Константин Чуриков: Каждый день в эфире ОТР мы рассказываем о детях, которым требуется платное лечение, реабилитация. Каждый день просим вас помочь, сами помогаем чем можем. Но возникает вопрос: а где у нас государство, почему оно как будто в стороне стоит? Например, когда речь идет о детях с ДЦП. Оксана Галькевич: Государство нам говорит о народосбережении, о демографической яме, мы часто это обсуждаем в наших эфирах, государство призывает нас рожать. А вот что дальше вот элементарно, если у ребенка тот самый диагноз? А дальше начинаются хождения по врачам, которые разводят руками; хождение по благотворительным фондам, которых тоже на всех не хватает. И вот мы уже вместе с вами в прямом эфире и после скидываемся по рублю по SMS, пытаемся как-то внести свою лепту. Константин Чуриков: Да, и по-прежнему не понимаем, где государство. Пожалуйста, подключайтесь сейчас к нашему разговору, давайте вместе подумаем, какая у нас политика в стране в отношении вот этих несчастных больных детей. В студии сегодня Татьяна Батышева, главный внештатный специалист по детской реабилитации Минздрава, доктор медицинских наук, профессор, депутат Мосгордумы, и Юрий Крупнов, председатель Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития. Добрый вечер, уважаемые гости. Оксана Галькевич: Добрый вечер, уважаемые гости. Юрий Крупнов: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Скажите, вы согласны с вот этим вот ощущением, что государство как-то несколько устранилось, что, может быть, его недостаточно в этой истории, помощи несчастным детям в вопросах здоровья? Татьяна Батышева: Безусловно, не согласны. Оксана Галькевич: Не согласны? Татьяна Батышева: Не согласны. Вы понимаете, у нас вообще детская реабилитация развивается огромными темпами. Всего лишь 6 лет назад впервые появился главный специалист по детской реабилитации Минздрава России. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Так. Оксана Галькевич: Шесть лет назад, да? Татьяна Батышева: Шесть лет назад. Константин Чуриков: Это уже большая заслуга? Татьяна Батышева: Это уже большая заслуга. За эти 6 лет у нас организовалась Национальная ассоциация детских реабилитологов, то есть все специалисты, которые так или иначе занимаются реабилитацией наших детишек, они сегодня имеют профессиональное сообщество. Оксана Галькевич: Подождите, Татьяна Тимофеевна, профессиональное сообщество – это прекрасно, главный реабилитолог – это замечательно. За эти 6 лет число детей, которые лечатся, так скажем, за счет средств, собираемых в прямых эфирах разных телеканалов, стало меньше? Татьяна Батышева: А можно я вам отвечу на ваш вопрос? Оксана Галькевич: Конечно. Татьяна Батышева: Потому что почему я начала так немножко издалека? Потому что сегодня каждый наш телезритель может найти наш сайт детских реабилитологов и увидеть главного специалиста в своем регионе, и далее вы увидите там все центры реабилитации, которыми занимаются с этими детишками. Константин Чуриков: Отлично. Юрий Васильевич, мы сейчас вам дадим слово. Давайте просто сразу, не сходя с места, вот сейчас посмотрим сюжет, может быть, мама 6-летней Ярославы из Костромы просто не сделала этого, не посмотрела, кто курирует эту область, эту отрасль. Сюжет из Костромы. СЮЖЕТ Константин Чуриков: Вы знаете, уважаемые гости, уважаемые зрители, да, мы зашли на сайт, который нам Татьяна Тимофеевна рекомендовала, детских реабилитологов... Оксана Галькевич: Национальная ассоциация. Константин Чуриков: Действительно, есть области, я даже открыл сейчас сразу Костромскую область, есть некая Елена Алексеевна Соколова. У меня сразу вот вопрос будет к вам: скажите, пожалуйста, значит, всего-навсего, получается, родители детей не прогуглили и не узнали, да? Татьяна Батышева: Ну просто информации нет, информации нет. Константин Чуриков: И помощь может быть оказана в Костроме, в Москву ехать не надо? Татьяна Батышева: Конечно, конечно, в регионе. Более того, я вам хочу сказать, что сегодня развивается дистанционная консультация, сегодня мы можем помочь, проконсультировать наших врачей из Костромы конкретно по этому ребенку, сколько раз уже это было, это хорошая и правильная практика. Оксана Галькевич: Ага. Татьяна Батышева: Есть главный специалист региона, есть главный специалист города, в котором они живут, ну то есть есть выстроенная система. Константин Чуриков: Ага. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Юрий Васильевич, ваше мнение. Мы сейчас будем по ходу пьесы разбираться, что работает, что не работает, у нас еще будут сюжеты. Ваше знание и ваше ощущение? Юрий Крупнов: Моя точка зрения заключается в том, что государство недорабатывает в системном плане. То есть я более чем уверен и вполне верю тому, что говорит Татьяна Тимофеевна, зная нашу вообще традицию и российскую дореволюционную, и советскую, я уверен, что у нас мощнейшая школа реабилитологии несмотря на то, что, понятно, было много потерь, много чего «наураганили» в 1990-е гг., да и сейчас много проблем, я уверен, но у нас мощнейшая школа, здесь я абсолютно уверен. Но ведь вопрос действительно… Вот возьмем эту маму из Солигалича, да? Ведь любой человек начинает по-хорошему искать, метаться, все, но тысяча сайтов, тысяча информаций. Хорошо вот мы сейчас, Татьяна Тимофеевна сказала конкретный сайт, который и благодаря ее авторитету, и сайт сама по себе ассоциация, которая тоже официальная и так далее, вот точка, где есть нормальная информация. Но любой человек, так если он не посмотрел и не слышал Татьяну Тимофеевну, у него тысяча сайтов. И получается вопрос простой: а почему? Это вот хорошо ассоциация, она же не государственная, насколько я понимаю? Татьяна Батышева: Общественная организация, общественная. Юрий Крупнов: Общественная. Но государство что, не может вот эту базовую информацию, где вот я набрал просто, вот мне нужно такое лечение. Константин Чуриков: На портале госуслуг. Юрий Крупнов: Да, и я на портале госуслуг или еще каком-то портале, даже неважно, сегодня это смешно говорить, я четко вижу, где, грубо говоря, я вижу печать министра здравоохранения, что этому надо доверять. Оксана Галькевич: Ох, слушайте, какой портал госуслуг, а, Юрий Васильевич? У такого ребенка есть поликлиника, и в любой поликлинике есть терапевт, еще там, туча врачей, которые этого ребенка ведут. Они должны бегать за ним и говорить: «Вот вам теперь вот это можно», «Теперь вот это можно». Юрий Крупнов: Да подождите, поэтому я и говорю, поэтому вопрос заключается, государство в этом смысле как бы говорит: «У вас есть гражданские отношения, какие-то частные центры, какие-то частные сайты, ну вы там между собой, так сказать, соотноситесь, а я вот стою, на вас смотрю, но у меня есть хорошие центры и прочее». Поэтому я считаю, что это вопрос системной политики. И вспомните, сейчас вот, слава богу, я хоть этого не вижу, но в центре Москвы сидит какая-то барышня с ребенком маленьким, просит милостыню, в центре Москвы около Кремля сидит и просит милостыню, милиционеры проходят, еще кто-то проходят, все это продолжается, на час куда-то убежит, облава, прибежит опять и так далее, и тому подобное. Здесь та же ситуация. Оксана Галькевич: Вы знаете, я почему-то вспомнила, опять же на том же сайте нахожусь Национальной ассоциации детских реабилитологов, округа, открыла Бурятию, Дальневосточный... Я почему открыла именно этот регион? Костя, помнишь, у нас был эфир, к нам приходила мама ребенка с ДЦП? Константин Чуриков: Ага. Оксана Галькевич: Она как раз в тот момент жила, это было года 3 назад, она как раз на тот момент жила в Улан-Удэ, столица на самом деле республики, заметьте. Проблема была в том, что ребенка нужна операция, я не знаю, может быть, я сейчас неправильно скажу, установка некой помпы, этой помпе необходимо делать дозаправку раз в какой-то... Татьяна Батышева: Баклофеновая помпа, разговор идет именно о ней. Оксана Галькевич: Да, вот, спасибо. Необходима дозаправка раз в определенный период. На месте помпу поставить не могут в Улан-Удэ, только в Москве. Татьяна Батышева: В Москве. Оксана Галькевич: Слетать из Улан-Удэ в Москву, мы сразу все упали в обморок, сколько это стоит, с ребенком, государство не берет на себя эти расходы, она собирала по знакомым, по друзьям и так далее. Дозаправка помпы раз в полгода, простите, это опять лететь в Москву, это нельзя сделать в Улан-Удэ. Вот я посмотрела – да, действительно, в Бурятии много этих центров, но там не ставят эту баклофеновую помпу, там невозможно сделать ее дозаправку. И что, вы думаете, сделала мама с этой семьей? Мама бросила там все и переехала в Подмосковье, потому что здесь это проще, по крайней мере можно на электричке доехать, понимаете, а не лететь самолетом 6 часов. А так работа поставлена. Константин Чуриков: Уважаемые зрители и гости, пока мы с вами разговариваем, вот еще одна семья терпит бедствие, еще одному ребенку нужна помощь, и это девочка из Воронежа Ульяна. Да, ей могут оказать помощь в местном реабилитационном центре «Парус Надежды», но он единственный на весь регион, туда нужна путевка, а по путевкам там очередь, поэтому надо ехать в Москву. Давайте посмотрим сюжет об этой ситуации. СЮЖЕТ Константин Чуриков: У меня вот сейчас родился вопрос. Мы много чего строим в нашей стране: строим космодромы, это хорошо, строим стадионы, тоже хорошо, и дороги хорошо, и перинатальные центры появляются уже на местах в регионах, мы тоже об этом рассказываем. Но почему мы не строим эти реабилитационные центры, если они требуются, если всем мест не хватает? Татьяна Батышева: Мы строим, мы строим эти центры, и сегодня, вы знаете, указ президента, будет большой, прекрасный реабилитационный центр в Евпатории, где будут все детки с разными патологиями, будет центр в Новосибирске и центр в Подольске, федеральные центры. По поводу реабилитации детишек с ДЦП есть прекрасная... Оксана Галькевич: Так, еще раз, прошу прощения: Евпатория, Подольск и... ? Татьяна Батышева: Евпатория, Подольск и Новосибирск. Оксана Галькевич: И Новосибирск. А, ну все-таки один на Сибирь есть, да? Константин Чуриков: А маме из Воронежа что сказать? Татьяна Батышева: Маме из Воронежа надо сказать, что у нас в Подмосковье в Домодедовском районе есть прекрасный федеральный центр «Детство», который занимается с этими детишками с ДЦП. Пожалуйста, есть центры, которые находятся непосредственно в городе проживания, есть федеральный центр, друзья, но есть еще и прекрасные центры социальной защиты, которые тоже занимаются реабилитацией. Константин Чуриков: Да, социальной защиты. Татьяна Батышева: Поэтому, конечно, проблема в том, что этой прекрасной малышке не выстроен маршрут, по которому она должна пройти. Когда мы говорим о реабилитации, мы говорим о биопсихосоциальной модели. Биосоциальная модель – это реабилитация медицинская, психосоц – это реабилитация в социальной сфере, в центрах социальной защиты, и, конечно, это педагогическая реабилитация. И такая замечательная малышка, ей, конечно, нужно заниматься подготовкой к школе. Оксана Галькевич: Вы знаете... Константин Чуриков: Звонок давай примем, Оксана. Оксана Галькевич: Да, сейчас примем звонок. Я просто хотела задать вопрос еще Юрию Васильевичу. Юрий Васильевич, вы знаете, я всегда за этими историями когда наблюдаю в наших эфирах, там очень много таких ситуаций, когда мама одна просто остается в этой ситуации. Я о чем хочу сказать? Я хочу сказать, что вот помощь таким семьям, таким детям – это вопрос семейной политики, понимаете, потому что семьи распадаются, когда вот такая вот сложная ситуация со здоровьем у ребенка. Юрий Крупнов: Абсолютно согласен с вами. По большому счету, мы что должны все равно констатировать? – все равно государственную недостаточность, с чего мы начали. Это не упрек кому-то, потому что колоссальные есть свои проблемы у всех и с финансами, и так далее, но это вопрос перераспределения средств в государстве. Потому что когда прекрасно перед Новым годом выходили с плакатами, что давайте на благоустройство собирать по SMS, а соответственно из бюджета выделять на здоровье детей и их лечение.... Константин Чуриков: Да, наоборот сделать. Юрий Крупнов: Да, наоборот. Я не хочу в конкретные истории вдаваться, но действительно это вопрос приоритетов. И то, что вы говорите, семейная политика, это абсолютно правильно, потому что представьте еще многодетные семьи, где вот, например, тоже один-два ребенка со специальными какими-то вопросами. Константин Чуриков: Да. Оксана Галькевич: Ага. Юрий Крупнов: Так это же вообще, это не то что на электричке доехать из Воронежа в Москву или куда, вообще даже представить себе невозможно. Константин Чуриков: Вы знаете, Татьяна Тимофеевна, когда вы нам сказали, что на самом деле родители как-то себя не так повели, надо было как-то по-другому обратиться, имеется в виду обратиться через этот сайт, в Костромской области есть специалисты, есть возможности... Татьяна Батышева: Да. Константин Чуриков: Вот мы попросили наших продюсеров нас связать с мамой вот этой девочки Ярославы из первого сюжета, который мы показывали, Лариса у нас на связи. Лариса, здравствуйте. Лариса? Оксана Галькевич: Лариса? Лариса Карабанова: Да-да-да, я вас слышу, здравствуйте. Константин Чуриков: Добрый вечер, Лариса. Вот мы показали о вашей девочке сюжет не так давно, буквально несколько минут назад. Скажите, пожалуйста, вы обращались к главному детскому специалисту по медицинской реабилитации Минздрава здравоохранения Костромской области? Ее зовут Елена Соколова, оказывается, есть такой чудесный сайт Национальной ассоциации детских реабилитологов. Вы в курсе? Лариса Карабанова: Да, я в курсе. Константин Чуриков: Так. Каков был результат? Оксана Галькевич: У вас там еще три учреждения лечебных. Лариса Карабанова: Я не обращалась, поскольку нас не то что не берут в Костромской области, они берут.... Вообще в Российской Федерации первоначально нас не брали нигде на реабилитацию, поскольку у ребенка есть другой диагноз, который в связи с законодательством нашим противопоказание как бы. Константин Чуриков: Так. Расскажите про этот «другой диагноз» и в чем противопоказание. Лариса Карабанова: Ну просто по одному диагнозу у нас ДЦП, которое нужно реабилитировать, а по другому у нас эпилепсия, и мы не находи... С эпилепсией на реабилитацию детей не берут, к сожалению, в России, и я разговаривала со многими мамами, у кого подобные ситуации. Но таких детей тоже нужно реабилитировать. Первоначально мы начали вообще реабилитацию в Чехии, 3 раза мы были в Чехии, потом были в Польше и там узнали о том, что теперь есть в Москве... методике центр, где берут таких детей, как мы. Константин Чуриков: То есть там берут, а здесь как бы на государственном уровне не берут, и вы вынуждены обращаться, получается, с помощью фонда, через нас к зрителям? Лариса Карабанова: Да-да-да. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Да, понятно. Может быть, какой-то комментарий? Татьяна Батышева: Во-первых, я хочу сказать, что в этом центре как раз работают специалисты и в Чехии работают наши специалисты, в центре «Адели», которые как раз проходили в том числе и обучение в нашем научно-практическом центре детской психоневрологии, которую создавала Ксения Александровна Семенова, известнейший врач на всю страну и не только на страну, но и на весь мир, необыкновенный человек. И, собственно, наш центр задумывался как такой федеральный центр, который занимается именно этой проблематикой. Хочу сказать и порадовать маму, что сегодня мы занимаемся, безусловно, реабилитацией таких детишек только при одном условии, если у ребенка полгода не было эпиприступов. Потому что вы правильно сказали, если во время реабилитации ребенок, как правило, наш нуждается в помощи и специальных устройств, какие-то устройства, робототехника так называемая, и, если у ребенка в момент работы развивается эпилептический приступ, это может очень сильно повредить ребенку. Поэтому, безусловно, некоторые наши коллеги опасаются, но в нашем центре мы берем на реабилитацию и получаем очень хорошие результаты. Константин Чуриков: Ой, Татьяна Тимофеевна, я прямо не знаю, не уверен, что мы сегодня чем-то можем прямо вот порадовать маму, потому что мама, по-моему, уже мало кому верит в нашей стране. Татьяна Батышева: А пусть она мне пришлет... Пришлите мне, пожалуйста, как главному специалисту... Константин Чуриков: Да, контакты мы передадим. Оксана Галькевич: Хватаются просто за последнюю надежду, понимаете, мама-то хватается за последнюю соломинку. Константин Чуриков: Нам звонит зритель Андрей из Петербурга. Андрей, здравствуйте, вы в эфире, спасибо, что подождали. Слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Алло, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Я по телевизору очень часто, все каналы дают рекламу, сбор средств на лечение детей. Понимаете, денег не жалко, и когда есть возможность, конечно, отправляю, люди все отправляют. Но вопрос в том, что... Я видел, мальчику требуется пересадка костного мозга. Цена операции – 12 миллион 800 тысяч. Вот у меня вопрос: откуда берутся такие сумасшедшие цены? И как быть тем людям, которые слышат эту цену за лечение своего ребенка? Спасибо. Константин Чуриков: Да, спасибо. Юрий Крупнов: Ну знаете, что я хочу сказать? Все-таки давайте этим разговором... Первый момент: у нас создано такое впечатление, что за рубежом вообще все замечательно, там замечательные специалисты, там всем помогут, а у нас все отстающее и так далее. Поэтому я уверен, что большинство родителей в каком-то смысле не то что пренебрегают, я не хочу так кого-то обвинять, но по большому счету как бы кажется, что вот если получится, уж приеду куда-нибудь в Чехию или в Израиль, Израиль же раскручен в этом смысле медицинском, там уж все будет нормально. Значит, это что значит? Ну я прошу прощения, но здесь типичный маркетинг просто, который означает, что есть коммерческие системы, которые правильно себя раскручивают и так далее. Константин Чуриков: Есть медицинский бренд такой, да? Юрий Крупнов: Да. И в этом смысле опять вопрос к государству, а где государство? То есть оно должно показывать лучшие опыты, лучшие, соответственно, центры, должно постоянно вести, сегодня с помощью Интернета это на порядок легче делать, и так далее. И следующий вопрос опять действительно по этим ценам и прочему: ну дайте какую-то линейку, то, что бенчмаркинг, если дальше говорить, опять этого нет. Я просто знаю по другим совершенно проблемам реабилитации, по наркозависимым, по ряду заболеваний и так далее, все равно люди в итоге впадают в Интернет, там тысячи всяких непонятных информаций, и все равно, конечно, наиболее хитрая все равно зацепит и вытащит деньги. Константин Чуриков: Юрий Васильевич, бенчмаркинг, как вы выражаетесь, дается, президент начинает свое послание вот недавнее с того, что давайте говорить о детях, от того, сколько их будет в нашей стране, кем они вырастут, какое у них будет здоровье, зависит все, народосбережение, наша нация, наш этнос и так далее, да? Вот на каком этапе вот эта, так сказать, указующая роль, понимаете, вот это указание сталкивается с глухотой какой-то? Юрий Крупнов: Дело не в глухоте, я еще раз повторяю, у нас с 1990-х гг. сформировалась такая ситуация, где государство решает какие-то совсем уже, так сказать, обязательные вопросы, а все остальное – это, как говорится, общество, коммерция, между собой какие-то отношения. В этом проблема. То есть у нас по всем параметрам получается, что государство рассматривает детей как частное дело родителей по большому счету, вот и все, и отсюда все и происходит. Оксана Галькевич: Подождите, ну хорошо, я думаю, что... Прекрасно, есть возможности за границей лечиться, есть возможности здесь, вот Татьяна Тимофеевна нам рассказывала. Но, может быть, дело в наших внутренних возможностях, емкости нашего медицинского рынка недостаточно? Вот я посмотрела, Костромская область, с которой мы сейчас беседовали, там 3 центра областных, там количество коек определенное. Деток у нас очень много, вот я не знаю, покажите, пожалуйста, наши режиссеры, графику. По данным Минздрава, в 2010 году, 10 лет назад... Константин Чуриков: Более свежей статистики мы не нашли сегодня. Оксана Галькевич: ...в стране насчитывалось свыше 85 тысяч детей с диагнозом ДЦП. Смотрите, у нас коэффициент рождений на тысячу родов растет, в 2010 году 2,63, в 2018-м 2,79. Константин Чуриков: Я поясню. Мы сегодня отдельно запросили просто какие-то, хоть какие-то цифры, вот нам прислали только вот это. То есть сколько сейчас всего детей с ДЦП, в общем, мы во всяком случае не знаем. Оксана Галькевич: Есть еще информация о ДЦП в мире. Значит, количество случаев на тысячу родов у нас выше, чем в Казахстане, чем в Белоруссии, чем в Соединенных Штатах. Понимаете, то есть наши потребности велики, соответствуют ли наши вот этой Национальной ассоциации реабилитологов и прочих наших лечебных заведений этим запросам? Константин Чуриков: И почему у нас этих случаев больше? Татьяна Батышева: Коллеги, первое, что я вам хочу сказать: к сожалению, во всем мире растет количество таких детей. Другое дело, когда мы говорим о детском церебральном параличе, вот в этот диагноз попадают другие диагнозы, не тот ДЦП, о котором мы с вами сегодня говорим. Например, те наследственные патологии, мы просто не ставим диагноз вовремя, поэтому он идет в детский церебральный паралич, и многие другие проблемы. Но этой темой, безусловно, озаботились не только в нашей стране, весь мир сейчас ищет новые разработки, как избежать, почему это происходит. Очень много факторов. И хочу сказать, что у каждого малыша свой детский церебральный паралич, нет одинаковых детишек, нет абсолютно, более 400 причин вызывают такой сложный и непростой диагноз. Константин Чуриков: Но в том числе родовые травмы, чаще всего, да? Татьяна Батышева: В том числе и родовые травмы. Константин Чуриков: Давайте сейчас поговорим с главным врачом Центра реабилитации и адаптивной физкультуры «Вместе с мамой» Сергеем Микушиным. Сергей Александрович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Сергей Александрович. Сергей Микушин: Добрый вечер. Константин Чуриков: Сергей Александрович, сразу несколько вопросов. Поясните просто тем, кто, может быть, не в курсе, сколько в среднем стоит курс реабилитации один? Сергей Микушин: Сейчас... медицинские платные услуги существуют, помимо государственных бюджетных учреждений, работающих через общее медицинское страхование, стоимость тоже разная в зависимости от комплекса занятий, продолжительности курса и тяжести самого заболевания. Константин Чуриков: Ну вот в вашем центре сколько стоит в среднем? Сергей Микушин: Примерные цифры – это от 40 до 200 тысяч рублей за один курс. Оксана Галькевич: А из чего складывается цена? Сергей Микушин: Цена складывается из количества дней, проведенных ребенком на реабилитации, комплекс услуг и сколько специалистов им будут заниматься. Оксана Галькевич: Проживание, соответственно, уже включено, койко-место, палата какая-то, да, или нет? Сергей Микушин: Нет, у нас амбулаторий, у нас нет проживания. Татьяна Батышева: Можно вопрос? Оксана Галькевич: Да. Константин Чуриков: Да, пожалуйста. Татьяна Батышева: Скажите, пожалуйста, Сергей Александрович, а вы работаете в системе обязательного медицинского страхования? Сергей Микушин: Нет. Татьяна Батышева: А с чем это связано? Сергей Микушин: С тем, что нас еще не поставили, не внесли в госреестр. Мы над этим сейчас очень работаем, наше руководство. Татьяна Батышева: То есть вы хотите войти? Сергей Микушин: Да, конечно. Татьяна Батышева: Спасибо. Константин Чуриков: Сергей Александрович, вот ваше экспертное со стороны мнение, у нас достаточно таких центров реабилитации в стране? Вообще сколько их? Татьяна Батышева: Именно по стране вам сейчас не готов ответить, но я общаюсь с родителями и вижу, какая сейчас обстановка. Центров сейчас недостаточно, я думаю. Их стало, конечно, больше по сравнению, как сказала доктор, за последние буквально 5 лет, но их пока еще, к сожалению, недостаточно. Константин Чуриков: Я правильно понимаю (секунду, Оксана), что по ОМС все это можно оформить и сделать? Татьяна Батышева: Бесплатно, бес-плат-но, понимаете? Константин Чуриков: Бесплатно, естественно. Сергей Микушин: Да, можно, но также нужно получать, вставать в очередь, ждать, и не факт, что дойдет очередь через 2 или 3 месяца, а ребенку таких курсов нужно проходить в среднем от 3–4 раз в год, а очередь может идти и 3, и 4 месяца. Константин Чуриков: То есть можно умножить, например, верхнюю планку 200, вы говорите, 200 тысяч можно умножить на 4, и это еще мы сюда не включаем дорогу. Сергей Микушин: Да. Оксана Галькевич: То есть под миллион. Константин Чуриков: То есть в принципе миллион в год. Оксана Галькевич: А дорога, естественно, тоже не включена в ту цену, которую вы назвали? Сергей Микушин: Да, совершенно верно. Оксана Галькевич: Да, спасибо. Константин Чуриков: Да, спасибо. Оксана Галькевич: Сергей Микушин, главный врач центра реабилитации. Татьяна Батышева: Смотрите, коллеги, вот Сергей Александрович сказал ключевую историю. Да, они могут работать в системе обязательного медицинского страхования, можно проговорить хороший тариф по ОМС, для семьи это будет абсолютно бесплатно. Оксана Галькевич: Ага. Татьяна Батышева: Понимаете? То есть сейчас государство идет и делает шаг навстречу. Да, завтра мы миллион центров не построим, но платные центры могут работать в системе ОМС, и для родителей это будет бесплатно. Оксана Галькевич: Татьяна Тимофеевна, тогда в чем, собственно, причина того, что вот центр, который хочет попасть в систему ОМС, не может туда попасть? Проволочки какие-то, долгая, длительная процедура – с чем это связано? Татьяна Батышева: Ну, понимаете, я не знаю, с чем это связано, у нас прекрасные центры работают платные в системе обязательного медицинского страхования. Может быть, это зависит от руководства... Константин Чуриков: От руководства какого? Татьяна Батышева: ...в том числе этого центра? Константин Чуриков: А, вот этого центра. Оксана Галькевич: Нам руководитель только что сказал в прямом эфире, что хотят, но их пока еще не поставили. То есть, значит, занимаются. Татьяна Батышева: Значит, что нужно, для того чтобы поставить? Давайте будем ему помогать. Давайте... Вот, понимаете, конечно, сложно в ручном управлении заниматься всей страной, но конкретно мы должны это делать. Если мы хотя бы одному центру поможем, значит, по образу и подобию пойдет лавинообразно, и эти центры будут оказывать помощь нашим детям. Константин Чуриков: Но вы только что сказали, что ручное управление не работает, а вы говорите при этом, что одному поможем, остальные подтянутся. Татьяна Батышева: Почему не работает? Нет, мы расскажем об этом, как он сделал, расскажем об опыте. И хочу воспользоваться сегодняшней эфиром и пригласить нашего уважаемого коллегу к нам. У нас будет международный конгресс 23–24 апреля в Москве, совершенно бесплатно для наших коллег, для родителей, на сайте ассоциации вы найдете всю информацию. Приезжайте, делитесь опытом, и будем вместе двигаться вперед, друзья. Оксана Галькевич: Татьяна Тимофеевна, вы депутат Мосгордумы, Сергей Микушин главный врач центра, который тоже находится в столице, давайте мы как-то вас до этого форума, конгресса... Татьяна Батышева: Прекрасно, мы открыты, пожалуйста. Оксана Галькевич: ...и вы решите в ручном режиме эту проблему. Константин Чуриков: Да. А пока вот собирается, зачинается конгресс, вот есть 9-летняя Настя из Ростовской области, которую воспитывают дедушка и бабушка. Ей тоже нужна помощь до и после конгресса. СЮЖЕТ Оксана Галькевич: А давайте сразу звонок примем из Екатеринбурга, Марина, наша телезрительница. Марина, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Екатеринбург, меня зовут Марина Найденова. Вы знаете, я хотела бы обратиться с просьбой, чтобы все-таки в первую очередь в нашей стране не было так много детей с ДЦП, нужно все-таки навести порядок в родильных отделениях. Вот гинекологи-акушеры безобразно относятся к своей работе, из-за этого у нас так много детей с ДЦП. У меня у самой два мальчика-двойняшки, и нам уже сейчас 21 год. Я прошла очень много, все реабилитационные центры. В нашем городе, к сожалению, нет хороших центров, и мы ездили и на Украину, и в Москву ездили, но, к сожалению, мы ничего не могли сделать. Вот, вы знаете, первое – это родовая травма, и когда у ребенка свернуты шейные позвонки, вы понимаете, когда это все было поставлено уже в 5 лет, трудно сделать что-то уже потом. Я поэтому прошу, вот сейчас Путин сделал программу, мамочки многие могут рожать, и первое, с чего нужно начать, – это работа в родильных домах. Там нужно навести отношение, чтобы было человеческое отношение к женщине. Татьяна Батышева: Согласна. Зритель: Чтобы правильно принимали роды. Константин Чуриков: Спасибо, Марина, за ваш звонок. Юрий Васильевич, вот вы... Оксана Галькевич: Костя, извини, «секунду», как ты говоришь. Это из Екатеринбурга был звонок, а я отложила себе из Челябинской области: «Пусть научат акушеров правильно принимать роды, а неонатологов вовремя оказывать помощь детям». То есть действительно проблема такая есть. Константин Чуриков: Юрий Васильевич, нас сейчас смотрят миллионы самых разных людей, в том числе есть и более молодые, у нас разный профиль аудитории. Вот они, например, только создали семью, хотят детей завести. Вот они смотрят нашу программу – им вообще захочется детей заводить? Юрий Крупнов: Да вы знаете, я вот, честно говоря, вообще не знаю, что сказать. В каком плане? Потому что все-таки два совершенно противоречивых чувства. Потому что вы поймите, в чем дело. Можно сейчас сидеть и критиковать врачей, систему, государство, да? Это нетрудно делать. Можно, наоборот, говорить, что все нормально, отстаньте, что там кто-то не разобрался и так далее, да? А все-таки, мне кажется, проблема в том, что по массе параметров у нас дети все равно во многом по сути проблема личная родителей, вот, как говорится, вас не просили рожать, государство вас не просило и так далее. В каком плане? Потому что даже если... Нет, Москва понятно, Москва локальная, Москва богатая, в той же Костромской области реально мы понимаем, что на каждого жителя в 20–30 раз меньше и денег выделяется, и всего, и так далее. Кто это неравенство как-то пытается регулировать? Оно напрямую... Как раз то, что вы говорите, Оксана, о количестве центров, количестве мест, я не буду упоминать оптимизацию, которую у нас и вице-премьер Голикова Татьяна Алексеевна, которая при этом работала министром здравоохранения, когда была оптимизация, она сказала, что оптимизация у нас прошла очень плохо, но почему-то не сказала, что она в это время работала министром здравоохранения. Поэтому вот если на все это посмотреть, еще раз повторяю, нет системного отношения к детству. Константин Чуриков: Так, вот это важно. Юрий Крупнов: Вот у нас «Десятилетие детства»... То же самое, вот смотрите, совершенно другая ситуация, вот товарищ оставил в аэропорту своих детей, недавний случай, страшный случай, все. Но ведь возникает вопрос: да, человек... Я сейчас обсуждаю, якобы потерял работу и прочее, пятое-десятое. Но ведь как скажут? По-любому скажут: потерял работу – это его личное дело, пусть ищет как-то еще. Возникает-то в этих во всех случаях вопрос: а государство вообще действительно не существует, оно где-то в сторону? Один потерял, другой нашел. Понимаете, и вот опять же про этот личный, так сказать, путь, траекторию для каждого ребенка и прочее. В советское время, ну понятно, был авторитет врач-педиатр, хороший-плохой, но это был авторитет, особо было нечего искать, либо какие-то чего-то... Сегодня сотни центров, сотни зарубежных маркетинговых, которые вкладывают миллиарды долларов, это индустрия сумасшедшая, жестокая и так далее, все. Но это гораздо важнее, чем ракеты баллистические, пятое-десятое, потому что это здоровье людей и так далее. Но как бы этого нет. Говорят: «Ну а что вы, посмотрите, разбирайтесь, какие проблемы, есть Интернет, вы что, не можете Интернетом пользоваться?» Поэтому, мне кажется, это все-таки идет от того, что отношение, что все дети в России наши, что каждый ребенок должен иметь базовую возможность по всем параметрам, в данном случае по этой категории детей с ДЦП, соответственно, свои возможности – этого нет, нет единых стандартов. И как мы тысячу раз говорили, опять же те же многодетные семьи: пятеро детей один, совершенно разное, зарплата одна. Ну неужели государство не понимает, что каждый ребенок должен в целом иметь равные возможности и шансы? Константин Чуриков: Да, в том числе и Егор из Ярославля, у которого редкое генетическое заболевание, давайте сейчас посмотрим еще один сюжет. СЮЖЕТ Константин Чуриков: Татьяна Тимофеевна, вот ваш комментарий? У ребенка редкое генетическое заболевание, и он не проходит у нас как ребенок с ДЦП, да? Оксана Галькевич: Наоборот, у него ДЦП... Константин Чуриков: Наоборот. Татьяна Батышева: У него синдром... Что такое детский церебральный паралич? Это синдром двигательных нарушений вследствие, ну вот как здесь, генетического заболевания у малыша, может быть перенесен инсульт и внутриутробный, и после рождения, и сразу после рождения, и масса других причин. Константин Чуриков: Так. Татьяна Батышева: Но, коллеги, я считаю, что каждый ребенок маленький ангел, которому нужно помогать, это однозначно, вне зависимости ни от каких диагнозов и всего остального. Но вот я считаю, что самые лучшие реабилитологи – это наши родители. Мои дорогие родители, не надо ждать, что появится великий доктор, который спасет вашего ребенка. Когда мы говорим о реабилитации таких особенных детишек, мы говорим, что каждый день без реабилитации прожит зря. Константин Чуриков: Так. Татьяна Батышева: Поэтому должны быть и реабилитационные центры, но обязательно должна быть и надомная реабилитация с помощью мамы, с помощью папы, с помощью всей семьи. И вот мы сейчас прекрасно это видели, как этому малышу помогают. Поэтому, конечно, мне кажется, что здесь именно та ситуация, когда мы должны взяться за руки, друзья, чтобы ни один наш малыш не пропал в одиночку. Константин Чуриков: Безусловно. Просто, понимаете, у реабилитации есть бюджет, к сожалению, на это нужны деньги, это же не бесплатно. Татьяна Батышева: Вы не поверите, но есть бюджет в системе обязательного медицинского страхования, который не выбирается полностью. Поэтому я и задала вопрос нашему уважаемому коллеге. И сегодня частные реабилитационные центры могут прийти на помощь бюджетным центрам, которых не хватает сегодня, и они могут работать в этой системе ОМС. Решается это все на уровне региона. Есть проблемы? – готовы поддержать и помочь. Пожалуйста, я главный специалист, присылайте мне письма, пишите, будем разбираться в каждом конкретном вопросе. Оксана Галькевич: Ну вот просто почему люди уходят от бесплатной медицины в платную? Потому что, например, ситуация такая, как Краснодарский край нам пишет: «Детская кардиология, запись по полису ОМС на сентябрь, платно на март», – март, естественно, ближе, чем сентябрь. Константин Чуриков: Нам многие пишут, что просто в детскую поликлинику бесплатно уже не попасть, потому что очень длинная очередь, это к тому, о чем говорит Оксана. Оксана Галькевич: Да. Давай, у нас звонок прозвучал в эфире. Константин Чуриков: Борис из Саратова. Оксана Галькевич: Борис из Саратова. Здравствуйте, Борис. Зритель: Да, добрый день. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Добрый. Зритель: Конечно, по телевизору смотрю, немножко заторможенно все, но не суть. Вы знаете, ребята, вот сейчас как бы так показывали два, по-моему, видео... Оксана Галькевич: Да. Константин Чуриков: Да. Зритель: ...где детям нужна помощь, да? Сердце разрывается, непонятно, кому ее надо оказать. Ну вот первая была девочка, 196 тысяч надо. Я помогу, я дам ей 196 тысяч, пусть она едет лечиться. Беда наша, наверное, не в этом – беда знаете, в чем? Я как-то, наверное, в позапрошлом году был в Москве, ехал на машине, и по радио передают, что по всему городу Москва, значит, будут заменены дорожные бордюры. Оксана Галькевич: Ага. Зритель: Разыграли тендер, тендер стоил 1 миллиард, насколько я помню. Вот, ребята, неужели нам, русским людям, некуда потратить этот миллиард? Неужели нам нужны так вот эти бордюры? Неужели мы не можем помочь своим детям? В любую больницу заедьте, блин, дайте этот миллиард, там же хлопать в ладоши будут, там спасут кучу людей, кучу детей, а мы тратим вот эти вот деньги непонятно куда, непонятно зачем. Кому нужны эти бордюры? Вот вы москвичи, вам они нужны, вы смотрите на эти бордюры? Константин Чуриков: Не смотрим, Борис, мы только видим, как их перекладывают, перекапывают. Вы дождитесь, пожалуйста, последней минуты нашей программы, мы расскажем, сколько фестивалей в этом году и каких запланировано в Москве. Спасибо вам большое. Оксана Галькевич: Да, спасибо. Юрий Васильевич? Юрий Крупнов: Да, я просто еще хочу сказать, что, конечно, это вопрос все-таки управления, то есть здесь дело не в том, что ругать государство, плохое государство, это проблема управления. Во-первых, это любая тема, тем более такая сложная, это межведомственная тема. Ну вот Татьяна Тимофеевна внештатный специалист, вот у нее есть конкретный свой объект работы. Мы сейчас говорили про роддома, территориальные различия, различия бюджетов на территориях и так далее. Она, например, естественно, не может этим управлять, но нас все разрывает. Та же система созданная частной медицины, я не говорю против частной медицины, но все равно здесь есть всегда некий такой как бы подвох, потому что мы слышали вот эту ситуацию, где, оказывается, ОМС может, но почему-то там не происходит и так далее. То есть создана система какая, а дальше опять же маркетинг что говорит? Мы же понимаем, что в госцентрах все плоховато, мы же понимаем, что в России плохие реабилитации, да? Надо поэтому ехать в частный центр и лучше в Чехословакию, в Израиль. И это, еще раз повторяю, это колоссальное влияние, которое происходит, и опять где управление? Это, понимаете, на самом деле вопрос не Татьяны Тимофеевны, это вопрос, прошу прощения, Федеральной службы безопасности, например. Почему? Потому что это выкачка денег из страны через самое, когда ты видишь ребенка и так далее, это что? И так оно как бы идет, «ну это же рынок» и так далее. Константин Чуриков: Юрий Васильевич, беда в том, что родителям, чей ребенок получил, например, родовую травму из-за того, что неправильно принимали роды, сложно объяснить, что у нас, оказывается, есть государственная медицина, она работает. Юрий Крупнов: Да я сейчас... Мы же обсуждаем вопрос серьезно, мы же хотим его изменить, я поэтому и обсуждаю реальную проблему. И я вот вижу, мы еще перед эфиром поговорили с Татьяной Тимофеевной, что Татьяна Тимофеевна как личность создает по сути национальную систему: здесь ассоциация, здесь то, здесь Минздрав, здесь государство, здесь не государство, все. Но, без обид, опять это по сути... Вот есть человек сильный, вот он создает, а как бы государство... Другой бы пришел, не создавал ничего, ну что бы, его поругали, кто-то бы выгнал его с работы и так далее, понимаете? Нет, он бы сказал, что у нас открыто три центра, два больших центра, все было бы хорошо. Оксана Галькевич: Юрий Васильевич, я вспоминаю... Понимаете, здесь как бы еще такая ситуация. Татьяна Тимофеевна создает и прекрасно, она тоже создает систему, если я правильно поняла, с участием государства все-таки. Юрий Крупнов: Конечно. Оксана Галькевич: Это же не какая-то там автономная история, автономная лодка. Татьяна Батышева: И не только государство. У нас в центре нашей ассоциации все коллеги, все, и частные центры, и государственные, и это очень важно, понимаете? Оксана Галькевич: Вот, вы всех объединяете. Татьяна Батышева: Чтобы мы не были по разные стороны баррикад. Оксана Галькевич: Да, Татьяна... Татьяна Батышева: Мы работаем на благо нашего ребенка. Оксана Галькевич: Да. Татьяна Батышева: И все должны быть вместе. Оксана Галькевич: Так вот подхватывайте маму в сложном психологическом состоянии. Я, простите, вспоминаю себя, когда у меня родился первый ребенок и были определенные сложности еще в роддоме, – вы что, думаете, что я что-то понимала, что со мной происходит? Вы думаете, я понимала, что происходит с моим ребенком? Да если бы, понимаете, врач рядом со мной не оказался... Юрий Крупнов: Естественно. Оксана Галькевич: ...не подходил ко мне, не трогал за плечо и не успокаивал... Я что должна в такой ситуации делать, когда ребенок такой в семье появляется? Татьяна Батышева: Вы абсолютно правы, я вас поддерживаю. Оксана Галькевич: Понимаете? Поэтому берите маму, берите родителей и ведите, а не оставляйте их в море этой информации... Татьяна Батышева: Ни в коем случае. Значит, еще раз говорю, что на нашем сайте есть отдельный блок для родителей. Понимаете, у нас в нашем центре мы проводим школу для родителей регулярно, и я знаю, что наши коллеги подхватили эту инициативу, и работаем с родителями. Конечно, недостаточно, конечно, важно оказаться именно в острый период... Константин Чуриков: Коротко, у нас сейчас просто буквально десять секунд, можете подхватить вот тех детей, о которых мы сегодня рассказывали? Татьяна Батышева: Безусловно, конечно. Константин Чуриков: Хорошо. Спасибо. У нас в студии были Татьяна Батышева, главный внештатный специалист по детской реабилитации Минздрава России, доктор медицинских наук, профессор, депутат Мосгордумы, и Юрий Крупнов, председатель Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития. Спасибо большое. Татьяна Батышева: Спасибо.