Почему в России не получается увеличить доходы бедных?

Гости
Владимир Морыженков
профессор бизнес-школы МИСИС

Петр Кузнецов: Мы продолжаем, прямо сейчас рубрика «Личное мнение», вот о чем поговорим. Зарплаты растут, доходы нет – такое бывает, признал президент на инвестфоруме «Россия зовет!». Стоит напомнить, что в начале этого года Минэкономразвития нашло довольно неожиданное объяснение этому падению реальных доходов россиян: по версии ведомства, они уменьшились у достаточно обеспеченных граждан, тогда как у бедных, напротив, возросли.

Ольга Арсланова: Другими словами, и здесь ничего нового, бедные богатеют, а богатые беднеют. Материальное положение обычных людей существенно улучшили повышение МРОТ и социальных выплат, тогда как по кошелькам преуспевающих граждан существенно ударили растущие ипотечные платежи и налоги на имущество.

Петр Кузнецов: Ну вот будем разбираться в этом. Давайте пока напомним, что такое реальные располагаемые доходы, – это то, что, как правило, остается после обязательных платежей.

Ольга Арсланова: Но это неточно, что остается.

Петр Кузнецов: Коммуналки, кредитов и так далее. Так вот реальные доходы россиян в третьем квартале 2019 года выросли на 3% в годовом выражении, следует из оценки Росстата.

Ольга Арсланова: В первом квартале падение реальных доходов составило 2,5%, во втором 0,1%. Резкий скачок реальных доходов в третьем квартале выявил показатель по итогам января-сентября в положительную зону, прирост в итоге получился на 0,2%.

Петр Кузнецов: По этой разнице есть личное мнение у гостя в нашей рубрике Владимира Морыженкова, профессора бизнес-школы МИСиС. Здравствуйте, Владимир Алексеевич.

Ольга Арсланова: Владимир Алексеевич, здравствуйте.

Владимир Морыженков: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Давайте сначала разберемся с самыми бедными россиянами, которые, по версии российских властей, разбогатели. Но это очень громкое слово…

Владимир Морыженков: Да.

Ольга Арсланова: То есть они просто чуть-чуть превысили вот эту планку нищеты, получается так?

Владимир Морыженков: Такие грустные манипуляции какие-то получаются в словах. Вот это богатство, есть такой термин, как эффект низкой базы, когда у тебя было 2 рубля, теперь стало 3, ты разбогател? – человек ни за что не разбогател.

Когда-то, когда… У меня нет ностальгии по Советскому Союзу, но фонды, у меня есть ностальгия, не ностальгия, а зависть по системе социальной поддержки, которая в Норвегии организована. Не хочу ее здесь детально приводить в пример, но когда… Я в своих молодости и детстве помню, что такое бесплатная школа, бесплатный садик, сплошная кругом поддержка с трехразовым питанием, то есть масса всего того, что совершенно являлось тебе положенным, и люди пользовались. Потом пошли какие-то финансовые эквиваленты замены у нас в стране, что тебе стали на компенсационной основе все это возвращать, и эти компенсации, естественно, уже не покрывают того содержания, которое было раньше человеку как-то положено. И поэтому человеку стало здесь, у которого…

Всегда в России очень большому количеству людей жилось туговато, и из-за того, что они не вписываются в этой стране в какой-то формат развития, они не могут уловить тренд, не знают, чему посвятить свою жизнь и время, и время незаметно уходит и обкрадывает их своими надеждами, и ничего не происходит. Так вот страна в этот момент ничем не может помочь: если ты доктор, то тебе надо купить лекарства, ты в больницу лег, тебе нужно принести дорогое лекарство; если носить тебе некому, ты просто обречен на то, что кто-то из жалости тебе два раза даст какую-то таблетку, а так ты будешь рассчитывать…

Ольга Арсланова: Все вроде бы бесплатное, тот же садик вроде бы бесплатный, но за что-то надо заплатить.

Владимир Морыженков: Да, тебя вокруг начинает преследовать эффект плацебо. Вот тебе сказали по телевидению, что жизнь налаживается, ну и тоже уже как лечишься, тебе хорошо. Я хочу сказать, что это, конечно, манипуляция сознанием населения, так жить нельзя.

Я бы хотел сказать, что желательно в таких прогнозах, когда Минэкономразвития о чем-то мечтает, вспомнило бы о том, как павловская реформа разорила огромное количество населения, которое все жизнь откладывало на свою старость, и то, к чему сейчас призывают, давайте откладывать на старость, было разорено в один день. Это не сейчас разочарование вот этих неудачных реформ пенсионных, которое сейчас идет, расстраивает людей, – расстраивает павловская реформа, когда говорили: смотри, никогда не откладывай себе больше на жизнь, все равно в банке все это унесут или выдадут тебе бумагу со ста нулями, на которых будет написано, что вот эти деньги можешь себе на пакет молока обменять. Это неверно.

То есть если мы хотим говорить о том, что население у нас будет богатеть, давайте начнем, вспомним о старых долгах, павловской реформе Сбербанка. Скажем, те, кто остались живы, получают деньги не по номиналу, а от доходов корпораций. Давайте определим, что такое повышение заработной платы по инфляции.

Кстати говоря, здесь хорошо бы вспомнить, мы сейчас заботимся о самых низкодоходных слоях, это пенсионеры, да? Давайте вспомним о замороженных деньгах. Почему Госдума голосует за то, чтобы опять заморозить Пенсионный фонд, когда у нас прекрасный профицит бюджета? Если ты должен, зачем замораживать деньги конкретного человека, Ивана Петровича?

Ольга Арсланова: Владимир Алексеевич, вот с этим процифитным бюджетом всегда возникает много вопросов у наших зрителей тоже.

Владимир Морыженков: Да.

Ольга Арсланова: Профицитный бюджет, который не тратится на население…

Владимир Морыженков: Да.

Ольга Арсланова: То есть вот этот излишек, который мы могли бы потратить, причем мы говорим о стране, в которой очень много бедных, то есть не какая-то очень богатая страна, где можно и попридержать, инвестировать и так далее…

Владимир Морыженков: Да, совершенно правильно.

Ольга Арсланова: Чем это логически можно объяснить? Каких угроз опасаются в нашем финансовом секторе?

Владимир Морыженков: Да очень просто: опасаются разбалансировки. Это мечта, вообще в России всем людям, мы грешны одним недостатком, нас здесь приучили отобрать и поделить, мы страшный носитель потенциала революции. То есть если дальше не будет формироваться как-то законодательная инициатива, открываться свобода мышления, выражения своего мнения, прекрасно у вас на канале дается возможность людям сделать, здраво высказать экономическую свою точку зрения без политики.

Но тем не менее очень важно понять, что если ты начнешь выдавать деньги людям, а страна ничего не производит, нужно тогда закупить за границей все то, что произведет, и у вас тогда курс доллара вырастет моментально. Если вы просто раздадите людям эти деньги, с тем чтобы они купили что-то, пошли в магазин, а товар не производится отечественный, чтобы забрать эти деньги, цена на молоко вырастет в 2 раза. Не получится, нужно заводить экономический механизм.

Что значит «экономический механизм»? Нужно сказать: а во что мы инвестируем? Я понимаю, мост в Якутию очень нужен, Википедия за 2 миллиарда только что, может быть, очень нужна. У меня вопрос: это государственные деньги инвестируются? Прекрасно. Мы заботимся о знании? Какие деньги мы получим с этого знания? Какие доходы? Если доходы получаются, мы можем перераспределить доходы, перераспределяется богатство, а мы говорим, давайте потратим профицит. Профицит в казне образуется из-за собранных налогов, друзья, это инвестиционный фонд, это, может быть, единственный шанс в России для инвестирования, потому что ни один человек, ну крайне трудно найти сегодня физическое лицо в России, середнячка, который скажет: «Я решил инвестировать свои деньги». Например, я пошел, заложил свою квартиру, получил деньги в кредит…

Я вчера пытался получить деньги в кредит в России, банк «ВТБ» 16% рассматривает, это на покупку автомобиля LADA, представляете? Хотим купить в семью автомобиль LADA, поддержать…

Петр Кузнецов: Это автокредит? То есть даже автокредит.

Владимир Морыженков: Автокредит 17% годовых, 18% годовых, или «вам наконец одобрен кредит в 14% годовых».

Петр Кузнецов: Легче потребкредит, наверное, взять.

Владимир Морыженков: Слушайте, начинаешь… Потребкредит? А посмотрите, а если у человека… Что получается? Банки собирают деньги, положите деньги на депозит, вам скажут, что 4–5% годовых. А если у тебя нет риска практически, ты изучил заемщика и ты можешь продать ему эти деньги под 6% годовых, почему ты в 2 раза поднимаешься ставку? Да ровно для того, чтобы неэффективность работы банковского инструмента переложить на плечи гарантированных заемщиков. Это тема другая, конечно, но на самом деле тогда наша семья, оплачивая такую процентную ставку даже за такой автомобиль, не дает мне возможности вообще решить, а что, мне стоит разве такой автомобиль покупать? А если он еще сломается вдобавок, вы знаете, что вероятность высокая?

И тогда люди начинают жить по-другому как-то, откладывать денежки и покупать доллар, прячут у себя под подушки. Он прячет этот доллар и отказывается его тратить себе, у него накопленная валюта лежит. А это что значит? Валюта, ни доллар не работает в интересах страны, ни… И он в этом во всем себе отказывает, он идет и покупает молоко со скидкой в магазине.

Петр Кузнецов: Владимир Алексеевич, а как вам кажется…

Владимир Морыженков: Это его пенсионный фонд.

Петр Кузнецов: А у нас государство вообще имеет представление, что для него определение бедного? То есть само определение необходимо понять «бедный», для чего мы его применяем? Ощущение, что вот смотрят прожиточный минимум и потребительскую корзину, если разница там нулевая, ну, не умрет с голода, значит, задача в принципе по борьбе с бедностью – это просто увеличить количество тех, кто с голоду не умрет.

Владимир Морыженков: Он уже…

Петр Кузнецов: Вот эти вот все модели, туда вот, где в реальные располагаемые доходы по сути у нас только ЖКХ исключается, очень многие вещи не считаются. Все вот эти модели экономистов с прожиточным минимумом, МРОТ – может быть, в них все дело? Они их придумывают, а на реальности не проверяют, а получается вот так?

Владимир Морыженков: Мы с вами сейчас заходим на опасную территорию, потому что мы можем назвать, что это манипуляция сознанием. То есть мы вам рассказываем о прожиточном минимуме, а когда начинаем рассказывать портфель, что там содержание этого портфеля, как о тебе заботятся, что значит, что ты не умрешь, нужно тогда, может быть, организовать передачу «За стеклом», где посадить вот этих людей, которые ни на что имеют права, в своей бедности увидеть, как они живут на это?

Ольга Арсланова: Нет, а как тут манипулировать их сознанием, если люди получают свои 20 тысяч максимум и видят же, как они живут.

Владимир Морыженков: Да.

Ольга Арсланова: Какой смысл?

Владимир Морыженков: Если вам рассказывают, непрерывно изо всех каналов «выливают», что ты богатеешь…

Ольга Арсланова: А, то есть покажется, что это не 20, а 40, да?

Владимир Морыженков: …что ты все лучше, то ты начинаешь жить… Мы уже жили в ожидании строительства коммунизма, и в России, в общем-то, один из важных факторов развития – это жить надеждой. Вы здесь говорите, что мы боимся роботов, я ахнул от предыдущего сигнала. Нам роботы крайне нужны, пусть они работают за нас.

Петр Кузнецов: Слева от вас как раз один из них.

Владимир Морыженков: Да.

Ольга Арсланова: Наша камера.

Петр Кузнецов: Подкрался.

Ольга Арсланова: Покажите, коллеги, что за робот здесь.

Владимир Морыженков: Действительно, я хочу вам сказать, что это замечательно, они должны работать за людей, а люди должны постоянно учиться, повышать свое образование и желать остаться в этой стране. Есть еще одна реальная причина, я не только к тому, что нужно отдать долги Сбербанка, нужно разморозить Пенсионный фонд, отдать людям: нужно отдать эти деньги банкам размороженные, и пускай они начисляют на депозиты, вот на старые вклады начисляют проценты людям и зарабатывают прибыль.

Ольга Арсланова: Хорошо.

Вот очень важный момент, реальные доходы, которые нужно повысить, об этом президент сказал…

Владимир Морыженков: Да-да.

Ольга Арсланова: Будем сейчас вместе искать возможности.

Владимир Морыженков: Давайте.

Ольга Арсланова: Пока пообщаемся с нашими зрителями. У нас на связи Людмила из Липецкой области.

Петр Кузнецов: Людмила?

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Зритель: Алло.

Петр Кузнецов: Здравствуйте, Людмила.

Зритель: Здравствуйте. У нас вот в Липецкой области очень оригинально решили проблему повышения доходов учителей. Ну, где-то по реформе 2009 года наша зарплата была разделена на две части: базовая часть, она составляет 40%, тарифный фонд, и плюс еще там были стимулирующие, премиальные. В течение этих лет они потихоньку снижались, и в этом году нас очень хорошо «обрадовали»: для выполнения майских указов, повышения нашего жизненного уровня у нас сняли полностью, до копеечки весь тарифный фонд. Я отработала 33 года учителем, у меня сегодня зарплата 9 тысяч рублей 20 копеек.

Владимир Морыженков: Кошмар.

Зритель: Очень мы рады, очень рады, спасибо нашей администрации, спасибо нашему государству, спасибо нашей Государственной Думе, ну и всем остальным. Очень мы будем жить весело. Вот слезы, слезы.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Зритель: И мало того, что… Нет, извините, мало того, что они отняли эти деньги, так они вот… Сегодня администрация меня заставляет бесплатно работать с детьми после уроков, готовить их к олимпиадам, готовить их к ВПР, к экзаменам готовить – понимаете, бесплатно, за 9 тысяч. Спасибо.

Ольга Арсланова: И отказаться невозможно, честно говоря.

Владимир Морыженков: Ну что, комментирую?

Ольга Арсланова: Да.

Владимир Морыженков: Вот это комментарий, такое сообщение…

Я хочу сказать, что это носит массовый характер. Вот каким образом же надо придумать, как извратить исполнение указов на местах, когда говорят: Вот хочешь быть университетским преподавателем? Да, обещали повысить тебе зарплату, давай тогда половину преподавателей выгоним, а остальные будут читать 4–5 дисциплин. Какой, простите, университетский преподаватель в состоянии читать горловую нагрузку в составе 900 часов, учить, чтобы ты выпускал специалиста? Априори не получится. Хочешь выпускать, как-то наделить преподавателей в школах? Да, получается, если ты будешь читать…

Два дня назад преподавательница, которая пыталась устроиться в школу, потому что заработки вообще… Да, можно получать, вот вы про 9 тысяч сейчас говорите, а ей предложили 120 тысяч, но при условии, что это будет 44 часа недельная нагрузка. Вы попробуйте как комментаторы, не уходите круглосуточно из студии, что с вами будет через неделю, какой это износ. Где профессиональные запреты о здоровье? Что произойдет у тебя с мозгом как у преподавателя? А денег-то хочется как-то заработать, чтобы эту ипотеку оплатить, еще что-то сделать.

В то же время страна-то на самом деле обладает несметными богатствами, эти богатства запасены, коллеги. И невольно в голову приходят мысли о том, почему у нас финансовая система, и доллар, и рубль, вернее рубль, наша национальная единица, не привязана к реальной стоимости, например, еще не добытых полезных ископаемых? В каждой тонне нефти есть тогда компонента…

Петр Кузнецов: Но ведь бедные при такой разнице в доходах с богатыми тормозят развитие города и в целом страны, неужели это непонятно?

Владимир Морыженков: Я думаю, что в той модели, которая сейчас реализуется, я уж не знаю, по воле или стихийно как-то людей, всегда в России проповедуется, что здесь все не случайно, но мне кажется, то безумие, которое происходит…

Россия не является источником доходов для большого количества корпораций, которые связаны с экспортом. Обратите внимание, нефть, алмазы, все самое главное, природные удобрения – это все нацелено на экспорт, и экспортная выручка, основная часть в интересах владельцев корпораций, естественно, сюда не возвращается. Видите, сплошная демократизация этого законодательства валютного: держи деньги на счету, главное оплачивай налоги. Но эти налоги, которые сюда приходят, идут, в основном вы видите, какое законодательство мы вынуждены… Из-за того, что люди беднеют, у них постоянно на лицах недовольство. Мы уж говорим, давайте индекс счастья не будем мерить ростом, давайте индекс счастья, живут же нищие на островах каких-то…

Ольга Арсланова: В Вануату каком-то, да.

Владимир Морыженков: Да, в какой-нибудь Вануату, и там чудесно себя чувствуют, индекс счастья… Ну не может человек в такой климатической зоне, как Россия, чувствовать себя счастливым, если у него нет денег в кармане горячего чаю выпить, понимаете? Если этого нет, то тогда нужно… То есть мы не воспринимаем на этой территории страны людей как потребителей, то есть нам хотелось бы им что-то продать, чтобы обогатиться и забрать деньги. Это, в общем-то, страшная беда этой экономической модели.

И те законодатели, которые думают об этом, что делают сейчас? Плодят «Росгвардию», плодят ограничительные законы, на реализацию этих законов, тот же закон об Интернете, тот же закон обо всем, что может сдержать развитие… Что значит, что сейчас может сдержать развитие этой страны? То есть развитие страны – это богатство, создание богатства: есть богатство, можешь перераспределить, если нет богатства, то создавай его. Если ты принимаешь такое законодательство, которое все время говорит, что вот теперь возникнет рост числа военных, рост числа полицейских, рост числа…

В то же время говорим, что снижается количество врачей, снижается количество учителей, снижается количество преподавателей в университетах, вы какой результат получите? Вы получите то, что в конце концов росгвардеец скажет: «Мне мало этой зарплаты», – и тогда будут думать, как бы он не переметнулся на число недовольных. Надо будет ему снова увеличивать заработную плату. Модель-то получится…

Я не призываю вообще никаких политических решений принимать, я хочу сказать: люди, одумайтесь, какая модель? У вас человек вообще выпадает из потребления. На него что-то распределяется, тут же стоят корпорации жкхшного толка, это же все энергетика, газовики, забирают немедленно всю эту компоненту себе, на остальное живи.

Петр Кузнецов: Вот вы вывели модель, как росгвардеец конкретный может себе увеличить доходы, а давайте посмотрим, как могут увеличить реальные доходы обычные россияне. Опрос на улицах разных городов.

Владимир Морыженков: Давайте.

ОПРОС

Ольга Арсланова: Ну вот смотрите, если суммировать, два самых популярных варианта – это раздать, поделить и с налогами что-то сделать. Мы получим прогрессивную шкалу, ведь это же неплохой вариант?

Владимир Морыженков: Конечно, неплохой. Совершенно правильно, надо делать.

Ольга Арсланова: Шансы есть у нее?

Владимир Морыженков: Ну как? На прогрессивную шкалу… Вы представляете, как может окружение верхней власти огорчиться от прогрессивной шкалы? И тогда… Вы знаете, это все манипуляции сознанием. Я двумя руками за прогрессивную шкалу. Да, это справедливость, людям нужно перераспределять. Но я не уверен, что от введения прогрессивной шкалы налогов улучшится богатство.

Одно дело отобрали, но не перераспределили, потому что власть предержащая перераспределяет систему госзаказа, все, поскольку практически вся уже экономика национализирована, мы фактически все работаем в найме у государственных структур, и они не повышают заработную плату. Дифференциация оплаты, например, очень высокая. И когда бюджетная система распределения госзаказа, нужд, тот же самый 44-й федеральный закон, давайте не углубляться в конкретику цифр, но мы видим, что все равно, системно если возьмем статистику, увидим, что подряды достаются одним и тем же крупнейшим компаниям. Кругом понятие олигархов, это те люди, которые системно приближены к власти, распределяют на свои компании эти доходы.

Тогда маленьким, умным разработчикам идей, талантливым людям что остается? Они не вписываются в национальную экономическую систему, они не могут что-то создать. Если они что-то создадут здесь ценное, то к ним придут «покупатели» – знаете, какие «покупатели»? Которые скажут: «Мы готовы у тебя купить это за три копейки». Зачем ему продавать здесь за три копейки, потому что он хочет быть богатым? Он поедет и продаст это там, где это купят за большие деньги.

Петр Кузнецов: За 3 миллиона.

Владимир Морыженков: Да, за 3 миллиона.

Петр Кузнецов: Владимир Алексеевич, сам народ что может сделать? Есть активная адаптация к условиям, есть пассивная, когда мы говорим об инструментах с ухудшением жизни. Пассивная – это когда, ну как, урезание статей бюджета, это «Доширак» вместо борща, это по сути белый флаг. К активным что можно причислить? Или у нас в целом народ все-таки устал бороться с ухудшением жизни?

Владимир Морыженков: Вот давайте я скажу о своем внутреннем ощущении как гражданине этой стране. Я нахожусь в нижней, чуть-чуть выше границы среднего класса живу, но мне уже 60 лет, я заработал, у меня есть дом, есть квартира, какой-то автомобиль. Я считаю, да… Мне ужасно от той мысли, что в этой системе национальной, где я хочу прожить до конца дней своих, у людей копится недовольство, это копится и копится, а котел сверху еще закручивают и закручивают, давление поддается и поддается, его никто не отпускает. И отсюда нельзя говорить об индексе счастья, нельзя ни на какую экономическую систему… Тогда хочется одно сказать: люди, давайте снимайте крышку сверху, как-то выпускайте этот пар. Давайте возможность людям получить реально работающие национальные программы.

Кто все время шельмует эти программы на местах, когда обещают повысить заработную плату, а результат выходит боком? Кто фактически президенту портит имидж? Должны же дать ответ на этот вопрос. Значит, нужно сделать экономическую модель общества, пообещать, во что эта модель превратится. Смотрите, мы пользуемся национальными проектами развития, которые пообещаны, а нужно…

Петр Кузнецов: С этих моделей уже мы насмотрелись, наслушались.

Владимир Морыженков: Нет, слушайте, нам нужно слово «стратегия», если ты пообещал, давайте, значит, что мы реализуем. Нам нужно сделать так, чтобы умный человек мечтал остаться в этой стране, умный человек, только умные могут создать вокруг себя настоящие ценности, только умный…

Вот говорят, что нужно создавать рабочие места, – кто их придумает? Зайдите на государственные предприятия и увидите начальников, поставьте им задачу добиться прибыли, они скажут: «Давайте, если государство будет покупать вот с такой маржой, то мы будем это продавать». Не надо нам государство – продавайте автомобили, сделайте новый телевизор, сделайте стиральные машины. Пусть уйдут с рынка все китайские товары у нас, пожалуйста, начинайте делать, рынок открыт, профицит есть, создавайте рабочие места.

Почему никто не подписывается? Никто не подписывается, не хотят. И тогда говорят: «Дайте просто зарплату». У тебя зарплата, если государственные чиновники получают 300 тысяч рублей в месяц, 400 тысяч – неплохо, живешь, и у тебя нет целевого показателя. А целевой показатель – это победа в конкурентной борьбе. Ты побеждаешь, и все.

Петр Кузнецов: Спасибо большое.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Петр Кузнецов: Давайте на этом закончим. Владимир Морыженков, профессор бизнес-школы МИСиС, и это было его «Личное мнение». Спасибо.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Владимир Морыженков: Точно. Спасибо.

О слабостях российской экономики