Перестройка как катастрофа

Гости
Борис Чернышов
заместитель председателя комитета Государственной Думы по образованию и науке
Алексей Кочетков
политолог, руководитель фонда «Народная дипломатия»

Петр Кузнецов: Ну что, от стройки к еще одной, точнее – к перестройке. ВЦИОМ выяснил отношение россиян к этому периоду – к перестройке. Так вот, большинство заявили на сегодняшний день, что эта эпоха все еще принесла стране больше плохого, чем хорошего.

Ольга Арсланова: Давайте мы с вами внимательно посмотрим на эти цифры и, возможно, узнаем себя, узнаем свою точку зрения.

Итак, перестройка повлияла на жизнь россиян негативно – так, как вы видите, считают 61% опрошенных россиян. 24% не согласны и считают, что в перестройке было больше хорошего. При этом каждый четвертый россиянин назвал себя жертвой перестройки. Кстати, о пользе перестройки чаще всего говорили молодые люди от 18 до 24 лет. Вы видите эту статистику.

Петр Кузнецов: Слушай, но плохое отношение при этом тоже у такой существенной доли – 31%.

Ольга Арсланова: Видимо, родители рассказали. Возможно.

Петр Кузнецов: Тоже интересно.

Ольга Арсланова: И, как мы видим, люди старше 45 лет реже относятся к перестройке хорошо. Кстати, с идеей создать в России новую льготную категорию «жертвы перестройки»…

Петр Кузнецов: О да! Как красиво, да?

Ольга Арсланова: …недавно говорил один из депутатов Госдумы. И он сказал, что больше всего пострадали как раз от нее молодые люди и их будущие дети.

Петр Кузнецов: Вот это интересно. Меня все-таки интересует вот эта категория 18–24. Правда родители рассказали? Или сами как-то вычитали все это дело?

Ольга Арсланова: Будем выяснять.

Петр Кузнецов: Потому что мы с тобой не входим в эту категорию. Ты считаешь себя жертвой перестройки?

Ольга Арсланова: Себя жертвой не считаю, но считаю, что перестройка принесла много плохого.

Петр Кузнецов: Вы – жертва перестройки? «Да» или «нет» – на короткий наш SMS-номер. Это голосование запускаем прямо сейчас. И ждем варианты в течение ближайших 15 минут.

А пока мы эту тему обсуждаем с Борисом Чернышовым, депутатом фракции ЛДПР. Борис Александрович, здравствуйте.

Борис Чернышов: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Петр Кузнецов: Борис Александрович, вы же один из авторов, инициатор?

Борис Чернышов: Я единственный автор.

Петр Кузнецов: Тем более! Давайте…

Ольга Арсланова: Поясните позицию свою, пожалуйста. Что такое жертва перестройки?

Петр Кузнецов: Что такое жертва перестройки? Как ее определить? Потому что на самом деле это очень много народу. И это не только те, кто сейчас проживает на территории Российской Федерации. Давайте с этим разберемся. Что вы предлагаете? И каковы успехи вашей инициативы?

Борис Чернышов: Итак, кто такие жертвы перестройки? Это те люди, которым на излете перестройки, в конце 80-х годов, было от 25 до 45 лет. То есть это не те люди, которые учились в школе, ходили в детский сад или куда-то еще, которые впоследствии могли адаптироваться к новым условиям, связанным с развалом Советского Союза, с «лихими» 90-е, так или иначе получить новые профессии, компетенции или адаптироваться к условиям изменяющегося рынка труда и экономики в целом.

Ольга Арсланова: Борис, давайте конкретизируем. Речь идет об экономически активном населении, у которого уже к моменту перестройки была какая-то профессия, какое-то образование?

Борис Чернышов: Не просто профессия, но были еще семьи и дети. Это те, которые тогда взяли на себя ответственность за своих близких, за семьи. И они не смогли, многие из них не смогли вписаться в рынок. Многие из них работали на трех-четырех работах и по итогу получали копейки, тратя свое здоровье и, соответственно, загоняя себя в могилу намного раньше.

Петр Кузнецов: Как это доказать сейчас? Я не знаю, обладая какими-то документами, подтвердить то, что ты, условно, ликвидатор Чернобыльской АЭС – я понимаю, как это сделать, даже спустя годы. А как это сделать по отношению к жертвам перестройки?

Ольга Арсланова: А вот было тебе от 25 до 45 – автоматически жертва.

Борис Чернышов: Да.

Петр Кузнецов: Автоматически? То есть – все?

Борис Чернышов: Автоматически, да. Если есть желание…

Петр Кузнецов: Кроме тех, кто были в то время наверху, наверное.

Борис Чернышов: Послушайте. Если есть желание, вы приходите в МФЦ либо обращаетесь на портал Госуслуг в интернете и подаете свою заявку. Это очень просто.

Ольга Арсланова: А какие льготы?

Борис Чернышов: Не 100% реагируют и не 100% хотят себя признать жертвами перестройками, а 25%. Когда дело дойдет до документов, до какого-то письма, то еще будет меньше людей. Но люди должны понять, что государство признает свои ошибки и готово работать над ними. Признав статус «жертвы перестройки», мы увидим, что называется…

Петр Кузнецов: Борис Александрович, а можно по аудитории возрастной? Это те, кому сейчас от 18 до 24. Мы выяснили, что процент на самом деле велик – 31% негативно относятся к перестройке, к тому периоду. И я так подозреваю, что среди этого 31% те, кому сейчас 18–24, они тоже называют себя жертвами перестройки. Вот это что за категория? И что это за отношение? Откуда они знают об этом периоде? Могут ли они считать себя жертвами перестройки? И на основании чего?

Ольга Арсланова: Может быть, это дети как раз тех самых, которым было 25 на момент перестройки.

Петр Кузнецов: По наследству передалось.

Борис Чернышов: 80–90-е годы, ну, конец 80-х и 90-е – это социокультурный феномен для нашей страны. И молодежь очень активно интересуется этим периодом. Попадая на те или иные рассуждения в интернете, смотря фильмы в YouTube, разговаривая со своими родителями, они транслируют то или иное отношение. Плюс ко всему учебники истории, в которых не всегда указываются все негативные моменты, а лишь строкой показывают, что был такой период, была перестройка.

Ольга Арсланова: Понятно.

Борис Чернышов: «Ну, перестройка и перестройка. Что-то же строится. А когда строится – это не так и плохо». И такие выводы – что называется, весьма топорные – могут приводить к определенным мнениям.

Ольга Арсланова: Борис Александрович, понятно. Давайте вернемся к вашей инициативе. Какие льготы вы предлагаете давать жертвам перестройки?

Борис Чернышов: Первоначально я предлагаю признать такую группу социальную. И когда мы признаем…

Ольга Арсланова: Признали. Дальше?

Борис Чернышов: Нет, подождите. Вы сейчас так быстро идете. Сначала нужно признать, а это большой процесс.

Ольга Арсланова: Ну а что это даст?

Петр Кузнецов: Мне кажется, что сначала надо виновных найти, а потом уже по жертвам проходиться. Нет?

Борис Чернышов: У вас подход, знаете, такой большевистский: давайте найдем виновных, всех казним, а потом…

Петр Кузнецов: Что есть, то есть.

Ольга Арсланова: Борис Александрович, я хочу узнать все-таки, что эти люди в итоге получат, если они докажут, что являются жертвами перестройки?

Борис Чернышов: Подождите. Вы меня либо не хотите слышать, либо у вас какой-то сценарий.

Ольга Арсланова: Борис Александрович, слушаем внимательно.

Борис Чернышов: Сначала нужно признать. Когда признаем, пойдем по пути самого важного – восстановления здоровья людей. Дадим дополнительный день для диспансеризации бесплатной, чтобы человек пришел и проверил свое здоровье. Это очень важно.

Второе. Если будет признана данная категория, пойдем по мерам поддержки санитарно-курортного лечения. И дальше будем уже во взаимодействии с органами исполнительной власти, с регионами (потому что какие-то полномочия и какие-то вещи наподобие категории «дети войны» регионы на себя берут, ту или иную поддержку) будем исходить из этого и приходить к новым каким-то мерам поддержки данной категории.

Петр Кузнецов: Борис Александрович, все-таки, если есть жертва – значит, есть условный преступник, то есть тот, кто виноват в том, что произошло.

Ольга Арсланова: Правопреемник – современная Россия. Кто же еще?

Петр Кузнецов: Что делать с теми, кто виноват? Как найти их всех? И что с ними делать? Лишать льгот санаторных?

Борис Чернышов: А вот здесь, уважаемые коллеги, скоро будет еще одна инициатива от меня, и там мы уже поговорим об этом – что делать с теми, кто был виноват.

Ольга Арсланова: Вы нас заинтриговали!

Петр Кузнецов: Главное – вы поторопитесь, потому что те, кто стоял у истоков перестройки, совсем скоро, возможно, и естественным путем нас покинут, поэтому…

Ольга Арсланова: К ответу не призовешь.

Борис Чернышов: Вы понимаете, у вас история с тем, чтобы наказать – это обязательно кого-то казнить, что-то сделать плохое.

Ольга Арсланова: Слушайте, Борис Александрович, но с кого-то же надо взыскать на санаторно-курортное лечение. Это же не все бесплатно.

Петр Кузнецов: Нет-нет-нет, мы не призываем к расправе. Просто чтобы суд состоялся при жизни.

Ольга Арсланова: Спасибо за ваш комментарий.

Борис Чернышов: Да, спасибо.

Ольга Арсланова: Спасибо и вам.

Петр Кузнецов: Спасибо большое. Борис Чернышов, депутат фракции ЛДПР. Именно этот человек придумал… нет, это определение он не придумал, но он придумал давать льготы так называемым жертвам перестройки. Мы пытались выяснить, что же это за льготы и что это за категория.

Ольга Арсланова: И что же это за жертвы.

Петр Кузнецов: Попробуй ее все-таки всю охватить…

Ольга Арсланова: Если вы себя считаете жертвой перестройки, то позвоните в прямой эфир.

Петр Кузнецов: Позвоните нам, пожалуйста, и расскажите – почему.

Ольга Арсланова: И не забывайте о том, что у нас продолжается опрос как раз на эту тему.

А сейчас поговорим о том, почему так много россиян себя жертвами перестройки считают. У нас на связи политолог, руководитель фонда «Народная дипломатия» Алексей Кочетков. Алексей Владимирович, здравствуйте.

Петр Кузнецов: Алексей Владимирович, здравствуйте.

Алексей Кочетков: Да, здравствуйте, добрый день.

Петр Кузнецов: Смотрите. 61% считают, что перестройка – это плохо, привела к негативным последствиям, а 24% – хорошо. Это новый опрос, он у нас чуть ли не каждый год проводится. Вот 61% в 2019 году – это много? И меняется ли все-таки со временем отношение к тому периоду?

Алексей Кочетков: Мне кажется, что нет. Как раз, в общем-то, это немного, потому что, по большому счету, людей, пострадавших впрямую от перестройки, и их потомков гораздо больше, на мой взгляд. Просто сейчас, по прошествии почти 30 лет, с момента уже ее окончания, много негативное стирается, как-то забывается. Ну, человеку свойственно смотреть на прошлое с некоторым оптимизмом, что ли.

Ольга Арсланова: Скажите, пожалуйста, Алексей Владимирович, вот какой момент интересует: чем в основном люди недовольны? Есть очень популярная точка зрения, что перестройка произошла, слом случился, но счастья не принес, новые демократические институты, по сути, не заработали, настоящей свободы как не было, так и нет. Недовольны результатом. Или есть и другие какие-то основания?

Петр Кузнецов: Денег вообще не стало.

Алексей Кочетков: Ну нет, конечно, не так. Все-таки, кто помнит перестройку, конечно, там были огромные ожидания, был вот этот воздух свободы. Но мало кто еще тогда представлял, чем вся эта перестройка обернется. Хотя уже в конце 80-х, если помните, Александр Зиновьев, известный философ, ввел такой термин «катастройка». Еще Никсон не стал президентом, еще существовал Советский Союз, но уже некоторые экономисты и некоторые социологи начали говорить о том, что это все закончится, по крайней мере для жителей Советского Союза, очень печально, причем в самом ближайшем обозримом будущем.

Собственно говоря, так и получилось. То есть рассыпалась на составные части огромная страна, окраины стали полыхать этническими конфликтами. Если не полностью, то в значительной степени погибла мощная экономика, промышленность. То есть тут, в общем-то, никаких особо позитивных моментов для основной массы населения в тот момент не было.

И плюс… Вот сейчас с предыдущим гостем вы говорили о том, что целое поколение людей лишилось определенных перспектив. Люди получали образование, которое им вдруг, буквально в одночасье стало негде применять. То есть инженеры были вынуждены заниматься челночным бизнесом. И далеко не все смогли себя найти.

Петр Кузнецов: И вы, конечно, слышали о его инициативе не только из нашего эфира, не потому, что он до вас выступал. Очень коротко. Как вы относитесь к тому, чтобы давать льготы новой категории – жертвам перестройки?

Алексей Кочетков: Это всей стране нашей, как минимум Российской Федерации, всем гражданам нужно давать такие льготы, а потом отнимать у тех, кто виноват.

Петр Кузнецов: Судя по всему, где-то надо искать деньги.

Побудьте с нами на связи, у нас сейчас Новосибирская область, наш телезритель оттуда. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Петр Кузнецов: Тоже Алексей. Пожалуйста.

Зритель: Да. Мне 70 лет. Я вышел не пенсию в 91-м году за выслугой лет по линии Министерства обороны. Когда подняли вопрос об увеличении пенсионного возраста, я что-то задумался, взял и прикинул свою пенсию по курсу доллара в 91-м году, которая мне была назначена, и которую я сейчас получаю в рублях. Так вот, разница не в мою пользу получилась – 200 долларов.

Ольга Арсланова: Алексей, скажите, а вы себя считаете жертвой перестройки?

Зритель: Я считаю себя жертвой перестройки. Разломали все, развалили все! Не надо было так делать. Нужно было перестраивать только экономику.

Ольга Арсланова: Понятно. Спасибо вам большое. Алексей Кочетков с нами на связи…

Петр Кузнецов: Алексей, сейчас льготы введут – и 200 долларов вам вернут.

Ольга Арсланова: Алексей Кочетков снова с нами. Алексей, прокомментируйте. Это очень популярная точка зрения: «Не надо было рушить страну. Не нужно было политических реформ. Понятно, что экономическая система себя изживала, но нужно было заниматься только ею». Возможен ли был какой-то альтернативный вариант развития событий, как вам кажется, чтобы наши зрители были довольны и жертвами перестройки себя не считали?

Алексей Кочетков: Ну, в любом случае я считаю, что перестройка – это закономерный процесс, это просто последствия глубокой системной болезни того общества, в котором мы жили. Безусловно, процесс этот был необратим. Только вопрос в том, как и кто им воспользовался и во что это все вылилось.

Безусловно, конечно, реформы были необходимы. Но ведь реформы и ограбление 90% населения, приватизация ваучерная и так далее и тому подобное… Ну, к реформам это мало какое отношение имеет. Просто под видом реформ ограбили огромную страну, растащили ее богатства и практически бросили миллионы людей на произвол судьбы.

Если уж мы говорим о том, кто является жертвами перестройки, то результатом той же самой перестройки и последующего развала Советского Союза стала демографическая катастрофа. Тот же самый русский народ – это сейчас один из самых крупнейших разделенных народов. Это когда люди оказались за границей, за пределами своей страны.

Петр Кузнецов: В таком случае те, кому сейчас 18–24, они могут себя считать в той или иной степени жертвами перестройки?

Алексей Кочетков: Я думаю, что вряд ли.

Ольга Арсланова: Примазываются?

Алексей Кочетков: Конечно, если по наследству…

Петр Кузнецов: Санаторное лечение я бы тоже…

Алексей Кочетков: Возможно, это те, чьи родители в той или иной степени не смогли реализовать какие-то свои чаяния, к сожалению. Но, с другой стороны, я просто уверен, что если сейчас взять молодого 18-летнего человека, который считает себя жертвой, и поместить его в 87–88-й год, я думаю, что он бы попал, наверное, как минимум в психоневрологический диспансер.

Ольга Арсланова: Быстро попросится обратно. Алексей, последний вопрос, коротко. Ваше личное отношение – вы себя считаете жертвой перестройки? Скорее оцениваете ее негативно или позитивно?

Алексей Кочетков: Вы знаете, когда перестройка началась, я училась в восьмом классе, то есть 85–86-й год. Конечно, на первом курсе института все это воспринималось с большим оптимизмом, энтузиазмом, потому что появилось огромное количество информации. Мы радовались…

Ольга Арсланова: На этом, видимо, все. Алексей Кочетков, политолог, был в прямом эфире, руководитель фонда «Народная дипломатия». Спасибо ему за комментарий, который так неожиданно закончился.

Петр Кузнецов: Осталось подвести итоги нашего опроса. «Вы – жертва перестройки?» 94% – «да», 6% – «нет». То есть у нас даже больше получилось, чем у ВЦИОМ.

Ольга Арсланова: Передадим эти данные господину Чернышову для подсчета бюджета на новую инициативу. Спасибо всем, кто принимал участие.

Петр Кузнецов: К следующей теме.

Почему у большинства россиян негатив к перестроечной эпохе (опрос ВЦИОМ)