На износ. Люди в России так много работают, потому что очень мало получают?

Гости
Владимир Морыженков
профессор бизнес-школы МИСИС
Андрей Быстров
заведующий кафедрой экономики промышленности РЭУ им. Г.В. Плеханова

Константин Чуриков: Вот не ленив, наоборот, трудолюбив наш российский человек, потому что, согласно исследованию, которое подготовила Высшая школа экономики, мы с вами не просто трудимся, мы вкалываем, мы пашем, причем не только в будни, но еще по выходным, еще ночью. Во всяком случае есть конкретные цифры…

Оксана Галькевич: На почетном 4-м месте мы находимся.

Константин Чуриков: Давайте сейчас посмотрим на страны, здесь будет указан нестандартный трудовой график, вот сколько процентов людей имеют такой необычный график.

Оксана Галькевич: Сейчас расскажем. Смотрите, примерно 2/3 россиян регулярно трудятся и вечером, и ночью, и в выходные, как правильно сказал Константин. Это один из самых высоких показателей среди европейских стран, в частности. Обогнали Россию в приверженности нестандартному рабочему графику только Хорватия, Греция, Польша, там самые низкие в Европе зарплаты, сверхурочная работа как раз и вызвана потребностью в приработке.

Константин Чуриков: Ну вот четко придерживаются стандартного, все-таки классического трудового графика в Израиле, в Нидерландах. Вот в Израиле работа по ночам и в выходные жестко регулируется законом и, кстати, религией, как мы знаем. А в Нидерландах самая короткая рабочая неделя, вот бы нам так, 27 часов, а зарплата самая высокая, вот бы нам так. Ну и налоги тоже будь здоров, они у нас уже будь здоров давно.

Оксана Галькевич: Ну а что же российские-то работники? Российские работники, оказывается, друзья, чаще других заняты как в ночное время, так и по выходным: доля граждан с таким графиком у нас составляет 36% при среднем показателе по другим странам 30%. У них четко треть, а у нас 36%, треть с хвостиком.

Константин Чуриков: Сегодня днем по этой проблеме мы беседовали с нашим экспертом, это Александр Сафонов из Академии труда и социальных отношений. Он назвал 3 основных причины, почему в нашей стране люди много работают, ночей не спят, с семьей не видятся и тем не менее зарабатывают небольшие деньги.

Александр Сафонов: Почему так происходит? Первое – это проблема, все-таки вернемся к этому вопросу, это безработица, то есть людей вынуждают соглашаться на все что угодно, лишь бы не потерять рабочее место. Вторая тема – это то, что, как я уже сказал, культура, то есть так же вот было, а почему не должно быть? И третий момент, который тоже играет огромное значение, мы его не можем недооценивать, – это отсутствие очень часто поддержки со стороны профсоюзных организаций. Почему? Потому что когда создавались новые предприятия, то работодатели делали все, что от них зависит, чтобы никаких объединений профсоюзных не возникало. Это касается в том числе и западных корпораций, которые стремятся просто зачистить эту поляну.

Константин Чуриков: Это говорилось, почему так происходит в нашей стране, почему люди вынуждены много работать.

Оксана Галькевич: А теперь ваше мнение, уважаемые друзья, присоединяйтесь к нашей беседе. Как вы думаете, почему так получилось, что мы с вами много работаем, а зарабатываем очень мало? SMS-портал 5445 включен совершенно бесплатный, пишите нам сообщения или звоните нам в прямой эфир 8-800-222-00-14, все это совершенно бесплатно.

В студии у нас сегодня, давай я представляю гостей: у нас сегодня Андрей Быстров, заведующий кафедрой экономики промышленности РЭУ имени Г. В. Плеханова, – здравствуйте, Андрей Владимирович.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Андрей Быстров: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: И Владимир Морыженков, профессор бизнес-школы МИСиС, – Владимир Алексеевич, добрый вечер.

Владимир Морыженков: Добрый вечер.

Константин Чуриков: Уважаемые гости, ну смотрите, наверное, проблема все-таки сложнее. Проблема не только в том, что на основном месте работы человека как-то принуждают или намекают, что надо бы еще остаться, надо поработать, вот еще ты это не сделал. Но в принципе проблема в том, что люди вынуждены подрабатывать в свободное время. Скажите, у нас есть возможность в стране отрегулировать все так, чтобы человек работал на одной работе и на этой одной работе получал достойные деньги?

Андрей Быстров: Я думаю, что возможность есть всегда. Не бывает такого, что нет возможности такой. Другое дело, какими усилиями, какими затратами, какими целями или целеполаганием руководствоваться при формировании общественного устройства.

Константин Чуриков: Я к чему это все спрашиваю? Потому что, понимаете, можно себя распылить на 3 работы, ни там, ни там, ни там не принести пользу ни себе, ни работодателям, ни государству в конечном итоге.

Андрей Быстров: Совершенно верно. Вот как-то мы в одной передаче разговаривали на похожую тему и пришли к такому выводу, что честный, профессиональный, квалифицированный труд специалиста экстра-класса обесценен, неважно, в какой отрасли человек трудится, это в нашем обществе. Социальные лифты работают не для профессионалов, а для карьеристов, которые выстраивают ситуацию… Для чего? Для чего мы строим? Для угодничества начальству, не для профессионализма в большинстве случаев.

И еще такой момент. Вот посмотрите…

Оксана Галькевич: Так это значит, таким образом организована работа? Это вопросы управления, системные?

Андрей Быстров: Системные вопросы, значит, потребность в таких кадрах, не в профессионалах, а в имитаторах по сути дела.

Оксана Галькевич: Что это у нас за экономика такая тогда, сразу хочу спросить.

Андрей Быстров: Значит, имитационная, если нужны имитаторы, выходит так.

Но еще такой момент. Вы знаете, все-таки передо мной показывали сюжет, коллега правильно говорил, что у нас уничтожен институт социальных профессиональных союзов, то есть профессионалов.

Константин Чуриков: Профсоюзы.

Андрей Быстров: Профсоюзов, да. Он сведен… Вообще в обществе взаимоотношения работодателя, работника и конкретного предмета труда, работы регулируют, 3 составляющие должны быть: это должны быть сами работники, это должно быть государство и должны быть профессиональные союзы, которые стоят между ними как арбитр, следят, чтобы не нарушались права.

Константин Чуриков: Я хочу сейчас к работникам, к трудящимся страны обратиться. Расскажите, какой у вас график? Как вы работаете? Сколько вы времени на работе проводите? В каком случае вы задерживаетесь? В конечном итоге какая у вас зарплата?

Владимир Алексеевич, но скажите, пожалуйста, вот бизнес понимает – руководитель, предприятие, – что людям надо давать отдыхать? Мы не железные, господи, мы сломаемся. Он должен ценить людей все-таки. Я наивен, безусловно.

Владимир Морыженков: Константин, вы взываете к таким вещам, что сострадание… Я вам приведу очень хороший пример. Вчера буквально был на одном из предприятий в Ленинградской области. Совершенно выдающиеся владельцы бизнеса, сами знают, что такое труд в жизни, отдали 20 лет бизнесу. Средний бизнес, небольшая выручка, всего лишь где-то 1,5 миллиарда в год выручки, это уже можно говорить крепыш такой. Пятьсот человек работает, из них, наверное, 400 человек женщины, ручной труд. Смотрим, как организовано предприятие, – блестяще, все великолепно: стандарты, управление качеством.

И он говорит: «Владимир, понимаете, какая проблема у нас? Вот рядом, в соседнем здании у нас стоят станки, которые будут выполнить работу за всех этих людей. Но место, где находится наше предприятие, находится в том районе области, где мы фактически как градообразующее предприятие». Эти 400 женщин, трудящиеся вручную, соединяющие и обожающие своего хозяина, трудятся, а рядом стоят станки, которые завтра могут просто заменить почти всех буквально.

Оксана Галькевич: Так.

Константин Чуриков: А мамочкам, женщинам работать негде.

Владимир Морыженков: И он говорит: «Я стою перед следующей альтернативой: я могу перейти на сбор высокопрофессиональных инженеров, и два десятка человек управятся со всей этой работой. Но как только я представлю, что эти женщины вернутся все домой без работы, то я стою перед чудовищным выбором. Но я вынужден тогда поднимать норму выработки на этого человека, и женщина не успевает сделать всю эту норму. И тогда она сама просится выйти, для того чтобы эту норму доделать сверхурочно или остаться позже». Это такая катастрофа для него выбора…

Оксана Галькевич: Владимир Алексеевич, а нельзя вообще как-то организовать ту норму выработки, которую женщины не успевают, переложить на роботов, на эти станки? Это невозможно?

Владимир Морыженков: Вот смотрите, он сдерживает введение станков…

Оксана Галькевич: Я понимаю.

Владимир Морыженков: Сдерживает, чтобы оставить работу для тех людей, потому что у него проблема социального выбора. Он тоже нашего возраста, среднего.

Оксана Галькевич: Это мы поняли, но вот ту норму выработки при сохранении зарплаты невозможно?

Владимир Морыженков: Если ты теперь не сделаешь эту норму выработки, то ты не сумеешь выйти на ту себестоимость, которая… А теперь самое главное, мне кажется, наблюдение: для того чтобы… Практически все сегодня закупает государство, государственные закупщики или госкомпании, «Газпром», вот эти крупные компании. Что они пишут в контрактах бизнесменам? – «отсрочка платежа 60–90 дней за поставляемую работу». И откуда мы берем темп роста? За то, что крупные пытаются прорваться, за то, что недоплачивают вовремя маленьким и средним бизнесменам. Если вы не рассчитываетесь вовремя, вам нечем выдать заработную плату, и у вас все время идет чудовищное напряжение. Некоторые, конечно, очень злоупотребляют. Вот пример паразитской эксплуатации некоторыми бизнесменами, делают следующую вещь: они настолько завышают норму, что человек на коленях умоляет выйти в праздничные дни и бесплатно догнать до нормы.

Константин Чуриков: Ну слушайте, ну это же… просто свинство.

Владимир Морыженков: И это, конечно… Такие случаи есть.

Оксана Галькевич: Человек… Да, понятно.

Владимир Морыженков: Тогда нужно просто делать забастовку.

Оксана Галькевич: Здесь уже и человек заложник этих обстоятельств.

Владимир Морыженков: Совершенно правильно.

Оксана Галькевич: Андрей Владимирович, я вот хотела спросить. Вы сказали, что профессиональный труд, труд людей высококвалифицированных в том числе тоже обесценен. А почему вот, собственно, люди профессиональные, люди с хорошими дипломами, много лет потратившие на это свое качество своего человеческого капитала, не отстаивают, выходя на вот это трудовое поле, свои интересы, не пытаются как-то объединиться? Это вот к вопросу о тех же профсоюзах.

Андрей Быстров: Ну вот посмотрите, во что профсоюзы превратились за последние десятилетия. По сути дела…

Оксана Галькевич: Но это те профсоюзы, которые были. Но мы же знаем, что по закону у нас…

Андрей Быстров: Но других нет. Появляются сейчас новые профессиональные союзы, но с большим трудом, и работодатели не слишком рады, что они появляются, наоборот, препятствуют всячески их появлению. Иногда на одном предприятии несколько профсоюзных организаций: одна при директоре, руководитель профсоюзной организации, как правило, выполняет роль не защитника работников, а наоборот, скажем, как один из заместителей генерального директора, который отвечает за коммуникацию со своими работниками по принуждению их с точки зрения нарушения законодательства. И как правило, в большинстве случаев так это и происходит. Это и медицинские профсоюзы, это и профсоюзы школ, учебных заведений. По сути дела профессиональные союзы, как у нас, пользуются прежним имуществом, которое им досталось в результате раздела социалистической собственности, паразитируют на нем, зарабатывают на нем, и им это нравится. А отстаивать интересы своих работников, для чего они и предназначены, они особенно не спешат.

Оксана Галькевич: Нет, подождите, а вот эта вот нервотрепка с кадрами, простите? Все нам говорят, что за углом стоит целая очередь, им это неинтересно. Но простите, это же всегда такая нервотрепка, найти подходящего, даже простой квалификации человека, который будет нормально работать. А если вот такая вот текучка? Зачем это надо, казалось бы? Я пытаюсь понять эту логику. Уж лучше сохранять человека понятного, хорошо работающего, соблюдать его режим дня и гигиены, чтобы у него все было нормально, пусть трудится, ради бога. Зачем его выталкивать своей политикой?

Андрей Быстров: Это совершенно правильная логика человека, который собирается работать в этом бизнесе, руководить этим производством долгие годы, на долгие годы себя с этим связывает.

Оксана Галькевич: Так. А у нас какая логика, у нашего бизнеса?

Андрей Быстров: А вот если посмотрим на руководителей… В основном у нас госсектор везде преобладает, в госсекторе контракты заключаются на 3 года у руководителей. Многие из них, к сожалению, руководили предприятиями, которые работают и в военно-промышленном комплексе, и в «Роскосмосе», и в концернах «РЖД», и в строительной корпорации. Люди… К сожалению, наступило то положение, когда люди случайные пришли, не специалисты, которые выросли с низов и разбираются на всех этапах, во всех жизненных циклах производства данной продукции, а пришли случайные люди, порой даже по профилю образования не соответствующие, и управляют не процессом производственным, а бюджетами. Вот в этом вся и проблема.

Константин Чуриков: Нас тоже это как-то всегда интересовало.

Хорошо, давайте сейчас, вот уже на экранах загорелся давно наш опрос: у вас обычный рабочий график? Вот, пожалуйста, нам напишите, если обычный, то есть когда пять через двое суток…

Оксана Галькевич: Пятидневка.

Константин Чуриков: Если пятидневка, то «да», если необычный, какой-то нестандартный, то «нет». И можете нам об этом даже подробно в эфире рассказать, что сейчас, наверное, и сделает Валерий из Омска. Валерий, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Валерий.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Слушаем вас.

Зритель: У меня обычный рабочий график, я 5 дней работаю. Но у меня дочка учится в медицинском училище, сын учится, и я еще субботу-воскресенье подрабатываю, я работаю в такси, «Яндекс.Такси». Кстати, предыдущая тема была, Орешкину ехать никуда не надо, пусть в «Яндекс.Такси» поработает 2 недели, всю обстановку узнает сразу.

По поводу рабочих мест, значит. Вот у нас в Омске почему люди так работают много, подрабатывают? Нет рабочих мест вне зависимости от того, какая квалификация даже у человека. Вот сейчас в Омск завезли 2,5 тысячи китайцев ремонтировать нефтезавод, у них заработная плата доходит, я вам говорю это как таксист, до 2,5 тысяч долларов. За такие деньги любое население России будет работать, понимаете?

Оксана Галькевич: А цементный завод, хозяин у него кто? Это какие-то китайские предприниматели владеют этим цементным заводом?

Зритель: Это не цементный завод, это нефтезавод.

Оксана Галькевич: А, нефтезавод.

Зритель: Омский нефтеперерабатывающий завод.

Оксана Галькевич: Понятно.

Зритель: И еще было завозить, но это не секрет ни для кого.

Константин Чуриков: Валерий, подождите, вы говорите, что у вас стандартный рабочий график. Но пардон, если вы работаете на основной работе пятидневку и потом еще садитесь за баранку, начинаете извозом заниматься, то получается, что у вас все-таки ситуация не такая уж и стандартная.

Зритель: Я думаю, этим занимается очень много людей.

Константин Чуриков: Да, спасибо, спасибо за ваш звонок.

Андрей Быстров: Да…

Константин Чуриков: Ну вот смотрите, ну опять, уже все, из всех утюгов говорят: ребята, пора поднимать зарплату, пора. Президент говорит, что люди должны почувствовать изменения к лучшему не когда-то, а сейчас. Мы все время, каждый день говорим о зарплатах, мы ходим по кругу, говорим о бедности, и ничего не меняется. Когда и откуда придет более достойная человеку труда зарплата?

Владимир Морыженков: Давайте о зарплате скажем. Зарплата всегда является результатом того, что кто-то сумел предложить такую идею или такое решение, на котором можно создать какое-то конкурентное преимущество и компания за счет этого преимущества получит много денег и с удовольствием поделится со своими работниками. Я говорю…

Константин Чуриков: С удовольствием?

Владимир Морыженков: А я говорю, с удовольствием, потому что я вижу, какое количество российских программистов работает в русских компаниях и зарабатывают отличные деньги, работают, как Джек Ма призывает в своем «Alibaba» тоже работать 24 на 7 в таком режиме; я утрирую, но он где-то говорит, что 12 часов в день 7 дней в неделю для китайских программистов ты будешь работать, тогда ты сможешь построить свое будущее. Вот если у тебя творческая работа и компания за счет этой сильной… Или не только творческая, а нормальная производительная работа.

Те же китайцы, которые сейчас монтируют завод, было бы это русское оборудование, были бы это русские рабочие и было бы оборудование, которое давало бы огромные прибыли этому омскому заводу, то работали бы и люди русские, получали бы 2,5 тысячи долларов за монтаж этого оборудования. Это китайский контракт, это отличное китайское оборудование, сегодня конкурентоспособное, и они говорят: «Монтировать будут китайцы», – и в стоимость контракта ставят вот такую зарплату. Не хотите? – оставайтесь со своим старым заводом и работайте, и чините его. Загорится у вас, будете за три рубля его ремонтировать, потому что бензин на этом заводе конкурентоспособным в том объеме не получите.

Оксана Галькевич: А мы в таких случаях, на таких переговорах не можем ставить свои условия, да? Что нам сказали, то и делаем, да?

Константин Чуриков: Киваем.

Владимир Морыженков: Попробуйте. Теперь вам все скажут про санкции немедленно, другого оборудования нет, а китайское оборудование сегодня, потому что вкладывается огромное количество денег в университеты, вкладывается в создание умных голов, и умные головы создают те ценности, которые за собой влекут дорогостоящие, высокооплачиваемые рабочие места. У нас этим профессионально никто не занимается, потому что лучше «отэксплуатировать» свою рабочую силу за три копейки. И в этом является кричащее противоречие труда и производительности труда, вот здесь проходит водораздел.

Оксана Галькевич: Да, Андрей Владимирович?

Андрей Быстров: Ну вы знаете, у нас даже и государство не занимается вопросами исследования такой проблемы. Вот, по-моему, тема сегодня передачи была объявлена, мы посмотрели и нашли очень мало отечественных исследований на эту тему, только Высшая школа экономики, то исследование, на которое вы сегодня опираетесь, оно стало повесткой дня. А почему? Потому что нет заказов социальных на исследования, потому что чиновники, которые руководят этими процессами в стране, организуют, они не видят, что в этом есть проблема, у них более глобальные проблемы.

Константин Чуриков: Подождите, а здоровье нации, а народосбережение – это, в общем, просто слова?

Андрей Быстров: Это просто слова, выходит, что просто слова.

Владимир Морыженков: Это нежелательные слова.

Андрей Быстров: Поэтому… Вот, например, власти Франции не так давно провели подсчеты и пришли к выводу, что чем чаще сотрудник проверяет почту и отвечает на звонки в выходной день, тем менее эффективно он трудится. И по результатам этих исследований был принят специальный закон федеральный, который запрещает беспокоить подчиненных во время отдыха. То есть это говорит о том, что страны Евросоюза уже давно уделяют на законодательном уровне внимание этой проблеме. Кроме того, еще в 1990-х гг., на заре формирования Евросоюза, были в странах Евросоюза приняты 2 основных закона, которые регламентируют сверхзанятость работников на территории ЕС. Поэтому…

Оксана Галькевич: Да, но, может быть, поэтому и у нас контракты с китайцами, а не с Европой.

Владимир Морыженков: Совершенно правильно.

Оксана Галькевич: Знаете, нам так их не победить, если мы будем вот до такой степени все регламентировать…

Константин Чуриков: Спрашивают: «Вы что, хотите, как в Париже чтобы было?»

Оксана Галькевич: Да.

Константин Чуриков: Давайте сейчас послушаем Светлану.

Оксана Галькевич: Мы хотим выслушать Светлану из Петербурга. Светлана, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Очень рада вас всех видеть и слышать! Алло, вы меня слышите?

Константин Чуриков: Здравствуйте. Слышим вас, слышим вас прекрасно.

Оксана Галькевич: Мы тоже очень рады.

Зритель: Слышите, да? Вы поднимали вопрос о сменной работе, 36%. А ведь есть еще непрерывное производство, там все время сменная работа. И вот мою семью это коснулось. Значит, первое, с чего может рассчитывать… Это электростанция, крупная электростанция, которая снабжает теплом и электроэнергией громадные районы, массив жилой Ленинграда и 2 больших завода. На этой электростанции самая первая маленькая зарплата 15 тысяч у обходчика. Люди работают на оборудовании с высокими температурами, с высоким давлением. Оборудование не автоматизировано, большое внимание от людей требуется.

Вот первый, значит, обходчик 15 тысяч плюс 6 тысяч ночные. Ночные раньше, когда я работала, в советское время, правда, я была экономистом, работником по труду, они считались компенсацией за здоровье, а теперь это считается в зарплату. На все на это премия 50%. А работа следующая: значит, две дневные смены по 12 часов… Вот он идет с утра, придет вечером в 8 вечера, ночь поспит, идет следующую дневную смену, придет вечером, у него переходной, он идет на такую же 12-часовую ночную смену, потом на еще такую же ночную смену. Дальше ему после ночи можно немножко поспать, и 2 выходных. Но 2 выходных никогда не дают. Во-первых, не комплектуют людей, а вынуждают идти на сверхурочные, и люди идут.

Константин Чуриков: Ну понятно.

Зритель: Вот только в таком варианте можно заработать какие-нибудь 35 тысяч. Вот такие пироги! Но это ведь крупное, серьезное производство, это не то что… какой-то, – электростанция, крупнейшая электростанция!

Константин Чуриков: Да, Светлана, спасибо большое за вот эту показательную историю.

Но подождите, ведь… Я понимаю, что умом Россию не понять…

Оксана Галькевич: Вот, пожалуйста…

Андрей Быстров: Работающий человек получает 200 евро за целый месяц, который ходит с утра до вечера на работу, выполняет свои обязанности. Я уж не говорю о пенсионерах, которые 8 тысяч получают. Это просто позор для социальной системы.

Константин Чуриков: Минимальная зарплата сейчас вот не будем говорить, какая в странах Европы, минимальная – 700–800 евро.

Андрей Быстров: Просто да, это просто позор, я считаю. И охарактеризовать такую систему трудовых взаимоотношений можно только с самыми-самыми недоразвитыми, скажем так, странами.

Константин Чуриков: Подождите, ну давайте все-таки в причинах копаться. Почему на этой электростанции, тем более предприятия работают вокруг, их надо снабжать, – почему руководитель не может сделать так, чтобы было больше смен, соответственно и всем сестрам по серьгам?

Владимир Морыженков: Вот смотрите, все чрезвычайно просто. Мы как только поднимаем вопрос о труде, надо сразу поставить вопрос о производительности труда. Если мы построили такую одну компьютерную программу, в которую в порядке эксперимента вставим на небольших предприятиях или на определенных подразделениях, где человек должен поставить галочки, из чего состоял сегодняшний труд, в чем полезность тех производственных операций или той деятельности, которую человек делал, за что бы отдать деньги. Вы понимаете, что в 8-часовом дне полезных операций у человека часто набирается не более 1,5 часов?

Константин Чуриков: Секунду, подождите, обходчик, вот давайте прямо на том примере, который вот Светлана использовала.

Владимир Морыженков: Теперь обходчик. Смотрите, если мы берем обходчика и забюджетируем его работу, мы можем сказать, что часть работы могут сделать сегодня автоматы, следящие системы, бесконтактные средства контроля состояния узлов механизмов.

Оксана Галькевич: Так он сам, как мы поняли из рассказа нашей зрительницы, следит за состоянием этих автоматических систем.

Владимир Морыженков: А если теперь он сам… Смотрите, вы забюджетировали этого человека…

Константин Чуриков: Видимо, не самых передовых.

Владимир Морыженков: Если вы увеличите ему заработную плату и увеличите количество людей, которые на этом обходе находятся вообще во всей этой системе, повысите заработную плату, вы получите увеличение стоимости электричества у себя дома немедленно. Как только… Нужно понять, на чем работает эта электростанция. Если она сжигает нефтепродукты, то там могут оказаться еще акцизные дела, налоговое дело. То есть в цене такое количество изъятий в бюджет из всей этой сметы, что фактически дотронуться до стоимости киловатта электроэнергии невозможно.

Андрей Быстров: У меня вот, кстати, есть очень интересный комментарий. Вот хорошо, можно забюджетировать все, но почему же у нас всех тогда не бюджетируют? Реальная электростанция производит электроэнергию, за потребление платят деньги все: предприятия, физические люди…

Владимир Морыженков: Естественная монополия.

Андрей Быстров: Все, да, и они идут куда-то в общий котел. И мы говорим, что мы не можем обходчику сделать достойную зарплату, потому что он в бюджете. Но с другой стороны, мы смотрим, сколько у нас всяких ненужных министерств, ведомств, руководителей – кто же их бюджетирует, когда зарплата у некоторых руководителей…

Оксана Галькевич: Подождите, Александр Владимирович…

Владимир Морыженков: В командировки можно ездить, по миллиону номер оплачивать.

Андрей Быстров: Да-да. Почему бюджетируют тех, кто на производстве работает, а не бюджетируют тех, кто тратит эти деньги, ничего не производя?

Оксана Галькевич: Андрей Владимирович, вы далеко махнули, копнули слишком глубоко.

Константин Чуриков: Вы прямо да…

Оксана Галькевич: Что там министры, подождите…

Владимир Морыженков: Да… И они не перерабатывают.

Андрей Быстров: Я ничего не говорил про министров.

Оксана Галькевич: Хорошо, не министры, руководители.

Константин Чуриков: Все поняли, о ком речь.

Оксана Галькевич: У этого обходчика в этой системе энергоснабжения, снабжающей организации есть свой руководитель, зарплаты которого, наверное, такие…

Владимир Морыженков: Золотые слова.

Оксана Галькевич: …что он, наверное, там цифры вот эти вот уже видит и не знает, число «пи», запомнить не может.

Владимир Морыженков: Совершенно правильно.

Андрей Быстров: Зарплаты руководителей атомных электростанций составляют десятки, а то и сотни тысяч долларов в месяц.

Оксана Галькевич: Прекрасно, я очень за них рада! Я не понимаю, почему обходчики так мало получают. Как они так бюджетируют своих директоров вот этих вот прекрасных станций…

Андрей Быстров: Вот мне тоже непонятно, почему обходчика можно отбюджетировать, а директора нельзя. Вот тоже вопрос.

Оксана Галькевич: Да.

Владимир Морыженков: Это чудовищная несправедливость на сегодняшний день.

Оксана Галькевич: Подождите, она несправедливость, потому что мир несправедлив, потому что вот так вот все устроено, или потому что кто-то считает не так?

Владимир Морыженков: Отнюдь. Вот смотрите, интересный парадокс такой наблюдается на сегодняшний день. сегодня подавляющее количество менеджеров, стоящих на своих должностях (в промышленности, везде) не являются профессионалами-промышленниками. Как правило, это дети каких-то крупных начальников, боссов…

Андрей Быстров: Совершенно верно, или внуки.

Владимир Морыженков: Или внуки, уже следующее поколение. Они уже, как правило, принципиально не разбираются и не хотят разбираться в том, чем они управляют. И под ними находятся профессионалы, которые их во многом довольно сильно презирают за то, что ими управляют неквалифицированные специалисты. И договор этот может быть на согласии только на том, что вы стараетесь платить себе большие деньги, потому что так положено, как он с такими небольшими деньгами покажется в своем свете. То есть мы показываем чудовищную диспропорцию на сегодняшний день, которая складывается.

Андрей Быстров: Совершенно верно.

Константин Чуриков: Подождите, если эта проблема, извините, такого ментального порядка…

Владимир Морыженков: Она может привести к взрыву, Константин, она может привести к чудовищному взрыву, потому что никто такого терпеть больше не намерен и не хочет. Люди настолько устали, и чтобы найти какой-то хлеб свой насущный…

Андрей Быстров: Один госслужащий поставлен на должность (не по профессиональным качествам) на должность управленца, у него зарплата миллионы рублей, а другой госслужащий, скажем, нормировщик, у него зарплата 20–30 тысяч рублей, по своей занятости он может быть больше занят, чем тот.

Опять возвращаясь к уровню заработной платы. В странах, которые раньше входили в состав Российской империи, которые сейчас не входят, например, Финляндия либо Польша, Финляндия с точки зрения экономического роста и уровня жизни населения более продвинутая страна. Неважно, кем работать, неважно, если ты профессионал… Я уже повторяюсь, раньше уже как-то говорил: если ты дипломированный профессионал, хорошо разбирающийся в своей работе, хорошо ее выполняющий, врач ты, медсестра ты, почтальон ты, если одного уровня профессия, ты получаешь одинаковую зарплату в обществе.

Константин Чуриков: Мы все равно, смотрите, мы с вами сейчас констатируем факты и все равно не можем докопаться до сути, почему так происходит и как это исправить. Я хочу понять, это какая-то у нас такая вот природа, что любого Иванова, Петрова, Сидорова, Пупкина посади на определенную должность, он скажет: «Мое!»

Оксана Галькевич: Он хапать начнет, хапать.

Константин Чуриков: Потом этого уволят, другой придет, тоже скажет: «Мое!» Мы так устроены, что ли? У нас нет людей с какими-то принципами?

Оксана Галькевич: А нельзя эти принципы прописать просто, слушайте? Научная организация труда просто.

Андрей Быстров: У нас было по-другому, в лучшие времена застоя были элементы социальной справедливости, четко было понятно, сколько зарабатывают, оклады инженера, учителя, директора завода, на оборонном предприятии. Приблизительно порядок был понятен.

Константин Чуриков: Что там у нас, значит, что-то принимали в Думе, рассматривали, кратность окладов…

Андрей Быстров: Подождите, вы помните, когда еще Ельцин пришел, четко была введена система, как табель о рангах, что руководитель государственного предприятия не может получать более 10 или 20 окладов, допустим, уборщицы, на этом же предприятии. Ну а сейчас же разрыв увеличился, на это никто не обращает внимания.

Владимир Морыженков: Подождите, коллеги, чтобы у нас такой плач царевны о маленьких зарплатах, я вот на что обращу ваше внимание.

Оксана Галькевич: У нас в основном царевичи здесь собрались, простите.

Владимир Морыженков: Да-да, отлично. Я хотел вам заметить, что Россия во многом превратилась в страну охранников, где люди дежурят круглыми сутками на каких-то низкооплачиваемых работах, дожидаясь повременной выплаты. Они не обладают достаточными компетенциями и квалификацией.

Андрей Быстров: И таксистами еще.

Владимир Морыженков: Если мы установим сбалансированную даже систему, сколько платить директору пропорционально относительно друг друга, возьмите оплаты труда, допустим, в развитых странах для лидеров промышленности, – они астрономические деньги получают. Но почему их нанимают, почему их ищут по всему миру? В Германии лидерами являются люди, являющиеся японцами по национальности. Какая разница, кто нами может руководить и управлять, лишь бы он вытащил свою отрасль и свое предприятие в лидеры. Что значит «лидер»? – огромная выручка, все хотят твою продукцию получать. И тогда ты нанимаешь тех людей…

Андрей Быстров: У нас это работает только в футболе.

Оксана Галькевич: Тут тоже, знаете…

Владимир Морыженков: Секундочку, и ты выплачиваешь людям тогда отличные зарплаты. Я вам приведу пример, ребята-программисты из Таганрога, одна группа, задали вопрос им, мы встретились с этой группой. Сколько вас? – говорят, их уже сотня людей. Я говорю: сколько вы зарабатываете примерно денег, сколько вы работаете? Он говорит, что примерно 16 часов в день ребята работают. «Вы жалуетесь на перегруз?» – «Нет». – «А какая у вас заработная плата?» – «400-500 тысяч рублей в месяц каждый получает». Почему? Да никто не может сделать, например, такие задачи, как сделать метро без машиниста, а они могут, получили подряд огромный, зарабатывают деньги. Что делают? Оплачивают школьникам таланты программистов и тянут их к себе. Вот так формируется профсоюзный союз, и они в обиду своих никому не дадут.

Оксана Галькевич: Давайте выслушаем звоночек очень коротко, а то у нас срываются люди…

Константин Чуриков: Срываются люди сейчас во всех смыслах.

Владимир Морыженков: А, извините-извините, давайте.

Оксана Галькевич: Виктор из Башкирии. Виктор, здравствуйте. Срываются с линии телефонной в основном.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Слушаем вас.

Зритель: У меня вопрос к редакции такой. Вот все говорят: работать, работать сверхурочно. Сверхурочные, плюс ко всему праздничные дни, потом оставляют рабочих оставаться после работы работать… А где оплата?

Константин Чуриков: Так, собственно, мы с этого начали, Виктор.

Зритель: Вот работают-работают… Сверхурочная работа оплачивалась, в ночные часы работали, там своя оплата шла, а тут… Сейчас вообще что-то ничего нет.

Константин Чуриков: А давайте…

Оксана Галькевич: По закону оно в принципе так и осталось, я вам сообщаю.

Константин Чуриков: Виктор и все-все-все, чтобы как раз у нас сейчас прямо перед глазами были какие-то примеры, посмотрим сюжет о вынужденных таких трудоголиках в Краснодарском крае и в Крыму. Там даже, по-моему, женщина и ночью работает, и днем она работает… Все время работает.

Оксана Галькевич: Герои нашего дня, друзья, все из нашей жизни.

СЮЖЕТ

Константин Чуриков: SMS из Ленинградской области: «Народ совсем обнаглел: им работу дали, а они еще и денег требуют!» Действительно.

Оксана Галькевич: Вот так вот, да, действительно, есть такие.

Константин Чуриков: Звонок.

Оксана Галькевич: Давайте звонок примем. У нас Александр из Ленинградской области сначала. Александр, здравствуйте.

Зритель: Добрый вечер. Рад, что дозвонился до вас. Смотрю вашу передачу, самая лучшая передача, по крайней мере то, что есть, по информации то, что вы говорите, душа радуется, слава богу, есть ваша передача.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Зритель: По поводу зарплаты хотел поинтересоваться. Вот говорят, Путин, вообще многие говорят, что нужно повышать. А как повышать, если весь бизнес и все производства практически в частных руках? Они что, будут повышать? Как они могут заставить частника повысить зарплату? Как это может произойти?

Константин Чуриков: Хороший вопрос.

Оксана Галькевич: Интересно, да.

Константин Чуриков: Спасибо.

Андрей Быстров: Как во всем мире – законодательно.

Оксана Галькевич: Как законодательно? Выходит закон: «Поднять на…»?

Андрей Быстров: Нет. Например, существуют в Соединенных Штатах, в Европе законодательные ограничения: допустим, не может (в разных штатах Америки по-разному, в Европе тоже в разных странах по-разному), если почасовая оплата, то в час в Америке редко в каком штате могут платить менее 8 долларов в час.

Константин Чуриков: Ой…

Андрей Быстров: Если это в день расчеты, то по законодательству, если ты нанимаешь человека, то не менее 50 долларов в день, к примеру, это в разных штатах по-разному. Таких ограничений у нас пока нет, у нас, значит, государство не до конца выполняет свои обязанности.

Оксана Галькевич: Подождите, у нас МРОТ есть, минимальный размер оплаты труда.

Андрей Быстров: МРОТ есть, но на него прожить нельзя.

Константин Чуриков: Интересно просто стало, смотрите, 8 долларов в час, окей. Значит, сколько у нас, 500 рублей условно? Значит, если МРОТ разделить на официальную трудовую рабочую неделю, это же там сколько копеечек у нас там?

Владимир Морыженков: Совершенно правильно.

Андрей Быстров: В Германии, скажем так, недостаточно квалифицированный сотрудник получает зарплату 2–3 тысячи, ближе к 3 тысячам евро, 3 тысячи евро – это 280 тысяч. Поэтому…

Владимир Морыженков: Мы не можем себя сравнивать с такими странами.

Оксана Галькевич: Почему?

Владимир Морыженков: Я вам отвечу. Дело в том, что экспортный потенциал несырьевой, здесь нефть добыл, продал, все население страны не участвует в этом процессе, те, кто продали, это их частная собственность, они взяли и все себе забрали, и это ужасно, то, что происходит…

Андрей Быстров: «Роснефть», «Газпром» государственные.

Владимир Морыженков: Они квазигосударственные компании, закрытые бюджеты, мы ничего не знаем, что там происходит.

Константин Чуриков: Так, может быть, в этом причина?

Владимир Морыженков: Я хочу другое сказать. Возьмите Германию: да, высокая оплата труда. Почему все, Словения, различные страны, турки пытаются поехать в Германию? Высокий уровень оплаты труда, не принудительно высокий. Ты устраиваешься на завод «Mercedes», который является лидером автопрома мирового, и там выручки измеряются сотнями миллиардов долларов или евро. Когда ты получаешь такие выручки, ты платишь своим рабочим за то, что они создают такие мировые ценности. Если у тебя нет этой выручки… Возьмите экспортный потенциал России по всем другим показателям.

Андрей Быстров: Три триллиона долларов за последних несколько лет продано углеводородов.

Владимир Морыженков: Да.

Андрей Быстров: Ни денег, ни результатов вложений.

Владимир Морыженков: Тогда надо идти на выборы и голосовать за то, чтобы природные…

Оксана Галькевич: Ой, слушайте, мы ходим, голосуем, но…

Владимир Морыженков: А у нас тема совсем другая.

Константин Чуриков: Потом опять ходим, опять голосуем…

Оксана Галькевич: Мало что меняется, вы же знаете.

Владимир Морыженков: Вы знаете, как вы голосуете.

Оксана Галькевич: Мы, кстати, вы знаете, по-разному голосуем, а оно все равно мало что меняется.

Ришат из Уфы у нас на линии. Ришат, здравствуйте.

Константин Чуриков: Откуда ты знаешь, как мы голосуем? У нас тайное голосование.

Оксана Галькевич: Я вижу по тому, что не меняется, Костя.

Андрей Быстров: Слушайте, слушайте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Да, Ришат, пожалуйста.

Зритель: Алло, здравствуйте. Наконец-то, я рад, что дозвонился в вашу передачу. Мне она очень нравится, всегда ее смотрю с таким интересом.

Константин Чуриков: Спасибо.

Зритель: Меня вот знаете, что всегда интересно? У вас приходят всегда умные люди в гости, слева и справа сидят от вас. Я сижу, смотрю на них и не могу вообще ничего понять, что они говорят. Я вот просто сам учился на экономиста 5 лет, я сам сейчас индивидуальный предприниматель. Я делаю все сам. И всегда вот эти все умные люди слева и справа нам начинают рассказывать про какие-то страны, про Германию, про Америку, про еще что-то, что там, как там. Вы экономисты, вы создайте что-то свое, внедрите что-то свое. А то все сидят и говорят, что надо поднимать зарплаты, надо делать это, надо делать то. А что, это вот кнопочку нажал, оно и сделается само по себе, что ли?

Константин Чуриков: Никто не говорит, как это сделать.

Оксана Галькевич: Давайте, Ришат, расскажите нам на самом деле, почему у вас, допустим, на вашем примере, примере вашего бизнеса, почему это сложно сделать.

Зритель: Вот смотрите, я маленькая такая букашка, можно сказать, в этом бизнесе, даже не бизнес, а предприниматель. Я работаю по 18 часов в день. Вы знаете, сколько я налогов плачу? За прошлый год я порядка 150 тысяч налогов отдал, понимаете? И мне кого-то брать к себе на работу просто невыгодно, поэтому я работаю один, я все делаю сам. Если я возьму человека, минимальная оплата труда сейчас сколько у нас? Одиннадцать тысяч, да?

Константин Чуриков: Одиннадцать с копейками.

Зритель: Да, то есть я должен буду платить еще 4 тысячи налогов помимо того, что 11 тысяч я должен буду зарплату платить. Соответственно, невыгодно получается, я лучше буду один работать, чем кого-то брать на работу.

Константин Чуриков: Ришат, интересно, чем конкретно вы занимаетесь, то есть в чем специфика вашего маленького бизнеса.

Оксана Галькевич: Намекните хотя бы.

Зритель: У меня мелкооптовая торговля. Вы понимаете, за счет чего должны зарплаты повышаться? У нас везде купи-продай, у нас нет ни производства, ни сельского хозяйства, мы ничего не производим, мы все завозим. Мы не производим товарных ценностей и не продаем их, мы просто перепродаем, вот весь смысл нашего бизнеса. Есть, конечно…

Оксана Галькевич: Ришат, скажите, а как вы думаете, все-таки развитие какое-то у вас же должно быть? Вот вы живете, работаете, говорите, по 18 часов, ну год-два еще, три в таком режиме, в таком темпе – дальше что? Вам надо будет либо расширяться, либо, простите, вы же тоже не железный человек, по 18 часов-то так «молотить»…

Константин Чуриков: Не рекомендуется.

Зритель: Ну вы понимаете, просто вот если… Я вот поставлен в такие условия, что если я сейчас возьму работников и буду платить налоги, мне это будет просто нерентабельно вообще.

Оксана Галькевич: Нет, это мы поняли. Что вы думаете именно по поводу своей перспективы, развития своего?

Зритель: А как развиваться в этих условиях? Ну как развиваться? Я не знаю просто. У нас каждый год вводятся какие-то новые налоги, какие-то новые поборы. Понимаете, у нас не рубль обесценивается, у нас просто создаются такие условия внутри страны, за счет которых рубль обесценивается, то есть инфляция искусственная по сути. Если, допустим, те же самые цены сбавить на бензин, допустим, акцизы, которые в конечном счете сидят в конечной цене бензина, соответственно изменится доставка продуктов, соответственно подешевеют продукты, понимаете?

Оксана Галькевич: Издержки растут и растут.

Константин Чуриков: Да… Спасибо, Ришат, спасибо за ваш звонок.

Оксана Галькевич: Ришат, вам на самом деле здоровья и сил с таким вашим графиком сумасшедшим.

Уважаемые гости, вы знаете, вот мы говорим все о частном секторе, но мы же очень часто слышим о том, что у нас огромный государственный сектор в экономике, да?

Владимир Морыженков: Семьдесят процентов.

Андрей Быстров: Семьдесят-восемьдесят процентов теперь уже говорят.

Оксана Галькевич: Да, 70–80%. То есть у нас получается, что главный работодатель-то кто? – государство.

Андрей Быстров: Да, совершенно верно.

Оксана Галькевич: То есть у нас в принципе тренд вот этот вот трудовой и зарплатный задает государство.

Андрей Быстров: Совершенно верно.

Оксана Галькевич: Мы сейчас с вами говорим уже 49 минут о том, что кругом нарушаются права людей зарплатные, трудовые. Сейчас мы с вами пришли к тому, что основным работодателем является государство. Так, значит, кто у нас нарушает эти основные все правила?

Андрей Быстров: Ну выходит, что… У нас профсоюзы не работают, не требуют с работодателя соблюдения минимальных норм приличия с точки зрения заработной платы, а работодатель рад, что так происходит. Поэтому…

Владимир Морыженков: Вот посмотрите, государство, это общепризнанный факт… Не стоит нашим индивидуальным предпринимателям думать о том, что мы не знаем, как организовать эту систему, – прекрасно знаем, система сопротивляется. Государство явление всегда неэффективным собственником. Государство выступает в роли регулятора, государство создает искусственную занятость людей…

Оксана Галькевич: Подождите, но мы с трибуны слышим призыва повышать зарплаты, государство как главный работодатель почему не повысит зарплату?

Владимир Морыженков: И государство говорит, вот они сказали, что вчера они повысили определенной категории людей на 4%, они Росгвардии повысят зарплату…

Андрей Быстров: На 150 рублей, на 300 рублей.

Оксана Галькевич: Круто.

Владимир Морыженков: …если это на государственных предприятиях. Но когда вы возьмете составную часть труда, полезность труда вы употребляйте все-таки. Если человек приносит полезный труд, он требует для себя справедливой оплаты. Если он знает, что он полезен и сильно полезен, человек может просто уехать из этой страны и продать свой труд задорого. А если он не может создать, например, талант у него есть, а этот талант не раскрывает его руководитель, потому что он не знает, как подступиться к талантливому человеку на работе, как использовать золотые умы россиян, для того чтобы создать конкурентоспособную продукцию.

Я не устаю говорить, государство тоже, раз ты «Роснефть», создавай конкурентоспособную продукцию. Какую? – цена, себестоимость тонны нефти у тебя должна быть минимально доллар или два, но она астрономически высока, потому что оборудование сами сделать не можем, очень много ничего сделать не можем, все закупаем, в себестоимости это у вас, на зарплату ничего не остается, поэтому начинаем эксплуатировать за копейки.

Константин Чуриков: Вы хотите сказать, что для того чтобы решить все эти проблемы, о которых мы сегодня говорим, надо прежде всего государству избавиться от своих активов, да? «Роснефть» должна стать частной?

Владимир Морыженков: Да. Я считаю, что да, что надо продавать пакеты акций, открывать экономику и впускать сюда море умных людей, дать шанс умным людям получить какую-то уверенность в том, что на этой территории можно инвестировать деньги. Смотрите, мы не изменяем структуру активов на предприятии, никто не вкладывает деньги, не покупает новые станки, оборудование, все пытаются ручным трудом сколько-то да высосать денег за счет эксплуатации рабочих и российского народа. Эту практику надо бы прекратить, но деньги на инвестиции только в бюджете. Очередь за бюджетными деньгами от известных лиц вы знаете какая.

Оксана Галькевич: Хорошо. Давайте послушаем Псковскую область, Сергей у нас на связи. Сергей, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Зритель: Дорогие ведущие, вот хотел бы с вами поговорить.

Оксана Галькевич: Давайте.

Зритель: У нас рабочий день, тоже как бы считается, 5 дней мы работаем, у нас 2 выходных, суббота и воскресенье. Но у нас как делают? Зарплата 17 тысяч у меня, я работаю слесарем-сантехником, я всю жизнь отработал, больше 20 лет, на одном предприятии, на коммунальную службу. И как вам сказать, мы работали раньше за эти же деньги, допустим, 8 лет назад, это как бы еще деньги были, буханка хлеба стоила копейки, 27 рублей, даже меньше, наверное. Сейчас, это самое, мы работаем, нас заставляют выходить, например, после 17 часов, заставляют работать, например, в выходные дни, бывает, за это ничего не доплачивают.

Константин Чуриков: И все за ту же зарплату, на которую теперь вы купите гораздо меньше нужных вам товаров и продуктов.

Зритель: Да-да, в 2 раза меньше сейчас получилось. Когда бензин, насколько я помню, стоил 18 рублей, сейчас он стоит 50 почти у нас, в частности, 95-й бензин, я заправляю машину.

Константин Чуриков: Сергей, вы знаете, это на самом деле… Спасибо, что вы нам об этом рассказали. Но вот мы все сегодня здесь, находясь в студии, мы же обращаемся куда-то туда, в невидимое пространство. Я не понимаю одного. Нам звонит опытный сантехник, слесарь-сантехник, при этом мы все время трубим из всех утюгов, что вот мы самые лучшие, конкурсы WorldSkills, самые лучшие рабочие руки, мы умеем, мы можем! – 17 тысяч. Почему так недооценен профессионал?

Андрей Быстров: Ну сантехник 17, я знаю врачей, заведующих отделениями, которые получают в регионах по 8 тысяч рублей оклад, базовый оклад.

Владимир Морыженков: Это реформа здравоохранения.

Оксана Галькевич: Это специалист более тонкий…

Андрей Быстров: То есть сантехник 17, а врач, который учился 17 лет, к примеру, получает оклад 8 тысяч рублей.

Владимир Морыженков: Сейчас же говорят, если бы использовать деньги двух полковников, один из них по фамилии Захарченко, а другой… Это уже приличная сумма денег, она могла сильно повлиять на рост заработной платы.

Оксана Галькевич: Уже не наскребем, там часть куда-то, знаете…

Владимир Морыженков: Да, пропадает.

Оксана Галькевич: Что-то с ней произошло.

Владимир Морыженков: Я хочу сказать, что это чудовищная вещь. С одной стороны, какие-то совершенно невероятные миллиарды каждый день, мы читаем, возникают, и что с этими миллиардами происходит потом, мы тоже не понимаем. И тогда… Мы живем в каком-то виртуальном мире экономики, в котором реальные деньги играют очень маленькую роль, вот что я хотел вам сказать.

Оксана Галькевич: Давайте посмотрим небольшой опрос, который наши корреспонденты провели в нескольких городах, в Липецке, Перми и Южно-Сахалинске. Спрашивали, приходится ли людям перерабатывать и сколько они зарабатывают.

ОПРОС

Константин Чуриков: Раз все так тяжело, раз так надрываемся, то вот эти все разговоры даже на таком большом уровне о 4-дневке – это что, получается, болтовня? То есть это не реализовать никак?

Владимир Морыженков: Я думаю, что как только люди, бизнесмены поймут, что здесь можно вкладывать деньги в автоматизацию, то у нас освободится огромное количество людей, которые согласны сегодня работать за маленькие деньги. Мы не проговорили об одном – о чудовищной силе прогресса, который сегодня поставляет многие решения. Что делать с этими людьми?

Константин Чуриков: Владимир Алексеевич, извините, вас перебью: автоматизация чего? То есть что мы сегодня кроме нефти и газа производим? Нам пишут охранники, что охранять уже нечего, работы нет, предприятий нет.

Владимир Морыженков: Есть. Мы производим довольно много. На сегодняшний день мы производим множество сельскохозяйственной продукции. Если взять номенклатуру российского производства, откройте справочник, много чего производим. И на сегодняшний день производить это при помощи автоматов становится все проще. И вот об этой беде, которая ждет, о том, что…

Я хотел бы призвать: люди, верьте в себя! Вы сегодня работаете на профессиях, которые завтра могут… Если вы чувствуете, что они не потребуются уже завтра, подумайте, нужно сделать шаг, нужно быть более мобильным, обратиться к Интернет-ресурсам, о каких новых профессиях идет речь. Сколько бы вам лет ни было, не отчаивайтесь: сегодня мы проживем с вами долгую, счастливую жизнь. Ее нужно обязательно на оптимистической ноте держать, какой свой труд, труд своего разума, вы приложите. Старайтесь не работать руками, старайтесь работать головой, сколько бы вам лет ни было и какой бы опыт сзади вас ни был. Вы умны и должны победить вот то, что надвигается на нас.

Константин Чуриков: У нас, помните, было время, все тоже как-то старались работать головой, шли в экономисты, в юристы?

Владимир Морыженков: Это не то место.

Константин Чуриков: Сейчас как найти работу с этими специальностями?

Оксана Галькевич: Андрей Владимирович, мы выслушали от Владимира Алексеевича такую рекомендацию, а вы-то что бы посоветовали?

Андрей Быстров: Я бы посоветовал, скажем так, все-таки… Здесь самая большая роль в этом вопросе все-таки государственного регулирования, то, что зависит от государства. И вторая сторона зависит от нас. То, что сейчас не культивируется, но мы как работники, где бы мы ни работали, в какой бы сфере, неважно, чем бы мы ни занимались, мы должны создавать общественные организации, которые защищали бы наши интересы, защищали нас от произвола работодателя.

Константин Чуриков: Государство в частности.

Андрей Быстров: Неважно кто, но в нашей ситуации да. Дело в том, что профессиональные союзы, те, которые сейчас существуют, уже не способны нас защитить.

Оксана Галькевич: А вот, кстати, интересный момент: почему мы говорим, вы знаете, о таких профсоюзных ячейках внутри какой-то отдельной организации или предприятия? Ведь, например, в Штатах, у них очень распространены вот эти вот цеховые профсоюзы.

Андрей Быстров: Совершенно верно, формы могут быть совершенно любые.

Оксана Галькевич: От принадлежности к определенной профессии. У нас такого вообще не существует.

Андрей Быстров: Не существует.

Оксана Галькевич: Почему? Профсоюз телеведущих, например.

Андрей Быстров: В общем-то, можно найти ответ. У нас вообще очень болезненно относятся к любым общественным организациям, которые могут вокруг себя объединить людей. Поэтому…

Владимир Морыженков: Неконтролируемый профсоюз может вывести людей на улицы. Здесь это не принято.

Андрей Быстров: Да, поэтому…

Константин Чуриков: Это точно.

Итак, давайте подведем итоги нашего SMS-голосования. Мы спросили, какой у вас график, традиционный или нетрадиционный. Так вот по нетрадиционному графику у нас 78% нашей аудитории трудится, то есть большинство, и цифры получились выше, чем у тех, кто проводил другое исследование.

Оксана Галькевич: Вот, собственно говоря, и запрос, вот, собственно, и социальное, социологическое исследование в прямом эфире.

Андрей Быстров: Совершенно верно.

Оксана Галькевич: Спасибо нашим гостям. В студии программы «Отражение» сегодня были Андрей Быстров, заведующий кафедрой экономики промышленности РЭУ имени Г. В. Плеханова, и Владимир Алексеевич Морыженков, профессор бизнес-школы МИСиС.

Константин Чуриков: Но есть еще кое-что, что мы вам хотим рассказать, уважаемые зрители.

Разбираемся вместе с экспертами в Теме дня