Ольга Арсланова: Прощай, парацетамол! Российские фармкомпании могут отказаться от производства слишком дешевых лекарств. Петр Кузнецов: Причем речь идет о жизненно важных препаратах. Из-за низкой максимально допустимой цены производство таких лекарств уже было нерентабельным, а девальвация рубля и удорожание импорта всю эту ситуацию, соответственно, еще и усугубили. Ольга Арсланова: И это не слухи. Действительно о кризисе участники рынка уже предупредили Минпромторг. В зоне риска оказались самые востребованные и популярные у россиян препараты, такие как парацетамол, димедрол и ибупрофен. Давайте посмотрим, в чем сыр-бор… Петр Кузнецов: Поэтому Оля с ними уже прощается. Ольга Арсланова: Прощаюсь заранее. Хотя можно закупиться впрок. Но власти предупреждают, что этого делать не стоит. Ну давайте посмотрим на цены. Собственно, в чем корень проблемы? По данным Минпромторга, максимально допустимая цена за упаковку парацетамола – 10 рублей. При этом себестоимость производства обходится выше на 6,5 рубля. Не удивляйтесь, это так. Аналогично и с ибупрофеном, на который в связи с пандемией увеличился спрос: цена упаковки из 20 таблеток не должна превышать 12 рублей 5 копеек, а производство, по данным производителей, составляет 17 рублей 21 копейку. Цена на импортные субстанции при этом для ибупрофена выросла с 22 до 28 долларов за килограмм. «Проще не производить, чем продавать себе в убыток», – заявили сразу несколько российских компаний. Петр Кузнецов: Вот так здрасте! Жизненно важные, но невыгодные. И что же тогда ждет этот рынок? Дмитрий Морозов, генеральный директор компании BIOCAD. Дмитрий Валентинович, здравствуйте. Вы с нами на прямой связи. Видим вас, слышим. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Мы так понимаем, что вы вошли в список компаний, которые обратились к властям российским? Или вы не в этом списке? Дмитрий Морозов: Нет, мы не обращались. У нас в основном препараты госпитального сегмента. Но я могу сказать, что это касается всех. Это касается не только тех компаний, которые обратились в Минпромторг, а это касается и других компаний, которые производят препараты из списка жизненно важных и необходимых лекарственных средств. Ситуация понятна, там цены зафиксированы. В принципе, в стабильной ситуации это имеет совершенно положительный характер. То есть благодаря этим мерам нам удалось сдержать рост цен лекарственных препаратов во многих моментах, когда это было сильно актуально. Но сейчас, я считаю, ситуация экстраординарная, особенно для тех компаний, у которых большинство субстанций завозятся по импорту. Понимаете, ведь рынок субстанций такой же конкурентный рынок, как и рынок готовых лекарственных препаратов. Что имеется в виду? Если сегодня закупки ибупрофена и парацетамола у других компаний в Китае, которые работают на других рынках, не в Российской Федерации, увеличивают, потому что, как вы видите, все больше и больше таких препаратов необходимо в связи с пандемией, то очевидно, что поставщики субстанций, пользуясь ажиотажем, поднимают цены. Это ни для кого не секрет, что сейчас цены на субстанции растут. Соответственно, при таком курсе рубля, который сейчас, при поднятии цен со стороны наших зарубежных поставщиков субстанций это будут такие регуляторные ножницы, которые не позволяют поднять цены однозначно для наших отечественных производителей, но одновременно с этим… Ольга Арсланова: Извините, я уточню один момент. Но ни одна компания не выпускает только вот эти дешевые жизненно важные препараты, которые можно назвать социальными. Компании выпускают что-то еще и могут цены регулировать. Ну, здесь они свое не доберут, но зато где-то цены вырастают очень заметно. Дмитрий Морозов: Вы имеете в виду – начать работать себе в убыток и дотировать из прибыли, получаемой с других препаратов? Вы это имеете в виду? Ольга Арсланова: Ну подождите. Жизненно важные с регулируемой ценой – их же вам отчасти государство дотирует? Или вы полностью в убыток себе производите эти дешевые препараты? Но вы можете поднять цены на другие препараты – что наверняка и делают многие компании. Дмитрий Морозов: Простите, государство никому ничего не дотирует. Это рыночные отношения, с государством точно такие же. Есть конкурс, цена формируется на конкурсе. Либо это рыночные отношения, когда препараты продаются в аптеках – там другие правила. Никто никого не дотирует. То есть, перефразируя то, что вы сказали, это значит: «Давайте так – с тех препаратов, которые пока еще приносят прибыль, давайте финансировать то, что невыгодно, и будем это производить». Ну, это достаточно странно. С экономической теорией это не сильно совпадает. Ольга Арсланова: Ну а разве сейчас так не происходит? То есть мы знаем, что эти препараты давно уже выпускают компании себе в убыток, но тем не менее они продолжают это делать. Цены на другие препараты, как пишут наши зрители, в последнее время растут ну явно не пропорционально росту курса доллара. Дмитрий Морозов: Давайте просто разделим. Препараты, которые внесены в список жизненно важных и необходимых лекарственных средств – цены на них не растут. Они не могут расти, потому что их зафиксировали. Ольга Арсланова: Но их же кто-то должен производить, они нужны людям. Дмитрий Морозов: Они зафиксированы. Наверное, идет рост на какие-то препараты типа парафармацевтики, еще что-то. Да, безусловно, потребитель может на это реагировать. Но еще раз говорю, что до сегодняшнего времени, насколько я знаю, все равно эти препараты были рентабельные. Но так как произошли изменения курса доллара, плюс еще повышение цен на закупаемую субстанцию в странах, где это производится (а в основном это Индия и Китай), то тогда компании находятся в таком состоянии. Им не выгодно просто производить. Петр Кузнецов: Спасибо вам за этот комментарий. Это Дмитрий Морозов. А мы приветствуем Александра Саверского, президента «Лиги защитников пациентов», он с нами сейчас тоже на прямой связи. Александр Владимирович, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Александр Саверский: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Паникуют уже пациенты. Давайте попробуем их защитить в этом плане. Что, парацетамол скоро исчезнет и все жизненно необходимые и доступные, самое главное, препараты? Александр Саверский: Ну да, он уже фактически в оранжевой зоне. Смотрите, какая тут история. Во-первых, она не новая. С момента начала регулирования цен мы теряем препараты практически постоянно. За прошлый год из госреестра ушло по разным причинам, но включая и вопрос регулирования цены, около 270 лекарств. Это много. Петр Кузнецов: Ушли совсем, да? Александр Саверский: Из государственного реестра исключаются. Уходят, хлопая дверью, грубо говоря, то есть без права возвращения на рынок фактически. Проблема в том, что государство не предоставило производителю возможности объяснить, почему у него, может быть, цена более высокая, как сейчас на сырье выросла… То есть Минздрав цену установил – ну и все, делайте что хотите. А потом постфактум просто говорят: «Вы знаете, а у нас этого препарата нет на рынке, вот этого нет». – «Ну как нет?» С преднизолоном в прошлом году разбирались полгода, почему его стало меньше и почему его не хватает. Поэтому на самом деле нам нужно обязательно сейчас дать возможность производителю право ходатайствовать об изменении цены. Нам нужно переходить на систему планирования потребления и, соответственно, планирования, чтобы мы видели по контрактам, кто что поставляет. А не так, что заявили торги, а туда просто никто не пришел. Ну, сейчас это частая история. Понимаете? Петр Кузнецов: Александр, извините, можно вопрос? Просто мы в этой студии, когда вы у нас были, помните, обсуждали, что объявлена перерегистрация цен на все препараты до 31 декабря этого года. Она как-то может помочь выправить ситуацию? Насколько это обременительная вообще история? Александр Саверский: Дело не в этом. Дело в механизме. Дело в том, что Минздрав как решил, что цена будет такой, такая она и есть. Понимаете? Ольга Арсланова: Ну да. Но по этой цене производители не хотят ничего производить. Александр Саверский: Да, да, да. Ольга Арсланова: А в итоге страдает пациент, покупатель, который просто не имеет доступа к этой лекарству. Каким может быть выход? Государство будет закупать эти лекарства? Александр Саверский: Никакого абсолютно. Здесь ничего нельзя сделать. Единственная лазейка сейчас появилась – это 441-е постановление как раз из-за пандемии, которое позволяет изменять цену на лекарства, которые исчезают с рынка. В принципе, этот механизм есть. Но непонятно, как сейчас будет работать. Пока он не отработан глобально, несколько дней этому постановлению. Поэтому что-то делается, но хаос, конечно, жуткий. Мы очень сильно беспокоимся. Все это говорит о том, что нам все-таки надо переходить в рамки плановой экономики, чтобы вообще понимать, что происходит, потому что сейчас государство с закрытыми глазами находится. Ольга Арсланова: Спасибо вам. Петр Кузнецов: Спасибо. Ольга Арсланова: Александр Саверский, президент «Лиги защитников пациентов», был у нас в эфире. Давайте поговорим о ценах еще на важные товары, другие важные товары.