Константин Чуриков: Хотя, может быть, первая – это как раз юмористическая страничка. Тамара Шорникова: Анекдот, да? Ну, чуть попозже. А сначала – все-таки о серьезном. Большинство россиян проживет на накопления не больше трех месяцев, если лишится дохода. Это результаты исследования страховщиков и банкиров. Пятая часть населения протянет на отложенные средства полгода. 15% растянут на год. А дольше выкручиваться получится у единиц – всего 2% смогут без дохода обойтись больше года. Все дело в худой «подушке безопасности». До 100 тысяч рублей смогли накопить на «черный день» 58% россиян. Константин Чуриков: Ну, надо сказать, что это не наши данные, а это данные, по-моему, «Росгосстрах Жизнь» и банка «Открытие». А ранее были, между прочим, исследования экспертов «Райффайзенбанка». Так вот, там выяснилось, что у 70% респондентов вообще нет никаких сбережений. Так что делим и умножаем эту информацию, которую мы только что представили. Равно как – в общем, я уж не знаю, делить, умножать или верить, – оказывается, реальные располагаемые доходы у россиян по итогам прошлого года выросли на 3,1%. Это максимальное увеличение за восемь лет. То есть за восемь лет больше чем на 3,1%, с 2013 года, доходы наши с вами никогда не росли. Но надо объяснить, что реальные располагаемые доходы – это доходы с поправкой и на инфляцию, которая у нас была ого-го какая, и… Тамара Шорникова: …и на обязательные платежи. Константин Чуриков: И все-таки мы в плюсе. Приятно! У нас сейчас на связи Евгений Надоршин, главный экономист консалтинговой компании «ПФ Капитал». Тамара Шорникова: Ну и у нас всегда на связи наши телезрители. Мы у вас хотим спросить: что с вашими доходами? Чувствуете ли вы, что вы действительно в плюсе? Насколько? Константин Чуриков: Ответьте что-нибудь Росстату. Тамара Шорникова: Да. Константин Чуриков: Евгений Равхатович, здравствуйте. Евгений Надоршин: Добрый день. Я, Константин, коллеги, безмерно рад, что вы в плюсе. Константин Чуриков: Ну, не мы, а другие люди. Евгений Надоршин: Могу только за вас порадоваться. Константин Чуриков: Как это возможно? Ведь на полном серьезе это публикуется в СМИ. Собственно это отчет официального статистического органа. Более того, мы помним, какой годовой инфляцией закончился тот год. И Эльвира Набиуллина нам говорила о двузначной инфляции, не уточняя – какая. Ну, не нам, а депутатам в Госдуме. И как? Евгений Надоршин: Ну, двузначными все-таки должны были быть ожидания или только продуктовая инфляция. Официальный индекс потребительских цен – все-таки 8,39%, если уж занудствовать, на декабрь, ну и, по-моему, 6,7% в среднем за прошлый год. Собственно говоря, со средним 6,7% и сравнивается средняя динамика доходов. То есть одна средняя по больнице, другая средняя по больнице, если так говорить, одно на другое делится. Действительно, там получается 3% с лишним в реальном выражении – с поправкой, как вы правильно сказали, на инфляцию и на обязательные платежи вроде кредитов, страховых платежей и налогов. И это даже поменьше, чем я ожидал, хочу сказать. Я-то ожидал все-таки 3,5%. Я в очередной раз недооценил инфляцию. Каюсь, да, видите. В конце года ждал больше, чем вышло. Но должен сказать, что 3,1%, если мы оперируем даже этими статистическими терминами, то это всего лишь компенсация падения 2020 года. То есть по результатам двух лет реальные располагаемые доходы граждан России находятся на уровне 2019 года. Вот весь успех. Я бы сказал, что так, наверное, охотнее со мной согласятся. Константин Чуриков: На доковидном уровне, да? Евгений Надоршин: Что? Константин Чуриков: На доковидном уровне наши доходы. Евгений Надоршин: Абсолютно верно, на доковидном уровне. То есть, по большому счету, было падение, провал, оно компенсировано сейчас. А так, да, мы на уровне 2019 года. Тамара Шорникова: Вопрос: а за счет чего все-таки даже отыграть получилось? Потому что ощущение какое? Ну, с 2019 года цены явно выросли очень сильно. При этом была ли индексация у многих зарплат за это время? Не уверена. То есть, условно, наши зарплаты, не знаю, какие-то другие доходы тоже должны расти вместе с ценами, чтобы мы их немножко обгоняли. Ну, так мне кажется. Евгений Надоршин: Я чувствую, вам повезло не так, как Константину, он явно веселее реагировал. Тамара Шорникова: Я больше раздражена, да. Константин Чуриков: Я просто оптимист вообще по жизни, да. Евгений Надоршин: Я скажу так. Естественно, что это не значит, к сожалению, вот средний рост доходов… Я специально употребил этот термин «среднее по больнице». Это не значит, что он относится к каждому конкретно. Моя зарплата, например, не выросла. Ну, судя по всему, ваша тоже. Поэтому наши с вами реальные доходы скорее упали на величину, близкую к величине инфляции. Ну что поделать? А у кого-то, да, все-таки выросли. Если верить статистике – так точно. Реальная зарплата выросла тоже – с поправкой на инфляцию – на 2,8%. Что неплохо, но меньше, чем реальные доходы. Это к вопросу о том, чем удалось обеспечить такой рост реальных доходов. Государственными платежами, субсидиями и трансфертами со стороны государства. Обратите внимание, у нас перед очередными выборами в сентябре прошлого года были довольно массированные выплаты, которые целевыми, в общем, назвать у меня язык не поворачивается. Хотя вроде бы не всем прямо подряд раздали. И это весьма внушительно поправило как раз доходы. Поскольку еще были выплаты опять же в 2020 году, то это позволило уменьшить их падение раньше. И в совокупности государство довольно неплохо, надо сказать, поправило… ну понятно, что мы говорим о процентах все равно, но тем не менее, скажем так, неплохо поправило доходы населения, в том числе в реальном выражении. И это, обращаю ваше внимание, довольно редкий момент, когда реальные располагаемые доходы растут быстрее, чем реальная зарплата. Обычно драйвер – это все-таки зарплата и трудовой доход. У нас такое было не на росте, а на падении, в 2015 году, насколько я помню. Вот тогда, в том числе за счет господдержки, падение было меньше, нежели чем… ну, как бы у доходов, чем у зарплат. Константин Чуриков: Сообщение зрителей: «Чудны дела твои, Господи! Ох уж эти сказки! Ох уж эти сказочники!» – мультик вспоминаем. Попросим Светлану из Москвы себя держать в руках, когда она будет сейчас отвечать Росстату. Светлана, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вот я смотрю вашу передачу, статистику смотрю, только не могу понять, откуда такие данные берутся. Если смотреть реально, цены в магазинах на продукты выросли. Они потихоньку сначала сбавили, а потом опять расти начали. На стройматериалы тоже взлетели в разы. Поэтому как бы доходы только упали, а не увеличились. Константин Чуриков: Спасибо. Тамара Шорникова: Спасибо, да. Константин Чуриков: Евгений Равхатович? Евгений Надоршин: Ну, я должен сказать, что расходные статьи – это все-таки не то же самое, что доходные. А по поводу того, откуда и у кого, есть еще любопытный материал. Тут же, в СМИ, как раз лежат материалы ФНС. Они же проанализировали размер выплат по 15-процентной ставке у тех, у кого, так сказать, доходы больше 5 миллионов рублей в год. Ну, они же превзошли прогнозы Минфина. Поэтому кое-что относительно того, у кого выросли больше, чем у других, мы тоже, наверное, знаем. Константин Чуриков: Да. И тем более там получилось, по-моему, 600 с чем-то миллиардов. В общем-то, 0,6 триллиона. Это много, товарищи. Учитывая, что брали этот допналог, вот эти лишние 2% – 15% вместо 13%, – с сумм выше, по-моему, выше 5 миллионов годового дохода, 5,5. То есть облагалась еще не вся сумма этим налогом. Евгений Надоршин: Да. Но тут я так понимаю, что, видимо, эти 600 с лишним – это… То есть тут сложно. Я не до конца понял, что написано в СМИ, надо сказать, в этом смысле. Похоже, что это все. Вот 600 с лишним – это все, что взято по ставке 15%. Константин Чуриков: Целиком. Евгений Надоршин: А прирост с 13 до 15% – похоже, что это 82%. Так что нет, не такой уж прямо космический прирост против прогноза в 60 миллиардов, но тем не менее существенное превышение. Что говорит о том, что явно доходы, может быть, более обеспеченных слоев населения росли лучше, нежели чем доходы менее обеспеченных слоев населения. Если мы не будем брать во внимание основных получателей как раз трансфертов со стороны государства в августе и сентябре. Обращаю ваше внимание, что вот эта часть была компенсирована, а пострадала в основном середине – то есть средний класс. Ну, надо сказать, будем откровенны, я не помню времени среди многих лет, а может быть, и за всю историю, когда бы о среднем классе специально заботились. То есть были реформы начала 2000-х, благоприятные для среднего класса, ну, динамика ситуации. То есть это больше складывалось либо само собой, либо как результат более широких действий. А так, чтобы, знаете, о среднем классе как-то специально заботились, а особенно в последние лет десять, – ну, честно сказать, я не помню. Ну извините, такая политика у нашего государства. Тамара Шорникова: Возможно, потому, что… Сейчас как-то больше, мне кажется, стали заботиться, потому что очень низкая планка для вступления в средний класс, официальная как минимум. Ну, по сути это бедные люди, о них нужно заботиться. Евгений Надоршин: То, что снижают планку для норматива – это вовсе не забота означает. Я бы сказал, что скорее наоборот. Учитель физкультуры просто хочет, чтобы к нему комиссия, может, поменьше придиралась, чтобы оценки у учеников казались получше. А форма учеников от этого становится только хуже. Мы же, надеюсь, согласимся с этим простым утверждением? Константин Чуриков: Евгений Равхатович, посмотрим, что происходит за границей. В соседней стране, в Турции, какая-то дикая инфляция. Соответственно, курс лиры там, по-моему, сильно упал. И если у нас, например, ставку в последнее время… Мы не знаем, как будем завтра. Ну, предполагаем, как будет завтра. У нас ставку обычно повышают, а у них понижают. Скажите, пожалуйста, в Турции правильно борются с высокой инфляцией или нет? Или у нас правильно борются? Евгений Надоршин: Я бы так сказал: взгляды руководства Турции, а именно президента, на экономическую политику весьма странные, буду откровенен. В общем, с банальными прописными истинами из учебников, в которых часто нет оснований сомневаться (просто довольно немного фактов, им противоречащих, скажем, попадаются в принципе в жизни), они не сходятся. И я думаю, что Турция – это скорее в значительной степени эксперимент конкретно в денежно-кредитной политике, в борьбе с инфляцией. Это то, как делать не надо. Ну хочет он провести этот эксперимент на себе – ну что же? В конце концов, слушайте, на нас тоже довольно много и долго экспериментировали, и до сих пор определенные эксперименты продолжают. Поэтому я рад, что по крайней мере это не на нас проверяется. Константин Чуриков: Время вот этих «вертолетных денег» прошло? Больше не надо? Ваше мнение как экономиста. Евгений Надоршин: Да. Вот если мы говорим о таких вещах, то конечно нет. То есть целевые субсидии для малообеспеченных слоев населения строго по критерию нуждаемости могут иметь смысл, учитывая высокую инфляцию, с которой пока не удается справиться, и, в общем, довольно высокую бедность, борьба с которой вроде бы как цель государства, я не знаю, чуть ли не с 2018 года как минимум, с указов президента, но которую так и не могут выполнить. При том, что не сказать, что это бешеных денег стоит. Поэтому целевые субсидии и поддержка – это, пожалуй, из тех мер, которые можно. А вот так, чтобы раздавать всем – ну, сейчас точно в этом нет необходимости, а в российской экономике совершенно четко. Тамара Шорникова: Несколько SMS. И звонок сейчас примем. Москва: «Донашиваю все то, что когда-то отвезла на дачу». Волгоградская область: «Повысилась заработная плата с января 2022 года, – внимание! – на 108 рублей». Это директор сельского ДК (Волгоградская область, Даниловский район) нам рассказывает. «Базовый доход многодетным семьям вводить нужно без всякого, иначе никак. Это бедная категория», – это мнение телезрителя из Москвы. И, конечно, огромная масса SMS с рассказами о том, как сильно повысились цены. Томская область, вот наглядно: «Если рассматривать доходы в кучках, то у меня ямка». Константин Чуриков: Давайте сейчас послушаем Михаила из Астрахани. Михаил, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Слушаем. Зритель: У нас цены выросли в разы – на стройматериалы, на продукты. А особенно на стройматериалы. Зарплаты в госучреждениях не то что прибавили, а даже убавили. У меня работает дочь медиком, она получала 25 тысяч, теперь получает 22. Константин Чуриков: Это по случаю ковида? Это с какой радости? Или что? Или выработка какая-то у нее меньше стала? Зритель: Никакая выработка. У нее график как был, так и остался, а зарплата… Вот так. Константин Чуриков: Удивительно! Тамара Шорникова: Да, понятно. Константин Чуриков: Спасибо. Тамара Шорникова: Евгений Равхатович, хотим узнать ваш прогноз на этот год. Что будет у нас с доходами? Что будет с ценами? Константин Чуриков: И что с завтрашней ставкой, кстати? Отдельно спрашивает наш зритель. Евгений Надоршин: Идет, договорились. Смотрите. С доходами, мне кажется, все-таки плохо быть не должно, ситуация должна улучшаться. Во-первых, часть выплат последних двух лет превратились в более или менее постоянные. Это хороший момент, это поддержит менее обеспеченные слои населения – пусть ограниченно, но все же. Во-вторых, я думаю, что, может быть, учитывая хорошее состояние федерального бюджета, у нас будут еще какие-нибудь разовые выплаты. Похоже, для государства это становится такой новой нормой. То есть обязательства постоянные и стабильные мы на себя не берем, но если все хорошо сходится с государственными финансами, то типа готовы подбросить. Поэтому мне кажется… Ну и как бы рынок труда с опять исторически минимальной безработицей, он будет помогать росту заработных плат в среднем. Поэтому если вы на текущей работе не можете найти зарплату выше, попробуйте поискать ее на другой работе. Не исключено, что она вас приятно удивит. Поэтому в совокупности роста доходов, причем именно с поправкой даже на инфляцию, реально ожидать можно. Но едва ли столь динамичного, как сейчас. Вообще непривычно… не то что непривычно, а неприятно говорить о 3% как о динамичном росте с поправкой на инфляцию, но что есть, то есть. Других реальностей нам не предлагают. В принципе, катастрофы здесь быть не должно. А что касательно… Ну, то есть будет в среднем небольшое увеличение, надеюсь, в том числе, может быть, со снижением расслоения по доходам. По ставке решение предопределено, повышение неизбежно. А особенно учитывая динамику инфляции в январе, которая будет давить на членов ЦБ. Поэтому вопрос лишь в масштабах этого повышения – 50 базисных пунктов или сразу все 100, то есть на полпроцента или процент, допустим, повысят. Вот это пока для меня вопрос открытый. Я рассчитываю, что хотя бы, может быть, 0,75, потому что необходимости в этом повышении для борьбы с инфляцией я не вижу. Не та инфляция, с которой ставкой в основном бороться можно и нужно. Константин Чуриков: Ну что, завтра все узнаем. Спасибо большое, Евгений Равхатович. Тамара Шорникова: И перезвоним. Константин Чуриков: Да. Евгений Надоршин, главный экономист консалтинговой компании «ПФ Капитал». Кстати, сегодня (ну, пока следующего гостя приглашаем в эфир) пришли данные, что рост продаж алкоголя в прошлом году составил 3,7% и стал самым высоким среди товаров повседневного спроса. То есть если что-то и больше всего росло по итогам прошлого года из продуктов (подчеркиваю – продуктов), то это алкоголь. Так что россияне вкладываются в определенные товары. Тамара Шорникова: Значит, было на что, Костя. Константин Чуриков: Сейчас мы приглашаем в эфир Сергея Кикевича – финансовый советник, директор проекта «Рост сбережений». Сергей Александрович, здравствуйте. Сергей Кикевич: Здравствуйте, добрый вечер. Тамара Шорникова: Сергей Александрович, а я как раз хочу оттолкнуться от любопытной статистики Константина, во что вкладываются россияне. Константин Чуриков: Это ТАСС, между прочим. Это не я, это ТАСС. Тамара Шорникова: Да. У меня вопрос. Возможно, сейчас в меня полетят острые эсэмэски, но: насколько мы бедные? Насколько все-таки мы безденежные, без сбережений и так далее, и так далее? Вот до этого Костя тоже приводил статистику «Райффайзенбанка», что якобы 70% не имеют сбережений. Сейчас новые данные: какие-то все-таки есть, до 100 тысяч удалось накопить 58% россиян, есть такие сбережения у них якобы. Но вот если посмотреть, то опять-таки продажи алкоголя растут, туриндустрия ожидает, что будет взрывной рост, путевками будут запасаться наши люди. Смотришь в соцсети – какие-то селфи, у всех в руках айфоны последней модели и так далее. Константин Чуриков: Это просто у тебя друзья обеспеченные. Тамара Шорникова: Или все-таки мы прибедняемся? Как вам кажется, Сергей Александрович? Сергей Кикевич: Ну, во-первых, давайте начнем с Кости. Мне кажется, он правильное вложение сделал. В наши времена… Константин Чуриков: ТАСС, агентство ТАСС. Тамара Шорникова: Да кому это уже интересно? Сергей Кикевич: Ну, если серьезно, то, смотрите, мы рассуждаем о многих статистических данных, смотря на прошлый и позапрошлый год, который был не просто плохим, а он был провальным во всех отношениях, когда экономика балансировала на грани, когда люди сидели по домам и не могли работать, когда мы не могли рефинансировать наши кредиты, и государство придумало все эти «каникулы». Вспомните, что было. Уже это стало немножко забываться. Поэтому многие цифры, если вдруг они выросли по сравнению с прошлым и позапрошлым годом, то это, в общем-то, ни о чем нам не говорит. Это не значит, что какой-то реальный рост, что благосостояние в целом могло вырасти за эти два года. Ну, это, честно говоря, из области ненаучной фантастики. То есть, не знаю, по-моему, ни один разумный человек не может объяснить, почему бы это вдруг произошло. Поэтому это все номинальные вещи, которые из области статистики: какую цифру взять и как ее интерпретировать. Ну а что касается того, что ситуация улучшается. Ну да, давайте как бы будем оптимистами. Я тоже так считаю. Во-первых, инфляция, скорее всего, где-то уже близка, я надеюсь, к своему потолку. Ставки вслед за повышением снова начнут новый цикл понижения. Но вы знаете, что это не только от России теперь зависит, а это зависит от того, что там будет в марте со ставками ФРС. И если плохой сценарий какой-нибудь начнет реализовываться, то мы тут с вами просто будем наблюдать, как по телевизору, что происходит, а ровным счетом никак повлиять на это не сможем. Плюс политические факторы, про которые вообще говорить не хочется. Ну, вот такая ситуация. Константин Чуриков: Но мы поговорим через пять минут про эти факторы уже с Марией Захаровой. Сергей Александрович, по поводу доллара. Были публикации о том, что (ну, мы все-таки от доллара же зависим) некие американские спекулянты сейчас как раз считают, что доллар упадет, а рубль вырастет. Это правда? Сергей Кикевич: Я не знаю. Слушайте… Константин Чуриков: Вы такого не слышали, да? Сергей Кикевич: Каждый раз спрашивают: в какую сторону пойдет рубль? Во-первых, единственное, что я могу вам посоветовать – не слушать никаких экспертов. Никто вам с точностью не может сказать, какая валюта куда пойдет. Там настолько много факторов! Инфляция – только один из немногих. И у кого будет быстрее инфляция – это еще большой вопрос. Поэтому – не надо. Мне кажется, ставки ни на одну валюту нельзя делать, тем более в наше время. Константин Чуриков: Ну, как Мюллер говорил: «Никому верить нельзя». – «А мне можно?» – «Вам можно». Давайте сейчас послушаем звонок – Андрей, Алтайский край. Здравствуйте. Андрей, добрый вечер. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Как у вас с реальными и нереальными доходами? Зритель: Вы знаете, мы проживаем в самом отдаленном районе Республики Алтай, на границе Монголии, Китая и Казахстана. К сожалению, большая часть населения нашего района – это безработное население, так как нет никакого производства. Та часть бюджетников, которая трудится в нашем районе, конечно же, они получают доходы, которые, действительно, ну совершенно упали, если сравнивать с теми ценами, которые в наших магазинах. Вы понимаете, очень отдаленный район, поэтому сюда завозят продукты. Бензин сейчас подорожал. И то, что сейчас происходит в наших магазинах – это просто кошмар! Невозможно ничего купить. А дело в том, что, как я и говорил, большая часть нашего населения – это безработные, которые живут за счет личных подсобных хозяйств. Этим самым и выживают, то есть реализуя свою сельскохозяйственную продукцию: мясо, шерсть, пух. Но, к сожалению, из-за пандемии граница с Китаем закрыта, и нашему государству наши продукты оказались не нужны. Пух, шерсть… Ну, я наблюдаю уже третий год подряд, что шерсть массово сжигается на свалках, она не стоит нисколько, ни копейки не стоит. Государство не покупает нисколько. Пух в нынешнем году стоил 400 рублей за килограмм – это совсем ни о чем. С двух-трех коз надо начесать 1 килограмм пуха. Мясо, которое мы реализовывали, если раньше люди получали хоть какую-то копейку, то сейчас, второй-третий год подряд мясо стоит у нас, закупочная цена живым весом, взрослая корова, пять-шесть лет – выходит не больше 25–30 тысяч рублей. При этом комбикорм стоит 700 рублей за мешок. Как здесь выживать? Мы не знаем. Люди доведены до отчаяния! Константин Чуриков: Минсельхоз региональный что-то вам пытается как-то помочь, я не знаю, какие-то объединения, поставки наладить? То есть вас же надо спасать, по сути, да? Зритель: Вы знаете, дело в том, что какие-то, может быть, и пользуются. Мы читаем в наших новостях, что какие-то гранты выделяют каким-то фермерам. Но, как правило, это до простых граждан не доходит. Константин Чуриков: Да, понятно. Еще одна такая грустная правда у нас в эфире. Спасибо, Андрей. Сергей Александрович, с бедностью все боремся, боремся, все как-то пытаемся посчитать ее, лучше вычленить, эксперименты какие-то региональные проводятся. Мы даже видим, что легкое снижение на бумаге происходит. А на самом деле, по большому счету, вот что и как нужно делать? Если вы можете ответить на этот вопрос. Сергей Кикевич: Ой, это действительно сложный вопрос. На мой взгляд, придумывать за государство, как решать эту ситуацию… Я думаю, что нас с вами в последнюю очередь спросят. Там есть кому подумать. В том числе, кстати, много людей вполне образованных, рациональных и опытных. Но я бы сказал, что каждому из нас, из обычных граждан, необходимо просто повышать свою собственную финансовую грамотность и вкладывать деньги в себя, в свое образование – в то, что не подвержено инфляции. В том числе в детей, растить молодое поколение, воспитывать их правильно, заботиться о том, чтобы они правильно и хорошо учились, их профессии были востребованными. Это все на долгом сроке самые лучшие, на мой взгляд, вложения. Константин Чуриков: Жить своей параллельной, такой мирной гражданской жизнью, не оглядываясь на эту макроэкономическую политику и политику вообще? Сергей Кикевич: Это и есть финансовая грамотность. Давайте будем честными: ну как мы можем повлиять на финансовую ситуацию в стране и на те законы, которые действуют, на тот, скажем так, капиталистический путь развития финансовой системы, который уже давно принят? Опять-таки, нас об этом никогда не спрашивали. Мы можем только подстраиваться, инвестировать в свою грамотность и учиться выживать. Ну и благоденствие на самом деле. Потому что я, честно говоря, не уверен, что абсолютно у всех все плохо. Есть люди, которые научились в этой ситуации вполне неплохо существовать. Тамара Шорникова: Вы знаете, у кого неплохо? Это странно прозвучит, но вот пенсионеры пишут, Псковская область… С одной стороны, мы все время говорим, какие маленькие пенсии и тогда. Но вот чему можно поучиться, сообщение: «Ни одного рубля не потрачу напрасно. Получается из пенсии откладывать. Нет никаких вредных привычек. Слава богу, не болею». Очевидно, что молодые люди зарабатывают, как правило, больше, а откладывать получается меньше. Константин Чуриков: Молодые люди – в смысле молодежь? Или мужчины… Тамара Шорникова: До 35 включительно. Константин Чуриков: Понятно. Тамара Шорникова: Те самые молодые люди. Константин Чуриков: Я понял, да. Тамара Шорникова: Соответственно, что не так делаем? Почему? Сергей Кикевич: Ну смотрите. Вы ведь сами дали подсказку, описывая ситуацию, в которой мы живем. Это очень странный и полный противоречий мир. С одной стороны, у человека маленькая зарплата, а с другой стороны, он использует айфон последней модели, он живет в хрущебе, но у него припаркованная иномарка, которая стоит дороже, чем его квартира. Вот так у нас принято в России распоряжаться своими накоплениями или даже теми деньгами, которых на самом деле нет, потому что многие вещи покупаются в кредит. Так вот, большинство людей страдают не потому, что нам государство не дает возможности жить нормально, а просто потому, что мы привыкли потреблять товары, в которых реально у нас нет никакой необходимости, и брать их еще в кредит. Вот если хотя бы научиться от этого отказываться, то тогда действительно появятся деньги, которые можно откладываться. Константин Чуриков: Как у Райкина: «А давайте просто все возьмем и снизим потребности». Ну действительно, если айфон, сам в хрущевке и машина такая навороченная. Спасибо большое, Сергей Александрович, спасибо. Сергей Кикевич, финансовый советник, директор проекта «Рост сбережений». Ну, мы говорили о росте реальных располагаемых доходов, по версии Росстата Российской Федерации. Продолжим через две минуты.