Елена Медовникова: Задаем вопрос и вам, и нам: как бороться с бедностью? Действительно озадачился этой темой и Минтруд. И в ведомстве пообещали в следующем году обеспечить рабочими местами порядка 1 миллиона 300 тысяч человек. Будем считать, что им повезет. Но вот только, по данным Росстата, сегодня безработных в нашей стране почти 5 миллионов. Как раз Александр про цифры более точные расскажет. Александр Денисов: По данным Росстата, в середине ноября общее число безработных составило 4 миллиона 700 тысяч человек. Это ниже пикового – сентябрьского – значения в 4 миллиона 800 тысяч человек. Снижается и число зарегистрированных на бирже труда: с 3 миллионов 700 тысяч до 3 миллионов 200 тысяч человек. По прогнозу Минтруда, в декабре это значение опустится даже еще ниже – до 3 миллионов ровно. Мы запускаем наш опрос. Без опроса мы вообще жить не можем – наш хлеб, так сказать, цифры. «В вашем окружении безработных стало больше?» Отвечайте «да»/«нет». Через 20 минут подведем итоги. И у нас на связи наш первый собеседник – Ярослав Нилов, председатель Комитета Госдумы по социальной политике, труду и делам ветеранов. Ярослав Евгеньевич, добрый вечер. Елена Медовникова: Добрый вечер. Ярослав Нилов: Добрый вечер. Елена Медовникова: Ярослав Евгеньевич, вы слышали, наверное, наши цифры, да? Скажите, пожалуйста, откуда… Ярослав Нилов: Добрый вечер. Приветствую всех от имени фракции ЛДПР в Государственной Думе. И желаю, несмотря на такие печальные цифры, чтобы все-таки в выходной день было хорошее настроение. Елена Медовникова: Мы хотим, чтобы у нас и у телезрителей было, конечно, хорошее настроение. Скажите, пожалуйста, откуда взялась цифра Минтруда, на ваш взгляд? Хотят трудоустроить 1 миллион 300 тысяч человек. Статистика говорит, что безработных сейчас очень и очень много. Почему так? Ярослав Нилов: Во-первых, я сразу говорю: этим цифрам я не доверяю. Официально, да, у нас около 3 миллионов находятся в качестве официально безработных граждан, которые зарегистрированы на бирже труда. Реально цифра гораздо выше. И если мы вспомним ситуацию до пандемии, то у нас на бирже труда находилось в качестве зарегистрированных безработных порядка 800 тысяч граждан. Многие туда просто не шли, понимая, что маленькие пособия, непривлекательно и бесполезно. Вот эти цифры – около 5 миллионов якобы безработных граждан – я считаю, что они занижены. Реально, я считаю, эта цифра гораздо выше, чем 5 миллионов. И когда ставится задача – трудоустроить миллион, 1 миллион 200 тысяч – это плохая задача. Надо трудоустроить всех, кто стоит на бирже труда. А для этого нужно перезагрузить работу всех наших центров занятости, чтобы они были не статистами, которые собирают информацию, собирают данные от работодателей и от работников и пытаются информацию передать так, чтобы заинтересованные лица нашли работу или нашли сотрудников. Я считаю, что правильно было бы перевести всех на такой формат работы, когда заработная плата была бы зафиксирована на минимальном уровне, а все остальное – это стимулирующие выплаты, которые бы зависели от того, какое количество граждан удалось трудоустроить. Сразу бы работа освежилась, обновилась, и центры занятости заработали бы по-другому. Многие граждане и не знают, что в центр занятости, во-первых, можно обратиться и получить бесплатно профессию, повысить квалификацию. С августа до декабря включительно можно было (и сейчас еще можно) пройти двухнедельные бесплатные курсы по востребованным профессиям в регионе (а это все на сайте, соответственно, службы занятости есть) и попытаться трудоустроиться. Но, к большому сожалению, у нас пособия по безработице крайне низкие. Во время пандемии их увеличили до максимального размера – 12 тысяч рублей. Это было все сделано до 1 октября, этот максимум. Теперь они вернулись на прежние значения. И они абсолютно непривлекательные для наших граждан. Елена Медовникова: А о каких цифрах идет сейчас речь? Ярослав Нилов: Вы про пособия говорите? Елена Медовникова: Да-да-да, про пособия. Ярослав Нилов: Ну, если взять в среднем, то получается две, три, четыре тысячи. Для лиц предпенсионного возраста они могут быть выше. До пенсионной реформы минимальное пособие было 800 рублей, а максимальное – 5 тысяч. Много лет это не индексировалось. Пособие по безработице не входит в систему обязательного социального страхования. Это все прямые расходы государства, поэтому государство в целях экономии и не повышает эти пособия много лет. Поэтому сейчас стоит вопрос о том, чтобы либо их вернуть в систему социального страхования, когда работодатель будет выплачивать повышенные взносы в Фонд социального страхования, и если человек теряет работу, то ему будут пособие платить на приличном уровне; либо надо по-другому вообще строить систему содействия занятости и обеспечивать баланс на рынке труда. Пандемия, к большому сожалению, очень серьезно встряхнула рынок труда. Появление новых форм занятости (дистанционная занятость, удаленная занятость, смешанная, гибридная занятость, когда часть времени в офисе, а часть времени дома), появление такого нового льготного налогового режима, как самозанятые, – это все отразилось на рынке труда. Почему такое количество безработных у нас официально появилось? Это не значит, что все потеряли работу во время пандемии. Просто многие воспользовались сервисом и онлайн зарегистрировались (раньше такой возможности не было). А кто-то воспринял призыв зарегистрироваться, потому как услышал, что, соответственно, будут платить по 12 тысяч в месяц. Елена Медовникова: Вот! Здесь очень важный вопрос, Ярослав Евгеньевич. Вы говорите, что, может быть, нужно как раз повысить это пособие. Но люди, которые действительно остались без работы, вполне возможно, они так и будут сидеть на этом пособии и не пытаться найти работу. Ярослав Нилов: Нет, пособие не выплачивается постоянно. Если человек находится в качестве зарегистрированного безработного, то ему предлагаются вакансии. Он обращается к работодателю. К сожалению, есть такие факты (и достаточно часто эти факты встречаются, об этом всем известно), когда приходит потенциальный работник к потенциальному работодателю и просит, чтобы просто ему отказали, потому что его эта работа не устраивает. Да и работодатель относится к тем, кто приходит с государственной биржи труда, как к не потенциальным своим работникам. Он предпочитает искать людей на коммерческих сайтах, ищут через знакомых. По-моему, мы с вами где-то недели две назад на эту тему говорили. Обратился, по-моему, из Нижнего Новгорода один из наших зрителей, который сказал, что он сам является работодателем, он искал себе людей, обратился на биржу труда и попросил разместить объявление, а ему сказали: «За это нужно заплатить». Мы эту информацию проверили. К сожалению, он своих данных не оставил. Но работодатели всю информацию размещают абсолютно бесплатно. К сожалению, очень много различных кадровых агентств, которые сегодня работают под видом служб занятости, вводят в заблуждение, берут деньги с потенциальных работодателей, с потенциальных работников. Но они исключительно предоставляют возможную информацию и являются коммерческими структурами для зарабатывания денег. Поэтому ни в коем случае платить не нужно. Абсолютно бесплатно можно обратиться на биржу труда, в том числе через Интернет. А работодатель может посмотреть все имеющиеся предложения со стороны потенциальных работников, также обратившись на сайт или на биржу труда. Александр Денисов: Ярослав Евгеньевич, зритель Зинур из Ижевска про биржу труда хочет рассказать, с вами пообщаться. Дадим слово. Зинур, добрый вечер. Елена Медовникова: Добрый вечер. Зритель: Здравствуйте, уважаемые ведущие. Меня зовут Зинур, мне 59 лет. Через два месяца, в январе, будет 60. Я с июня месяца стоял в службе занятости на учете. Я бы хотел сказать, как они улучшают свои показатели… Елена Медовникова: А вы потеряли работу, извините? Зритель: Да, я искал работу, я обратился, так как предпенсионный возраст. Работы предложено не было. Они меня убедили, что ходить и отмечаться не нужно, приходить не нужно. И через четыре месяца выплаты прекратились. Это очень возмутительно! Они вот таким образом улучшают свои показатели безработных. Елена Медовникова: Зинур, а какие были выплаты у вас? Сумма какая? Зритель: Три месяца… два месяца было по 5 тысяч, последний месяц – 1 200. После этого все прекратилось из-за того, что я не приходил отмечаться. Александр Денисов: А вы не слышали, что нужно обязательно ходить, иначе они прекращают всякую поддержку? Не слышали об этом? Зритель: Они меня убедили, что не нужно приходить, не нужно. Я даже приходил, а они меня не отмечали, что я приходил. Александр Денисов: А какие-то места они вам предлагали? Вы спрашивали: «Хочу устроиться, дайте что-нибудь»? Зритель: Нет, не предлагали. Предпенсионный возраст, мне 60 лет в январе будет. Ничего не смогли предложить. Александр Денисов: Спасибо, Зинур, мы поняли. Елена Медовникова: Да, спасибо. Александр Денисов: Ярослав Евгеньевич, смотрите, тоже странная история. Ижевская биржа ничего не предлагала и говорила, что не нужно отмечаться. Так это же первое, что должен делать стоящий на бирже труда человек. Ярослав Нилов: Я абсолютно согласен. К сожалению, это человеческий фактор. И к большому сожалению, у нас биржи труда работают в качестве таких центров, которые собирают просто информацию. Почему я и сказал: давайте мы привяжем их заработную плату к количеству… В зависимости от того, сколько людей трудоустроилось, будет расти их заработная плата. И сразу работа будет по-другому строиться. Александр Денисов: Ярослав Евгеньевич, знаете, там даже… Ярослав Нилов: Если телезритель нас слушает, пожалуйста, передайте все данные. Мы потребуем провести служебную проверку. И таких работников надо гнать к чертовой матери с биржи труда! Они сидят, получают заработную плату, улучшают, как правильно говорит телезритель, показатели. И им абсолютно все равно – трудоустроился или не трудоустроился. Со временем человека снимают с учета, он прекращает получать пособие. Их задача – дальше работать в соответствующей структуре. Это не годится! Поэтому сегодня, особенно после пандемии, биржи труда приобретают совершенно другое значение в вопросах систематизации и в вопросах наведения порядка и сбалансированности на рынке труда. Поэтому все такие негативные факторы просто нужно искоренять, их нужно уничтожать, выгонять, проводить служебные проверки и жестко наказывать. Это недопустимо, тем более когда намеренно вводят в заблуждение. Елена Медовникова: Ярослав Евгеньевич, и еще есть вам вопрос из Ставропольского края: «Может, пусть пособия платят организации, которые сокращают сотрудников?» Как вам такая идея? Ярослав Нилов: Вы же понимаете прекрасно, что это будет серьезная нагрузка на бизнес. Любые вопросы социально-трудовых отношений, в соответствии с теми принципами, которые заложены Международной организацией труда (а наша страна является членом Международной организации труда), эти все вопросы решаются в трехстороннем формате: у нас есть социальные партнеры – это объединения профсоюзов; работодатели; представители Правительства. И все эти вещи в любом случае обсуждаются. И я полагаю, что вот такое решение будет такой серьезнейшей нагрузкой на работодателей. И работодатели, конечно, не согласятся с такой постановкой. Если они сокращают… Елена Медовникова: Спасибо. Поняли, это не выход. Да, спасибо. Ярослав Нилов: Нет, это не выход. Это должно либо вернуться в систему социального страхования, либо это должно и дальше остаться в качестве прямых выплат из федерального бюджета. Но пособия нужно, конечно, увеличивать, их нужно ежегодно индексировать, для того чтобы ни не превращались в некую смешную сумму. Как телезритель сказал – 1 200. Елена Медовникова: Кстати, некоторые телезрители нам пишут… Вот из Ростовской области: «В службу занятости не обращаюсь. Выплаты по Ростовской области – 291 рубль». Кстати, можете проверить эту информацию. Ярослав Нилов: Нет, такого быть не может. 291 рубль – быть такого не может. Если такие данные есть… Опять же я напоминаю, что несколько недель назад у нас с вами был эфир, и также позвонил один из работодателей из Нижнего Новгорода, который сказал, что с него потребовали деньги в службе занятости. Когда мы стали выяснять, оказалось, что это была коммерческая структура. Поэтому все факты нужно проверять. И так оголтело верить всему нельзя. Если такие факты есть, давайте мы разберемся. Но такого быть не может. Александр Денисов: Но телефон Зинура передадим. Ярослав Евгеньевич, телефон Зинура передадим. Ярослав Нилов: Такого быть не может. Александр Денисов: Спасибо большое. Елена Медовникова: Спасибо. С нами на связи был Ярослав Нилов, председатель Комитета Госдумы по социальной политике, труду и делам ветеранов. Александр Денисов: Посмотрим репортаж Маргариты Твердовой о тех, кто потерял работу и уже не первый месяц ее ищет, и продолжим нашу беседу. СЮЖЕТ Александр Денисов: Вот такой интересный репортаж. Обсудим его с Петром Бизюковым, научным сотрудником Социологического института РАН. Петр Вячеславович, добрый вечер. Елена Медовникова: Добрый вечер, Петр Вячеславович. Петр Бизюков: Здравствуйте. Елена Медовникова: Петр Вячеславович, вот такие цифры мы называли в начале нашей беседы, вот такая статистика неутешительная. Ярослав Нилов сказал, что цифра – даже не три, не пять тысяч, а гораздо больше. На ваш взгляд, о каком возрасте безработных в первую очередь идет речь? Петр Бизюков: Сейчас трудно еще говорить, потому что результаты того, что с нами произошло, мы узнаем несколько позже. Вы знаете, вся эта статистика опаздывает. Пока можно говорить о том, что, конечно, коснулось самых слабых категорий, социально слабых категорий. Люди предпенсионного, пенсионного возраста, это молодежь, это люди с низкой квалификацией, от чьих услуг легко отказаться, кого легко заменить, – вот они пострадали, конечно, в первую очередь. Хотя и другие категории, особенно это связано с отраслями, с отраслевой структурой, там тоже есть потери. Александр Денисов: Вот ЦБ назвал отрасли наиболее пострадавшие, где ухудшился бизнес-климат: транспорт, строительство, промышленность. Ну, там, скорее всего, и наибольше сокращений. Петр Бизюков: Ну да. Это как раз зоны не очень высокой квалификации – транспорт и строительство. Это промышленность, где тоже велика доля такого неквалифицированного труда. Ну и плюс отраслевая специфика. Объемы в этих отраслях, конечно, уменьшились. И транспортных перевозок стало меньше – как грузовых, так и пассажирских. Уменьшились объемы выпуска промышленной продукции, потому что часть предприятий просто стояла. А ведь вы же понимаете, что предприятие – это не такая организация, которую остановил, а потом совершенно спокойно через несколько недель запустил. Есть долгий период консервации, есть долгий период запуска этого производства. Плюс к этому потери на рынках, которые могут быть не восполнены. Вот вы остановили производство – вы выпали из числа поставщиков. И все. Александр Денисов: Петр Вячеславович, как раз о тех, кто остановил производство. КПРФ предложила ввести новое понятие – «вынужденный безработный». Это когда из-за пандемии предприятия остановились, не могут работать, и сотрудников вроде бы не распустили, не уволили, не выдали им трудовой книжки, но и зарплату они не получают, ну, в полном объеме, может быть, выработки нет и так далее. И предложили таким вынужденным безработным выплачивать тоже пособие – не ниже МРОТ. Поддерживаете такую идею? Потому что, возможно, они не попадают в число тех 3–4 миллионов. Петр Бизюков: Вы знаете, опять заходит речь о каких-то экзотических решениях: «Давайте сделаем нечто вот такое. Давайте вывернемся так». Есть ведь уже опыт других стран, когда, скажем, небольшие, малые и средние предприятия получают от государства компенсационные выплаты, когда люди получают компенсационные выплаты. Зачем нам это формализовывать? Когда люди получают льготы по всевозможным коммунальным платежам, предприятия получают налоговые льготы, не откладываются эти платежи, а просто прощаются. Предыдущий ваш выступающий много (и, наверное, справедливо) говорил о том, что нужно активизировать работу служб занятости. Но нужно ведь иметь в виду, что служба занятости рабочих мест не создает. Они могут собрать информацию и найти людей для появляющихся вакансий, но если у нас сжимается экономика… А об этом все экономисты говорят – что экономика сжимается, что рабочих мест становится меньше и в малом бизнесе, и в индустриальном секторе, и даже в бюджетном. Поэтому здесь… Александр Денисов: Петр Вячеславович, а вы знаете, может быть… Извините, что останавливаю вас. К службе занятости главная претензия – что они занимаются коллекционированием несуществующих рабочих мест. Как правило, тому, кто устроился на биржу труда, ему выдают список. Он регулярно должен по этому списку ходить и отмечаться. Ну, как звонивший нам зритель не ходил и не отмечался. Приходит туда – и выходит тут же работник отдела кадров и говорит: «Вы знаете, нам никто не нужен и не был нужен. Где вам поставить роспись? Все». То же самое на второй точке, на третьей точке. И возникает вопрос: а что они вообще собирают тогда, вот эти компании? Петр Бизюков: Слушайте, эта проблема… Вот я впервые с этим ознакомился в начале 90-х. Я тогда работал в Кузбассе. Во времена реструктуризации угольной промышленности это была такая актуальная проблема. И тогда было точно так же. И то, что эта проблема не решена до сих пор – это говорит о том, что никто ее это все время не решал. Служба занятости не имеет возможности проверять, какие вакансии ей предоставляет работодатель. Ей пришел документ – они его внесли в базу, они его и предлагают. Сами они эти места не посещают. Сами они не проверяют, что там есть. Александр Денисов: А работодатель зачем прислал? Петр Бизюков: А предлагают либо формально, либо очень низкокачественные рабочие места. Александр Денисов: А работодатель зачем присылает, если ему никто не нужен? Тут тоже, конечно, вопрос. Петр Бизюков: Ну откуда я знаю? Вариантов было много. Мы встречались даже с тем, что по линии городских властей шла разнарядка на работодателей определенного уровня: «Прислать столько-то вакансий в службу занятости, будьте добры». Ну, приняли под козырек, написали. А потом приходят люди – и им отказывают. Все то, что вы рассказываете. Я говорю: это было в 90-х, это было в 2000-х. Увы, это повторяется и сейчас. И я еще хочу затронуть один очень важный момент, который связан не только с количеством, но и с качеством рабочих мест, которые предлагаются в центрах занятости. Вы даже здесь обратили внимание: уборщица, а ей предлагают должность кассира. А ведь за этим всем стоит еще не только вопрос заработной платы, а это вопрос условий труда, это вопрос режима труда, это вопрос соблюдения трудовых прав. Потому что легко высказать пожелание… Я, кстати, так и не понял из текста выступления Минтруда: это у них было пожелание или это была директива? Александр Денисов: Указ президента о решении вопроса на ближайший год – 1 миллион 300 тысяч устроить хотя бы за год. Петр Бизюков: Понимаете, если это пожелание, то к нему можно только присоединиться. А если это директива, то под ней должны быть какие-то ресурсные основания. Мы должны понимать, куда эти люди пойдут. Елена Медовникова: Петр Вячеславович, да, действительно много говорим о профессиях. В частности, вы сказали как раз про возраст. Из Саратовской области, из Москвы, из Московской области люди за 45 уже не могут найти работу. И таких сообщений очень много. Из Краснодарского края: «Вопрос доверия власти. Жена простояла на бирже с апреля месяца, ей 55 лет. Не было ни одного предложения. В октябре сняли пособие, вообще 4 500 рублей». И очень много, кстати говоря, сообщений о том, что предлагают переучиваться на те вакансии, которые не пользуются спросом вообще. Вот здесь что делать людям, которым говорят: «Переучитесь – и тогда найдете профессию»? Идти? Не идти? Петр Бизюков: Мой опыт исследований обучения безработных показывает, что лучше всего во время обучения они решают вопрос, знаете, такой социальной адаптации. То есть завязываются связи, завязываются какие-то контакты. Не квалификация влияет на успех, которую они там получают, а то, что человек получает возможность пересидеть, подумать, завести новых знакомых, оглядеться вокруг. Вот такая спокойная обстановка. С этим связано переобучение. Ну чему можно обучить за две недели? Ведь мы с вами понимаем, насколько сложные сейчас технологии используются. Это будет что-то, связанное с низкой квалификацией. Тем более человек… Понимаете, тут ведь еще нужно иметь в виду, какой психологический эффект это производит. Человек много лет работал по своей профессии, он достиг чего-то, он в чем-то считает себя профессионалом. Пусть он даже освоит какую-то новую профессию, массовую, он будет на низшей квалифицированной стадии, он будет как новичок. Если ему за 45–50 лет, то, конечно, это тяжелейший удар по человеку. И конечно же, это требует совершенно другой и работы с людьми. Но я еще раз повторяю: если ничего не будет решено в сфере экономики, если не пойдут инвестиции, если предприниматели не вдохнут, что называется, полной грудью, не начнут действовать, то хоть убейся этот центр занятости, хоть золотые там будут курсы обучения, но идти-то некуда. Александр Денисов: Спасибо. Елена Медовникова: Спасибо. И давайте, может быть, подведем итоги нашего опроса. Мы спрашивали: «В вашем окружении безработных стало больше?» Мне подсказывают, что «да» – ответил 91%, а «нет» – 9%, соответственно. Вот такие у нас сегодня результаты. Александр Денисов: Говорили мы с Петром Бизюковым, научным сотрудником Социологического института РАН. Переходим к следующей теме – к креветкам.