниматься ответственные чиновники. Они за это получают деньги, и они должны обеспечивать санитарное состояние. Соответственно, граждане, которые за это платят, их управляющие компании – они должны контролировать этот процесс и не давать этому всему спокойно происходить. Дальше, по поводу… Вот часто я отвечаю на этот вопрос: что делать, если отходы… Ставят разные баки. На самом деле не надо никаких пяти баков, достаточно всего двух. В один мы складываем так называемое "мокрое" – то, что нельзя переработать, в том числе органику (хотя ее тоже можно переработать и использовать в качестве удобрений). И "сухое" – то есть это металл, бумага, стекло, пластик – то, что можно переработать. По поводу одной машины. Смотрите, в принципе, это нормальное явление. То, что это несколько контейнеров… Вы сейчас улыбаетесь, но я скажу, что это нормально. Стоят несколько контейнеров, и в них это все загружается, в эту машину. Смотрите, как говорят специалисты. То есть многие отходы после того, как их засыпали в мусоровоз, они едут тоже на сортировку. И если просто смешанный мусор из контейнеров туда засыпается, из него можно извлечь на этой ленте сортировочной 10% полезных фракций, потому что это все перемешано. Но если даже он рассортирован, то можно извлечь до 60–70%. То есть, по сути – да. Вот вы можете такие машины использовать, где много секций. Но если даже все равно в одну ссыпали, то это нормально. Главный вопрос – что дальше? Вот привезли на эту улицу, а потом куда его – захоронили или там разобрали? То есть это главный момент – в конечном счете где он оказывается. Но если даже это раздельный сбор… Я еще как бы успокаиваю всех телезрителей: не бойтесь этого! Главный вопрос – куда его высыпали? Если его там разобрали и повезли на переработку, то это одно. А если его просто где-то свалили в лесу – вот это уже совершенно другая история. Здесь уже нужен общественный контроль. Оксана Галькевич: Михаил, мы начали с вами беседу с того, какое финансово-экономическое обоснование может быть представлено. Понимаете, получается так, что собрать и довезти раздельно или нераздельно мы еще можем. А вот дальше уже не хватает экономической, какой-то финансовой мотивации у этих самих перевозчиков, переработчиков, чтобы обратить ресурс, из него ценное достать. Понимаете, у нас в стране 35–40 миллионов тонн отходов ежегодно образуется. Вот примерно так посчитали. По подсчетам экспертов, у нас каждый россиянин производит в течение года около 300 килограммов мусора. Представляете? 300 килограммов мусора – это же золотое дно! При этом у нас постоянно то одна несанкционированная свалка, то другая. 150 тысяч несанкционированных свалок по всей стране. Общая площадь – 77 тысяч гектаров нашей драгоценной и благодатной земли. Вот такая катастрофическая совершенно статистика по нашей стране. Михаил Антонов: Здесь я даже добавлю. Сейчас говорят, что даже больше – уже 400, а некоторые говорят, что и 600 килограммов на одного россиянина. И 70 миллионов тонн производится. То есть еще больше. Оксана Галькевич: Так вот, вы скажите, что мешает-то, собственно говоря, привезя все это из точки "А" в точку "Б", достать все ценное из этого ресурса и обратить на благо общества? Юрий Коваленко: Подождите. Наверняка не все телезрители бывали на какой-нибудь свалке. Вы, я точно знаю, бывали и видели, как это выглядит. Если мы берем современную свалку, то да, это просто куча мусора, который не разобран либо частично сортирован. А старое-то? Это все с землей, перемешано этими машинами, бульдозерами, экскаваторами, и из него вообще ничего не извлечь уже. То есть получается, что свалку эту не спасти, только верхний слой. Так получается? Михаил Антонов: Смотрите. Есть тоже технологии, как это все можно спасти. Но это, знаете, на далекое будущее. Фактически эта территория уже все, мертва. Ее можно только правильно рекультивировать, засыпать, поставить оборудование для сбора газа. Сделать один такой могильник, вложить в него достаточно много денег, все закрыть и что-нибудь придумать – не знаю, горнолыжный склон, либо парк, либо еще что-то. Юрий Коваленко: Либо там поселятся бактерии, которые поедают этот пластик. Михаил Антонов: Есть вариант, да, что поселятся… Нет, они съедают органику вокруг пластика, а потом этот пластик и металл, бумагу… Ну, бумага – понятно, что нет. Но металл и пластик оттуда уже можно будет потом достать. Юрий Коваленко: Призрачная перспектива. Михаил Антонов: Поэтому я и говорю. Но как минимум на каком-то этапе эти свалки надо консервировать. Смотрите, что как раз с переработкой отходов. Ассоциации переработчиков даже обращались к нашему президенту Владимиру Владимировичу Путину с просьбой, они говорят: "Мы готовы переработать все, что у нас есть в стране. Нам не хватает загрузки. И нужна реальная помощь людям, чтобы где-то им, может быть, не мешали, а где-то, наоборот, помогали". Опять же сейчас есть волонтерские акции, но это отдельная тема. То есть это мы сейчас не берем как такое системное решение. Здесь это направлено прежде всего на внимание, на формирование культуры. Опять же я здесь считаю, что одна из таких мер именно изменения этого сознания и отношения к отходам – это как бы пропаганда снижения личного экологического следа. Вот 2 августа отмечался такой день – День экологического долга Земле, в рамках которого… Это зарубежные, мировые ученые с мировым именем подсчитывают. За один год все население Земли истратило ресурсов больше, чем уже Земля может восполнить. Это повод об этом задуматься. Если людей призывают вести здоровый образ жизни, отказываться от применения алкоголя, наркотиков, то почему людей именно нельзя в целях формирования культуры призывать еще снижать свой экологический след? То есть сдавать свои отходы на переработку, отслеживать их судьбу. Плодить меньше одноразовых отходов, то есть вместо пакетов пользоваться многоразовыми сумками и так далее. Выбирать более экологическую бытовую химию. Вот даже недавно представитель президента Сергей Борисович Иванов тоже поднял этот вопрос, что надо российских производителей бытовой химии стимулировать для того, чтобы они делали чище, качественнее, конкурентоспособнее. Это одна из мер решения этого вопроса. И вот тогда, смотрите… Оксана Галькевич: Одна из мер, да. Но скажите, дорожная карта какая-то есть, собственно говоря, чтобы было понятно, к чему мы идем? Вот сегодня у нас 2017 год, август. Есть ли какая-то дорожная карта, как будет решаться эта проблема? Какие шаги нужно сделать? Михаил Антонов: У нас есть Государственная стратегия по обращению с отходами. У нас есть Стратегия экологической безопасности, где прописана тоже как раз опасность отходов. И законодательство, сейчас идет реформа в отношении отходов. И как раз там установлен приоритет увеличения вторичных ресурсов в оборот, допустим, над их захоронением и сжиганием. То есть это уже главное такое направление. И вот здесь как раз, мне кажется, если в этом направлении направить ресурсные потоки, финансовые средства, то эта ситуация… У нас есть заводы, есть желание и население готово. То есть главное – не знаю, просто дать какую-то отмашку. И собственно, у них у всех – у этих предприятий – есть и свои бизнес-планы, и свои наработки, и свои расчеты, то есть то, что им необходимо, чтобы не только решать, знаете, экологически, чтобы свалок не было, но и чтобы деньги в экономику привносить. Юрий Коваленко: Но они разобщены, нет какого-то общего профсоюза либо какой-то организации, которая бы их координировала. Вот люди в соцсетях выкладывают свои собственные статьи с фотоподтверждениями. Так называемый Чистомен появился. Сначала он появился, если мне не изменяет память, в Симферополе, потом появился на Черноморском побережье, потом дальше, дальше, дальше… И вот пишут: "За час убрал 28 мешков мусора. Все ему поаплодировали, сказали "молодец", но точно так же пошли, пакеты и бутылки выбросили абы куда". И та же самая ситуация фактически в каждом городе есть: есть несколько человек, которые следят за чистотой, а большая часть все-таки… Бардак в головах, как говорится. Может быть, все-таки действительно, как сбор металлолома? Мусор платно сдавать сразу, чтобы человек деньги получал. Оксана Галькевич: Очень многие пишут, вспоминают советский опыт, как сдавали металлолом, макулатуру собирали, как бутылки сдавали, простите, из-под кефирчика и прочую стеклянную тару. Кстати говоря, Валентина Ивановна Матвиенко тоже как-то привлекала внимание к этому опыту. Юрий Коваленко: И к свалке, которая уже 20-метровая, которая уже за КАД вываливается. Михаил Антонов: В Санкт-Петербурге с двух сторон… Оксана Галькевич: Я к тому, что, в общем-то, не последние лица государства так или иначе пытаются осуществлять "вербальные интервенции", как говорится, по этой проблеме. И что? Как у нас там воз? И ныне где? Михаил Антонов: Смотрите, здесь тоже… Сейчас обсуждается эта тема – внедрение залоговой стоимости тары, утилизационных сборов, чтобы в цену товара уже закладывались бы средства на его утилизацию. Знаете, как раньше, допустим, можно было купить, условно говоря, алкогольные напитки на праздник, только заплатив за их содержимое, а бутылки потом вернуть. По сути, предлагается разработка схожей системы, чтобы вот эти деньги как раз были… Допустим, я произвожу товар или экспортирую его. Я принимаю на себя ответственность, что я его переработаю. Я складываю деньги в экологический фонд, а из этого экологического фонда как раз и формируется инфраструктура по переработке. Вот она – дорожная карта. Соответственно, эти предприятия, которые уже этим занимаются, их можно было бы этим спокойно поддержать из этой темы. Но сейчас установлена нулевая ставка. Почему? Ну, потому что непростое финансовое положение – это раз. Как бы мировой кризис. И не все были готовы. Его сейчас уже постепенно начинают вводить, этот утилизационный сбор, он постепенно растет. Ну, опять же люди боятся, что сейчас цены резко вырастут, еще что-то. Оксана Галькевич: Конечно, боятся. Михаил Антонов: Непопулярные решения. Оксана Галькевич: Ну, мы просто обратного движения не видим. Знаете, видим, как все растет. Юрий Коваленко: Вы подсказываете гениальную идею! Санкции в довесок. Может быть, действительно, кроме контрсанкций, еще и экологический сбор за иностранную продукцию, чтобы свой мусор вывозить? Оксана Галькевич: Вы сейчас тут коллективным штурмом обеспечите нам "счастливое будущее". Юра, поаккуратнее с контрсанкциями! Михаил Антонов: Ну, у них за рубежом это нормальное явление – наличие утилизационного сбора. То есть цена уже заложена, допустим, с теми же самыми батарейками экспортируемыми. То есть за рубежом их принимают на переработку. Это, кстати, тоже одна из тем, почему необходимо формировать именно доступную инфраструктуру рядом с домом для раздельного сбора отходов. Это как раз решение… Вот батарейки, лампочки, градусники и другие опасные отходы. Потому что, попадая в общую массу… Допустим, если все это везти смешанно, условно говоря… Я так понимаю, что есть идея, что, допустим, это все поедет на один вот этот завод. И на ленте как это все отсортировать? То есть стоит большой-большой вопрос, что тоже надо выделять их отдельно. Оксана Галькевич: Михаил, знаете, насколько я знаю, у нас вообще, в принципе, один завод в нашей стране (в Челябинской области), который батарейки перерабатывает. Поэтому на один завод – это будет на одной ленте отсортировываться или это в одну точку страны должно быть транспортировано каким-то образом? В общем, все это достаточно сложно. Вы знаете, вот нам люди пишут. Например, Саратовская область: "Плата за вывоз мусора с одного человека – 159 рублей 92 копейки. Частный сектор". И так далее, и так далее. Тут цены, вы знаете, в общем-то, серьезные нам приводят люди из своих квитанций, из своего жизненного опыта. Так вот, хочется за эти деньги видеть результат какой-то. Михаил Антонов: А вот об этом я и говорю. Оксана Галькевич: Тарифы-то не низкие совсем. Михаил Антонов: Есть сейчас как раз примеры, когда в ЖКХ… То есть реально дом получает доход за счет чего? Первое – это снижает свои издержки, экономит на вывозе доходит. И еще зарабатывает, продавая вторсырье. То есть, по сути, что получается? Если как раз будет система, что мусор будет перерабатываться, и появится возможность, то есть инфраструктура, чтобы его выделять, то тогда и цена будет падать. То есть деньги-то как раз будут экономиться. Оксана Галькевич: Вопрос только – когда? Вопрос – когда это счастливое будущее? Михаил Антонов: Вот сейчас как раз… Юрий Коваленко: У соседей мусор воровать будут для того, чтобы сдать. Михаил Антонов: Знаете, я вам скажу. Я эту тему достаточно давно исследую, еще с 2013 года. Оксана Галькевич: Коротенечко, 20 секунд. Михаил Антонов: Сегодня у нас Год экологии, через четыре года. И ситуация за эти четыре года уже колоссальным образом меняется. Мне кажется, не знаю, пять, шесть, семь лет – и мы уже будем иметь совершенно другую картину, уже будем от более других каких-то вопросов плясать. Оксана Галькевич: Ну, хорошо. Ваши бы слова да… Кому в уши? Михаил Антонов: Ну, не знаю, не знаю. Оксана Галькевич: Хорошо. У нас в студии программы "ОТРажение" был сегодня Михаил Антонов, координатор общественного экологического проекта #РОСЭКО. Спасибо большое. Мы говорили о технологии переработки мусора.