Константин Чуриков: Ну, утешает то, что не только мы – погода сошла с ума. Оксана Галькевич: Костя… Константин Чуриков: Вот одних заливает и топит, у других жара, лесные пожары, третьи замерзают, это уже серьезно, да, ну сейчас замерзает Южное полушарие, конечно, юг Бразилии. Что и почему происходит на нашей планете с климатом? К каким последствиям это уже приводит и к чему приведет? Поговорим, конечно же, об этом. Но сначала о нашей стране, которая беспокоит нас много больше, чем весь остальной мир, потому что мы тут живем. Оксана Галькевич: Сегодня председатель правительства российского Михаил Мишустин разруливал последствия удара сразу двух стихий, огня и воды, на Дальнем Востоке. Самое главное, он распорядился как можно быстрее помогать людям получать компенсации, чтобы не было этой бумажной волокиты (часто у нас такое случается), а для этого регионам нужно быстрее оценивать реальный ущерб. Что известно сейчас? Давайте посмотрим. От паводков на Дальнем Востоке пострадали 13 тысяч человек, подтоплены 1 700 домов, предварительный ущерб уже посчитан – это более 7 миллиардов рублей. Что касается Якутии, где продолжаются лесные пожары, сегодня правительство выделило дополнительно 400 миллионов рублей на борьбу с огнем. Константин Чуриков: Ну вот бюджет этой борьбы судя по тому, что сообщают мировые ученые, придется увеличивать. Вот буквально на днях специалисты Института атмосферных и климатических наук в Цюрихе сказали, что вообще аномальная жара будет возникать в 20 раз чаще и случаи, когда вот предыдущий рекорд выше прежнего на 5 градусов, до 2050 года будут возникать в нашей жизни до 7 раз чаще, а потом до 21 раза, но это уже до 2080 года, в общем, это совсем не скоро еще, скажем так. Оксана Галькевич: Ну, может быть, мы как-то научимся, что называется, жить с этими сложностями, проблемами, как-то нашу жизнь устроим? Может быть, вас, друзья, это радует, может быть, вас огорчает, вы боитесь пожаров, сильных каких-то последствий? Константин Чуриков: Да конечно, люди боятся. Оксана Галькевич: Звоните, пишите, делитесь вашими мнениями, телефоны бесплатные у вас внизу на экранах всегда указаны, мы в прямом эфире. Ну а на связи с нами сейчас Юрий Шевчук, первый собеседник, председатель регионального отделения Международного Зеленого Креста, эколог… Константин Чуриков: Мы связываемся с экспертами. Сейчас давайте вот то, о чем мы с Оксаной так в двух словах рассказали, посмотрим, как это выглядит, что происходит на нашей планете. СЮЖЕТ Константин Чуриков: «Люди давно обезумели, а матушка-Земля их учит уму-разуму», – пишет нам Ленинградская область. «Что посеяли, то и пожинаем», – Калининград. «Некомфортно еще?» – так спрашивают: нет, некомфортно. Оксана Галькевич: А пока шел сюжет, друзья, мы связались с нашим экспертом. Итак, приветствуем в прямом эфире Юрия Шевчука, председателя регионального отделения Международного Зеленого Креста, эколога и публициста. Здравствуйте, Юрий Сергеевич. Константин Чуриков: Здравствуйте. Юрий Шевчук: Добрый вечер, да. Оксана Галькевич: Ну, это уже не назвать, наверное, какими-то нашими субъективными наблюдениями, знаете, как иногда бывает, что вот нам кажется, что стало теплее в последние годы, нам кажется, что стало больше дождей в той или иной местности. Здесь уже нам, наверное, не кажется? Юрий Шевчук: Нет, здесь нам точно не кажется. Более того, объективные данные ученых, которые получены из разных источников, показывают одно и то же: климат становится теплее. Сейчас в среднем он стал на 1,5 градуса теплее, но на самом деле в разных местах по-разному, в некоторых местах на 2–3 градуса теплее, в некоторых менее. Но в целом по планете налицо идет изменение климата. Константин Чуриков: Юрий Сергеевич… Оксана Галькевич: А в нашей стране (прости, Костя)? А в нашей стране какая динамика? Юрий Шевчук: В нашей стране тоже в Сибири больше, на северо-западе меньше, но изменения климата налицо, продолжается увеличение положительных температур что летом, что зимой. Константин Чуриков: Так, а может быть, Юрий Сергеевич, все и так и, если в деталях, не совсем так? Почему спрашиваю? Потому что где-то действительно становится адски жарко, как сейчас, например, во многих регионах нашей страны, где-то, например, сейчас в Южном полушарии, вот там как раз юг Бразилии, там люди, в общем-то, да, живут на юге, рядом Аргентина, но они куртки не надевали, понимаете, и снег они видят крайне редко, а вот теперь они видят… Вот здесь, если это все обобщить, это какого порядка явления, одного и того же? Юрий Шевчук: На всякий случай напомню, что на юге, в Южном полушарии, сейчас зима. Константин Чуриков: Да, безусловно. Юрий Шевчук: Да, так что там совсем другой климат. То есть если сейчас у нас здесь июль, то у них это зима. Константин Чуриков: Нет, Юрий Сергеевич, это мы знаем. Я к тому, что старожилы не припомнят того, что есть там сейчас, их зимой. Юрий Шевчук: Да-да-да, это верно. Я на всякий случай еще одну вещь напомню: каждые 1,5 тысячи лет происходят климатические изменения на протяжении уже последних 10–12 тысяч лет точно. И каждый раз они сопровождаются еще и социальными пертурбациями, нашествиями племен, изменениями социальных структур и так далее. 1,5 тысячи лет назад было Великое переселение народов и гибель Римской империи. Все это происходит циклично, и ничего нового при этом нет, просто сейчас наложился еще и антропогенный фактор, он действует... Ну вот как только мы уголь стали сжигать в большом количестве, вот с XVII века он и начал действовать. Последние 40 лет действует очень активно. Оксана Галькевич: Мы об этом, Юрий Сергеевич, вот буквально в следующей получасовке будем говорить, о так называемом углеродном налоге, об углеродном следе. Давайте сейчас примем звонок из Воронежа, у нас на связи Елена, наша зрительница. Здравствуйте, Елена. Зритель: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Добрый. Зритель: Алло? Оксана Галькевич: Алло. Зритель: Я хочу вот что сказать. 400 миллионов выделено на тушение пожаров, при этом Лесным кодексом фактически убраны полностью, так сказать, лесники, лесные обходчики, то есть убраны люди из леса, которые за ним смотрели и на ранних стадиях могли тушить пожары. Ведь ни одна, и никогда ни одна, так сказать, видеокамера не заменит живого человека, она только в помощь. Оксана Галькевич: Конечно. Зритель: Но она не заменяет людей на земле. И вот Лесной кодекс, 2006 года принятый, все в один голос лесники, а у нас Лесной институт, лесотехнический, мы прекрасно, так сказать, знаем друг друга, – этот Лесной кодекс ухандокал половину лесов, которые уже сгорели. Ведь это же ужас! И он утвержден президентом, и его не собираются менять и отменять, он принят был участия специалистов. Вот до каких пор копеечные какие-то выгоды нам дают вот такие вот гигантские затраты? Скупой ведь платит дважды. Константин Чуриков: Спасибо, Елена, за ваш звонок. Оксана Галькевич: Да. Константин Чуриков: Елена из Воронежа. Оксана Галькевич: То есть мысль нашей зрительницы состоит в том, что вот эти 400 миллионов можно было бы вложить в развитие, в поддержание работы лесной службы, может быть, как-то снова ее расширить. Константин Чуриков: Юрий Сергеевич, да, вот конкретно с этой проблемой, лесные пожары, что нам делать? Юрий Шевчук: Да. Ну, с лесными пожарами так вот сбрасывать видеокамеры не стоит со счетов, потому что вот в Ленинградской области полностью вся территория просматривается с помощью этих самых видеокамер еще с 2008 года, поэтому там пожары тушатся в самом начале, это раз. Второе: вместо лесников, ну лесников стало меньше, действительно, но у нас зато арендаторы появились, которые тоже принимают участие в тушении. И наконец, в-третьих, леса горят не только потому, что лесников нет, леса горят потому, что они высыхают. У нас сейчас происходит уход воды, уход поверхностных вод. У нас вообще в мире, ну и в России тоже, высыхают малые реки. Часто такое бывает, что приезжаешь на место, где детство провел, помнишь, что там тебя предупреждали «не надо плавать в этой самой реке, там водовороты страшные» и так далее, а сейчас смотришь, там какой-то ручеек на дне оврага течет, это все, что осталось от этой самой речки. В России исчезло более 12 тысяч малых рек вообще, они остались в виде балок, оврагов и так далее, и это исчезновение продолжается. Да что реки, даже на протяжении последних 150 лет даже уровень Ладожского озера и тот понизился на полметра, если в среднем смотреть, вот. Так что вот такие вот дела, высыхает все. Константин Чуриков: Невеселые дела, да… Оксана Галькевич: Да. Юрий Сергеевич, хочу обратиться к нашим зрителям: уважаемые друзья, вот вы сейчас смотрите, страна у нас большая, очень разная, – позвоните, расскажите, вы заметили, как изменился климат в том месте, где вы живете, в вашем регионе? Юрий Шевчук: Или ландшафт, ландшафт тоже изменился. Оксана Галькевич: Да, или ландшафт, кстати, вот нам показывает эксперт. Действительно, может быть, исчезли малые реки, может быть, пожары случаются все чаще в последние годы. Константин Чуриков: Ну, даже вспоминают древних римлян: они-то ходили, у них были легкие туники, сейчас люди, которые в Европу ездят, в Рим тот же, естественно, зимой в Риме холодно, там куртка нужна с шапкой. Юрий Шевчук: Вот правильно вспомнили, это был так называемый климатический оптимум Античности, потом был климатический оптимум Средневековья, но это было потом, спустя 700 лет, и между ними был период очень существенного похолодания, около 3 веков. Вот сейчас… Ну, тогда было такое изменение климата, сейчас оно может быть по-другому выражено, но оно все равно изменение климата, связанное с засухой и уходом воды. Оксана Галькевич: Ага. Юрий Сергеевич, то есть получается, что человечество так или иначе за свою историю много раз адаптировалось к этим климатическим изменениям, просто сейчас нам нужно тоже адаптироваться снова к неким изменениям климатическим? Юрий Шевчук: Ну, я бы не сказал, что Античность адаптировалась к этим изменениям, ее не стало просто-напросто, и римлян не стало тоже, их просто истребили пришедшие народы. Оксана Галькевич: Так… Но мы-то как-то справимся, я надеюсь? Константин Чуриков: Или не справимся? Юрий Сергеевич… Юрий Шевчук: Ну слушайте, это уже гадания, я не знаю, это не прогноз. Константин Чуриков: Нет, подождите, вы, ученые, не любите, конечно, вот этих как раз гаданий, давайте сейчас погадаем, что будет дальше. Но какие факторы мы уже сейчас видим? Хорошо, в плане земледелия, в плане сельского хозяйства, куда у нас оно будет перемещаться по стране? Юрий Шевчук: Ну смотрите, мы видим, что хорошие, богатые черноземные почвы становятся пустыней, они маргинализируются. Климат, тепло уходит к северу, но там почв нет практически, там мы не можем вырастить большие урожаи. Кроме этого, вместе с теплом к нам приходят на север инвазивные виды вредных насекомых, грибков и так далее, так что все вот это вот, что происходит, – это неполезно для сельского хозяйства. Более того, возникают вместо мороси, дождевой мороси, ливневые дожди, которые просто за 2–3 дня выбрасывают месячную норму осадков и смывают почвенный слой, опять-таки ничего не вырастить на обедневшем слое. По поводу вечной мерзлоты я уже молчу: понятно, что надежды на освоение Северного пути в Ледовитом океане бессмысленны, потому что портов не будет, обслуживающих эти самые корабли, они утонут, потому что не только льды растают, но и берег тоже растает. Оксана Галькевич: Уровень воды поднимется, да? Юрий Шевчук: Растает берег, вместо твердого покрова будут мари. Оксана Галькевич: А, понятно. Юрий Шевчук: Мари – это такие вот болота, которые на месте растаявшей вечной мерзлоты возникают. Да, уровень воды тоже поднимется, но это немножко. Оксана Галькевич: То есть нам не стоит совсем радоваться повышению летних температур в средней полосе, в Сибири? Потому что, знаете, люди многие получают от этого удовольствие, говорят, что как здорово, можно и не ехать никуда на море, курорт вот здесь в этом году, и в Петербурге, и в Москве, и в других регионах нашей страны. Юрий Шевчук: Да, но у нас очень много людей госпитализированы с тепловыми ударами, и сердечникам далеко не полезна такая погода. Вообще, после +35 градусов у нас очень некомфортная температура становится. Константин Чуриков: Архангельская область, север наш спрашивает: «Куда жить-то переехать в таком случае?» Юрий Сергеевич, что посоветуете? Юрий Шевчук: Это к Илону Маску, пожалуйста, вот он там на Марс собирается… Константин Чуриков: Ну да. Оксана Галькевич: Там еще выше температуры. Константин Чуриков: Да-да-да, это точно, это мы помним. Юрий Шевчук: Это не ко мне. Оксана Галькевич: Плюс радиация очень опасная… У нас еще один звонок, на этот раз из Пермского края, на связи с нами Юрий. Юрий, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вот у нас… Мне мама еще рассказывала, что до 1953 года у нас в Пермском крае, пока не построили эту КамГЭС, мороз был минус так 30, сухой мороз, значит, лето было тоже плюс 30, такое сухое, хорошее. А когда построили эту КамГЭС, погода резко изменилась. Во-первых, много затопило, и стали вот эти дожди постоянные. Летом у нас сейчас плюс 30 было, а раньше вот лето хорошее было, а вот зимой раньше было минус 30, а сейчас минус 5… Константин Чуриков: Юрий, расшифруйте аббревиатуру, что там построили? Зритель: КамГЭС, КамГЭС, до 1953 года погода была хорошая, а после 1953 года, КамГЭС когда построили, погода резко изменилась, это вот хранилище Камское. Константин Чуриков: Ага. Зритель: И все, испортилась погода сразу резко. Константин Чуриков: Это лето у вас какое в Пермском крае? Зритель: Сейчас у нас плюс 30, вот. Но влажность сейчас большая, понимаете, у нас влажность где-то 60%, а раньше влажность была 30%, разница, конечно, колоссальная. Константин Чуриков: Так. Зритель: Зимой также влажность большая. У нас проводится фестиваль физкультуры зимой, даже якуты и то у нас замерзли. Константин Чуриков: У вас же там еще кунгурские ваши знаменитые пещеры, вот. Зритель: Да-да-да, у вас, говорят, минус 20 как у нас минус 50. Константин Чуриков: Понятно. Зритель: У нас… минус 50, если у нас минус 20 в Перми, понимаете? Они замерзли у нас, у нас потому что еще вечер такой, что с Камы, это вообще кошмар. Константин Чуриков: Да, понятно, спасибо большое за ваш звонок. Юрий Сергеевич, давайте вот еще один сценарий рассмотрим, который мы сейчас уже наблюдаем. Тут, значит, миссия ООН посетила юг Мадагаскара, и специалисты ООН просто, в общем-то, как сейчас говорят, в шоке, то есть удивлены. Глава Всемирной продовольственной программы Дэвид Бисли сравнил ситуацию с фильмом ужасов, ну кто видел сюжеты, скажем так, про то, что там происходит, это действительно страшно, потому что… Оксана Галькевич: Засуха, голод… Константин Чуриков: …люди едят уже насекомых, кактусы, корни растений, кому-то обувщики дают кожу и люди ее варят, чтобы, извините, какие-то вообще калории получить. Как предупредить голод? Юрий Шевчук: Да. В этом году впервые количество голодающих даже по официальным данным ООН увеличилось. Если все время последние 30–40 лет оно уменьшалось, то в этом году оно стало увеличиваться. Уходит земля, она перестает плодоносить, постольку-поскольку становится маргинальной, это из-за наносов песка, из-за того, что соленые воды поднимаются, это в зависимости от того, где что. Вот правильно говорил тут телезритель, что влажность очень влияет на восприятие людьми климата. Вот практически то же самое относится и к растениям. Сейчас даже бразильские леса перестают производить кислород из-за засухи. Ну, они дышат, они выделяют углекислый год, но кислорода не производят, потому что кислород происходит во время фотосинтеза. Фотосинтез требует много воды; воды не хватает, поэтому вот происходит вот такое. Сельскохозяйственные культуры испытывают то же самое: в отсутствие нормального питания, в отсутствие нормального увлажнения у них резко начинают падать урожаи. То есть фотосинтез падает не только в бразильских лесах, но и на сельскохозяйственных землях, особенно в тропическом поясе, не в Южном полушарии, а именно в тропическом, где всего два сезона, сухой и влажный. Оксана Галькевич: Очень много пишут нам со всей страны, несколько сообщений с нашего SMS-портала. Карачаево-Черкесия: «Ледники Домбая, Архыза и другие уменьшились. Массовая вырубка лесов, речухи высыхают». Юрий Шевчук: Да. Оксана Галькевич: Челябинск: «На Колыме никогда (почему-то пишут про Колыму) не было ветров. Построили синегорскую ГЭС, теперь морозы и сильный ветер». Волгоград: «Арендатор не тушит, он пилит, и вообще, когда выпилит, то гореть уже нечему». Люди очень многие пишут о том, что горит без конца в последнее время. Юрий Сергеевич, я вот хочу о чем спросить. Наш зритель из Пермского края сказал еще о том, что изменилась погода, какие-то климатические ощущения… Юрий Шевчук: …из-за ГЭС. Оксана Галькевич: Да, после того как там построили ГЭС. Но ведь это не единственная ГЭС, построенная в советский период. Юрий Шевчук: Ну вот в том-то и дело. Оксана Галькевич: У нас был большой период вот этого промышленного освоения в советское время. Юрий Шевчук: Да-да-да, вот именно. Оксана Галькевич: Какие наблюдения с этим связаны у ученых? Как поменялась вот эта наша природа, климат в стране? Юрий Шевчук: Ну, есть такое понятие, биологический феносос влаги, то есть для того, чтобы влага опять-таки была использована почвой, необходимо, чтобы растения ею напитывали, скажем так, себя и потом удерживали в себе достаточно большое количество. Дожди, которые выпадают, они должны быть удержаны этими самыми дерном, подстилкой, травой, растениями и так далее. Этого всего сейчас происходит все меньше и меньше. Если мы пытаемся сейчас создать аккумуляторы воды и при этом создаем водохранилища, то ничего хорошего из этого не происходит: эти самые водохранилища действуют не как аккумуляторы воды, а как дополнительные испарители. Ну то есть растения раньше были испарителями естественными, сейчас мы создаем искусственные испарители в виде этих самых водохранилищ, тем самым мы резко повышаем влажность и тем самым… Ну вот был сухой климат, стал более влажный климат, тем самым мы меняем циркуляцию атмосферных потоков. Это очень долго вот так вот рассказывать, легче показать на инфографике можно, но я так думаю, что уже более-менее понятно. Оксана Галькевич: Да. Юрий Шевчук: Общее освоение водохранилищ и так далее и распашка, мелиорация привели к тому, что изменились потоки влаги в атмосфере и почве. Константин Чуриков: Еще много звонков у нас. Давайте сейчас послушаем Виктора из Тулы. Виктор, здравствуйте. Какой у вас вопрос? Оксана Галькевич: Всюду так или иначе вклад человека, да. Здравствуйте, Виктор. Зритель: Добрый день, добрый день. Константин Чуриков: Здравствуйте. Добрый. Оксана Галькевич: Слушаем вас. Зритель: Алло? Константин Чуриков: Да, пожалуйста, по поводу климата ваш комментарий. Оксана Галькевич: Говорите, пожалуйста. Зритель: Да-да. То есть мое мнение такое, что не настолько климат важен и не настолько… Раньше лесники собирали в лесах весь этот валежник. Мне кажется, в 2006 году, когда закон выпустили, когда запретили в лесах жечь костры, подъезжать потом уже к реке ближе… Суть в том, что раньше были люди санитары леса. Вот мне 60 лет, раньше, когда на природу выезжали, то всегда место, которое более пригодное для отдыха, в радиусе 100 метров уже… не найдешь, то есть приходилось идти за 200 метров и собирать вот эти вот сухие палки, чтобы разжечь костер, вот. Поэтому не было сухостоя, валежника. И еще один момент. Те люди, которые вот живут в деревнях и у них вблизи леса стоят, им тоже запретили в том же 2006 года законе собирать, там уже нормы какие-то ввели, не больше метра, без топора, без пилы… Константин Чуриков: Валежник вы имеете в виду, да, ветки сухие. Зритель: Да-да. То есть зеленый листочек на сухом дереве… Ну, в общем, такой вот закон. То есть опять же жителям деревень, у которых еще нет газового отопления, а есть печное, то есть они тоже, противозаконно собирать вот этот сухостой. Константин Чуриков: С одной стороны, противозаконно, а с другой стороны, это была бы польза природе, наверное, да, если бы его не было в лесу, правильно? Он бы тогда у нас не загорался и мы, в общем-то, меньше все это обсуждали на федеральном уровне. Оксана Галькевич: Спасибо, Виктор. Константин Чуриков: Спасибо. Давайте еще звонок, потому что у нас еще давно и Алексей из Томской области, Сибирь послушаем. Здравствуйте, Алексей. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Алексей. Зритель: Ага, здравствуйте, добрый вечер. Я стараюсь всегда смотреть вашу передачу, мне очень нравится, такие насущные проблемы… Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Зритель: Бывает, что и не соглашаюсь я со многими даже участниками, об их оценке вообще происходящего. Но у меня в принципе, скажем, такое. Вот мне 53 года уже, я живу в Томской области. Ну, касается критических изменений, конечно, очень заметно, взять нашу Сибирь, Томскую область, да, 1980–1990-е гг., какие были бураны, задувало все, морозы были, зимой морозы, летом жара, как положено было. Константин Чуриков: Ну да. Зритель: Сейчас, в 1990-е гг., 2000-е вообще такого нет. В природе вообще творится какой-то каламбур, правда. Константин Чуриков: Алексей, но это же не глобально, к вам все равно сейчас, грубо говоря, без шапки зимой-то не приедешь, без шапки нельзя ходить. Зритель: Нет, ну конечно, конечно не глобально, но заметно очень, что климат поменялся. И я не думаю, что тут рука человека сильно была приложена, ну говорят про гидроэлектростанции – да, может быть, но у нас в Новосибирске ГРЭС стоит, но как бы для нас она тут в нашем регионе… Константин Чуриков: Алексей, а чья рука тогда? Зритель: …погоды не делает. Константин Чуриков: А чья рука тогда? Зритель: Ну, чья рука? Я думаю, что действительно с годами, тысячелетиями на планете что-то происходит все равно. Константин Чуриков: Нагрешили, короче, да? Зритель: Ха-ха, да. Константин Чуриков: Понятно. Зритель: Да, либо наше, как говорится, человечество природа хочет, наверное, скинуть скоро с нашей планеты. Константин Чуриков: Спасибо, Алексей из Томской области. Юрий Сергеевич, подытожьте, что нам сейчас срочно надо делать, вот можете это коротко сформулировать, на уровне страны, государства, людей? Юрий Шевчук: Ага. Ну, у нас есть международные программы, по которым надо проводить так называемую декарбонизацию, то есть уменьшение углеродного следа и так далее, то есть поменьше выбрасывать парниковых газов, к которым почему-то у нас относится СО2 и не относится вода, водяной пар, хотя на самом деле водяной пар тоже нужно к этим самым газам отнести. Но на самом деле то, что будет происходить у нас, уже в достаточной степени предрешено, мы ничего не можем сделать принципиального. Мы можем только смягчить несколько ситуацию, которая вот творится сейчас в мире. Мы можем подготовить людей к этому, чтобы они овладели двумя-тремя работами, в том числе дистанционно, потому что обычные работы могут оказаться ненужными в том месте, где они живут… Константин Чуриков: Да, спасибо, спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Юрий Сергеевич, спасибо. Продолжим мы эту тему обсуждать через некоторое время. Юрий Шевчук, председатель регионального отделения Международного Зеленого Креста, эколог и публицист, был у нас на связи. А сейчас к нам еще один собеседник присоединяется – это Роман Вильфанд, научный руководитель Гидрометцентра России. Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте Роман Менделевич. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Роман Вильфанд: Здравствуйте, добрый день. Константин Чуриков: А как вы оцениваете вот все, что происходит? Мы тут что, панику нагнали, зря, как говорится, людей взволновали, или действительно все очень-очень серьезно? Роман Вильфанд: Ну, я сравнительно недавно подключился к вашей программе, поэтому не все слышал. Но, насколько я понял, речь идет о резких, экстремальных погодных характеристиках, которые встречаются все чаще, так я понимаю? Оксана Галькевич: Да, все верно. Константин Чуриков: Да, и то, что мы конкретно наблюдаем этим летом, потому что ну действительно уж очень разбушевались эти лесные пожары, вот уже наводнения опять на Дальнем Востоке, и, в общем, скажем так, проблемы с климатом не только у нас. Оксана Галькевич: То потоп, то пожар, то что-нибудь еще. Константин Чуриков: Да. Роман Вильфанд: Абсолютно верно, абсолютно верно. Ну, вы сконцентрировались на этом лете, а на самом деле и зимой было вполне много проблем. Вспомните, пожалуйста, резкое похолодание на юго-востоке Соединенных Штатов и последствия, ну и так далее, в прошлом году было много событий… На самом деле в принципе количество экстремальных событий, или опасных явлений погоды, они так называются «опасные», потому что они угрожают жизни человека и нарушают жизнедеятельность крупных хозяйствующих субъектов, да и вообще отраслей экономики. Так вот повторяемость этих экстремальных событий увеличивается. И это не впечатление эмоциональное, потому что очень часто можно услышать «такого не было в годы моего детства», вот я застал товарища из Томска, который говорил, что в годы его детства зима была так зима, суровая, а лето так лето, жаркое по-настоящему. На самом деле и в прежние годы, и 50 лет тому назад тоже были вот такие события экстремальные, но их повторяемость была меньше. По оценкам нашей Федерации службы по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды, в России количество опасных и экстремальных погодных (и не только погодных, гидрологических, гидрометеорологических) явлений за четверть века увеличилось в 2 раза, не на 5%, не на 15%, а в 2 раза, на 100%, и поэтому совершенно естественный вопрос. А с чем это связано… Ну вот большинство исследователей связывают эти изменения погодные с динамикой климата, с потеплением климата. Ну, такое вот обоснование, я очень кратко его приведу, вот какое. В атмосфере движение начинается в Северном полушарии от экватора к полюсу, ну вот в соответствии с началами термодинамики… Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Поняли, да. Роман Вильфанд: А дальше за счет отклоняющих сил вращения Земли, Земля вращается, в умеренных широтах это движение переходит в зональное, то есть в западно-восточное, с запада на восток перемещаются воздушные массы, ну вот таковы законы циркуляции. Но в условиях потепления климата происходит перераспределение температурного режима. Во-первых, теплеет, и очень незначительно, низкие широты, экваториальные и тропические, а вот в полярных регионах потепление сказывается гораздо более остро. Ну вот скорость потепления в полярных регионах примерно в 5–6 раз выше, чем на экваторе. Поэтому с течением времени уменьшаются различия температуры между экватором и полюсом, а это приводит к увеличению меридиональных процессов, не зональных, о которых я говорил, с запада на восток воздушные частицы должны двигаться, а с севера на юг и с юга на север. И вот эти индексы меридиональной циркуляции увеличиваются, и именно вот этот процесс большинство ученых, да, приводят в качестве объяснения вот этого вот появления экстремальных явлений. Эти волны в атмосфере становятся все более острыми, на севере все чаще и чаще формируются антициклоны в летний период, и, значит… А летом полярный день, солнце светит беспрестанно, происходят пожары. В Якутии, да и на севере европейской территории России, Красноярского края не было такого количества пожаров ранее, и вот сейчас мы наблюдаем все чаще и чаще кроссполярные переносы продуктов горения от Якутии в Канаду, из Аляски на Чукотку и так далее. Оксана Галькевич: Ага. То есть нельзя сказать, что наши пожары на нашей территории – это наша проблема, они становятся уже такой проблемой и наших соседей, и всего мира, да, вот эти вот кроссзональные переносы? Роман Вильфанд: Абсолютно верно. Климат меняется не только в наших, абсолютно верно, просто вот эти меридиональные процессы являются залогом того, что увеличивается количество экстремальных событий: либо резкое понижение температуры, ну вот в Сахаре начал выпадать снег, ну не было такого раньше, а вот в нынешнем веке уже 5 раз в Сахаре выпадал снег – это фантастическое нечто. А прошлогодняя зима вспомните, какая была, – это не зима была, это просто даже не западноевропейская, юго-западноевропейская зима была, температура была в среднем около 0 градусов. Бесконечное количество увеличения осадков, интенсивных осадков… Вот это, казалось бы, потепление должно приводить к тому, что все время температура год от года должна повышаться, – ничего подобного, никакой монотонности. Именно климат теплеет, а погода на фоне этого потепления «нервничает» все более и более, да и амплитуда этих погодных характеристик, вариабельность увеличивается. Оксана Галькевич: Качели такие. Константин Чуриков: Да. Роман Вильфанд: И так будет до конца века. Поэтому задача адаптироваться к этим экстремальным событиям. Константин Чуриков: Так, Роман Менделевич, чтобы адаптироваться, надо понимать, что будет дальше. Вот хорошо, на горизонте ближайших 100 лет, 2 веков какие есть в принципе прогнозы? То есть сегодня мы уже видим, что нет того бреда, который не мог бы стать реальностью. Вот может так быть, что лет через 100–200 наши потомки, не знаю, на побережье Карского моря смогут летом отдыхать, загорать? Роман Вильфанд: Это очень хороший вопрос. Значит, смотрите, какая ситуация. Есть… Тут я слышал, успел застать конец фразы коллеги, который выступал: сейчас стоит задача выполнения Парижских соглашений, декарбонизация, все меньше и меньше в мире нужно выбрасывать в атмосферу парниковых газов, это и СО2, и метан, и закись азота, и многих других. Так вот, даже если предположить, что сегодня все прекратили выбрасывать в атмосферу, вот эмиссия прекратилась этих газов, то все равно эти газы нейтральны, они не входят в реакции, все равно они будут действовать до конца века безусловно, то есть до конца века… Даже если бы сегодня полностью, нулевой баланс был бы углеродный, все равно было бы потепление. Но сейчас все силы будут прилагаться, все страны подписали соответствующее соглашение, для того чтобы уменьшить парниковый эффект, и если к 2050 году, ну к 2060 году в 2 раза уменьшатся или даже на 70% по сравнению с 1990 годом уменьшатся выбросы парниковых газов, то через 200 лет или через 150 лет природа опять, значит, придет в такой нормальный баланс. Поэтому, когда мы говорим про конец века, да, потепление будет, а вот до конца 2100 года, думаю, если Парижские соглашения будут выполнены, тогда все будет нормально. Оксана Галькевич: Такая работа на перспективу, на благо будущих поколений. Роман Вильфанд: Да. Оксана Галькевич: Вы знаете, вот еще хотела вас спросить о мониторинге. Вы упомянули об этой работе. Сеть ваших наблюдений насколько хорошо сейчас выстроена и достаточна для того, чтобы делать точные прогнозы, хорошие исследования, расчеты глубокие? Роман Вильфанд: Ну, говорить об идеале в принципе невозможно. С одной стороны, многие обращают внимание на то, что по сравнению с тем, что было 30–40 лет тому назад, уменьшилось количество наблюдательных станций. Действительно уменьшение произошло только в северных регионах, ну там целый ряд, кстати, социальных проблем, действительно это так, но за это время появились совершенно новые, фантастические инструменты для диагностики атмосферной: это и радарные наблюдения, и спутниковые данные в различных центральных диапазонах, ну и многое другое, самолетные наблюдения и так далее. Конечно же, мы очень далеки от идеала и нужно развивать абсолютно все системы наблюдения, это очень важно, потому что чем точнее диагностика, тем точнее прогнозы, потому что все наши модели, вся физика, которую мы разрабатываем, у нас стартует от начальных данных. Поэтому, конечно же, за последние 30 лет существенно улучшилось качество наблюдательной сети, не количество, а качество, потому что раньше не было таких данных, доплеровских радаров и так далее. Но является ли это достаточным? Да нет, конечно, нужно постоянно развивать это, это безусловно. Ведь есть еще… Оксана Галькевич: Вы знаете, я просто к тому, что новые системы наблюдений – это здорово, это замечательно, новые технологии, ну это вот как в авиации, например, появляется автопилот, но тем не менее мастерство пилота, его работа ничем не может быть заменена. Так и здесь, наверное, люди на земле которые работают, так ли уж это прямо заменяет работу спутников… ? Роман Вильфанд: Вы знаете, вы просто очень профессионально, очень здорово вопрос задаете. Вот как бы ни называлась наблюдательная сеть, какие бы суперкомпьютеры (а они действительно необходимы для решения очень сложных прогностических задач) новые ни появлялись, это… Но задача прогноза погоды – это все-таки задача человека, потому что он должен усваивать всю эту информацию, которую мы имеем от нового инструментария, он должен реализовывать прогностические задачи на этих суперкомпьютерах. Поэтому вот эти три компонента – наблюдательная сеть, развитие суперкомпьютерных технологий и развитие науки, а это уже делают только люди, – это три важнейших направления. И должен сказать, что в условиях увеличения экстремальных событий перед метеорологами, перед прогнозистами погоды стоит важнейшая задача развития систем раннего предупреждения этих экстремальных событий. А события бывают разные, они разного масштаба: и очень сильные дожди, и шквалистые усиления ветра, и более продолжительные периоды, и засухи, и очень суровые зимние периоды. И вот все это и развивается в национальных службах, национальных гидрометслужбах, ну и, естественно, в Росгидромете это, поскольку мы находимся сейчас, к счастью, на таком очень… Константин Чуриков: Роман Менделевич, можно немножко нашу беседу обострить? Роман Вильфанд: Пожалуйста. Константин Чуриков: Мы начали, конечно же, с пожаров в Якутии. Спрашивает Тверская область: «Знаете ли вы истинную причину пожаров в Якутии?» Ну, вы знаете, что местные власти говорят, что это все в основном из-за сухих гроз. Вот вы, синоптики, часто наблюдаете грозы в Якутии? Роман Вильфанд: Ну вот я не стал бы утверждать, что сухие грозы являются главной проблемой. Что такое сухие грозы? Сухие грозы – это… облачная система, когда они развиваются, значит, доходит до высоты 10–13 километров, гром, гроза и дождь. Но если температуры очень высокие, 30–35 градусов, то дождь не доходит до поверхности земли, он испаряется по мере перемещения капель, вот что такое сухие грозы. Но это нечастое событие. В Москве вот в этом году впервые на моей памяти были сухие грозы, на Северном Кавказе часто встречаются. Поэтому я бы не… Понимаете, тут не нужно гадать, нужна статистика, статистики такой нет, поэтому, думаю, тут другая причина. Смотрите, ситуация вот какая: в Якутии в этом году устанавливался стационарный антициклон, и в прошлом году, если помните, на полюсе холода в Верхоянске 38 градусов было в прошлом году, а в этом году 30–32 градуса, невероятно высокие температуры. И целый день светит солнце, потому что при антициклоне нисходящее движение облаков, препятствующее облакообразованию, облаков нет, солнце постоянно прогревает подстилающую поверхность, а это же мох, ну в тундре, это небольшие кустарники в лесотундре. И стоит небольшому изменению оптики, ну, скажем, ветка качнулась, солнечные лучи сфокусировались в какой-то точке и загорелся мох, начинаются пожары. Поэтому главная причина, с моей точки зрения, вот природа в этом году и в прошлом году действительно способствовала тому, чтобы пожары возникали. Вот сейчас, непосредственно сейчас пожароопасность там небольшая в Якутии, там уже III класс, средний класс… Константин Чуриков: Кто-то все-таки помогал природе, да? Природа старалась, но кто-то вот, да? Роман Вильфанд: Ну, думаю, что, конечно же, без действия человека… Ну, многие специалисты полагают, что да, как минимум 70% вероятности возникновения пожара – это то, что называется антропогенной, человеческой деятельностью. Оксана Галькевич: Человеческий фактор, да. Роман Вильфанд: Это так, да. Но условия для этого в этом году были, и природа и будет способствовать в дальнейшем, потому что если антициклонов в Якутии было раньше мало, то сейчас они встречаются все чаще и чаще, и это значит, что условия создаются. И стоит действительно либо неаккуратности, либо умышленности какой-то, либо природные действительно факторы, о которых я говорил, оптика изменилась немножко солнце, и загорается, и потом потушить в Якутии очень сложно. Константин Чуриков: Так, Роман Менделевич, коротко, если можно: август у нас будет жаркий, холодный, средний в стране? Роман Вильфанд: Ну вот мы 30-го числа будем выпускать прогноз на август. По предварительным расчетам, в целом август будет не холодный, то есть температурный фон около и выше нормы, около и выше нормы. При этом он прогнозируется неоднородным, будут периоды и понижения, и повышения температуры, и очень жаркие периоды. Но в целом при усреднении, да, температурный фон будет достаточно высоким, выше нормы. Константин Чуриков: Спасибо! Оксана Галькевич: Спасибо. У нас на связи был Роман Вильфанд, научный руководитель Гидрометцентра России. Давайте коротко еще выслушаем нашего зрителя из Норильска, он долго на линии дожидался этой возможности поделиться… Константин Чуриков: Красноярский край, между прочим, ночь глубокая. Оксана Галькевич: Да, здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Александр на связи, да. Константин Чуриков: Александр. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Александр. Зритель: Да-да, здравствуйте. Оксана Галькевич: Слушаем вас, говорите. Константин Чуриков: Ну, вы, можно сказать, звоните из «экологической» столицы нашей страны, только наоборот. Зритель: Ну да, можно так и сказать, да. Я всю жизнь прожил в этом городе, можно так сказать, и скажу, что все не к лучшему и все благодаря человеку. Потому что можно сказать, что тундра вся уничтожена почти. В каждом озере раньше была рыба, олени ходили по городу, то есть заходили в город… Константин Чуриков: Помните, как это, «Осенью в дождливый серый день Проскакал по городу олень», пели в 1970-х гг. еще. Зритель: Нет, в дождливый нет, но как бы раньше это было. Константин Чуриков: Ну да. Зритель: Да. Я просто хочу сказать, что у нас зимы раньше были 40–50, это было нормально, а последние 7 лет зимы не было, вот прошлая зима была только нормальная, за 45 градусов, где-то так. Оксана Галькевич: А «зимы не было» – это как? Что, вообще снег не выпал? Такого, мне кажется, у вас все равно не бывает. Зритель: Нет, ну было 20–25 градусов, ну до 30 самое такое. Оксана Галькевич: А, зимы не было, ну да. Константин Чуриков: Как же вы, журналисты, любите перегибать, да? Зритель: А вот… какие должны быть, их не было, потому что экология здесь очень нарушена, как бы сказать… Ну вы знаете прекрасно… Константин Чуриков: Да мы знаем, мы же тоже читаем газеты, только вы, другой вопрос, все это своими глазами видите. Оксана Галькевич: Александр, спасибо. Константин Чуриков: Спасибо большое, Александр. Оксана Галькевич: Спасибо. Александр из Норильска. Константин Чуриков: Ну что, можно сказать, что мы через несколько минут продолжим говорить о том, о чем начали говорить, но уже конкретно сфокусируемся на углеродном налоге, который нам готовит Европейский союз, нам и не только нам. Подробности через пару минут.