Иван Гостев: Бензин в России продолжает дорожать: средняя цена на АИ-95 за прошлую неделю поднялась за 22 копейки, а на АИ-92 на 17 копеек. Сильнее всего цены выросли в Северо-Западном и Южном федеральных округах. Тамара Шорникова: Вот в том самом как раз Южном федеральном аж 44 копейки прибавка по 95-му. Иван Гостев: В Иркутске на одной из сетей АЗС пропал бензин, неделю в дефиците был 95-й, его продавали только по корпоративным картам, а теперь нет и 92-го. И это полбеды: за неделю топливо подорожало на 50 копеек, тот же 95-й сейчас продают по 45,90. Водителям в том числе маршрутных такси теперь приходится на всем экономить. Дмитрий Сидоров: Так я раньше, допустим, обедал на 200 рублей, сейчас я обедаю на 100 рублей, потому что нет возможности. Глеб Сухих: С этими перебоями на бензин думаю купить флягу, поставить ее в гараже, пускай стоит, мало ли чего, опять не будет, непонятная ситуация. Ну и цены растут, может быть, сэкономлю хоть 20–30 рублей, но все равно приятно. Иван Гостев: Это уже второе подорожание цен на бензин в Иркутске в этом году, в марте топливо прибавило на АЗС до 10 копеек. Сегодняшнее повышение эксперты связывают со скачком на Петербургской товарно-сырьевой бирже. Причем +1% в рознице в Иркутске еще не максимум по стране: в Севастополе, например, и Махачкале цены взлетели сразу на 2%. Тамара Шорникова: Ну и вот свежая новость, буквально сейчас на лентах агентств: оптовая цена бензина 95-й марки на бирже обновила рекорд, достигла 57 430 рублей за тонну. Будем обсуждать. Во-первых, хотим спросить у вас, сколько стоит бензин в вашем городе, в вашем регионе, была ли прибавка за последнее время, какая? Звоните, пишите, рассказывайте. Представим нашего эксперта: Павел Баженов, президент «Независимого топливного союза». Будем разбираться, почему, как всегда, у нас что? Иван Гостев: У нас бензин дорожает, а нефть дешевеет. Тамара Шорникова: Да. Здравствуйте. Павел Баженов: Здравствуйте. Иван Гостев: Здравствуйте, Павел Александрович. Первый вопрос. Мы не первый раз, естественно, обсуждаем в эфире программы, почему так происходит, нам рассказывают о каких-то налогах... Павел Баженов: К сожалению, постоянно, да. Иван Гостев: Да. Нам рассказывают о каких-то налогах, акцизах... Тамара Шорникова: ...пугают демпферами... Иван Гостев: Да, демпферный механизм там есть. Вот скажите нам по-простому, просто вот разложите по полочкам, почему нефть дешевеет, а бензин дорожает у нас? Павел Баженов: Ну если по полочкам, то в силу системы налогообложения. У нас налогов элементарно в случае реализации топлива на внутреннем рынке платится значительно больше, чем в случае экспорта, что делает внутренний рынок заведомо проигрышным, это первое. Второе: у нас на бензин цена розничная де-факто регулируется, то есть у нас топливо может только расти в рамках инфляции, это политика государства. Все это, безусловно, приводит к медленному, но верному росту цены в рознице и к постоянным проблемам в отрасли, потому что розничные операторы находятся между молотом и наковальней: с одной стороны, цена, которая для народа постоянно растет, с другой стороны, постоянно повышающиеся налоги, как следствие снижение коридора между оптом и розницей, снижение маржинальности компаний. Иван Гостев: Ага. Подскажите, пожалуйста, вот мы тоже говорили, как-то упоминали в эфире независимые АЗС – а они свободны от такого ценообразования? Павел Баженов: Ну как вам сказать... Да. В любом случае ФАС мониторит ситуацию на рынке и не дает ценам подняться выше, чем инфляция. Вот недавно было вынесено предостережение мне, но я вообще не понимаю почему, и одному из собственников сети в Крыму, который заявил, что у него опт сравнялся с розницей, поэтому он будет вынужден поднять цену. Поэтому да, мониторят. Но в целом механизм влияния такой, что директива спускается на вертикально-интегрированные нефтяные компании, которые сдерживают розничные цены, при этом зарабатывая на опте, имея вертикальную структуру, а независимая розница находится в самом уязвленном положении. Понимаете, поднять цену выше, чем у нефтяных компаний, значит лишиться львиной доли объема продаж, а у бизнеса две базовых категории доходности – это маржа, безусловно, ну и объем продаж. Если ты ничего не продаешь, то какая разница, какая у тебя наценка? И наоборот, если у тебя нет наценки совсем, то какая разница, сколько ты продаешь? Поэтому здесь важно в комплексе рассматривать ситуацию. Тамара Шорникова: Если касаться цены, собственно, бензина на заправках, эксперты пишут, что сейчас, в общем-то, на самом деле заправки, у них маржа растет, просто количество потребителей падает в связи с тем, что... Павел Баженов: Неправда. Эта ситуация была до начала вот этих изоляционных мер... Тамара Шорникова: Так. Павел Баженов: В саму изоляцию, да, была достаточно хорошая маржа... Ну как хорошая? – хорошая относительно предыдущих периодов, учитывая, что в принципе в последнее время отрасль работает, скажем так, на минималках. Тамара Шорникова: Но смысл в том, что можно было бы немножко и поделиться. Павел Баженов: Нет, сейчас проблема, сейчас у нас опт снова сравнялся с розницей, и сегодня рынок на грани действительного кризиса. Сейчас ситуация очень похожая на 2018 год, когда опт сравнялся, а местами перешагнул розницу, то есть закупочная цена стала такой же, какая она на стеле. Естественно, это привело к стремительному скачку. Из-за чего это произошло? – произошло из-за политики регулирования. То есть, во-первых, демпфирующий механизм, тот самый демпфер. Демпфер сегодня, надо понимать... Иван Гостев: А расскажите, пожалуйста, что такое вот этот механизм демпфера, буквально вот на пальцах. Тамара Шорникова: Как он работает? Павел Баженов: На пальцах он работает следующим образом. Изначально, когда демпфер принимался, это была компенсация нефтяным компаниям за отгрузку на внутренний рынок, то есть она привязана к планке цены, зафиксированной, оторванной от реалий внутреннего рынка, и привязана к ценам экспертной альтернативы. Тамара Шорникова: Коротко добавлю: то есть продавать за рубеж, например, при дорогой нефти было выгоднее, там хорошие цены, и вот чтобы нефтяники не задирали цены, на внутреннем рынке сильно не поднимались цены, государство компенсировало такие выпадающие сверхприбыли, да? Ну обычные прибыли, да. Павел Баженов: Компенсировало, да, скажем, не сверхприбыли, а мотивировало таким образом, создавало экономические условия. Причем это не вся сумма компенсировалась, все равно было ручное управление, ручное перенаправление потоков. Тем не менее частично создавались условия для отгрузок на внутренний рынок. Но проблема в том, что сейчас демпфер стал работать совершенно в другую сторону, то есть сейчас демпфер – это ключевой налог на переработку. В частности, в апреле, допустим, на каждую тонну бензина по демпферу было выплачено со стороны нефтяных компаний в бюджет по 18 тысяч рублей, а это больше чем треть цены на тот момент. Иван Гостев: Ага. Тамара Шорникова: Хорошо, государству сейчас это... ? Павел Баженов: Это очень много, соответственно, эта ситуация убила экономику НПЗ. НПЗ стали работать в убыток, то есть там просто, например, акциз, НДС, демпфер, все, отгрузка на внутренний рынок в убыток. При всем при том что цена по идее могла бы и должна была бы упасть на внутреннем рынке. Для того чтобы как-то скорректировать эту ситуацию, у нас не придумали ничего лучше, как поднять искусственным путем цены на внутреннем рынке оптовые. За счет чего это было достигнуто? За счет того что, с одной стороны, запретили импорт, а сегодня импортный бензин экономически… Тамара Шорникова: ...выгоднее покупать. Павел Баженов: ...более привлекателен, да. И проблема не в том, что у нас плохо работают или не имеют дешево, эффективно производить, нет, а проблема в том, что налогообложение такое, что импорт сегодня выгоднее. А второе – сократили вдвое объемы продаж на бирже. А потом это все было сделано в рамках жестких достаточно ограничительных мер; естественно, цена пошла потихоньку вверх, а потом оперативно стали снимать изоляционные меры, и спрос стал стремительно восстанавливаться. И тут просчитали, не запланировали, и поэтому мы сейчас видим стремительный рост оптовых цен. То есть цена должна быть вырасти оптовая, но она должна была вырасти потихоньку, что тоже плохо, надо понимать, что в любом случае рост цен всегда плохо, в том числе оптовых, потому что опт в любом случае, всегда толкает розницу, а она выросла стремительно. И сегодня мы имеем реальную кризисную ситуацию, то есть сегодня экономическая реальность борется с административной реальностью, с нежеланием... Тамара Шорникова: Да, ну то есть пока и своего бензина не хватает, и импортного нет, на него есть запрет. Павел Баженов: Да. Тамара Шорникова: Давайте послушаем телезрителя вместе с вами. Юрий, Ставропольский край. Здравствуйте. Иван Гостев: Юрий, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте! Тамара Шорникова: Да, слушаем вас. Сколько у вас бензин стоит? Зритель: Не бензин, меня больше интересует автомобильный газ... Тамара Шорникова: Ага. Зритель: ...которым автомобили заправляют. Значит, у нас в Ставрополье был газ 2 недели назад 16 рублей, на сегодняшний день он стоит 22 рубля. В чем причина такого резкого подорожания на 6 рублей? Иван Гостев: Спасибо большое. Сейчас мы ваш вопрос адресуем как раз нашему эксперту. Павел Александрович, ну вы слышали вопрос, да, почему стоил 16, сейчас 22? Такой скачок большой. Павел Баженов: С СУГ тоже подобная ситуация, правда, там вопрос не налогообложения, а, скорее, рыночных реалий, с одной стороны. С другой стороны, СУГ у нас не регулируются, ценообразование на СУГ, и плюс стремительное восстановление спроса, понимаете, то есть дисбаланс между спросом и предложением, вот как бы какая ситуация. Вообще цена на СУГ на рознице традиционно летом, в высокий сезон, подлетает вверх, это из года в год такая ситуация повторяется. Тамара Шорникова: Ну вот, знаете, сейчас не очень убедительно, потому что мы видим какие-то страшные колебания с нефтью, мы видим, как она драматически падает в цене и так далее, но газ-то вроде... ? Иван Гостев: Да, и причем значительное повышение цены, это не несколько процентов, это прямо несколько, по сути в полтора раза. Павел Баженов: Ну, еще раз, спрос выше, чем предложение, а цены на СУГ не регулируются, поэтому ситуация такая. В любом случае у нас проблема в традиционном топливе, в бензине и в дизеле, значительно более выраженная. Иван Гостев: Ага, спасибо, спасибо большое. У нас на связи был Павел Баженов, президент «Независимого топливного союза». Вот хочу прочитать несколько сообщений. Нижегородская область пишет: «Цены на бензин подорожали на 50–100 копеек», – ну действительно, просто драматическая ситуация. Смоленская область: «43,20, прибавка 20 копеек», – это, очевидно, АИ-92 столько стоит. Тамара Шорникова: Воронежская: «Пересел на велосипед, пускай едят (скажем так, тут, конечно, другое слово) свой бензин сами». Иван Гостев: Да, тоже вариант. Тамара Шорникова: Еще одного эксперта подключаем – Сергей Пикин, директор Фонда энергетического развития. Здравствуйте. Сергей Пикин: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Здравствуйте. Мы в принципе обсудили сложившуюся ситуацию, многие сейчас понимают, из чего она возникла, пытаемся разобраться. Механизмы какие-то, чтобы поправить ее, есть? Вот говорили о том демпфере, который когда-то, значит, сдерживал цены, вроде как был во благо; сейчас, получается, мы могли бы платить меньше, но мы поддерживаем вот эту планку, мы, рядовые потребители, за счет нас, собственно, за счет наших выплат поступают в бюджет какие-то дополнительные деньги. Может быть, сейчас отменить этот демпфер, раз такая экстраординарная ситуация? Сергей Пикин: Ну, вы знаете, он ведь и был придуман, для того чтобы в обе стороны он работал: с одной стороны, когда выгодно поставлять на Запад, за рубеж, чтобы топливо... сильно не росло, и обратная ситуация, которую мы сейчас наблюдаем, что внутри страны топливо дороже, чем вовне. Самый простой вариант, на мой взгляд, – это снова увеличить квоты на продажу бензина на бирже, потому что они были сознательно снижены, когда был особенно пик этого кризиса, падение спроса. Если мы снова увеличим эти квоты, даже расширим эти квоты, то тем самым сможем сбалансировать оптовую биржу и цены там снова пойдут вниз. Даже если этого не сделать, все равно, я думаю, в течение месяца, в течение июля предложение должно восстановиться, потому что за спросом предложение фактически идет. Но самый простой вариант прямо сейчас – это увеличить квоты. Тамара Шорникова: Давайте послушаем вместе телезрителя. Игорь, Москва, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вот у меня такой вопрос, как бы хотелось понять. Живем, у нас свои ресурсы есть, нефть, газ, все, но почему же у нас постоянно повышаются цены? Мы же можем сами себя обеспечить полностью, зачем мы продаем это все за рубеж и закупаем все оттуда? Вроде бы у нас страна небедная, а получается так, что все дорожает, дорожает с каждым днем бензин. Почему? Я хочу это понять, объясните, пожалуйста, если можете. Иван Гостев: Сергей Сергеевич, как-то прокомментируйте, пожалуйста. Сергей Пикин: Ну смотрите, если брать бензин, то в стоимости бензина, топлива, ну в стоимости топлива вообще, в целом нефть занимает примерно 7–8%, вот чистая нефть. Когда падает рубль вместе с нефтью, то рублевая цена нефти в принципе остается такая же, и наоборот, когда нефть растет и рубль укрепляется, то рублевая тоже остается на месте. То есть рублевая составляющая практически неизменная, а вот налоговая составляющая с каждым годом всегда растет, то есть бо́льшая часть себестоимости нефтепродуктов – это налоги, 65% и более, вот и все, отсюда и рост постоянный топлива. Ну и плюс еще различные налоговые нововведения в виде демпфера и так далее. Поэтому все вопросы к правительству. Иван Гостев: Ага. Налог постоянно растет, и цены на бензин постоянно растут, а что делать потребителям? Как вот на них повлияет вот этот вот рост цен? Они пересядут с автомобилей, как нам уже писали, на велосипеды? К чему это приведет? Сергей Пикин: Да ни к чему не приведет, просто, я думаю, будет некоторое негодование, но, как мы видим, оттого, что цена бензина растет, ничего не меняется. Да, об этом много говорят, но все равно все ездят, к цене по большому счету на текущем уровне не так потребители чувствительны... Тамара Шорникова: Сергей Сергеевич, смотрите, ситуация, действительно, непростая, кризис, коронавирус ударил по экономике и так далее. Обещают сокращения серьезные, возможности сжимаются, схлопываются у людей финансовые. Все-таки, если говорить о каких-то мерах поддержки, вот, например, ФАС считает, что необходимо поднять вопрос о снятии моратория на импорт, соответственно, топлива в Россию. Нужно сейчас взвесить все «за» и «против», возможно, сейчас, на короткий период, все-таки нужно допустить приток более дешевого топлива, хотя бы, например, чтобы обеспечить какие-то стратегические отрасли, то же сельское хозяйство и так далее? Сергей Пикин: Смотрите, у нас дефицита топлива самого нет, вопрос именно, по какой цене оно продается. Дело в том, что так у нас налоговый механизм устроен, что топливо только дорожает и не дешевеет, поэтому, конечно, наши конкуренты за рубежом готовы с удовольствием поставить топливо более дешевое, не потому, что у них там себестоимость дешевле, просто налоги другие. И вот когда правительство такую меру принимало, оно просто принимало осознанно, потому что хочет сохранить объемы переработки, объемы налоговых поступлений и не допустить не то что снижения цены, а не допустить того, чтобы наше топливо, которое налогооблагаемое, заменило топливо дешевое зарубежное без налогов. Но в принципе эта мера, все равно даже сегодня ее примут, вот сегодняшним числом, все равно она быстро не заработает, потому что необходимо заключить контракты, поставки, то есть в любом случае это несколько недель займет. Самый простой вариант, как я сказал, – это увеличить объемы продажи топлива на бирже, это можно сделать за раз. Тамара Шорникова: Но подождите, это же тоже... Разъясните, может быть, мы не понимаем: нам часто эксперты говорят, что все, что связано с добычей, с квотами, это тоже не делается за одну секунду, там это процесс технологический тоже не за неделю разворачивается. Вот хорошо, приняли решение об увеличении квот, как быстро рынок сможет наполниться, как быстро цены придут в норму? Иван Гостев: Да, и не вызовет ли этого вот такого скачка, наоборот? Сергей Пикин: Ну, вы знаете, топливо производится каждый день. Если сегодня условно 5%, например, по какому-нибудь виду топлива на бирже, завтра принимается квота 15%, это все решение фактически одного дня. Просто топливо перенаправляется с прямых поставок на биржевые механизмы. Тамара Шорникова: Да, спасибо большое. Сергей Пикин, директор Фонда энергетического развития, был с нами на связи. Попытались разобраться, как всегда... Иван Гостев: ...почему... Тамара Шорникова: Вроде аргументы понятны, логично, но... Иван Гостев: ...ничего не меняется. Тамара Шорникова: ...ничего не меняется, и злости от этого меньше, конечно же, не становится. Иван Гостев: К сожалению. Тамара Шорникова: Ленинградская область: «У нас из-за роста цен на бензин дорожает все, а у меня зарплата за 6 лет не увеличилась ни на рубль». Иван Гостев: Ну да. Тоже сейчас вот прочитал сообщение, прямо грустно становится... Но другие сообщения даже читать не хочется, честно говоря, столько в них негатива... Тамара Шорникова: Да, не все они литературным языком написаны, да. Еще одна тема впереди, не переключайтесь. Иван Гостев: Поговорим, присоединяйтесь.