Правила дорожного движения: много изменений

Гости
Максим Едрышов
руководитель Федерации автовладельцев России

Константин Чуриков: Ну а сейчас приглашаем к разговору всех участников движения: пешеходов, автомобилистов, владельцев новомодных всяких электросамокатов, гироскутеров и мотоколес (плохо себе представляю, что это такое). Минтранс и ГИБДД подготовили много изменений в правила дорожного движения. Сразу все изменения не охватим. Ну, если коротко, то…

Оксана Галькевич: Вот сейчас расскажу. Я просто хочу рассказать, что это и родителей, и детей касается.

Итак, для автовладельцев вводится запрет на остановку на островках безопасности. Желтая линия вдоль бордюра теперь больше не будет служить ориентиром, что тут нельзя останавливаться. Меняются стандарты тонировки стекол. И еще больше поправок в ПДД для владельцев средств индивидуальной мобильности. Вот слушайте, что это. Это как раз те самые электросамокаты, моноколеса, сегвеи, а также коньки, скейтборды и роликовые коньки.

Константин Чуриков: И вот это, по-моему, самое интересное. Дети до 7 лет смогут кататься на этих штуках по тротуарам, пешеходным дорожкам, в пределах пешеходных зон, и только в сопровождении взрослых. Те дети, кому от 7 до 14 лет, они смогут кататься одни. И в некоторых случаях даже смогут выезжать на правый край проезжей части, если у этих устройств есть тормоза, фонарь и светоотражатели.

Но еще что важно? Что при совместном движении с пешеходами людям на этих самокатах и разных гироскутерах запрещено будет разгоняться более чем до 20 километров в час. Хотя, по-моему, и этого достаточно, чтобы сбить пешехода.

Оксана Галькевич: Ну да, это такая ощутимая скорость. Некоторые предложения Минтранса уже раскритиковали эксперты Общественной палаты, там сейчас готовят письмо. А вот Союз пешеходов отмечает, что как раз на скорости 20 километров в час электросамокат может нанести очень серьезные увечья пешеходам. А кататься можно только за пределами тротуаров.

Константин Чуриков: Что изменят новые Правила дорожного движения в нашей жизни, а что – нет? Узнаем у экспертов сейчас.

Оксана Галькевич: И вы, уважаемые друзья, тоже подключайтесь к нашей беседе. Какие бы вы внесли изменения в Правила дорожного движения? Предлагайте. Звоните, пишите. Мы в прямом эфире. Все это – совершенно бесплатно.

Константин Чуриков: А мы приглашаем сейчас в эфир руководителя Федерации автовладельцев России Максима Едрышова. Максим Иванович, здравствуйте.

Максим Едрышов: Добрый день, добрый вечер.

Константин Чуриков: Максим Иванович, ваше авторитетное мнение: в этих многочисленных изменениях что все-таки самое главное для россиян?

Максим Едрышов: Ну, самый главный блок, мне кажется, связан все-таки с этими средствами индивидуальной мобильности, о которых давно уже все говорят, но никто не знал, что это такое и что с этим делать. Потому что впервые проблему обозначила Госавтоинспекция еще три года назад. Они говорили о том, что нужно упорядочить движение этих транспортных средств, поскольку сейчас совершенно непонятно, как они должны ездить, где они должны ездить, с какой скоростью.

Потому что по ныне действующим Правилам дорожного движения все эти люди – это просто быстрые пешеходы. Сейчас к ним относятся все правила пешеходов, то есть: движение только по тротуарам, на пешеходном переходе можно не спешиваться, а скорость никак не ограничена.

И, наверное, наибольше вопросов вызывает сейчас скорость и состояние опьянения. Потому что в этом проекте Минтранса, который, кстати, никто не видел еще, он почему-то официально еще не опубликован, но в нем, по сведениям, по крайней мере издания «Коммерсантъ», указано, что к мобильным этим средствам относятся не только электроскутеры, электросамокаты, электровелосипеды, сегвеи, но и остальные средства индивидуальной мобильности, в том числе и обычные скейтборды, обычные самокаты, приводимые с помощью мускульной силы, и роликовые коньки.

Вот здесь, конечно, очень большой вопрос: стоит ли так жестко регулировать движение тех, скажем так, транспортных средств (будем так называть), которые приводятся с помощью мускульной силы? Нужны ли такие регламентации жесткие?

Оксана Галькевич: Максим Иванович, не совсем понятно… Мы перечислили, если говорить о детях: детей до 7 лет, как они могут передвигаться, детей от 7 до 14. А дети старше 14 лет – какие правила теперь для них?

Максим Едрышов: Ну, пока еще ничего не изменилось, поэтому правила сейчас пока те же самые. Это всего лишь проект, который, может быть, будет принят, а может быть, и не будет принят.

Но принятие вот такого проекта назрело уже достаточно давно, потому что электросамокаты особенно ворвались в нашу жизнь, и сейчас без них уже сложно представить какой-то большой город. Каждый день в хорошую погоду можно увидеть десятки, а то и сотни людей, которые передвигаются именно на этих транспортных средствах.

Если брать положение, которое предлагает Минтранс у нас, то с 14 лет – это такой взрослый участник дорожного движения, которому можно ехать по тротуару, но иногда можно выезжать на проезжую часть. Вот насколько это правильно? Я не знаю. Вернее, я считаю, что это вообще неправильно, потому что владельцы этих средств индивидуальной мобильности должны быть на тротуарах, безусловно, на велодорожках. Но на проезжей части – как мне видится, это все-таки опасно, ездить на самокатах по дороге.

Константин Чуриков: Детям делать нечего там.

Оксана Галькевич: И это ведь вопрос не только возможности с 14-летнего возраста, но еще и ответственности. Если мы их приравниваем к взрослым людям, то, соответственно, мы должны понимать, что в случае, я не знаю, создания, не дай бог, аварийной ситуации или попадания в аварию, где виновным будет этот ребенок 14–15-летний на этом средстве мобильного передвижения, – соответственно, как ответственность будет измеряться? Как это все будет рассматриваться судом?

Максим Едрышов: Ну, ответственность за несовершеннолетних детей у нас несут родители. Но в этом плане, мне кажется, надо использовать все-таки европейский опыт. Мы не первая страна, которая сталкивается с проблемой, что в ПДД еще ничего нет, а они уже на дорогах. Например, в ряде европейских стран существуют специальные страховки для водителей этих маленьких транспортных средств фактически. Страховка стоит буквально в пределах нескольких евро, до 10 евро доходит стоимость страховки, она выдается на сезон. И тогда все уже не переживают, что если вдруг нанесут кому-то урон, то страховая компания может покрыть этот риск. Это по аналогии с ОСАГО сделано.

И сейчас, кстати, очень многие прокатные фирмы, которые дают напрокат этот электрический транспорт, они уже пошли по этому пути. Когда человек берет в прокат это маленькое транспортное средство, средство индивидуальной мобильности, как его называет Минтранс, он платит за страховку в районе, по-моему, 50–70 рублей.

Константин Чуриков: У нас звонит телефон активно. Юрий, город Пермь. Давайте вы будете сегодня первым зрителем в вечернем эфире. Здравствуйте.

Зритель: Я с Максимом Едрышовым не согласен. Какие же они пешеходы? Они настоящие водители, которые без правил ездят по нашим пешеходным тротуарам. Вот я занимаюсь бегом. Я уже не могу бегать по тротуару вообще, потому что они мимо тебя проезжают чуть ли не на метр. Понимаете? Пусть едут по дорогам, пусть там выделяют им полосу. А сколько маленьких детей ходит по дорогам? Они же летят и ничего не соображают. Ударит он человека, проедет, и все. А люди могут получить увечься.

А то, что Едрышов говорит, что они пешеходы… Что, он не знает, что пешеходы – это те, которые пешком ходят? А те, которые ездят на самокатах…

Константин Чуриков: Спасибо за ваш звонок. Максим Иванович?

Максим Едрышов: Юрий, вы можете не соглашаться сколько угодно, но если вы откроете Правила дорожного движения, пункт 1.2, который говорит у нас о понятиях, то как раз лица, управляющие самокатом, роликовыми коньками, приравниваются к пешеходам. Так написано по-русски в Правилах дорожного движения. Тут можно соглашаться, не соглашаться…

Но какие-то изменения в ПДД уже давно назрели. Их надо было вносить еще даже не вчера, а два года назад. Если эти изменения будут внесены уже хотя бы к следующему сезону, потому что скоро в связи с погодными условиями сезон для таких мобильных транспортных средств закончится просто, – ну, это будет хорошо, это будет неплохо.

Оксана Галькевич: Тогда, знаете, может быть, это ограничить параметрами пешеходной скорости, возможность передвижения по тротуарам? Человек сказал, его предложение…

Максим Едрышов: Вопрос контроля. Ну смотрите, даже введут 20 километров в час. Кто это будет контролировать? Я себе слабо представляю сотрудника ГИБДД, который с радаром стоит и замеряет скорость самоката, а потом…

Константин Чуриков: Измеряет скорость пешеходов.

Максим Едрышов: Ну нет. Здесь, мне кажется, надо подходить жестче к этому вопросу и просто запретить эксплуатацию в принципе этих всех транспортных средств, которые развивают скорость больше 20 километров в час. Запретить их ввозить в нашу страну, потому что 20 километров – это уже скорость… ну, она даже в какой-то мере опасная, в принципе. Но она вполне разумная, на мой взгляд.

И здесь надо как-то жестче подходить. Потому что просто взять и сказать: «Вы не можете ездить больше 20 километров в час», – многие владельцы этих электросамокатов скажут: «Ха-ха!» И что? И ничего не изменится в принципе.

Оксана Галькевич: А это не выглядит, знаете, ну, против прогресса? Против ветра не будем мы, простите?..

Максим Едрышов: Нет. Я думаю, что нет. Ну, учитывая, что средняя скорость пешехода – это 6 километров в час (и то такого хорошо идущего, активного пешехода), то человек, который едет в три раза больше, чем скорость пешехода, конечно, он определенную опасность представляет для пешеходов, но при этом все равно какая-то регулировка нужна.

Оксана Галькевич: Хорошо.

Константин Чуриков: А еще в физике бывает сложение скоростей, когда 20 километров в час, а ты идешь 6 километров в час.

Максим Едрышов: Естественно.

Константин Чуриков: Это особенно опасно.

Нам еще звонят зрители. Светлана из Москвы. Здравствуйте, Светлана.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Зритель: Да, здравствуйте.

Константин Чуриков: Как вы на это все смотрите?

Зритель: Вы знаете, я хочу сказать сразу, что я очень много гуляю по паркам Москвы, по центральным улицам. И я хочу сказать, что 20 километров в час – это очень и очень большая скорость. Тогда хождение в этих парках приравнивается к нулю, потому что мне нужно держать ребенка. И лишний шаг… Вы понимаете, я была свидетелем два раза, когда скейтборд врезался в женщину, выходящую из магазина. Даже крика не было. Представляете, попадает в ногу, в саму кость. На Манежной площади я тоже видела.

То есть это надо как-то очень сильно контролировать. И я согласна с экспертом, что это должны быть очевидные серьезные изменения. И плюс, я хотела бы, чтобы на всех этих прокатах писали, что штраф за нарушение, и прямо писать перед носом, какой штраф. И штраф должен быть достаточно серьезным. На продажу самокатов тоже должны быть правила и штрафы. Вы знаете, если вы хотите жить в хорошей стране, то нужно соблюдать правила. Понимаете?

Константин Чуриков: Это верно. Спасибо большое.

Оксана Галькевич: Слушайте, вейкборд – это просто скейт, да? Я правильно понимаю?

Константин Чуриков: Не знаю. Да, Максим Иванович?

Максим Едрышов: Дело не только в правилах, но и в контроле. Вот контроль – самое главное. Потому что правила ввести можно какие угодно, они будут хорошие и замечательные, но если никто не будет контролировать соблюдение этих правил, то такая анархия и хаос на дорогах будут продолжаться.

И в этом плане, конечно, есть в мировой практике очень жесткие и радикальные варианты. Например, в некоторых провинциях Китая, поняв, что они не могут справиться с моноколесами различными, с электросамокатами, там просто запретили их. Ну, это тоже не выход, наверное.

Константин Чуриков: Максим Иванович, хочется к вам обратиться уже по вашему профилю все-таки как к главе Федерации автовладельцев, а то мы все о пешеходах до сих пор формально говорили.

Что касается этих новаций с запрещенной остановкой – что эта желтая полоса вдоль бордюра теперь ничего не значит. Правильно ли я понимаю, что все идет к тому, что появится еще больше парковочных мест, и за всякую остановку или парковку придется платить?

Оксана Галькевич: Еще больше запретов.

Максим Едрышов: Нет, парковочных мест станет меньше. Если мы говорим про те поправки, которые сейчас обсуждаются, то парковочных мест станет меньше, потому что… Сейчас какая особенность есть? Вот стоит знак, запрещающий парковку, нанесена вдоль бордюра желтая линия разметки. И там, где она заканчивается, этот знак заканчивает свое действие, то есть фактически можно парковаться. В этих поправках предлагается, что если даже желтая линия закончилась, то запрет парковки продолжается дальше.

Константин Чуриков: И запрет остановки, по-моему.

Максим Едрышов: И остановки, да. Знак 3.27 «Запрет парковки» запрещает еще и остановку транспортных средств. Запрещается остановка на островках безопасности, хотя это, в принципе, не всегда какие-то проблемы вызывает. И те же самые сотрудники Госавтоинспекции очень часто на островках безопасности как раз и паркуют свои транспортные средства. Собственно туда же загоняют и автомобили, которые они останавливают, когда у людей проверяют документы. Очень много есть спорных вопросов. Конечно, более конкретно все можно будет обсуждать, когда мы увидим именно сам текст проекта.

Константин Чуриков: А у вас есть предположение, вот зачем все это делается, как раз в части ужесточения остановки, парковки?

Оксана Галькевич: Может быть, станет больше общественного транспорта, Константин.

Максим Едрышов: Как раз предположения нет. Какого-то здравого смысла и какого-то рационального зерна я здесь не вижу. Точно так же, как и с тонировкой. Почему-то в новом проекте Правил дорожного движения Минтранс скопировал новый ГОСТ, который у нас регламентирует исключительно величину светопропускаемости ветрового стекла, лобового стекла, как его называют многие водители. Все остальные стекла вроде как не регламентируются. Я думаю, что, вполне возможно, прошла ошибка какая-то при копировании, как иногда бывает. Вот просто забыли это включить в этот проект. Ну, потом это можно будет дополнить.

Оксана Галькевич: Нет, постойте. С другой стороны, есть ведь установка на то, что нужно снижать количество автомобилей в наших городах. Она такая, в общем, негласная, но установка такая есть. И мы видим, что все усилия, которые в последние годы предпринимались, они именно в этом направлении идут.

Максим Едрышов: Ну, если запретить парковку везде абсолютно, то, естественно, транспорта станет меньше, потому что станет больше эвакуаторов, будут увозить всех на штрафстоянки. И через какое-то время автомобилисты перестанут ездить в город. Но, на мой взгляд, это не выход из ситуации совершенно.

И пересаживать людей на общественный транспорт тоже не всегда можно. Если в Москве это можно действительно сделать, потому что общественный транспорт ходит более или менее регулярно, то где-нибудь в регионах, когда зимой приезжает трамвай, в котором минус 25, потому что на улице минус 25, – ну, как-то любой здравомыслящий человек просто не сядет добровольно в этот общественный транспорт.

Конечно, надо, может быть, что-то делать с пробками, с организацией дорожного движения, но так радикально, на мой взгляд, нельзя. Все-таки у нас водители и так постоянно путаются и не знают, как проехать, можно ли где-то парковаться или нет. А если еще внести такие революционные поправки, и сразу так много, то это будет просто хаос на дорогах.

Константин Чуриков: Максим Иванович, еще о здравомыслии. Как вы прокомментируете сегодняшнее предложение депутата Госдумы Василия Власова снизить возрастной ценз для управления легковыми автомобилями до 16 лет? Как вы на это смотрите?

Максим Едрышов: Ну, опыт такой есть. Если мы возьмем самую автомобильную державу мира (ну, одна из самых автомобильных и передовых в этом плане), Соединенные Штаты, где автомобилизация началась достаточно давно и гораздо раньше, чем у нас, то там с 16 лет в некоторых штатах разрешается управление автомобилями подростками, будем их так называть, со специальным водительским удостоверением после специальной сдачи экзаменов и подготовки. И, как показывает практика, это, в принципе, не привело к какому-то росту дорожно-транспортных происшествий. Единственное, что у этих водителей, как правило, ограничение по мощности, то есть мощный автомобиль, естественно, никто 16-летнему подростку не доверит.

А в целом на самом деле я не вижу ничего страшного в этом предложении. При каких-то определенных условиях, наверное, это можно пытаться вводить.

Оксана Галькевич: Скажите, а у нас разве не было подобного опыта? Я, простите, вспомнила, как в университете у меня была однокурсница, которая как раз приехала поступать, ей было 16, и у нее уже были права, в школе полученные на каких-то дополнительных уроках.

Максим Едрышов: Такой опыт был. Но у нас как было? Раньше можно было сдавать, действительно, по достижению 16-летнего возраста экзамен на право управления транспортными средствами, но это водительское удостоверение начинало действовать с момента совершеннолетия – с 18 лет. Там просто специальная отметка была. То есть обучаться допускалось, с инструктором ездить допускалось, но самостоятельно ездить – только с 18 лет. Поэтому у нас был такой опыт, но по какой-то причине это все решили отменить.

Оксана Галькевич: Несколько предложений от наших зрителей. Например, Архангельская область пишет: «Все эти самокаты должны просто проходить технический осмотр и оформлять ОСАГО – тогда их совершенно точно поубавится». Ярославская область предлагает заняться просто обустройством велодорожек. Ну и Амурская область считает, что нужно начинать изучение правил дорожного движения еще в школе. Правда, если они так быстро меняются, то надо людям сразу говорить: «Читайте обновления, регулярно следите».

Константин Чуриков: В школе так мало предметов, надо еще один добавить, да.

Максим Едрышов: ПДД меняются часто. А вот насчет велодорожек предложение хорошее. Но вся проблема в том, что для этого тоже нужны изменения в ПДД, потому что формально сейчас человек на электросамокате не имеет право ехать по велосипедной дорожке.

Оксана Галькевич: Слушайте, как все запутано на самом деле! Я даже не знаю, тут без новых ПДД не разберешься.

Константин Чуриков: А что вы скажете по поводу скоростного режима для общественного транспорта? Там есть тоже такая новая формулировка, что разгоняться до 90 километров в час можно будет автобусам, которые оборудованы ремнями безопасности. Соответственно, какие-нибудь маршрутки, где этих ремней нет, они должны в другом скоростном режиме ездить.

Максим Едрышов: У нас сейчас это просто хотят объединить в Правилах дорожного движения, все эти пункты. У нас просто перевозки регламентируются несколькими постановлениями Правительства. И уже сейчас, например, автобусные перевозки междугородные, автобусы должны быть оснащены в обязательном порядке ремнями безопасности. Просто это, видимо, из одного документа хотят перенести в другой.

Точно так же, как и с желтыми маячками для детских автобусов. То есть в этом проекте содержится такое положение, хотя это в Правилах организации детских перевозок уже есть. И даже есть штрафы за несоблюдение этого требования. То есть если даже сейчас водитель едет без желтого маячка и перевозит детей, то ему можно выписать штраф. Это просто, видимо, хотят свести в один документ, чтобы это было все в Правилах дорожного движения.

Оксана Галькевич: Нет, ну скоростной режим – это все-таки несколько другое. Дело в том, что сейчас же, если правила не изменились за то время, что, простите, я их читала, перевозка пассажиров ограничена 60 километрами, да?

Максим Едрышов: Нет-нет-нет. Сейчас таких положений нет. Сейчас это ограничение по скорости есть только…

Оксана Галькевич: Так, я спалилась, друзья!

Максим Едрышов: …у тех же самых детских автобусов. Вот у детских автобусов по Правилам организации перевозок скорость должна быть не больше 60 километров в час.

Естественно, это тоже не совсем понятно, потому что… Вот детей повезли из одного города в другой. Они едут по оживленной трассе, где разрешенная скорость может быть даже 110, а автобус едет 60. Это же опасно для детей в принципе, если подумать, потому что транспортное средство все-таки должно ехать со скоростью потока. Если автобус участвует в междугородних перевозках, то, на мой взгляд, он и должен ехать со всеми вместе 90 километров в час, как это положено по Правилах дорожного движения.

Оксана Галькевич: Главное, чтобы не зависело от личного фактора, чтобы водитель не гнал 90 там, где разрешено 60. Собственно, я об этом.

Максим Едрышов: Ну, для этого есть контроль. И те же грузовики, те же автобусы должны быть оснащены тахографами. А тахограф – это устройство для слежения за временем труда и отдыха водителя, но он еще и умеет вычислять скорость. Он показывает максимальную скорость на том участке, на котором водитель ехал.

Константин Чуриков: Максим Иванович, а как бороться, по-вашему, надо с видом такого дополнительного заработка, когда внезапно, без объявления войны появляется какой-то новый знак, о котором никто не предупреждал, и там где-то в кустах кто-то притаился, и останавливает водителей? С зарабатыванием денег на дороге как бороться, как вы считаете?

Максим Едрышов: Ну, это большая проблема, конечно. Вообще, если устанавливает администрация городская (абсолютно любая в нашей стране) новый запрещающий знак, то они должны об этом известить жителей. То есть это может быть через сайт сделано, какие-то информационные объявления на дороге можно устанавливать. Причем это не можно, а даже нужно делать, потому что это обязанность местной администрации.

Но, к сожалению, эту обязанность выполняет, например, публикация какой-нибудь новости, которую не читают. У нас официальная страница местной городской администрации в каком-нибудь разделе, куда никто даже по доброй воле и не доберется.

Ну, в этом плане просто можно посоветовать водителям быть всегда внимательными, потому что организация движения у нас может измениться абсолютно в любой момент. То есть если водитель едет и всю жизнь поворачивал на этом перекрестке налево, то нужно всегда смотреть, не запретили ли поворот за прошедшую ночь, потому что это действительно может внезапно прийти.

Если речь вести о ловушках, когда рисуют разметку таким образом, чтобы сложно было водителю проехать перекресток, то об этом надо писать в соответствующие органы, проверяющие структуры.

Константин Чуриков: Или внезапно устраивают ремонтные работы, понимаете, а камера все равно нацелена на поиск нарушителей. А потом прилетает «письмо счастья».

Максим Едрышов: Ну да. Или ремонтные работы закончились несколько лет назад. Это классика.

Оксана Галькевич: Вспоминается очень снежная зима, которая несколько лет назад у нас была, когда снег выпал, его дорожные службы складывали на крайнюю полосу. Естественно, людям приходилось объезжать не по той полосе, поворачивать направо или налево. А штраф приходил будь здоров, и никак это опротестовать было невозможно.

У нас снова звонит телефон, на этот раз Елена из Петербурга на связи. Елена, здравствуйте.

Зритель: Добрый день.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Добрый.

Зритель: Я хочу вам посоветовать произнести для всех слушателей, чтобы во всех парках отменить электрические самокаты, потому что это не спортивный снаряд, и это просто неспортивно ездить. Другое дело, что можно даже самокаты и велосипеды именно в парках, потому что… Вот я в Ботанический сад очень часто хожу, и там совершенно невозможно гулять. Это все-таки для прогулок. Другое дело – ВДНХ или еще что-то такое. Понимаете? А это именно для отдыха.

Константин Чуриков: Ну, для здорового образа жизни. Вы еще намекаете на то, что, в общем-то, тот, кто катается на этом электросамокате, он вместо того, чтобы сжигать калории, их как-то приобретает, да?

Зритель: Естественно. Это неспортивно, я бы так сказала. Это неспортивно. Но другое дело – самокат. Но там тоже с такими скоростями катаются, что невозможно! Понимаете? И с велосипедами то же самое. Понимаете? То есть запретить, по крайней мере в таких именно прогулочных зонах.

Константин Чуриков: Понятно. Спасибо, спасибо, Елена, поняли вашу мысль.

Оксана Галькевич: В парках можно на самом деле такие таблички размещать: «С собаками нельзя», «На электросамокатах нельзя».

Константин Чуриков: Можно везде поставить таблички и запретить, да?

Оксана Галькевич: Нет, ну зачем же, Костя?

Максим Едрышов: С Еленой можно в чем-то согласиться, а в чем-то – нет. В каждом парке, конечно, надо стремиться к тому, чтобы была создана зона, по которой могли бы эти самокатчики и велосипедисты ездить. Ну, это такие же люди, это такие же граждане. Ну, выехал гражданин на электросамокате. Никто его не может ограничить, потому что одними запретами ничего абсолютно мы не решим.

Здесь нужен какой-то конструктив и контроль. То есть нужны какие-то жесткие меры, велодорожки те же самые, разрешить по ним ездить всем. И каким-то образом наказывать тех, кто при наличии велодорожки ею не пользуется. Ну, если человек должен там ехать, то пусть он там едете себе спокойно.

Но у нас опять же проблема и с пешеходами еще. Я неоднократно в парках сталкивался, когда едешь на велосипеде по велодорожке, разметка есть, пиктограммки нарисованы, что это для велосипедистов, едешь и постоянно упираешься в пешеходов, которые там идут. Им посигналишь, а они еще и недовольны, что им сигналят, потому что они же там идут, это же парк.

Оксана Галькевич: Это правда, да, есть такое.

Максим Едрышов: Здесь проблема – обоюдоострая такая проблема. Но одними запретами, на мой взгляд, ничего не решить. Мы слишком много всего позапрещали уже. И эти запреты, к сожалению, ни к чему хорошему не приводят.

Константин Чуриков: Я обратил внимание, что в этом загадочном проекте документа не указан размер штрафов. Вот если вернуться как раз к этим гироскутерам, к этим электросамокатам, и, например, это больше 20 километров в час, летит и может кого-то сбить… Предположим, найдется контролирующий какой-то орган, не знаю, внутренних дел. А штрафы какие за это?

Максим Едрышов: Ну, сейчас, пока это не ввели, рано говорить о том, какие штрафы будут. Штрафы у нас регламентируются Кодексом об административных правонарушениях. И сейчас, если мы говорим про настоящий момент, у нас штраф для иных участников дорожного движения – это 800 рублей. Если ПДД нарушены в состоянии опьянения, то 1 500. Это максимальное наказание, которое ждет человека, который нарушил ПДД и не является водителем транспортного средства в нашем классическом понимании.

Константин Чуриков: Ну а если какой-то, извините, очень травматичный случай? И бог с ней, с этой страховкой, которая, предположим, даже есть у того, кто передвигается на этом гироскутере, на каком-то электросамокате.

Максим Едрышов: Ну, если травмы, то надо смотреть, на чем они совершены, как они были совершены, кто в этой ситуации виноват. Но какой-то специальной нормы пока по отношению к средствам индивидуальной мобильности у нас в нашем законодательстве нет. Как и нет самого понятия «средство индивидуальной мобильности». До сих пор этого понятия у нас, к сожалению, нет.

Оксана Галькевич: Как оспорить ситуацию на дороге, когда, как вы до этого говорили, человек едет по привычному ему маршруту – и вдруг неожиданно там либо разметка поменялась, он не обратил внимания, либо знак какой-то предупреждающий не поставлен, хотя должен быть? Вот человек уже проехал, знака не заметил, видеорегистратора у него нет. Штраф «прилетел». А как доказать, что его не предупредили?

Максим Едрышов: Ну смотрите. Если человек не заметил знак, то это уже проблема исключительно человека, потому что у нас…

Оксана Галькевич: Нет, если знак не установлен. А машина, которая фиксирует…

Максим Едрышов: Если не установлен, но должен там быть, и нет видеорегистратора, то будет, конечно, сложно что-то доказать, в принципе. Ну, иногда так бывает. Тот же снег иногда может залепить знак таким образом, что даже не видно, что на этом знаке изображено. Человек совершает какой-то маневр, тот же обгон, например. Разметки нет, допустим, это зима. И ему может прийти штраф или остановить гаишник. И тут нужно будет каким-то образом доказывать самому водителю, к сожалению. Хотя у нас и презумпция невиновности, но без видеорегистратора, наверное, сложно это будет сделать.

И вообще видеорегистратор у нас снимает очень много проблем во взаимоотношениях с разными госорганами, когда человек может поднять ту же самую видеозапись и сказать: «Ребята, нет, извините, но там чего-то не было, чего-то не хватало». Но вся проблема в том, что…

Оксана Галькевич: Знаете, какая-то несколько искаженная система взаимоотношений и координат, когда мы сами должны доказывать, что мы не виноваты, не нам должны как-то доказать. Все наоборот, согласитесь, несколько шиворот-навыворот.

Максим Едрышов: Я вам скажу, что, более того, если мы говорим про штрафы, которые приходят с камер, то у нас на законодательном уровне установлена презумпция виновности водителя. То есть водитель сам должен доказывать свою невиновность. И это у нас прямо установлено в КоАП – то, что касается именно камер.

Константин Чуриков: Как интересно жить с нашими меняющимися правилами дорожного движения! Спасибо вам большое. У нас был сейчас на связи Максим Едрышов, руководитель Федерации автовладельцев России.

Мы берем небольшую паузу, буквально пятиминутную, чтобы продолжить. А говорить мы будем об итогах региональных выборов в стране, вообще-то.