Тамара Шорникова: Возвращаемся к «Теме дня». Ближайший час будем обсуждать налоги. Сколько вы заплатили? Все ли вам правильно начислили? Поделитесь своей историей, как уже сделали многие наши телезрители. Прямо сейчас расскажем об итогах опроса для нашей рубрики «Реальные цифры». Иван Князев: Вот они какие. Оказалось, что самый тяжелый налог транспортный, средняя сумма за него составила 6 700 рублей, тогда как за квартиру или дом приходится выкладывать почти в 2 раза меньше, около 3 300 рублей. Вот что нам пишет наш телезритель из Коми: «Заплатила за машину 17 003 рубля, а на недвижимость потратила 1 200». Тамара Шорникова: И давай к этому SMS добавим еще и видеоответы. Наши корреспонденты провели уличный опрос, выясняли, насколько ощутима для семейного бюджета стала оплата налогов. Посмотрим, что отвечали. ОПРОС Тамара Шорникова: Итак, такие мнения были от наших телезрителей. Ждем других – звоните, пишите нам в прямой эфир, все о налогах сейчас расскажем, что-то даже покажем, есть у нас, припасена информация. Артем Кирьянов, председатель Российского союза налогоплательщиков, в студии и Алексей Коренев, аналитик группы компаний «ФИНАМ». Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, уважаемые гости. Артем Кирьянов: Добрый вечер. Алексей Коренев: Добрый вечер. Тамара Шорникова: Вот по нашему опросу выяснилось, что самый тяжелый налог транспортный, это дороже, чем квартира, дороже, чем дом, почти в 2 раза меньше за дом можно заплатить. Почему так дорого обходится то, что по идее не должно быть роскошью, то, что средство передвижения? Артем Кирьянов: Ну, вот как раз вы такой вопрос затронули, все-таки что же у нас транспорт, роскошь или средство передвижения. Ну, одна из частей транспортного налога для больших дорогих автомобилей – это как раз налог на роскошь. Мы с вами знаем, что вот таким образом решили, что называется, внести элемент справедливости: если машина с большим количеством лошадиных сил, стоимостью более 3 миллионов рублей, то, значит, есть такой длинный-длинный перечень, соответственно владельцы таких автомобилей платят гораздо больше (ну сравнительно), чем люди, у которых автомобили поскромнее. Но вообще, так сказать, генезис этого транспортного налога очень такой интересный. В свое время было принято решение платить такой налог, потому что непонятно было, а как еще, что называется, взять денег. И, соответственно, те вопросы, которые он в свое время решал, наверное, они сегодня могут решаться и по-другому. Иван Князев: Ну, осталось по традиции. Артем Кирьянов: Ведь мы же с вами знаем, что ввести какую-то норму иногда бывает тяжело, но отменять ее потом совсем не хочется. Иван Князев: Еще тяжелее. Артем Кирьянов: Соответственно, если мы сегодня посмотрим на эту ситуацию с точки зрения налогов, которые могут как-то компенсировать отмену транспортного налога, то это опять же будет повышение цены на топливо, а мы с вами как раз боремся за то, чтобы цена на топливо не повышалась, хотя бы, условно говоря, даже для сельхозпроизводителей в сезон, да? Вы помните, какие были достаточно жесткие меры приняты, вице-премьер лично руководил этим процессом, чтобы все было ровненько, чтобы не было повышения, чтобы все успели хотя бы собрать урожай. Поэтому как сегодня, не потеряв доходы в бюджет, скажем так, отменить транспортный налог, который именно от лошадиных сил считается, перевести его в стоимость топлив, в акцизы на бензин, вот это очень сложный вопрос. Тамара Шорникова: SMS сразу и снова о транспортном налоге, Ленинградская область: «Мы, пенсионеры, заплатили 6 тысяч транспортный, это очень большие деньги». Саратовская область: «За машину налог и квартиру 13 600 при бюджете семьи 40 тысяч рублей». Вот пенсионеры пишут, а кажется, что у них должны быть льготы, не знаю, как на транспортный, но на многие виды налогов. Какие у нас сейчас есть льготные категории? Достаточно ли их в нашей стране? Или, может быть, избыточно их количество? Алексей Коренев: По транспортному налогу я не знаю, чтобы были какие-то льготные категории. Более того, транспортный налог много раз уже вызывал нарекания в той части, что он касается всех абсолютно механически вне зависимости от того, как используется автомобиль. То есть человек может на машине ездить… Нам все время объясняют, что транспортный налог нужен из-за того, что автомобили портят асфальт, его нужно как-то восстанавливать и так далее, куча объяснений, это всегда бывает. Человек бо́льшую часть года машиной не пользуется, а платит столько же, сколько платит тот, кто ездит каждый день. И вот вопрос справедливости здесь много раз уже поднимался, и так ни на чем и не... Как бы остался воз и ныне там, то есть ничего не изменилось. Хотя на самом деле только здравого смысла здесь есть, если ездишь больше, надо платить больше. Но тогда уже придется включать транспортный налог именно в стоимость топлива, а оно у нас и так, у нас там сидит акциз, НДС, НДПИ, другие налоги, прочие, 5% и так далее. Если мы туда еще вбухаем транспортный налог, тогда его обязательно, в любом случае надо будет отменить в виде именно транспортного налога. Артем Кирьянов: Но я не думаю, что с нами согласятся телезрители, если мы, например, скажем, что вот у нас условно сегодня 95-й бензин 40 рублей примерно… Алексей Коренев: Сорок пять. Иван Князев: Сорок пять, да, больше. Артем Кирьянов: Давайте 40 для округления. Вот представьте, мы говорим: слушайте, давайте не будем платить налоги, 6 тысяч много по году, а 6 тысяч на самом деле очень низкий на сегодня налог на машину… Иван Князев: Ну да, это немного на самом деле. Артем Кирьянов: Это значит, что машина такая прямо сильно, так сказать, не бизнес-класса, а есть и 30, и 50, и 100 тысяч налоги, и 200 тысяч… Иван Князев: Ну, 3,5 литра если двигатель, то будет примерно 16–18 тысяч в год, получается. Артем Кирьянов: Больше. Алексей Коренев: Больше. Артем Кирьянов: Если 3,5 литра двигатель и лошадиные силы соответственно, то где-то 40 тысяч рублей получается годовой налог. Иван Князев: Ну да, вполне возможно. Артем Кирьянов: Ну вот. И смотрите, получается примерно так, что если мы вот этот налог отменяем, то к 40 рублям нам надо прибавить еще 20. То есть согласится ли у нас на самом деле население страны с тем, что будет бензин 60 рублей? И это каждый день, получается, надо платить. Поэтому здесь вот такая двойственность есть, хотя лично мне представляется, что постепенно надо вот эти вещи все-таки двигать в этом направлении. Иван Князев: Помимо тогда бензина как можно ее, эту систему, отрегулировать? Артем Кирьянов: А никак. Иван Князев: Есть еще какие-то способы? Артем Кирьянов: Ну а как? Как вы можете регулировать, какой должен быть администратор… Иван Князев: Пересчитать как-то можно? Артем Кирьянов: …который скажет, что вот вы ездили 3 месяца в году, с вас в 4 раза меньше? То есть администрирование этого налога возможно либо так, либо никак, потому что мы не можем приставить налогового инспектора к каждому автолюбителю. Иван Князев: Ну да, здесь… Артем Кирьянов: А уж как мы скручиваем километраж, это же все умеют, все знают. Поэтому здесь возникнет более поле для злоупотреблений. Иван Князев: Хотя километраж, наверное, скорее всего, мог бы быть способом. Артем Кирьянов: А никак. Алексей Коренев: Нет, километраж скручивается на любой машине, даже на самой дорогой. То есть правильно говорит коллега, здесь либо брать так, как берется сейчас, либо включать его в стоимость бензина, но надо иметь в виду… Я не уверен, что там на 20 рублей, но серьезно действительно повысится стоимость бензина… Артем Кирьянов: Серьезно повысится. Алексей Коренев: И то, что мы сейчас сильно отстаем от Европы и хвастаемся, что мы ездим задешево, мы очень скоро к ней приблизимся по ценам тогда. То есть это еще вопрос с транспортным налогом. Тамара Шорникова: А мы так все время обходим стороной государство, которое могло бы подключиться, например? Все-таки мы так много зарабатываем на нефти на той же, да? Артем Кирьянов: Ну видите, в чем дело… Тамара Шорникова: Может быть, оно добавит эти 20 рублей? Артем Кирьянов: Это ведь не простая арифметика, это, я бы сказал, высшая математика, то есть государство с трудом сдерживает цены при нынешней конъюнктуре рынка хотя бы на тех пределах, которые есть. Это именно сдерживание, потому что если бы у нас была, что называется, рыночная экономика в чистом виде, то мы бы платили примерно как в Европе, начиная от 1 евро и вот где-то в диапазоне между 1 и 2 евро, то есть начиная от 70 и заканчивая 150 рублями, понимаете, вот такая перспектива есть. Потому что вот конъюнктура такая на энергоносители, и неважно, кто добывает, то есть как раз налоги с нефтегазового сектора поступают, это специальный налог на добычу полезных ископаемых, это вот, знаете, налоговый маневр… Это такая сложная на самом деле, мы тут за час не управимся. То есть налоги нефтегазовый комплекс платит и платит достаточно серьезные, по крайней мере четверть благосостояния страны. Иван Князев: Давайте здесь уточним… Артем Кирьянов: Поэтому как бы снижать цены на нефть на национальном рынке, притом что все налоги уже заплачены и все рассчитались, получается никак. Иван Князев: А вот все-таки вы сказали «нефтегазовый сектор платит». А не кажется ли вам, что мы платим вместо нефтегазового сектора, и все те налоги, которые платит нефтегазовый сектор, заложены уже в стоимость топлива? Алексей Коренев: Да нет, собственно, платят действительно нефтяники. Вопрос только здесь в другом, что очень часто задают вопрос: ребята, мы добываем огромное количество нефти, мы одна из ведущих держав по добыче нефти, если мы отпустим цены, у нас бензин вырастет. Да дело в том, что нефти добываем много, а бензина производим мало. Артем Кирьянов: Да, и причем плохого. Алексей Коренев: Система построена так, что нефть выгодно продавать за рубеж, а не перерабатывать ее здесь в бензин. Иван Князев: А что нам мешает построить перерабатывающие заводы? Артем Кирьянов: Отсутствие инвестиций, которые можно посчитать, скажем, порядок этих инвестиций – это десятки миллиардов долларов, которые надо вложить в нефтепереработку в течение 10 лет, предположим. Иван Князев: У нашего государства этих денег нет, я правильно понимаю? Артем Кирьянов: Вы знаете, ведь это вопрос не к государству, потому что это вопрос к тем как раз компаниям… Алексей Коренев: Компаниям частным. Артем Кирьянов: И то, что за 20 лет, что называется, переходного периода наша нефтехимическая, нефтеперерабатывающая отрасль несильно выросла, то есть дай бог если остались те заделы, которые, так сказать, были при Советском Союзе, то есть с чем мы выходили из Советского Союза, примерно то же и осталось, то есть модернизацию никто целенаправленно не проводил, государственная политика на тот момент этого не требовала, инвестиций не было. Соответственно, сегодня это большая амбициозная задача, которая решается непросто. Иван Князев: Ну неужели, неужели нефтяные компании так мало зарабатывают? Неужели у них такие маленькие доходы, что они не могут говорить о модернизации, об инвестировании? Артем Кирьянов: Сейчас начали что-то вкладывать. Иван Князев: Я думаю, там… Алексей Коренев: Они больше зарабатывают на экспорте, система так устроена пока, они больше зарабатывают на экспорте. Иван Князев: Так вот, вот, это система так устроена, или у них желание такое? Ведь действительно, гораздо проще продавать за границу, чем… Алексей Коренев: Пока еще выгоднее продавать за границу, хотя пытаются ограничивать, у нас действительно налоговый маневр вводится и так далее. Но все-таки бо́льшая часть нефти уходит за границу, перерабатываем мы мало, и, собственно, получается такая ситуация, что нефти добываем много... Иван Князев: А заставить их нельзя? Алексей Коренев: Ну как? Иван Князев: Сказать: «Давайте, стройте перерабатывающие заводы». Алексей Коренев: Задать задание? Тамара Шорникова: Или построить государственные перерабатывающие заводы. Иван Князев: Нет, понятно, что выкачал нефть, продал за границу, получил деньги, очень хороший и простой способ. А заставить инвестировать? Артем Кирьянов: Знаете, если мы так будем регулировать нефтянку, да и вообще любую отрасль… Иван Князев: …к хорошему не придем, да? Артем Кирьянов: …то зачем мы тогда в 1991 году отказались от командно-административной системы так называемой? Иван Князев: Понятно. Артем Кирьянов: То есть вернуть госплан, всем скомандовать, куда потратить деньги, не заплатить дивиденды, не заплатить акционерам, и так заживем, да? Это не работает. Иван Князев: Ну попросить хотя бы, я не знаю. Артем Кирьянов: А просят, регулярно просят, и есть отклики, кто-то что может, то делает. Я не буду называть, что называется, компании, потому что это бессмысленная история, но какие-то компании делают, какие-то не могут себе этого позволить. Тамара Шорникова: Давайте от налогов, которые платит нефтегазовый сектор, вернемся к нашим налогам, которые мы из своего кармана платим. Иван Князев: Я и говорю, это и есть наш. Тамара Шорникова: Послушаем наших телезрителей. Светлана, здравствуйте. Зритель: Алло. Тамара Шорникова: Да, Владимирская область на связи. Зритель: Добрый вечер. Иван Князев: Добрый вечер. Артем Кирьянов: Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Живу в деревне под городом Александровым, Владимирская область. Дорог у нас там нет, есть только направления. Иван Князев: Так. Зритель: Тем не менее машину купили, внедорожник, только ради того, чтобы можно было выехать из этой деревни на работу. Иван Князев: Ага. Зритель: Налог оплачиваем 18 800, это просто ужас. Иван Князев: Понятно. Зритель: Как с этим бороться? Тамара Шорникова: А что за машина у вас? Зритель: Машина Volkswagen Touareg. Алексей Коренев: О-о-о… Зритель: Машина старая, ей уже 15 лет. Езжу только до работы и обратно. Тамара Шорникова: Ага. Зритель: Я говорю: дорог нет, за что я плачу этот налог дорожный, я не могу понять. Тамара Шорникова: Да, Светлана… Иван Князев: Помимо машины что еще платите? Зритель: Помимо машины налоги по земле, по дому, по квартире более-менее нормальные. Налог на нежилое помещение буквально 2–3 года был 400 рублей в год, сейчас стал 8 тысяч, представляете себе? Его сразу подняли в 20 раз, сказали, якобы кадастровая стоимость изменилась. Как она могла измениться в бо́льшую сторону, если помещение столько лет простаивает? Артем Кирьянов: Я вам расскажу. Тамара Шорникова: Это серьезно. Иван Князев: Да, мы сейчас спросим наших экспертов. Тамара Шорникова: Спасибо. Иван Князев: Спасибо. Артем Кирьянов: Я вам расскажу. Значит, смотрите, какая история. С жилыми помещениями кадастровая стоимость исчисляется в диапазоне от 0,1% до 0,3%, а с нежилыми помещениями уже ставка, например, в 2%, не например, а так и есть. Иван Князев: А почему? Артем Кирьянов: Ну потому что нежилые помещения – это помещения, которые можно использовать для бизнеса, то есть это не расценивается как некая такая история абсолютно необходимая человеку. Жилье – это понятно, по жилью есть и вычеты большие по метражу, льготы, у нас, по-моему, 15 категорий льготников… Иван Князев: Да, я понял. Артем Кирьянов: То же самое по земле, есть льготы, вычеты, все прочее. Нежилое помещение – это то, что вы используете для чего-то. Если вы ничего не используете, если у вас, что называется, просто стоит какая-то коробка, она по кадастровой стоимости что-то стоит, но бизнес в ней не придумать, это, конечно, обидно. Но смысл-то именно в том, что бизнес это использует. Причем именно объясняется так, что вот было 400 рублей, в 20 раз возросло – это как раз было, грубо говоря, 0,2% или 0,1%, а стало вот 2%. Значит, некоторые субъекты Российской Федерации, точнее в некоторых субъектах некоторые муниципалитеты принимают решение о том, что давайте снизим налог на нежилые помещения, на такую вот, что называется, промышленную недвижимость, условно говоря, до 0,5%. Но этому должно быть некое экономическое обоснование, то есть почему мы это делаем: потому что у нас, например, очень много нежилых помещений в городе не используется для целей бизнеса, потому что нет вот такого бизнеса, который бы хотел это использовать, так бывает, ну давайте облегчим бремя. Но это все рассматривается всегда в реальности, вот что у вас происходит конкретно в городе, поможет ли это развитию экономики, действительно, может быть, есть какой-то, условно говоря, большой завод, у которого дела идут не очень, вот депутаты могут принять решение, что давайте мы понизим ставку, потому что эти вот огромные налоги завод если заплатит, то люди будут вообще на улице. Вот такие решения могут быть. Тамара Шорникова: Но это больше такие исключительные меры, и это странно на самом деле для нашей страны, мне кажется. Почему? Потому что вот у нас логика какая? – «здесь же можно делать бизнес, значит, давайте возьмем с этого человека побольше денег», вместо того чтобы «а давайте сделаем ему очень выгодные условия, чтобы он этот бизнес вел». Иван Князев: Чтобы он этот бизнес делал вообще-то. Тамара Шорникова: Чтобы наша страна поднималась, развивалась, чтобы ВВП рос. Артем Кирьянов: Опять же не надо путать, что называется, общую ситуацию с налогом… Причем, кстати, 2% налог на бизнес-недвижимость – это невысокий: в Германии, например, 2% налог на жилую недвижимость, то есть… Иван Князев: Ну мы не будем зарплаты сравнивать… Тамара Шорникова: Но 400 рублей и 8 тысяч – это серьезный скачок для предпринимателя из Владимирской области. Артем Кирьянов: Так я так понимаю, что это даже не предприниматели, просто что-то у них есть нежилое. Тамара Шорникова: Вряд ли у нее нежилое помещение… Артем Кирьянов: Может быть, может быть. Тамара Шорникова: Ну, допустим. Артем Кирьянов: Это жизнь, кому что досталось, может быть, какое-то там… А есть инвестиционные программы, есть специальное законодательство для бизнеса, которое говорит, что если вы, например, собираетесь инвестировать, что-то делать, развивать бизнес, у вас есть площадка, то регион может освободить от налогов такой инвестпроект, такое производство, скажем так, на срок окупаемости, но не более скольки-то лет, и вот эти вот налоги региональные, местные вообще, так сказать, снимаются. Но для этого надо сказать: слушайте, у нас есть бизнес, мы понимаем, как мы будем использовать эту площадку, мы понимаем, что мы будем делать, у нас есть деньги. То есть это ведь все разговор всегда предельно конкретный, и люди, которые действительно хотят что-то делать, они могут с такими предложениями выходить. Но как бы опять же на усмотрение местной власти, вот что у вас происходит. То есть можно 0,5%, можно 1%, можно 2%. Алексей Коренев: Более того, если не ошибаюсь, у нас, по-моему, из 85 регионов 11 платят налог на недвижимость не по кадастровой стоимости до сих пор, а по инвентаризационной, то есть это даже до сих пор сохранилось. Артем Кирьянов: Потому что введение было не сразу. Алексей Коренев: И 74 по кадастровой, то есть… А 11 регионов еще пока по старинке платят. Иван Князев: Весьма, весьма наивный, но, кстати, интересный вопрос Московская область задает: «А почему мы вообще платим налог на имущество? Нам государство его не давало, мы его купили за свои деньги, заплатили с зарплаты налоги, заплатили налог со сделки и так далее». Простой вопрос, но интересный. Алексей Коренев: Вообще говоря, да, очень часто спрашивают, налог на имущество, дескать, имущество якобы из-за этого возрастает в цене. Да нет, это собственно налог на владение имуществом, это немножко другая вещь, он существует во всем мире в том или ином виде. Это один из вариантов пополнения казны, потому что одно дело, если у вас маленькая дачка, а другое дело, если у вас завод. Артем Кирьянов: Да-да-да. Кстати, и вот эти вот, что называется, замки и прочее тоже облагаются налогом по ставке как раз в 2%, потому что в Москве, например, принято решение, что если ваша недвижимость стоит более 300 миллионов рублей, это может быть и дом, и квартира, то, соответственно, это уже в 10 раз больше вы платите налогов сравнительно, то есть вот такой вариант налога на роскошь. Но на самом деле вопрос-то как бы глубоко философский. Уплата налогов на имущество – это изначально основа существования любого государства, это основа общественного договора: люди платят налоги, за это они… Иван Князев: Хочешь жить хорошо в государстве, хочешь чем-то владеть, заплати за это деньги. Нет, на самом деле это корнями в историю уходит. Артем Кирьянов: За это они получают соответствующие услуги. Иван Князев: Да. Артем Кирьянов: Более того, те, кто платят налоги на имущество, по сути делают доброе дело, то есть это те деньги, которые пойдут людям, у которых имущества нет. Иван Князев: Да, это, наверное, справедливо. Андрей у нас на связи, Ростовская область. Слушаем вас. Зритель: Алло, добрый вечер. Иван Князев: Да. Зритель: У меня такой вопрос. Я вот проживаю в Ростове-на-Дону, являюсь предпринимателем в сфере перевозок. У меня такой вопрос: почему разделение по транспортному налогу у нас в России? В Республике Кавказ имеют минимальный какой-то процент, у нас в Ростовской области как в центральной, как в Москве налог. И второй вопрос у меня как у российского перевозчика. С нас вот снимают акцизы, с нас снимают «Платон», с нас снимают транспортный налог. И в 2019 году вот этот вычет «Платона» отменили, то есть теперь по полным точкам мы должны за все платить. Вот почему такое разделение? Почему постепенно на нас все больше и больше накладывают эти налоги? Иван Князев: Спасибо. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Артем Кирьянов: Ну, прежде всего… Иван Князев: Алексей Львович, ответите? Алексей Коренев: Ну, наверное, лучше к специалисту. Но на самом деле почему постепенно все больше и больше? Это, вы знаете, все очень просто: попробовали «Платон» ввести, проглотили; раз проглотили, значит, можно увеличить. Хотя на самом деле «Платон», на мой взгляд, не настолько обоснован, как его обосновывает правительство, что грузовики у нас поуничтожали все дороги, обязательно их надо обложить налогом. Но сначала попробовали чуть-чуть – «съели», увеличили – «съели», значит, можно больше. Это вот вопрос не из теории налогов, а это скорее из философии. Проглотили же. Иван Князев: Интересная практика. Артем Кирьянов: Ну смотрите, «Платон» – это, в общем-то, не налог, то есть нет там налоговой природы платежа, это такой специальный сбор. И в защиту его, наверное, бессмысленно говорить, я в принципе-то вижу, что происходит с дорогами, потому что, когда бываешь в разных частях страны, дороги, конечно, очень разные. И сегодня, я напомню, у нас 4,8 триллиона рублей до 2024 года – это проект «Безопасные и качественные автомобильные дороги», национальный проект. То есть вот эти 4,8 триллиона тоже откуда-то берутся, если мы по-простому будем рассуждать, в том числе и «Платон» вносит свою лепту. Конечно, грузовики разбивают дороги, и даже не потому, что они грузовики, а потому что у нас система, когда на 20-тонную фуру нагружают 30 тонн, это нормально, а дороги под это не проектировались. Я уж не говорю о тех историях, когда у нас лес возится, еще что-то. То есть все это, конечно, комплексный вопрос, потому что здесь завязаны и коррупционные отношения, скажем так, ГИБДД, надзорных органов, слабая оснащенность весового контроля и так далее, и так далее, это вот первая часть. Поэтому, конечно, трудно и, может быть, обидно, но тем не менее надеюсь, что качество дорог у нас за ближайшие 5 лет, скажем так, значительно возрастет и вот предыдущий звонок про «направления» перестанет быть актуальным. Ну а про Северный Кавказ знаете что? Иван Князев: Артем Юрьевич, вы оптимист. Артем Кирьянов: Не хочется говорить плохо, но, во-первых, это решение субъектов. На Северном Кавказе у нас все самое низкое, любые тарифы, любые, так сказать, налоги, любое все, что можно снизить, там снижается, потому что там вообще вся экономика живет по-другому. Как раз и неплатежи там, что называется, одни из первых мест бывают. Это тоже вопрос, скажем так, как перебороть ментальность и как сделать так, чтобы был такой вдумчивый и осознанный подход, а не, с одной стороны, популистский, если мы говорим о властях… Ну а зачем нам с наших людей брать налоги на транспорт? Мы в конце концов можем как-то по-другому этот вопрос решить. Иван Князев: Ну понятно. Давайте от ментальности немножко к практике, несколько вопросов от наших телезрителей. Москва и Московская область: «Налоговая мне должна 34 тысячи рублей, возвращать не будут, так как прошло 3 года. Налоги с меня снимают каждый год, я пенсионер». Это действительно так? Артем Кирьянов: Да. Срок давности по налоговым ситуациям 3 года, это относится и к вам, если с вас не успели взыскать в течение 3 лет… Иван Князев: …и в обратную сторону. Артем Кирьянов: …вы не платите, и в обратную сторону. То есть надо было предпринимать какие-то раньше усилия. Иван Князев: Ага. Калининградская область: «Купили по рынку нежилое помещение за 1 миллион рублей, а по кадастровой стоимости оно 7 миллионов. Как такое может быть? За что я должен платить? Такая разница». Артем Кирьянов: Значит, к сожалению, такое может быть, это надо решать с Росреестром. Соответственно, есть специальная процедура досудебного урегулирования, в которой в течение полугода вы должны постараться объяснить ситуацию, что, собственно, с рынком как-то не совсем вяжется, то есть возможно изменение в цене. Это проблема, которую надо решать. В данном случае я бы советовал обратиться к квалифицированным юристам, к адвокатам и соответственно вместе с ними пойти в эту процедуру в Росреестр. Вполне возможно, что в процедуру с Росреестром вы уже опоздали, тогда надо решать эти вопросы через суд. Но решать надо, потому что можно согласиться с тем, что кадастровая стоимость плюс-минус 10% от рыночной, иногда меньше, иногда больше… Иван Князев: Но это объяснимо еще. Артем Кирьянов: Это понятная история, потому что кадастровая оценка либо раз в 3, либо раз в 5 лет в зависимости тоже от региона, а рынок все-таки плавающий. Но если превышение в 7, в 10 раз, конечно, надо этот вопрос решать. Тамара Шорникова: SMS, многие, конечно, по мере развития нашего разговора начинают кипятиться, мол, да что ж такое, действительно, вместо дорог они направления, зарплаты не растут, налоги при этом растут. Вот немного повычисляли… Артем Кирьянов: Зарплаты, кстати, растут. Тамара Шорникова: Расскажете, у кого? Артем Кирьянов: Это статистика. Алексей Коренев: Номинальный рост зарплат зафиксирован. Артем Кирьянов: Превышающий рост инфляции. Иван Князев: Давайте не будем об этом сейчас. Тамара Шорникова: Давайте сейчас не будем говорить о статистике и о реальности. Алексей Коренев: Еще такой момент, которым очень недовольны люди, – то, что, в общем-то, не все доходы от «Платона» идут в казну, собственно, в государство. «Платон» – это структура отчасти частная, поэтому вот тут обидно людям, за что. Иван Князев: Ну да. Алексей Коренев: Я понимаю, если бы все уходило на ремонт дорог, а, увы, нет. Тамара Шорникова: За что? Вот мы тоже решили посчитать, на что, что из зарплаты нашей уходит. Давайте посмотрим, сейчас будет много цифр, но они важные, сконцентрируйтесь, телезрители. Артем Кирьянов: В пятницу вечером сконцентрируйтесь. Тамара Шорникова: В пятницу вечером, да, сложная задача, но выполнимая, мы верим в вас. По данным Росстата, той самой статистики, средняя зарплата в 2019 году чуть превысила 46 тысяч рублей. За год, если эту зарплату складывать, получается 552 тысячи с лишним. Но начислено сотруднику работодателем было на 30% больше с учетом отчислений в Пенсионный фонд, в фонды медицинского и социального страхования, ну то есть плюс еще 166, почти 170 тысяч. При расчете на руки было получено меньше с учетом вычета 13% НДФЛ, который набежал в сумме на более чем 71 тысячу рублей в итоге. Иван Князев: Если человек все деньги потратил бы на покупку товаров и услуг, то его отчисления на добавленную стоимость в размере 1/5 стоимости товара составили бы чуть больше 96 тысяч. Также нужно учесть, что в качестве налогов в государство ушли бы еще дополнительные акцизы, уплачиваемые на алкогольную, табачную продукцию и бензин. И даже если вы не пользуетесь личным автомобилем, акцизы на бензин учтены в стоимости билета на автобус, к примеру, или маршрутку. Добавим сюда еще уплату налогов на имущество, капремонт… И получается, что от начисленной суммы на руках остается меньше половины. Тамара Шорникова: Теперь тот самый автомобиль, много о нем сегодня говорим, действительно важная покупка. Вот если после вычета налогов, допустим, удалось скопить на автомобиль. Самая популярная иномарка среди автомобилистов – кроссовер Toyota RAV4 стоимостью 2 миллиона рублей. (Мы покупаем это на накопленные деньги, налоги на которые уже заплатили, мы помним об этом.) В эти 2 миллиона вошел также акциз, которым обкладываются все зарубежные автомобили. Для легковых машин мощностью от 150 до 200 лошадиных сил он составляет 454 рубля, то есть при мощности двигателя в 152 лошадиные силы он составляет 69 тысяч. Иван Князев: Также в цену включен НДС 20%, то есть 400 тысяч рублей. За год владения автомобилем придется заплатить транспортный налог, в данном случае он составит 6 840 рублей. Итого за покупку и владение автомобилем стоимостью в 2 миллиона рублей мы должны будем отдать государству в виде оплаты налогов и акцизов 475 тысяч рублей, то есть четверть стоимости авто. Тамара Шорникова: В случае с отечественным автомобилем сумма налога может быть даже больше, так как комплектующие автомобиля, поступающие на сборочный завод, также были обложены НДС, то есть 1/5 их стоимости была перечислена государству, но включена при этом в конечную цену для потребителя. Иван Князев: Ну и дальше считаем. Эксплуатация автомобиля обойдется тоже недешево. В среднем он пробегает за год в России 17 500 километров. При расходе 9 литров на 100 километров автомобилист за год покупает 1,5 тысячи литров топлива на сумму свыше 70 тысяч. По данным ФАС, 65% из этих денег составляют налоги, акцизы, то есть не менее 45 тысяч рублей. И вот, казалось бы, мы получаем зарплату, копим деньги на автомобиль… Тамара Шорникова: Замкнутый круг. Иван Князев: …покупаем автомобиль, и теперь мы посчитали… Артем Кирьянов: Слушайте, вы тут совместили все, причем сделали эту кучу неправильной. Алексей Коренев: Причем НДС по несколько раз посчитали, да. Артем Кирьянов: Да. Алексей Коренев: Потому что то, что комплектующие были обложены НДС, и конечная стоимость автомобиля включает в себя НДС, – это некорректные подсчеты. Все-таки НДС… Артем Кирьянов: …один раз. Алексей Коренев: …один раз у вас присутствует в любом случае. Если у вас какой-то продукт… Иван Князев: Подождите, ну как один раз? Если комплектующие делает… Артем Кирьянов: Один раз, НДС присутствует от момента входа либо из-за границы, либо начала трудового цикла до момента продажи конечному клиенту один раз. Все остальное в цепочке – это все тот же НДС, который передается из рук на руки. Иван Князев: Ага. Я просто думал, если колесо сделали в Германии, там… Алексей Коренев: Оно все равно сядет в конечную цену автомобиля. Артем Кирьянов: Колесо, сделанное в Германии, приходящее на российский рынок, освобождается от НДС в Германии, но за него, соответственно, НДС начинается российское, вот в этом смысл. Значит, смотрите, что вы сейчас сделали совсем некорректно. Вы, значит, забыли сказать, что вот эта вот зарплата, во-первых, 13% и налоги на социальное страхование, Пенсионный фонд, даже не налоги, а сборы, платежи, и медицинское страхование – это то, что люди никогда не держат в руках, вот начнем с простого. То есть у нас подавляющее большинство людей, у них работодатель – это налоговый агент, и они когда приходят на работу, они спрашивают ведь зарплату, которую они будут уносить в руках. Иван Князев: Ну да. Артем Кирьянов: «Хочу 50 тысяч рублей» – вот тебе, 50 тысяч рублей ты получил. Все остальное, что там происходит сверху, – это уже головная боль работодателя, поэтому здесь вот… Алексей Коренев: Более того, я прерву, если бы этих налогов не было, это не значит, что работодатель эти деньги бы вам выплатил. Артем Кирьянов: Абсолютно, абсолютно согласен. Иван Князев: А-а-а. Алексей Коренев: То есть можно об этом забыть. Иван Князев: А вот это очень обидно, потому что иногда хочется сказать: «Давай ты мне чистую мою оставшуюся зарплату отдашь и все». Алексей Коренев: И подсчеты-то чаще всего некорректные, потому что чаще всего просто механически суммируют 13%, 22%, 5% и 1%, 3% и 1%... Артем Кирьянов: …а это не так. Алексей Коренев: На самом деле не надо 22% суммировать. В принципе вообще можно не суммировать, но даже если мы хотим суммировать, то эта сумма, начисленная свыше уже вашей зарплаты, и получится в итоге не 22%, а 21,4%, вычитать нужно эти самые 22%. Артем Кирьянов: То есть там арифметика тоже непростая, там вот этот НДС считается не 20%, а что-то на 120 поделить, еще как-то. Значит, вот хотите, одну вещь скажу, которая про справедливость, как бы это ни странно звучало? Есть мнение, что налоги не бывают справедливыми, потому что это налоги, но тем не менее. Вот то, что вы рассказали, ту схему, которая приближена к тяжелым трудовым будням, к такой вот нижней планке доходов. Значит, чем меньше у человека доход, тем он меньше платит налогов, о чем вы сказали. Ну, начиная даже с того же НДС. У нас вся необходимая продуктовая корзина либо нулевой НДС, либо НДС 10%, то есть есть специальные льготы. Человек, который не очень много зарабатывает, наверное, ему не очень надо тратить на алкоголь и сигареты, это вот первая статья экономии, которую можно было бы исключить. Иван Князев: Ну… Наверное, да. Артем Кирьянов: Опять же если ты нормальный человек и живешь по своим доходам, да, они невысоки, то, соответственно, вот эти вот все НДСные схемы и акцизные схемы из-под тебя уходят. То есть чем больше доход, тем больше человек платит косвенные налоги, причем уже и налоги за роскошь, и все вот это, это вот такая справедливость в базе. Что касается, значит, пошлин ввозных на автомобили. Слушайте, я вот тоже с радостью бы покупал автомобили на четверть дешевле, ну прямо с большой радостью, с чувством глубокого удовлетворения. Но опять же есть предыстория этого вопроса. Если бы не было ввозных таможенных пошлин, то у нас бы не было автопрома от слова «совсем». Иван Князев: Российского автопрома. Артем Кирьянов: Причем именно в 1990-е гг., когда это были градообразующие российские… Иван Князев: Я думаю, сейчас много телезрителей скажет: «Ну и слава богу!» Артем Кирьянов: И слава богу, да. То есть просто эти телезрители никогда не жили ни в Нижнем Новгороде, ни в Тольятти… Алексей Коренев: Не в Тольятти, да. Артем Кирьянов: И вот эти вот города брошенные… Понимаете, мы же не Америка, мы не можем себе позволить закрыть Детройт. В какой-то момент… Иван Князев: Почему? Детройт… Артем Кирьянов: В какой-то момент в Америке… Иван Князев: Детройт обанкротился, чуть не вымер, и ничего страшного. Артем Кирьянов: Вот. В какой-то момент в Америке перестало быть выгодным производить автомобили, ну все, конкуренция, рынок, не справились, ну и все, и нет у нас больше Детройта, а ведь какой город был, сколько людей там работало, получало зарплату. Мы так себе позволить сделать не можем, и уж мы точно не можем себе представить, что вот когда рабочие Детройта переезжают в другие штаты и в другие города, что у нас, например, рабочие из Тольятти раз! – и сразу нашли себе устройство на большой нашей, так сказать, карте страны. Тамара Шорникова: Артем Юрьевич, простите, но мы себе регулярно позволяем такое в маленьких городах, например, Пикалево и других, закрывая градообразующие предприятия… Иван Князев: Нет, Тамара, если на Детройт там на самом деле наплевать, то целый Тольятти куда-то деть и оставить без работы – это тоже… Артем Кирьянов: Еще раз… Вот, или целый Нижний, или еще какие-то города. Иван Князев: Без этого, конечно… Артем Кирьянов: Да и то же Пикалево тоже не совсем получилось, то есть мы в этом смысле как социально ответственное государство именно сдерживали такую ситуацию, при этом параллельно переходя, да, на сборку российскую, но отверточную пусть даже, хотя бы какие-то конвейеры, чтобы были рабочие места и прочее. Соответственно, НДС на запчасти, на комплектующие ниже, чем таможенная пошлина на готовые автомобили, поэтому все стараются сделать такое отверточное производство, а это тоже рабочие места, тоже зарплаты, тоже налоги. Иван Князев: Ну смотрите, с 1990-х гг. прошло уже сколько времени, и вроде бы как бы… Артем Кирьянов: Так а какие предложения? Иван Князев: …за это время можно было уже сделать и автопром наш получше, и сделать его конкурентоспособным, тогда уже убирать ввозные пошлины. Артем Кирьянов: Тогда, смотрите, а уже не про наш автопром, у нас уже все собирается, у нас BMW собирается, что у нас только ни собирается. Иван Князев: Вот. Алексей Коренев: Все что угодно. Артем Кирьянов: Все машины, которые сегодня продаются практически, за исключением каких-то очень эксклюзивных… Алексей Коренев: Примерно 90% собирается. Артем Кирьянов: …они все уже в России собраны. Иван Князев: Понимаете... Я знаю… Артем Кирьянов: И мы тогда говорим… Иван Князев: И купить их здесь… Понимаете, они все равно получаются дороже… Нет, пока дешевле. Артем Кирьянов: Хорошо. Выход-то какой? Вот мы, значит, тогда завтра объявляем: слушайте, мы снимаем все таможенные ограничения по ввозу автомобилей, соответственно становятся не нужны все эти заводы по сборке. Это опять же сотни тысяч, если не миллионы людей, вовлеченных в этот процесс. Плюс мы же еще научились делать какие-то комплектующие, сколько у нас там, 30–40% автомобилей из российских комплектующих. Иван Князев: Это все понятно. Почему мы это у себя не делаем дешевле, чем производят там? Артем Кирьянов: Потому что мы, к сожалению, не технические гении, потому что такие марки, как BMW, Porsche, Mercedes, Ferrari, они не принадлежат России. У нас нет ни патентов, ни эксклюзивных прав. Помните историю, когда мы вроде как пытались купить «Opel»? Алексей Коренев: Да, Сбербанк пытался. Артем Кирьянов: Ну просто потому, что технологии, патенты и прочее, да? Так нам его не продали, вот в чем дело. Поэтому у нас… С чем мы будем оставаться? «Жигули» морально устаревшие? Ну ладно, сейчас говорят, что что-то там произошло. Да, нам удаются, например, вот эти вот грузовички типа «Газели», отличные микроавтобусы, у нас еще по старинке… Алексей Коренев: «Vesta» научились делать более-менее. Артем Кирьянов: …«козелок» у нас ездит, ГАЗ. Иван Князев: Ну понятно, да. Артем Кирьянов: Понимаете, вот если бы мы чем-то владели или что-то смогли бы купить на международном рынке, которое позволило бы нам самим стать экспортерами в большом объеме, тогда да, тогда нам уже это было бы невыгодно. А пока мы защищаем рынок, защищаем людей. Иван Князев: Ладно. Уважаемые гости, я прошу прощения, давайте потихоньку, а то у нас времени немного остается в эфире, потихоньку перейдем к тому, чего мы коснулись немножко и вскользь, к налоговой справедливости. Вот на этой неделе в Госдуме отказались от повышенных налогов для богатых, это речь о прогрессивной шкале налогов, об этом заявил один из авторов инициативы Олег Нилов, давайте послушаем. Олег Нилов: Есть один законопроект, который принципиальнейший, на наш взгляд, мы его вносим уже не первый и не десятый даже раз, уже второй десяток мы разменяли. Речь идет о прогрессивной шкале НДФЛ. Основная причина – это то, что пропасть между сверхбогатыми людьми и людьми бедными и даже нищими, причем работающими людьми, не уменьшается, она растет. Мы уже предложили самый легкий вариант прогрессивной шкалы налога, заплатить предлагаем всего лишь на 5% больше, не 13%, а 18% граждан-налогоплательщиков, у кого доходы в год больше 24 миллионов, то есть больше 2 миллионов в месяц, потому что можно за счет этого увеличения обнулить процентную ставку НДФЛ для самых бедных, самых нищих людей. Со студентов, которые получают 2 тысячи стипендию, 13% – представляете, какие это деньги? С пенсионеров, с малополучающих, в районе 10–12 тысяч рублей, берут 13%. Тамара Шорникова: Парламентарии Госдумы объяснили свой отказ тем, что народ очень негативно отнесется к повышению налоговой нагрузки. Нилов признался, что проект «зарубали» уже более десяти раз. Алексей Коренев: На кого? На депутатов? Иван Князев: Ну вот, кстати, я тоже думаю, вы обратили на это внимание, на эту фразу, что народ… Тамара Шорникова: Какая часть народа? Иван Князев: Да, какая часть народа отнесется негативно к этому? Алексей Коренев: Значит, 6 стран, мы не берем самую Африку, 6 стран имеют плоскую шкалу налогообложения: Россия, Белоруссия, Болгария, Латвия, Эстония, Литва. Все остальные имеют прогрессивную шкалу налогообложения разную. Наверное, бессмысленно сравнивать, пытаться сравнивать Россию с Германией, Францией и США, потому что мы очень разные по развитию, другая экономика, у них… Артем Кирьянов: …другие обстоятельства формирования налоговой системы. Алексей Коренев: Да, у них по-другому формируется налоговая система. Но давайте сравним нас с Бразилией, мы с ней довольно близки по структуре экономики, по уровню, скажем так, доходов населения, по ВВП на душу населения с учетом паритета покупательной способности и так далее. В Бразилии, если переводить на рубли, до 30 тысяч рублей у вас налог не будет браться вообще, с 30 до 60 с вас возьмут, правда, будь здоров, порядка 28%, если не ошибаюсь, и выше 60 уже будет под 50%. Но до 30 тысяч, то есть самые слабозащищенные слои населения, действительно налогом… Иван Князев: Это в месяц? Алексей Коренев: В месяц, я на месяц перевожу, они действительно налогом не облагаются. То есть страна, близкая к нам по, скажем так, социальному уровню тем не менее позволяет себе иметь прогрессивную шкалу налогообложения. Другое дело, что не стоит ожидать от прогрессивной шкалы налогообложения пропорционального дохода в бюджет. Вы понимаете, те, кто действительно богаты, они все равно не платили и платить не будут, то есть средний класс да, заплатит. За счет чего мы сможем поддержать совсем малоимущих? В среднем, наверное, останемся при том же. Артем Кирьянов: Мы не сможем… Иван Князев: Ну хорошо, подождите, богатые не заплатят. Понимаете, я, честно говоря, надеялся, что все-таки к этому закону, к рассмотрению отнесутся серьезно и начнут его обсуждать. Артем Кирьянов: Ну, вы знаете… Иван Князев: Сейчас, секундочку. Там понимаете, какой момент? Меня смутило то, что там хотели снизить немножко налоговую нагрузку для людей, у которых годовой доход порядка 100 тысяч рублей, ну то есть, получается, если на 12 поделить, это меньше 10 тысяч. Мне казалось, ой, господи… Артем Кирьянов: Меньше 10 тысяч у нас не бывает дохода, да? Алексей Коренев: У нас МРОТ ниже, 12, теперь уже подняли его, 12 с чем-то, на 850 рублей подняли. Иван Князев: Да, меня сама эта сумма в 100 тысяч поначалу смутила: господи, почему же не больше? Артем Кирьянов: Слушайте, я вам так скажу. Вот, к сожалению… Иван Князев: Даже этого не сделали, понимаете? Артем Кирьянов: При всем уважении к Нилову, в общем, приличный человек, но вот то, что мы слышим, это примерно как у Шарикова, «взять все и поделить». Причем экономической составляющей там нет никакой, и неудивительно, что вот эти законопроекты не десяток и не другой раз вычеркиваются, так сказать, и даже не доходят до первого чтения, потому что там не о чем разговаривать. Еще раз: сверхдоходы, супербогатые люди не платят НДФЛ в принципе, потому что им зачем? Они зарплату не получают, они получают доходы, которые облагаются другими налогами, в том числе имущественными, о которых мы сегодня так много говорили, в том числе по повышенной ставке, в том числе налог на дивиденды, налог на прибыль… Иван Князев: Ну хорошо, не НДФЛ, другие? Артем Кирьянов: То есть вот это вот все… Алексей Коренев: Дивиденды – это всего 9%, поэтому… Артем Кирьянов: Это во-первых. Во-вторых, если мы, грубо говоря, попытаемся взять повышенную ставку со среднего класса и как бы раздать всем, кто мало зарабатывает – все относительно, «мало» и «много», значит, даже вот, грубо говоря, около МРОТа что происходит, – это будет уже, так сказать, не получится, то есть потребуются дополнительные истории. Ну и последнее про администрирование такой вот, скажем так, неровной шкалы налогообложения, администрирование ухудшится в разы, станет гораздо дороже. Кстати, про Бразилию вы сказали, но мы-то собираем налоги лучше, чем в Бразилии. Алексей Коренев: Да. Артем Кирьянов: Бразилия учится и перенимает российский опыт, как правильно администрировать налоги в том числе на доходы физических лиц. То есть нам не надо смотреть на то, как выстроены цифры, нам надо смотреть на конечный результат. Сегодня НДФЛ – это очень серьезный драйвер развития территорий. По-моему, в Москве где-то от 40% до 50%, а может быть, даже и больше сейчас, я просто не смотрел по цифрам, – это то, что люди платят в качестве дохода физических лиц, на это развивается столица нашей родины. То же самое по остальным территориям, НДФЛ – это очень важно. Но нельзя делать так, чтобы его прятали, нельзя делать так, чтобы его закапывали под какой-то уровень. Самое главное, что произошло сегодня, может быть, прошло как-то не очень замеченным, но в следующем году будет более заметно, – это специальный налоговый режим самозанятых, который снижает ставку НДФЛ с 13% до 4% как раз для тех, кто зарабатывает немного. Иван Князев: Это слишком отдельная история. Алексей Коренев: Ну, кстати, еще такой момент, который не успели обсудить. Вот акцизы, которыми все недовольны: надо иметь в виду, что ведь… Табачные акцизы, ладно, идут в федеральный бюджет, а алкогольный акциз весь идет в местные бюджеты… Иван Князев: В региональные. Алексей Коренев: И когда люди потом жалуются, что у них плохо с дорогами и так далее, – ребята, это те самые налоги, которые вы собрали с продажи алкоголя, это тот самый акциз. Человек пошел, купил бутылочку коньяка, извините, он свою долю, лепту внес в развитие региона. Поэтому обижаться не надо спешить. Иван Князев: Да. Тамара Шорникова: У нас минута осталась, и как раз про НДФЛ. Вы как раз говорили о том, что какие-то деньги из тех, что уходят в виде налогов, мы в руках не держали, – а вот, может быть, этот стоило бы? Звучали не раз идеи, чтобы НДФЛ мы платили лично по месту регистрации. Артем Кирьянов: Да не дай бог! Тамара Шорникова: Возможно, если бы мы понимали, сколько отдаем, мы бы жестче спрашивали с государства… Артем Кирьянов: Не дай бог! Вы понимаете, что такое 13% собрать со всех своих доходов к 1 декабря каждого года? Вы будете в микрокредитных, микрофинансовых организациях займы брать под 500%? Не дай бог! То есть та система, которая работает сегодня у нас, просто развитые в экономическом смысле страны плачут, говорят: «Мы тоже хотим, чтобы у нас налоговые агенты отчисляли, чтобы все было нормально, а не чтобы у нас каждый сам себе рассчитывал и каждый сам себе брал кредит на то, чтобы заплатить налоги в конце года». Иван Князев: Понятно. Спасибо. Артем Кирьянов был у нас в гостях, председатель Российского союза налогоплательщиков, и Алексей Коренев, аналитик группы компаний «ФИНАМ». Спасибо вам большое, уважаемые гости. Тамара Шорникова: Спасибо. Артем Кирьянов: Спасибо вам. Иван Князев: Спасибо.