Петр Кузнецов: А мы начинаем наш информационный поток. Новый день, новая трагедия, связанная с дорожной инфраструктурой. В Оренбурге рухнул мост. Произошло это в момент, когда по нему двигалась колонна большегрузов, один из которых был перегружен на 20 т. Ольга Арсланова: В оперативном штабе уточнили, что обрушение произошло под автомобилем марки «мерседес». Автомобиль вез щебень, как раз эта машина была замыкающей в колонне. Общая масса этого грузовика 50 т при ограничении в 30. Петр Кузнецов: Известно, что мост был построен в 1984 году. Его обследовали в этом году как раз и признали предаварийным, после чего решили начать ремонтные работы. Все, что касается обеспечения реверсивного движения, в том числе знаки ограничения грузоподъемности, на сооружении были выставлены. По крайней мере, уверяют в местном управлении дорожного хозяйства. Ольга Арсланова: При обрушении моста пострадали 2 человека. Один из них в состоянии средней степени тяжести, другой – в легкой. По факту этого происшествия возбуждено дело. Статья – нарушение правил безопасности при ведении строительных и иных работ. Ну, а ремонтные работы на этом мосту должны были завершиться в середине следующего года. Петр Кузнецов: Чуть раньше завершились. Ольга Арсланова: К сожалению, такие новости становятся для нас привычными. Что происходит с дорожной инфраструктурой в нашей стране? Какие точки, какие места самые сейчас опасные? На что обратить внимание? Об этом поговорим в ближайшее время. Петр Кузнецов: Да, сколько еще таких мостов, можно только догадываться. Давайте догадываться с нашими экспертами. Сергей Храпач, председатель наблюдательного совета Ассоциации… Ольга Арсланова: …«Межрегионавтотранс». Петр Кузнецов: (Простите, пожалуйста, Сергей Валентинович). Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Сергей Храпач: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Мост был на реконструкции, мы выяснили. В таком случае действовало поэтапное ограничение движения и ограничение по грузоподъемности. Это правильно? Или в таких случаях – он предаварийный, ведутся работы, – его нужно закрывать? Сергей Храпач: Вообще разные системы существуют. В зависимости от того, что послужило признанием его предаварийности: время изготовления, либо техническое состояние текущее, либо иные причины. Соответственно, он может, по идее, закрываться полностью с запретом движения по нему, а может, по большому счету, как вот сейчас, реверсивное движение использоваться. Но естественно, при этом должна быть ограничена масса транспортных средств и уменьшена интенсивность движения по мосту. Но обычно делают объезд данного моста для грузовиков определенной грузоподъемности. И тогда проблем не будет. Ольга Арсланова: Сергей Валентинович, мы знаем о том, что какие-то меры принимаются для того, чтобы взимать дополнительную плату за провоз грузов с большегрузов, но при этом какого-то, как мы понимаем, в этом случае серьезного регулирования не было. Т. е. любой автомобиль, по сути, с любым весом мог въехать на этот мост. Что получается: это остается на усмотрение самих водителей? Только надежда на их дисциплину, и все? Сергей Храпач: В основном – да, конечно. Потому что каждый водитель, когда едет по такому мосту с перегрузом в 20 т, он должен понимать, что он может упасть вместе с машиной и лишиться жизни. Себя, как минимум. А еще окружающих людей. Соответственно, какие-то делать посты, которые будут взвешивать транспортные средства, технически и организационно невозможно. Потому что у нас в России автомобильных мостов больше 40 тыс. шт. Представляете, сколько нужно построить и сотрудников поставить, сколько весовых… Ольга Арсланова: А еще раз, пожалуйста, скажите эту цифру: сколько? Сергей Храпач: Вообще всего автомобильных дорожных мостов 42 тыс. шт. (без небольшого количества). А тех, в которых используются железобетонные конструкции, 33,5 тыс. шт. Остальные мосты деревянные. Для понятия чтобы было: каждый девятый мост на дорогах общественного пользования в Российской Федерации – деревянный. В некоторых субъектах до половины доходит деревянных мостов. Но деревянный – не значит плохой, если его правильно эксплуатировать. Но все-таки и не означает, что хороший в достаточной степени, чтобы выдерживать современные нагрузки вот этих автопоездов. При планировании мостов таких и не было вообще транспортных средств, в принципе. А теперь они появились и эти мосты периодически давят. А вообще в целом проблема возникает из-за недофинансированности данной отрасли. И из-за того, что основное количество мостовых переходов были сделаны, начиная от 1956 года, когда первый стандарт был такой принят, и до настоящего времени интенсивное строительство мостов и мостовых сооружений сокращается. Мы только не считаем, конечно, Крымский мост, на который работала вся страна и который строился по относительно новым технологиям. А все остальное оставляет желать лучшего. Петр Кузнецов: Как часто эти мосты должны проверять? Есть какой-то регламент? Или все в зависимости от того… Сергей Храпач: Нет, есть регламент. Он завязывается на материал, из чего создан мост. Если дерево – один регламент. Если железобетонный или просто бетонная конструкция – другой регламент. От 1 до 5 лет проверяют мосты. Есть мосты современные, в частности как Крымский: там стоят специальные детекторы, которые определяют степень сохранности данного моста, степень сварности швов и т. д.: в режиме онлайн позволяют мониторить его безопасность. Но, к сожалению, таких мостов очень мало, чуть больше 1%. Петр Кузнецов: И еще: вы назвали 45 тыс. А скажите пожалуйста, могут быть мосты, которые в официальный реестр не вошли? Т. е. они не посчитаны. Они где-то существуют, по ним ездят, но они на карте, условно, не обозначены. Сергей Храпач: Конечно. Ольга Арсланова: И скорее всего, они также построены в советское время, да? Сергей Храпач: Есть такие мосты. Кстати говоря, в Крыму, когда инспектировали дорожную сеть, таких мостов насчитали порядка 10% на Крымском полуострове. В других регионах – приблизительно, конечно, меньше процент, но они есть. И есть даже частные мосты. И есть мосты государственные. Есть мосты неучтенные, порядка где-то 5-7%, да. Петр Кузнецов: Ну, спасибо Украине, с таким наследием оставили. Ольга Арсланова: А кто обслуживает такие неучтенные мосты? Сергей Храпач: Никто не обслуживает. Ольга Арсланова: И от кого, соответственно, ждать обеспечения безопасности на конкретном? Сергей Храпач: Вы знаете, у нас, как и дороги, мосты делятся на федеральные, региональные и муниципальные. Соответственно, если мост федеральный, а таких мостов порядка 5 тыс. шт. в Российской Федерации, то Российская Федерация в лице Росавтодора занимается планированием, контролем и обслуживанием данных мостов. Если муниципальные мосты в небольших муниципальных образованиях, то, по идее, муниципалитет. Но насколько он может оплатить ремонт этого моста, строительство моста – это вопрос очень большой. И поэтому тут такая ситуация складывается, что точно основные мосты аварийные находятся как раз на уровне субъектовом и чуть ниже – муниципальном. Петр Кузнецов: Спасибо большое. Ольга Арсланова: Просто, соответственно, наименьшее финансирование именно на этом участке. Спасибо вам большое. Сергей Храпач. У нас примеры, кстати, от наших зрителей. Сразу же очень много автомобилистов, которые пишут, что с замиранием сердца въезжают на очень многие мосты в их регионах. «На Лиговском путепроводе над Балтийской железной дорогой – это не аттракцион, а русская рулетка». «В городе Подпорожье Ленинградской области мост через реку Свирь, через дамбу построен в 1951 году, абсолютно гнилой». «Омск: страшно, каждый день гибнут люди на автодорогах, и будет хуже, потому что пользуемся той инфраструктурой, которую создавали в СССР, и не всегда получается ее поддерживать в хорошем состоянии». Петр Кузнецов: Да, почему с замиранием сердца? Потому что, увы, получается, что это единственный путь. Поэтому – или по нему с риском, или никак. Или, не знаю, вплавь. А у нас как раз Оренбург на связи сейчас. Любовь, наша телезрительница. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Рассказывайте. У вас, наверное, информация, вы ближе все-таки к мосту происшествия. Зритель: Да, да. Я просто рассуждаю логично: как может мост обрушиться из-за машин с щебнем? Это же абсурд полный. Петр Кузнецов: Из-за перегруженных машин. Мы так понимаем, что там целая колонна была грузовиков. И в совокупности под одним из них, который плюс 20 т вез, часть моста и упала. Зритель: Но я не спорю, я просто рассуждаю логично и поэтому хочу сказать, что через какое-то определенное время, через какие-то определенные года мосты должны реконструкцию производить, проверяться. Ну, как бы большегрузы загонять туда, танк или еще что-то, когда все сделают, ремонты вот эти. И потом дают как бы зеленый свет для машин. Но этот мост, я так думаю, что он давно-давно не ремонтировался, не проверялся. Стоит мост – и слава богу, пусть стоит. Петр Кузнецов: Проверяли как раз в этом году. И начались ремонтные работы. Ольга Арсланова: И выяснили, что действительно нужно его подлатать, но… Петр Кузнецов: …Т. е. все-таки выяснилось. Можно сказать, что все-таки выяснили то, что он в не очень хорошем состоянии, до того, как трагедия произошла. Обычно что-то происходит и потом выясняется, что он был не в лучшем состоянии. А тут видите как: в 19-м уже начали, его поставили на ремонт, организовали реверсивное движение. И по грузам ввели какие-то ограничения, и знаки, говорят, предупредительные были, вот видите. Но все равно случилось. Ольга Арсланова: Но пострадавшие есть. И, конечно, мы не можем об этом не говорить. У нас сейчас на связи член Общественного совета при Минтрансе России Кирилл Янков. Кирилл Владимирович, здравствуйте. Кирилл Янков: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Главный вопрос, который возникает у многих наших зрителей: если известно, что мост был в не лучшем своем периоде, не в самом хорошем состоянии, почему нельзя было объездные дороги просто сделать, обеспечить объезд, а мост закрыть, пока он не будет со 100%-ным запасом? Петр Кузнецов: Да, ведь в любом случае сейчас схему объезда ГИБДД предложила же автомобилистам. Кирилл Янков: Во-первых, любая схема объезда – это удлинение маршрутов, это перегрузка на соседних дорогах, возникновение пробок. И, конечно, этого стараются избежать. Во-вторых, мост и так находился на ремонте. И хочу заметить, что там стояли знаки, запрещающие движение большегрузных автомобилей. Все-таки, видимо, эта авария, трагедия – была следствием того, что автомобили нарушили этот знак по грузоподъемности. Безусловно, мосты рассчитаны с большими нагрузками на грузоподъемность. Я хочу, чтобы телезрители вспомнили картинку: когда открывается новый мост, туда заезжает много грузовиков, груженых, ну, щебнем, они так стоят друг за другом. И так проверяется, что мост таким образом выдерживает. Петр Кузнецов: Да, я помню какую-то историю из региона (извините). Там губернатор велел самому главному строителю проехать первым. Говорит: «Ну-ка садись давай, первый проедешься». Кирилл Янков: Да, да. Ну, правильно. Проблема в том, что мост старый. Но это не тот случай, когда про него забыли и не проводили никаких работ. Как раз проводили ремонтные работы. Проблема в том, что ограничили грузоподъемность, но эти знаки не соблюдались. Вот это на самом деле, я хочу привлечь внимание к этой проблеме. Петр Кузнецов: Да-да-да. А здесь может быть конкретная вина конкретного водителя конкретного «мерседеса» с конкретным щебнем? Под которым, собственно, провалилось. Который превысил на 20 т. Кирилл Янков: Конечно. Ольга Арсланова: Он рисковал жизнями людей и разрушил, в конце концов, пусть практически аварийный, но мост. Кирилл Янков: Да, тут прежде всего вина самого водителя, который превысил грузоподъемность, заехав на мост. И хочу сказать, что такого рода нарушения практически всегда остаются безнаказанными. За скорость – сейчас камеры стоят… За нарушение полос движения – тоже уже камеры ловят. А вот за превышение грузоподъемности – техники даже никакой нет, которая позволяет отслеживать такие машины и хотя бы потом дистанционно выписывать штрафы за такого рода нарушения. Вот это вопрос: такого рода нарушения безнаказанны, как правило. Петр Кузнецов: Т. е. какого-то специального человека в таких случаях (речь идет именно о мосте, который на ремонте) нет. Ну, условно говоря, со шлагбаумом, который контролирует потоки. Который просто понимает, что я сейчас вот этого, с щебнем, не пущу. Хотя бы потому, что перед ним грузовик и за ним грузовик. Кирилл Янков: Но этот специальный человек не имеет весы, вот в чем дело, понимаете? Сколько весит автомобиль, на глазок далеко не всегда можно определить. Вот в этом еще проблема. Да, допустим, он будет стоять и на глазок: «Ага, ты большегрузный? Я тебя не пущу». Но можно ведь вводить ограничения не по весу, а по грузоподъемности. И даже пустой, с пустым кузовом большегрузный автомобиль в этом случае не будет иметь права заехать под запрещающий знак. Ольга Арсланова: Кирилл Владимирович, вы говорите о том, что трудно проверить. И это правда, и мостов очень много, у каждого не поставишь проверяющего. И нарушителя наказать вряд ли получится, скорее всего, все спустят на тормозах. Но существует ли какой-то алгоритм выработки выводов после таких аварий, после таких происшествий, для того чтобы это не повторялось в дальнейшем. Что должно происходить для того, чтобы действительно эта система работала? Кирилл Янков: Алгоритм, наверное, будет такой, что будет принято решение вне очереди проверить состояние всех мостов в Оренбургской области. Как правило, такого рода решения принимаются. Но я хочу привлечь внимание к тому, что надо на самом деле заняться этой проблемой. Проблемой реального ограничения движения большегрузных машин на таких участках и реального контроля за соблюдением водителями соответствующих знаков, ограничивающих вес транспортного средства. Я уверен, что современная техника для этого, если ее еще нет, то она может быть разработана. Чтобы не человек там стоял с полосатой палкой, а техническими средствами определялось, что водитель с большой грузоподъемностью проехал под запрещающий сигнал. Или под запрещающий знак. Петр Кузнецов: Спасибо. Это наш второй эксперт по теме – Кирилл Янков. Звонок: Валерий, тоже регион Оренбург, водитель. Здравствуйте, Валерий. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Мы слушаем вас. Валерий в эфире. Петр Кузнецов: Вы ездили по этому мосту? Зритель: Ну, а что слушать? Там вот фотографии увидел, вот этот сарай, который на боку лежит, «мерседес». Петр Кузнецов: Да. Зритель: Вот. Вы на него внимательно посмотрите. Петр Кузнецов: Так… Зритель: У него грузоподъемность, как минимум, тонн 40, не меньше. Может быть, она туда щебенки и больше накидали. Вот. А этот мост был построен в 78-м году, когда даже автопоезд «КамАЗ» с грузом больше 20 т весить никак не мог. Т. е. в 2,5 раза у него как минимум, получается, вес нарушен. Какой мост, уж тем более старый, это выдержит? Петр Кузнецов: В 78-м, да? Вроде пишут в 84-м. Т. е. он еще старше? Зритель: Ну, так какая разница, господи, 5-6 лет, все равно у нас тогда в основном были КамАЗы. Вон он лежит, видите, на боку? И кузов у него там полтора метра минимум… Петр Кузнецов: Видели, да. Зритель: …туда полвагона можно засыпать, не меньше, грузового. Ольга Арсланова: Валерий, а в чем вы видите выход? Вот эти все мосты, которые построены в 80-х, 70-х, заново отстроить? Никаких денег не хватит. Не пускать большегрузы туда? Зритель: Но, честно говоря, я даже не знаю, какой тут может быть выход. Потому что вот Оренбург – он весь такими путепроводами окольцован как бы, и другой дороги, альтернативы, сейчас попросту грузовому транспорту нету. Вот мы с той стороны с дачи когда ехали… Петр Кузнецов: Но сейчас-то они точно вариант… Зритель: …мы проезжали, получается, под одним мостом, потом под вот этим, который рухнул, потом въезжали на третий путепровод, потом только к дому подъезжали. И никак по-другому. Видите как. И постоянно вот ездишь, боишься, потому что здесь уйма, в Оренбурге вообще уйма этих всяких путепроводов, они все, как правило, древние, черт его знает, чего от них ждать. И какой выход из этого? Перестраивать все? У нас несчастный мост через Урал… Петр Кузнецов: Скорее всего, сейчас начнутся как раз проверки, по крайней мере, в Оренбурге всех мостов. Мне хочется добавить, что… Спасибо вам огромное. Ольга Арсланова: Спасибо, Валерий. Петр Кузнецов: …появляются как раз подробности. Оренбургские СМИ сегодня пишут, что выяснилось (это по их данным пока еще), что во время ремонтных работ, которые начались (еще раз) в 2019 году, что опоры моста полые. Дальше контракт с фирмой расторгли, потому что все шло не так. К ремонту приступил новый подрядчик этого моста. И – что бы вы думали? – как выяснилось, директор новой и прежней подрядной организации – одно и то же лицо, один и тот же человек. Ольга Арсланова: И вопрос из Забайкальского края пришел на наш СМС-портал: «Кто и как устанавливает грузоподъемность на мост, кто отвечает за аварию?» Ну, и за проведенные работы. Пока нет ответа на эти вопросы. Петр Кузнецов: У наших экспертов тоже не нашлось. Ольга Арсланова: Мы будем следить, конечно же, за развитием этой ситуации. И, возможно, поговорим об инфраструктуре дорожной в одной из наших больших тем в программе «Отражения»