Зарплаты в провинции. РИА Новости подсчитало, сколько платят людям в малых и средних городах. Цифры очень скромные. Почему такая дискриминация? И как нам сохранить российскую глубинку, если там «просто денег нет»? Оксана Галькевич: В этот понедельник, сегодня мы даем старт новому опросу для нашего проекта «Реальные цифры», и вот какому опросу. Раз уж мы часто с вами говорим о том, что страна у нас большая и очень разная, давайте выясним, в чем разница между большими городами, мегаполисами, где, мы понимаем, инфраструктура получше и доступ к информационным, образовательным, медицинским услугам проще и прочему тоже, и всей остальной нашей страной, Россией. Обращаемся мы сейчас к жителям малых и средних городов, поселков, сел, деревень: напишите нам, пожалуйста, сколько вы зарабатываете, живя… Константин Чуриков: Вот ты говоришь «в этот понедельник», а этот понедельник у нас 1 апреля. Я думаю, что судя по тому, что там насчитали коллеги… Оксана Галькевич: Нет, вполне серьезно, серьезно. Константин Чуриков: …там зарплаты смешные. Если опираться на данные Росстата, можно предположить, что зарплатный разрыв между провинцией и центрами экономической активности (Москва, Петербург, Краснодар, например) составляет не меньше 9 тысяч рублей: в целом по экономике у нас считается, что средний заработок (это опять-таки Росстат так считает) 43 445 в месяц, а в провинции (Росстат считает) всего 34 500. Собственно, наш проект «Реальные цифры» для того и затевался, чтобы мы увидели несовпадение цифр официальной статистики и тех параметров, о которых вы нам сообщаете. Оксана Галькевич: Мы не знаем, что в пятницу мы получим, какой у нас будет результат. Мы не знаем, будут ли эти цифры в провинции выше или ниже, потому что опять же, я повторю, страна у нас большая и очень разная. Вы знаете, у нас вполне себе есть регионы, Костя, в которых зарплаты о-го-го, и в малых городах, и в поселках, и в деревнях тоже. Константин Чуриков: И в сельской местности. Оксана Галькевич: Давайте на карту с вами посмотрим. Константин Чуриков: Например, Ямало-Ненецкий автономный округ – там, по данным официальной статистики, набегает почти 87 тысяч. Такой зарплате, собственно, и многие москвичи были бы рады. Оксана Галькевич: О да. Константин Чуриков: Еще неплохо дела обстоят в Ненецком округе, на Колыме, в Ханты-Мансийском округе и на Сахалине. Совсем грустно в наших кавказских республиках и в Ивановской области. Оксана Галькевич: Там, зарплаты не о-го-го, а о-хо-хо. Итак, уважаемые телезрители, если вы живете, я повторяю, в небольшом городе, не в краевом, не в областном, а именно в малом, в среднем городке, в поселке, в селе или в деревне, расскажите нам, пожалуйста, сколько вы получаете. Естественно, напишите, где живете, какой это регион. В пятницу мы получим всю информацию, обработаем и подведем итоги. Константин Чуриков: Ну и сейчас нам можно звонить уже в прямой эфир, прямо сейчас рассказывать. А о зарплатах в провинции нам также расскажет Иван Родионов, профессор Департамента финансов Высшей школы экономики. Иван Иванович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Иван Родионов: Да, добрый день. Константин Чуриков: А вот первый вопрос: у нас кто-то где-то решил, что если человек живет в небольшом городке, то ему и платить не надо, он огородом кормится? Исходя из чего, исходя из какой логики даже по официальным данным мы видим такой разрыв в зарплатах? Иван Родионов: Ну формально опять, если речь идет о госслужащих, зарплата близка, то есть разницы нет. С другой стороны, если речь идет о Южно-Сахалинске, если речь идет опять о северных территориях европейской части, не Сибири, то здесь очень многое зависит и от, скажем, прожиточного минимума. И вот в том же самом Южно-Сахалинске это примерно 3.60 по отношению к прожиточному минимуму, а вот в прошлом году, в октябре были последние данные такие более-менее точные с распределением по регионам, почему-то самым плохим оказался город Шахты Ростовской области. Оксана Галькевич: Ростовская область. Иван Родионов: Это вроде юг, все хорошо. Там зарплата была всего лишь 1.2 прожиточных минимума. Константин Чуриков: Это мы еще не говорим о том, что прожиточный минимум есть величина весьма условная в нашей стране. Иван Родионов: Да, абсолютно верно, он в этом году скорректирован был. Здесь имеется в виду, что для взрослого работающего. И на самом деле это говорит о том, что, с одной стороны, люди имеют возможность опять подкармливаться – в тех же самых Шахтах – по-видимому, с приусадебных участков, а в Южно-Сахалинске, например, или, скажем, в Салехарде речь идет о том, что это сырьевая отрасль, в основном рабочее место, и в сырьевой отрасли вообще зарплаты выше. Оксана Галькевич: То есть это нефтяные провинции, как нам пишет Ленинградская область, верно наш зритель указал? Иван Родионов: Да. При этом опять имейте в виду, что отраслевое различие тоже очень существенно. Как ни смешно, но самое низкооплачиваемое – это работа в торговле, в общественном питании. Это как бы наталкивает людей на то, что надо… «Тащи с завода каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость», – то есть вот эта вот вся линия, по-видимому, продолжается. Потому что опять для госслужащих более-менее равно… Оксана Галькевич: Выравняли ситуацию? Иван Родионов: Ну конечно, с особенностями, потому что здесь и очень такая… И сам доходы не очень такая конкретная вещь, потому что с премиями и без премий, с отпускными и без отпускных… То есть это такая вещь… Оксана Галькевич: Лукавая? Иван Родионов: Лукавая, да. И вот сейчас очень часто опять удивляются учителя, врачи, когда, например, они получают справку о доходах, например, для получения визы, и она как бы так вдвое выше, чем они на руки получают. Они говорят: «А…», – а им говорят: «А вот так». Константин Чуриков: «Так что будем отдыхать на родине», – говорят в посольстве, да? Иван Родионов: Нет, это на самом деле такая чисто формальная вещь, но это повод спросить, сколько же я получаю. Оксана Галькевич: На родине дороже. Константин Чуриков: Нам звонят. Оксана Галькевич: Давайте звоночек примем, да. У нас Алла из Владимирской области на связи. Алла, здравствуйте. Зритель: Добрый день. Оксана Галькевич: Добрый. Слушаем вас. Зритель: Я бы хотела уточнить у вашего гостя в студии. Моя сестра работает в одной из больниц Владимирской области, ее базовый оклад составляет 2 700 рублей. Как такое возможно? Спасибо. Константин Чуриков: Подробнее, Алла, о вашей сестре расскажите, пожалуйста, не вешайте пока трубку… Хотел спросить, чем сестра занимается. Оксана Галькевич: В медицине 2 700. Константин Чуриков: 2 700 базовый оклад. Иван Родионов: Ну вы знаете, я профессор Высшей школы экономики, если я вам скажу свой базовый оклад, вы тоже удивитесь – это примерно меньше 11 тысяч, вот ответ. Москва опять, самая дорогая. Как, я не знаю, но вот так. Оксана Галькевич: Иван Иванович, а после этого у нас возникают всевозможные чиновники, депутаты из Волгоградской, по-моему, области, которые говорят: «Да не может такого быть! Если человек нормально работает, хорошо работает, не может быть у него низкой пенсии». Так вот откуда, собственно говоря… Константин Чуриков: «Если не алкаш и не тунеядец», как было сказано. Оксана Галькевич: Да, если не алкаш и не тунеядец. Вот они, собственно, наши пенсии после этого. Иван Родионов: Ну, к сожалению, конечно, это такая некорректная вещь, потому что не от человека зависел выбор, так скажем, 30 лет из его стажа. И это, конечно, такие вещи лукавые. Тем более что, вы знаете, всегда есть еще с предыдущих майских указов речь шла о том, что, например, преподаватель должен получать, или врач, или, скажем, еще кто-то больше, чем средняя по региону. Но ведь они отчитываются, все нормально, мы всегда слышим отчеты, что так и есть. Вот вам профессорская зарплата – и что? Да, я получаю опять больше, потому что я получаю это не как базовую зарплату, а как какие-то вот… То же самое здесь: я не знаю, насколько… 2 тысячи… В принципе вы знаете, что с прошлого года минимальная зарплата была приравнена к прожиточному минимуму. Оксана Галькевич: Но там, видимо, какие-то надбавки… Иван Родионов: Может быть, речь идет о четверти ставки, может быть, речь идет о каких-то такого рода вещах. К сожалению, отключилась, трудно спросить. Константин Чуриков: Ну хорошо, давайте котлеты отдельно, мухи отдельно. Вот у нас в сельской местности кто доминирует, кто основной работодатель? – государство или бизнес? Хочется понять, в чем тут, с кого спрашивать, собственно. Иван Родионов: На самом деле основной источник дохода – это государство и в виде пенсий, как это ни смешно. Конечно, опять формально это и государство, и бизнес. Но вы знаете, что бизнес, во-первых, у нас сельскохозяйственный такой не очень эффективный, на самом деле первым сигналом, что не все там нормально, когда еще в начале 1990-х гг. зашла речь о развитии фермерских хозяйств, я, например, как экономист удивился, что люди тратили эти деньги, которые им давали на развитие, на строительство дома, а не на покупку трактора, например. То есть говорить о том, что это не наша вина, а вот так вот все против нас ополчились, тоже трудно, здесь многое зависит от человека. С другой стороны, опять: сельское хозяйство – вещь такая достаточно опасная с точки зрения рисков, может вырасти, может не вырасти, и поэтому трудно сказать. Константин Чуриков: Интересно, а от человека что зависит опять-таки в условиях сельской местности? Он скажет: «Нет, ребят, идите вы, я не буду работать за эти деньги», – и что дальше? Куда он пойдет? Иван Родионов: Вот это вот основная проблема. Когда думали опять в начале 1990-х гг., как у нас будет через 10-15 лет, все верили в том, что будет высокая мобильность. То есть да, вот в этом регионе плохо, уехал в другой. Но мы же понимаем, что на самом деле приехать в другой регион – сразу вопрос: а где жить? Да, и мы видим, что приезжают люди не то что из других регионов России, а из других стран. Но мы знаем общежития опять, мы знаем квартиры, в которых живет 20-30 человек. На самом деле здесь всегда у человека вопрос: вот у меня дом, хозяйство, зарплаты нет, бабушкина пенсия есть – а поеду я, например, куда-то… Во-первых, там уже занято, потому что на самом деле в республиках еще хуже, а во-вторых, у меня там будут условия жизни-то не лучше. И человек не всегда примет это решение, что он будет социально мобильным и будет жить в этом общежитии в 40 человек. Оксана Галькевич: Там вопрос еще на самом деле в том, что в принципе выезжая со своего места постоянной регистрации, мы становимся в своей стране людьми с ограниченными гражданскими правами, это тоже на самом деле важно – не только условия жизни, но и гражданские права. Если у вас есть семья, это очень важный момент. Иван Родионов: Да, но для молодых это не так важно… Оксана Галькевич: Для молодых, ну а если вы в среднем возрасте и у вас уже есть дети, семья какая-то, это важно. Вам в конце концов в поликлинику и в молодом возрасте нужно бывает обратиться. Константин Чуриков: Просто Оксана столкнулась, накипело. Иван Родионов: Вы знаете, я 32 года не был в поликлинике и точно могу сказать, что необязательно. Константин Чуриков: И дай бог здоровья. Давайте послушаем звонок, нам звонит Рамиля из Башкирии. Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Рамиля. Константин Чуриков: Рамиля? Зритель: Да-да, здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Рассказывайте. Оксана Галькевич: Слушаем вас. Зритель: Да. Вот вы тут разговариваете о том, где можно работать в деревне. Вы знаете, негде работать. Мне 38 лет, я бы с удовольствием пошла работать. Я бы пошла работать куда угодно, даже на ферму коров доить. Я сама учительница по профессии, школы все позакрывали. У меня муж ездит вахтовым методом на работу, он в нефтяной отрасли работает: он 15 дней работает, 15 отдыхает. У нас трое детей, мы живем в деревне. Ну как вам сказать… Мы построили новый дом. Если у меня муж, например, заболеет и перестанет работать в этой нефтяной отрасли, мы просто умрем без денег, вы понимаете? У нас есть две коровы, у нас есть хозяйство большое, огород… Константин Чуриков: Так, вот связь пропала. Скажите, пожалуйста, Иван Иванович, а вот если вот эти наши борцы с бедностью, переписчики придут, у нас же сейчас эксперимент по борьбе, не помню, он есть в Башкирии или нет… Оксана Галькевич: Переписчики – которые переписываются? Константин Чуриков: Те люди, которые изучают бедность как явление. Вот Рамиля расскажет им: «А у нас две коровы, а муж в нефтяной компании…» Иван Родионов: Да я и говорю, богатая семья: муж работает в нефтяной компании… Конечно, она не попадет. В этом и проблема на самом деле вот этих адресных льгот, которые придумали. Во-первых, это точно не борется с рисками. Она же разумно сказала, что есть риск, а вдруг он заболеет, – да, значит, все, сломалось, но об этом никто не думает. А второе на самом деле, в общем-то, достаточно стыдно для большинства народа признаться, что ты нищий. Для человека это психологически очень сложно. Да, есть такие профессиональные ниши, которые стучат кружкой, требуют, и на самом деле адресная поддержка, в общем, зовет в ряды этих профессиональных нищих, стучальщиков кружками. С этой точки зрения я не уверен, например, что вообще вот эта идея адресности поддержки разумна, она на самом деле античеловечна. Если человеку плохо – опять же по объективным критериям, – он должен получить вне зависимости от того, пришел к нему переписчик или не пришел, пошел он в собес требовать или не пошел. Мы видим опять по телевизору репортажи, знаете, и с детьми там бывают проблемы, и со взрослыми бывают проблемы. Собственно, смысл государства в том, чтобы не надо было стоять на паперти. Оксана Галькевич: Иван Иванович, ну вот хорошо, мы говорим о том, что в провинции у нас зарплаты намного ниже, чем в центрах какой-то экономической активности. Стало быть, бизнесу, не говорим о сфере обслуживания, а какому-то производственному сектору, невыгодно работать в таких центрах экономических: не откроешь завод, не построишь фабрику в Москве или в Петербурге. Почему бизнес не идет в глубинку, не идет туда, где, как Рамиля говорит, «пойду на любую работу, готова, вот только было бы куда»? Почему туда бизнес не идет, не открывает свои фабрички, заводики? Константин Чуриков: Логично. Иван Родионов: Нет, вы сами ответили на свой вопрос. Оксана Галькевич: Нет. Иван Родионов: Потому что бизнеса как такового в общем-то нет. Речь идет о том, что есть производства в основном государственные (либо оборонка, либо нефтянка), а бизнес – это то, что обеспечивает опять работающих и членов их семей. Если это бедный регион, какой туда придет бизнес? Что, придут бытовые услуги, придут какие-то культурные услуги, придет магазин? Оксана Галькевич: Ну производство какое-то. Константин Чуриков: Станки делать? Оксана Галькевич: Швейные, шить что-нибудь. Иван Родионов: А вы знаете много частного производства? Вы много видите сшитых в России бизнесом? Китай это заменил, там дешевле. Константин Чуриков: Вот еще вопрос… Иван Родионов: На самом деле проблема в том, что, в общем-то, и некому туда приходить-то. Да, можно верить, что вы сделаете Интернет-кафе или, скажем, какое-нибудь тусовочное место, но мы помним фильм, как пришла разнарядка в колхозе устроить публичный дом, это из серии комедий. Какой бизнес? Константин Чуриков: Еще отдельный вопрос, чем провинились наши северокавказские республики и Ивановская область, где зафиксирована самая маленькая средняя зарплата в малых и средних городах. Иван Родионов: Ивановская область понятно на самом деле: вся текстильная промышленность, которая традиционна была для нее, активно заменена китайским продуктом. Почему опять? Потому что Ивановская область – это центр России, а текстильное и ткацкое производство очень высокие требования предъявляют к устойчивости опять же температуры и влажности. То есть заведомо в Китае, особенно на юге, где тепло, ты можешь поставить навес и ткать, там будет нормальная власть и нормальная температура, а у нас за это придется платить. А стоимость коммунальных услуг вы знаете, мы каждый месяц с вами их платим, это уже во многих случаях 2/3 пенсии, а иногда и больше. Константин Чуриков: А Северный Кавказ? Иван Родионов: Северный Кавказ – другая ситуация, там все-таки опять сохранились элементы феодализма. Там есть счастливые, и это воспринимается обществом как нормальное. Кто катается по Москве огромными картежами со стрельбой? Кто? – Ивановская область? Если опять у кого-то есть Gelandewagen, то, значит, у 100 нет куска хлеба, вот ответ. Константин Чуриков: О критериях успешности мы сегодня отдельно в 20 часов поговорим. Оксана Галькевич: У нас еще один звонок, Татьяна из Смоленской области, тоже, в общем, не самый, по-моему, успешный в экономическом плане регион. Давайте послушаем нашу телезрительницу. Татьяна, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Меня слышно? Константин Чуриков: Отлично. Оксана Галькевич: Прекрасно, говорите. Зритель: Значит так, я работаю в федеральном учреждении, должность звучит как старший научный сотрудник. У меня несколько высших образований и ученая степень. Моя зарплата на руки – 9 тысяч 600 рублей. Получила отпускные 4.5 тысячи. У сына высшее образование и аспирантура, работы нет. У него порок сердца, инвалидность сделать невозможно. Вот как жить в такой ситуации? Да, в нашем регионе очень большое сокращение численности населения: только по официальным данным около 1% в год, на самом деле, я думаю, куда выше. Константин Чуриков: Татьяна, спасибо за ваш звонок. Оксана Галькевич: Да, Татьяна, мы не знали, какая картина… Константин Чуриков: Можно я его дополню вопросом еще из Оренбургской области, в SMS нам зритель написал: «Какая мобильность, если в регионах везде одинаково нет рабочих мест? За рубеж ехать?» Оксана Галькевич: А вот за рубежом почему-то находятся эти рабочие места. Иван Родионов: Ну вы понимаете, ответ на этот вопрос жесткий. Почему у нас много таджикских рабочих, почему много киргизских рабочих, почему много опять рабочих? Там еще хуже. Когда будет совсем плохо, люди поедут на любых условиях. На самом деле не дай бог это случится, с этой точки зрения вот этот вот рассказ о том, что человек с ученой степенью получает такую зарплату, – это ответ на вот этот вот вопрос. Точно я уверен, что отчетность по этому региону, которая идет опять наверх, совсем другая, но реальность опять вот такая. Оксана Галькевич: Иван Иванович, но тут еще такая ситуация, что человек с ученой степенью означает, что Татьяна в свое время строила себе определенные перспективы, рисовала себе свою карьерную стратегию, как она будет развиваться. Она вкладывала в это свои силы, время, возможно, какие-то средства финансовые. А какой смысл развивать свой собственный человеческий капитал, если в итоге у тебя потолок 9 тысяч рублей? Иван Родионов: Совершенно справедливый вопрос, совершенно справедливый вопрос. Оксана Галькевич: Вы понимаете, годы прошли… Иван Родионов: И поэтому когда мы, например, слышим о том, что качество образования упало, что студенты глупые, на элементарные вопросы ответить не могут, очень любите вы показывать это по телевизору – не ваша программа, а все телевидение – это ответ на этот вопрос: а зачем? Чтобы получать 9 тысяч в месяц и 4 тысячи отпускных? Константин Чуриков: У нас еще есть звонок, это Евгений из Оренбурга. Евгений, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Оренбург, конечно, немаленький город, к тому же это все-таки региональный центр, но все-таки что у вас там с зарплатами? Зритель: Немаленький, но я бы сказал не особо богатый он у нас. Я работаю в газовой отрасли уже 30 лет, стаж у меня, зарплата у меня на сегодняшний день 36 тысяч. То есть я за 30 лет работы в «Газпроме» так и не смог приобрести себе даже жилье отдельное. Константин Чуриков: Евгений, а чисто исторически она у вас бывала больше 36 тысяч, ваш зарплатный пик? Зритель: Да нет, нет-нет, это вот на сегодняшний день она 36 тысяч за 30 лет. Во-первых, вредности многим убирали, пенсию сейчас прибавили, не знаю, мне до 60 бы дожить, а до 65 это уже точно, как Путин говорил, в деревянном макинтоше скорее всего пойдем на пенсию. В итоге предлагали субсидированную ипотеку, по моей зарплате банк газпромовский выдал, одобрил мне 800 тысяч, на которые я только мог купить комнату в коммуналке, больше мне не одобрили, потому что зарплата очень маленькая. Жена работает у меня на молочном комбинате 2 через 2 дня по 12 часов, приходит с конвейера, ни руки ни ноги не шевелятся, 12-13 тысяч заработок. Константин Чуриков: Евгений, скажите, а вы пробовали у себя в городе искать другую работу? И какую работу, за какие деньги вам предлагали? Зритель: У нас кроме газовой промышленности в принципе работать негде, везде только частный бизнес. Константин Чуриков: Да, спасибо. Оксана Галькевич: Да, спасибо. Зритель: Государственных основных предприятий не осталось. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Это «Газпром», это… Константин Чуриков: …наше все. Оксана Галькевич: …место мечты работы. Смотрите, вот здесь еще пришло сообщение из Москвы, из Московской области, пишет предприниматель, судя по всему: «У меня бизнесы в регионах, и я сворачиваюсь, потому что люди не хотят работать. Люди ленивые, жалуются на жизнь, люди сами не хотят работать», – вот нам пишет такое телезритель. Иван Родионов: Ну опять мы говорили на эту тему на самом деле… Оксана Галькевич: А может быть, просто запросы велики? Иван Родионов: Нет-нет, дело не в этом. Оксана Галькевич: А в чем? Иван Родионов: Это неэффективность бизнеса, честно говоря. Оксана Галькевич: А, то есть и на нем тоже часть ответственности все-таки лежит? Иван Родионов: Да, и большая часть. С другой стороны, опять очевидно, что работать за 9-10 тысяч – это не может быть эффективная работа. Вспомните, у нас с вами была передача о производительности труда. Мы работаем так же, как остальные, нам платят в 3 раза меньше, поэтому производительность труда формально в 3 раза ниже. Просто не умеет этот предприниматель работать опять с той зарплатой, которая должна быть. С другой стороны, он всегда объяснит: да, я занимаюсь не производством, я не экспортирую, я работаю на внутренний рынок, а внутренний рынок ограничен спрос, а спрос ограничен той зарплатой, которую я плачу. Вот эта вот сказка про белого бычка длится у нас уже два десятилетия. Константин Чуриков: Мы снова подходим к системным вопросам. Оксана Галькевич: Мы ходим по кругу. Константин Чуриков: И ходим по кругу, да. Оксана Галькевич: Да, спасибо большое. Константин Чуриков: Уже о макроэкономике не успеем. Оксана Галькевич: Иван Иванович Родионов был у нас сегодня в студии, профессор Департамента финансов Высшей школы экономики. Спасибо большое, Иван Иванович. Константин Чуриков: Спасибо. Мы через пару минут к вам вернемся и продолжим «Отражение».