Постковидный синдром: почему возникает и как лечится

Гости
Марина Аникина
врач-невролог, кандидат медицинских наук, руководитель клиники доктора Аникиной
Марина Рябцева
корреспондент ОТР (г. Чебоксары)
Всеволод Бенцианов
кандидат медицинских наук, главный врач клиники «Пульс»

Тамара Шорникова: Около трети переболевших ковид-19 спустя три-четыре месяца после болезни не могут полноценно ухаживать за собой, заявила руководитель отдела клинических исследований центрального НИИ эпидемиологии Роспотребнадзора Хадижат Омарова.

Иван Князев: Врачи подчеркивают, не важно, в какой форме человек переболел коронавирусной инфекцией, с негативными последствиями может столкнуться каждый. По данным Минздрава у трети вылечившихся от ковид-19 отмечается одышка, около 13% жалуются на кашель и боль в груди, тахикардию, 20-30% переболевших инфекций – у них могут развиваться тромбозы. Как лечить постковидный синдром? Будем разбираться со специалистами.

Тамара Шорникова: Расскажите, если вы или ваши близкие переболели, как долго сохранялись симптомы, как сейчас себя чувствуете? Можете ли сказать, что полностью восстановились? К каким специалистам обращались за помощью? И, самое главное, получили ее или нет? И нужно сказать, что после анонса сразу начали приходить сообщения, их много из разных регионов. Люди рассказывают о своем опыте. Вот некоторые примеры. Самара: переболел ковидом год назад, обоняние восстановилось, но запахи другие. Тамбовская область: после ковида прошло восемь месяцев, депрессия, упал гемоглобин до 85, лечение не помогает, жить не хочется, что делать не знаю.

Иван Князев: Это вообще какая-то страшная смс. Вологда: переболела в декабре, тяжело, осложнения были вот какие: вылезали волосы клочьями, вены на ногах болят до сих пор, можно ли делать прививку теперь человек задается вопросом. И еще при этом страдает разными сопутствующими заболеваниями.

Тамара Шорникова: И Нижегородская область: три недели уже болею ковидом, обоняния нет, глухота, слабость, потоотделения, бронхи першат, сил мало, а сердце прихватывает. Тяжелый вирус. Гриппом болела легче шесть лет назад, больше не болела с тех пор. Елена, 51 год, Балахна.

Иван Князев: Пишите, звоните нам, уважаемые друзья. Как переболели, с какими симптомами? Будем вместе разбираться, попросим врачей все это дело прокомментировать. Но сейчас у нас на связи Марина Рябцева, корреспондент общественного телевидения России.

Тамара Шорникова: Да, со своим опытом, со своим примером. Марина.

Иван Князев: Привет, Марина.

Марина Рябцева: Здравствуйте, Тамара. Здравствуйте, Иван.

Иван Князев: Рассказывайте.

Марина Рябцева: Я прохожу сейчас углубленную диспансеризацию. Болела я коронавирусом три недели, лежала в больнице в прошлом сентябре-октябре. Довольно тяжело. В карточке написано средней тяжести. Под кислородом даже, слава богу, не ИВЛ, просто трубки. Но все равно было очень тяжело. И после этого долго отходила, также потом одышка, волосы выпадали. С первого июля, как началась диспансеризация углубленная, узнала об этом на съемке, сняли сюжет. И решила, что хорошая задумка, надо бы пройти. И была рада, что мне действительно довольно скоро позвонили из поликлиники, автоответчик, и пригласили на эту диспансеризацию.

Тамара Шорникова: Марина, секунду. У меня вопрос сразу. Вы записались просто потому, что такая возможность появилась? Или до сих пор какие-то симптомы, что-то не устраивает в здоровье?

Марина Рябцева: Я плохо слышу.

Тамара Шорникова: Записались на диспансеризацию, потому что появилась такая возможность, ее нужно использовать? Или до сих пор что-то мешает жить нормально, какие-то симптомы сохранились?

Марина Рябцева: Симптомы сохранились, да. Все равно, говорю, одышка есть. Еще плюс я узнала зимой, мне врач посоветовала, сдавала анализы, и есть так называемые Д-димеры, которые показывают образование тромбов. И это довольно страшно. Насколько знаю, что после коронавируса самые осложнения идут на легкие и тромбы. Соответственно, думаю надо провериться. Тем более, говорю, снимали сюжет, посмотрела, что есть возможность, тоже пошла на диспансеризацию. Раз пригласили в больницу, слава богу, бываешь редко, тем более сейчас не хватает медиков, туда лишний раз не пойдешь. Пришла я на диспансеризацию, там определенный кабинет есть, где выдают все направления. В углубленной диспансеризации дают два направления на кровь: это общий, биохимический. Также там проверяют Д-димеры, которые показывают много тромбоцитов или нет. Проходишь спирографию, рентген, кто не делал в течение года. А после этого уже, здесь дали без проблем все направления, пошла сдавать, а потом с результатами нужно идти к врачу. И если у тебя какие-то проблемы есть, то тебя должны отправить на второй этап. Здесь у меня начались сложности.

Тамара Шорникова: Какие?

Марина Рябцева: Потому что показали, что у меня Д-димеры в четыре-пять раз больше нормы. Соответственно как-то страшно. Образование тромбов и т.д. После этого должны были отправить на УЗИ нижних конечностей, сканирование там называется. Но как туда попасть, врач мой совсем не знала. Она сказала, терапевт: вы вообще первый человек, который ко мне пришел по углубленной диспансеризации. А там уже почти месяц шел вообще этот процесс, я не знаю, почему она не знала. Я стала объяснять: меня нужно туда отправить. А она: ладно, туда сходите. Не в тот кабинет, там оказывается совсем другое, и врачи не знают куда. Я пошла в регистратуру, стала спрашивать, где проводится УЗИ это. Они сказали: спросите в кассе, мы не знаем. Пошла в кассу и там, да, сразу же говорят, около тысячи рублей и сразу сказали кабинет. Я говорю: у меня здесь по направлению, все должно быть по углубленной диспансеризации нормально.

Суть в том, что в регистратуре даже не знают, куда надо идти, что там есть. А в кассе все прекрасно. И девушка из кассы мне потом еще сказала: знаете, у нас гораздо больше очереди, чем в регистратуру, где там за бесплатными талончиками. Потом я снова пошла к терапевту, и она уже стала выяснять, позвонила заведующей, сказали да. Через заведующую дадут номерное направление.

Тамара Шорникова: Марина, чем закончились походы?

Иван Князев: Чем все закончилось?

Марина Рябцева: Они не закончились еще.

Иван Князев: Как долго еще, врачи говорят, что вам нужно будет восстанавливаться?

Марина Рябцева: Терапевт не работает по расписанию, как было раньше. Теперь всех терапевтов, поскольку их не хватает, бросают на разные, кто может быть в красной зоне, кто с температурой, кто на вакцинацию. У меня терапевт, например, уже несколько дней, как не звоню, он все время на вакцинации. В четверг сказали ближайшее время, так что в четверг пойду и узнаю результаты. Это длится уже недели две. Так что я еще не до конца прошла.

Тамара Шорникова: Понятно, будем следить.

Иван Князев: Понятно. Спасибо большое. Марина, поправляйтесь, выздоравливайте. Марина Рябцева, корреспондент общественного телевидения России была с нами на связи. Послушаем телезрителей теперь.

Тамара Шорникова: Наталья, Москва.

Иван Князев: Здравствуйте.

Тамара Шорникова: Наталья? Алло, слышите нас?

Иван Князев: Пока Наталья подключается к разговору, Нижегородская область: я переболела в конце февраля, меня ударил ковид по нервным окончаниям; сейчас все в порядке, но иногда заносит на поворотах. Не знаю, правда, как это трактовать.

Тамара Шорникова: Краснодарский край: сын переболел в ноябре, но и сейчас температура держится 37.2, 37.5. До сих пор есть такие проблемы.

Иван Князев: А теперь Наталья.

Тамара Шорникова: Наталья, говорите.

Зритель: Алло, алло. Меня слышно?

Тамара Шорникова: Заждались вас в эфире. Да, отлично.

Зритель: Прекрасно. Здравствуйте, Иван, Тамара. Я переболела в ноябре-декабре ковидом. Болела в средней тяжести, но оставалась дома. С первого дня у меня была потеря обоняния и вкусовых рецепторов. В марте у меня после уже ковида появилось осложнение: искаженные запахи. Есть даже название этому заболеванию – паратимия. Это неправильное ощущение запахов, т.е. мозг их воспринимает как-то по-другому. То есть я чувствую тухлятину, кислятину. Картошка у меня пахнет ацетоном. Появились осложнения: жжение в груди, одышка. Обращалась к врачу, как мне восстановить запахи, потому что жить в мире мертвечины тоже как-то не хочется. Врачи разводят руками, говорят, что ждите, может быть, через год, через два это у вас пройдет.

Тамара Шорникова: Только самостоятельно, да? А с другими симптомами, с одышкой, как бороться? Не рекомендовали пройти дополнительное обследование?

Зритель: Они, в принципе, ничего не рекомендуют, но я как бы сама для себя самостоятельно приняла решение, я просто не хочу рекламировать, но есть методика Стрельникова. Я не знаю, будет это реклама или нет. Я сама делаю дыхательную гимнастику. Когда у меня после четырех месяцев началось жжение в груди, я очень испугалась, что у меня инфаркт или тромбоз или что-то в этом роде. Я начала пить, грубо говоря, кроворазжижающие препараты, мне это помогло. Сейчас я не ощущаю жжения в груди, с этим как-то проблема решилась. Например, я бегать не могу быстро. Если я бегу, я начинаю задыхаться моментально.

Тамара Шорникова: Понятно, да. Спасибо, спасибо за ваш рассказ.

Иван Князев: Спасибо, Наталья. Восстанавливайтесь. Марина Аникина у нас сейчас на связи, кандидат медицинских наук, врач-невролог. Здравствуйте, Марина Александровна.

Марина Аникина: Здравствуйте.

Иван Князев: Честно говоря, страшно сейчас было слушать нашу телезрительницу.

Тамара Шорникова: И страшно читать смс, до сих пор приходят. Резко ухудшилось зрение. Болела год назад, выпали волосы, с памятью проблемы до сих пор.

Иван Князев: Я просто почему именно к вам как к неврологу. Что у нас с нервной системой, не знаю, с мозгом происходит так, что мясо там ацетоном пахнет, да?

Тамара Шорникова: Картофель, да.

Иван Князев: Или картофель. Что делает с нами эта болезнь, эта инфекция?

Марина Аникина: Мы уже накопили, сообщество медицинское, достаточно данных о том, что те случаи, которые проистекали со снижением обоняния и вкуса, они в большей степени ассоциированы с тем, что вирус все-таки проник через гематоэнцефалический барьер в мозг, т.е. этот барьер, который нас в целом защищает обычно от негативных влияний извне. И последствиями могут быть действительно искажение запахов и вкусов, могут быть достаточно долгие периоды утомляемости, наверное, все это ощутили те, кто перенес коронавирусную инфекцию. Это могут быть постковидные мигрени, это могут быть действительно сейчас в большом объеме постковидные интеллектуальные нарушения. Те, которые, возможно, были в зачатке у пожилых людей, они проявились. И в целом сейчас бьют панику достаточно молодые люди, которые перенесли коронавирусную инфекцию, никак не могут восстановить свой привычный уровень работоспособности.

Иван Князев: То есть мозг наш поврежден?

Тамара Шорникова: Что значит проник в мозг? Условно. Какие-то части были атакованы временно? Или мы можем говорить о том, что мы какие-то части просто потеряли?

Иван Князев: Отмирают участки мозга.

Марина Аникина: По тем симптомам, которые мы знаем, что изначально снижалось у некоторых людей обоняние и вкус, это зона прилежит к зоне, которая отвечает за память. Поэтому проблемы с памятью действительно ассоциированы просто топик этого повреждения, т.е. по обонятельному тракту вирус путешествует по мозгу и повреждает различные участки. Это проявляется тем, что они становятся менее функциональными, т.е. их функциональная активность снижается. В целом мы понимаем, что с таким уровнем, в том числе, индуцированной аутоиммунной агрессии, которую мы видим по всем органам и системам, мозг тоже претерпевает определенное воспаление. Уже на асептическом уровне, т.е. уже не сам вирус провоцирует воспаление, а именно защитные механизмы гипер активизируются, из-за этого сама структура мозга, сама нервная система начинает поддерживать этот уровень воспаления. Это модель, которая, условно говоря, по известным моделям, как рассеянный склероз, никто не знает, когда что возникло, и дальше это воспаление периодически активируется в нервной системе.

Тамара Шорникова: Эти проблемы на время или навсегда? Если на время, то на сколько? От до период.

Марина Аникина: Здесь нам не все еще понятно, потому что действительно пандемия еще практически два года, и долго идущие последствия мы не можем с вами пока оценивать. А то, что сейчас мы наблюдаем, действительно, во-первых, до года последствия, шесть месяцев очень выраженных, может быть, последствий. В том числе, у некоторых людей, они отслеживают эти последствия по искажению вкуса, т.е. сколько у них обоняние и вкус подносить им сюрпризы. И для этого, в том числе, неврологи назначают соответствующее лечение. Оно не сосудистое, сразу скажу, никакой сосудистый препарат не может и не должен ничего улучшать, там не надо ничего улучшать. Это препараты, которые в целом через каскад своих взаимодействий могут улучшить обменные процессы, улучшить химическое равновесие в мозге. То есть в частности назначение антидепрессантов при таких нарушениях вполне оправданно, потому что конечной их точкой является не ваше хорошее настроение, а конечной точкой является выработка нейротрофического мозгового фактора, который дает основу регенерации в мозге. Поэтому нам нужно все отладит, все улучшить для того, чтобы нервная система могла сама себя восстанавливать.

Иван Князев: Спасибо.

Тамара Шорникова: Спасибо.

Иван Князев: Марина Аникина, кандидат медицинских наук, врач-невролог была с нами на связи.

Тамара Шорникова: Давайте послушаем еще один телефонный звонок. Нина, Тула. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Тамара Шорникова: Да, Нина, расскажите, как у вас?

Зритель: Я переболела ковидом в декабре 2020 года. И, значит, пролежала в госпитале три недели. Была очень высокая температура, и три недели температура не спадала. Потом уже выписали с температурой с небольшой, и начинался постковидный синдром. Такое было состояние у меня. Головокружение и доходило до обморочного состояния. Тахикардия сильнейшая, боли в груди, слабость, очень сильная слабость, просто невозможно даже было встать и дойти до кухни. Затем сын меня госпитализировал в платную клинику города Тулы, где я прошла лечение. Но после этого у меня начались проблемы с волосом. У меня был шикарный волос длинный, все завидовали этому волосу и делали комплименты. И у меня от корней начали выпадать просто пряди. И в итоге волос покинул мою голову, сейчас я ношу шиньон. Конечно, лечу волос, он отрастает, но я осталась без волос.

Тамара Шорникова: Нина, скажите, вы в платную клинику отправились. А пробовали к терапевту в поликлинику зайти, может там какие-то дополнительные обследования пройти?

Зритель: Значит, из своей поликлиники по месту жительства приходили врачи, приезжали, но ничего не оказывали. Вначале все возможные лекарства, но толку не было от этого. А потом когда уже обратилась в платную клинику, уже прокапали, в общем пролечили. Я, конечно, врачам очень благодарна. Это терапевт меня лечил и невролог.

Тамара Шорникова: Да, понятно, спасибо.

Иван Князев: Спасибо вам большое, Нина. Вот что пишут наши телезрители. Ленинградская область: ковид дал осложнение – отек костного мозга позвоночника. Нижегородская область: слава богу, осложнений нет, я легко переболела ковидом, температура была 37, обоняние пропадало на неделю, но запахи чуть изменились. Из Пермского края, что пишут телезрители: люди все одинаковые, тогда почему одни болеют, умирают от этого вируса, а другие переболели без симптомов и сами не знают об этом? А этот вопрос переадресуем нашему следующему эксперту. Всеволод Бенцианов у нас на связи, кандидат медицинских наук, главный врач медицинской клиники. Всеволод Александрович, здравствуйте.

Всеволод Бенцианов: Да, добрый день.

Иван Князев: Что мы за эти полтора, даже чуть больше, года узнали. То, что телезрители спрашивают. Одни легко переносят, у других запахи меняются, волосы выпадают, как после химиотерапии. Что сейчас наука знает об этом постковидном синдроме? Как он бьет по нам, этот вирус?

Всеволод Бенцианов: Наука только набирает, как коллега сказала, материал, поскольку два года, полтора года это небольшой срок.

Иван Князев: Что уже известно точно?

Всеволод Бенцианов: Известно точно, что постковидный синдром мультисистемное заболевание, продолжение, так скажем, острой фазы ковида. Механизм поражения тканей тесно связан с поражением сосудов, и, прежде всего, сосудов микроциркуляторного русла, тех самых капилляров и т.д. А так как капилляры есть во всех у нас органах, то это поражение получается такое повсеместное. И возникает такое ощущение, по наблюдениям, это всегда в организме так бывает, что, как говорится, рвется там, где тонко. Потому что где есть какие-то нарушения изначальные, они усугубляются и иногда докомпенсируются.

Тамара Шорникова: Всеволод Александрович, а мы можем сейчас как-то, мы – врачебное сообщество, скорректировать лечение, чтобы предотвратить последствия? Не бороться с ними после, а постараться минимизировать риски.

Всеволод Бенцианов: К сожалению, на данный момент нет. Вообще надо сказать, что, так называемой патогенетической терапии, ее практически нет на сегодняшний день, т.е. нет лекарства, которое прямо бы достоверно убивало бы этот вирус или достоверно замедляло его размножение или прекращало. Поэтому вся терапия направлена на минимизацию повреждений, на минимизацию осложнений, которые вызываются жизнедеятельностью вируса в организме. Поэтому у нас во время острой стадии превентивно что-либо сделать, чтобы там не исказился запах или не было проблем с сердечно-сосудистой системой, чтобы не выпадали волосы, кроме такого обычного арсенала нашего, не знаю, витамины, терапии и прочего, к сожалению, ничего такого нет.

Иван Князев: Пока еще ничего не придумывали. Всеволод Александрович, читал еще про ковидный диабет. Что это такое? Когда обострение происходит этого заболевания? Либо оно вообще просто появляется у людей, которые с этим не сталкивались?

Всеволод Бенцианов: Честно скажу, в литературе я не видел этих сообщений еще в силу того, что не совсем сконцентрирован на проблемах эндокринологических. Но общая логика, как я уже сказал, говорит о том, что любой орган может поражаться, учитывая то, что поражаются сосуды питающие. И там, где есть заболевания, там можно ждать докомпенсации. Плюс часто пациенты, которые переносят ковид в достаточно тяжелой форме, получают гормоны, глюкостероиды, которые повышают сахар и разбалансируют иногда ту систему, нарушают то равновесие, которое есть у пациентов при сахарном диабете, когда он скомпенсирован препаратами и т.д. Часто переходит на инсулины, и обратно иногда достаточно сложно вернуть в такое скомпенсированное состояние таких пациентов.

Иван Князев: Да, понятно, хорошо. Всеволод Александрович, такой вопрос. У нас в будущем должно появиться тогда такое, не знаю, отдельное направление медицины – постковидная медицина, чтобы реабилитировать. Ваша клиника, насколько понимаю, в Воронеже этим занимается.

Всеволод Бенцианов: Да, совершенно верно. Мы разработали такую мультидисциплинарную программу, где постарались охватить все направления медицины, которые работали бы с постковидным синдромом, т.е. всех специалистов. Это и пульмонологи, и неврологи, и психологи, потому что очень большой пласт жалоб, связанный с нарушением психологического состояния. Это депрессии, тревожные расстройства и прочее. И логика такова, что сначала пациент приходит к терапевту, терапевт оценивает то, что превалирует в жалобах, по каким системах наиболее сильно ударил ковид. И дальше профильные специалисты занимаются. Частично это происходит непосредственно в клинике, частично дистанционно. Такие вещи, как дыхательная гимнастика может быть вполне реализована без посещения клиники. В общем да, мы собрали такие программы, это очень актуально на сегодняшний день. Мы не уникальны в этой ситуации, я знаю, что московские клиники многие тоже предлагают реабилитационные программы.

Тамара Шорникова: Всеволод Александрович, есть ли отложенный постковидный синдром? Условно. Человек переболел, выздоровел и, кажется, что все, ничего не беспокоит. Ему можно расслабиться или через три месяца, через полгода что-то где-то выстрелит, даст о себе знать?

Всеволод Бенцианов: Есть, есть такое дело. Обращаются пациенты через, как вы сказали, три месяца, еще примерно такие сроки. Опять-таки это в виду еще малого количества материала, не систематизировано, статистики мы не имеем. Но на практике я это вижу, например.

Тамара Шорникова: Тогда вопрос следующий. Человеку, который переболел коронавирусом, короткий, простой, понятный алгоритм. Каких специалистов посетить? На каких исследованиях настаивать? Платно уж, бесплатно, у кого какие возможности. Как обезопасить себя?

Всеволод Бенцианов: Я считаю, что не нужно посещать подряд разных специалистов узких, надо прийти к толковому терапевту или врачу общей практики, семейному врачу, если таковой найдется. У нас, к сожалению, не очень развит этот институт, но тем не менее. Возьмем терапевта, который на основании жалоб, на основании анамнеза заболевания, как оно протекало, какие препараты использовались, насколько тяжело все это было, определит, кто дальше должен заниматься как ведущий специалист этой проблемой, а кто должен быть, так скажем, на подхвате. И еще бы я отдельно сказал, что возвращаясь к предыдущему вопросу, что не нужно человеку расслабляться в том плане, что прошел острый период, прошел первичный период восстановления, и люди как бы забывают, не думают о том, что может быть что-то еще. У большинства, конечно, слава богу, так и есть. Все проходит, этот отложенный постковидный синдром не возникает. Но, тем не менее, помнить об этом надо, и не пренебрегать, если возникают какие-то симптомы после нормального периода, такого здорового условно, чтобы вовремя заняться этим. Потому что чем дальше, тем, конечно, труднее.

Иван Князев: Спасибо. Всеволод Бенцианов, кандидат медицинских наук, главный врач медицинской клиники из Воронежа был с нами на связи. В подведение итогов этой темы несколько смс. Одышка, слабость, соображалка тормозила, через три месяца только восстановился – из Ленинградской области. Из Московской: сильно болят ноги, с памятью проблемы, болела в мае 2020 года.

Тамара Шорникова: И Коми: пришла смс о бесплатной диспансеризации, идти или нет? Точно можно позвонить в вашу районную поликлинику, узнать, есть ли там такие программы.

Иван Князев: Самое интересное, до сих пор люди задаются вопросом: а что, вакцина панацея, кто мне докажет? – Московская область. Да никто доказывать не будет, не дай бог переболеете, сами все поймете.

Тамара Шорникова: Берегите себя. Через буквально уже несколько минут поговорим об инициативе. Что мы можем сделать сами, если власти на местах бездействуют?

Иван Князев: И что нам за это будет?