Петр Кузнецов: А сейчас рубрика «Личное мнение». Повод: Институт региональных проблем составил первый рейтинг криминогенности российских регионов. Авторы сравнили качество жизни в той или иной местности с количеством преступлений в разных сферах, определили топ-10 в итоге самых благополучных регионов и соответственно 10 аутсайдеров. Тамара Шорникова: Самыми благополучными признали Чукотку, а в Карачаево-Черкессии, наоборот, все плохо. Как нарушение правил дорожного движения зависит от долгов по налогам? И что даст регионам поиск таких взаимосвязей? Будем разбираться. Выслушаем личное мнение Дмитрия Журавлева, гендиректора Института региональных проблем. Здравствуйте. Дмитрий Журавлев: Добрый вечер. Петр Кузнецов: Добрый вечер. Тамара Шорникова: Мы, конечно, очень упростили механизм составления рейтинга… Дмитрий Журавлев: Да, очень. Тамара Шорникова: …в надежде на то, что как раз мы сможем у вас узнать все подробности. Петр Кузнецов: С самим автором, да. И сразу же обратимся к нашим телезрителям: узнаете свой регион? Мы сейчас практически по всем, наверное, пройдемся все-таки. Дмитрий Журавлев: Успеем ли за полчаса? Петр Кузнецов: Хотя бы по тем, кто возглавляет антирейтинг и рейтинг, поэтому не соглашайтесь или, наоборот, соглашайтесь, подтверждайте выводы нашего эксперта. Итак, давайте начнем с того, почему вы все-таки взялись за… Его называют первым рейтингом криминогенности, хотя Генпрокуратура вроде бы занималась подобным. Дмитрий Журавлев: Ну вы знаете, у нас немножко разные подходы. Генпрокуратура занималась тем, чем ей положено, и правильно делала – она мерила саму преступность. Это нужно, это необходимо. Кстати, такая статистика велась всегда либо Министерством внутренних дел, либо Генеральной прокуратурой еще с советского времени. Мы взяли более широкий подход. Мы решили определить соотношение преступности с социально-экономической ситуацией, причем не столько с большой экономикой, сколько с экономическим положением отдельного человека. Мы взяли 13 различных факторов, здесь можно обсуждать и сказать: нет, ребят, давайте 14-й, или нет, 13-й, наверное, не надо. Но это первый рейтинг, мы вот совместили эти 13, посмотрим, что будет дальше. Мне кажется, что они на своих местах, но я говорю, это всегда предмет обсуждения. Тамара Шорникова: Давайте ключевые назовем. То есть цены… Дмитрий Журавлев: Ключевые: располагаемые доходы населения, то, о чем мы в вашей студии говорили многократно. Вся экономика, вся социальная сфера, в том числе и противодействие преступности, держится на доходах людей. У нас рыночная экономика, а значит, у нас главный – это покупатель; чтобы он мог покупать, у него должны быть деньги. Второе – это практически продолжение, конкретизация: это заработная плата, индекс потребительских цен, потому что если у вас большие доходы, но большие цены, то от ваших больших доходов (еще Марк Твен это, помните, описывал в «Янки при дворе короля Артура») толку немного. Задолженность по заработной плате, потому что опять же, если у вас номинально зарплаты большие, а платили их в последний раз в прошлом году, то от них толку никакого, как раз на криминогенность это очень действует по ряду факторов. Бедность, безработица… Петр Кузнецов: Ну здесь тоже понятно, да. Дмитрий Журавлев: Задолженности самих физических лиц, наличие малого бизнеса. Петр Кузнецов: Вот, число ИП, да. Дмитрий Журавлев: Действующих ИП только, тут есть маленькая тонкость. Петр Кузнецов: Давайте вот здесь вот связь найдем с криминогенностью. Дмитрий Журавлев: Да очень просто: ИП – это наиболее динамично развивающаяся часть экономики, понимаете? Маленькое и тут рядом, она на нашей улице. Если у вас спокойная жизнь на улице, вот такая бытовая, у вас люди там зарабатывают… Ведь преступность во многом появляется от безысходности. То есть вот весь этот набор по крайней мере экономических и социальных факторов можно свести к одной фразе: безысходность. Просто безысходность не меряется, это психологическая, а не экономическая категория. Но в принципе все сводится к этому, поэтому ИП… Мы же не берем развитие крупного бизнеса, я с этого начал, а мы берем малый бизнес, потому что малый бизнес, с одной стороны, обеспечивает условия жизни людей, с другой стороны, динамично развивается и самим своим фактом эти условия создает. Потому что либо вы владелец и у вас есть деньги, которые вы получили от прибыли, либо вы работник, либо вы покупатель опять же. Опять же если у вас у людей нет денег, если их жизнь не развивается, у вас не будет ИП, потому что ИП – это в первую очередь торговля. Если у вас моногород, у нас многие моногорода хотели развивать через малый бизнес: идея с одной стороны красивая, с другой стороны трудно выполнимая, потому что если у людей нет зарплаты, то ИП просто умирают, они первые умирают. Знаете, как держали птиц в шахтах? – если птица начинает беспокоиться, значит, проблемы. Вот ИП – это в некотором смысле та самая канарейка, то есть еще и этот аспект, да? Расходы бюджета на социальную сферу, потому что все-таки у нас пока бесплатное образование, бесплатная медицина, поэтому эти расходы имеют очень большое значение. В том числе, извините, после чисто культуры. Образование напрямую видно, если у вас есть правовая культура, это одна ситуация, если у вас ее нет, это другая ситуация. Но медицина тоже кроме того, что она делает людей здоровыми, она создает у людей ощущение того, что их здоровье еще кому-то нужно, что они сами кому-то нужны, понимаете? Поэтому мы же только количественно можем мерить, мы не можем проверить точное состояние этих самых больниц, школ. Поэтому для нас… Петр Кузнецов: Долги по налогам и сборам понятно… Вот еще хочется уточнить, почему такой вид правонарушения, как ДТП, вынесен отдельно, именно по количеству ДТП. Дмитрий Журавлев: А вы понимаете, и предыдущий еще один пункт вы обошли, страховое мошенничество и ДТП. Петр Кузнецов: Количество преступлений. А, страховое мошенничество, да. Дмитрий Журавлев: Вот в чем их сила? Вроде как бы это не самое главное, слава тебе господи, не убийства, но фактор очень хороший, показатель. То есть что такое мошенничество? Это значит беззащитность людей. Что такое ДТП? – это значит наплевательство на окружающих и на закон. Нет, еще это, конечно, дороги, потому что если у вас плохая дорога, у вас ДТП может получиться, когда вы один будете, вы один, машина и дорога, то есть это еще и оценка инфраструктуры. Петр Кузнецов: Свод причин аварийности здесь еще. Дмитрий Журавлев: Да. Петр Кузнецов: Дмитрий Анатольевич, вот на примере Чукотки, если позволите, как раз чтобы не отходить далеко от страхования, мошенничества в страховании. Крайне низкая безработица, одни из самых высоких показателей реальных доходов и при этом полном отсутствие мошенничества в страховании, полное. Хотя казалось бы, чем обеспеченнее население, тем с него можно мошенникам больше поживиться. Дмитрий Журавлев: Правильно, но мошенники когда появляются? Когда система плохо работает. Что такое страховой мошенник? Это человек к вам приходит и говорит: «Вы не можете реализовать свое право, давайте я у вас немножко возьму и за вас это право реализую». Когда ваше право автоматически реализуется, ему, бедному, жить там негде, у него вот эта прослойка между действительностью и правом исчезает, а он же в ней, между двух стеночек, а когда стеночки объединяются, ему места нет, понимаете? Вот это очень важно. Почему в том числе и страховое мошенничество важно? Оно важно само по себе, потому что оно бьет по рядовому человеку больше… Слава богу, не убивает каждого второго. Я помню 1990-е гг., там другая была ситуация, а вот этот докопается до каждого, потому что та или иная форма страхования есть у всех. Поэтому и… То есть в некотором смысле это качество администрирования. Тамара Шорникова: А можно ли назвать основное население Чукотки обеспеченным? Потому что нам регулярно звонят зрители и говорят о том, что да, мы видим зарплаты, подушевой доход населения 58 500 с лишним, номинальная зарплата выше 100, – но при этом нам регулярно звонят и говорят как раз о том, с чего вы начали, цены тоже высокие. Остается ли что-то от этих зарплат в итоге? Дмитрий Журавлев: Нет, все-таки что-то остается. Другой вопрос, что Чукотка, как и вообще территории Крайнего Севера, я вот занимался, у меня даже доклад на эту тему есть, его бы тоже интересно было обсудить, я не напрашиваюсь… Петр Кузнецов: Да что вы, всегда рады, приходите в следующее «Личное мнение». Дмитрий Журавлев: Конечно, есть специфика, потому что есть местное коренное население, кто живут по-другому, оно просто живет по-другому. Есть вторая специфика: как всякий регион, живущий завозом, ну не растут огурцы на Чукотке, Чукотка, конечно, по-своему сложный регион. Потому что раз вы живете завозом, то у вас немножко-немножко нерыночный рынок, поэтому цифры, конечно, всего не отражают. Но состояние именно преступности они отражают очень точно. Там есть свои проблемы, но надо сказать, что из северных территорий все-таки, наверное… Я не беру Якутию, потому что это очень сложный макрорегион, в прошлом году там был, там надо год быть, чтобы хоть немножко понять, куда ты попал. Но если брать то, что реально на самом Севере, потому что у нас еще есть территории, приравненные к Северу, то, наверное, это одна из лучшего, что есть. Тамара Шорникова: У нас есть звонок и перед ним несколько SMS, они действительно интересные, стоит их прочитать. Липецкая область свое мнение: «Самый безопасный город – Норильск. Здесь как в Алькатрасе: кругом тундра, а в аэропорту сразу поймают». Костромская область: «На Чукотке в каждом чуме есть ружье, поэтому и преступность низкая». Томская область: «Уровень криминогенной обстановки в регионах напрямую связан с общим благосостоянием регионов». Петр Кузнецов: С экономической стабильностью. Тамара Шорникова: Да. Кемеровская область, где угольная промышленность и металлургическая неплохо развиты, вроде как хорошо, но при этом пишут, не знаю, откуда статистика: «В Кемеровской области каждый четвертый житель из числа мужчин имеет судимость». Что у нас там по Кемеровской области? Петр Кузнецов: Кемеровская, Томская и Липецкая у нас сейчас были названы. Дмитрий Журавлев: Вы знаете, она там историческая, там если не имеет, то судимость имели родители, это историческая специфика области очень сложная. Петр Кузнецов: То есть особо поделать… Дмитрий Журавлев: Что касается социальной… Нет, это проходит, но это не проходит в течение 2–3-х поколений. Я вот работал с депутатами еще в Верховном совете Кемеровской области, это были интересные люди, я до сих пор о них помню. Что касается социально-экономической, собственно, это база нашего рейтинга, что есть прямая связь. Только здесь прямая связь еще с одним аспектом – с динамикой. Даже если ситуация нехорошая или недостаточно хорошая, а достаточно хорошая у нас, как известно, только в раю, во всех остальных она хуже, чем хочется… Петр Кузнецов: Безусловно. Дмитрий Журавлев: Но когда есть позитивная динамика… Вот у нас некоторые регионы оказались в первой десятке рейтинга за счет позитивной динамики: тот же Великий Новгород – там не сказать, что рай земной, но там динамика позитивная. Когда у вас негативная динамика, даже если у вас в общем, в среднем ничего, то это тоже… Это хуже, чем стабильная средняя ситуация, понимаете, потому что эта динамика кроме того, что она напрямую действует, у вас больше преступлений, у вас ниже уровень жизни и так далее, она действует еще психологически. Потому что очень важно, чтобы у людей было основание, не просто мы вот их сейчас уговорим, что у них все хорошо, и они счастливые пойдут: все равно завтра утром на работу придут и поймут, что мы их уговорили. Но они должны чувствовать из жизни, не из нашего разговора, что у них в общем ситуация пусть медленно, пусть слабо, пусть не сегодня, но улучшается или, наоборот, ухудшается. Это очень важно, потому что динамика – это как температура при болезни: если динамика негативная, значит, заболевание усиливается, ну это банальная истина. Это тоже очень важный аспект. Петр Кузнецов: Московская область у нас на связи. Насколько я помню, она где-то посередине оказалась, но все-таки ближе к тем, где плоховато так. Дмитрий Журавлев: Дело в том, что там очень большая задолженность бюджета, притом что Московская область много делает, но там все-таки есть… Петр Кузнецов: Вот сейчас мы Евгения послушаем. Здравствуйте, Евгений. Зритель: Здравствуйте, уважаемые ведущие, здравствуйте, уважаемый гость. Я бы хотел задать такой вопрос. Какую-то криминогенную обстановку вы рассматриваете со стороны всех жителей. А вы организованную преступность учитываете? Вот здесь, допустим, я могу сказать про город Раменское: есть там такой авторитет, который обложил данью практически все торговые точки, да кого только ни обложил, и открыть какое-то дело в жизни никогда не откроешь. У меня друг из Москвы, он открыл автомойку на Егорьевском шоссе, так она проработала всего 2 месяца. Вот этот аспект, наверное, надо рассматривать. И ведь все знают, и то, что вот эти криминальные авторитеты огромные, они в каждом городе есть, они наверняка срослись с властью, срослись с милицией. Петр Кузнецов: А вот все то, что вы говорите, подтверждение находит в эти дни на лентах новостных агентств: экс-глава Раменского района арестован по делу об убийстве, об этом уже в новостях очень много говорили. Зритель: Вот видите. Дмитрий Журавлев: Понимаете, когда мы говорим о рейтинге… Можно отвечать? Тамара Шорникова: Да, спасибо за звонок. Петр Кузнецов: Да, конечно. Спасибо, Евгений. Дмитрий Журавлев: Зрителю спасибо за вопрос. Я согласен с тем, что организованная преступность – это особый фактор, но наш рейтинг количественный. Я понимаю, что количество имеет свои большие слабости при оценках, потому что средняя температура по больнице, как известно, нормальная, потому что в одном отделении 38, а в другом морг. Но к сожалению, рейтинги качественно сделать не удастся. Организованная преступность, абсолютно у нас зритель, слушатель прав, – это серьезнейшая тема, но ее мерить нужно другим способом. А поскольку, как сказал зритель, у нас авторитеты есть я не думаю, что везде, но во многих местах, так скажем, на той же Чукотке маловероятно, холодно и местные жители друг друга без него всех знают, потому что он же занимает… В некотором смысле этот авторитет своими бандитскими средствами занимает место государства, то есть организатора и распределителя. Там, где у вас все распределено нормально, там у него опять же места нет, как у того мошенника. Но все равно они, конечно, есть во многих регионах, и поэтому если мы скажем, что вот теперь мы выделяем регионы с организованной преступностью, у нас получится тот же самый рейтинг просто потому, что в него попадут 75 из 85. Петр Кузнецов: Сейчас, Тамара, секунду… Дмитрий Журавлев: Тридцать восьмой номер, я нашел Московскую область, 38-й из 85. Петр Кузнецов: Индекс, место? Дмитрий Журавлев: Да, 38-е место из 85. Петр Кузнецов: Раз речь зашла о Московской области, Москва рядом, – учитывали ли вы при подсчетах число мигрантов в регионе? Дмитрий Журавлев: Нет, именно этот аспект мы не учитывали… Петр Кузнецов: Не влияет, на ваш взгляд? Дмитрий Журавлев: Нет, конечно, влияет. Но понимаете, этническая преступность есть, но когда у вас есть общая сумма тяжелых преступлений, тяжких (извините, я не юрист, поэтому я немножко ошибаюсь в терминологии), то мигранты ее совершили или нет, не так важно. Многие регионы, у которых по количеству преступлений, ключевой негативный фактор из 13 именно количество преступлений, там нет мигрантов. В Коми как-то вот с мигрантами совсем плохо, но ситуация тоже сложная. Этническая преступность есть, она тяжела для выявления, она тяжела для борьбы с ней, но сам по себе убийца-таджик не хуже и не лучше убийцы-русского. Там другой вопрос, я говорю, с ними труднее работать, потому что они скомпонованы, они воспринимают внешний мир как враждебный, своих не выдают, это правда. Петр Кузнецов: Да. Дмитрий Журавлев: Но по сути своей это все равно все-таки те же преступления. Тамара Шорникова: У нас много SMS, где представители тех или иных регионов спрашивают, на каком они месте, чтобы тех, кто мог согласиться или не согласиться с выводами, было больше, просто кратко зачитаем, кто попал в тот или иной топ. Итак, в топ-10 самых неблагополучных регионов вошли Карачаево-Черкесская республика, Республика Северная Осетия, Коми, Приморский край, Камчатка, Хабаровский край, Адыгея, Карелия, Ингушетия, Астраханская область. И где хорошо, топ-10 благополучных регионов, про Чукотку мы уже поговорили, кто еще? – Белгородская область, Ямало-Ненецкий автономный округ, Новгородская область, Ханты-Мансийский автономный округ, Орловская, Смоленская (спрашивали как раз из Смоленщины), Липецкая области, республики Мордовия и Чувашия. Петр Кузнецов: Вот, пожалуйста, мы, кстати, периодически карту вам показываем, чтобы было удобно посмотреть и найти, может быть, свой регион. У меня очень короткий вопрос по топу-10, где все плохо: сразу видно, что там представители Кавказа и Дальнего Востока, по-моему, по 3. И первое, что их может объединять, – это дотационность то есть самые крупные дотационные регионы. Это так? Это как-то связано? Дмитрий Журавлев: И это тоже так, это важный фактор. Потому что что такое дотационность? Это вопрос объема капиталовложений в человека. Если у вас мало денег на школы, больницы и дороги, то у вас части регионов превращаются в самостийные территории – не потому, что вы плохой губернатор и не хотите, но есть такой принцип, что чем хуже связь, тем меньше власти, а чем меньше власти, тем больше преступность. Петр Кузнецов: И Дальневосточный округ, из него зафиксирован отток населения, хотя он получает примерно такую же федеральную помощь, как Северо-Кавказский, а Северо-Кавказский, наоборот, пополняется. Вот отток населения как-то влияет на показатели криминогенности? Дмитрий Журавлев: Давайте чуть-чуть тогда поближе. В Северо-Кавказском отток населения тоже есть, в Северо-Кавказском очень большой прирост естественный населения. Петр Кузнецов: Прирост, хорошо. Дмитрий Журавлев: А отток там тоже есть, из бедных регионов отток есть из всех, в этом смысле отличия нет. Но при этом на Северном Кавказе очень много детей рождается, а на Дальнем Востоке у нас с рождаемостью не очень. Вот в этом только разница. Петр Кузнецов: Здесь разница, да. Ну так все-таки отток как-то влияет? Дмитрий Журавлев: Конечно, влияет, потому что чем меньше людей, тем меньше у вас, извините, налоговая база, тем меньше у вас… То есть 3 человека вместе смогут построить школу сильно медленнее, чем 30, я упрощаю, конечно, все сложнее. Поэтому, конечно же, отток тоже влияет. Но ведь отток сам не является причиной, он является следствием: никто не уедет с родины, если там лучше, чем у соседей. Я немножко уйду тогда от рейтинга ровно на секунду. Куда больше беспокоит с Дальнего Востока отток нашей образованной молодежи в Китай, чем отток простых людей в европейскую часть. У нас некоторые студенты уезжают, и это жаль, это очень плохой признак. Он не признак криминогенности, но это большой признак проблемности. Тамара Шорникова: Давайте послушаем телефонный звонок, Александр из Санкт-Петербурга к нам дозвонился. Здравствуйте. Петр Кузнецов: Да, еще один регион. Зритель: Добрый день. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Зритель: Спасибо вам за поднятые темы сегодня. У меня вот какой вопрос к товарищу Журавлеву… Петр Кузнецов: Сейчас мы попробуем как раз Петербург в рейтинге найти. Зритель: Недавно прозвучало, по-моему, в одной статье премьера нашего Медведева понятие «социальная неопределенность». И я еще как социолог, так сказать, предвижу за социальной неопределенностью безысходность. Влияет ли вот это положение, состояние неопределенности и последней безысходности социальной на развитие и усиление криминогенности в целом по России? В частности, в Петербурге, хотя при общем благополучии, приезд мигрантов и так далее тоже этому способствует. Ну вот такая тенденция, на мой взгляд, существует. И влияет ли она, я повторяю, на развитие в целом криминогенной обстановки в России? То есть неопределенность человека в жизни, в работе, понятно, и уже последующая безысходность. Петр Кузнецов: Спасибо, Александр из Петербурга. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Дмитрий Журавлев: Ну, во-первых, я назову… Спасибо огромное. Хорошо политологу говорить с социологом, нам легко. Двадцать девятое место у Санкт-Петербурга. Абсолютно коллега прав, что это влияет, собственно, это мы и хотели показать, вот те 13 пунктов, которые мы выявили, – это же… Мы с вами даже это говорили до того, как коллега к нам подключился, что главное, что получается, – это безысходность, вот основа всех проблем – это именно безысходность: понимание человеком, что от него как от одной из сторон ничего не зависит. Вот тогда да, тогда начинается… Когда от тебя ничего не зависит, то от тебя уже зависит все, тебе ничего не страшно, здесь криминогенная обстановка всегда усиливается. Петр Кузнецов: Рейтинг будет принят? На что вы рассчитываете? Будет принят во внимание властями регионов, в которых не очень все хорошо особенно? Дмитрий Журавлев: Ну я думаю, что в первую очередь это должно быть принято во внимание федеральными властями, потому что все-таки самые сложные регионы, не всегда находящиеся внизу рейтинга, а просто самые сложные, – это регионы, как вы правильно сказали, дотационные. А вопрос развития дотационных регионов не является только региональным, это вопрос федеральный, потому что если они живут на помощь федеральной власти, тот же Кавказ, там дотации и трансферты составляют значительную часть доходов. Хотя вообще-то налогооблагаемая база регионов выросла за последнее время, но все-таки эта проблема остается. Ну и тем более вот то, о чем говорит коллега: если мы хотим создать у людей не ощущение безысходности, а обратное ощущение, здесь одними региональными возможностями точно не обойдешься. Потому что оно должно быть общестрановое, ощущение у этих людей, в этом регионе, но они должны понимать, что если они завтра из Нальчика переедут в Ставрополь, то они не будут понаехавшими. Петр Кузнецов: Так… Ну вот из регионов здесь как раз пишут, не соглашаются. Давайте-ка попробуем вступить в диалог с Белгородской областью, которая пишет, что «у нас все хуже, чем в вашей статистике». К сожалению, без аргументов. Дмитрий Журавлев: Нет, вы знаете, честно говоря, это тут случай, когда… Петр Кузнецов: А Белгородская на 3-м или на 2-м месте, да? Дмитрий Журавлев: …аргументы не так нужны. Честное слово, наверное, не поверят наши зрители, но я об этом говорил с редактором, когда мы сюда шли, что я не предвижу критики от регионов, где плохо, я предвижу критики от регионов, которые мы посчитали хорошими. Тамара Шорникова: Да. Петр Кузнецов: Конечно. Дмитрий Журавлев: Почему? Потому что люди воспринимают свою ситуацию как базу, как точку отсчета, а поскольку мы во всей стране, в общем, живем не роскошно, прямо скажем, то, естественно, им кажется, что они живут плохо. И по большому счету по-своему они правы в том смысле, что если сосед живет еще хуже, это не значит, что я должен этому радоваться, я должен радоваться, что я буду жить лучше. И поэтому как раз регионы, которые… Ну Чукотка до нас просто не дозвонилась, скорее всего, далеко, во времени разница большая. Но понятно, что те, которых мы определили как положительных, они с нами меньше согласятся, чем те, которых мы определили как отрицательных. Тамара Шорникова: Я хочу немного про отрицательных. Очевидно, что какие-то вещи действительно видны без рейтингов. Вот, например, Астраханская область в топ-10 по неблагополучию, там вот недавняя новость, одного врио сменили на другого, ну понятно. Что поможет федеральной власти донастроить этот рейтинг? Если увязка есть с зарплатами, все понимают, что моментально зарплаты не увеличатся. Дмитрий Журавлев: Вы понимаете, вот вы видите, я бумажку принес… Тамара Шорникова: Что можно изменить? Дмитрий Журавлев: …причем, как вы понимаете, не самую длинную из всех возможных вариантов. Петр Кузнецов: Так. Дмитрий Журавлев: Здесь по каждому региону (топ-10 вниз и вверх) краткая характеристика наша. Не просто вот они 10-е, а они 9-е, а они 10-е, потому что вот этот пункт из 13 у них в таком состоянии, а вот этот в таком состоянии. Я не знаю, но подозреваю, что у управления внутренней политики президента Российской Федерации свои рейтинги, не думаю, что они будут над моим – над нашим, извините, не я единственный автор, не претендую на это – нашим рейтингом надстраивать свои или своими наш. Но то, что… Бинокль всегда лучше подзорной трубы: когда у вас несколько точек отсчета, всегда лучше видно, у вас объемное зрение. Поэтому я думаю, что он будет, мягко говоря, не бесполезен. Не потому, что мы собой подменим, небольшой институт, огромные возможности государства, тем более что мы используем государственную статистику, которая у государства уже есть, а тем, что мы взглянули немножко со своей точки зрения, с чего мы начали наш разговор. И может быть, с этой точки зрения, потому что о социально-экономической тематике отдельно и у преступности отдельно разговоров много, абсолютно правильных и обоснованных, – а вот давайте совместим, может быть, тогда некоторые проблемы будут решаться проще? Петр Кузнецов: Вообще хотелось бы, да, Дмитрий Анатольевич, чтобы он учитывался, ваш рейтинг, при составлении, например, того же рейтинга губернаторов? Дмитрий Журавлев: Да, хотелось бы, конечно. Но главная задача, чтобы в следующем рейтинге… Этого не будет в следующем, если это будет, это будет не завтра и не послезавтра, – в следующем рейтинге было 84 на первом месте и один на втором. Петр Кузнецов: Можно ли выделить какой-то основной показатель, все-таки основной, большой, ключевой, который влияет на снижение криминогенного уровня в регионе? То есть если это улучшить, мы отметим существенный сдвиг в положительную сторону? Дмитрий Журавлев: Сдвиг – это в любом случае процесс. Просто чтобы после того, как я сейчас отвечу на ваш вопрос, мне не сказали, что вот ну где, завтра утром? Петр Кузнецов: Занимающий время, понятно. Дмитрий Журавлев: Я думаю, что первый из пунктов рейтинга, ключевой (это мое мнение, я на нем всегда стоял, я в вашей студии об этом говорил и не только в вашей) – это реально располагаемые доходы населения. Если у нас рыночная экономика, у нас у людей должны быть деньги, иначе это не рыночная экономика или это не экономика вообще. Петр Кузнецов: Вот чтоб губернатор нас смотрел сейчас и чтоб понимал, за что взяться в первую очередь. Дмитрий Журавлев: Вы знаете, вот этот аспект, по-моему, и в государственной системе оценки является одним из ключевых. Тамара Шорникова: Успеем еще послушать Екатеринбург. Алексей, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, добрый вечер, ведущие, гость. Тамара Шорникова: Слушаем вас. Зритель: Я бы хотел сказать следующее. Я не скажу, что ваш гость совершенно не прав: безусловно, уровень достояния влияет на криминогенность. Но я бы предложил оценить еще другой фактор… Петр Кузнецов: Пожалуйста. Зритель: …динамика уровня благосостояния. Давно уже доказано, например, что постепенное улучшение состояния, благосостояния оптимизм создает. Вспомните, например, как было в конце войны улучшение рождаемости: еще не было улучшения абсолютного, но рождаемость уже появилась. Дмитрий Журавлев: Нам вспомнить сложно, даже мне. Зритель: Так вот положительная динамика больше дает возможностей для оптимизма и улучшения всех показателей: и рождаемости, и то, что сейчас мы обсуждаем, криминогенность. Дмитрий Журавлев: Мне жаль, что наш зритель нас смотрел не с начала, потому что мы с вами об этом говорили, я специально останавливался на том, что динамика как таковая является очень важным фактором, даже если это динамика от плохого к чуть более лучшему. Лучше такая динамика вверх, чем динамика от хорошего к плохому, вниз. Мы говорили об этом, просто зритель наш включил телевизор чуть позже, а так в принципе я с ним согласен, я из этого исходил. Петр Кузнецов: Ну и напоследок: через какое время вы возьметесь за следующий? То есть сколько нужно времени, чтобы поднять, как что-то меняется? Дмитрий Журавлев: Надо подумать о шаге. То есть если рейтинг будет принят обществом, то он не должен быть первым и вторым, он должен быть 1-м и 25-м. Но вот какой это шаг? Полугодичный, годичный… Понятно, что не ежемесячный, слишком много факторов… Петр Кузнецов: Ну конечно. Дмитрий Журавлев: Будем думать. Ну вот или полгода, или год. Тамара Шорникова: Спасибо. Петр Кузнецов: Спасибо. Это рубрика «Личное мнение», и сегодня это было мнение Дмитрия Журавлева, генерального директора Института региональных проблем, одного из авторов рейтинга, который мы эти полчаса обсуждали. Спасибо большое. Дмитрий Журавлев: Спасибо.