Дарья Шулик: Ну что же, мы переходим к нашей следующей теме. Совсем скоро начинается учебный год. И начнется он не только для школьников, но и для студентов. Как раз наша следующая тема… Петр Кузнецов: И показала на меня. Спасибо, Даша. Дарья Шулик: …напрямую их затрагивает, так как образовательные кредиты в России начнут выдавать под 3% годовых. За последние 15 лет трижды различными банками и вузами делались попытки введения образовательных кредитов, но – с минимальным результатом. Смущали условия. До событий, связанных с пандемией, образовательный кредит банки предлагали минимум под 8% годовых. Петр Кузнецов: Обязательно разберемся, кто этим пользуется. Прямо сейчас давайте на цифры посмотрим. В прошлом году было выдано всего 3 тысячи образовательных кредитов, ими воспользовались учащиеся из более чем 400 вузов. Треть взяли москвичи – это Высшая школа экономики, это РАНХиГС, РУДН и МГУ. При этом по итогам опроса той же Высшей школы экономики выяснилось, что только 6% знают об условиях образовательных кредитов – с подробностями, с деталями, как и на что можно. Половина слышала об этом, но уже без деталей и подробностей. И получается, что 42% – более 40% – вообще не в курсе, что такое образовательный кредит и, может быть, что он даже существует. Дарья Шулик: Кстати, сейчас ставка приближается к цифре, по которой такие же кредиты получают студенты и за границей. Станет ли в итоге образовательный кредит финансово выгоднее, чем, например, откладывать деньги на учебу заранее? Петр Кузнецов: Мы поговорим в целом еще и о финансовом стимулировании современных учащихся обязательно с нашими экспертами. И не только о кредитах, но и, конечно, о стипендиях. Амет Володарский, омбудсмен в сфере образования, с нами на связи. Амет Александрович, здравствуйте. Амет Володарский: Да, добрый день. Дарья Шулик: Здравствуйте. Петр Кузнецов: На самом деле эта инфографика не впечатляет. Да, мы узнали, что образовательные кредиты есть, но несколько смущает, что 40% вообще не знают об их существовании, а еще около половины знают, но без подробностей – то есть, судя по всему, особо не пользуются. Амет Володарский: Да, есть такая проблема. Самая основная проблема… вернее, две основные проблемы было в предыдущие годы – это ставка по кредиту и отсутствие вообще информации. Хорошие вузы, такие как РАНХиГС, Высшая школа экономики, некоторые частные хорошие вузы, они изначально предоставляли эту информацию при заключении договора. И конечно, для тех людей, у которых была такая возможность платить до 10% годовых, люди пользовались этим. Но сегодня… Если вы помните, впервые вообще тема кредита поднялась весной этого года. Правительство задумалось о кардинальном снижении ставки по этому кредиту. И тогда я выступил с информацией о том, что если коммерческим банкам просто сверху будет спущено предложение кредитовать под 3%, то это будет неправильно, потому что коммерческим банкам это не выгодно, и они будут предпринимать различные схемы для того, чтобы студенту отказать. Но сейчас мы видим, что Правительство пошло дальше. Мы говорим о том, что, судя по всему, будут предоставляться государственные деньги коммерческим банкам на отдельные счета и под присмотром, я так понимаю, Центробанка. И тогда, действительно, этот кредит под 3% – это великолепно, это просто замечательно. И это может позволить себе практически каждый. То есть это будет не потребительский кредит, а это будет кредит именно на образование. И поверьте, таким образом мы говорим о том, что мы решаем одну из важных задач – это доступ к качественному высшему образованию. Петр Кузнецов: А почему к нему сейчас вернулись, к этому инструменту? Почему взялись за него? Почему утверждена такая ставка низкая уже окончательно? Амет Володарский: Это наконец-то в рамках нашего задекларированного перехода на цифровую экономику. Мы говорим о том, что если мы переходим на экономику знаний и на цифровую экономику, то нам нужны будут кадры, и кадры с высшим образованием в первую очередь. Я думаю, что дальше этот кредит должен распространяться на средние специальные учебные заведения, то есть колледжи. Я думаю, что это первый шаг. И это очень большой шаг. Я хочу сказать, что сегодня это революция в системе доступа к качественному высшему образованию. Я только это приветствую. Правда, там несколько вопросов таких, как, например… Ну, во-первых, Правительство к нам прислушалось и увеличило срок погашения кредита до 15 лет. Есть один вопрос, он сегодня до конца не раскрыт: как студенту выдавать кредит? Начиная с первого же дня заключения договора? И как долго будет распространяться эта льготная ставка? Насколько я сейчас понимаю, пока речь идет о распространении льготной ставки на период в несколько лет после окончания обучения. То есть с момента заключения договора, скажем, с первого курса, и несколько лет… Петр Кузнецов: А не получится, что потом сильно поднимется? Амет Володарский: Я говорю, что этот вопрос пока остался… на него пока ответа мы не имеем. Но я хочу сказать, что если процентная ставка в 3% будет хотя бы 10 лет, то это очень серьезное подспорье. Давайте с вами посчитаем. Сегодня, допустим, по Москве средняя стоимость обучения в год в хорошем учебном заведении достигает… от 150 до 300 тысяч. Возьмем среднюю в 200 тысяч рублей. 3% годовых – это 6 тысяч рублей годовых. В общем, это студент может потянуть. Ну, я так посчитал. В общем, если за 19 лет мы говорим об этой ставке, то потребитель, в данном случае студент, потратит максимум стоимость одного семестра. Это великолепно! Дарья Шулик: Амет Александрович, я правильно понимаю, что вот этот кредит можно взять только у определенных банков? Амет Володарский: Я думаю, что да. Так как это социальный проект, я думаю, что государство захочет подстраховаться, и эти государственные деньги будут переданы тем банкам, которые уже зарекомендовали себя положительно в период коронавируса в рамках выдачи социальных кредитов. Знаете, вопрос здесь еще следующий, который остался без внимания, – это вопрос частных вузов. Как бы не получилось так… Я хотел бы на несколько шагов вперед посмотреть. Как бы не получилось так, что на местах некоторые органы исполнительной власти захотят ограничить доступ к этим средствам. Дарья Шулик: Вот я как раз и хотела спросить: каковы будут условия получения этих самых кредитов? Не будут ли ограничения на частные вузы и какие-то другие ограничения? Амет Володарский: Пока на сегодняшний день, насколько я знаком с документацией по данному кредиту, на сегодняшний день достаточно государственной лицензии. И мне кажется, что на этом надо остановиться. Не нужно требовать государственную аккредитацию, потому что она сама по себе повторяет государственное лицензирование. И вообще нужно государственную аккредитацию в вузе отменить. Вы посмотрите, как Казахстан идет семимильными шагами, предоставляя вузам максимальную автономность. Петр Кузнецов: Вы назвали это, тем не менее, в любом случае важным шагом. Возможно, следующим важным шагом станет увеличение размера стипендии. Давайте об этом поговорим. Вчера был сигнал из Комитета Госдумы по образованию и науке, и там назвали достойный размер стипендии для учащихся российских университетов – это размер, приравненных к прожиточному минимуму. О чем на самом деле студенты очень много говорили. Они требовали давно уже хотя бы подтянуть до этого уровня. В какое-то время они выросли на 4%. Давайте посмотрим, что происходит сейчас. Минимальный размер стипендии в настоящее время не может быть ниже установленных нормативов. Для академической формы стипендии этот норматив составляет 1 484 рубля в месяц. Государственная социальная стипендия выплачивается в размере 890 рублей в месяц для среднего профессионального образования, ну и 2 452 рубля – для высшего образования. В среднем российские студенты получают почти 3 тысячи рублей в месяц. Амет Александрович, а что студенту (просто разобраться бы сначала с экономическим обоснованием) предлагается сделать на такие суммы? Амет Володарский: Ну, это риторический вопрос. А в сузах, например, в колледжах еще ниже – примерно на 100% ниже. Поэтому, вы знаете, я, честно говоря, в прошлом году попытался, хотел запланировать такую акцию – прожить месяц на прожиточный минимум. Петр Кузнецов: Амет Александрович, вы помните, что вы нам еще нужны в эфирах. Наверное, вы поэтому и не приступили. Амет Володарский: Да. Студенты и жена мне сказала: «Я не готова, я не готова. Я уже закончила вуз». В общем, это риторический вопрос. Но, коллеги, если серьезно к этой теме подойти, то я давно предлагаю в рамках социальной ответственности бизнеса дать возможность бизнесу войти во взаимоотношения с вузами, в том числе и в рамках обеспечения так называемых целевых программ подготовки. То есть дать возможность… Во-первых, мотивировать бизнес, чтобы войти в эти отношения с вузом. Дать возможность уменьшить, например, нагрузку на бизнес, социальную нагрузку, социальные налоги, но взамен бизнесу предложить выбор своего будущего сотрудника, начиная со второго, с третьего курса, но с обеспечением его, допустим, второй стипендией. Это возможно. Как говорится: «Дайте мне точку опоры – и я переверну Землю». Это возможно, но мало кто об этом говорит. И самое интересное, что бизнес готов участвовать в этих проектах. Кстати, это можно реализовать в рамках, допустим, государственно-частного партнерства, так называемого ГЧП. Мы много об этом говорим, но в области образования ГЧП не работает сейчас. Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста… И поэтому прежде всего студентам приходится сейчас подрабатывать. Можно ли как-то выявить такую общую картину, где у нас сейчас работают? И самое главное – как это влияет на то, какими специалистами они выходят в итоге? Амет Володарский: Ну давайте откровенно скажем, что студенты и на Западе, и в Азии, большое количество студентов работает. Я часто в свое время, будучи в должности руководителя экзаменационного центра Кембриджского университета, ездил в Кембридж. И даже студенты, дети достаточно богатых людей подрабатывали – подрабатывали официантами в кафе и так далее. Ну, там мотивация немножко другая – приобщить к работе, к порядку и так далее. То есть студенты всегда работали. Конечно, если мы говорим о том, что студент выходит на работу, и эта работа занимает большую часть времени, то понятно, что у него, у этого студента, остается время только на то, чтобы подготовиться, так скажем, обойти экзамен. То есть, в конце концов, он учится сдавать экзамены, а не получает знания. Петр Кузнецов: Амет Александрович, и еще один момент. Все-таки давайте еще раз поговорим о влиянии размера стипендии именно на качество обучения – а значит, кстати, в целом в будущем и на производительность труда. В Аграрном университете Тюменской области, у них там было что-то вроде эксперимента. В общем, они задались этим вопросом, чтобы повысить качество обучения. В итоге у них это получилось – у них выросло число студентов, сдающих сессию без троек. В прошлом году выросло сразу на треть. Казалось бы, круто. Но на самом деле – нет. Потому что стипендиальный фонд какой был, такой и остался. Соответственно, отличников стало больше. Соответственно, отличники стипендию стали получать меньше. Я правильно понимаю, что наполнением стипендиального фонда, кроме как бизнеса, который тоже можно замотивировать инструментами, о которых вы сказали, иначе проблему не решить? Амет Володарский: Нет, почему? Есть еще один выход из положения. В качестве предложения. Давайте предложим Правительству немножко пересмотреть налоговую составляющую. Ведь есть люди, которые, допустим, не имеют детей, люди, у которых дети уже выучились в вузах. Давайте предложим им не платить ту часть налога, который уходит на образование, предложим не платить. В свою очередь тем людям, у которых дети учатся или которые… То есть смысл в чем? Перераспределить налоги. Давайте сделаем так, чтобы… освободим тех людей, чьи дети учатся, от налога, от части налога НДФЛ и перераспределим напрямую в тот вуз, где учится этот ребенок. Понятно, что это будут какие-то крохи. Но я думаю, что если финансисты и экономисты серьезно подумают на этот счет… Смотрите. У нас уже получается государственное финансирование. У нас получается, если мы привлечем, бизнес-финансирование в вузах. А также правильное перераспределение налогов может привести к тому, что мы будем давать достойную стипендию нашим детям. Петр Кузнецов: Спасибо за ваш комментарий. Амет Володарский. Дарья Шулик: Надеюсь, что все-таки будет достойная стипендия. Спасибо. Петр Кузнецов: А пока получаем следующее. Елена, Удмуртия. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Дарья Шулик: Здравствуйте. Мы слушаем вас. Петр Кузнецов: Чем порадуете? Зритель: Порадую тем, что у меня дочь тоже учится в Ижевском монтажном техникуме. Петр Кузнецов: Поздравляем! Зритель: Уже третий курс. Но у них стипендия – 530 рублей. Дарья Шулик: 530 или 630? Хотя это не особо важно. Зритель: 530. Дарья Шулик: Это караул… Петр Кузнецов: 530 рублей – стипендия? Зритель: Да. Петр Кузнецов: Это максимум, что можно по стипендии, да? Зритель: Да. Петр Кузнецов: А учится хорошо? Зритель: Да. Петр Кузнецов: А что делает на 530 рублей? Дарья Шулик: А подрабатывает или только учится? Петр Кузнецов: Что можно в Удмуртии, в Ижевске сделать на 530 рублей? Зритель: Тяжело. Я помочь ничем не могу, я сама болею, я на второй группе сама. Дарья Шулик: Ирина, а дочка только учится или подрабатывает уже? Зритель: Она летом подрабатывала, но у нее это все высчитывали потом в Пенсионный фонд. Петр Кузнецов: И все равно старается, да? Мотивация не пропадает, несмотря на то, что на выходе получается 530 рублей? Продолжает учиться хорошо? Зритель: Продолжает учиться. Дарья Шулик: Спасибо, Елена. Петр Кузнецов: Спасибо. Есть сообщения? Дарья Шулик: У нас сообщения есть, да. Краснодарский край: «Стипендия в техникуме – 600 рублей». Кировская область: «Сын учится на программиста в колледже. Стипендия – 630 рублей». Вот так вот. Петр Кузнецов: Олег Цапко, председатель Всероссийского студенческого союза, как раз у нас сейчас на связи. Здравствуйте, Олег. Олег Цапко: Добрый день. Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста, а все ли знают… Вот мы сейчас начали с того, что далеко не все, мягко говоря, знают о существовании вообще образовательных кредитов. А что касается видов стипендии. Ведь у нас очень много их, стипендий. Все ли студенты знают, что им положено? Ведь есть региональные, есть губернаторские, есть какие-то надбавки и прочее. Может быть, на самом деле эти 530 рублей – это крохи, а на самом деле тот же студент, хорошо учащийся в Ижевске, он может претендовать на большее, но он просто не знает о том, что ему положено? Олег Цапко: На самом деле по-разному складывается вообще информированность в каждом вузе, колледже или техникуме. То есть где-то студенты знают. Ну, вообще стараются и Рособрнадзор, и Министерство науки и высшего образования, чтобы все данные о стипендиях были в открытом доступе. Даже заставили университеты на своих сайтах вести целый раздел по этому поводу. Но, конечно, все зависит от студенческого сообщества. Где-то людям говорят о таких возможностях, а где-то – нет. Но в любом случае опять же все эти повышенные, именные стипендии – это не для большого количества людей. Например, есть повышенная государственная академическая стипендия. Она рассчитывается от того, что есть, например, какой-то… Например, сдало 600 человек успешно сессию. И вот от них берется 10%, то есть 60 человек. И эти 60 человек получат большие стипендии. А все остальные 90% не получат. Поэтому, конечно же, тут вопрос нужно ставить принципиально и ребром – о том, чтобы повышать стипендию до уровня МРОТ. Дарья Шулик: Олег, а ваше мнение… Вот мы только что говорили с Аметом Володарским, который предложил, что на самом деле бизнес может очень помочь в этой ситуации, чтобы студенты все-таки не на 530 рублей жили. Как по-вашему? Олег Цапко: Опять же формат этой помощи от бизнеса. Если это какие-то именные стипендии от бизнеса, то они и сейчас есть. Ну хорошо, бизнес опять же заинтересован в большинстве своем в самых успешных каких-то студентах. Они будут вкладывать в него, чтобы он потом пришел на работу. Это опять мы говорим про какой-то процент самых талантливых, самых успешных, самых интересных для бизнеса студентов. Если это какие-то форматы стажировок и подработок в рамках учебного времени каким-то образом, где можно совмещать практику и обучение, то тут тоже можно думать. Но опять же это не какой-то массовый механизм. Это история про то, что будет какой-то процент – 10, 15, 20% – получать более или менее достойные суммы, а 80% будут получать все те же… от 600 рублей до 1,5 тысячи. Петр Кузнецов: Хорошо. В таком случае все-таки что за инструмент стипендия сейчас в современном мире для современного студента, вокруг которого большие деньги, Instagram, TikTok? Что мы решаем вообще выплатой стипендии? Олег Цапко: По факту сегодня стипендия – это такая небольшая материальная поддержка. Если студент живет в общежитии, то, как правило, покрывает этой суммой месячное проживание в общежитии. Ну, где-то дешевле, где-то 500 рублей стоит проживание, где-то 1,5 тысячи, а где-то и больше стоит. В каких-то вузах стипендии даже может не хватать на покрытие проживания в общежитии. В принципе, 1,5 тысячи рублей можно на что потратить? Наверное, можно закупить продуктов. Если прямо совсем-совсем-совсем, скажем так, экономно относиться к своему рациону питания, то, наверное, можно даже почти на неделю купить продуктов. И то на буфет точно не хватит. Петр Кузнецов: Соответственно, дальше он начинает – как это сказать? – работать, наверное. Даже не подрабатывать, а работать. Работающий студент сейчас – это большая проблема? Олег Цапко: Безусловно. Студенту сегодня, особенно в крупных городах, таких как Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, в них тяжело выжить студенту без подработки. Ну, просто даже сама логика… Вот сколько нужно студенту, чтобы как минимум просто прожить? Если у него есть общежитие, то он будет как минимум 8 или 9 тысяч на продукты тратить. А если нет? Можно еще добавить. Даже в маленьком городе, я уже не говорю про Москву, чтобы снять комнату – это еще 6–7 тысяч рублей. Вот и надо ориентироваться. Человеку, студенту, чтобы прожить, надо 12–15 тысяч рублей, чтобы, как говорится, свести концы с концами. Если он получает стипендию в 1,5 тысячи, то это значит, что он на грани выживания. А что такое «на грани выживания»? Значит, он должен искать реально доход. И вот студенты это делают. Это идет в ущерб образованию. Студенты не появляются в учебных заведениях. Они, естественно, договариваются на свободное посещение, на какие-то индивидуальные планы. А особенно те студенты, которые вроде бы и хотят, они и работоспособные, они и трудолюбивые, но они понимают, что им сегодня не выжить. Они идут работать и тратят свое время, самое драгоценное время, особенно на первом и втором курсе, когда закладывается база во многих смыслах в рамках профессионального обучения. Они идут и тратят это время как раз на то, чтобы хоть как-то выжить и подзаработать. Это идет, безусловно, в ущерб качеству образования, качеству подготовки. Петр Кузнецов: Вот получен призыв, сигнал из Комитета по образованию – приравнять-таки наконец-таки к прожиточному минимуму. Дальше что, по-вашему? Какой еще сигнал нужен для того, чтобы все-таки это случилось? И возможно ли это в современных реалиях? Олег Цапко: Думаю, абсолютно реально. Тем более этот разговор идет уже много лет. В этом году, наверное, самый главный сигнал пришел даже не из Госдумы, где рождается очень много инициатив, особенно в предвыборные годы, как говорится, а все-таки главный сигнал пришел из Министерства науки и высшего образования, где этим летом сказали, что они сейчас прорабатывают этот момент, с точки зрения повышения уровня стипендий до уровня минимального размера оплаты труда. То есть на данный момент – 12 130 рублей. Думаю, что сейчас, ближе к новому учебному году этот диалог станет более, скажем так, предметным. Ресурсы есть. Каким-то образом, в принципе, можно какие-то моменты подшлифовать, с точки зрения финансирования образования. Я думаю, что, в принципе, обеспечить студентов можно. Тем более бюджетных студентов сейчас не большинство, сейчас бюджетных студентов меньше 50%, а остальные – платники. То есть порядкам 40–45%, если я не ошибаюсь, – это бюджетники, а все остальные – это у нас платники в стране. Поэтому у нас даже по количеству людей это не такое огромное количество людей, которым требуется такая поддержка. Петр Кузнецов: В завершение – о том, что уже случилось. Это образовательный кредит под 3%, который будет выдаваться. Прокомментируйте, пожалуйста. Насколько востребованным будет этот инструмент? Или тоже все еще до конца не понятно и есть опасения какие-то, сомнения? Олег Цапко: А вот тут большой вопрос на самом деле. Инструмент хороший. 3% – это, безусловно, классное решение. И надо каким-то образом продвигать эту историю. Но сегодня нужно понимать, что в принципе у населения есть настороженность к кредиту. И даже смотря сюжет, пока Амет говорил, многие писали как раз про обеспокоенность кредитами в вашем чате. Это действительно так и есть. Люди боятся кредитов. Люди не хотят… Для них кредит – это кредитная кабала, пусть даже будет маленький процент. Нужно понимать, что студент сначала будет учиться, учиться, учиться, а потом он пойдет и должен в течение, условно, 10 лет заплатить и, как говорится, тело кредита, основную сумму кредита, и все проценты. И если человек сейчас понимает, что он получит высшее образование и даже получит его платно за 200 тысяч рублей в год, ну, условно, потратит 800 тысяч, то с процентами набежит еще до миллиона, до 1,2 миллиона. И ему в течение 10 лет надо будет это погасить. Знаете, большой вопрос. Если он пойдет работать за те же 12–15 тысяч рублей, сможет ли он это сделать? Боюсь, что нет. И у людей, конечно же, есть эти опасения. Вообще в принципе в нашей стране есть опасения длинных денег. Ну есть такая история. И кредит образовательный – не исключение. Петр Кузнецов: У студента все, как в жизни. Спасибо. Дарья Шулик: Спасибо. Олег Цапко, председатель Всероссийского студенческого союза.