Константин Чуриков: Ну, мы уже привыкли, это, конечно, совершенно не новость, уважаемые зрители, что ни день, так какая-нибудь новость о подорожании чего-то там, то масло, то сахар, то яйца, то курятина, то опять по этому списку несмотря на заморозку цен, вот. Но сегодня замахнулись, ну как всегда в это время, как всегда, как и год назад, на гречку. Поступила информация, предупреждение от крупных торговых сетей, что они получили якобы уже предупреждение от поставщиков, что повысят цену на эту крупу на 15%. Говорят они, что дефицит гречки на рынке. Но это странно, потому что вообще у нас был хороший, отличный даже, превосходный урожай. И говорят еще, что дорогая упаковка теперь. Тамара Шорникова: Да. Ну, рост цен меняет наши потребительские привычки. Мы приводили данные исследования аналитиков, люди стали экономить на базовых продуктах. Например, траты на покупку овощей и фруктов урезали на 30–60%, на мясо до 25%, на хлебобулочные изделия на 40%. Константин Чуриков: Ну, что вы едите? Мы имеем в виду даже, может быть, не какие-то там конкретные и не только конкретные продукты, а может, какие-то рецепты нам вообще подскажете. Сейчас время ужина, вот просто интересно, как изменился рацион каждого из нас за последнее время. Тамара Шорникова: Да, какие хитрости есть. Вот нам уже присылают SMS, Оренбургская область: «Похоже, скоро лебеду есть станем», – ну или то же самое варенье из одуванчиков. Константин Чуриков: Ну, в общем, не знаю, насколько о вкусной, но, в общем, о дешевой пище говорим мы сегодня и сейчас. У нас в студии Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований Высшей школы экономики, – добрый вечер. Георгий Остапкович: Добрый вечер. Тамара Шорникова: Здравствуйте. Константин Чуриков: И Александр Бражко, координатор федерального проекта «За честные продукты». Уважаемые гости, продукты дешевле не становятся. Давайте мы сейчас начнем с самого горячего сегодня продукта, с гречки в горячем виде. У нас сейчас на связи прокомментирует всю эту ситуацию Дмитрий Востриков, исполнительный директор ассоциации «Руспродсоюз», а потом с вами будем уже беседовать. Дмитрий Владимирович, здравствуйте. Дмитрий Востриков: Да, добрый вечер. Константин Чуриков: Что с гречкой случилось? Дмитрий Востриков: С гречкой, если смотреть с урожая, собранного в прошлом году, то все великолепно, ничего не давало оснований прогнозировать, что цены будут расти, потому что, наоборот, была тенденция к снижению. Константин Чуриков: Так. Дмитрий Востриков: То есть мы собрали 893 тысячи тонн, в переработанную крупу это давало производство порядка 0,5 миллиона тонн при внутреннем потреблении 400 тысяч тонн, и плюс у нас еще переходящий запас с предыдущего периода 70 тысяч тонн оставалось. Тамара Шорникова: Пока все здорово. Константин Чуриков: Хорошо, куда она подевалась? Мы же знаем, что в мире никто эту гречку, никому она не нужна. Даже на иностранном языке сложно уточнить, как она вообще называется, понимаете, в Англии... Дмитрий Востриков: Да. Вот здесь вот открылись, что называется, новые факты, потому что 570 тысяч тонн нам вполне было достаточно, мы бы сами их даже не съели, то, что мы экспортировали, это можно назвать таким условным экспортом, потому что мы вывозили в те же страны СНГ, и там был незначительный совершенно объем, порядка 20–25 тысяч тонн, что погоды, собственно, на спросе не делало внутри России. Константин Чуриков: Так. Дмитрий Востриков: В прошлом году у нас открылась Япония, это было как новое направление, и все просто отчитались, что вот замечательно, теперь в Японию отправлена первая партия. В этом году подключился Китай, потому что гречневую лапшу они очень даже, собственно, любят, просто России не было среди поставщиков в эти страны. Константин Чуриков: Точно. Дмитрий Востриков: И здесь по пути еще через Казахстан, потому что там сложно отследить, казахи едят гречиху либо переваливают дальше, собственно, на Китай, и у нас очень интенсивно, особенно с января этого года, стали отгружать на экспорт гречку, и оказалось, что это вполне внушительные уже объемы, которые действительно сказываются на потреблении внутри. Тамара Шорникова: Дмитрий Владимирович, вроде здорово, тоже в такой степени мягкая сила, научили весь мир гречку любить, с одной стороны. С другой стороны, вот сейчас хочется процитировать президента, который упоминал в свое время рекордные такие же урожаи пшеницы и потом удивлялся ценам на макароны и хлеб, – а с какой стати-то? Ну то есть экспорт – это хорошо, но почему у нас из-за этого цены растут? Как вот? Константин Чуриков: Как так получилось, да? У нас же есть Минсельхоз, Минпромторг, у нас столько вообще важных ведомств нужных. Дмитрий Востриков: Ну, во-первых, смотрите, эффект как бы, который никто не ожидал, его буквально отследили в этом году, когда стали как раз сводить балансы и понимать вообще, что же происходит на рынке, что при таком, собственно, широком предложении и довольно-таки скромном по отношению к нему внутреннем спросе, почему так пошли, собственно, цены. И выяснили, что аграрий, понятно, что он продает тому лицу, которое больше платит денег... Константин Чуриков: Все, все понятно. Дмитрий Востриков: Он даже не знает, куда это идет, на крупяное предприятие, либо это... Константин Чуриков: Все понятно. Дмитрий Востриков: И здесь сказалось наше опять же нервозное отслеживание динамики цен и то, что вот ретейлеры при получении каких-то предложений, да, они уходят от переговоров, а начинают подключать ведомства и говорить, что вот здесь вот повысилась цена. Я думаю, что если бы 5%, допустим, отыгралось, как оно на полке, с начала года, то в принципе никаких проблем бы не было. Константин Чуриков: Хорошо. Дмитрий Востриков: Но у нас сейчас крупяные заводы не могут давать такую цену, сколько дают трейдеры. Константин Чуриков: Понимаем. Дмитрий Востриков: То есть крупяной завод дает за гречиху 45 рублей, трейдер предлагает 48–50, соответственно, сами понимаете, куда продают. Константин Чуриков: Хорошо, спасибо вам большое. Дмитрий Востриков, исполнительный директор ассоциации «Руспродсоюз». Теперь давайте думать, что с этим делать. Если так получается, Георгий Владимирович, что, оказывается, гречка может просто спокойно утекать из страны, между прочим, не только дешевая, но и здоровая, между прочим, еда, диетологи рекомендуют, никому до этого нет дела. К чему мы придем-то тогда? Георгий Остапкович: Нет, я думаю, что все-таки это фрагмент. Вы помните 2010 год, когда у нас гречка в 3 раза подорожала. Правда, тогда связано было с плохим урожаем, потом Алтайский край собрал урожай гречки и она почти вернулась на стартовые позиции. Константин Чуриков: Ну, 2010 год мы не очень сейчас уже даже помним, это было давно... Георгий Остапкович: Да-да-да, я просто говорю... Константин Чуриков: ...до падения сплошного доходов. Георгий Остапкович: Здесь нужно посмотреть, конечно, всю цепочку. Я не очень себе представляю вот это объяснение, которое господин Востриков, что, если спрос есть, предложение есть, почему повышают ребята цены. Я думаю, что здесь все-таки сидит импортная составляющая, то есть падение курса рубля, то есть вот это оборудование, а там наверняка стоит оборудование... Да все, даже гречка, трактора, поливальные машины, упаковочный материал... Константин Чуриков: Так. Георгий Остапкович: Оборудование – издержки дорожают, значит, они конечной ценой продукции хотят компенсировать потерю этих издержек, раз. И второе: они просто хеджируют риски, потому что они боятся, что сейчас гречку поставят на какую-то нижнюю планку, то есть будут регулировать цены, то они хотя бы за это время подготовятся к этому понижению цен и продержат это... Константин Чуриков: Подождите, а нам как, вот людям вообще, всем нам, россиянам? Нам как хеджировать риски? Мы... Понимаете, было время, нам сказали «покупайте макарошки», перешли на макарошки, кто-то их и до этого покупал, теперь макарошки выросли. Мы захеджировались гречкой, гречка растет, понимаете. Ну нам-то... Во что нам вкладывать наши деньги? Александр Бражко: В свое время, когда сети достаточно интенсивно развивались и выходили на региональные рынки, то было следующее понимание. Сети говорили: «Мы обеспечим население дешевыми индустриальными товарами, потому что у нас большие склады, большие возможности, и продукты будут дешевые». Соответственно, типовые контракты, которые сейчас вы можете видеть на сайте как федералов, так и регионалов, предусматривают, что необходимо предупреждать о повышении цен примерно за 6–8 месяцев. Без согласия розничного магазина вы не можете повысить цены, потому что вас ждет достаточно серьезный штраф. На мой взгляд, когда у нас цепочка непрозрачна, когда мы не видим, кто действительно снимает эту дельту, то есть то ли трейдер, то ли розница, то ли опт, то ли действительно, может быть, селянин. Вот нам сейчас пытаются сказать о том, что аграрии купаются в деньгах, – коллеги, это не так. Понимаете, если бы инвестиционная привлекательность АПК увеличивалась, мы бы с вами увидели, что деньги идут именно в сельское хозяйство, то есть у нас больше полей, соответственно мы с вами получаем больший урожай. А на сегодняшний день растут пока только сети, именно розничные магазины. Тамара Шорникова: Давайте послушаем телефонный звонок, очередь из них. Татьяна, Воронежская область сначала. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, всем добрый вечер. Вот я хочу ответить на вопрос, который у вас сейчас светится на экране. Можно это сделать? Константин Чуриков: Да, давайте, отвечайте. Тамара Шорникова: Давайте. Зритель: «Что теперь едят в России?» Я расскажу на примере моей семьи, моих родственников и, в общем-то, даже и соседей. Едят самое дешевое, самое простое. Давно уже отказались от рыбы, хотя ее хочется. Хочется сыр купить, какие-то там фрукты почаще, овощи, этого практически у нас нет. Макароны, рожки, вермишель, ну вот они тоже подорожали. И вы знаете, вспоминается история с одной чиновницей, которая посоветовала нашим людям питаться макарошками, была такая заваруха, и чиновницу уволили. А почему? Ведь она правду сказала, людям не на что купить нормальные, хорошие продукты. Надо не чиновницу увольнять, а надо навести такой порядок в стране и с ценами, и с зарплатами, и с пенсиями, чтобы люди не гонялись за этими дешевыми макаронами. Для нас сейчас как приманка, мы как собака Павлова бежим на желтые акции или к лотку, где уценка, где просрочка, – ну ведь это же ненормальная жизнь, вы понимаете? В таких условиях человек долго не проживет. Вот у нас в семье больная мама, пожилой человек, у нее диабет, нужны спецпродукты, она не имеет, мы практически не имеем возможности купить ей. Вот та же самая гречка – это продукт диабетчиков. И вот вы извините, пожалуйста, но вы говорите о гречке, почему подорожала, вот такие и такие меры принять, – такие же самые разговоры были о подорожании подсолнечного масла... Константин Чуриков: Да, да, сахар, это целый сериал. Можно вопрос: а у нас вообще продовольственной безопасностью кто в стране занимается? Мы говорим же о продовольственной безопасности сегодня, наверное, сейчас? Александр Бражко: Мы говорим о продовольственной безопасности, которой в нашей стране занимаются абсолютно все. Константин Чуриков: Так. Александр Бражко: Начиная от президента и заканчивая главой муниципалитета. Но безопасность безопасности рознь. По отчетам, да, действительно, мы полностью себя обеспечили. Вот сейчас зритель сказал про подсолнечное масло. Действительно, в нашей стране его профицит, и если правильно управлять именно товарными остатками, если понимать, где мы Европу кормим, что мы компенсируем за счет тропических жиров, то в принципе ситуация как бы будет позитивная. Но это вопрос на самом деле, который должны решать не только органы власти, но еще и бизнес, и институты гражданского общества. Почему я это говорю? Понимаете, если потребители позволяют себя обманывать, бизнес самостоятельно не остановится. Ну а органы власти у нас привыкли на сегодняшний день уже реагировать на события, когда кто-то отравился или что-то вот случилось, а не заниматься профилактикой правонарушений. Константин Чуриков: Георгий Владимирович, что скажете по этому поводу? Как мы можем это контролировать? Вообще опять продовольственная безопасность, держим в уме это слово, да. Бизнес какое-то отношение... ? Георгий Остапкович: Ну, у нас, честно говоря, Константин, с продовольственной безопасностью все в порядке. Константин Чуриков: Да? А когда люди звонят и говорят, что они там себе не могут позволить? Георгий Остапкович: Это совершенно разные вещи. Константин Чуриков: А, это разное? Так, хорошо. Георгий Остапкович: Понимаете, продовольственная безопасность – это насколько мы себя обеспечиваем основными продуктами питания. Константин Чуриков: А, вот. Тамара Шорникова: Сколько на складе лежит или что? Георгий Остапкович: Нет-нет-нет, все... В основном мясо птицы, это вообще почти 100%-е, там яйца... Проблема с молоком ну тоже у нас есть, Белоруссия под боком, там тоже никаких проблем нет. То есть на основные товары у нас с продовольственной безопасностью все в порядке. Константин Чуриков: В плане того, что они производятся здесь, вы имеете в виду вот это, да? Георгий Остапкович: То, что они имеются, производятся. Но цены к продовольственной безопасности в принципе имеют очень косвенное отношение. Константин Чуриков: Ну давайте представим себе ситуацию (извини, Том). Вот завтра они захотят еще больше подзаработать, да, и просто вывезут вообще всю гречку, я не знаю, ну кто-то недоследит, всю пшеницу. Мы будем опять это не называть продовольственной безопасностью? Георгий Остапкович: Ну, всю гречку, всю пшеницу не вывезешь. Константин Чуриков: Так, что-то останется. Георгий Остапкович: Во-первых, есть квоты, во-вторых, есть рынки, которые просто не будут покупать эту гречку, пшеницу. Тамара Шорникова: Так а не надо вывозить. Смотрите, просто поднять цены, будет лежать на полках, просто не сможем себе ее позволить. Я тогда по-другому спрошу... Георгий Остапкович: Это торговля делать не будет, чтобы поднять цены и чтобы не было спроса, это экономически неграмотно, они тогда обанкротятся через месяц. Тамара Шорникова: Хорошо, значительная часть населения что-то себе уже не может позволить, это видно из того, как сократились траты на те или иные продукты. Георгий Остапкович: Правильно, правильно. Тамара Шорникова: По-другому спрошу, не о продовольственной безопасности, о народосбережении. Георгий Остапкович: Абсолютно. Тамара Шорникова: Питание – это важный структурный элемент в народосбережении. Георгий Остапкович: Значит, Тамара, давайте попробуем зайти с другой стороны, не с точки зрения расходов и цен на товары, это плохо, что идет не галопирующий, но высокий рост. Но, во-первых, Центробанк сейчас ставит таргет по инфляции, по ИПЦ, индекс потребительских цен, 4,7–5,2%. Значит, продовольственная инфляция всегда пункта на 1,5 выше ИПЦ, значит, она будет где-то в районе 7%, это среднее подорожание по всем продуктам... Тамара Шорникова: «Ромир» 18% дает, если не ошибаюсь, продуктовую инфляцию. Георгий Остапкович: Кто? Кто дает? Тамара Шорникова: «Ромир». Константин Чуриков: «Ромир». Моя жена и я даем где-то 20–30%. Георгий Остапкович: Нет, подождите, я говорю сейчас про официальные данные. Константин Чуриков: А-а-а. Георгий Остапкович: «Ромир» никакого отношения к официальной статистике не имеет, это социология, это социология. Официальные данные дает Росстат, Центробанк и подобные вещи. Потом это ожидаемое, ожидаемую инфляцию, кстати, Центробанк тоже дает в районе 11–12%, но по факту он ставит 4,7–5,2% таргет на этот год. Константин Чуриков: Чтобы никого не пугать. Георгий Остапкович: Я думаю, так оно и будет. Продовольственная уйдет на 1,5–2 пункта больше, будет 7, 7 – это средняя по продовольствию. Константин Чуриков: Уважаемые гости, но мы сталкиваемся опять, вот как мы обсуждали зарплаты, какие там средние, какие на самом деле... Ведь есть эти отчеты, а есть жизнь. Мы же сегодня что, про отчеты хотим говорить? Давайте про жизнь говорить! Георгий Остапкович: Я недоговорил. Константин Чуриков: Да. Георгий Остапкович: Так вот давайте не с точки зрения расходов и инфляции, а с точки зрения доходов подойдем. Потому что вот это вот мы на недавней передаче говорили, по кому бьют вот эти инфляция и рост цен, – по низкодоходному населению. Высокодоходное население из газеты и из вашей передачи узнает, что повысились цены на масло, на сахар, они даже понятия об этом не имеют. Для них проблема, если на 50-летний Macallan повысится на полмиллиона, односолодовый скотч, виски, тогда они еще почешут голову, вот. Поэтому давайте смотреть, как помочь низкодоходному населению, рычаги есть, и их можно элементарно... Константин Чуриков: Расскажете. Давайте уже послушаем звонки. Тамара Шорникова: Да, пройдемся после звонков сразу. Владимир, Пермь. Зритель: Добрый вечер. Тамара Шорникова: Да, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер, молодые ведущие. Константин Чуриков: Добрый. Зритель: Мне очень приятно вас видеть, Тамарочка очень хорошо говорила, спорила с оппонентами. Я хочу конкретно сказать только о том, что год назад у нас рыба, например, горбуша, в «Пятерочках» была из подпольного, мне 65+, и поэтому мы ходили в магазин, на базары куда-нибудь и рыбу покупали за 106 рублей. Сейчас в «Пятерочке» рыба горбуша, наше достояние Дальнего Востока, стоит 430 рублей! О какой инфляции вы говорите? Константин Чуриков: Подождите, то есть горбуша была 106 рублей, стала 400? Александр Бражко: Да, есть. Зритель: Извините, пожалуйста, мне минутка. Константин Чуриков: Да-да, пожалуйста. Зритель: Товарищ Бражко сказал, мы позволяем себя обманывать. Как мы позволили обманывать себя? Нам это дают, этот продукт, нам, мы его потребляем. Говорят о том, что в твороге что-то вообще непонятное, мы его стараемся меньше есть, в молоке, говорят, пальмовое масло, может, я неправ. Но спасибо большое, спасибо большое за эту передачу, и я поэтому вам говорю, что хотелось бы с Дальним Востоком наладить, ну не знаю, пустые эшелоны у нас ходят, вагоны ходят, но рыба там гниет. Нам показывают, икру потрошат, рыба на берегах просто тухнет, я сам с Магадана, в Магадане родился, и мне, мы с отцом ходили, эту рыбу просто руками ловили. И что же это творится такое? Президент буквально год назад нам говорил: «Надо сделать...» А это Тамарочка сказала правильно, у нас это достояние, наше богатство, и мы от этого будем только здоровее все, когда будем питаться всеми омега-плюсами и всякими... Константин Чуриков: Ой, да будет так, Владимир, спасибо. Тамара Шорникова: Да... Константин Чуриков: Еще Ольга, Волгоград, потому что зрители прямо заждались. Здравствуйте, Ольга. Зритель: Добрый день, здравствуйте еще раз. Константин Чуриков: Добрый день. Зритель: Вы мои самые любимые ведущие. Я столько раз пыталась вам дозвониться, все никак не получалось. Я с удовольствием смотрю на вас. Я знаете, что просто хотела сказать? Я уже человек немолодой, и мне просто... Я вот где-то раза 2–3 ходила в неделю в магазин. Вот заметила, что раньше я управлялась в пределах где-то тысячи, чуть поменьше, чуть побольше. Сейчас около двух, и даже те же самые продукты, я очень сметану люблю, покупаю, иногда я покупаю творог, ну чтобы это было как-то по-настоящему более-менее. Но цены стали такие... Я уже молчу про рыбу, я уже мечтаю уже давно, чтобы купить хотя бы вот чуть-чуть рыбки пожарить, это просто вот никак не получается, вот ну никак. Придешь, а там такая цена, там одна рыбка, я не знаю, вытягивает на сколько... И вы знаете, еще вот (я не буду долго занимать время) я хотела процитировать вам просто, извините, пожалуйста, цитаты Игоря Талькова: «Не вращайте глобус, вы не найдете, На планете Земля стран таких не отыскать, Кроме той роковой, в которой Вы все не живете, Потому что нельзя это жизнью назвать». Константин Чуриков: Спасибо, Ольга, спасибо. Игоря Талькова знаем, любим и слушаем, прислушиваемся, да. По поводу продуктов, все-таки вернемся к тому, что у нас. Нам пишут зрители, Калининград: «Предлагаю перейти на круглогодичный пост». Значит, пишут, что едят селедку, картошку, капусту, это Пермь. Пишут, что хлеб с солью и водичкой... В общем... Винегрет из свеклы, каша, макароны – в общем, разные совершенно рецепты, ждем новых рецептов от вас. Я вот чего не понимаю. Все-таки с кого спрашивать из государственных структур за то, что у нас происходит в магазинах? У нас есть, с кого конкретно спросить, или, я не знаю, куда стучаться? Минсельхоз – это к нему вопрос? Это вопрос к Минпромторгу? Это вопрос к ФАС? Это вопрос, я не знаю, может быть, какой-то вице-премьер есть? Александр Бражко: А спрашивать про что? Константин Чуриков: А почему так цены растут? Что случилось? Александр Бражко: Потому что граждан все устраивает. Потому что граждане приходят и платят, приходят и платят. Константин Чуриков: А что нам делать? Не покупать продукты? Тамара Шорникова: Есть хочется. Александр Бражко: Слушайте, вы говорите отличный вопрос, ну так и торговля тоже говорит: «Ну если они по 400 платят, по 500 платят и по 700 платят...» Если мы им даем макарошки, ну то есть есть макаронные изделия, то есть из твердых сортов пшеницы, и есть имитация, они и имитацию едят, они имитацию покупают с наценкой 300%, соответственно, наш технический регламент в нашей стране предусматривает, что, оказывается, можно добавлять 10% иной пшеницы, то есть кроме твердой. Возьмем технический регламент по шоколаду, то же самое, до 10% может быть иных вещей. Поэтому здесь на самом деле период, когда должен быть выстроен диалог. О чем идет речь? На мой взгляд, у нас торговля на самом деле сейчас немножко отличается от того, что было 20 лет назад. Если раньше в каждом магазине был продавец, то сейчас просто торговые полки, кассиры и люди, которые выставляют товары. Именно самого слова «торг», да, мы говорим, что торговля от слова «торг», у нас не наблюдается, мы приходим и берем какой-то товар. Константин Чуриков: Ну кто же будет торговаться в магазине? Естественно. Александр Бражко: Конечно. Соответственно, мы берем, берем какой-то товар, количество этих товаров на торговых полках ограничено, так называемое SKU, то есть больше чем 5 или 7 видов молока у нас быть не может. Поэтому потребитель вправе на сегодняшний день знать информацию какую? Вот цена, во-первых, за единицу, не за 950 граммов, не за 800, не за 700, потому что нам сложно сравнить две упаковки, цена за килограмм или за литр. И второе, сколько из конечной цены достается непосредственно первичному звену, производителю. И тогда мы с вами будем голосовать. Если мы видим, что, взяв бутылку молока, фермеру досталось только 20%, соответственно, спрос с нас. Константин Чуриков: А, вы об этом голосовании? Александр Бражко: Конечно. Мы будем голосовать, и мы тогда сможем обратиться в Федеральную антимонопольную службу и попросить их, чтобы они прошлись по всей цепочке и действительно определили, а есть ли конкуренция на данном товарном рынке и почему тот или иной сетевой магазин позволяет себе, скажем так, наценку более чем среднемировая. Константин Чуриков: Так. Тамара Шорникова: Еще один телефонный звонок давайте послушаем. Константин Чуриков: Александр, здравствуйте, Вологодчина у нас на связи. Здравствуйте, Александр. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Что у вас на ужин? Что вообще себе можете позволить из продуктов? Зритель: На ужин? А на ужин чего, хлеб, соль, вода – это наша ежедневная еда. Вот так. Константин Чуриков: Ну вы не шутите, вы сейчас прямо серьезно говорите, да? Зритель: А как больше говорить? Александр Бражко: Пост идет. Зритель: Если оно так и есть. Константин Чуриков: Так. Хорошо, Александр, ну хорошо, расскажите, пожалуйста, какая у вас, не знаю, доходная часть, грубо говоря, пенсия или зарплата? То есть на какие деньги вы живете или выживаете? Зритель: На пенсии живу, живу на пенсии. Плачу за квартиру, плачу за лекарства... Константин Чуриков: Сколько остается на еду? Зритель: ...плачу за такие услуги, надо и побриться, надо и помыться, надо и подстричься и все. А что останется, извините... Константин Чуриков: Пробовали посчитать, Александр, сколько на еду остается в месяц? Тамара Шорникова: А сколько остается обычно? Зритель: На еду остается примерно где-то около 3 тысяч, около 3, иногда бывает больше. Константин Чуриков: Немыслимо. Подождите... Александр Бражко: 100 рублей в день. Константин Чуриков: 100 рублей в день. Александр Бражко: Это очень жесткий график, очень. Константин Чуриков: Александр, никого из родных у вас нет, кто мог бы вам помогать как-то, я не знаю, поддерживать вас? Зритель: Ха-ха, есть такие родные, есть. Есть сын, который платит 34 тысячи за ипотеку, за квартплату. А сына растить, сами... Чем им помогать? Я еще им даже иногда могу помочь. Константин Чуриков: Да чем вы им поможете... Зритель: Ну, останется там, приедут гости, на дорогу дам, на автобус. Константин Чуриков: Спасибо, Александр, за ваш звонок. Георгий Владимирович, 100 рублей в день – это вообще мы о чем говорим? Это какие стандарты? Георгий Остапкович: Нет, ну 100 рублей в день – это что такое? Это в долларовом выражении меньше 2 долларов, то есть это край. По оценкам ООН, это... Константин Чуриков: Это чуть-чуть сейчас больше доллара, но от этого не легче, я думаю. Георгий Остапкович: Нет, ну я говорю, что это меньше двух. По оценкам ООН, это крайняя бедность, это бедность уровня стран южнее Сахары, вот в день, так оценивает ООН, это крайняя бедность. То есть это, конечно... Так вот я опять же возвращаюсь к своему, что, значит, государство должно классифицировать этих людей и постараться им помочь. Какие механизмы есть... Тамара Шорникова: Георгий Владимирович, а давайте посмотрим, кого нужно классифицировать, такое народное исследование в эфире проведем... Константин Чуриков: И потом продолжим. Георгий Остапкович: Давайте. Тамара Шорникова: «Что у вас на ужин? От чего отказались?» – спросили наши корреспонденты у жителей разных регионов. ОПРОС Тамара Шорникова: «Что со скидкой», «от мяса отказались» и так далее. Видим, что ужин разный у всех... Константин Чуриков: Ну да, но, в общем... Георгий Остапкович: Слушайте, какие депрессивные звонки, это кошмар какой-то. Константин Чуриков: Да. Вы начали говорить, как вот классифицировать. Еще раз, как нашему, не знаю, правительству, губернатору узнать, что есть такой Александр в Вологодской области, пенсионер, что у него остается на продукты только 3 тысячи рублей в месяц? Георгий Остапкович: Слушайте, все доходы и расходы практически прозрачны, и все знают, Росстат по каждому децилю замеряет, кто сколько получает, он может вам до второй запятой сказать, сколько народу. Минтруд, правоохранительные органы всегда могут выявить этих людей и найти условно то, что у нас ниже прожиточного, это где-то в районе 19 миллионов. Найти – это не проблема, это на раз-два, а вообще-то нужно людей находить, которые ниже медианной зарплаты или ниже модальной хотя бы зарплаты, модальная у нас 24 тысячи, и им давать продовольственные карточки. Америка с середины прошлого века дает, богатая страна, почему не ввести? Мы 4 года говорим о продовольственных карточках. Константин Чуриков: А почему не делают? Почему, вот вы говорите, это все проще пареной репы, вычислить, оказать какую-то помощь... Георгий Остапкович: Нет, проще пареной репы, я говорю, их идентифицировать. Константин Чуриков: Так, хорошо. Георгий Остапкович: А по поводу того, что продовольственные карточки или снизить НДФЛ... Вот человек получает 13 тысяч, с него берут 13% НДФЛ – почему нельзя с него снять эти 1 500? Можно. Мы сейчас начинаем, Медведев даже говорил по поводу базового дохода. Ну давайте этим людям безусловный базовый доход введем, условно говоря, 13 тысяч всем, кто сидит ниже медианной, ниже этого самого. Уберем все льготы, у нас тысячи льгот, сотни льгот, и введем всем базовый доход. Мы гораздо администрирование все снимем, людям не нужно будет приносить все эти справки... Константин Чуриков: Подождите, сейчас нас с вами обвинят в популизме, скажут: всем базовый доход – как? Суровые годы настали. Георгий Остапкович: Ну, я сейчас не говорю... Базовый доход в принципе предусматривает все население страны, но это мы не потянем, для этого должна быть богатая страна, но хотя бы ту часть населения, которая испытывает такие проблемы, которые у вас по телевизору. Вот давайте на них введем базовый доход. Хотите – ну давайте временно. Дело в том, что продукты питания сейчас дорожают не только в России, они во всем мире дорожают, и дорожают очень прилично. Для этого есть макроэкономическое объяснение, но я не буду сейчас морочить голову телезрителям. Нужно принимать какие-то меры совершенно конкретные, понимаете. Александр Бражко: Я поддержу здесь коллегу. Ситуация очень простая и очень сложная. Очень сложная почему? Потому что нужно быстро принять управленческое решение, и очень простая, потому что это элементарно сделать. Помните, как весной прошлого года, то есть буквально в течение трех дней каждая семья с детьми получила от председателя правительства по 10 тысяч рублей? А ведь было очень много противников, первое, что говорили, то есть горячая головы, что нельзя давать, потому что семьи с детьми самые ненадежные, все пропьют, у нас будут ходить голодные дети по улицам. Я вот директоров школ, которые выступали с такой инициативой, потом спрашивал... Да, они, директора, что предлагали? – деньги нельзя, только консервы, ну потому что родители не умеют готовить, соответственно, мы даем тушенку... Константин Чуриков: Ха-ха-ха! Тамара Шорникова: Ха-ха. Константин Чуриков: Слушайте, это у каких директоров школ такое представление? Александр Бражко: Ну послушайте, например, в Москве категорически отказались выдавать субсидию деньгами, люди получали именно проднаборами. Константин Чуриков: Хорошо о нас думают. Так. Александр Бражко: Ну так вот, значит, поэтому что мы сейчас имеем? У нас есть полная информация действительно практически о каждом человеке, Федеральная налоговая служба работает. Я действительно поддержу, давайте мы до 20 тысяч рублей если мы видим доход, уберем НДФЛ. Это сразу же подарок конкретный именно конкретной семье. По поводу продуктовых карточек: Общественная палата Российской Федерации, Комиссия по развитию АПК, говорит об этом, ну я не знаю, может быть, даже не 4 года... Георгий Остапкович: Да года 3–4. Александр Бражко: Вот года 3–4 точно. Давайте мы поддержим. Почему? Это не популизм. Продуктовая карточка, уже реализовали эту процедуру в некоторых субъектах, перечисляют туда деньги, человек приходит даже в сетевой магазин и покупает продукты для семьи. Мгновенная помощь. Почему? Потому что люди сразу же получат, именно конкретные семьи получат хоть какую-то передышку. Не могут папа с мамой смотреть в глаза голодного ребенка и говорить ему: «Сынок, я сегодня не могу тебе ничего приготовить на завтрак, потому что у меня нет денег». Мы должны остановить эту ситуацию, и в принципе мы способны к этому. Константин Чуриков: Да, и сказать: «Сынок, но у нас отличная родина, в общем, с нами сила». Тамара Шорникова: Давайте послушаем телефонный звонок. Мария, Нижегородская область. Мария? Зритель: Алло? Тамара Шорникова: Да, слушаем, вы в эфире. Зритель: Да? Ага, здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Мне очень нравится, конечно, ваша передача, вот эти вы всегда поднимаете актуальные, жизненные вопросы, это вот просто замечательно. Вы такие большие молодцы! Мы с мужем на пенсии, и, конечно, вот эти все передряги с этими ценами нас очень волнуют, конечно. Муж после инсульта, много тратится денег и на лекарства, а уж про продукты сейчас – это просто вот слезная тема наша, потому что... Хорошо вот выручает небольшой у нас участок, конечно, около дома, там и картошечку вырастим, и лук свой, и помидорки, и огурчик. Если бы этого не было, я бы не знаю, мы бы пошли, наверное, по миру. Но это ладно. И вот я хочу задать такой вопрос. У нас в стране создана такая, в общем, как сказать, ФАС, Федеральная антимонопольная служба. Чем она занимается? Мы вообще не видим, не слышим ее. Константин Чуриков: Отличный вопрос, спасибо. Тамара Шорникова: Отличный вопрос, Мария, спасибо. Константин Чуриков: Чем занимается эта отличная служба? Георгий Остапкович: Ну, ФАС, конечно, по крайней мере то количество людей, которые есть в ФАС, если оно спустится до гречки, масла и всего, у них есть такие проблемы, нефтяники, газовики, металлы... Константин Чуриков: А-а-а, посерьезнее, да? Это слишком мелко, гречка – это мелко, да? Георгий Остапкович: Вот это. А если они будут заниматься, им нужно еще так сотне две департаментов... Константин Чуриков: Подождите... Александр Бражко: Коллеги, коллеги, значит, президент сказал четко: у нас на первом месте семья. Понимаете, не какие-то металлурги... Константин Чуриков: Вот. Александр Бражко: ...а именно семья. Константин Чуриков: Отлично. Георгий Остапкович: Но металлурги тоже... Александр Бражко: Еще раз, поэтому обращение в Федеральную антимонопольную службу. Коллеги, вы нас смотрите, я это знаю. Константин Чуриков: Это хорошо. Александр Бражко: У меня к вам большая просьба: пожалуйста, в ближайший месяц проведите анализ именно роста цен в розничных магазинах, которые мы, потребители, наблюдаем за последний квартал, первое. И второе: предоставьте, пожалуйста, доклад президенту, который позволит принять те или иные управленческие решения. Константин Чуриков: Александр Анатольевич, а это должен делать пенсионер? Александр Бражко: Да. Константин Чуриков: Немощный, голодный, с болячками? Или это должен делать, не знаю, министр экономического развития? Александр Бражко: Рассказываю: это должен делать пенсионер, потому что вся жизнь в нашей стране ради пенсионера, ради ребенка. То есть министр должен понимать, что он не для кого-то эту процедуру делает, а для конкретного человека, понимаете? Когда... Константин Чуриков: Может быть, тогда просто конкретному человеку зарплату конкретного министра и все, и мы будем делать, доклады готовить? Александр Бражко: Не получится, потому что пенсионер придет в розничный магазин и у него эти деньги будут изъяты, у него тогда будет так называемая коммунальная оплата не 15 тысяч рублей, а 45 тысяч рублей. Мы находимся, понимаете, в лодке, где невозможно взять и, условно говоря, одному человеку улучшить условия. Константин Чуриков: Так. Георгий Владимирович? Тамара Шорникова: Георгий Владимирович, да, вот у меня вопрос. Просто все-таки несмотря на то, что мы так с подозрением относимся, сколько сотрудников у ФАС, чьи интересы их волнуют, кого они проверяют, но. Вот проверят, им расскажут, что опять-таки станки подорожали, упаковка подорожала и так далее, поэтому и цены. Есть ли какие-то у нас на законодательном уровне или, может быть, должны появиться какие-то регламенты по поводу того, на сколько может подниматься цена, какая может быть наценка у предприятия, или... ? Георгий Остапкович: Нет, закон о торговле есть, где регламентируется в принципе 30% в течение месяца. Но это все на бумаге написано. Как поднимать, если я предприниматель, тем более частный, я могу ставить любую цену, но вопрос в том, что я никогда не буду ставить любую цену, если есть конкуренция на рынке, потому что у меня никто не купит. Я могу гречку сейчас в магазины поставлять по 300 рублей, но у меня ее никто не купит. Константин Чуриков: Хорошо, а когда вот сейчас мы видим двузначные с начала года значения инфляции по целому ряду самых таких народных продуктов, это, понятно, и картошка, и овощи, не говорю уже, ну хорошо, за год... Георгий Остапкович: Кстати, картошка больше всего начала расти. Константин Чуриков: Да-да-да. Хорошо, а если, знаете, это будет такой флешмоб, вот все одновременно во всех магазинах, что мы, собственно, практически и наблюдаем, вот цены просто, знаете, ценники меняются каждую неделю. Все это делают, естественно, нам деваться некуда, ну что, впроголодь же не будешь жить, надо семью кормить, ты приходишь... Знаете, как вот автомобилист с его автомобилем, ну ему надо ездить на этой машине, понимаете, он все равно заправится, сколько бы ни стоил бензин. И вот с этим как быть? Вы говорите, что, значит, ФАС это все совершенно как бы неинтересно... Георгий Остапкович: Нет-нет-нет, ФАС, конечно, этим занимается, но просто нельзя, он не может крупу, гречку, подсолнечное масло, все... Даже региональные его службы, ну они как-то вмешиваются. Но если вы хотите всю цепочку, вы должны помимо производителя и торговли смотреть «РЖД», транспорт, бензин, это же все сидит там, и сидит... Посредников сколько у вас... Константин Чуриков: Так это же надо делать, это же их работа, да? Георгий Остапкович: Вы от Ставрополя довезите до Камчатки, это 1,5 недели... Константин Чуриков: Есть работа работать в институте, есть работа работать в эфире, есть работа отслеживать. Георгий Остапкович: Константин, все правильно. У нас знаете, какая сейчас главная проблема в России? Не структурная, не экономическая, а проблема управленческая, вот как это все дело... А если мы сейчас еще начнем, как сегодня господин Хуснуллин сказал, регионы менять, у нас тогда вообще эта управленческая система пойдет вообще с ног на голову. Нужна воля, воля первых лиц, которые бы давали, не только вопросы ставили регулирования цен, это хорошо, регулировать можно на 3–5 месяцев, но и смотреть вот эти вот все цепочки, все эти детали. Тамара Шорникова: Георгий Владимирович... Александр Бражко: Так воля же у нас есть, ведь есть же Послание, там четко сказано губернаторам, обращение к губернаторам: уважаемые губернаторы (я посмотрел этот текст), семья на первом месте, семья, дети. Георгий Остапкович: Да это мы все понимаем... Александр Бражко: А вот дальше есть простые механизмы. Значит, у нас с вами система проектного управления внедряется уже 4 года. О чем идет речь? Это как раз привязка конкретных людей, конкретных чиновников к конкретной задаче. Константин Чуриков: Внедрилось? Александр Бражко: Есть ряд субъектов, где получилось, но в большинстве своем, конечно же, этим нововведениям сопротивляются. Почему? Потому что тогда, наверное, мы не будем обсуждать в эфире эти вопросы, потому что у нас практически у каждого гражданина на экране компьютера или смартфона будет ответ на вопрос, кто ответственен за конкретное нарушение... Георгий Остапкович: Кто... компьютеры и смартфоны? Вот этих людей, которые звонили? У них компьютер, смартфон? Александр Бражко: У них есть смартфон, и наша страна отличается тем, что у нас достаточно высокая доля проникновения именно сотовой связи... Георгий Остапкович: Она отличается, да. Александр Бражко: Это существует. Константин Чуриков: Ну слушайте, мы сейчас о проникновении питания говорим, о другом. Георгий Остапкович: И все цифровизованы, да, и цифровизация у нас уже... Константин Чуриков: Да-да. Тамара Шорникова: Давайте послушаем телефонный звонок. Сергей, Санкт-Петербург, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: У меня получается, немножко так вот по «Пятерочке» говорили, вспоминали здесь. Так, вы знаете, я сравню, это Санкт-Петербург, да: на одном промежутке, где-то 400 метров, 3 магазина «Пятерочки», 2 из них торговой площадью порядка тысячи метров, третий где-то метров 200, это на таком вот кусочке. То есть практически торговые площади заняты, других мало кто. И в то же самое время открылся где-то вдали магазин «Светофор». Так вот наполняемость магазина «Пятерочка» одновременно, в это же время с магазином «Светофор», в «Светофоре» в 15–20 раз больше народа. Почему? Потому что «Пятерочка» ведет свои цены, она не сбавляет их, проголодаетесь – придете, вот такое получается. А пенсионеры, инвалиды, у которых денег нет, или малоимущие, что называется, волка ноги кормят, это раз. А второе, что я хотел сказать. Вы знаете, наверное, как-то надо задуматься. Несмотря на то, что я патриот, я все понимаю, многое, но я вижу явный саботаж, явный саботаж чиновничий на местах, который подразумевает именно нагнетание такой обстановки. Если уж я, извините, подполковник на пенсии, на эту пенсию я выбирал, куда пойду я и какой я буду к пенсии, что я буду развалюха, да, я инвалид, реально по жизни инвалид, мне больше 2 килограммов поднимать нельзя, реально инвалид. И в то же самое время, когда идешь в магазин, ты не выбираешь то, что тебе надо, ты выбираешь из того, что есть на желтых ценниках, что тебе желтые ценники могут предложить, на то, что ты сможешь купить поесть. А вот это уже, ребята, в некоторой степени становится страшно, если категория людей, на которых стоит государство, ведут такой образ жизни. И при этом они понимают все трудности государства. Но, ребята, те, кто саботируют, ну надо как-то что-то уже с этим делать. Тамара Шорникова: Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо большое, спасибо Сергею из Петербурга. Давайте сейчас вот спокойно, да, мы все, понятно, услышали звонки, нас... Что нам делать? Мы можем себе представить ситуацию... Смотрите, мы такая крупная агродержава, мы этим гордимся, у нас выдающиеся успехи... Георгий Остапкович: Кто это сказал? Константин Чуриков: ...говорят нам с экрана телевизора. Георгий Остапкович: Послушайте, какая мы крупная агродержава? Александр Бражко: У нас потенциал большой. Георгий Остапкович: Ну, потенциал... Константин Чуриков: Подождите, у нас выступает министр сельского хозяйства в Совете Федерации, Валентина Ивановна Матвиенко говорит, что у нас лучший министр сельского хозяйства, он вообще в прошлой жизни был трактористом, как говорится, здорово во всем понимает. Да, у нас, значит, зерно собирается... Александр Бражко: Он был банкиром... Константин Чуриков: ...у нас урожаи блестящие. Ну мы можем... Тамара Шорникова: Гречка, вон, на экспорт пошла. Константин Чуриков: Да. Мы можем себе представить ситуацию, что, например, в какой-нибудь другой аграрной стране, ну не знаю, в какой-нибудь Испании, Португалии, Франции тоже частично, значит, вывезли, не знаю, бо́льшую часть вина, например, сыра вывезли из страны, своим не осталось? То есть мы можем себе такое представить или нет? Георгий Остапкович: Нет, во-первых, давайте... У нас действительно нормально с экспортом, мы серьезная аграрная держава, но я пару цифр приведу. Константин Чуриков: Да. Георгий Остапкович: У нас экспорт сельхозпродуктов где-то порядка 30 миллиардов долларов. Вот есть такая страна Голландия, но они сейчас просят, чтобы их Нидерланды называли... Константин Чуриков: Нидерланды, да. Георгий Остапкович: Да, она на маленькой карте циферкой отмечена – они экспорт цветов, продуктов питания, сельхозпродукта и семенного материала 80–90 миллиардов долларов, в 3 раза больше, чем все у нас вместе с пшеницей и вместе с вооружением. То есть если прибавить сельхоз плюс вооружения, будет все равно меньше, чем в Голландии на цветах. Так что вопрос насчет того, что мы вывозим... Ввоз и вывоз в принципе у нас нормально регулируются, есть квоты на вывоз, есть пошлины, есть, когда надо, ставят таможенные барьеры. Проблема не в этом, проблема вот эта управленческая в росте цен. Опять же конкуренция, вот товарищ звонил, в «Пятерочку», говорит, никто не ходит, ходят в «Светофор». Ну ты поставь десять «Светофоров» там на месте, они закроют эту продукцию, пускай, может быть, по меньшим ценам. И опять же нужно социально помогать людям, вот этому контингенту, который ниже модальной, а может быть, даже ниже медианной, потому что иначе будут вот такие звонки. Дайте им помощь, карточки, НДФЛ, я не знаю, базовый доход. У нас золотовалютные резервы 600 миллиардов долларов – это что такое? Это умножить на 8, это 2–3 бюджета... Константин Чуриков: А нам говорят, время не пришло. Александр Бражко: Потенциал сельского хозяйства у нас огромный, но почему мы наблюдаем с вами, что мало появляется фермеров, личных подсобных хозяйств? Да тоже очень простая ситуация... Георгий Остапкович: Не появляется, а, извините, они падают, сокращаются. Александр Бражко: Мы говорим о том, что новых... Ну как бы да... Георгий Остапкович: А появляются агрохолдинги, а падают фермерские хозяйства. Александр Бражко: Да. Значит, в чем причина? Очень все просто. Ты когда что-то произвел, тот же самый картофель, я вот недавно разговаривал с собственником, он говорит: «За 10 лет цена как была 8 рублей в опте, так и осталась 8 рублей. Мы не чувствуем вот этих вот изменений, и та маржа, которая сверху, нам не достается». Ну так вот, для того чтобы люди пошли в село, необходимо создать в первую очередь условия для продажи продуктов. Никогда фермер не сможет продавать свою продукцию в сетевом магазине, потому что сетевик – это огромные объемы. Значит, мы должны делать что? Напротив каждого «Светофора», напротив каждой «Пятерочки» бесплатные места, для того чтобы приходили люди и могли продать. Да, это места для частника, для местных продуктов. И тогда у нас будет движение с двух сторон. Константин Чуриков: Спасибо большое. Тамара Шорникова: Спасибо. Константин Чуриков: У нас в студии были (к сожалению, время просто вышло уже) Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований Высшей школы экономики, спасибо, и Александр Бражко, координатор федерального проекта «За честные продукты». Александр Бражко: Спасибо. Константин Чуриков: Зрители нам написали, мы не все успели прочесть, что теперь едят россияне в России.