Ольга Арсланова: Итак, жизнь автомобилистов в крупных российских городах становится еще сложнее. Продолжают автомобилисты пополнять бюджет этих городов. Например, платные парковки в Москве только за год собрали 3 млрд. руб., если верить отчетам. При этом власти Москвы регулярно обсуждают повышение стоимости часа парковки. Петр Кузнецов: И самое обидное для столичного водителя уж точно – то, что собранные деньги расходуют на благоустройство территории, а не на обеспечение инфраструктуры именно автомобилистов. То есть все для пешеходов. Ольга Арсланова: Мы знаем, что платные парковки добрались уже до жителей спальных районов. Например, жители Строгино продолжают собирать подписи против введения такой платной парковки. Почти полтысячи дорожных знаков, в том числе запрещающих остановку, там появились в конце прошлого года, превратили жизнь автомобилистов и пешеходов в борьбу за территорию, за которую в скором времени еще и придется платить. К этой истории мы обязательно вернемся подробнее. И еще жители разных районов стали жаловаться на так называемые "поплавки" – переносные знаки "остановка запрещена", которые неожиданно появляются в тех местах, где раньше все, в общем-то, без проблем парковались. Причем иногда они появляются действительно неожиданно для самих автомобилистов, и доказать, что ты этого знака не видел, его не было, не всегда возможно. Обо всех этих проблемах поговорим сегодня с нашим гостем. К нам пришел координатор общественного движения "Автомобилисты Москвы" Леонид Антонов. Здравствуйте. Леонид Антонов: Добрый день. Ольга Арсланова: Давайте посмотрим короткий ролик "Синих ведерок", как это все происходит с поплавками. Пожалуйста. (СЮЖЕТ.) Ольга Арсланова: Кто в этой ситуации прав? Петр Кузнецов: Причем не самое заставленное место, на самом деле. Такой отдаленный двор, в котором машины явно, которые стоят, не препятствуют никаким образом движению. Там грузовик проедет. Леонид Антонов: Вообще, если вы помните, с чего началась вся эта история с платной эвакуацией в Москве – было сразу замечено, что это превратилось в очень хороший прибыльный бизнес, который дает более 400% прибыли. И конторы, которым Правительство Москвы поручило заниматься этой функцией, они, в общем, "Рога и копыта". Там уставной капитал 10 тыс. руб., все эвакуаторы в лизинге. То есть на ровном месте у людей появляется как бы возможность заработать. Естественно, за прошлый год по статистике количество правонарушений, за которые автомобили необходимо было эвакуировать, резко сократилось, потому что, естественно, из автомобилистов никто не хочет платить, и количество нарушений правил остановки стоянки, парковки, оно тоже резко сократилось. И бизнесмены от эвакуаторных дел чувствуют потерю денежной реки, которая текла к ним из воздуха. Ольга Арсланова: То есть просто выпадающие доходы, получается? Леонид Антонов: Да. Естественно, пытаются каким-то образом себе придумать новый способ их заработать. А постольку, поскольку эти эвакуаторные конторы работают в тесной связке с организациями, которые занимаются организацией дорожного движения. Как известно, автомобилисты Москвы ЦОДД называют уже "Центр организации дорожных диверсий". Вот во что превратилась структура Правительства Москвы. И здесь появление таких поплавков, временных знаков с табличками "Работает эвакуатор", оно вполне объяснимо. А все из-за того, что в Москве сейчас главенствующая идеология о том, что у москвичей, видите ли, слишком много автомобилей, и, раз ты владелец автомобиля, значит, у тебя есть деньги, значит, мы идем к вам, как в известной рекламе говорилось. На самом деле, это совсем не так. И, если посмотреть статистику, год, когда начиналась вся эта платная парковочная вакханалия в городе, если уровень автомобилизации рос со скоростью примерно 200 тыс. автомобилей в год, то за последние два года – 2015 и 2016 год – эта цифра упала почти в 10 раз. То есть за 2015 и 2016 год в Москве зарегистрировано новых 50 тыс. автомобилей – 25 тыс. автомобилей в год. Ольга Арсланова: Хотелось бы вернуться все-таки к этой истории со знаками, чтобы с ней уже закончить, и понять, как действовать нам, автомобилистам, если мы вдруг попадаем под действие такого знака. Правилами дорожного движения это как-то регламентировано, на каком месте этот знак может возникнуть, и как можно поставить в известность самого автомобилиста? Я паркуюсь – знака нет. Фотографировать всю окружающую действительность с указанием времени… Как вообще доказать, что ты его не видел, что его не было? Леонид Антонов: К сожалению, система оспаривания таких неправомерных действий сотрудников очень затруднена. Несмотря на все требования сделать ее максимально прозрачной, понятной, на сегодняшний день эта система абсолютно мутная. Но, как известно, в мутной водичке очень хорошо ловить рыбу. Поэтому власти всеми средствами стараются это сделать так, чтобы люди ни в коем случае не требовали защиты своих прав – ставить всех в положение потенциальных нарушителей. Это основной лейтмотив действия Центра организации дорожного движения, и Департамента транспорта, который усиленно ведет борьбу просто на уничтожение частных автомобилей в городе, хотя город абсолютно не готов к тому, чтобы пересадить эту армию людей, которые сейчас реально спасают общественный транспорт от коллапса, если они все дружно пересядут в общественный транспорт, то Москва потерпит полный транспортный коллапс. Петр Кузнецов: Леонид, чтобы окончательно закрыть тему с этим знаком, скажите: какое-то законное действие подобного знака есть? Даже если человек видит, что, когда он паркуется, этот знак уже стоит на шине. Ведь тут же могут быть претензии к формам этого знака. Он же должен быть определенной высоты. В данном случае он очень-очень низко. То есть любая более-менее высокая машина его уже загораживает. Эти знаки вообще в каких-то случаях работают как законные? Леонид Антонов: Вообще, есть довольно четкий ГОСТ, как должны быть установлены дорожные знаки. То есть высота над дорожным полотном, размеры самого знака. К счастью, пока еще Правительство Москвы, хоть и очень старается… Петр Кузнецов: Уменьшать. Леонид Антонов: … они сейчас запустили эксперимент по использованию этих уменьшенных знаков, но это абсолютно незаконно на сегодняшний день, такая форма экспериментов в Москве. Но как бороться с этим, в голову таких мыслей не приходит. И многие люди уже сейчас, выходя из машины, припарковав ее в незнакомом месте, да даже и в знакомом, просто тупо фотографируют все вокруг себя, как это было, когда человек оставил автомобиль. Вообще, по тем же постановлениям Правительства Москвы об изменениях в организации дорожного движения – а знаете, установка новых знаков, это, суть, то же изменение организации дорожного движения – должны информировать за 20 дней. То есть, прежде чем этот знак появился, за 20 дней должна быть установлена соответствующая табличка, или он должен хотя бы зачехленным провисеть 20 дней для того, чтобы люди, которые туда приезжают, могли его заметить. Но, к сожалению, даже эта жиденькая норма не выполняется. А временные знаки, которые устанавливаются во время проведения дорожных работ, или еще чего-то подобного, но связанного с эксплуатацией дорог, во-первых, под ними запрещено проводить фото-, видеофиксацию, и они не могут быть с табличкой "Работает эвакуатор". Поэтому установка таких знаков абсолютно противозаконна. Я считаю, что единственное, что здесь может спасти – это массовое обращение автомобилистов в Москве или в других городах. Кто замечает это, надо все документировать, фотографировать, засылать это все на портал ГИБДД, или, если есть в регионах структуры, аналогичные Центру организации дорожного движения, как в Москве, значит, туда. Требуется разобраться, почему этот знак возник, кто его установил, потому что за незаконную установку дорожных знаков, которые вводят в заблуждение автомобилистов, естественно, тоже существует штраф. Петр Кузнецов: Справедливости ради, отметим, что видео не фиксирует саму установку. Мы не знаем, действительно ли появился он в этот день за несколько часов до того, как началась эвакуация, и когда он пропадет. Ольга Арсланова: Но у нас нет повода не верить автомобилистам. Петр Кузнецов: Естественно, конечно. Леонид Антонов: Из того, что мы видим, по крайней мере в этом видеоролике, знак установлен с рядом нарушений. Во-первых, это высота самого знака, и совмещение временного знака с табличкой "Работает эвакуатор". Это основание, по которым уже можно, если вдруг по этому знаку были применены какие-то санкции к автомобилисту, я считаю, что нужно оспаривать. Конечно, это все занимает много времени, потому что система оспаривания, она, несмотря на все требования, которые мы предъявляем к властям Москвы, она до сих пор еще абсолютно неудобная, непрозрачная, и сделана так, чтобы люди, взвешивая все возможные выигрыши от того, что человек оспорит это, и ему скажут: "Да, мы неправы" (слово "извините", к сожалению, власти здесь никогда не говорят), все рассчитано на то, что человек махнет рукой, скажет: "А Бог с ним, ладно, я заплачу". Ольга Арсланова: Многие москвичи как раз этими жалобами занимаются, и готовы отстаивать свои права. Это как раз случай в Строгино, который вы наверняка знаете. Леонид Антонов: Да. Ольга Арсланова: Мы сняли сюжет. Давайте посмотрим и обсудим какие-то перспективы у этих автомобилистов. (СЮЖЕТ.) Ольга Арсланова: Такой общефилософский вопрос: почему очень часто, по крайней мере в нашем городе, не знаю, как в других городах других регионов – может быть, зрители нам расскажут, - когда принимаются решения о парковках, о знаках, о том, как жителям удобно размещать свои автомобили, жителей никто не спрашивает? Это решение принимается кем-то, но только не самим жителями. Леонид Антонов: В принципе, Департамент транспорта очень увлекся игрой в цифры. Они хотят, чтобы были красивые отчеты. И при этом реальные требования, просьбы, насущные запросы жителей, они здесь совершенно не учитываются. То есть считается, что автомобилисты – прямо какие-то исчадья ада, вредители. На самом деле, ведь это не так. Автопром дает довольно серьезный импульс вообще экономике. Если мы посмотрим на продажи автомобилей в стране, то почти 20% рынка – это Москва. И сейчас этот рынок полностью обрушен. То есть автопром в стране находится в каком-то предкоматозном состоянии. С одной стороны, правительство страны тратит огромные деньги на то, чтобы вытягивать автопром, поскольку это за собой тянет и всю остальную экономику – химическая промышленность, нефтедобывающая, сырьевая и все остальное. С другой стороны, власти Москвы зачем-то его хотят сломать об колено. Это совершенно непонятно. С другой стороны, если посмотреть опыт мировых мегаполисов, ведь помимо дорог для того, чтобы по ним можно было цивилизованно ездить, необходимы парковочные места. Внеуличные парковки во всем мире, внеуличные паркинги расцениваются как такой же объект транспортной инфраструктуры, как остановка общественного транспорта или само дорожное полотно. У нас почему-то Правительство Москвы, Мэрия сейчас говорит о том, что "Мы построим 500 км дорог". Но, простите, куда по этим дорогам ездить, если остановиться невозможно? Вы проедете по кругу и вернетесь обратно? Ольга Арсланова: Выбросьте своих пассажиров. Леонид Антонов: Здесь власти демонстрируют полную некомпетентность. Посмотрите историю города Детройта. Город-банкрот, который рухнул из-за каких-то экономических проблем, не будем углубляться. Но что произошло? В городе сейчас сносится вся многоэтажная застройка. Большинство небоскребов снесены. Но при этом остались все хайвеи и остались все внеуличные паркинги. Ольга Арсланова: Но люди-то продолжают жить. Леонид Антонов: А где в Москве система внеуличных паркингов? Мы здесь находимся сейчас в Останкино, есть механический паркинг, который уже очень много лет стоит, вообще не используемый, не эксплуатируется, потому что инвестор, пользуясь своим монопольным положением, задрал такую цену, что только сумасшедший может позволить себе… Ольга Арсланова: Я видела, там 2-3 машины бывают. Леонид Антонов: Но это люди, я так понимаю, топ-менеджеры, которые могут себе позволить. Но у нас в Москве совершенно нет доступной парковочной инфраструктуры. Нам говорят, играя, жонглируя этими понятиями, о том, что "Парковка – это то, что мы нарисовали на дороге около тротуара. Вот это парковка". А это не парковка, это место для остановки и стоянки у тротуара. А парковка – это внеуличный капитальный объект. Помните, как Лужков строил народные гаражи? Ольга Арсланова: Да. Леонид Антонов: Это парковки, паркинги. А то, что нам продают власти, бизнесмены, дорвавшись до власти в Москве, они не создают ничего нового, они создают дополнительные сложности для того, чтобы хорошо их монетизировать. Ольга Арсланова: Нам дозвонился зритель как раз с рассказом о том, что считается парковкой в новых районах, построенных в Москве. Петр Кузнецов: Это Ольга из Москвы. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Ольга нам даже, по-моему, фотографии прислала. Петр Кузнецов: Да, и у нас даже есть возможность проиллюстрировать сегодняшнюю историю. Ольга, слушаем вас. Здравствуйте. - Здравствуйте. Но только я не из Москвы, это Химки, Московская область, в общем, ближайшее Подмосковье. Но, в действительности, я не думаю, что очень сильно отличается. Но здесь у нас в левом берегу ситуация катастрофическая еще и потому что левый берег Химок отрезан вообще от всего, то есть мы вообще никуда не можем выехать. С одной стороны новая трасса "М-1", "Ленинградка", а с другой стороны канал. И люди только внутри своего микрорайона вынуждены искать место, потому что им не выехать никуда больше. Знаете, я вас слушаю, но тут автопром вообще ни при чем. Это же, на самом деле, элементарная забота о том, чтобы гражданам страны было просто комфортно жить, и парковать свою машину. Когда я покупала машину 6 лет назад, все красиво на сайте застройщика "ПИК": "Три многоуровневых паркинга". Прошло шесть лет. Не построено ни одного. Раньше было понятие "враг народа". Мне кажется, сейчас нужно ввести это понятие просто по отношению к застройщикам, потому что понятно, что раньше какие-то старые районы строились, и люди вообще не имели личного транспорта, это была редкость. Но сейчас же уже можно продумать какое-то парковочное пространство, понимая, что 25 этажей в доме – наверное, у людей будет какое-то количество машин. Хотя бы если по одной на семью. Ольга Арсланова: Спасибо, Ольга. Немного шире мы можем взглянуть на эту проблему. Петр Кузнецов: Это и есть цель властей? Если автомобилисту парковаться будет дорого, во дворе невозможно, он пересядет на общественный транспорт? Ольга Арсланова: Так и застройщику-то, в общем-то, тоже не нужно. Никто не хочет на это тратить деньги. Леонид Антонов: К сожалению, сегодня этот лозунг урбанистов, этих дурбанистов, как мы их называем… Ольга Арсланова: Они работают в общей спайке, сцепке? Леонид Антонов: Да. В Москве, к сожалению, вторых больше. Их основной лейтмотив – пересадить всех на общественный транспорт. Но во всем мире это нереально. То есть ни одна страна мира не может сказать, что она пересадила всех на общественный транспорт. Ольга Арсланова: Слушайте, у нас подавляющее число молодых семей сейчас покупают квартиры в таких районах. Они как будут оттуда ездить в общественном транспорте? Леонид Антонов: К сожалению, эти новые транспортные районы абсолютно отрезаны от транспортной инфраструктуры. Туда даже общественный транспорт не ходит. Если вы покупаете квартиру в таком новом районе – это гарантированно, то что вы обязаны пользоваться автомобилем, потому что иначе вы не попадете оттуда на работу, и не сможете там вообще нормально жить. Петр Кузнецов: Практически как загород. Если бы вы жили загородом, и нужно добираться на работу. Леонид Антонов: Во всем мире застройка ведется, исходя из возможностей транспортной инфраструктуры. У нас застройка ведется из возможностей инвестора. А постольку, поскольку инвесторы получают там от 400% прибыли, естественно, эти деньги затмевают все. И посмотрите, как реагируют власти на непорядочность инвестора, на то, когда застройщики не исполняют свои обязательства. Во многих возникающих микрорайонах есть на планах эти многоуровневые парковки, как типа современная инфраструктура. Об этом пишут обязательно в завлекалочках, которыми привлекают покупателей этой недвижимости. Но почему-то паркинги – это последний объект, который собираются строить, иногда вообще даже не достраивают. И попробуйте в Москве сделать хотя бы какое-то минимальное нарушение в любой другой области, но только не в строительстве. Когда застройщик не исполняет обязательств по обеспечению застройки инфраструктурой, парковочными местами, его только разве по головке не гладят. То есть никаких реальных штрафов, никаких таких санкций, при которых застройщик бы понимал, что он серьезно ответит рублем, этого нет. И, больше того, мне кажется, это даже поощряется. Когда я встречался с руководителем Департамента транспорта, он говорит: "Но ведь дороги и парковки привлекают автомобили". Типа если в городе будет больше дорог и парковочных мест, автоматически станет больше автомобилей. Я считаю, что это просто какое-то прямо издевательство над людьми. Ведь уже давно существует довольно четкий общественный запрос. В Москве уровень автомобилизации населения – это порядка 300 автомобилей на 1000 человек. Это ничего такого необыкновенного, это не сверхавтомобилизация. Есть регионы у нас даже в стране, где автомобилизация населения гораздо выше, а в мире есть и подавно, то есть страны, где и 600 автомобилей на 1000 человек, вдвое больше, чем у нас. И нигде это к такому транспортному коллапсу не приводит. Москва, получается, впереди планеты всей, но только по каким-то карательным мерам, по запретительными, по внедрению самых глупых и самых необоснованных запретов и зажиманий для своих же граждан, избирателей. Петр Кузнецов: Город экспериментов, да. Ольга Арсланова: Спасибо, Леонид. Петр Кузнецов: У нас время, к сожалению. Ольга Арсланова: А столько вопросов еще осталось. Давайте еще вернёмся к этой теме. Петр Кузнецов: Самое важное. Возвращаясь к началу разговора, думаю, Леонид, вы согласитесь по поводу этих временных знаков. Уважаемые телезрители, не ленитесь оставлять номера телефонов за стеклом своего автомобиля, потому что найдутся добрые люди, которые успеют вас предупредить о том, что эвакуаторщик готовится вас эвакуировать из-под временного знака. Леонид Антонов, спасибо. Координатор общественного движения "Автомобилисты Москвы", у нас был в гостях.