Константин Чуриков: Это программа «ОТРажение» на ОТР, мы в прямом эфире и прямо сейчас запускаем опрос для проекта «Реальные цифры». Вот вы нам каждый день, чуть ли не в каждом сообщении пишете, как взлетели цены на сахар, поэтому ответьте, пожалуйста, сколько сейчас стоит сахар в вашем регионе, в вашем ближайшем магазине. Дарья Шулик: Какие еще товары и услуги заметно подорожали в этом году и на сколько лично для вас? Субъективная оценка. Ответы принимаем всю неделю по SMS на номер 5445, ну и в пятницу подведем итоги. Константин Чуриков: Потому что чутье подсказывает, что все-таки не только сахар, там много наименований. Но у нас еще такая предновогодняя традиция взять и на все, на многое взвинтить цены. Теперь я хочу обратить ваше внимание, уважаемые зрители, на цифру «4», 4%. Центробанк считает, что примерно такой будет инфляция по итогам 2020 года. А теперь внимание на экран: рост цен в России за этот год, помним про 4%. Дарья Шулик: Ну вот давайте, да, сравним октябрь 2019-го и октябрь 2020-го. Продукты питания +5%, а если быть более конкретным, то сахар почти на 40% подорожал, крупа, бобовые +22%, подсолнечное масло 14%, лекарства, без них никуда, +9,3%, связь, медуслуги, ну и жилищно-коммунальные услуги, соответственно, +3,4%. Константин Чуриков: Ну, я подозреваю, что сейчас найдутся зрители, которые нам припомнят эти 3,4% ЖКУ... Дарья Шулик: Да. Константин Чуриков: Давайте сейчас пригласим в эфир Дмитрия Вострикова, это исполнительный директор ассоциации «Руспродсоюз». Дмитрий Владимирович, здравствуйте. Дарья Шулик: Здравствуйте. Дмитрий Востриков: Да, добрый день. Константин Чуриков: Дмитрий Владимирович, вы нас слышите нормально? Дмитрий Востриков: Да, слышу отлично. Константин Чуриков: Ой, прекрасно. Дмитрий Владимирович, что происходит с продуктами? Вот про сахар уже сказали, что плохой урожай, хотя там какие-то колоссальные запасы от прошлых урожаев. Это что, какая-то разбалансировка на рынке? Это какая-то жадность, кто-то просто решил, извините, тупо заработать? Дмитрий Востриков: Ну, по сахару своя история. Во-первых, мировые цены растут, а от мирового рынка, к счастью, мы сейчас несильно зависим, вот. Но здесь у нас сыграло как бы определенное перепроизводство у аграриев, что отбило у них просто интерес к данной культуре, и сократились практически на 18% площади под сахарную свеклу посевов, при том что уменьшилось количество выхода сахара из сахарной свеклы, соответственно, упало предложение на рынке. И сахар сейчас, как если сравнивать с годом назад, то действительно, да, можно зафиксировать рост. Если смотреть на 2018 год, то мы вышли только на эти значения рентабельности, которые были у нас в 2018 году. То есть отрасль не получает сверхприбыли, кроме того, на ней достаточно высокая конкуренция, и говорить о каком-то сговоре я бы не стал. Дарья Шулик: Дмитрий Владимирович, ну а с маслом-то подсолнечным что? Вроде у нас урожайность, по-моему, неплохая, всегда рапортуют, что все у нас хорошо с урожаем. А что с подсолнечным маслом, почему оно-то растет в цене? Дмитрий Востриков: Погода, к сожалению, внесла свои коррективы практически по всему мировому рынку в том числе. Здесь нельзя говорить, что у нас такой же урожай, потому что годом ранее мы собрали 13 миллионов подсолнечника, а в этом году 12. То есть... больше чем значительное при условии того, что у нас маслозаводы по своей мощности и так опережают то, что могут вырастить аграрии, и периодически аграрии как бы подсевают больше, потому что на масличных традиционно аграрная отрасль зарабатывает. Дарья Шулик: Ага. Дмитрий Востриков: Но тем не менее нас еще подвели наши партнеры, Украина и другие поставщики масличных культур, даже на пальмовое масло цены поднялись. То есть если вообще мы берем рынок, то ФАО, это ассоциация международная по продовольствию и сельскому хозяйству при ООН, отмечает рост цен 5 месяцев нынешнего года и объясняет это тем, что нарушены цепочки поставок. То есть мы интегрированы как бы в глобальный мир, и удорожание любого компонента сказывается, так же как и запреты на вывоз каких-то ингредиентов, каких-то дешевых, собственно, составляющих. Константин Чуриков: В общем, и тут кому-то пандемия помогла заработать, наверное, да? Дмитрий Владимирович, такой вопрос. Вот мы не нашли, к сожалению, данных за целый год, но вот что у нас есть? Евростат мы сопоставили и Росстат, в сентябре как менялись цены в Российской Федерации и в странах ЕС. Ну смотрите, сахар и шоколад у нас почему-то почти 2% прибавили за месяц, а там -0,4%; масло у нас плюс, у них минус; рыба у нас плюс, у них минус, ну и так далее. Вот чем это объяснить, вот эти такие интересные «качели»? Дмитрий Востриков: Ой, ну все бы замечательно, если бы у нас Центробанк держал стабильный курс валют и мы не вынуждены были, собственно, покупать те же импортные комплектующие, посевной материал и другие необходимые материально-технические ресурсы за границей. Поэтому здесь это чисто вопрос к стабильности рубля: если бы рубль был так же стабилен, как евро либо доллар, то не было бы таких диспропорций. Поверьте, вот эти 1%, если посмотреть в разрезе нашей пищевой промышленности либо сельского хозяйства, то там будут просто отрицательные рентабельности у многих хозяйств. То есть здесь сложнее всего, как мы видим, сейчас приходится бизнесу, потому что, с одной стороны, снижаются реальные доходы населения, с другой стороны, растет себестоимость, и здесь между молотом и наковальней получается как раз пищевая промышленность. Если у аграриев еще есть альтернатива продать на экспорт, там цены растут, то у пищевой промышленности ну просто очень сложные времена. Вот то же растительное масло, о котором вы сказали, сейчас мировая цена практически перевалила за тысячу долларов за килограмм масла, это рекордное значение. И здесь предприятия борются за те же маслосемена, которые могут утечь просто на экспорт, и тогда наши предприятия останутся еще более недозагруженными. Дарья Шулик: Дмитрий Владимирович, ну я правильно понимаю, что если бы были какие-то, не знаю, специальные льготные программы для поддержки именно производителей, это могло бы как-то улучшить ситуацию с ценами? Или не повлияло бы на их рост? Дмитрий Востриков: Ну, здесь, наверное, самый лучший рецепт был бы запретить спекулятивные операции с валютой, из-за чего у нас курс таким образом расшатывается. И повторюсь, что если бы у нас был стабильный курс рубля по отношению к мировым валютам, то таких тенденций мы бы не наблюдали. Потому что у нас очень замечательная такая получается аналитика, что, когда биржевые цены падают на товары, на которые на международных рынках идет ценообразование, у нас дешевеет рубль, и рублевая цена из-за этого не опускается. Более-менее стабилизируется валюта, начинают расти мировые биржи, на которые мы никаким образом не влияем, абсолютно. Константин Чуриков: Ну да, Дмитрий Владимирович, ну в принципе мысль ясна: если бы наша экономика была крепче, мы бы лучше питались, да, действительно, наверное, так. Давайте сейчас послушаем наших зрителей. Нам звонит... Дарья Шулик: ...Людмила из Рязани. Константин Чуриков: ...Людмила из Рязани. Людмила, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Дарья Шулик: Здравствуйте. Зритель: Я вот смотрю, почему у нас подорожал так хлеб? Пшеница, все время хвалят, что мы столько собираем пшеницы, не говоря уже за сахар, не говоря уже за молоко. Столько у нас травой все поросло, можно это хозяйство держать. Ну вот на самое необходимое, продукты, во сколько раз выросли цены. Я вам привожу батон, батон 300–350 граммов, 600 граммов, я не знаю, очень редко, но есть они. Ну куда это годится, 29 рублей, 35 рублей. Ну что это за цена, если ты возьмешь там этого батончика 400–500 граммов, его кушать нечего, отдаешь... Хлеб – это же основной продукт, основной продукт. И вот у нас «Пятерочка» магазин, зайдешь – акции. Смотришь на эти акции, глаза на лоб лезут, такие же, как везде в магазинах, как везде, во всех больших, в больших супермаркетах, но... «Пятерочка» зато у нас назначает... Картошка..., такая картошка там, страшно смотреть, тоже... Ну вообще, за что ни возьмись, подорожало во много, много, а зарплаты-то ни копейки не растут у нас. Константин Чуриков: Ну да. Людмила, я вот недавно, тоже хлеб покупаю, поймал себя на мысли: вроде, я так запомнил, в одном и том же магазине хлеб стоит, ну обычный белый нарезной батон, 27 рублей, стоил, а сейчас смотрю, 32. То есть вот так вот под сурдинку я посчитал, это примерно получается за год 20%, в принципе многовато, неплохо, да? Дарья Шулик: Неплохо... Константин Чуриков: Дмитрий Владимирович, а с хлебом-то что, с народным нашим продуктом? Дмитрий Востриков: У нас пшеницы мировой урожай ниже, цены на бирже выше, наложенное на курс непосредственно доллара, вот мы получаем, собственно, такую тоскливую, к сожалению, картину, которая у нас, рекордные цены в рублях получаются за всю историю зернового рынка. Константин Чуриков: Ага. Дарья Шулик: Давайте еще послушаем один звонок, из Волгоградской области Зинаида к нам дозвонилась. Зинаида, здравствуйте. Зинаида? Константин Чуриков: Зинаида? Зритель: Да-да-да. Дарья Шулик: Мы вас слушаем. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Константин Чуриков: Добрый. Дарья Шулик: Здравствуйте. Зритель: Слышите меня? Дарья Шулик: Слышим. Константин Чуриков: А то, заслушались вами, ждем вас в эфире. Рассказывайте, да. Зритель: Вот я живу в Волгоградской области, город Волжский, зовут меня Зинаида Михайловна. И вот я за цены смотрю, какие же у нас цены. В том году картошка была от 11 до 14, это такая самая, ну и 20 хорошая. В этом году плохая уже 21, которую нельзя брать, кушать, гнилая, а там уже и 40, и 30, и 29, в разных магазинах по-разному. Хлеб подорожал, рыба вообще недоступная. Вот говорят, что на 3–4% повышают, на 6% пенсионерам пенсию, – но как же угнаться? Если посчитать, то там повысилось не на 3% и не на 6% инфляция, а там на все 20%. Вот Фосфоглив, лекарство постоянно пью, у меня больная печень, было 170, сейчас 370 – это на сколько повысилось? Больше, чем на 100%. А нас все дурят, на 3%, на 4%, на 6%. Ну как-то мы же тоже грамотные люди, мы умеем считать. Ну почему все эксперты защищают только правительство, а простой народ не защищают? Вот надо как-то, наверное, налоги вот этих богачей, певцов, у которых, как говорят, туалеты золотые, брать побольше бы с них налоги. Константин Чуриков: А так и сделано уже, сегодня принято важное решение как раз. Дарья Шулик: Уже, да, услышали вас. Константин Чуриков: Те, у кого зарплата в год больше 5 миллионов, нате вам, пожалуйста, платите повышенный подоходный налог. Спасибо, Зинаида, за ваш звонок. Дмитрий Владимирович, я понимаю, что по части лекарств вас спрашивать нельзя, вы не за эту отрасль отвечаете. Вы нам скажите, пожалуйста, вот эта вся канитель с ростом цен надолго? Вот какой вообще прогноз по сахару, по подсолнечному маслу? Когда все наконец успокоятся, когда стабилизируются какие-то запасы неснижаемые, наедятся ретейлеры и так далее? Дмитрий Востриков: Ну, здесь все зависит от стабильности экономики, стабильности курса и от матушки погоды. Вот погода в этом году Россию, я считаю, не обидела, по некоторым культурам есть, конечно, спад, но он абсолютно незначительный. А стабилизация, как я и говорю, энергоносители будут стабильные, цены на удобрения стабильные, это все опять же через доллар пересчитывается, потому что экспортные товары, и будет тогда стабильность в стране. Константин Чуриков: У нас стабильность всегда в стране, Дмитрий Владимирович, у нас карма такая, страна стабильная, а вот цены плавают... в одну сторону. Дмитрий Востриков: Ну как стабильная? Давайте посмотрим курс доллара, 30% изменение за год, ну пусть 25% на вот этих вот «качелях». Но у нас, я смотрел, вот даже овощи, вот отчет, что мы собираем чуть ли не рекордный урожай овощей в этом году. Казалось бы, ну а какова причина, почему, собственно, на овощи цены действительно выше, чем в прошлом году? А винить-то аграриев и не повинишь, потому что смотришь, посевной материал импортный, техника, на которой работают, импортная, запчасти импортные, упаковка импортная. Как это все можно, собственно говоря, делать у нас? Ну либо надо импортозамещение полностью по технологической цепочке, чтобы все было у нас... Ну мысль здесь останавливается, понимаете. Константин Чуриков: Да, подождите, может быть, чего-то мы все-таки не знаем? Вот к нам когда в студию приходит «Ростсельмаш», мы радуемся, ой, наши комбайны, наша техника, все говорят «круто», мы репортаж показываем, как там обрабатывают на нашей технике поля, все супер. И семенной материал, уже работают, значит, наши специалисты, ученые и так далее. И тут вы говорите, что все на самом деле импортное. Кто кого обманывает? Дмитрий Востриков: «Ростсельмаш» у нас только зерновые комбайны выпускает. Если, допустим, свеклоуборочная, то их нет отечественных вообще, ни самоходных, ни прицепных, то есть здесь сплошь и рядом все импортное. Удобрения по-другому, да, удобрения у нас, собственно, производятся, но так как это одна из крупнейших экспортных позиций, то цены, к сожалению, на удобрения для аграриев все равно привязываются к международным, то есть мы зарабатываем и там, и там, у нас товар есть, куда выгоднее, туда и продаем. Константин Чуриков: Ну да. Спасибо большое. Дарья Шулик: Спасибо, Дмитрий Владимирович. Это был Дмитрий Востриков, исполнительный директор ассоциации «Руспродсоюз». Константин Чуриков: Ну, в общем, все слышали? Мы спросили Дмитрия Владимировича, когда остановится рост цен, Дмитрий Владимирович сказал: «Ну, когда ситуация в экономике наладится...» Дарья Шулик: И погода, погода должна быть очень хорошая. Константин Чуриков: Да, то есть, в общем-то, не скоро. Дарья Шулик: Несколько сообщений. Калининградская область: «У нас сахар стоит в среднем 65 рублей за 900 граммов». Ставропольский край: «Сахар 60 рублей». Вот сообщение из Краснодарского края: «Кубань, сахар 56 рублей за килограмм, масло растительное от 75». У нас, кстати, сейчас будет сюжет из Краснодарского края про сахар. Константин Чуриков: Мы сейчас перепроверим эту информацию. Дарья Шулик: Да, насколько это так. Сколько стоит сахар в Краснодаре, сейчас посмотрим. СЮЖЕТ Константин Чуриков: Ну, я слышал, наши стратегические партнеры белорусы как-то хорошо собрали свеклы в этом году, могут в принципе, я думаю, поделиться, или мы можем это как-то купить. Дарья Шулик: Надо у них брать, да. Ну, цены на сахар резко подскочили и в Калининградской области, не только в Краснодарском крае. Этот товар стал абсолютным лидером подорожания в регионе: за месяц стоимость выросла на 23%, а с начала года на все 60%. В магазинах за килограмм сейчас придется заплатить в среднем 60 рублей. Основная причина подорожания – неурожай сахарной свеклы, то, о чем мы ранее и говорили. Константин Чуриков: Да. Дарья Шулик: В этом году ее собрали на четверть меньше обычного. Кроме того, на цены повлияло и введение таможенных пошлин в начале года, из-за этого импорт сахара из соседних Белоруссии и Польши, откуда его обычно завозили, стал невыгодным. Алексей Елаев: При доставке товара на территорию Калининградской области цена значительно возрастает, и сейчас для нас сахар обходится примерно в 50 рублей. – Наша семья покупает не так много сахара, но тем не менее, так как я работаю в бюджетной организации, у нас заработная плата так не растет, как цены на продукты. Константин Чуриков: На складах калининградских торговых сетей запас сахара на 1,5 недели вперед, поэтому, как обещают ретейлеры, дефицита не будет. Однако подешевеет он, как считают поставщики, только в следующем году. Кроме сахара в регионе выросли цены на свежие огурцы, черный чай и рыбу. К нам сейчас присоединяется Михаил Беляев, эксперт Российского института стратегических исследований, кандидат экономических наук. Михаил Кимович, здравствуйте. Дарья Шулик: Здравствуйте. Михаил Беляев: Здравствуйте. Константин Чуриков: Вы знаете, очень хороший вопрос, на нашем SMS-портале спрашивают: а ФАС куда смотрит? Вот это ведомство, где недавно поменялся руководитель, вообще какую функцию оно должно занимать применительно к этой истории? Михаил Беляев: Вот ФАС как раз должно занимать, скажем так, генеральную позицию в этой самой ситуации, смотреть, почему, на сколько и от чего выросли цены. Мы понимаем, что розничные сети, конечно, у них есть сейчас, слава богу, точка опоры, они могут ссылаться на неурожай, на возвратные заморозки, что они там еще придумывали. Но они всегда, вот опираясь на такой формальный повод, который действительно дает, может быть, какие-то основания для повышения цен, но они делают это с неимоверным усердием, используют этот шанс уже по полной программе. И вот тут уже ФАС должен смотреть, вообще насколько обосновано вот это вот повышение цен. Причем это необязательно картельный сговор какой-то должен быть такой, просто если цены растут необоснованно, особенно на товары такой вот социальной составляющей в предпраздничный, давайте не будем забывать, период, скорее это перед Новым годом тут все это срабатывает, вот ФАС должен, в общем-то, сказать свое твердое и жесткое слово. Но для него должна быть, во-первых, инициатива, во-вторых, у него должны быть достаточные полномочия для этого. У нас же ФАС, я помню, как он организовывался в начале перестройки, у нас такого министерства и в заводе не было. И когда ему писали устав и его обязанности, то там, видимо, работали очень дяди такие дальновидные, которые понимали, как работает западный рынок, поэтому написали ему абсолютно беззубое, вот беспомощное совершенно положение о его деятельности. Потом это все поправлялось-поправлялось-поправлялось постепенно, сейчас у него кое-какие полномочия есть, но далеко не такие, какие есть у антимонопольного ведомства в США, или в Великобритании, или в других странах, где... Константин Чуриков: Михаил Кимович, скажите, а вот прописаны какие-то стандарты работы с информацией? То есть, например, грубо говоря, вот этот рост допустим, +4%, +5% в месяц, или, не знаю, за год, а вот столько уже недопустимо? Вот где-то это есть на бумаге, это можно увидеть? Михаил Беляев: Нет, такие стандарты никто не может написать, насколько они... Они же... Понимаете, вот Росстат считает статистику увеличения цен по очень широкой номенклатуре товаров, типа 250, по-моему, товаров в корзину входят туда, и оттуда получаются вот эти пресловутые 4%, которые всех раздражают. Для простых людей инфляция – это та узкая группа товаров, с которой они сталкиваются каждый день, то есть 15–20, много 30 этих самых продуктов. И на них, поскольку они пользуются повышенным спросом, и понимая, что именно вот здесь можно, это жесткий спрос, от которого отказаться никто не сможет, вот на эти товары повышаются цены в самую первую очередь. Потому что люди все равно будут нам рассказывать, на сколько подорожал сахар, на сколько подорожал хлеб, мы будем проявлять сочувствие, но ретейлеры ничего сделать, в смысле снижать свое рвение на этом направлении, не будут, а будут рассказывать нам сказки про погоду, еще про что-то, еще про что-то. Хотя там правда есть, заложенная в том, что растут цены и на горюче-смазочные материалы, и на топливо, и на прочее, прочее, но там свои монополии работают. Константин Чуриков: Ну да, как в «Кавказской пленнице»: «Две бутылки вина выбросила в пропасть». – «Три, пиши три». Дарья Шулик: Михаил Кимович, давайте... Михаил Беляев: Я помню… Займу две минуты. Я помню, как года 2 или 3 тому назад, когда был всплеск инфляции, всплеск роста цен на бензин, так был такой зампред ФАС (не буду называть его фамилию, хотя могу) – так он нам просто объяснял, вместо того чтобы рассказывать и пытаться бороться с этим всплеском цен, он нам совершенно объяснял по телевизору, что «а что, по-вашему, должны нефтяные компании в убыток, что ли, себе работать?». Дарья Шулик: Действительно. Михаил Беляев: «Конечно, они повышают цены и будут их повышать, и вы это должны понять», – вот это зампред ФАС нам объяснял. Ну какой это ФАС тогда? Дарья Шулик: Понять и простить. Константин Чуриков: Понять, простить, принять, как в песне. Дарья Шулик: Михаил Кимович, давайте послушаем, какая ситуация в Ставропольском крае, у нас есть оттуда звонок, к нам дозвонилась Лидия. Лидия, здравствуйте, что у вас с ценами? Зритель: Да, добрый вечер, уважаемые ведущие. Наконец-то я смогла дозвониться на передачу, всегда хотелось очень актуально почувствовать, но, к сожалению, не могла дозвониться, вот сейчас дозвонилась. Значит, по поводу пенсий еще... Константин Чуриков: Так, мы про цены вообще. Дарья Шулик: Мы уже к ценам перешли, уже тратим пенсию. Зритель: Хорошо, «Реальные цифры / Нереальные цены». Вообще-то все в жизни взаимосвязано, и пенсии, и зарплаты, и цены, и так далее. О чем я хочу сказать? Вот на территории нашей страны, которая занимает 1/6 часть, так скажем... Константин Чуриков: ...суши. Зритель: ...земного шара, суши, нам при наших мощностях, при нашем сельском хозяйстве стыдно иметь голодных, недоедающих людей. Нам стыдно иметь такие цены, на продукты питания в том числе, это при всей той мощи того государства, какое было, то плачевное существование, которое мы сейчас влачим всей страной в общем и целом. 90% населения живет вот в такой ситуации, когда утром встаешь, одна цена, вечером ложишься, другая цена. У нас то же самое, все на Ставрополье нестабильно, как и везде, во всей стране. О чем я хочу сказать? Нужно возрождать отечественную промышленность, переходить к своему собственному производству. У нас все есть в государстве для этого. У нас есть природные ресурсы, которые мы еще не выкопали. У нас есть вода, которую мы еще не выпили. У нас есть леса, которые еще не выпили... Константин Чуриков: У нас есть солнце, которое еще не погасло. Зритель: Да, у нас есть еще... Константин Чуриков: Да. Лидия, вот вы говорите, многие люди в нашей стране недоедают. Как вы думаете, вот их действительно много? Зритель: Я думаю, что их 90%, которые недоедают, не то что вообще голодные, а те, которые еще чего-нибудь бы купили, чего-нибудь бы съели... Константин Чуриков: Ну да, в чем-то себе отказывают так или иначе. Спасибо за ваш звонок. Дарья Шулик: Да, спасибо, спасибо. Константин Чуриков: Еще Александра, Подмосковье. Здравствуйте, Александра. Дарья Шулик: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я очень рада, что я к вам попала наконец-то. Я, может быть, не по теме немножко, просто... У меня пенсия как бы неплохая, у меня 48 лет стажа, но я кормлю птичек, сколько я живу на свете, понимаете, синичек, воробушков... Константин Чуриков: Так, Александра, но крупы тоже подорожали, значит... Дарья Шулик: Чем кормите-то? Покупаете же хлеб, наверное, крупы. Зритель: Пшено, пшено, перловка, голубям посыпаю семечки, понемножку каждый день, зимой побольше. Если не будет птичек, не будет людей. Константин Чуриков: Это правильно, я с вами полностью согласен. Зритель: Не будет животных, вы сами понимаете. Константин Чуриков: Спасибо вам большое, спасибо, Александра, разбавили немножко обстановку. Михаил Кимович, вот зрители говорят, что все у нас взаимосвязано в стране, все это, и пенсии, и цены, все это связано. Вот честно, я не вижу никакой связи. Если рынок бы понимал, что реальные зарплаты не растут, наверное, рынок, так вот скажем консолидированно, не допускал бы такого роста цен. У нас вообще, честно говоря, ретейлер, продавец, производитель слышит, что происходит, как говорится, на том конце провода, или его это, как говорится, не волнует? Михаил Беляев: Его это волнует мало, потому что... Вы вот сейчас обратились к опыту идеального рынка, которого вообще, в принципе не существует. Там по идее, допустим, могло бы действительно наступить вот это рыночное равновесие в зависимости от спроса, производство и продажи натолкнулись на отсутствие спроса платежеспособного и цены пошли вниз, да? Но на самом деле это так вот в такой вот экономике. Когда у вас, еще раз вернемся к этому вопросу ФАС, когда у вас ярко выраженная монопольная ситуация на рынке, рынок действует совершенно по другим законам, его вот это вот не интересует. Он даже готов продать немножко меньше по повышенной цене и получить ту же самую прибыль, только с меньшими хлопотами, вот и все, вот так работает монополистический рынок. И поэтому, опять повторю этот тезис, во всех странах, которые поняли это еще в начале того века, XX я имею в виду, ввели у себя… В Америке сначала был акт Шермана, вот это антитрестовское законодательство было, а потом были учреждены мощнейшие антимонопольные ведомства именно для того, чтобы регулировать вот эти вот недостатки рынка и произвол монополий пресекать. И у них мощнейшие совершенно полномочия, не менее мощные, чем у налогового ведомства, а про налоговое ведомство мы наслышаны, какой властью оно обладает и в США, и в западной Европе. Ну в США если уж даже Аль Капоне удалось посадить, то можете себе представить, что вообще в их власти. Дарья Шулик: Спасибо, Михаил Кимович. Константин Чуриков: Да, спасибо вам большое. Дарья Шулик: Это был Михаил Беляев, эксперт Российского института стратегических исследований, кандидат экономических наук. И звонок у нас есть, из Тульской области Михаил к нам дозвонился. Михаил, здравствуйте, слушаем вас. Зритель: Алло, добрый вечер. Дарья Шулик: Да. Константин Чуриков: Добрый. Зритель: Здравствуйте. Дозвонился, слава богу. Я по поводу сельскохозяйственного все-таки производства хотел к вам обратиться. Очень не понравился комментарий вашего первого гостя по поводу сельского хозяйства... Константин Чуриков: Не понравился или понравился? Зритель: Не понравился, безусловно. Константин Чуриков: Не понравился. Зритель: Да. Человек, видно, далек от полей и прочего. Значит, этот год самый благоприятный на моей 30-летней практике, который когда-либо мог быть для сельского хозяйства, это первое. Все-таки 25% населения у нас тем или иным образом связаны с сельским хозяйством. Я не понимаю одно: почему цены на хлеб у нас растут и при этом мы еще выбрасываем этот хлеб? Мы забыли, что такое хлеб, вот. Пускай он съездит в Германию или в Голландию и купит там хлеб, посмотрим, сколько он там стоит, вот. Второе насчет подсолнечника. Я не могу сказать, что он врет, может быть, он некомпетентный: 13 миллионов с лишним, 13,5 миллионов тонн страна в этом году собрала. Урожайность в этом году подсолнечника ну, может быть... ниже, чем прошлый год. Почему выросло масло, это нас не касается, производственников. Но если прошлый год семечка стоила 16–17 рублей килограмм, то сейчас, на сегодняшний момент, она уже 40 стоит. Скажите, кому от этого плохо? Крестьянину? Нет, ему отлично, он себя красиво чувствует в этой ситуации. Пшеница, которая раньше стоила 9–10 рублей, сейчас стоит 15, это хорошо. Сахарная свекла, ну извините, это сахарные заводчики сами виноваты, когда раньше, прошлый год она ничего не стоила, и в этом году ее люди перестали сеять... Это рынок диктует, вы не беспокойтесь, в сельском хозяйстве все отлажено. Мы в этом году собрали почти 128 миллионов тонн. Я работал в советское время и знаю, что это такое, мы таких урожаев не получали никогда. Мы в 2017 году получили 133 миллиона, это второй результат. Константин Чуриков: Поняли. Зритель: Как можно... Константин Чуриков: Нет, смотрите, Михаил, хорошо, дорожает сельхозпродукция, крестьянин, как вы говорите, торжествует, там, значит, посредник торжествует, ретейл торжествует, а платим-то за все за это мы, получается. Дарья Шулик: Мы. Константин Чуриков: Еще вопрос, кстати, крестьянину много ли там остается, чтобы он торжествовал, понимаете. Вот кто на этом наживается, как вы считаете? Зритель: Безусловно, безусловно, вот эта вся прослойка. Я согласен со вторым вашим гостем, безусловно он прав, этот рынок монополизирован однозначно, но у нас есть выход на экспорт, и, слава богу, мировые цены в связи с коронавирусом, какими-то другими вещами, в связи с тем, что во Франции засуха или засуха на Украине, у нас ценники поднялись, это хорошо. А вот теперь послушайте дальше, что произойдет дальше. Государство срочно подымет цены на дизельное топливо, на удобрения, на средства защиты, на семена, которые мы тоже получаем из-за рубежа, мы же свои не сеем, и мы снова упадем и будем ждать следующего коронавируса? То есть у нас какая-то получается не очень здоровая... Константин Чуриков: Ну да. Михаил, вы так еще глобально мыслите, про Францию, про какие-то внешние рынки. Понимаете, мы тут живем, нам всем тут кушать хочется, как у Райкина. Дарья Шулик: Тут покупать. Спасибо, Михаил. Константин Чуриков: Спасибо большое. Ростислав Гурман приходит к нам на смену в эфир, эксперт по качеству и безопасности продуктов питания. Ростислав Валерьевич, здравствуйте. Дарья Шулик: Здравствуйте. Ростислав Гурман: Здравствуйте. Константин Чуриков: Ростислав Валерьевич, вот видим, как растут цены, производители говорят, как они вообще, бедненькие, там страдают, какие издержки и так далее, коронакризис. И знаете, честно говоря, так вот как-то немножко страшит перспектива того, что они будут класть в эту продукцию, ну чтобы как-то тоже сэкономить на издержках, как-то выйти в плюс. Вот что вы можете сказать по поводу качества и безопасности как раз того, что продают наши магазины, например по итогам этого года? Что изменилось, что стали нам недокладывать, недосыпать и так далее, недоливать? Ростислав Гурман: На самом деле сегодня ситуация выглядит следующим образом. Ни для кого не секрет, что ретейл по-прежнему диктует основные условия в продажах, то есть контролирует полностью продажи в нашей стране. И ситуация следующим образом складывается, что цена высокая, для того чтобы работать сетями, этого себе позволить не могут все подряд, только крупные производители и какие-то среднего звена, у которых есть какой-то запас прочности. Но тем не менее они диктуют как некое техническое задание на продукты питания. Это было видно, кстати говоря, в первую пандемию, когда я прихожу в сетевой магазин и наблюдаю ситуацию, что цены достаточно высокие на фрукты и на овощи, а качество их достаточно заметно снизилось. И тенденция такая и в дальнейшем будет, что цены будут расти, но при этом качество будет не на уровне, а оно будет снижаться. И это будет вынужденно, потому что аппетиты ретейлеров у них остались прежние, они по-прежнему хотят максимально дорого продавать свою полку, плюс вот эти все посредники, о которых вы своей передаче уже сказали. Все хотят зарабатывать. В итоге будут упаковывать красивую картинку и нам ее максимально дорого продавать, а у нас должно складываться впечатление, что мы покупаем максимально качественный продукт, но на самом деле это не так. Более того, я сейчас не вижу в экономике никаких каких-то понятных сигналов позитивных, к сожалению, которые могли бы нам сказать о том, что цены на продукты питания станут стабильными, понятными, какими-то отбалансированными и прогнозируемыми. На самом деле сейчас ситуация, на мой взгляд, выглядит так, что все очень в таком драматическом, негативном ключе развивается. И на мой взгляд, не хочу быть пророком, но после Нового года и вот этих вот новогодних праздников цены на продукты питания практически на все, в том числе еще послабления рубля ожидается некое, будут еще на где-то 15–20% возрастать. Это не будет сразу, это не будет как бы молниеносная какая-то перемена цен... Константин Чуриков: Так, под сурдинку, втихомолку, так по чуть-чуть, да? Дарья Шулик: Это еще не предел, да? Ростислав Гурман: Это будет такая последовательная, знаете, такая вялотекущая ситуация, когда мы будем приходить с вами в магазин после Нового года, видеть там хлебную продукцию по одной цене, а через месяц мы туда зайдем или через 2 недели, а уже тот же самый хлеб мы будем покупать уже где-то на 10–15% дороже. Дарья Шулик: Ростислав... Ростислав Гурман: То есть нас будут плавно к этому подводить. Дарья Шулик: Ростислав Валерьевич, вы вот затронули тему хлеба, у нас на самом деле очень много сообщений, которые касаются хлеба, но помимо того, что вот он постоянно дорожает, все пишут о каком-то очень низком качестве. Вот Владимирская область: «Хлеб уже не низкого качества, а нижайшего». И Краснодарский край, и Астраханская область, все говорят, что с хлебом происходит что-то, ну совсем неправильная какая-то ситуация. А в чем дело? Хлеб, казалось бы, основной продукт в нашей продуктовой корзине, за ним должны прямо вот следить. Константин Чуриков: Ну кстати да, это ведь не вымысел, это приходишь во вполне себе приличную (не буду называть) торговую сеть... Слушайте, ну этим хлебом можно в принципе забивать, не знаю, гвозди сразу у кассы. Что случилось-то у них? Дарья Шулик: Или наоборот, его берешь, он просто распадается на частицы. Что с хлебом-то происходит в стране? Ростислав Гурман: К сожалению, на самом деле тема хлеба – это достаточно такая острая тема, щепетильная, скажем так. Признаюсь честно, я хлеб не ем уже давно и никакой, ни дорогой, ни дешевый, в нашей стране. Я себе это объясняю тем, что хлеб достаточно такой социальный продукт, его нельзя продавать, обычный хлеб, по 150–200 рублей за буханку, потому что это будет революция в стране. Поэтому производитель имеет большие накладные расходы, плюс еще конкуренция, плюс высокая, дорогая стоимость самого сырья, той же муки и так далее. Плюс вот эти комбинаты испытывают большие накладные расходы, зарплатную часть, логистику, если говорить про Москву, и так далее, и так далее. Плюс они должны закладывать хотя бы около 15–20%, для того чтобы предприятие могло развиваться. При этом при всем еще у них оборудование тоже, как правило, импортного производства. И в совокупности здесь чудес нет, и производитель хлеба находится в такой агрессивной среде, что он должен учитывать вот этот комплекс проблем, при этом он должен развиваться. Ну и как тут быть? Поэтому он кладет в свой состав, даже часто я вижу надписи «Мука высшего сорта», но это не так, поэтому это идет очень много заменителей, консервантов и разной химии, для того чтобы придать хлебу натуральный, максимально нарядный внешний вид. Дарья Шулик: Ростислав Валерьевич, но за хлебом же, я так понимаю, должен быть особый контроль со стороны государственных органов, действительно это продукт, который покупают все, есть стандарты, которые должны соблюдаться. Я так понимаю, что просто это не контролируется сейчас, кто что хочет, то в эти булки и замешивает, получается? Ростислав Гурман: Вы знаете, вот насчет контроля у меня... Мне кажется, это тема вообще отдельной передачи, у меня очень много претензий к контролю. Все дело в том, что наша страна в этом смысле уникальная, в отличие от европейских стран и других. Все дело в том, что мы видим, например, какой-то инфоповод, прецедент, что какой-то производитель схулиганил, не будем говорить кто, сделал некачественный хлеб, например. Ну хорошо, мы знаем такого производителя, да, нарушил технологический процесс, да, не соответствует ни ГОСТу, ни техническому условию. Хорошо, мы это знаем, а дальше что мы видим, какие он понес санкции, какие штрафы понес? Мы этого уже не знаем, то есть это уже находится за пределами нашего понимания. А что происходит в Европе? Не дай бог какой-нибудь хлебокомбинат сделает некачественный хлеб – все, если об этом узнают, его просто люди... Это имиджевая какая-то составляющая, репутация полностью рухнет, и покупатели перестанут покупать, это в лучшем случае, а как правило, это просто надзорные органы закрывают данное предприятие. И другие это знают, что это произойдет, и поэтому боятся, им выгоднее делать качественно и бороться в настоящей конкурентной среде, чем манипулировать с какой-то химией. Плюс ко всему очень много сейчас хлеба, вот мы видим, который производится не по ГОСТу, а по ТУ, его делают, его выпекают в сетевых магазинах из полуфабрикатов... Дарья Шулик: Ага, ага. Константин Чуриков: А ТУ – это что такое? Дарья Шулик: Технические условия. Константин Чуриков: Технические условия? Ростислав Гурман: Это вообще, на мой взгляд, не хлеб, это страшное... Вы знаете, я вот как-то пришел в магазин сетевой и читаю состав такого хлеба, который пекут вот эти хлебопекарни... Дарья Шулик: Пекарни у магазина. Константин Чуриков: Они еще научились называть по-модному, «чиабатта» они пишут. Ростислав Гурман: Ха-ха-ха, «чиабатта». Да, это маркетинг. Дарья Шулик: А что внутри у этой чиабатты... Ростислав Гурман: И вы знаете, я такие читаю слова... Вот у меня два высших образования, я половину состава не понимаю, что написано. Я серьезно вам говорю, я просто боюсь... Это страшно, читать такой состав. И я понимаю, что... Даже мы брали, эксперименты делали, покупали такой хлеб, и он буквально, через пару часов он еще такой хрустящий, а потом он становится чуть ли не деревянный, можно гвозди забивать. Дарья Шулик: Ну как Константин сказал, можно гвозди забивать. Константин Чуриков: Ну это можно его в СВЧ-печку положить и продлить ему несколько часов жизни. Дарья Шулик: И еда, и инструмент. Константин Чуриков: У нас много звонков. Давайте послушаем сейчас Мурада из Тюмени. Мурад, здравствуйте. Дарья Шулик: Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Константин Чуриков: Добрый. Дарья Шулик: Слушаем вас. Зритель: Дело в том, что вот повышение цен – это в основном... Вот я производитель хлебобулочных изделий. Вот с начала года у нас повысилась мука, например, на рублей 5–7, это, получается, было около 17 рублей в начале года, а на сегодняшний день где-то 23 рубля. Говорят, еще будут повышать цену. Во-первых, вот повышалось, это где-то получается 20%, это первое. И второе. Вот самое главное, что сейчас никто не контролирует... Мы, производители, сдаем хлеб в основном в сети большие, потому что нам... магазинов еще не осталось, и не можем мы контролировать, диктовать свою цену, которая продажная. Они иногда, бывает, что на 70% накручивают на хлеб. Неужели у нас нет где-то, чтобы хотя бы те продукты, которые сдают местные производители, у них на это транспортных расходов нет, понизить это самое, как его, ну магазины накрутки делают такие большие. Константин Чуриков: Мурад, это очень интересно. Подождите, вот, значит, батон, ну вот что-то вроде такого нарезного производите, печете? А-ля нарезной. Зритель: Да, печем батон, печем. Константин Чуриков: Вы говорите, накрутка 70%. То есть сколько по факту, по какой цене вы его отдаете, продаете магазину? Зритель: Смотрите, мы обычный хлеб печем, даем около 22 рублей, а они продают за 29 рублей. Это сколько процентов получается? Вы представляете, чтобы хлеб довезти до магазина, это кто-то сеет, кто-то убирает, кто-то делает муку, это проходит около, плюс-минус год. А в магазине за то, что он сегодня получил и завтра продал его в течение дня-двух, зарабатывает 7–8 рублей, а мы все, производители, которые сеяли, убрали урожай, муку делали, привезли, за целый год получаем 22 рубля. Константин Чуриков: Ну да, просто вы до этого сказали, что на 70% повышают, мне как-то стало страшно, думаю, что же там вообще такое. Зритель: Ну давайте, 22 рубля, батон 22 рубля, они продают 29 рублей. Сколько процентов получается? Константин Чуриков: Ну сколько это получается... Даш, считай, у тебя лучше с математикой. Дарья Шулик: Ну, 7 рублей разница, соответственно... Константин Чуриков: Ну 20%, 20%, даже больше. Дарья Шулик: Да, 25% даже. Зритель: Но это я имею в виду обычный хлеб, а если дорогие, ну давайте наш национальный хлеб, мы сдаем за 41 рубль, а они продают по 69 рублей. Константин Чуриков: А, ну это уже свинство, конечно. Дарья Шулик: Тут уже да. Константин Чуриков: Так, Мурад, и вы еще оговорились, что они как-то не так хранят ваш хлеб, да? А вот здесь какие проблемы? Зритель: Ну, такого нет, потому что хлеб, хлебобулочные изделия максимум продают день-два, у них срок реализации маленький, 24 часа. Поэтому... Дарья Шулик: Мурад, а вы по ГОСТу делаете хлеб? Качество вашего хлеба как, соответствует требованиям? Зритель: Мы по ГОСТу делаем, да-да-да. Дарья Шулик: Хорошо. Константин Чуриков: Мурад, ну и напоследок, раз уж вы все-таки у нас производитель, скажите, как думаете, в начале года как будут меняться цены? Ростислав Валерьевич говорит, что дальше все будет очень быстро, бегло расти. Зритель: Ну, это будет зависеть от того, на сколько будут повышать цену муки, это раз. Еще плюс повышается у нас, вот буквально сколько, я не скажу, на газ, свет, вот они тоже подорожают за год 2 раза. Константин Чуриков: Ну да, там тоже коммунальные услуги в будущем году подорожают точно, тут к бабке не ходи. Дарья Шулик: По традиции, да. Константин Чуриков: Спасибо. Дарья Шулик: Спасибо. Константин Чуриков: Ростислав Валерьевич, смотрите, вернемся давайте к сахару, с которого начали. Интересное сообщение на портале, пишет наш зритель Серж: «Я вам скажу, почему сахар возрос в цене, – стали в России гнать самогонку, а не покупать водку. Посмотрите статистику продаж водки». А кстати, а может быть такое, что вот спрос на сахар так вот вырос, гонят самогон люди и все? Ростислав Гурман: Ну, думаю, что это не совсем верный показатель стоимости, подорожания сахара, не самогонная составляющая. Все-таки до меня выступали эксперты, которые в принципе достаточно подробно, я со многими тезисами согласен, что, во-первых, на мой взгляд, это валютная составляющая, повышение цен на сахар в том числе и на другие продукты питания, это первое. А второе, что действительно у нас в сельском хозяйстве, по моей информации, во-первых, мало посадили сахара в этом году, ну и в том числе по климатическим условиям тоже меньше собрали. А также есть еще информация, что аграрии тоже намерены максимально дорого продать свое сырье, а более выгодными условиями является продать за границу сахарную свеклу. Поэтому, на мой взгляд, еще очень большой какой-то объем продаж за границу. И тем самым это в совокупности сказывается на повышении стоимости сахара. Но в первую очередь, на мой взгляд, кто бы как ни говорил, это все-таки валютная составляющая. Если и есть, конечно, какой-то процент переработки на самогон, то он совсем минимальный, и на стоимость в комплексе не отразилась бы данная ситуация. Дарья Шулик: Давайте послушаем, у нас есть звонок из Ростовской области, к нам дозвонилась Наталья. Наталья, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Дарья Шулик: Слушаем вас. Зритель: Я хотела бы сказать вот насчет муки. Я вот недовольна качеством муки, которую у нас продают в магазинах. Вы знаете, начинаешь вот печь, я пеку вообще с молодых лет, мне сейчас 61 год, вот я с молодых лет, как вышла замуж, начала печь. Какие были пышные, все получалось такое красивое. А сейчас вот не то, расплывается тесто и все, вот соединяются эти ватрушки, эти пирожочки все вместе. Константин Чуриков: То есть дело не в вашем навыке, навыки вы не потеряли, да? Зритель: Ну, я уже думала грешным делом, что я и навыки потеряла, потому что почему оно плывет. И еще вот вареники раньше, пельмени делали, всегда они получались, вот вы знаете, ну не прилипали они, мукой посыплешь, они как-то лежат. Кидаешь, начинаешь кидать, варить, уже от доски, на которой они лежат, уже они прилипли, вот тоже плывут, получается, что они плывут. И насчет хлеба я хотела. Раньше хлеб тоже был ведь очень хороший, я помню, к нам даже в Сулин, вот я с Красного Сулина, Ростовская область, к нам приезжали за хлебом, за колбасой, все качественное у нас было, очень качественно питались. Сейчас чувствуешь эту разницу, как вот сейчас мы... И вот хлеб, почему-то из него вываливается середина, вот его невозможно нарезать. Константин Чуриков: Да, факт, кстати, да. Зритель: Почему-то вот выкрашивается середина... Дарья Шулик: Так и есть, да. Зритель: ...остается одна корочка. Дарья Шулик: Ну так тоже он из той же муки, из которой вы ватрушки готовите. Константин Чуриков: Ну хотя бы корочка еще осталась, давайте порадуемся чему-то. Дарья Шулик: Спасибо, Наталья. Константин Чуриков: Ростислав Валерьевич, а вот в чем причина? Это так вот рынок расставил? Это мы устроили такой особый рынок в России, что, извините, кто выезжает в Европу, люди рассказывают, господи, там можно на хлебе и сыре просто жить, там вообще ничего больше не нужно, хруст вот этой французской булки, понимаете, и не хруст французского сыра, и прекрасно. Дарья Шулик: А тут у нас другие требования, терпим, плохое едим. Константин Чуриков: Что с нами не так? Ростислав Гурман: Все дело в том, возвращаюсь опять к тому, что уже было ранее не мной сказано, что каждый находится производитель в агрессивной среде и все хотят еще при этом зарабатывать. Поставщики муки тоже немножко, на мой взгляд, кто-то жульничает, кто-то просто так работает, что более дорогую муку смешивают с более дешевой, перерабатывают ее при этом, и продают нам как высший сорт, и упаковывают еще в какую-то упаковку. Поэтому… Сейчас вот женщина звонит из региона, говорит, что она не может скрепить хлеб либо еще как-то приготовить, как раньше, – все дело в том, что это все вопрос качества. Почему-то вот мы сейчас много говорим про цену, про стоимость, а на самом деле важный еще вопрос качества, которое дальше становится хуже. И люди уже привыкают к тому, что мы в поисках ощущения какого-то советского прошлого, вот мы хотим вкусный хлеб, как в Советском Союзе, которого нет, потому что нет таких сейчас уже, сырья такого качественного нет, как было в Советском Союзе, где было натуральное все, без химии, без консервантов, когда не было так все... Константин Чуриков: Так, секундочку, Ростислав Валерьевич, можно я вот вас перебью на секунду? С точки зрения рынка и маркетинга, когда люди в нашей стране захотели вернуться в прошлое и слушать, не знаю, музыку 1980-х гг., Антонова, не знаю, и «Modern Talking», появилась радиостанция «Ретро FM» условно, да? Когда люди хотят есть советское, это дело рынка подстроиться и предложить им это. Почему рынок не предлагает вот то самое легендарное качество, тот самый вкус? Ростислав Гурман: Во-первых, потому, что стоимость этих продуктов будет в разы выше, это первое. Второе то, что то сырье, которое было в Советском Союзе, его просто сейчас такого нет. Сейчас высокие технологии, и вот это изменение ГМО, которое вокруг нас везде процветает и развивается, пищевые гиганты нас подсадили на зависимость определенного предпочтения. И все, что сейчас уже наши рецепторы привыкли к химическим продуктам питания, к химическому хлебу и другим продуктам питания, то сейчас я не удивлюсь даже... Знаете, если сделать хлеб по формату Советского Союза и сейчас угостить разных людей... Константин Чуриков: Ага, буквально 10 секунд, да. Ростислав Гурман: ...он будет казаться токсичным, непонятным, невкусным. Дарья Шулик: Отвыкли мы от натуральных вкусов. Константин Чуриков: Да, вкусовые ощущения изменились, поняли вас. Дарья Шулик: Спасибо, спасибо. Константин Чуриков: Спасибо большое. Ростислав Гурман, эксперт по качеству и безопасности продуктов питания. Всю неделю проводим опрос, как дорожают продукты и другие товары. Пишите нам. Дарья Шулик: Ну а сейчас новости.